Если все уйдут, то кто останется?

Последним трем годам нашей жизни характерны такие события, которые у каждого вызывают свои чувства, вскрывают старые раны, усиливают страхи, таившиеся где-то в подсознании.
Когда началась Вторая Чеченская война, я только пошла во 2 класс. Опускаю момент, как уехали в соседнюю республику, а через год в столицу. Я снова пошла во 2 класс. Это было тяжелое для меня время: я с трудом понимала русский язык, школа была сильной, и дети уже изучали английский. В итоге репетитор, постоянная тревога, что надо догонять остальных, стыд, когда не получалось. Мне бывало страшно в школе, каждую перемену я бегала к брату, чтобы не столько успокоить его как старшая сестра, сколько успокоиться самой, увидев родного человека (такие же чувства я испытывала и в садике в Одессе, люто ненавидела его и спасалась, бегая к брату или когда он прибегал ко мне, в старшую группу)…
И вот в это тяжелое для меня время мама часто ездила, несколько поездок были в военный Грозный, где идут ожесточенные бои. «Чтобы проверить, цел ли наш дом!» Эта совершенно безумная и непонятная цель и сами поездки стали отравой для моего детства: много лет я провела в слезах, испытывая жуткий страх потерять маму…
Опустошенность и бессилие от вида разрушенного дома, ради которого она два дня на поезде и целый день в автобусе со всеми остальными возможно храбрыми, возможно безрассудными людьми, ехала через блокпосты, - это отдельная тема. Как она через военный город перевезла остатки мебели и скудного скарба, который не утащили российские военные, - это еще одна отдельная тема. Как она все это отмывала водой, которую с риском таскала с горячих источников - это полнейший абсурд! Как она уговорила отца отпустить ее туда - это вообще дикость!
Через несколько лет мы увидели мамины трофеи у бабушки в зале - перебитая, некогда крутая «Мирона». Еще через пару лет мы стали задавать главные вопросы «А оно того стоило?», и ответы мамы всегда казались такими бессмысленными…
И вот осенью прошлого года у меня появились неконтролируемая тревога и непреходящий страх: как и все, я боялась, что это коснется моей семьи. Я агитировала всех уехать. Только в этом и видела выход, как и все…
И вот, в ходе очередной рефлексии, а именно - сидя на занятии и в очередной раз выбежав из аудитории из-за накативших слез при виде детей, таких еще юных, зеленых, я поняла, что никуда не хочу уезжать. Я в принципе никогда не видела себя нигде, кроме Грозного. Скитания по России во время войны и 9 лет студенческо-аспирантских лет в Москве дались мне тяжело…
Потом я начала вспоминать тех людей, кого знаю и не знаю, кто во время войны не уехал или не смог уехать. Тех, кто отчаянно боролись и поддерживали жизнь маленькой республики, кто первыми начали ее восстановление. Я поняла, что очень благодарна этим людям!
Если все уйдут, то кто останется? Кто сохранит все на этот раз? И, наконец, я поняла, что пришло мое время отдать должное этой земле и народу! А что я могу дать им? Я ведь не обладаю сакральными знаниями! Но могу делиться имеющимися и вдохновлять молодежь!
Почему мама решила поехать в военный Грозный и узнать, цел ли наш дом? Она ведь не смогла бы его спасти или восстановить. Но она искала успокоение для сердца, что тлеют еще угольки жизни…

Кровь и корни, ощущение принадлежности месту и людям, - вот что  двигали тогда ею, а сейчас мной. Я отпустила детские страхи. Я приняла этот опыт, он - часть меня.