Фофа и Фофочка

       Мой друг детства Володя Чудный наконец-то нашел себе невесту.

       Нельзя сказать, что Вовка до этого был лишен женского внимания, но попадались ему все время какие-то завалящие бабенки- алчные, недалекие, с очень большими амбициями.

       Между тем, «Чудик»– талантливый музыкант, был атлетически слажен, не робкого десятка, бескорыстен, короче, проблем с достойными женщинами у него не должно было бы быть, если бы не одно «Но» - одевался он как-то странно и совершенно не следил за собой.
       Его отец – сапожник, сам шил для сына обувь. Я б такую ни за что не стал носить, а Вовчик безропотно влезал в эти кривобокие говнодавы, наверное, не хотел папу обижать.

       Матушка его, заботилась о сыне, исходя из своих представлений о моде: что связала или сшила, то и ладно. 
       И стригся мой товарищ, как в детстве, «под бобрик», а значит, пока не обрастал вновь, голова его была тыковкой.
       И все это не из-за отсутствия средств или жадности, а лишь потому, что главным в его жизни была музыка, остальное – третьестепенно.
       Денежку Володя стал зарабатывать еще в школьные годы -  летом баянистом в оздоровительных лагерях, а зимой – на Новогодних утренниках. Так что в деньгах он не нуждался. За сезон имел столько, что потом на год c лихвой хватало, еще и родителям помогал.
       Когда мой друг выходил на сцену с баяном, никто не обращал внимания на его прикид, всех завораживала блестящая манера исполнения Чудного.
       Достаточно сказать, что он поступил на одно-единственное место в Ташкентской консерватории по классу баяна.
       Тут, я думаю, уместно будет упомянуть, что кроме таланта, Вован зарекомендовал себя на вступительных испытаниях еще и как мужественный парень.
       За день до экзамена он попал в автокатастрофу, распорол правую руку от кисти до локтя и лишился нескольких зубов. Вид у «Чуда» был тот еще! Но даже в этой ситуации он не пал духом, подшучивал над тем, как стал шепелявить – вместо Вова у него получалось Фофа.
 
       Из больницы, где ему наложили швы и оставили под наблюдением врачей, Чудный благополучно сбежал и явился перед очи экзаменаторов, несмотря на жару, в рубашке с длинными рукавами. А когда стал исполнять сложнейшее произведение – Прелюдию и фугу до минор Баха, то швы на руке разошлись.
       Вся сцена в крови, Фофа вынужден был остановиться. Ко всеобщему изумлению, он перевязывает сам себе рану заранее припасенным бинтом и…блестяще завершает выступление.
       Вот такой у меня друг!
       Да, так вот, вернемся к невесте, а то я увлекся и меня немного занесло.
       Никогда прежде Вовчик не привозил ко мне знакомиться такую красавицу. Девушка была моложе его, с фигурой модели, обаятельной улыбкой, безо всякого выпендрежа. Мне она понравилась уже тем, что не желала никому нравиться, вела себя естественно и непринужденно.
       Настя, так звали подругу приятеля, сразу же призналась, что Володя покорил ее своим талантом.
     - Это дар Божий! – с придыханием говорила она, и тут же поясняла: - Я, наверное, гляжу на него через розовые очки, но уж как есть!
       Получив мое одобрение (я незаметно для всех показал ему большой палец), «Чудик» тут же стал прощаться. Ему явно хотелось остаться со своей избранницей наедине.

       Неделю от Вовы не было вестей. Что бы это могло значить?! Обычно я был первым и, по-моему, единственным человеком, от которого у него не было тайн.
       На мои звонки «жених» не отвечал и это тоже настораживало, ведь мы с ним созванивались минимум раз в день.

       Наконец, приятель проклюнулся. По голосу можно было понять, что «счастливчик» - в глубоком трансе. Пытать его долго не пришлось – сам все выложил.
     - Повез знакомить Настю с родителями, она им понравилась… Но матушка сказала, что благословит наш брак только после тайного осмотра невесты. Понимаешь, прямо при ней сказала! У моей Настеньки после этих слов глаза на лоб полезли. Она тут же ушла и теперь не хочет иметь со мной ничего общего.
       Я много раз мог наблюдать патриархальный уклад жизни в Вовкиной семье, но у меня и мысли не было, что дело дойдет до такого средневековья.
       Приятель разрывался между мамой и…  невестой. Родительницу он ослушаться не мог, не так был воспитан, но и свою прекрасную Настеньку Чудный ни за что не хотел потерять.

       Чем помочь ему я не знал и очень переживал за друга.
      -Может мне попробовать поговорить с твоей матушкой? – спросил я, заранее зная, что все мои попытки будут обречены на провал. Но ничего другого в голову не лезло.
     - Да ты что! Разве не знаешь маменьку! – отмахнулся Вовка. – Это же Кабаниха! Будто драматург Островский образ с нее писал.
       Никогда прежде он не говорил так о своей маме. Но тут видно накипело!
     - Тогда может с Настей объясниться? – меня обуяло настоящее отчаяние.
     - И что ты ей скажешь?! Уступи, дорогая, раздвинь шире ноги! Так что ли?! – в сердцах отмел и второе мое предложение несостоявшийся жених.

       Я все же рискнул пообщаться «Кабанихой». Не стану тут пересказывать, как водил возле нее хороводы, прежде, чем подошел к сути вопроса, но к моему   удивлению Володина матушка не отбрила меня сразу. Видимо, сама терзалась от мысли, что явилась причиной размолвки сына и его девушки. Ей явно надо было убедить не только меня, но и себя в своей правоте.
     - А что тут обидного, в осмотре-то? – с места в галоп рванула Чудная. – Если не хочет передо мной разоблачаться, значит ей есть что скрывать!
       Короче, разговор с мамочкой ни к чему не привел. Все стороны остались при своем мнении.
       Настя же ушла в подполье - взяла в оркестре, где работала, отпуск без сохранения содержания и уехала.
       Володя с головой ушел в учебу, наслаждаясь игрой на баяне. Это была единственная радость в его жизни.

       После окончания консерватории его карьера быстро пошла в гору. Правда, пришлось отказаться от концертной деятельности, зато он вскоре стал директором музыкальной школы, где пропадал с утра до ночи. Его ученики завоевывали призовые места на самых престижных конкурсах, и заслуженная слава о маэстро была «Чудику» наградой за его труд.
         
       Несмотря на вполне зрелый возраст, Фофа продолжал оставаться завидным женихом. Многие женщины порхали вокруг него, делая недвусмысленные намеки и даже вполне конкретные предложения.
       Наконец, он сдался, взял в жены коллегу -преподавателя фортепьяно. Ну, действительно, сколько можно одному-то куковать!
       Для «новобрачной» это был второй брак, она воспитывала сына-подростка, с которым мой друг быстро нашел общий язык. Жизнь вроде бы налаживалась.
      «Кабаниха» шипела потихоньку, но уже не так злобно. А когда у «молодых» родилась девочка, бабушка, кажется, сдалась.
       Девочку Фофа назвал Настенькой.
         
       К тому времени отец моего друга умер, и его матушка осталась одна «в двухкомнатных хоромах», сын ушел жить к жене. Но он ежедневно навещал маму, привозил продукты, лекарства, помогал по хозяйству.
       Между тем, родительница требовала, чтобы Вовик ВСЕ свободное время проводил с ней. Чуть-что, сразу начинала плакать. Подозреваю, это был обыкновенный материнский эгоизм. Такое ведь бывает.
       Что делать? Вовина жена предложила съехаться- вместо двух двухкомнатных квартир поселились в четырехкомнатной.
       Вроде бы проблема решена, но мамаша с невесткой стала собачиться и…все в итоге закончилось разводом и разделом квартиры.

       Дочку бывшая жена увезла за границу. И тут мой товарищ окончательно сломался - стал на глазах чахнуть. Через два года «Чуда» не стало.
       Беспомощная матушка его осталась одна и винила во всех своих бедах ту самую Настю, которая «из-за гордыни» не пожелала перед ней разоблачаться.
       Хорошо хоть нашлась женщина, согласившаяся ухаживать за несчастной, с условием, что после смерти старушки квартира достанется опекунше.
         
       Однажды, гуляя по ташкентскому Бродвею, я столкнулся нос к носу с Настей. Она шла счастливая, в сопровождении какого-то мачо и прелестного карапуза.
       Мачо пошел рассматривать картины художников, которые выставлялись на Бродвее, а я бессовестным образом уставился на мадонну с ребенком, чем и привлек ее внимание.
       Красавица меня узнала, стала, как вкопанная. Лицо ее моментально вспыхнуло.
       Я не решился ни о чем расспрашивать, но бывшая Вовина невеста сама вдруг сочла нужным объясниться.
     - Вот, приехала город своей юности посмотреть. Теперь живу в Австрии, работаю аккомпаниатором в оперном театре. А это мои мужчины, - кивком головы Настенька представила мужа и сыночка.
     - Как звать тебя, герой? – обратился я к ребенку.
     - Фофочка, - разлепив губы-пельмешки, тихо прошептал малыш.
       У меня перехватило горло. У Насти тоже глаза предательски заблестели. Нам обоим все было понятно без слов.
     - Ну куда вы пропали! – спас положение папа Фофочки, обращаясь к жене и сыну.
       Мы с Настей моментально вернулись из прошлого в настоящее и сделали вид, что не знакомы.
       Я не стал говорить ей, что Фофы уже нет. Зачем ворошить прошлое, ведь его  не воротишь. Зато есть Фофочка, значит – жизнь продолжается!