Как такого не полюбить?

Главы из киноромана "Совесть человечества"

   Максим  был  спокоен,  живя с  Джамилей под одной крышей,  но после отъезда  тети Поли Но в последнее время он стал замечать, что Джамиля смотрела на него  глазами влюбленной  женщины и забеспокоился. Он наконец понял, что случилось то,  что  и  должно было случиться.  Джамиля влюбилась в своего спасителя и не желала видеть в нем  брата. Это   была чистая,  девичья любовь, самая что ни на есть настоящая, но  оттого и  опасная,  грозящая трагическими последствиями.  Нет,  не для этого  он  ее спасал,  чтобы  самому же  погубить. Он докажет  противному ненавистному голосу, который преследует его с того времени, как  поселилась в его доме Джамиля, докажет  и самому себе,  что устоит перед любым искушением, если  понадобится.  Джамиля  останется чистой  и непорочной. Он найдет ее родных, и  когда она повзрослеет, выйдет замуж за своего соотечественника  и  будет  жить по своим национальным и религиозным обычаям. Он не позволит обстоятельствам сломать ей жизнь.
    В тот вечер   Максим засиделся  за компьютером, приводя в порядок  ответственную, очень важную  статью,  которая  на  следующий  день   должна  была  лечь  на стол  главному  редактору. Прилег уже  под утро, а  проснулся ближе к полудню, когда  пыльные  лучи солнца  жарко били в глаза. С тяжелой  головой, преследуемый  остатками  смутного   сна, он вскочил с кровати  и со всей  дури  ввалился   в  ванную комнату. И  на мгновение  замер  от  неожиданного зрелища. Приподняв  высоко локти,  таджикская рабыня  мыла  сверкающие черные волосы. Увидев своего спасителя, она стыдливо пригнулась, прикрывая ладонями полноватую для ее изящной  фигуры  девичью грудь. Джамиля стояла в этой неловкой позе под летящими струями  воды -    растерянная  и беззащитная, как будто мокла под дождем. Смуглая, почти   молочно-шоколадная,  в летучих  брызгах, словно в блестках целлофановой обертки,  она являла собой дьявольскую приманку для здорового одинокого  мужчины.    «Я же говорил, что ты не устоишь! Добро пожаловать в ад!», -прозвучал противный знакомый  голос у самого уха Максима.
     Но Максим резко  хлопнул  дверью  и    прошел  к себе в кабинет. «Она не заперла дверь в ванну, это ее беспечность, но я тоже хорош, мог и постучаться».
      Максиму  достаточно было  одного взгляда,  чтобы   отфотографировать   в   памяти  любую  многоплановую, насыщенную деталями  картинку, затем  спрятать ее подальше в архив памяти, чтобы  при необходимости «запросить» для просмотра. Но картинка  моющейся рабыни  почему  - то не исчезала  перед мысленным взором спецкора. Небывалый случай.  Он проморгался, но рабыня  продолжала  сверкать  черными волосами и  стыдливо  прикрывать грудь.     Такая вот растерянно-беззащитная смуглянка.
    Максим посетовал на тетю Полю, что она так не  кстати, уехала, оставив его одного в самый неподходящий момент.
    Он  включил  компьютер, отыскав нужный файл, отредактировал статью. Из  принтера  со скрипом  полезли  испещренные печатью листы.  Максим  скользил  глазами по тексту, но  между строк  проступали  девичьи черты,  дышали  и  волновались словно отраженные в водах быстрой реки.
    Наконец  в  коридоре хлопнула дверь. Обмотав голову полотенцам, Джамиля поспешила на кухню готовить господину завтрак. А Максим пошел в ванную приводить себя в порядок.  Встал  под холодный  душ.  Он уже знал, как  избавиться от  назойливого   видения.  Это  была  вынужденная мера. Он мысленно вызвал  в памяти образ  неотразимой  манекенщицы  Ирины Гагариной. Знакомые снимки из ее портфолио, которые ей показывал Махоч,  наплывали   на картинку моющейся рабыни. Кажется, солнце  затмит   восточную луну.  Смешались день и  ночь. Но солнце  вдруг зашло, и   снова  выглянула луна.               
     Максим быстро ел,  поглядывая на часы. Когда Джамиля разливала в чашки чай, он взглянул на ее запястье,  со следами  от  глубоких порезов  и  жалость подступила к сердцу. Ему захотелось поцеловать ей  ручку, но он  как обычно поцеловал  Джамилю в щечку за приготовленный завтрак и   умчался  в редакцию.
       Вечером он  все-таки взял ее за  руку  и   усадил рядом с собой.  У девушки  помутнела в  голове “ Наконец, - подумала она, - вот сейчас это случится . -  Он провел  горячей ладонью по ее щеке, сорвал с  головы платок   - черные до блеска волосы шелковистой волной растеклись по плечам.  «Ласкай  меня любимый ласкай,  я  стану   речкой под твоими ладонями. Целуй меня, любимый, целуй,  и  я напою тебя родниковой водой».  Он гладил ее по головке как ребенка, как  свою дочь.
    Потом неожиданно для самого себя, подхватил на руки, закружил, стал легко подбрасывать и ловить, прижимая к груди.
   Джамиля радостно вскрикивала от волнения и счастья.   …
        - Ты стала мне  совсем родной, понимаешь?
       -  Да, да, понимаю, понимаю...
      «Наконец, сейчас он меня поцелует», - она закрыла глаза.
       Вместо поцелуя  Максим  снова  усадил ее в кресло.
        « Сейчас я  брошусь ему в ноги и признаюсь, что люблю его больше  жизни своей, но  не как брата. Пусть он считает меня неблагодарной, пусть выгонит на улицу… ».
-  Я хочу сказать, - начала она дрожащим голосом и еще ниже опустила голову...
- Я знаю, что ты хочешь сказать. Подожди еще немного,  и я обязательно найду твоих родных, и  ты снова с ними встретишься.  Я  связывался со своими  коллегами из Душанбе. Они уже приступили к розыску. Ищут не только в  ваших краях, но даже  среди беженцев в  Афганистане. К поискам подключили сотрудников Красного Креста. Наша редакция обратилась с  просьбой к  начальнику погранзаставы, в которой служил твой отец. К сожалению, возможности наших пограничников весьма ограничены. Пока в ваших краях неспокойно. Еще слышны отголоски гражданской войны, продолжаются междоусобицы, сепаратистские настроения. Но я уверен, что здравый смысл все-таки возобладает, наступит долгожданный мир и ты сможешь вернуться на родину.
    -  Я  хочу , чтобы ты меня  считала  братом. Скоро найдутся твои родные,  найдется для тебя и жених...
      - Она опустила голову, слезы текли по ее щекам:
     - Мне не нужен жених, -произнесла она и сама удивилась своей смелости.
     -   Ты  давай... это, - растерялся Максим, - неси тетрадки и дневник, посмотрим, как проходит обучение. Да, забыл сказать:  на днях приедет тетя Поля, так что, тебе не будет  скучно.
       Когда тетя Поля приехала, Джамиля  прямо призналась  ей, что полюбила Максима.  «Знаю, дочка, знаю. Да разве ж в такого можно не влюбиться», - повторяла  Полина Викторовна. - Да и не  такой уж ты ребенок, в  пятнадцать не только в ваших краях замуж выходят, но и у нас случается.  Поди, как  грудь поднялась  под кофтой. Да и выглядишь постарше своих годков.  Я все думаю, а как вера ваша  Вот отыщутся  твои родные, и тогда скажут, что  же  вы наделали? 
    - Вы же сами говорили, что  все  честные и  добрые люди  -  одной веры.
    -Да, говорила, доченька.Вон китайцев сколько, больше миллиарда, а ведь  они не вашей и не нашей веры, а посмотри  как живут, как работают, как старших чтят. 
   Зачем же Боженьке столько неверных?
   В общем, никуда он от нас не денется, доченька, вдвоем мы с  ним сладим.