Улыбка Адикии - 19
Через два дня, утром двадцать четвертого июня, весь Олькин класс должен будет в десять утра встретиться на причале. Почти половина ребят решили ограничиться девятью классами и родители подарили своим детям прощальное недельное речное путешествие.
За время государственной итоговой аттестации и школьники, и учителя, и родители перенервничали так, что каждая их встреча начиналась с жалоб: кто страдал бессонницей, головной болью или расстройством желудка и кишечника. От таких подробностей ученики смеялись, мамы советовали друг другу спасительные снадобья. Расслабились все только на сегодняшнем торжественном ужине, на котором родители танцевали и веселились больше своих детей.
После банкета Олька вернулась домой поздно, в двенадцатом часу. Одноклассники проводили ее шумной толпой. Всю дорогу хором пели песни из старых добрых советских мультфильмов. Слишком взбудораженная Олька не захотела сразу заходить в дом и, сообщив родителям, что она вернулась и посидит в палисаднике, по своему обыкновению растянулась на скамейке и стала смотреть на звезды.
Теплая летняя ночь плотно обнимала ароматом душистого табака, комариным звоном, кваканьем лягушек. Слышно было как вдалеке ребята бодро выводили: «От улыбки станет день светлей!» Олька улыбалась им, счастливо вздыхала и наполнялась радостным ожиданием предстоящего путешествия. Чемодан уже третий день лежал раскрытым на полу в ее комнате, и она складывала туда все, что забыла положить сразу. Стоит ли брать это выпускное платье, что сейчас на ней? Розовое, с пышной юбкой чуть ниже колен, с умеренным декольте оно делало Ольку похожей на фарфоровую статуэтку балерины. В нем можно будет сходить на ужин. Мама сказала, что они поедут первым классом и для ужина нужно будет наряжаться. Олька зажмурилась в счастливом предвкушении путешествия и тихонько рассмеялась. Лежать ей мешал высокий хвост на голове, в который были собраны ее волосы, и она развязала ленту и вытащила приколотый цветок, чтобы распустить прическу.
- Привет! – услышала Олька.
Над ней возник Руслан. Олька села, расправляя и приглаживая освобожденные кудри.
- Я давно здесь тебя жду.
- Привет. Зачем?
- Поздравить. Я видел в списках, что ты хорошо сдала все экзамены, поздравляю.
- Спасибо. Вы еще сдаете?
- Еще да, единые дольше итоговых.
Они замолчали.
- У тебя сегодня был выпускной. Я видел, ты была самая красивая.
- Спасибо.
- Можно? – показал Руслан на скамейку.
- Конечно, - Олька собрала в кучу пышную юбку.
Руслан сел.
- Значит, ты можешь общаться со мной?
- Конечно. Если ты не начал кусаться.
- Не начал, - усмехнулся Руслан. – Я думал, ты не захочешь и слово мне сказать.
- Да нет, почему же? – Олька пожала тонким плечиком.
Руслан облокотился локтями о колени, лицо его почти касалось высокого белого цветка с клумбы. Он поводил по цветку носом и, не отрываясь от него, спросил:
- Ты скучала по мне все это время?
Олька насупилась и через некоторое время недовольно буркнула:
- Не хочу об этом говорить.
- А я скучал. Без тебя мне неинтересно жить. Можно, но неинтересно.
Олька молчала.
- А тебе? – спросил Руслан.
- С тобой было бы хуже.
- Ты сильнее меня, Олька. Сильнее. Или я крепче люблю тебя. Не знаю.
- Давай не будем об этом.
- Говорить или не говорить – ничего не изменится. Мне кажется, это навсегда.
Руслан смотрел в землю, Олька обеими руками удерживала юбку и сидела, нахмурив брови, опасаясь объяснений. За прошедшие месяцы Руслан ни разу не подошел к ней, даже не попадался на глаза. Олька знала, что он не мог ее разлюбить, по крайней мере, не так быстро, и знала, что он страдает и от утраты, и от унижения отказа. Она уважала его за силу характера, не каждый смог бы не опускаться до разборок, преследования или чего хуже, например, желания отомстить. Ей хотелось выразить свое восхищение его силой.
- У тебя очень сильный характер, Русик, - сказала она. – Уважаю тебя за это.
- Напрасно. Я очень страдал все это время и готов на коленях просить тебя вернуться. Ты же видишь, я пришел, о какой силе тут можно говорить?
- И в том, что пришел, тоже сила.
- Так что?
- Нет, я не смогу быть с тобой. Ты меня задушишь.
- Не задушу.
- Не в прямом смысле. Твой характер меня задушит.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что в моем характере самой устанавливать себе рамки, а в твоем характере устанавливать их мне.
Руслан нахмурился.
- Ты желал бы контролировать даже мои мысли. Ты по натуре контролер-кондуктор, Русик, понимаешь? А я по натуре вольная птица.
- И что, вольная птица всегда будет жить сама по себе? А как же мужчина, муж? С ним вольная птица жить не хочет?
- Хочет. Обязательно хочет. Только на доверии, а не на порабощении.
Руслан дернулся и чертыхнулся.
- Знаю, - добавила Олька, - тебе сложно доверять женщинам. У тебя другие представления об отношениях. Поэтому нам лучше держаться подальше друг от друга.
- Такого мужчины, как ты хочешь, не бывает.
- Бывает. Мой папа, например. Он маму не контролирует и уверен в ней на все сто.
- А если я изменюсь?
- Какое-то время, может, и сможешь себя сдерживать, но обязательно наступит момент, когда ты почувствуешь себя в своем праве держать меня в узде. Мне узда не нужна.
- А может, ты изменишься?
- Даже представить себе не могу, что должно случиться, чтобы мне понравились тюремные правила.
- Мы так говорим, как будто нам по восемьдесят лет, а не восемнадцать и шестнадцать, - горько усмехнулся Руслан. – Представляю себе разумных Ромео с Джульеттой или Лейлу с Меджнуном!
- Что делать, если мы не дураки? На них же и учимся.
- Лучше ты была бы поглупее и меньше думала.
- Тогда я пришла бы к нынешнему своему мнению на несколько лет позже и все, позже бы поняла себя. Была бы несчастнее, а разницы никакой.
- К тому времени у тебя уже могли быть дети, ты бы не была вольной птицей.
- Значит, я бы просто поздно осознала, что попала в тюрьму и нет выхода. Это хуже, чем сейчас.
Они снова замолчали. Руслан посмотрел на Ольку. В пышном бело-розовом платье с распущенными вьющимися волосами и хрупкими плечиками она была похожа на цветочную фею, выглядывающую из бутона розы. Он улыбнулся. Любимая сладкая Олька! Нежная как роза. Упрямая и твердая, как кристалл.
- Когда уезжаешь? – спросил он.
- Послезавтра.
- На все лето?
- Сначала на неделю классом на пароходе по реке. Потом уже к бабушке.
Олька кожей почувствовала, что Руслану неприятно ее путешествие с ребятами. Однако он пошутил, как ни в чем не бывало про другое:
- На сливки с сырниками и морковку?
- Ну, да, - улыбнулась Олька. – А ты?
- Поступать буду. Осенью в армию пойду.
- Может, военная кафедра будет?
- Не будет, узнал уже. Да мне для карьеры лучше отслужить. Что там, год какой-то, ерунда!
- На госслужбу собираешься?
- Собираюсь.
- Карьерист в хорошем смысле слова? – улыбнулась Олька. – Давай прощаться, карьерист, поздно уже!
Они поднялись со скамейки, Олька протянула руку.
- Давай обнимемся? Мы за все время ни разу по нормальному так и не обнялись.
- Давай, - подняла руки Олька.
Они крепко-крепко обнялись и постояли, обнявшись, чуть раскачиваясь. Руслан шумно вдохнул Олькин аромат:
- Медово-абрикосовая моя!
- Пока, нюхач! – чуть оттолкнула его Олька с улыбкой. – Удачи тебе в твоих планах!
- Спасибо. Ты ведь идешь в десятый?
- Иду, конечно.
- Отлично. Еще увидимся, я верю, что мы должны быть вместе! – отпустил ее Руслан. У него есть еще два года ее детства.
Свидетельство о публикации №224062600397