Глава 49. На Солёных озёрах

Глава 49: На Солёных озёрах

Ваня вышел из музея. Уже был ранний вечер. Через дорогу напротив, собственно, уже начинались Славянские природные солёные курортные озёра. Их было несколько: одни очень солёные мелководные чисто грязевые для грязелечебниц; в них не купались. Напротив музея огромным зеркалом блестело под вечерним небом озеро «Горячее». Оно было не глубокое, со дна били грязевые ключи. За музеем, на его берегу сиял своей красотой православный храм, напоминающий Ване огромную бело-розово-голубую творожную Пасху с серебряными куполами. Уже был вечер и храм был закрыт.

Ваня шёл к «Рапному», самому большому и глубокому озеру. Оно начиналось за конечной автобусной остановкой и площадью перед ней. Здесь было уже закрытое кафе, но продолжали работать продуктовые ларьки. Озеро было большой овальной формы. Параллельно северному берегу шла дорога к санаторным лечебным корпусам.

Восточный берег тянулся параллельно трассе на Ростов-на-Дону, а за западным и южным берегами находились курортные парки и лесопарки, с цветниками, лавочками на огромных пространствах: от корпуса к корпусу. Здесь росли огромные столетние тополя, сосны с яркой терракотовой корой, дубы. В древесных дуплах жили огромные рыжие белки. Ваня помнил, как по местному телевидению один учёный утверждал, что эти белки – «курортницы» чуть ли не эндемики, то есть местный, обособленный вид животных, проживающий лишь в одном, конкретном месте, как нерпы озера Байкал.
«Рапное» озеро («рапа» - соль высокой концентрации) с годами стало опресняться. Постепенно. На его берегах вырос камыш, поселились дикие утки – кряквы, появились жучки-плавунцы. Кто-то говорил, что даже завёлся серебряный карась, который тоже может быть эндемиком, живущим в умеренно солёной воде.

На остановке Ваня купил буханку белого хлеба-кирпичика: для себя и для уток; маленькие стаканы орешков и семечек: для птиц и белок. Дойдя до трёхэтажного здания водолечебницы, Ваня повернул в парк. Был уже вечер, была осень, но птицы в деревьях продолжали петь, как в городе Петушки. По озеру, у берега продолжали плавать утки-кряквы: коричневые самки и серые, с сине-зелёными шеями, селезни.

Первые упоминания о славянских солёных озёрах относятся к 1833-1835 годам, когда части российской армии, расквартированные в Славянске по совету лейб-медика и командира летом прибыли лечиться от ранений на один из берегов Рапного озера, на стороне современной курортной зоны. Раны солдат быстро затягивались, рапа имела сильный целебный эффект.

И в 1852 году было официально открыто летнее купание, это стало началом работы курорта.

В начале 20 века, в 1907 году Славянский курорт получил Гран-при на европейском фестивале грязе- и водолечебниц Европы в бельгийском городе Спа.

В 1930 году лечение в санаториях становится круглогодичным. Лечебные ванны, души, целебная грязь помогают в лечении болезней суставов, спины, псориаза, неврологии.

Пляж на берегу санатория оборудован для курортников, шахтёров, инвалидов-колясочников, детей. На противоположном берегу, поросшем высокой степной травой, с деревьями серебристых маслин, пляж для горожан. Вход в воду здесь под углом, широкие бетонные плиты – спуск в Рапное озеро.

Летом Ваня отдыхал здесь с семьёй своего родного дяди Серёжи, старшего брата мамы, с его женой тётей Надей и сыном Ромой. Он был старше Вани на четыре года. Жарким летом высокая трава быстро высыхала. И было чувство, что лежишь в ковыльной сухой степи под стволами серебристых маслин, у кромки солёной воды. Лето. Жара. Зной.

С этого берега Рома и Ваня переплывали озеро и выходили на курортный пляж. По прямой расстояние было приличным. Выходили на сушу и босиком возвращались через парк на городской пляж.

Ваня дошёл до парковой смотровой площадки, со стороны озера, огороженной красивым белым, гипсовым забором с колоннами. Под сосну насыпал семечек и орешков. Отломив кусочки хлеба, бросил их в воду. Приплыла целая стая коричневых крякв. С вершины сосны спустились три рыжие крупные белки размером больше кошки Муси и чуть меньше кота Рыжика. Утки склевали весь хлеб, а белки сгрызли все семечки и орешки. Так быстро, что даже не успело потемнеть.

Ваня сидел на лавочке. Смотрел на ноябрьскую озёрную гладь под ветвями плакучих ив. Отсюда был виден андреевский Карачун и телевизионная, уже горящая алыми вечерними огнями, вышка.

Темнело. Нужно было возвращаться. Со Славкурорта Ваня доехал на автобусе до ж/д вокзала. И пошёл в Андреевку пешком. Уже по темноте. Прогулка по городу закончилась.