Змеиные сны

Две вещи наполняют душу всегда новым
и все более сильным удивлением и благоговением,
чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них,
— это звездное небо надо мной и моральный закон
во мне. — И. Кант.

Темно, холодно и сыро. Здесь, в ущелье, годами не было солнца. Холодные камни, словно лезвия, разрезают живот, упираясь острыми краями. Серость и холод стали привычными, они воспринимаются как душащая тяжесть. Но что это?! Неужели промелькнул лучик света? Да, это он! Тёплый и яркий, он скользнул по спине, нагревая чешую. И сразу стало так радостно, мир обрел краски. Воздух пьянящими потоками стал врываться в ноздри. Кажется, со спины убрали тяжеленную плиту. Происходящее стало обретать смысл, заинтересованно осматриваюсь по сторонам.

Я, старая змея, будто только что родилась вновь, почувствовала, что вокруг есть жизнь. Солнце нагревает мою спину и всё вокруг. Я радостно ползу, с интересом рассматривая мир, о существовании которого не подозревала последние годы. Оказывается, можно заниматься чем-то, куда-то ползти и думать о чем-то, кроме холода. Увлечённая неожиданным открытием, я ползу вперёд, как вдруг замечаю, что мир снова становится холодным и черно-белым. Что такое? Поднимаю голову вверх: облако заслонило лучи. Уф, хорошо, что оно скоро уйдет, и солнце засветит с новой силой. Скорее ползу, чтобы подставить свое тело теплым лучам. Вижу, что солнце двигается, и стараюсь двигаться вместе с ним. Но в какой-то момент путь преграждают скалы, и я не могу следовать за светилом. Оно бросает меня и уходит. Я шиплю, разбрызгивая вокруг яд, кусаю всё, до чего могу дотянуться. Кидаюсь из стороны в сторону в поисках нового источника тепла и света.

Вот оно снова, солнце! Подставляю ему спину, стараюсь вобрать как можно больше тепла. Несмотря на небольшие ожоги, я снова наслаждаюсь теплом. Снова со всех сил ползу за ним. И снова не успеваю. Оно прячется. Я корчусь от боли и безнадежности. Раскрываю пасть в беззвучном крике, выворачиваюсь наизнанку. Пытаюсь найти тёплые лучи, но их нет. Холод снова проникает, жгучий, поглощающий оставшееся тепло. Я щелкаю челюстями, пытаясь укусить кого-то, но зубы с ядом находят только мой собственный хвост.

Каждый человек, отдающий мне свою любовь, словно солнце среди вечной мерзлоты, согревает меня. Я оживаю и ползу, живу, со временем словно переставая замечать солнце. Просто живу в лучах любви того, кто мне её дал. Но я слишком увлечен внезапно появившейся жизнью, не вижу, кто дарит это тепло, и не успеваю за ним. И только когда теплые лучи пропадают, моё змеиное тело словно пронизывает жгучий ток. Тогда я готова отдать всё, но уже слишком поздно. Тогда змеиное тело, корчась от боли, пытается задержать остатки тепла. Но чувствую только боль. Боль, от которой хочется бежать, хочется исчезнуть.

Однажды я накоплю столько тепла, что смогу подняться в воздух и полететь, навсегда простившись с землёй и холодным ущельем. Я буду лететь к солнцу, всё выше и выше, чтобы быть с ним всегда. А ночью я буду освещать холодную землю. Я растянусь на ночном небе, чтобы все могли пусть не греться, но хотя бы лучше видеть в лучах моего света, в лучах моих звёзд. И звёзды будут в виде очертаний лиц всех, кто меня любил. Всех моих близких. Всех тех, кто светил, оставив тепло и боль, заставив меня взлететь. И там будет твое лицо.

Такое близкое и далёкое, любимое и ненавистное, связывающее воедино мерзкий холод и солнечное тепло.

Вглядись в ночное небо. Пожалуйста, присмотрись! Видишь, там твой силуэт. Он навечно останется на небе, во Вселенной, на моей змеиной чешуе в виде шрамов. Потому что боль не проходит. Как и любовь. Как мое желание укусить тебя и отравить. И отравиться самому.

Змея спит. Ей снится небо и звезды. Можешь смело идти дальше, не боясь и даже наступая на нее. Она уже никогда не проснется. Она отправлена собственным ядом. Врочем, как и хотела.