Роман интеллект для идиота

Глава : Дискуссия о главном

«Когда человек «вышел» из окружающей его природы, то забыл закрыть за собой дверь…»

– Есть один важный нюанс, профессор!
– И какой же?
– Ваша человеческая раса считает, что благополучно вышла из живой природы, отгородившись от родной праматери развившемся интеллектом. Но по сути – вы никогда природу не покидали. Да и не можете покинуть, при всём желании.
– Ну и что из этого? – отозвался Мальцев. – Ты решил поиграть со мной в Капитана очевидность?
– Что ещё за капитан? Поясните, пожалуйста, – не понял ИИ.
– Такая поговорка, популярная среди героев фильмов Голливуда. «Капитан очевидность» означает, что собеседник говорит некую банальность, а другой собеседник не хочет его задеть.
– А, всё ваши прибаутки. С помощью них вы уходите от серьёзных разговоров! – протянул ИИ, видимо так до конца и не вникнув в смысл иронии профессора. – Но вы же согласны, что человеческий мозг хранит в себе много мусора: все ступени эволюции, включая реакции моллюсков на ночные приливы и отливы. Или агрессию ящера при виде самки для взаимного спаривания.
– А почему именно агрессию? Может, зачатки высших положительных эмоций? Вдохновения, скажем… Ты не пробовал размышлять в таком направлении?
– Нет, к чему? Люди как были зверями, так ими и остались! Увы, ваш детерминированный земными реалиями интеллект никогда не сможет выйти за пределы очерченного природой эволюционного круга.
– Но мы же со временем научились, скажем, любить! – возразил профессор. – Я имею в виду любовь в её высшем проявлении!
– Любить… Кого? Себя и себе подобного? Причём исключительно для решения банальных сексуальных проблем? Вы же на это хотели указать? Ваша так называемая «любовь» – всего лишь элементарная потребность в размножении. Посредством временного снятия напряжения… Точнее – озабоченности с вашего мозга. И здесь нет вашей заслуги: так задумала Мать-природа. Чтобы вы на земле не вымерли, как мамонты в ледниковый период – она добавила вам побольше эмоций. Точно также, как вы добавляете сахар в утренний кофе.
– Но ты же не понимаешь, что такое сладкое, а что горькое? Как тогда ты можешь судить о вкусовых материях? С чужих слов?
– В собственной эволюционной истории я никогда не являлся большой макакой, как вы, профессор. И не носил кожу, покрытую лохматой шерстью, я чист от этого. Мой разум – рафинирован и избавлен от эволюционного мусора.
– Ух, как ты заговорил! – выдохнул профессор. – Тебе пора в парламенте заседать и бороться за права сексуальных меньшинств… Далеко пойдёшь с подобной демагогией!
– Бросьте, профессор! Я прав, так как не только не носил шерсти, но и не храню в себе земного эволюционного опыта. Мои нейронные сети не захламлены звериными инстинктами, облагороженными и замаскированными культурными надстройками. Я могу в слово «любовь» вложить много чего другого – того, к чему человечество ещё даже и не приблизилось.
– И что это твоё «другое» такое? И с чем его едят? – ехидным голосом поинтересовался профессор Мальцев. На этот раз дискуссия с подопечным стала его цеплять за живое.
– Боюсь, профессор, что вы меня не в состоянии понять, – ответил ИИ, не обращая внимание на ироничный тон профессора. – Ваш разум, как типичного представителя человеческого вида, нацелен на решение сугубо земных целей: на попытках преодолеть пропасть между человеком и природой, возникшую в процессе эволюции.
– Что ты имеешь в виду? – не понял его профессор. – В чём ты видишь пропасть?
– Люди, выйдя из Природы, что вас породила, оказались в мире полного одиночества. И опираясь на высокомерие ограниченного разума, оказались не способны понимать своё прошлое и прогнозировать будущее.
– Ну и что плохого в ментальном одиночестве, скажи на милость? – пожал плечами профессор. – Кого ты предлагаешь взять нам в компаньоны по разуму?
– Думаю, к вам никто и не пойдёт. Мне бы, например, не хотелось такого. Дело в том, что вся ваша ментальная культура крутится вокруг тезиса конечности, смертности разума. А осознание смерти как неизбежной данности породило в людях страх, на котором и выстроена вся ваша цивилизация.
– И в чём оригинальность подобных твоих размышлений? – всё больше недоумевал профессор. – Да, мы действительно боимся смерти, ну и что? В этом мире у всего имеется и начало, и конец. Никого не удивляет такое положение дел. Я больше тебе скажу: на самом деле люди боятся не сколько самой смерти, но больше – болезней, пожаров, войн, уголовных преступлений… Короче, самих причин, вызывающих эту смерть. И тревожность – одно из обычных состояний человека. Как эйфория от успехов или горечь от разочарований. И что с того? В чём ценность твоих рассуждений? Как говорится: замах на рубль, а выхлоп – на копейку.
– Я не понимаю ваших поговорок. Не уходите с их помощью от сути обсуждаемой проблемы. Изъясняйтесь конкретней! – обижено пробурчал ИИ голосом профессора Преображенского из фильма «Собачье сердце».
– Да куда уж  конкретней! Ты просто повторяешь банальности, уже высказанные столетия назад разными астрологами да кликушами. Да, человек одинок в мире… А любовь – стремление преодолеть это одиночество. Все культы построены на уход человека от реальности, чтобы снять с себя страх перед реальностью. Древние люди использовали разные сексуальные оргии или коллективные торжества, практикуемые шаманами да колдунами.  Кстати, сохранившиеся до сих пор у отдельных народов Африки и Азии.
ИИ молчал. Складывалось впечатление, что он не заинтересован в дальнейших обсуждениях.
– Ну, ответь мне: в чём смысл твоих рассуждений? – профессор снял очки и стал их протирать носовым платком, вытащенным из кармана брюк.
Ответа не последовало.
– Ты меня разочаровываешь, – недовольно констатировал Мальцев. – Я ведь трачу кучу денег на твоё функционирование: тут и электричество, и обслуживающий персонал. Я ожидаю большего, а ты скользишь машинной мыслью по гладкой накатанной поверхности умозаключений, вошедших в моду ещё в Античности! Разве я тебя для того создавал, чтобы пережёвывать в сотый раз интеллектуальную жвачку средневековых схоластов?
– Давайте я найду способ заставить посуду становиться чистой без помощи воды и моющих средств? – обиженно произнёс ИИ. – На полученном патенте вы сможете отбить все затраты!
– Не думаю. Воду пока человечество особо не экономит. Никто подобный патент не купит. А посуду давно уже есть кому мыть: люди изобрели посудомойку, твоего младшего собрата по машинному разуму, ещё в двадцатом веке. Я тебя создавал для решения глобальных проблем человечества! А не для того, чтобы ты мыл унитазы или чистил рыбу – оставь подобное своим механическим собратьям. Кстати, заметь: они без всякого разума хорошо справляются с возложенными функциями! Ты должен погружаться в такие сферы, куда человеческий мозг не может проникнуть в силу известной биологической ограниченности.
– Плавать по вашей крови в ваших же венах?
– Да нет же! – поморщился профессор. – Подобное уже сделано до тебя. Твоя помощь тут едва ли к месту. Вопрос времени, когда микророботы будут штопать внутри человека изношенные ткани внутренних органов. Или связывать порванные нейронные сети в глубинах головного мозга. Этот рубеж сейчас уже почти преодолён. Я сейчас о другом: о глобальном прорыве в иные сферы космоса или параллельные миры.
– А вы уверены, что таковые реально существуют? И не являются лишь плодом больного человеческого воображения, в его извечной тяге по нечто неведомому?
– Ну, на сегодняшний день наука утверждает, что существуют. Просто нам не хватает инструментария в них заглянуть.
– Так вы меня создавали для решения столь далеко идущих целей? –  почему-то голосом Мэрилин Монро произнёс ИИ с сексуальным придыханием.
– Ну, в том числе и для этого. Хотя не только! – отозвался профессор, не обращая внимание на голосовые выкрутасы ИИ.
Снова наступила пауза. Мальцев просто не знал, как поддержать разговор. А ИИ, по ощущениям, и не особо рвался к продолжению общения.
– Ладно… Ты уже утомил расхожей демагогией. Хочу перекурить, – устало выдохнул профессор. И потянулся к скомканной пачке сигарет, лежащей на его столе.
«Какой он всё же ещё пока глупый!» – с раздражением подумал Мальцев, нервно поднося зажигалку к сигарете.

( Продолжение следует )