Пёстрые конспекты. Павлищевы

Всего несколько эпизодов. Гораздо больше мы узнаем из "Воспоминаний" племянника Александра Сергеича, если прочитаем целиком. Но и осадка горестного будет больше. Гораздо больше.

С Николаем Павлищевым Пушкин познакомился в 1825 году. Познакомил с сестрой.
В 1828 стал его шурином. С 1834 и далее нашёл в нём доверенное лицо по управлению наследуемым имуществом.
В начале 1837 года Пушкина убили. С Павлищевым по наследству Ольги - долгам Пушкина рассчитался опекунский совет (автор).

1826

Дельвиг подарил Ольге Сергеевне его альманах "Северные цветы" за 1826 год со стихом:
Я мрачен, дик, людей бегу,
Хотел бы иногда их видеть;
Но я не должен, не могу:
Боюсь друзей возненавидеть.

Не смею никого обнять,
На чьей-нибудь забыться груди;
Мне тяжело воспоминать,
Мне страшно думать: это люди...
(Лев Павлищев).

Ольга дорожила подарком и хранила его, всякий раз вспоминая с 1831 г. безвременно умершего Дельвига (автор).

1828

Ольга Сергеевна Пушкина написала Николаю Ивановичу Павлищеву письмо о том, что она согласна венчаться без благословения родителей.
В зимнюю январскую ночь Ольга вышла к воротам, где в санях ждал ее Николай. Венчались они в Троицком храме Измайловского полка. Пушкин сказал на другой день Павлищеву: "Жаль, теперь мой Онегин не увезёт Татьяну в санях" (Лев Павлищев).

Весь 1828 год они провели, не выезжая и на лето, в Петербурге. Не посещая света, довольствовались тесным семейным кружком. Кое-как сводили концы с концами, не имея никакой финансовой и моральной поддержки от отца и матери.

В день 26 мая того же 1828 года, Пушкин написал "Дар напрасный". Любимая тема сестры Ольги - скорбеть, что живет на земле. Стих ей он прочитал и сказал: "Хуже горькой полыни напрокутило мне житье на земле; нечего сказать, знаменит день рождения, который вчера отпразднован. Родился в мае и век буду маяться".
При этом Пушкин зарыдал.
Ольга Сергеевна тоже не могла удержаться от слез и впоследствии при всякой постигавшей ее невзгоде вспоминала стихи брата, но на этот раз возразила ему так, думая утешить: "Не будь бабой, Александр, перестань, полно плакать, а спрашивается, из-за чего? Из каких-нибудь пошлостей журнальной ракальи? Плюнь! Охота тебе te forger des idees noires (забирать себе в голову мрачные мысли (фр.))! Эти идеи - больше ничего, как расплясавшиеся нервы. Что же после этого я о себе должна сказать? Тебе, слава Богу, ничего недостает, а взгляни-ка на меня и на моего Николая Ивановича... Если же мир земной гадок, то плачь не плачь, все равно: людей не переделаешь. А на твои стихи скажу тебе и всем известные другие:
Ничто не ново под луною,
Что было, есть, то будет век:
И прежде кровь лилась рекою,
И прежде плакал человек!"
(Лев Павлищев).

Сие означает - утешь себя сам. Я не способна. Мне бы Николая Ивановича утешить (автор).

1829, зима

Семейный кружок заимел свою компанию. Барон Дельвиг особенно сошелся с Павлищевым. Он и поэт Мицкевич (когда изменял своему правилу: знать больше, а говорить меньше) были весьма приятными собеседниками. Михаил Иванович Глинка, тоже, подобно Дельвигу, сотрудник Павлищева, но не по литературной, а уже по музыкальной части, устраивал у Павлищевых артистические вечера.
Пушкин навещая свою сестру большею частию днем, появлялся по вечерам редко: всего в течение зимы 1829 года был раз пять - не более.

Ольга Сергеевна стала замечать зимой 1829 года не только грустное, но и желчное настроение брата Александра (по-видимому, он страдал от изжоги, колик или тому подобного, и почти не ел ничего).
"Напрасно, Александр, - увещевала его она, - портишь свою кровь эпиграммами на всякую ракалью. Ставь себя, ради Бога, выше ее! Злишься по пустому и ничего со злости не ешь, а какому-нибудь Каченовскому или Кочерговскому - как ты его прозываешь, - твои эпиграммы как с гуся вода. Уписывает он, думаю, свой обед за обе щеки, и уписывает так, что за ушами пищит, и горя мало. А плюнь ему в глаза - скажет, небось, "Божия роса!". Александр рассмеялся.
"Лаянье против тебя этих Кочерговских, - продолжала Ольга, - все равно, что тявканье собачонки на луну - лает собачонка, а луна свое дело делает."
"Хорошо, Ольга, все это тебе говорить, но шайка Кочерговских и полнолуние выведет из терпения, не то что меня, - возразил Александр Сергеевич, - а господа журналисты и любопытные - от них мне нет ни отдыха, ни срока, - напрашиваются уже не на эпиграммы, а поистине на мою палку."(Лев Павлищев).

Господа хоть и обедали после эпиграмм, но не во всех домах. А Ольга-утешительница верна себе - сам виноват (автор).

1829, весна

Однажды Дельвиг пошутил в стихе о несвежей кухне в доме родителей Пушкина. Сначала друзья у них собирались, примкнув к литературному кружку Василия Львовича. Все дружно хохотали.

До замужества Ольга пользовалась цветущим здоровьем, а весной 1829 года подверглась сильнейшим страданиям от печени, которые осложнились частыми головокружениями. Малейшей шорох казался ей шумом, а неожиданное падение на пол ножниц, ложек и тому подобных предметов вызывало в ней истерические рыдания и хохот.
Николай привёл доктора Иванова, и его лекарства свалили бы и лошадь, если бы не вмешался Александр. Он нашёл знаменитого доктора и привёз ещё домашнего. Поселил доктора после консилиума в том же доме, и Ольга очень не скоро, но оправилась, хотя здоровой уже не была никогда.
(Лев Павлищев).

1830

За год до смерти Дельвиг с компанией был у Павлищевых. В коридоре Софья, жена Дельвига, испугалась видения мертвеца. Успокоить жену сильный Дельвиг отправился к страшному месту, взяв её на руки. Хозяева и гости последовали за ними; жена крепко обвила его толстую шею руками, но не успел Антон Антонович сделать в коридоре и пяти шагов, как Софья Михайловна опять закричала благим матом: "Барон! Вот он, вот он! Стоит против тебя, нас не пускает! вижу, вижу его"... и... лишилась чувств. Софья Михайловна всегда почему-то обращалась к мужу - барон. А en произносится в нос [an], он тоже могло звучать [an]. Пушкин отметил в письме конца 1830 года превращение барона в барана, но по конкретной причине.

Ну вот, нам рассказывали, что
не скоро баронессу привели в сознание. Литературные разговоры и карты, конечно, прекратились, и гости разъехались раньше обыкновенного. Пушкин остался:
"Теперь Софью Михайловну к тебе на квартиру и калачом не заманишь. Завтра к ней зайду; скажу, что ваш лакей хотел, ради святок, нарядиться шутом, да позабавиться.
И бесподобно, - похвалила Ольга Сергеевна. А ты к ней заезжай послезавтра и подтверди то же самое. Но лакеев было два, а об имени они не уговорились. Утешения не произошло. Софья Михайловна сдержала слово: квартирка в доме Дмитриева больше ее и не видала, несмотря на все насмешки барона, Ольги Сергеевны и Льва Сергеевича (Лев Павлищев).

1831, зима

Неожиданно умер Дельвиг в январе 1831 года. Смерть Дельвига и женитьба Пушкина почти совпали по времени. Ольгу Сергеевну как громом поразило. Печальным вестником оказался Павлищев. Передавая ей роковое для нее и ее брата известие, сказал, между прочим: "Надеюсь, вы поняли, после всего того, что мне рассказали, что эта смерть была неизбежной (фр.). ("Vous m'avez comprise, qu'apres tout ее qu'on m'a ra-conte, cette mort etait inevitable").
Ольга Сергеевна, не прерывая истерических рыданий, поправила произношение - "Vous m'avez compris", а не "Vous m'avez comprise" (Лев Павлищев).

Ошибка и в самом деле дикая: так англичане произносят как по писаному, когда хотят досадить французам (вместо [компри] говорят [комприс]). Французов это бесит. Так же как [париш], а не [пари]. Но как созвучно со словом приз [комприс]. И раздражение от исковерканного французского сильнее горести от потери друга оказалось. Но может быть, чисто внешне, хотя...(автор).

Николай Иванович Павлищев
(из переписки с Пушкиным)

1834

Письмо (пересказ): Александр Сергеевич Николаю Ивановичу (по Михайловскому)
4 мая 1834 года, С.-Петербург

Пушкин получил от Николая письмо дельное и деловое по Михайловскому. Без затруднений отвечает:
1. Согласился взять на себя управление имением отца:  потребовал от него ясного расчета долгам казенным и частным и доходам.
2. Батюшка предоставил примерный отчёт о долгах - тысяч сто, о процентах в год тысяч семь, о недоимках - тысячи три, а доходов - тысяч двадцать две. Большей точности батюшка не успел сделать.
3. Пушкин попросил все это определить с большею точностью, обратившись в ломбарды.  Долгу казенного - 190 750, что процентов ежегодно 11 826, что недоимок 11 045.
Частных долгов полагаю около 10 000.
4. Доходу - 22 000, со слов хозяина Михайловского.
За уплатою казне процентов, остается до 10 000.
Из 10 000:  по 1500 Ольге Сергеевне и Льву Сергеевичу. Для батюшки 7000. Но есть недоимки казенные, долги частные, долги Льва
Часть доходов сего года (1835) уже батюшкой получена и истрачена.
Дела запутаны - Ольге Сергеевне ничего не обещает.
Сам ничего из доходов Михайловского не берёт, но и своих денег не даёт. Если будут деньги, которые надеется получить, пришлёт Николаю долг Льва Сергеевича.
5. Батюшка доверенность ещё не дал, и Пушкин платит из своих денег: в один месяц 866 за батюшку, а за Льва Сергеевича 1330.
   
1835

Письмо (пересказ): Александр Николаю  (по Болдино)
4 июня 1835 года

Пушкин по требованию Павлищева посылает ему ведомость: В селе Болдине душ по 7-й ревизии 564. Покойный Василий Львович владел другой половиною Болдина, в коей было также около 600 душ (эта часть продана спустя 3 года после отречения от наследства самого наследника).
В сельце Кистеневе (Тимашеве тож) 476.
Долг покойника - 60 000. Ни Сергей, ни Лев уплатить его не в состоянии. Если бы Павлищев взял тогда на себя управление Болдиным, то Пушкин отступился бы от имения, но этого не произошло.
Доходы от части Кистенёво Пушкин уступил сестре.
Павлищев хочет иметь доверенность на управление части Кистенева. Пушкин соглашается: "...переслать ли вам оную, или сами вы за нею придете. Переговорить обо всем не худо было б".

Нижеследуюшие письма скопированы, и мы сейчас узнаем из них, что говорили и делали Александр Сергеич, Николай Иванович, Сергей Львович, Лев Сергеич и Ольга Сергевна, относительно имущества (автор).

1836

Письмо: Николай Александру (по Михайловскому)
1 августа 1836 года

Вы требуете окончательной оценки. Я уже сделал ее, по действительному доходу 1834 года, в 64 000.
Предлагаю вам еще сделку, если, разумеется, Сергей Львович согласится выделить Ольгу. Ей причтется с нижегородского имения 80 душ, что даст 48 тысяч.
По моей оценке приходится вам и Льву Сергеевичу получить за Михайловское каждому по 25 143 рубля, обоим 50 287. Коли вы согласны на эту мену, то я, приняв Михайловское, заложу его в 12 тысяч, из коих тотчас 5143 рубля посылаю Льву Сергеевичу, а остальные
употреблю на расплату с семейными долгами и на поправку имения. Таким образом, останусь я должным вам 25 тысяч, а Льву 20 тысяч, которые и заплачу нижегородским имением. Получа Михайловское, которым я могу управлять и из Варшавы, я, посредством заклада, могу тотчас иметь деньги, нужные мне до зареза. Оно в моих руках будет кусок хлеба, а в ваших, простите откровенность, дача, игрушка, которой вы, впрочем, всегда можете пользоваться.
Из лучших покупщиков Л-в на водах, а Р. в Москве; других я еще не приискал, потому что, по болезни Ольги, я нигде не был и никого не видел. Согласитесь лучше, Александр Сергеевич, на предлагаемую мною сделку, и дело с концом. Примите и проч.
   Н.Павлищев

Письмо: Николай Александру по Михайловскому и Болдино
(дата не указана)

Предложив вам менять Михайловское на часть нижегородского имения, я ожидал скорого ответа. Ответа нет, а между тем меня зовут в Варшаву. Срок моего отпуска минул третьего дня. Если бы ответ ваш пришел вовремя, то я успел бы еще с доверенностями вашею, Льва и Ольги съездить в Остров и приискать денег; в случае же неудачи - еще списаться с вами. Но теперь мне не с чем выехать и приехать, чтобы расплатиться с кредиторами. Эта крайность заставляет меня отказаться и от меновой сделки, и от продажи имения в чужие руки, требующей много времени.
Возьмите Михайловское, только выручите нас из беды. Если не можете заплатить доли Ольгиной сполна, то дайте на первый раз 2500 руб., остальные 5000 руб. будут за вами.
Зову вас сюда дня хоть на два или на три для того, чтобы сдать вам на руки документы и бумаги по имению и хозяйству. В несколько часов
Познакомитесь с здешним хозяйством, а познакомившись с ним, не дадите себя обманывать подобно батюшке ни здесь, ни в будущем вашем нижегородском имении. (Если, разумеется, батюшка его не замотает или не проплачет.)
Все хозяйство разделил я на две части: одною заведует староста, а другою Архип. Тот и другой имеют книги, по которым должны вести отчетность. Каждый по своей части. От меня узнаете, сколько чего и что от них вы должны требовать. Я с охотой занимался сельским делом и не даром хочу быть порядочным, если не помещиком, то хоть арендатором или управителем. Je crois que j'ai manque ma vocation (Полагаю, я упустил свое призвание (фр.)).
He забудьте также, что рекрутский набор на носу. Не худо забрить лоб кому-нибудь из наследников Михаилы, но это вы сами знаете. Перед выездом отсюда пишу Сергею Львовичу, что сделка наша не состоялась по причинам, требовавшим немедленно моего выезда в Варшаву. Посмотрим, что скажет Сергей Львович. Авось образумится. Ведь сам же он говорил в письме к Прасковье Александровне*: "Ma presence а Нижний n'est bonne a rien: j'ai perdu toutes les facultes intellectuelies, - je suis presque aliene" (В моем пребывании в Нижнем нет ничего хорошего: я потерял все свои интеллектуальные способности, - я почти сошел с ума (фр.)). И далее - о здоровье Ольги.

Рисьмо: Николай Александру по Михайловскому
4 ноября 1836 года

Отъезжая из Михайловского, я приказал старосте до приезда вашего доносить обо всем мне, чтобы не оставить имения на произвол судьбы. Теперь полагаю, что вы уже там были, все видели и приняли в свое распоряжение. Спешу кончить расчет наш по наследству, которое осталось за вами в 40 000 руб.
При дележе должно различать имение движимое от недвижимого. Из движимого причитается Ольге 10 104 руб. 88 к., в то число получено 3526 руб. 8 к. Остается получить 6578 руб. 80 коп.
Во владение введут вас не прежде как в апреле, следственно, до апреля нам и денег требовать нельзя. Но я в таком положении, что не знаю, как проживу до будущего месяца.
Я приехал сюда с 1000 рублями, и те пошли тотчас на квартиру и поправку хозяйства. Вы богаты если не деньгами, то кредитом. Помогите. Высылайте нам теперь 1578 руб.; 5000 отдадите к январю 1838, если нельзя дать прежде. Процентов не нужно; словом, мы будем вам весьма благодарны, если вы на первый раз вышлете 1578 р.
Послушайтесь меня, Александр Сергеевич. Не выпускайте из рук плута Михайлу с семьею. Я сам не меньше вашего забочусь о благе крепостных. В Михайловском я одел их и накормил. Благо их не в вольности, а в хорошем хлебе. Михайло и последнего не заслуживает. Возьмите с него выкуп; он даст вам за семью 10 тысяч руб. Не то берите хоть оброк с Ваньки и Гаврюшки, по 10 руб. в месяц с каждого, а с Васьки, получающего чуть ли не полковничье жалованье, - по 20 руб. в месяц, обязав, в случае неисправности, платить самого Михаилу. Вот вам и капитал 10 000.
Петрушка будет если не солдат, то лихой ротный писарь или цирульник.
Батюшка подарил карету с заветной четверней Ольге. Карета вам верно не нужна; я продаю ее, а лошадей, которые нужны в хозяйстве для работы, не хотите ли оставить за собою?
Из Михайловских дворовых у меня Петрушка и Пронька. Последнего просим мы оставить у нас, а с Петрушкой я не знаю, что и делать. Он спился с кругу; я хотел было отправить его по пересылке в деревню для отдачи в рекруты, вместо порядочного мужика, но раздумал; ожидаю ваших приказаний, а между тем дал ему паспорт для проживания здесь в Варшаве.
Надо было мне немедленно ехать в Варшаву. Слава Богу, что фельдмаршал принял меня, не только без грозы, но даже без упреков. Примите и проч.
Н.Павлищев

Вам крупно повезло: лучше меня, Павлищева, и нет никого умного да дельного, да услужливого. Перст раздражённо-указующий, а не Н.Павлищев (автор).

1836

В 1836 г. Пушкин всё пытается получить деньги от продажи "медной бабушки", чтобы расплатиться с Юрьевым по векселям. Но дело ни с места.
В декабре 1836 г. уже и Н.Н. заняла у Юрьева под проценты 3 900. А уж и доходы от Михайловского и Болдино после таких точных подсчётов должны лежать по карманам.

Совпадением ли нет означен тот факт, что статую Екатерине ll выкупили у заводчика-богатея Бёрда и поставили в Екатеринославле. А Павлищев сам из этого города. Не было в семье чёрта завели зятя. Но уж это никак не объяснится - зачем Пушкиным нужен был негр, а потомкам их Павлищев.