Мышиный эндшпиль. Глава 5

После месяца в стационаре Елену Васильевну отправили домой.

- Ей, конечно же, уход нужен. С каждым днем она становится все беспомощней, - врач вздохнул. – Если сами справитесь – хорошо, но лучше найти сиделку.

- Так что же с ней случилось?! – кипятился приехавший вместе с Сашкой Алешенька. – Вы так долго ее держали и что?! Домой, помирать?

- Увы, мы бессильны, – врач мягко взял Алексея под локоть и отвел к окну. – Несмотря на явные признаки шизофрении: тут и бред, и немотивированная агрессия, и даже галлюцинации, держать здесь вашу маму принудительно нет оснований. Для окружающих и для себя она не представляет опасности. Мы сняли острое состояние, и теперь ей нужен постоянный, непрерывный, я бы сказал, уход и продолжение терапии. Однако заболевание развивается нетрадиционно. Возникшие осложнения совершенно не типичны! Можете поискать специализированную частную клинику или, если есть деньги, попробуйте в столицу… Но, поверьте, это все вряд ли поможет, процесс, похоже, необратим… Мы обращались за консультацией в Питер, выпала оказия, там подтвердили наши выводы, но помочь ничем не смогли.

- Но диагноз-то, диагноз? Что за осложнения?!

- Диагноз… Увы, ничего определенного сказать не можем. Самое вероятное, это токсическая энцефалопатия, но картина не однозначная, чем болезнь спровоцирована, не ясно. Симптоматическое лечение не дает эффекта. Наблюдается прогрессирующая атрофия и потеря нервных клеток. Мы пытались затормозить развитие заболевания, однако восстановить уже разрушенное нереально… Проведение МРТ выявило признаки болезни К..та – Я…а. Но, увы, до сих пор не существует эффективного метода ее лечения, нет медикаментозных способов воздействия, которые могли бы привести к заметному замедлению и стабилизации процесса. Все-таки, повторюсь, и этот диагноз не подтвержден на сто процентов. Есть значительные противоречия. Беда в том, что болезнь не была выявлена на ранней стадии и перешла уже в этап быстрого прогрессирования. Мозг умирает, развивается деменция… Смиритесь…

Похлопав Алексея по руке, врач сдержанно кивнул Сашке и поспешил удалиться.
Лешенька, расстроенный врачебным вердиктом, попытался найти столичную клинику, но озвученные цены на обследование повергли его в уныние. Денег на счету Елены Васильевны оказалось немного, своих у Алексея сроду не водилось. Сашка, совершенно уверенная в безрезультатности любого лечения, тем не менее предложила финансовую помощь. Она решила воспользоваться личными накоплениями, изобразив, что возьмет кредит… Не могла же она сознаться мужу в том, что деньги у нее есть!
 
Таким шагом она подстраховывала себя: мало ли что, вдруг кто-нибудь заинтересуется болезнью Елены Васильевны всерьез? Спросит, почему к ведущим специалистам не обратились? А деньги… Что деньги, когда цель близка?

Поездка в столицу, многочисленные осмотры и консультации ни к чему не привели. Мэтры только разводили руками и подтверждали выкладки новосибирских врачей.
По возвращении Сашка с помощью своей заведующей нашла для свекрови сиделку.
Женщина приезжала рано утром и весь день ухаживала за Еленой Васильевной, которая уже не узнавала даже сына и в бытовых вопросах стала совершенно беспомощна. По ночам Лешенька и Александра дежурили по очереди.

Слабея с каждым днем, свекровь лежала, молча глядя в потолок, не реагировала на окружающих и, похоже, вообще ничего не понимала. Сиделка давала ей лекарства, ставила нужные уколы, кормила больную насильно, старалась заинтересовать телепередачами и даже пыталась читать для нее вслух. Увы, бесполезно.

Проблемы с матерью, уход за ней поглощали все внимание Лешеньки. Про пассию свою он и не вспоминал… Да и Сашкина не прекращающаяся анти-мужская терапия оказала свое влияние, поэтому между любовниками явно наметилось охлаждение.
 
Удовлетворенная достигнутым Сашка решила, что пора бы разобраться в свекровкиных бумагах.

В очередное ночное дежурство оставшись одна со свекровью, Александра зашла в спальню. Глядя на исхудавшую, хрипло дышащую женщину, она испытывала странное чувство. Это не была жалость и уж тем более не раскаяние. Скорее разочарование! И хотя все получилось, как было задумано, победа такая не принесла удовлетворения! Ну, не станет Елены Васильевны. И случится это уже скоро! Но умирающая свекровь так и не узнает, что это ее расплата за попытку сломать Сашкину жизнь…

Нет, жалеть не о чем! Ее, Сашку, никто бы не пощадил! Ее планировали вычеркнуть, списать как расходный материал! По крайней мере, свекровь точно думала об этом. И Лешенька, еще чуток помучавшись, расстался бы с опостылевшей супругой без сожаления…

Оставив на всякий случай дверь открытой, чтобы слышать все происходящее в спальне, Александра ушла в зал и приступила к ревизии свекровкиных документов. Надо быть готовой ко всему и проверить бумаги… Вряд ли Лешенька справится с грядущим оформлением наследства, а у Сашки – опыт…

Завещание не нашлось, но обнаружилась дарственная и оформлена она была не так давно, перед поездкой свекрови и Алексея в Москву… Прочитав документ, Сашка долго сидела, задумчиво уронив руки на колени. Неожиданный поворот! Все имущество Елена Васильевна подарила сыну с правом вступления в собственность только после ее смерти, и оговорила право своего пожизненного пользования квартирой… И ведь Лешенька знал, а не проговорился! Теперь понятно, почему вопрос о продаже «трешки» для оплаты лечения не поднимался… Без согласия Елены Васильевны, этого сделать было нельзя. А какое от нее согласие?!

Ну, что ж, это все упрощает! Не нужно даже ждать полгода для вступления Алексея в наследство.

Ай да Елена Васильевна! Сама невольно помогла нелюбимой снохе!
 
А ведь это знак! Знак судьбы, что Сашка на верном пути. Осталось совсем чуть-чуть! И вожделенная мечта о квартире осуществится.

Аккуратно вернув документы на место, она заглянула к свекрови. В неверном свете ночника лицо Елены Васильевны казалось совсем серым, она постанывала во сне, веки подрагивали, губы судорожно кривились, тонкая струйка слюны стекала из уголка рта. Брезгливо поморщившись, Александра вытерла подбородок несчастной женщины салфеткой и сказала, понимая, что больная не услышит:

- Ты мечтала погубить меня, а погубила себя. Не надо было желать мне зла…

Она повернулась и вышла из комнаты, ее силуэт на миг отразился в зеркале, черные глаза сверкнули недобрым пламенем...

До утра оставалось еще несколько часов. Ожидая прихода сиделки, Сашка все думала про мужа. Пока причиной своих мужских неудач он явно считал болезнь матери и стресс… Что уж там миндальничать, скоро Елена Васильевна отправится в мир иной, забот по уходу не станет. Лешенька погорюет – погорюет, но не вечно же… Он снова решит возобновить амурные похождения, отправится к своей пассии в надежде, что силы его мужские восстановятся… Однако тут его ждет разочарование. Уж в этом-то Александра была уверена! Травы оправдывают себя, да и «терапию» она не прекратит! Еще немного - и без серьезного лечения исправить положение не получится…

Через неделю у Елены Васильевны случился инсульт, она окончательно потеряла способность двигаться и говорить. На лице жили только глаза: мутные, слезящиеся, пустые… Промучав близких еще немного, она умерла.

После похорон матери Алексей совсем сник. С зазнобой, как и предполагалось, дело разладилось. Несколько раз он пытался возобновить супружеские отношения с Сашкой. Однако и с ней у него выходило хуже некуда… Лешенька злился, мрачнел и пил, не просыхая, чем еще больше усугублял свое бессилие…
 
Сашка торжествовала! Никакие сомнения в правильности содеянного ее не посещали. Все идет, как она планировала. Блудный супруг наказан и наказан жестоко!
 
Но, впрочем, зачем ей-то такой муж? Бессильный, пьющий, всем недовольный Алешенька откровенно раздражал… Прислушиваясь к себе, Александра понимала, что теплых чувств к нему она совершенно не испытывает, его возвращение «в лоно семьи» – просто дань ее оскорбленному самолюбию и чисто практическая необходимость разобраться с вопросом о квартире в ее, Сашкину, пользу.
 
Елену Васильевну Александра старалась не вспоминать, хотя иногда перед глазами все-таки всплывала та ночная картина: измученная высохшая женщина, серое лицо и слюна, текущая по подбородку… Сашка гнала видение и, как мантру, про себя повторяла: «Она сама виновата! Не надо было желать мне зла!»

В воображаемой партии своей жизни Александра одержала очередную победу, устранив свекровь, которая стала еще одной фигурой, покинувшей «доску» также, как ранее Наталья Ивановна, да и Антон Петрович! Теперь, чтобы выиграть, надо только чуть-чуть помочь провидению. Оно пока было на Сашкиной стороне…
 
И хотя проблема еще решена не окончательно, заветная «трешка» пока безраздельно принадлежит мужу, финал уже близок. И Сашка обязательно придумает, что нужно сделать, чтобы победить!

Александра несколько раз осторожно заводила с мужем разговор о переезде в материнскую квартиру. Лешенька безучастно выслушивал доводы жены, но инициативу не поддерживал… И тут Сашка вспомнила про стародавнюю доверенность, оформленную на нее еще при получении бабулиного наследства. Торопливо перебрав документы, она выдернула бумагу из мультифоры и внимательно вчиталась. Как же она могла забыть?! Ведь есть же доверенность! И она действует!

Когда документ оформлялся, Лешенька, не особо вникая в происходящее, на вопрос нотариуса о сроке сказал: «Пишите: навсегда!» Нотариус рассмеялась и сказала: «Надо назначать конкретно. Укажем пятьдесят лет! Пойдет?» И Алексей кивнул. Так что сейчас в доверенности стоял полувековой срок действия… Провидение…

Да, провидение воистину на ее стороне! Теперь завладеть квартирой можно вообще безо всякого участия Лешеньки… Пусть спивается и дальше! Она переоформит дарственную на себя и просто разведется с ним! Пусть живет, как хочет, владеет бабулиным домом… А если хватит ему сил бросить пить, без Сашкиных антимужских препаратов здоровье начнет восстанавливаться, глядишь, подберет его кто… Это будет даже очень щедрый подарок от бывшей супруги!

Не теряя времени, Александра занялась квартирой. С момента похорон свекрови, туда никто не приезжал. Комнаты были полны застоявшегося душного запаха отчаяния, болезни и горя. Только мельком заглянув в спальню, Сашка забрала все документы, лежавшие нетронутыми в секретере, и расположилась на кухне.
Удостоверившись, что все необходимые бумаги в порядке, она сложила их в сумку и отправилась домой. При всей своей жизненной стойкости и черствости Александра не могла долго находиться в этой квартире, обстановка давила на нее. Не смотря на распахнутые окна, ей не хватало воздуха, все напоминало и о прежней хозяйке, и о трагедии, разыгравшейся в этих стенах… Как же здесь можно жить? Прав Лешенька, когда даже слышать про переезд не хочет… Ладно, жить не будем! Будем оформлять новую дарственную. А уже после развода, когда Сашка останется одна, она просто продаст эту квартиру и купит себе другую. Тоже в центре, можно поменьше площадью, зато поновее. Главное – другую!

Благодаря доверенности, она быстро собрала все необходимые документы.
Воспользовавшись очередным мужниным запоем, кое-что подсунула ему на подпись…
И вот… Свеженькая дарственная на Сашкино имя была готова. Теперь НИКТО не отберет у нее вожделенную квартиру. ПОБЕДА!

Решив пощадить нерадивого супруга, Александра снова обратилась за помощью к Агафьиным рецептам и начала понемногу выводить Алешеньку из алкогольной трясины…
Получится – хорошо, а нет… Ну что ж, она, по крайней мере, попыталась…

Из аптеки Сашка уволилась, полностью посвятив себя работе в фитоцентре и понемногу восстанавливая денежные запасы, поистраченные на лечение свекрови.
Андрей, видя ее финансовую заинтересованность, нагружал ее все больше и как будто специально не давал вникать в происходящее вокруг и контролировать работу лаборатории. Иногда она замечала, что ее служебные бумаги и записи подвергаются негласной ревизии, но на конфликт не шла. В конце концов, в них не было ничего секретного… Просто непонятно, что Андрей хочет найти? Или это контроль ради контроля?

Осень… Осень наступила теплая, солнечная, с легкими ветрами, золотым ворохом листвы под ногами, но, увы, очень краткосрочная. Уже в конце сентября начались затяжные дожди, потом грянули регулярные заморозки. Настроение соответствовало погоде и обстоятельствам. Лешенька по-прежнему пил, и все старания Сашки как-то исправить положение ни к чему пока не приводили. Раздраженная она все чаще думала, что пора наконец-то заняться разводом и избавить себя от тягот безрадостного существования.
 
Этот день не задался с самого утра. Муж с ночного дежурства вернулся совершенно пьяный, видать еще на службе успел набраться. Наорал на жену, зашвырнул в угол свою куртку и прямо в обуви завалился на топчан в кухне. Александра куртку пристроила на вешалку. Брезгливо морщась, содрала с Лешеньки грязные кроссовки. И, хлопнув дверью, отправилась на работу. Придя в лабораторию, Сашка сразу насторожилась. В атмосфере, царящей в офисе, чувствовалась какая-то всеобщая напряженность. Сотрудники и прежде не слишком общавшиеся с молчаливой начальницей, теперь вовсе не поднимали на нее глаз. Андрей появился на работе раньше обычного и, не раздеваясь, влетел в Сашкин кабинет.

- Вот что, Мышь, у нас проблемы, – он рухнул на стул, вытер лицо платком, и Сашка заметила, как дрожат у него руки. – Вчера меня вызывали в одно очень серьезное местечко… Копают под нас.

- Серьезное местечко – это прокуратура?

- Да! Надо быть готовым, тебя, да и всех, - Андрей мотнул головой в сторону соседнего помещения, - тоже таскать начнут! Видишь, персонал-то уже попритих. Все узнали, ничего не скроешь…

- А что случилось?

- Что-что… Пока не до конца понятно, но кто-то накатал телегу, якобы мы тут незаконные лекарства разрабатываем и продаем… Меня предупредили. По дружбе. Немедленно нужно почиститься от всех документов по нашим препаратам. Понимаешь, нашим?

Сашка кивнула.

- Выходит, я не ошибся, ты разобралась… - он снова вытер лицо платком. – Что ж, тем проще. Приступай! Запасы сырья, наработки, продукция – это моя забота. Твоя – документы!

Андрей распахнул дверь из кабинета и, обернувшись, добавил:

- Я подключил свои связи, нашел юристов. Кое с кем перетер… Надеюсь, что сутки у нас есть…

 Сашка дала себе пару минут, чтобы сосредоточиться. В первую очередь нужно спасти ту часть старого травяного архива, которым она пользовалась здесь. К обеду она успела тщательно разобрать и упаковать свои бумаги. В цифровой вид Александра записи не облекала: слишком просто было бы их тиражировать… Да и компьютера дома у нее не было. Зачем? Кое-что из документов по личным разработкам она безжалостно уничтожила и сложила оставшиеся в клетчатую китайскую сумку, невесть как приблудившуюся в лаборатории. Кто бы мог подумать, сколько «компромата» накопилось на бумаге. Но отчеты, результаты испытаний, тесты как раз все есть в электронном виде. Как в этим быть, пусть Андрей сам решает. При должном ведении дела и носители изымут, и обыск организуют у всех фигурантов. Не шутки…

Сашка выглянула в коридор. Сотрудники, перепуганные начальственным переполохом, сидели по комнатам, никто не толпился у кофейного автомата и не курил у дальнего окна… Александра оттащила баул с бумагами до кабинета Андрея, без стука распахнула дверь и прямо с порога заявила:

- Эти документы можешь уничтожить! Вон, машинка простаивает, – на ткнула в сторону шредера. - Я с ними возиться не буду! И не забудь про электронные версии. Тут уж твоя забота.

Не слушая протестов начальника, она вернулась к себе, быстро оделась и, подхватив остатки личных бумаг, отправилась домой.

Самую ценную часть архива и уникальную старинную книгу бабки Агафьи Сашка по-прежнему хранила дома.
 
Чтобы записи и фолиант были всегда под рукой, но не попались на глаза Лешеньке, Сашка сразу после смерти бабули соорудила себе небольшой тайничок на антресолях.
Так оставлять теперь было нельзя. Разве ж это тайник? Смешно. Уложив все документы в один пакет, она быстро собралась и уже через час выехала в Тайгинск. На вечерний автобус в Лесхоз она опоздала. Решив не светиться по гостиницам, заночевала прямо на вокзале, а утром с первым же рейсом отправилась в путь.
Стылая осень была в самом разгаре. Дачники, квартирующие в поселке, уже съехали. Александра надеялась, что и обладатели Агафьиного дома тоже. Теперь до весны можно снова припрятать документы в старом сарае…

Заходить домой Сашка не стала, направилась сразу к Агафьиному жилищу. На двери дома висел амбарный замок, кресла и стол с веранды убраны, стволы чахлых яблонь замотаны рогожей… Обойдя задворками, Сашка пробралась на участок, аккуратно поддела ту самую, давешнюю, доску на стене сарая… Все осталось, как прежде! Внутри было почти пусто, только появился бензиновый триммер, укрытый брезентом, да в углу были сложены какие-то ведра и садовый инструмент.  Но бочка стояла на старом месте… Сложив в нее бумаги, Александра, успокоенная, пошла к родителям.
Довольный приездом дочери, отец засуетился, заставил мать достать парадный сервиз и праздничную скатерть. Эту скатерть Сашка помнила с детства. Та была действительно уникальна: белая, льняная, с ярко-зеленой ручной вышивкой «крестиком»… Мать частенько вспоминала, как удалось купить ее, отстояв долгую очередь и, можно сказать, в последний момент перехватив «такую красоту» у соседки, тоже положившей на нее глаз.

Отец выставил бутылку домашней наливки, мать собрала полноценный обед: и борщ, и мясо тушеное с картошкой, соленьица домашние… К чаю нашелся большой сладкий пирог…

Наливку разлили по хрустальным стопочкам – тоже семейным долгожителям. Сашка пожалела, что в этот раз в спешке даже никаких гостинцев своим не привезла.

- Где девчонки? – поинтересовалась она, с удовольствием прихлебывая борщ.

- Как где? – удивилась мать. – Ты что, запамятовала? Они в Тайгинск уже год как перебрались… Квартиру на двоих мы им сняли. Двушечку…

Действительно! Как-то за своими заботами Александра забыла, что сестрицы выросли, закончили педучилище и даже, кажется, пошли работать. Значит, родители в поселке остались совсем одни… Ничего, возраст пока не критический… Отец еще трудится вовсю, мать на пенсии, конечно, но средств, видимо, хватает. Вот и пироги домашние пекут, и водочку на орехах настаивают, и двушку девчонкам оплачивают…

- Ты бы хоть съездила к ним, когда… - отец протяжно вздохнул. – А, может, к себе позвала?

К себе? Вот уж это лишнее! Не хватало еще, чтобы сестрицы заявились. И без них у Сашки проблем… Что-то она совсем упустила из виду своих родственников. Узнают, что у нее и дом, и квартира, сразу найдут тысячу причин нагрянуть. Якобы в гости… Потом не выгонишь!

- И правда, - вступила мать. – Живешь в большом городе припеваючи, ни о чем не беспокоишься… А мы тут одни тянемся. Девчонки тоже без пригляда… Надо, надо родственные связи поддерживать! Вот вспомни! Если бы не Аглаша, тетка твоя единственная, где бы ты сейчас была? Она тебя и в колледж новосибирский пристроила, и с жильем помогла! Ты и мужа-то нашла, потому что она тебя к своей знакомой жить определила!

Александра молчала. Эту песнь она уже не раз слышала от матери по телефону. Возражать? Оправдываться? Что они знают про Сашкину жизнь?! Да, Аглая поначалу помогла, но потом Сашка сама и только сама справлялась! Не знают они ни о чем, и не должны знать! Так ей спокойнее, а то, глядишь, и вопросы начнут задавать, интересоваться… Ни к чему это.

Допив чай, она присела на диване перед телевизором и неожиданно задремала. Проснулась как от толчка. Отец сидел рядом и пристально разглядывал дочь. Увидев, что она открыла глаза, смущенно засуетился:

- Ты же домой сегодня собиралась? Смотри, не опоздай на автобус.
 
Сашка быстро оделась, заглянула к хлопотавшей на кухне матери. Кивнула, прощаясь.

Отец вышел вслед, придержал дочь на крыльце:

- Ты чего приезжала-то? О себе ничего не рассказала. Не случилось ли чего?
 
Александра отрицательно покачала головой.

- Молчишь! Все молчишь! Хоть бы с мужем к нам наведалась. Мы его с самой вашей свадьбы ни разу не видели. Он хоть жив?

Сашка похолодела. Зачем, почему он так спросил?!

- Жив, что ему сделается…

- Ну-ну... Пойдем провожу до угла… Мне тут сорока на хвосте принесла, померла твоя свекровка. Что ж даже на похороны нас не позвали?

- Не хотела я вас лишний раз тревожить. Вы и знакомы не были! Сами мы с Лешей ее проводили. Подруги местные проститься пришли. А ты откуда узнал?

Отец вздохнул:

- Говорю же, сорока… Аглаина приятельница из Новосибирска позвонила на днях, она Лену знала. Удивлялась, что мы не в курсе…

Лену? Это кто – Лена? Господи, понятно, Елена Васильевна…

- От чего померла-то? Вроде не старая, да и крепкая была. Геолог – профессия не для слабых, - отец испытующе посмотрел на дочь.

Сашка обняла отца:

- Не знаю я, папа. Никто не знает толком. Мы ее ведь и в столицу возили. Диагноз врачи долго не могли поставить. То одно предполагали, то другое. Даже после вскрытия выводы сделали неопределенные. Написали, и шизофрения, и энецефалопатия. Инсульт опять же… Короче, неизлечимое что-то. Я до конца так и не поняла…

- Не поняла… Ты же аптекарь. В медицине должна разбираться.

- Я именно, как ты говоришь, аптекарь, а не врач. Там профессора оказались бессильны… Сказали, что спасти нельзя было.

Отец еще повздыхал, похлопав себя по карманам, извлек сигареты, закурил.

- Ладно, иди уже. А то опоздаешь.

Сашка попрощалась и поспешила к остановке. Автобус стоял с распахнутыми дверями, поджидая вечерних пассажиров. Обернулась на ходу. Отец сутулился у ограды. Холодный ветер трепал его поседевшие, но все еще густые волосы, мотал полы распахнутой меховой куртки. Сигарета попыхивала красным в уголке рта. Отец поднял руку, помахал и, не оглядываясь, повернул к дому.

Всю дорогу в автобусе, а затем и в поезде до Новосибирска, Александра продремала, не разрешая себе думать ни о сестрицах, ни об отцовских вопросах, ни о проблемах фитоцентра… Потом, это - потом…

Ранним утром, ежась под моросящим ледяным дождем, Сашка добралась до дома. По-хорошему, Лешенька скоро тоже должен подтянуться с ночного дежурства. Придется выслушать все его претензии и гневные оценки неожиданного отъезда супруги. Ничего, она всегда умела слушать и не слышать, никак не реагируя… Собаки лают, караван идет. А если волновался, потерял ее, чего ж не позвонил? Сейчас, благодаря сотовой связи, это совсем не проблема… Хотя что же это она? Ведь телефон-то дома оставался – из соображений конспирации. Чтобы никто не смог отследить ее передвижений, особенно посещения участка Агафьи…Все-таки про контроль телефонов Сашка слышала, детективы смотрела и любила. Не все, конечно, а те, где загадка позаковырестей…

Еще подходя к участку, Александра почувствовала: что-то случилось! Калитка не была заперта на замок, только проволочная петля накинута. На скамейке во дворе брошены какие-то тряпки, все уляпаны чем-то бурым. Рвало что ли кого-то? Крыльцо затоптано, будто толпа в грязных сапогах прошла… Лешенька пьяный вернулся? Да нет, рано… Для него еще не время…

Дома Алексея не оказалось. В прихожей и кухне царил такой же разгром, как и во дворе. На топчане валялись смятая подушка и покрывало. На полу явственно сохранились следы грязной обуви нескольких человек. В раковине громоздилась гора посуды, что, впрочем, нисколько не удивило Сашку. На столе остатки какой-то еды были сдвинуты к краю, а на свободном участке одиноко стояло пустое чистое блюдце. Это блюдце сразу однозначно все пояснило: была скорая! Что-то случилось с Лешенькой?
 
Пока Александра осматривала кухню, в прихожей открылась дверь и раздалось:

- Эй, Шурка, ты где?

- Проходите на кухню, - Александра узнала голос. Это была соседка, тетя Аня.
 
- Ты куда подевалась? Мы вчера тебе звонили-звонили, а оказалось телефон в комнате на тумбочке валяется.

- Забыла я телефон! Что здесь произошло?

Тетя Аня проворно расчистила себе местечко на топчане и уселась, готовая к долгой и основательной беседе.

- Твой-то вчера выдал! Вечером притащился ко мне, весь белый. Говорит: «Дай таблетку от головы!» Ну, я дала цитрамончику. Чего ж не дать? Он заглотил прям при мне. И пошел. Ему на работу в ночь, вроде, надо было.
 
Сашка спокойно слушала. Перебивать и торопить соседку было бессмысленно. Та явно получала удовольствие от того, что стала участницей необычного происшествия.
 
- Так вот, - продолжала тетя Аня. - Я села к телевизору, там «Тайны следствия» как раз начались. Сижу, смотрю, а на душе как-то беспокойно, будто чую чего… Тут мой с магазина пришел, за хлебом ходил. У нас после восьми, ты же знаешь, скидки на выпечку. Принес пирог и булочки. Сладкие! Очень уж я их уважаю… Особенно с корицей. А пирог-то…

- Дальше-то что было? С Лешей! – все-таки не выдержала Сашка, чувствуя, что сейчас рассказ свернет на обсуждение достоинств хлебобулочных изделий.

- Да-да, что дальше? А! Я мужа своего, пока он не разделся - не разулся, отправила к Лешке. Говорю: «Узнай, что там и как. Не заболел ли часом парнишка?» Вот, правда, как сердце подсказало! Смотрю, бежит мой обратно. Кричит, что Алексей в прихожей на полу сидит, едва дышит! Рвота кругом! Я уж тут не растерялась, скорую давай вызывать. Как дозвонилась, вместе с мужем побежала к вам. Мы вдвоем твоего-то до топчана дотащили. А он уж синеть начал. Слава Богу, скорая быстро приехала. Укололи, на носилки – и увезли! Сказали, шок какой-то там…

- Анафилактический?

- Наверное, так, - соседка пожала плечами. – Тебе виднее, ты аптекарша… Так, где сама то моталась?

- Я к родителям ездила. А куда увезли Лешу, не знаете?

- Вот уж не знаю. Не сказали…

Тетя Аня еще попричитала, посидела, пока Сашка с посудой возилась. Наконец, кряхтя, выбралась с топчана и пошла к себе.

Ей и невдомек, подумала Александра, что вся беда из-за ее «цитрамончика»! У Лешеньки аллергия на этот препарат. Что ж он не посмотрел? Ведь знает! Скорее всего, таблетка уже из блистера вынута была…

Наскоро наведя порядок и определив, что Лешеньку увезли в ту же больницу, где лечили свекровь, Сашка отправилась на работу. Напряжение, поселившееся в офисе еще до ее отъезда, по-прежнему ощущалось. Андрей, встретив ее в коридоре, гневно зашипел:

- Где тебя черти носят?! Не дозвониться! Исчезла, ничего не сказала!
 
- Я по делам ездила.

- По дела-а-ам! – передразнил начальник. – Ладно… Сделала хоть «дела»-то?

- Сделала. С этой стороны у нас проблем не будет.

- Ладно, - Андрей, успокаиваясь, покивал. – Ты, Мышь, умная. Я на тебя надеюсь. Впрочем, здесь у нас тоже пока все штатно. Нашли выход на следователя. Есть надежда замять дело… Но ухо надо держать востро!
 
- Поживем – увидим!

К мужу в больницу Сашка не поехала. Переживет… Когда-то и он ее не слишком-то своими визитами баловал. А ей куда хуже было…

Через неделю Лешенька вернулся домой похудевший, осунувшийся. О выпивке не вспоминал. Видимо, пока еще тошно было. Сашка глядела на мужа и думала. Ведь она когда-то была в него влюблена! И как ревновала еще недавно? Зубами скрипела, в глазах темнело… А сейчас? Сейчас ей на него наплевать! Все равно, что с ним, что с так называемой семьей будет. Да и какая у них семья? Нет уже никакой семьи, и давно. Живут рядом два чужих друг другу человека, поддерживают общее хозяйство. Зачем? Ни тепла, ни душевной близости… Одна маята и раздражение…

Ну, что ж. Значит, пора! И Сашка подала на развод.
 
Лешенька даже не удивился и возражать не стал. Мельком взглянув на переоформленную дарственную, кивнул:

- Значит, тебе есть куда уйти! Подсуетилась… Дом-то делить будешь?

Сашка отрицательно покачала головой.

И все. Говорить больше не о чем.

Развели их быстро и обыденно. А что? Детей нет, имущественных споров нет…
Александра тем временем сняла однокомнатную квартиру, упаковала личные вещи, понемногу перевезла их и съехала сама. Жить в свекровкиной «трешке» было немыслимо. Назвать квартиру своей у Сашки не получалось. Ничего! Всему свое время. Она справится! Надо побыстрее продать «трешку», не заморачиваясь на ее облагораживание и ремонт. Так, конечно, дешевле выйдет, но зато быстрее, и на двухкомнатную в тихом центре должно хватить. В крайнем случае, она добавит…
Пока Александра разводилась и занималась жильем, Андрею с помощью отца – основного владельца всей сети фитоцентров, удалось-таки замять дело с «незаконными» лекарствами. Но на время деловую активность в лаборатории пришлось притушить, персонал поувольнять, а оставшимся значительно снизить зарплату. Поразмыслив, Сашка решила с фитоцентрами распрощаться и вернуться в свою аптеку. Тем более, что прежняя ее заведующая как раз вышла на пенсию, собираясь посвятить себя внукам, и охотно порекомендовала Александру как грамотного специалиста и человека с большим опытом работы именно в этой аптеке, можно сказать годы ей отдавшего.

И действительно, прочие девочки-фармацевты надолго за прилавком не задерживались недовольные и ночными дежурствами, и невысоким заработком. При такой текучке кандидатура Сашки оказалась самым лучшим вариантом.
 
Александра в который раз подумала: «Провидение…».
 
Андрей встретил ее решение без энтузиазма.

- Ты погоди, Мышь. Сейчас поутихнет, мы новую сеть откроем, раз уж старая дискредитирована. Люди, сама понимаешь, и болеть, и лечиться никогда не перестанут. А мы даем им не просто надежду, мы им эксклюзивные препараты предлагаем…

Сашка отрицательно покачала головой.

- Тебе что денег больше не надо? – настаивал Андрей. – Забыла, как пустую картошку трескала? Ты с мужиком разбежалась, тебе новую жизнь начинать надо! Или ты на сто лет вперед накопила?

«Что он так за меня уцепился? – размышляла Александра, глядя на своего начальника. – Значит, все-таки что-то там еще химичит, нужен ему и мой опыт, и моя чуйка!»

И будто подтверждая ее мысли, Андрей продолжил:

- Ты ж ведьма! Тебя как кто направляет «оттуда» - он пальцем ткнул куда-то вверх. – Биодобавки наши, которые ты разрабатывала, просто чудодейственны. Ты, поди, слово заветное знаешь… Или заговор… За эти годы мы такой путь с тобой прошли! Где мне нового человека искать? Ведьм, видишь ли, массово не тиражируют.

Сашка молчала.

- Ну, не хочешь официально, боишься снова влипнуть, трудись «за конверт». Ты меня знаешь, я слово свое держать умею… Да и не спеши пока. Съезди куда-нибудь к теплому морю, отдохни, развейся… Ты же к своему заведыванию еще не приступила?
 
- Нет.

- Вот, самое время расслабиться! Глядишь, кавалера отхватишь, вмиг жизнь наладится! Я тебе авансом бабла подкину. Скажешь сколько, я под честное слово дам. Сможешь вернуть, буду рад. А не сможешь, – он хохотнул и довольно потер руки, – отработаешь. Так что думай. Я позвоню.

Александра вернулась домой. Прав Андрей, все-таки деньги ей совсем не лишние.
Новая квартира требует и ремонта, и обстановки… А сейчас еще здесь не очень уютно. Пусто…

Ярко красное закатное солнце заливало комнаты. Но зимние вечера коротки. Скоро сумерки сгустятся за окном, над черными силуэтами деревьев выползет круглая бледная луна. И у Сашки будет целая ночь, чтобы думать…

К утру Александра скрупулезно подсчитала все свои предстоящие траты, оценила финансовые возможности и констатировала, что на аптечной зарплате ей не вытянуть. И неожиданно предложение Андрея съездить к морю запало в душу. Ведь действительно, за всю свою жизнь Сашка никуда не выезжала. Никогда не видела моря, пляжей, отелей… И заграницей не бывала. Никогда не тратила деньги просто так, для «баловства»…

Может быть, такая поездка изменит ее жизнь, и безрадостное существование с бесконечными проблемами, постоянной загруженностью и оглядкой на окружающих закончится? Она станет жить для себя, возможно, даже ее кто-нибудь полюбит…