Улыбка Адикии - 12

***

Все лето Руслан должен был помогать дядьке ухаживать за небольшим табуном племенных лошадей и не ожидал, что это ему понравится. Дядька был двоюродным братом отца, совсем молодым, потому что родился случайно, когда его родители даже и не думали, что могут еще стать родителями, и уже имели внуков. Из всей родни только он захотел жить на земле и переехал в село в дом своей бабушки, осчастливив старушку до невозможности. В старом доме закипела жизнь, захлопали двери, задымилась печь, запахло печеным хлебом. Дядька почистил колодец, поставил насос, соорудил летний душ и открытую веранду. Летом сюда стали привозить внуков и правнуков и в огороде пришлось натянуть дополнительные веревки для сушки белья.
С рассвета Руслан с дядькой уже были в седлах, целый день проводили под солнцем, и ночевали почти под открытым небом, соорудив в поле небольшой шалаш. Сами готовили себе еду в котелке над костром и заваривали в закопченном измятом чайнике необыкновенно вкусный травяной чай. Руслан хоть и съедал вдвое больше обычного и по полбуханки хлеба в один присест несколько похудел, стал поджарым, чувствовал, что мышцы рук, плеч, спины, ног налились сталью и проступили отчетливым рельефом. От поводьев кожа на его ладонях превратилась в дубовую кору, а на теле, хоть он все лето и проходил в одних шортах, оставалась нежной, загорелой дочерна. Когда Руслан прискакивал к прабабушке за хлебом и продуктами, она начинала причитать, что он из красивого молодого человека превратился в худого черного черта, и винила себя за недосмотр. Руслан обнимал ее и приговаривал: «Аби, что такое ты говоришь! Я чувствую себя как никогда прекрасно и легко! И отец, увидев меня, будет рад. Кроме того, я так спешил к тебе, мечтал о твоих баурсаках, а ты, вместо того, чтобы кормить голодного правнука, плачешь!» Прабабушка, которую он вслед за остальными называл просто аби, то есть бабушкой, и которой было под восемьдесят лет, едва достигала плеч Руслана. Он шутил, что по плечи она ему только благодаря калфаку , и обещал следующим летом привезти ей туфли на каблуках. Маленькая, сухонькая, легкая, тоже загорелая дочерна, аби сама управлялась по дому, потому что жена дядьки лежала в больнице на сохранении. Единственное, что она не могла делать – доить корову. У добрейшей аби давно болели суставы пальцев, поэтому в отсутствие дядьки и его жены корову приходила доить соседка.
И аби, и дядька с женой были людьми простыми, работящими и добрыми.
- Аби, - как-то спросил Руслан, - почему вы тут такие добрые?
- Разве в других местах люди другие, мой мальчик?
- Таких, как вы, я еще не видел. Вы добрые до слез. В чем секрет? Здесь земля такая? – шутил Руслан, ожидая ответа.
- Разве дело в земле, мой львеночек? Добрым можно быть везде, надо лишь заботиться не о себе, а о других.
- Да? Значит, мне никогда не стать добрым?
- В молодости все пьется до дна, поэтому молодые думают о себе, а с возрастом, когда напьешься хорошего и плохого, начинаешь беспокоиться о благе других, так доброта и приходит.
- А почему ты никогда никого не ругаешь, не поучаешь? Ты же мудрая, имеешь право!
- Я? Сокол мой, кто я такая, чтобы поучать и ругать других? Это право Всевышнего.
Руслан чмокнул прабабушку в горячий висок.
Ни разу он не видел лиц родственников без улыбки и не слышал, чтобы они делали что-либо молча. Они всегда напевали. При этом брови у дядьки двигались в такт мелодии, и он слегка покачивал головой. Рядом с ним Руслану было легко и просто, и он тоже довольно скоро стал улыбчивым и легким.
Дядька страстно любил лошадей, разговаривал с ними и понимал их. Он был отменным наездником и обожал джигитовку. Какой любовью и нежностью светились его глаза, когда он ухаживал за жеребятами! Руслан даже смущался слушать те ласковые слова, которые говорил им сожженный солнцем и высушенный ветрами дядька. Вообще поначалу Руслана очень смущала открытость и доброта родственника, так не похожего на отца. Ему казалось, мягкость дядьки подразумевает слабый характер, и Руслану было неловко и стыдно за него. То ли дело его отец – всегда полный достоинства, строгий, неразговорчивый, сразу видно, что важный человек. Руслан невольно сравнивал их и долго не в пользу дядьки. Пока однажды молодой жеребец в табуне не начал кусать и лягать других лошадей. Как страшно это выглядело! Испуганные жеребята жались к матерям, те пытались уйти в сторону, сгрудились в кучу и мешали друг другу, громко ржали. Клубы пыли, давка, неразбериха, тревожное ржание! Другие пастухи только кричали и махали руками, боясь подойти к жеребцу, овчарки лаяли, и шерсть их встала дыбом. Руслан даже не понял каким образом дядька заарканил жеребца и успокоил его, потом долго водил по кругу и что-то приговаривал, гладил и хлопал по шее и дрожавшей спине. Остальные пастухи восхищенно цокали языками, а когда дядька подошел к ним, жали ему руку и о чем-то расспрашивали. До Руслана вдруг дошло, что дядька здесь самый знающий, смелый и уважаемый человек. Ночью, лежа у костра и глядя на звездное небо, которое в степи казалось не плоским, а куполообразным, Руслан понял, что любить, проявлять любовь, показывать собственную доброту и слабость могут только сильные люди. Такие, как дядька. Потом Руслан долго думал, какой подвиг мог бы совершить его отец? В их стабильной и спокойной жизни повода для подвига что-то не находилось, но Руслан в смелости отца не сомневался – отец на голову выше дядьки и гораздо шире его, настоящий батыр.
День ото дня Руслан все больше привязывался к дядьке и наслаждался добротой, которую излучал этот простой человек, никогда никому не делавший замечаний, он даже советов никому не давал, разве только говорил: «Я вот так делаю» - и везунчик получал ценный урок.
Просыпаясь на рассвете, еще зевая, потягиваясь и откидывая одеяло, Руслан радостно улыбался, услышав голос дядьки или увидев его низкую кривоногую фигуру на фоне розовеющего неба. Он довольно быстро изменился, и из сдержанного юноши, боящегося разочаровать отца, превратился в улыбчивого парня, готового кувыркаться как щенок и ходить на руках.
Ни аби, ни дядька не молились, и Руслан тоже перестал совершать намаз. Он очень уставал и засыпал, не успев преклонить голову на подушку, а утром молиться было некогда. Иногда он спохватывался, предвидел, как рассердится отец и какую отповедь устроит ему, думал, что сказать в свое оправдание, но все приходившие на ум слова казались пустыми и фальшивыми. В глубине души Руслану теперь казалось, что и аби, и дядька, и все остальные пастухи тут гораздо ближе к богу, чем отец. Объяснить, почему так Руслан не мог.