Улыбка Адикии - 21

***

Так оно и случилось с маминым: «Оля, вставай! Завтрак на столе!» - все предстало не в страшном и трагедийном свете, а вполне себе в защищенном и гарантированно счастливом.
- Екклесиаст! – жизнерадостно сумничала Олька, имея ввиду, что все всегда проходит и это утверждалось еще тысячи лет назад. Надо только набраться мужества и подождать. Она потянулась, откинула одеяло, с легкостью выпрыгнула из постели. Раздвинула шторы и оказалась в лучах осеннего солнца. На душе стало еще отраднее, она снова с удовольствием потянулась и улыбнулась лазоревому небу. Дверь в комнату открылась, вошла мама и вновь сказала:
- Олечка, доброе утро! Завтрак на столе!
Олька подбежала, обняла маму, вдохнула вкусный аромат оладушек и счастливо засмеялась. Вчерашний разговор с Русланом казался сном. Правда здесь – в маме, в ожидавших Ольку оладушках, в школе, в будущих победах. А Руслан – это наваждение, которое иногда заволакивает Олькину жизнь, мутит ее сознание, тревожит сердце.
Завтракала она с легкой душой.

На втором уроке, на алгебре, Ольку вдруг затошнило, помутнело в глазах и стало до слез тоскливо, захотелось взвыть волком. Она попросилась выйти. В туалетной комнате села на корточки и тихо-тихо, без слез, горько-горько вымучила: «Русик, не уезжай! Как я буду без тебя, одна в целом городе?»
Через время она отвела руки от лица, встала, посмотрелась в зеркало, умылась холодной водой, пригладила волосы, одежду и вышла. Выпила два стакана воды из кулера и, темнее тучи, вернулась в класс.
Неделю она прожила неулыбчивая, потухшая, сама на себя не похожая. Оказывается, все это долгое время, что она не общалась с Русланом, ей было легко, потому что он жил рядом. Теперь он уехал и она осталась одна.

Понемногу Олька стала оживать и к концу месяца вспоминала Руслана без боли, улыбаясь и желая ему всего самого лучшего. И сама переключилась на мечты о будущем и подготовку для осуществления своих намерений.
Весь десятый класс прошел в усиленных занятиях, бесконечных пробных и тренировочных экзаменах. Свободного времени почти не оставалось, скучать было некогда. Олька не успела оглянуться, как начались последние в ее жизни школьные летние каникулы.
Родители специально взяли отпуск и спланировали большое семейное путешествие на автомобиле. Им предстояло доехать до Крыма и объездить полуостров вдоль и поперек. В радостном предвкушении они втроем каждый вечер сидели с картой в руках, обложившись путеводителями по достопримечательностям, намечали маршрут. Олька спорила с мамой, что не хочет брать кроссовки, обойдется спортивными сандалиями, и отстаивала планшет, от которого мама требовала отдохнуть: «Я буду на него фоткать и снимать видео. И вообще, я же не пялюсь в него непрерывно!» Она рассмешила родителей, когда внесла в список необходимых вещей две большие пачки влажных салфеток: «В Крыму с водой туго» - «Хозяюшка!»

Вечером на электронную почту пришло письмо от Руслана. Сердце Ольки заколотилось, стало тревожно. Она не сразу его открыла, смотрела на фото в заставке. Руслан был снят в военной форме. Без привычного белого воротника рубашки и длинных волос он смотрелся проще и казался на себя не похожим. Короткая стрижка обнажила мощную шею, такую же широкую, как голова, никакого перехода в линии. Скулы сгладились пополневшими щеками. Взгляд тоскливый, какой-то осмысленный, с посылом. Возмужавший, чужой. Мужчина, молодой мужчина. От знакомого ей Руслана осталось немного.
«Привет с Урала!
Здравствуй, моя любимая!
Как у тебя жизнь, как учеба, настроение? Надеюсь, все отлично.
Да, я знаю, не ожидала ты моего письма, но я не мог ничего поделать, моя любовь оказалась сильнее характера. Любовь моя, мне так плохо без тебя, так темно на душе! Восемь месяцев я молчал, и все восемь месяцев я думал о тебе. Не было ни одного дня (пусть я умру, если хвастаюсь или хочу обмануть тебя, любовь моя), когда я не думал о тебе. Мои юношеские чувства превратились в сильную любовь к тебе. За тебя я готов на все, на что способен и более. Для меня немыслима эта жизнь без тебя. Ты – та единственная, которая нужна мне. Ты меня понимаешь.
Я хочу увидеть тебя, но это, сама понимаешь, пока невозможно. Я хочу обнять тебя, но вместо этого мне дали автомат. Я хочу поцеловать тебя в глаза, щеки, лоб, губы, руки, но я не могу сделать этого, потому что далек от тебя, ты далека от меня. Я хочу по вечерам сидеть с тобой на скамейке и слушать скрытую жизнь, но мне суждено топтать периметр. Но это не заглушает мою любовь, мои чувства, а наоборот – усиливает.
Я не могу забыть твои красивые и добрые глаза. Разве можно не любить твою улыбку? Не забыть мне твоих губ, вкус которых я так нечаянно узнал. Мой любимый носик и кудряшки! А что делает со мной твой аромат! Медово-абрикосовый аромат кожи, волос, дыхания. Разве можно описать твою красоту? Не описать и моих чувств.
Милая, любимая, я хочу сделать тебя счастливой, потому что я люблю тебя, Олька! Скажи мне, ангел мой, что я должен сделать для тебя, чтобы твое сердце бесповоротно повернулось ко мне и ты перестала противиться себе? Дай мне шанс, улыбнись, протяни свою ручку, иначе я пропаду, любимая!
Я люблю тебя, Олька. Ты мой свет, я погибну без тебя, милая!
Твой Руслан»

Олька хмуро и недобро смотрела на экран. Тон письма хоть и легкий, словно шутливый, но слова, изложенные чувства были неожиданно взрослыми, серьезными, слишком откровенными для нее. Ей было тяжело, стыдно, виновато: он там страдает, а она тут порхает. Они растут в разных направлениях, это Олька поняла четко. Руслан погружался в чувство. «Дурак! – сказала она в конце концов экрану. – Делать тебе там нечего, вот ты и думаешь о любви целыми днями, накручиваешь себя. Учился бы, некогда было бы печалям предаваться» На том Олька и порешила, что отвечать не станет, нечего способствовать развитию меланхолии Руслана. Пусть дослужит и вольется в круговерть забот, тогда точно некогда будет мечтать о глупостях.
Однако письма посыпались одно за другим каждые несколько дней.

«Здравствуй, моя дорогая любимая Олечка!
Я, конечно, знал, что ты мне не ответишь. Мое кудрявое чудо на редкость упрямо, я это помню. Все же я надеялся и при каждой возможности проверял почту. Я не боюсь, что ты разлюбишь меня, потому что знаю, что это невозможно. Я боюсь другого, что ты заставишь себя не думать обо мне и жить без меня. С тебя станется! Но сейчас я слишком соскучился по тебе, слишком давно тебя не видел, слишком жажду тебя, чтобы предаваться грусти. Мне сейчас достаточно собственного чувства – сам удивляюсь этому.
Олька, моя обожаемая, сладкая, медово-абрикосовая Олька! Как же я тебя люблю! Приеду – откушу твой курносый носюшко!
Иногда думаю: зачем дается такая любовь? Спрашиваю себя и смеюсь глупости этого вопроса, хотя ответа не знаю. Вот не знаю ответа, а сам вопрос считаю глупым, парадокс!
Люблю, люблю, люблю тебя!
Твой любимый Руслан.
Я не ошибся – любимый! Никто и ничто не убедит меня, что ты не любишь меня.
Ты обречена любить меня так же, как и я тебя»

Лучше бы он не писал ей! Олька читала письмо бледная, разгневанная. Чувствовала в своем сердце упрек себе, вину. А все Руслан! Не дает ей покоя! Его радость не дает ей дышать полной грудью, давит камнем на сердце. Дурак! И не подумает отвечать!

«Олька, любимая моя, здравствуй!
Твое молчание так тяжело для меня! Меня поддерживает мой новый друг, он научил меня кое-чему в жизни. Совсем недавно я был пессимистом, а сейчас понимаю, что все в наших руках. Я все ему рассказал о тебе: какая ты, как мы познакомились, как общались. Рассказал о своих чувствах. Он говорит, что за тебя стоит бороться. Олька, я не отступлю! Ты предназначена мне! Только со мной ты будешь счастлива, а я только с тобой. Мне никто не нужен, кроме тебя. Скажи мне, ангел мой, что я должен сделать, чтобы изменить твое решение?
Был в увольнительной в городе, видел в витрине магазина необыкновенной красоты украшения со странными камнями. Продавщицы сказали, что это голубые опалы. Прямо вижу их на тебе! Начну зарабатывать – сразу куплю их тебе! Ты видела когда-нибудь опалы? Потрясающе красивые, ни на какие другие непохожие, как раз для тебя!
Люблю, люблю тебя! Хочу наряжать тебя и любоваться тобой! Так и представляю тебя счастливую перед зеркалом. Хочу чувствовать, что это я балую тебя и делаю счастливой! Олька, не могу дождаться встречи с тобой!
P.S. Буду писать, пока ты не ответишь!»

Это письмо Ольку смутило и даже напугало. Оно было чересчур взрослым. Руслан явно изменился, повзрослел. Она тут подранные в крымских горах коленки йодом мажет, с мамой воюет за право далеко заплывать и не переодевать мокрый купальник, а он про опалы, про желание баловать ее. Между ее интересами и его чувствами разница, измеряемая годами. Олька почувствовала робость перед повзрослевшим Русланом, перед мужчиной.
Она решила не проверять почту до возвращения домой, то есть ближайшие две недели.