Улыбка Адикии - 13

***

Руслан вернулся домой двадцать третьего августа. Утром следующего дня он отправился к Румянцевым узнать, когда приедет Олька. Их двор подметала девушка в шортах и в майке, в надвинутой на самые глаза кепке. Она была в наушниках, явно слушала музыку, потому что пританцовывала. «Колькина невеста?» - подумал Руслан. Колька обожал девушек, которых можно было бы назвать емким словом «секси» и которые достойны были украсить обложку мужского журнала. Эта точно была секси и с обложки журнала, стройная, тонкая, налитая, упругая, с красивыми линиями фигуры и пропорциональная. Руслан вошел во двор, чтобы она заметила его. Девушка выпрямилась, посмотрела на Руслана, и он потерял дар речи – у девушки было румянцевское лицо, Олькино лицо!
- Русик! – взвизгнула девушка, сорвала наушники, бросила метлу и повисла у него на шее. – Русик, привет!
Руслан стоял истуканом.
- Да это я, Олька! – знакомо рассмеялось курносое лицо. – Вот, смотри!
Она отстранилась от Руслана, сняла кепку, чтобы он мог видеть ее. Он видел. Только теперь это была не его худенькая и угловатая Олька, похожая на новорожденного жеребенка, тоненькие ножки которого подгибаются при ходьбе, и чьи ребрышки можно было пересчитать. Перед ним стояла другая Олька, невесть каким образом и непонятно почему подвергшаяся удивительной метаморфозе и превратившаяся в невозможную красавицу с обложки мужского журнала.
- У папы с мамой были такие же лица, когда они меня увидели! – довольно улыбнулось лицо, когда-то принадлежавшее его Ольке. – Конечно, все лето на свежих сливках с сырниками, на ягодах-малинах, да на морковке! Не захочешь, да поправишься и поздоровеешь! Знаешь, сколько я этой морковки съела? Мешка два, наверное. Никогда бы не подумала, что морковка может быть вкусной, а вот у бабушки вкусная! Смотри, у меня даже кожа чуть окрасилась из-за избытка каротина!
Девушка выставила вперед подбородок, и Руслан заметил, что, действительно, ее кожа приобрела чуть оранжевый оттенок, как будто бы золотисто загорела.
Руслану хотелось протестовать против этой девушки, требовать, чтобы ему вернули его Ольку.
- Иди сюда! – схватила его за руку новая Олька и потянула к стеклянной двери.
В отражении Руслан увидел парня и девушку, которые никак не походили друг на друга и не подходили друг другу, как черт и ладан, лед и пламень. Он - черный, как мавр, низкий, плотный, кривоногий, хмурый. Она - выше него, тонкая, стройная, светлая, с белозубой улыбкой. В мерзких коротких шортах и майке, едва прикрывавшей зачем-то появившиеся округлости! Руслан разозлился на ее преображение. Он чувствовал себя обманутым. А новая Олька подняла руки, распустила пучок на голове и на ее плечи и грудь упали волнистые волосы, которые блестели на солнце.
– Видишь, как волосы отросли? – похвасталась она. – Бабушка все лето мне их чем-то полезным мазала.
- Я только поздороваться зашел, еще своих толком не видел, - сказал хмурый Руслан новой Ольке в стеклянное отражение.
- Приходи, как только сможешь, мы ведь три месяца не виделись, – вдруг смутилась Олька.
- Конечно.

***

До Дня учителя  Руслан избегал Ольку. Он не мог и не хотел принять ее новую. Ему была неприятна ее красота, потому что она делала Ольку интересной для всех, публичной. Прежняя была только его, только для него. Иногда Руслан видел ее в школе, всегда жизнерадостную, улыбающуюся, в окружении ребят и девчат. Если он встречался с ней взглядом, то кивком головы здоровался и скорее уходил. Он замечал, что ее лицо мгновенно становилось растерянным, глазами она спрашивала его: «Что случилось?» Понимал, что это ее мучает, и мстительно злорадствовал: а не надо было меняться!
Тогда, в августе, когда он увидел ее новую и убежал от нее, он как в тумане пришел на речку, сел под деревом и, опустив голову на колени, переживал. Как, как она могла так измениться? Зачем стала такой? Чужая, незнакомая, ненужно красивая, убившая его Ольку.
На День учителя в школе устроили праздничный вечер и дискотеку. Концерт для учителей показался Руслану бесконечно затянутым, он не сомневался, что Олька будет участвовать в танцевальных номерах, но выходил кто угодно, только не она. Неужели в их школе так много учеников? И все блещут какими-то талантами! Руслан был близок к нервному припадку, когда на сцену под заводящие латиноамериканские ритмы вышли старшеклассники, среди них и Олька. Что началось в зале! Аплодисменты, свист, топанье, крики! «Олька, красотка! Давай, жги! Оля, покажи класс!» От всего этого голова Руслана раскалывалась. Он смотрел на развевающиеся кудри разрумянившейся Ольки, ее открытую улыбку, удовольствие, с которым она танцевала, короткую, постоянно взлетавшую юбочку, обнаженный живот и преисполнялся ненависти. Так и подошел бы, и влепил бы ей оплеуху, чтобы не выставляла себя, и накрыл бы ее покрывалом, и унес бы со сцены! Руслан очнулся от боли в ладонях, посмотрел на свои руки, ногти впились ему в ладони чуть не до крови. И зубы заныли, так сильно он, оказывается, сжимал их.
На дискотеке Руслан не танцевал, стоял в темном месте, наблюдал за Олькой. Ей было весело. В окружении одноклассников она скакала, вместе со всеми проделывала какие-то па и смеялась. Потом Руслан потерял ее из вида и даже вышел из своего укрытия, чтобы найти ее. Тут-то она и предстала перед ним. Спокойная, серьезная, прямо посмотрела ему в глаза и просто пригласила:
- Можно тебя на танец?
- Скакать как антилопа? – чуть ли не с ненавистью спросил Руслан.
- Сейчас будет медляк, - взяла его за руку Олька и потянула в гущу танцующих.
Действительно заиграла медленная музыка, яркий свет выключили. Олька положила руки на плечи Руслана, приблизилась почти вплотную, и он услышал медово-абрикосовый аромат. Родной, любимый запах, переворачивавший его душу. Сердце его заколотилось, в голове помутнело, почему-то захотелось заплакать. Они неспешно переминались с ноги на ногу, в темноте он ее не видел, улавливал только тихое дыхание у своего уха, чувствовал разливающуюся в ней смиренность и покладистость, которые она изредка обнаруживала раньше и которые он так любил в ней. Без сомнения, это его Олька! Пусть и преображенная. Руслан танцевал, то любя ее, то отвергая.
- Проводишь меня? – спросила она по окончании мелодии.
Руслану хотелось съязвить, сказать ей какую-нибудь гадость, сделать больно, и он открыл было рот, чтобы выплюнуть что-то вроде: «Некому больше, что ли?», намекая на вечно окружавших ее ребят. Но Олька добавила:
- Как в старые добрые времена.
И Руслан сдался. Старые добрые время были его слабостью. И Олька была его слабостью.