Эпопея штыка и огня. II

            |||||||  |||||||
             ABCDEFGHIJKLMNOPQRSTUVWXYZ ••••• … «» / °C (©)_ (Yandex Zen)  _||||| ±_¦ @ (`) Eq&
            …
            …
            Э п о п е я   ш т ы к а    и   о г н я.  II 

          «Правила для обучения пехоты драться штыком».

            Фехтовальная школа - это четко сформулированная, разработанная, единая в практическом, теоретическом и терминологическом плане, а самое главное - систематизированная и систематически же развивающаяся традиция боя на конкретном виде оружия (иногда одном, иногда нескольких). Если преподавалось несколько видов оружия - то, как правило, под общей теоретической и практической базой, на основе стандартизированных базовых принципов.

            Причем каждая конкретная фехтовальная школа создавалась под конкретную тактику и конкретные условия боевого применения, так как универсальных принципов не существует и, не может существовать, в принципе. [ПОЧЕМУ У РУССКИХ НЕ ПОЯВИЛАСЬ СОБСТВЕННАЯ ФЕХТОВАЛЬНАЯ ШКОЛА. - Дневник ролевика (Yandex Zen). 17.01.2024 г.].   

            Капитан Ренгау (Rengau) - учитель фехтования на всех холодных оружиях фехтовальной школы в Петербурге, составивший в 1837 г. «Правила для обучения пехоты драться штыком», - применявшиеся на практике в Российской Императорской армии - вплоть до начала XX века.

            В начале 1820 гг. в российской армии началась реформа системы боевой подготовки в части, касающейся как фехтования саблей и пикой в кавалерии, так и фехтования штыком - в пехоте. Начали вырабатываться основные принципы, методы и приемы фехтования холодным оружием, то есть стала формироваться школа фехтования определенным видом оружия. Позже в уставах и наставлениях эта методика была доведена до частей Российской императорской армии.

            В 1824 г. - для повышения качества обучения фехтованию на штыках в г. Варшаву выписали отставного австрийского капитана Ренгау - так как известно, что все иностранное всегда лучше отечественного, отчего сразу под сомнение ставится эффективность суворовской штыковой школы и все овеянные когда-то воинской славой - битвы, связанные с русским штыком.

            От каждого пехотного полка в обучение к австрийскому капитану отправлялись по три юнкера, которые после четырех-пяти месяцев занятий обученные получали звание инструктора, и отправлялись в свои полки, где создавались полковые школы фехтования - знакомить русских солдат со штыковым боем.

            Надзор за обучением осуществлял младший из штаб-офицеров полка, при чем прогресс обучения был столь успешен, что в мае 1825 г. в г. Варшаве - в присутствии императора Александра I были проведены первые показательные бои. 

            К 1829 г. - число инструкторов штыкового боя выросло в каждой роте до одного на каждые десять рядовых. С ноября того же года штыковое фехтование уже было включено в программу обязательных строевых учений, также к этому времени на основании обобщения шестилетнего опыта по обучению капитана Ренгау, было составлено первое учебное пособие по обучению боевым приемам бою со штыком. 

            Впервые эта инструкция была опубликована в 1830 г. на страницах «Военного журнала» (военно-теоретический научный журнал, публиковавшийся в Петербурге с 1827-1859 гг. как печатный орган Военно-ученого комитета Главного штаба (ru.wikipedia.org), с рисунками и схемами.

            Капитан Ренгау не остановился на достигнутом успехе и устремился в столицу, где в г. Санкт-Петербурге столкнулся с конкурентом - главным фехтовальным учителем Императорской гвардии, господином Вальвилем («Рассуждение о искусстве владеть шпагой». - Александр Вальвиль).

            «Правила для обучения пехоты драться штыком для употребления застрельщикам при одиночном бое во время войны. Составленная учителем фехтования на всех холодных оружиях капитаном Ренгау, и изданная с разрешения высшаго начальства», СПб.: Санкт-Петербург. Печатано у Карла крайя, 1837 г. 148/150 с. - представляло собой руководство для пехоты по фехтованию штыком, однако, на самой лицевой обложке книги, годом издательства указан 1838 г. - хотя документ был опубликован в Санкт-Петербурге в 1837 г.

            Следом, за заглавием книги, на следующей странице написано: «печатать позволяется с тем, чтобы по отпечатании, представлено было узаконенное число экземпляров в Цензурный Комитет. С-Петербург, 7-го Сентября 1837. Ценсор (так в книге. - А.П.) В. Лангер».

            Общая оценка владения штыковым боем в Российской императорской армии.

            На использование огня в бою обращалось большое внимание обучение войск цельной стрельбе - которое производилось регулярно, тогда как на штык смотрели как на предмет почти лишний, несмотря на то, что штыковой бой являлся самым трудным и упорным и «оным почти всегда решается дело и вырывается победа из рук торжествующего неприятеля.

            Соответственно, в штыковом бою солдаты действовали не умением, а «личной храбростию, силою фронта и отчаянием» - из-за чего они несли большие потери и отпускали победу на волю слепого случая.

            Укол при броске ружья со штыком, одной рукой - вперед. 

            Новый прием штыкового боя и его преимущества - солдат не обученный драться штыком по правилам, не знал преимущество сего оружия противу других подобных на войне; но когда во время мира пехота была обучена по вновь вводимому ныне способу, производя укол одною рукою - штыком как сильнейшее бросание, который доставал на один аршин с четвертью далее, нежели штык доставать может при обыкновенном держании ружья по команде - «на ру-ку!» - то без всякого сомнения это давало уверенность в победе на штыках… ибо на деле было доказано, что один солдат, хорошо обученный производить укол штыком как сильнейшее бросание, не отдыхая, от 11 до 14 необученных солдат ранить или заколоть может. 
    
            Следует отметить, что этот прием, который подавался как передовой и мало кому в пехоте известный, был достаточно хорошо известен в иностранных армиях, найдя свое отражение в соответствующих наставлениях, который в Англии давали уже минимум в 1805 г., в Австрии - в 1813 г. Притом, что в английском пособии этот прием выполнялся с шагом вперед, что давало шанс поразить противника с более удаленной дистанции - быстро сокращая ее.   

            Первое обучение драться штыком по правилам было получено в Европе в 1816 г., но составленное из весьма искусственных, многосложных и вовсе неуместных телодвижений, при больших бесполезных издержках на употребляемые для сего обучения инструменты, как то: железная маска, лапы из конских волос, перчатки и деревянные (по образцу огнестрельных) ружья; таковое обучение продолжается и по ныне в некоторых странах равнодушно, неспешно, без охоты и без пользы.

             Напротив того, можно солдата безъискуственно (в оригинале) театральных движений и приемов и всех выше именованных инструментов, простым военным способом легко и в короткое время совершенно хорошо обучить драться на штыках. 

             По сему новому способу, пехотному солдату, преимущественно застрельщику, в деле противу неприятеля кроме меткого выстрела, следует только знать: три хороших стойки, кои суть: противу кавалерии с пиками, против оной же с саблями (для того что пика длиннее сабли и ею действуют иначе…) и против пехоты, когда в больших сражениях, где действуют целыми массами и рассыпным строем; один хороший колоть (так в оригинале) как сильнейшее бросание; один отвод для защиты, дающий средство отразить пики и все холодное оружие (холодныя оружiя - в оригинале) в него с разных сторон направляемых (направляемыя) и один репост (отвод и удар в одно мгновение сделанное).

            Застрельщик - привыкнув делать это проворно, по своему усмотрению, согласуясь с обстоятельствами, перемены собственной стойки, всегда найдет случай удачно поразить неприятеля, быстрым движением нанести укол штыком - как сильнейшее бросание, употребляя твердую стойку, сопряженную со скоками назад и в бок, скоро и вовремя сделанными - сим токмо способом может один застрельщик с успехом драться вдруг против двух и даже трех кавалеристов, нападающих на него в одно время. 

            Что должен знать солдат об особенностях лошади - неопытный солдат больше боится лошади, чем кавалериста, поэтому ему следует объяснить, что лошадь движется быстрее человека - только по прямой, но человек движется быстрее лошади скачками вбок и назад, ибо ей от природы дано тело горизонтальное, человек же устроен перпендикулярно. Кроме того, лошадь зависит от воли седока, «а своей воли не имеет».   

           Укол при сильнейшем бросании ружья со штыком, одной рукой - вперед, на примере укола атакующего с саблей - кавалериста - выполнялся в один прием, по команде «раз»: медленно подавая большой палец правой руки до половины груди и, не останавливаясь, выпуская ружье из левой, правой рукою сильно бросалось оное во всю длину сей руки вперед немного вверх и в то же мгновение возвратить обратно в прежнее положение, подхватив левою рукой между нижнею гайкою и огневой пружиною, смотря, чтобы ружье бросалось вперед и возвращалось назад по одной линии, не опускаясь вниз, и чтобы - при бросании ружья, движение вперед и обратное, сливаясь в одно, не токмо совершенно один прием составляли, но мигом с быстротою, подобной полету пули или сверканию молнии сделано было.          

            По сему-то необходимо (было) заниматься обучением пехоты драться штыком с тою же рачительностью, как занимались цельною стрельбою; предметы равно важные: не всякий выстрел бывает удачен, не всегда ружье заряжено и замокшее дождем или снегом не может выстрелить; но штык всегда готов, буря его от цели не отведет, он никогда не дрогнет и не изменит хорошо обученному владеть им солдату, лишь направляй он его в неприятеля силою мышц (мышицъ) часто, быстро и во всю длину правой руки при приличной обстоятельствами стойке.

            Пехотному солдату, чтобы иметь преимущество в сражениях на штыках против пехоты, следует знать только четыре движения: три наступательных и одно оборонительное, которым если уже прежде был обучен драться штыком противу кавалерии, в четыре или пять уроков совершенно научиться может; но прежде обучая с весьма трудными и вовсе ненужными телодвижениями, употребляя на сие два или три месяца. 

            Сколько следует изучать штыковой бой - учителю давать не более от 6-ти до 8-ми человек учить в одно время, которые могут и должны быть обучены в 10, 14 или много в 20 дней». При этом, чтобы обученный не забыл выученное, необходимо два раза в месяц проводить  «фронтовые репетиции», при которых солдаты строились в 3 шеренги на расстоянии 8 шагов друг от друга и выполняли положенные приемы.   
            Из всего вышесказанного явствовало, что обучение всей пехоты, а преимущественно застрельщиков по новому способу драться штыком столько же было необходимо и полезно, как и пальба в мишень, которая у всех войск Европы ежегодно производилась.
            …
            Однако Ренгау встретился с критикой, а именно, начальник штаба Действующей армии просил императора «об отмене обучения фехтования на штыках» (из письма Начальника Штаба) так как «приемы фехтования на штыках по методу Ренгау требуют большого напряжения сил и оные выносить могут только те из обучающихся, которые сильны и крепко сложены, а все прочие подвергаются неизбежному изнурению и таким болезненным припадкам, которые рождаются от чрезвычайного напряжения, и в последствии сделываются в службе неспособными…».

            И в октябре 1837 г. Ренгау пишет прошение на Высочайшее имя с просьбой разрешить ему издание инструкции по штыковому бою, разработанной им в г. Варшаве еще в 1823-1830 гг. В дальнейшем австриец предлагал распространить свою инструкцию на всю действующую армию.

            Утверждалось, что система Ренгау действительно сложна для обучения, так как на освоении приемов требовалось много времени, зачастую в ущерб другой подготовке солдат. Однако сам император считал, что «…искусство фехтования во многих случаях может быть полезно, особенно в единичном бою, то Его Величество считает необходимым этому обучать застрельщиков, но по правилам менее сложным и применимым единственно к вышеизложенной цели, а именно, нападению и обороне в рассыпном строю».

            Чтобы найти компромисс, император даже создал Особый комитет, который должен был вынести вердикт по системе Ренгау, о том как и в каком объеме необходимо проводить обучение солдат фехтованию на штыках. Этот комитет выдал следующее:

                «…так как солдату в рассыпном строю весьма редко может встретиться случай драться в одиночном бою с кавалеристом, то Комитет считает излишним вести фехтовальное учение во всех войсках, а полагает полезным, ознакомить с опытом только застрельщиков, в свободное же от других занятий по службе время, можно им повторять правила в ротах…».

            Император одобрил выводы и на основании приказа N 84 по Военному ведомству от 27.10.1837 г. отменялось обучение фехтованию на штыках по системе капитана Ренгау. Считается, что после этих событий, описанных выше, на сцену, если так можно выразиться, вступают российские специалисты фехтования на штыках.

            «Основоположение российской школы фехтования».

            В 1843 г. печатается книга поручика Соколова, занимавшего должность помощника Главного Фехтовального учителя Гвардейского Корпуса господина Вальвиля (~1774-1849) (Александр Васильевич Вальвиль, генерал-майор, профессор фехтовального искусства Гвардейского корпуса при Николае I, автор книги: «РАССУЖДЕНИЕ О ИСКУССТВЕ ВЛАДЕТЬ ШПАГОЙ», 1817 г.]. 

            Для многих любителей истории холодного оружия может окажется неожиданным тот факт, что российских солдат обучали фехтовать рапирой. Причем не только кавалеристов, где знание рапирного фехтования могло так или иначе пригодиться при освоении сабли или палаша, но именно пехотинцев. Практика эта зародилась в 1830 гг., когда российская армия, после окончания наполеоновских войн, всерьез взялась за изучение фехтования.   

            Впрочем, следует отметить, что под «рапирой», которой фехтовали в частях русской армии, понимали совсем другое оружие, которое не имело ничего общего с тем, которое называлось боевой рапирой в Европе (rapier), а представляла собой то, что в Европе называлось fleuret (флерет) - или так называемая фехтовальная рапира.

            Карл Ипполитович Тернан в своем пособии «Фехтование на рапирах», изданном в 1913 г., писал: «Рапира, по-французски rapiere, совсем не то, что называется по-французски fleuret. Ее клинок и рукоять совершенно иной формы, но так как в России принято называть это оружие рапирою, то мы также будем придерживаемся этой терминологии».

            Считалось, что умение фехтовать рапирой способствовало лучшему освоению сабли или палаша, а потому офицеры и унтер-офицеры, которые должны были заниматься обучением солдат фехтованию, должны были быть знакомы и с рапирой.
 
            Требование учить инструкторов фехтования владеть рапирой прямо предписывалось в «Правилах для обучения фехтованию в кавалерии», утвержденных в 1861 г.: «Как фехтование на рапирах дает полное основательное понятие об искусстве владеть всяким холодным оружием и придает много ловкости бойцу, то офицерам-инструкторам этого искусства необходимо уметь фехтовать на рапирах и должно даже стараться обучать рапирному бою помощников учителей из унтер-офицеров; тогда обучение пойдет успешнее, правильнее и основательнее».

            Не остановившись на кавалерии, рапира попала и в боевую подготовку пехоты, где очевидно, командование исходило из того же посыла, что обученный фехтовать рапирой солдат лучше и быстрее освоит фехтование штыком, так - «как фехтование на рапирах дает полное основательное понятие об искусстве владеть всяким холодным оружием и придает много ловкости бойцу».

            Об этом в частности пишет С.А. Гулевич в «Истории Лейб-Гвардии Финляндского полка», изданной в 1906 г., говоря о том, что фехтование в их полку было введено только в 1816 г. с появлением в Петербурге фехтовальной школы известного фехтмейстера А.В. Вальвиля, он пишет: «Первоначально фехтованию обучались лишь по два нижних чина с каждого полка; это происходило в фехтовальной школе майора Вальвиля.

            С 1834 г. обучение фехтованию было усилено: из каждого батальона полк должен был посылать по два рядовых в гвардейскую фехтовальную школу, где они обучались фехтованию на рапирах и рубке саблями; занятия эти продолжались по два часа три раза в неделю».
      
            Слова С.А. Гулевича подтверждает и генерал Александр Алексеевич Киреев (1833-1910), который в статье «Пика в германской кавалерии», опубликованной в журнале «Разведчик» в 1893 г., вспоминая о том, насколько модным стало фехтование в российской армии, сразу после окончания наполеоновских войн, писал: «В пехоте, например, (говорю собственно о Петербургском гарнизоне) даже все рядовые не только выучились владеть штыком, но делали приемы и рапирой».    
         
            Не проще ли было пехоту сразу учить штыковому бою, без посредников в виде нижнего чина с рапирой, хотя нельзя утверждать, насколько фехтование рапирой помогала в фехтовании штыком, но следующие соображения по этому поводу, как если бы в руках была рапира, а не штык, то укол и дистанция, правильность нанесения укола оставались примерно теми же.

            При правильном нанесении укола по мишени учебная рапира, как и штык, гнулись обыкновенно вверх, а не в сторону и не вниз, что являлось верным критерием того, что удар был нанесен правильно. И если бы использовалось боевое оружие, противник был бы проткнут насквозь.

            Николай Власьевич Соколов (1813-1891), впоследствии генерал-майор, основоположник российской школы фехтования [ФЕХТОВАНИЕ. - Аркадьев В.А., М.: Рипол Классик, 2013. (21) 228 с.], учитель фехтования [РУССКИЙ БИОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ. - Изд. под наблюдением председателя Императорского Русского Исторического Общества А.А. Половцева.], помощник Главного фехтовального учителя Отдельного гвардейского корпуса Александра Васильевича Вальвиля.

            Соколов Н.В. отмечается среди тех, кто внес особый вклад в развитие фехтования в России и сыграл особенно значительную роль в его развитии, считается, что Соколов Н.В. и Сивербрик И.Е. зародили российскую методику обучения фехтованию.

            Н.В. Соколов являлся автором книги «Начертания правил фехтовального искусства», написанной в 1843 г., которую считают первой книгой по фехтованию на русском языке, изданной в России и написанной именно русским автором. В ней Соколов изложил свою технику и методику обучения фехтованию [ФЕХТОВАНИЕ. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ. А-Я. - Коллектив авторов, 2017 г.]. Также Соколов написал книгу «Искусства фехтованья пикою».

            В начале XIX века среди российских фехтовальщиков выделяют несколько блестящих мастеров и преподавателей, но именно Н.В. Соколова считают одним из основоположников российской школы фехтования и прародителем отечественной методики обучения фехтованию. Он сыграл особенно значительную роль в развитии русского фехтования, как и Сивербрик Иван Ефимович. [ФЕХТОВАНИЕ. - Аркадьев В.А., М.: Рипол Классик, 2013 г.].

            В России того времени одной из форм организации занятий любителей фехтования были частные фехтовальные училища, а также частная практика преподавателей фехтования, для чего они содержали специальные залы. Также фехтование становилось популярным и в университетах - с 1812 г. оно вошло в программу Харьковского университета, а с 1835 г. - Гельсингфоргского, где солдат обучали фехтованию по методу капитана Ренгау.

            Главным конкурентом капитана Ренгау был тогдашний Главный Фехтовальный учитель Гвардейского Корпуса А.В. Вальвиль. Н.В. Соколов как раз был его учеником и помощником, и чтобы найти компромисс, он создал Особый Комитет, который должен был вынести вердикт по системе Ренгау о том, как и в каком объеме необходимо проводить обучение солдат фехтованию на штыках. Именно после отмены методики обучения Ренгау, на сцену и выходят русские специалисты фехтования на штыках.    
   
            Соколов Н.В. также являлся автором нескольких работ по боевому фехтованию, из которых его первая книга по фехтованию - «Начертание правил фехтовального искусства для армии» (1843), в которой была изложена техника фехтования и методика обучения, где за основу была взята французская школа фехтования, популярная в XIX веке в Российской Империи. Николай Власьевич в это время занимал должность помощника Главного Фехтовального учителя Гвардейского Корпуса - Александра Вальвиля.

            Книга стала уникальной по количеству и качеству иллюстраций, наличию раздела фехтования на на шпагах, палашах, штыках и гимнастических палках, а также по простоте изложения материала.

            В «Начертании» описывались основные действия фехтовальщика - боевые стойки, перемещения, атаки, защиты, обманы, переводы оружия, уклоны, при которых невооруженная рука в бою не использовалась. Большинство технических действий пояснялась рисунками с траекторией движения оружия и фехтовальщика. 

            Сложная фехтовальная терминология отсутствовала - язык изложения материала был максимально упрощен, но при этом давалась достаточно сложная техника в значительно большом объеме (по сравнению с другими пособиями XIX века). При этом присутствовал уникальный для XIX века раздел - фехтование гимнастическими палками, под которыми понимались палки длиной по плечо фехтовальщика с металлическими наконечниками. 

            Хват палки - двумя руками за край, перехваты отсутствовали, техника отдаленно напоминала средневековую технику фехтования двуручным мечом. 

            Книга была написана для руководства в частях войск Отдельного гвардейского корпуса и в военно-учебных заведениях. Всего в книге было представлено 95 гравюр с техническими элементами.

            До того, как Соколов издал данное пособие, единственным авторитетным руководством по фехтованию на русском языке считалась книга «Искусство фехтовать во всем его пространстве, новое описание со всеми нужными познаниями, как хорошо владеть шпагою» (Санкт-Петербург: Тип. Сухопут. кадет. корпуса, 1796), - преподавателя фехтования Бальтазара Фишера (Balthasar Fischer), вышедшая в 1790 г.

            Руководство «Искуства фехтованья пикою» - Н.В. Соколов написал в 1853 г. «В основу составленных мною правил, я положил мои же правила искусства фехтованья и, призвав на помощь мой двадцатитрехлетний опыт, написал что мог.

            Везде на бою в употреблении пика, но ни одна Европейская военная литература не представляет сколько-нибудь удовлетворительнаго учебника или руководства, как владеть ею», - пишет сам автор. 

            Книга содержала 5 разделов:

                - пика против пики сидящего на лошади;
                - сидя на лошади против палаша или сабли кавалериста или штыка пехотинца, а также поражение пехоты;
                - против пешего кавалериста или штыка пехотинца;
                - пешего против кавалериста с пикой;
                - пешего кавалериста против сабли или палаша кавалериста пешего или сидящего на лошади.

            Следующим изданием по руководству по штыковому бою стали «ПРАВИЛА ДЛЯ ОБУЧЕНИЯ ПЕХОТЫ ДРАТЬСЯ ШТЫКОМ». ОСНОВОПОЛОЖЕНИЕ РОССИЙСКОЙ ШКОЛЫ ФЕХТОВАНИЯ. - Военная история. / Правила для обучения употреблению в бою штыка. / Правила для обучения употреблению в бою штыка. / Автор: Коллектив. / Название: Правила для обучения употреблению в бою штыка. - Издательство: Военная типография, СПБ, 1861 г.

            Уставная инструкция по обучению штыковому бою с иллюстрацией приемов:

                1. Исполнение команд «К бою готовьсь!», «Коли!», движения, отбивы, обманы;
                2. Правила употребления в бою ударов в соединении с движениями, отбивами и обманами;
                3. Бой на штыках;
                4. Описание принадлежностей, для обучения употребления штыка в бою (ru.wikipedia.org).

            По печальным итогам Крымской войны было принято решение заново возродить фехтовальную подготовку в войсках, и в первую очередь, как тогда было принято, в гвардии. Учителем фехтования гвардейских корпусов (тогда их было два - Гвардейский и Гвардейский резервный) и поставили поручика Н.В. Соколова, очень известного на тот момент фехтовальщика (впоследствии ставший ротмистром, и в истории чаще всего упоминается именно в этом звании).   

            Официальную базу сему событию подвел Именной Императорский указ от 25.10.1855 г., когда в Петербурге открылся Фехтовально-гимнастический зал Отдельного гвардейского корпуса, ставший первым в истории российского фехтования обществом, которое имело официальный устав.

            Здесь в 1860 г. прошли первые в России официальные соревнования по фехтованию среди офицеров на рапире, эспадроне и винтовке с эластичным штыком.

            Причем,  российские воинские уставы не делали различия между шашкой, саблей и палашом, а в казачьи уставы удары и «отбивы» шашкой были включены в начале 1860 гг.

            Следует отметить, что Н.В. Соколов был приверженцем французской фехтовальной школы, хотя в то время «классическое» фехтование четко отделялось от «практического». Классическим считалось именно фехтование на рапире, которая называлась «матерью всех родов оружия».

            Просто говоря, на рапире ставили базу - базовые движения, перемещения, шагистику, постановку ног и корпуса, атаки, вольты и прочее. Считалось, что тот, кто умеет владеть рапирой, справится с любым другим оружием, тогда как практическое фехтование - это, собственно, и было тем самым любым другим оружием.

            В 1867 г. ротмистр (уже ротмистр, а не поручик) Н.В. Соколов разработал две системы холодного оружия - строевого, для армии, и фехтовального, для обучения. Строевое оружие его разработки не приняли, а вот фехтовально-учебному повезло больше… В новую систему обучения фехтованию входили следующие клинки: рапира; сабля; палаш; пика; штык.

            Главным отличием учебного от боевого было разделение клинка на сильную и слабую часть - в  слабой части клинок должен был быть гибким на укол, но способным принять прежнюю форму после удара, а в сильной - наоборот, очень жестким, чтобы им можно было парировать. Кроме того, острие всякого фехтовального клинка оканчивалось «пуговкой» - загибом металла, кроме сабли, которое было просто скруглено.

            Рапирный клинок нового типа, по Соколову, должен был быть полной длины 33,1" (841 мм), при этом они должны были иметь очень длинный хвостовик в целых 8" (203 мм). Таким образом, длина боевой части клинка составляла всего 638 мм. Поперечное сечение «соколовской» рапиры было строго прямоугольным, у эфеса клинок был 8,5х7 мм ширины и толщины, у самого острия - 3,8х1,9 мм.

             Палашный фехтовальный клинок, наоборот, имел сечение выпуклой линзы, имел полную длину - 859 мм, хвостовика - 178 мм, параметры ширины и толщины в сильной части - 16,5х6,9 мм, в указанной точке у острия - 8,6х2 мм. В конце XIX века также существовало такое понятие как «палашный эспадрон», который, что как ни странно, был ближе всего к современному понятию спортивной сабли.

            Сабельный фехтовальный клинок, по Соколову, должен был быть 32,7" (831 мм) полной длины при длине хвостовика 7,0" (178 мм), у пяты - трапециевидного сечения, далее - дольного, с одним широким долом, доходящим по последней четверти клинка. Кстати, солдатская шашка обр. 1881 г. впоследствии получила очень близкую геометрию.

            Далее шла фехтовальная пика, представляющая из себя полосу гибкой стали прямоугольного сечения с пуговичным утолщением на конце, с полной длиной 26,1" (665 мм), пропорции ширины и толщины у основания - 24,1х3,8 мм, у пуговки-острия - 11,7х1,3 мм.

            В начале 1880 гг. пику сняли с вооружения регулярной кавалерии и, вернули ее только перед самой Первой мировой войной, но это были уже совершенно другие пики, для которых требовались совсем другие тренировочные древки, до которых дело так и не дошло… Фехтовальный штык был очень похожим на острие пики, такого же сечения, только длиннее - 28,7" (72,9 мм), имел размеры 22,1х3,8 мм у основания и 14,7х1 мм на конце. Кроме того, у основания штыка имелись три отверстия для крепления на ружье.

            Производилось все это оружие на Златоустовской фабрике - вплоть до крушения империи. [ОРУЖИЕ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ. НАГРАДНОЕ И ПРИЗОВОЕ ХОЛОДНОЕ ОРУЖИЕ РОССИЙСКОЙ АРМИИ. - Владимир Глазков. Серия: «Великая война». М.: Фонд «Русские Витязи», 2020. 384 с., цв. илл.] | [ФЕХТОВАЛЬНАЯ СИСТЕМА РОТМИСТРА СОКОЛОВА. - Дневник ролевика (Yandex Zen). 22.12.2023 г.].

            Здесь следует пояснить, что все показанное тренировочное оружие было значительно легче боевого, так как предназначалось для наработки самого удара. Но также было и тяжелое тренировочное оружие, вроде затупленного боевого, с которым занимались в одиночку - без спаррингов, просто развивая определенные группы мышц и привыкая к его массе, а на облегченном тренировочном - технику и тактику боя.      

            На государственном уровне состязания по фехтованию в Российской империи появились только 11.04.1860 г., с выходом соответствующего Высочайшего указа, к которому также прилагались и Правила проведения этих состязаний. На тот период времени они проводились только в одном фехтовальном зале - Петербургском, один раз в год, в марте или апреле (в дальнейшем в империи появится и получит право на проведение подобных турниров еще один зал - Варшавский).

            Фехтовальные турниры изначально несли мотивационную функцию - первый пункт Правил гласил, что «состязания в фехтовальном бое имеют целью поощрить офицеров к занятию фехтованием и тем способствовать распространению этого искусства в войсках гвардии».

            Турниры проводились на трех видах оружия: рапирах, эспадронах и штыках, при этом действовал принцип: оружие в конкретной схватке должно быть «одноименным», но… эспадрон при желании можно было заменить на саблю или палаш - так как эти виды оружия относились как раз к одноименным (т.е., любой желающий мог выйти против эспадрона с фактически боевой саблей, только затупленной).
            
            Кстати, совсем было не обязательным, если человек, с условно боевой саблей, имел против эспадрона какое-либо преимущество, т.к. в условиях спорта - как раз наоборот, эспадрон был легче по весу, иначе сбалансирован и, соответственно, быстрее и маневреннее.

            Право на участие в турнире предоставлялось всем гвардейским офицерам, любых полков, а также некоторым армейским - но лишь тем, которые на время состязаний находились в столице, в командировке или в отпуске.

            При этом, для гвардейцев участие было фактически обязательным - каждая воинская часть, в которой велось обучение фехтованию, должна была выставить на каждый вид оружия хотя бы одного человека: пехотные - на рапиру и штык, кавалеристы - на рапиру и эспадрон. Исключение делалось только для частей, расположенных «вне столицы и ея ближайших окрестностей», то есть как раз для, например, гвардейского Варшавского отряда.

            При этом, один и тот же человек мог участвовать сразу в нескольких номинациях, но претендовать имел право только на один приз в каждой, иначе, если у претендента еще не было призов ни в рапире, ни в эспадроне, он имел право выступать в каждом виде оружия.

            Если у него уже был второй приз (приз второго достоинства - как это тогда именовалось) по рапире или по эспадрону, он имел право биться за первые - в этих же номинациях. Когда же у него уже имелся первый приз, например, по рапире, полученный когда-либо ранее, в этом случае он не имел права больше участвовать в поединках на рапире, но мог перейти на эспадрон или штык.

            Каждый претендент на турнир проходил испытание квалификационным поединком с учителем - официальным преподавателем фехтования в зале. При этом, сам «поединок» был довольно условным - единственно оценивалось умение выполнять «приемы», т.е. стандартные действия оружием, и на подобные состязания допускались только те из офицеров, которые таковые приемы исполняли правильно.

            Состязания делились на два этапа, первый из которых должен был отсеять тех, кто не «достоин награждения призом», а по результатам второго - когда, собственно, эти призы и вручались. Сама схема состязаний была простой - бойцы с «одноименным оружием» сводились в пары, проигравший выбывал из состязания, а победитель бился в следующем бою - с победителем из другого дуэта.

            Победителем считался тот, кто первым успевал нанести «три хороших удара», под которыми понимались «те прямые удары, репосты и репризы, которые наносятся: рапирою - в грудь противника, а эспадроном или штыком - в какую бы то ни было часть тела выше колен, и притом будут признаны судьями исполненными по правилам искусства» (при этом обоюдные поражения не засчитывались - в каждой схватке определялся один победитель).

           Приемы, «исполненные по правилам искусства», требуют некоторого пояснения, так как спортивные, равно как любые «состязательные» схватки имеют один общий недостаток, сражаясь «в касание», где упор боя был основан на том, чтобы вообще коснуться оппонента клинком. Однако, в реальности, попадание должно было быть эффективным - укол должен был войти глубоко в цель, удар оставить серьезную рану, а не царапину или синяк.

          Но проблема состояла еще в том, что в условиях условного поединка состязаться таким образом, кроме редких исключений, было не принято.

            Во-первых, имелся повышенный риск травмоопасности, во-вторых, выбиралась другая дистанция - чтобы вогнать в оппонента острие - насмерть, следовало подойти к нему еще ближе, чем это было необходимо, чтобы если бы просто его коснуться, в-третьих - надобность контролировать еще и технику исполнения, особенно у рубящего удара (колющие несколько проще в этом отношении), при котором клинок еще должен был падать на цель под определенным углом, должны быть задействованы строго определенные группы мышц, выполнен правильный шаг, и т.п. (нагрудники и проволочные маски уже использовались).

            Судьями стали учителя фехтования из Отдельного Гвардейского корпуса и того самого фехтовального зала, которые сами участвовать в турнире они не могли. Победитель определялся голосованием судей, причем их число обязательно должно было быть нечетным.

            По правилам 1860 г. устанавливалось, что за бои на рапире - вручать 4 приза (один - первого, и три - второго достоинства), на эспадроне и штыке - по 2 приза (2 призовых места, один приз первого и один приз второго достоинства).

            При этом судьи были вовсе не обязаны непременно «раздавать» все призы: отдельно оговаривалось, что награждать необходимо только действительно хороших фехтовальщиков - «не стесняясь тем, если через это некоторые призы останутся нерозданными».

            Призом служило холодное оружие «с хорошим клинком» того вида, которое полагалось по роду войск конкретному офицеру. Это могли быть сабля, шашка или палаш, либо другое оружие (есть примеры выданных морским офицерам в качестве призов за фехтовальный бой - кортиков, но - в более поздние времена). На клинке делалась надпись формата «Первый (или второй) приз офицеру такому-то за бой на оружии таком-то, число, месяц, год».

            При этом каждое такое оружие подтверждалось свидетельством, выданным начальником штаба Гвардейского корпуса. Через десять лет система немного изменилась, на наградном оружии появились особые знаки «За фехтовальный бой».

            Также следует понимать, что эти турниры не имели никакого отношения к тем соревнованиям, что проводились в Москве, в зале Русского Гимнастического общества, у знаменитого российского фехтмейстера, профессора фехтования, Тараса Петровича Тарасова (н/д), так как это были официальными состязаниями, организованные государством, которые в 1884-1885 гг. предназначались для общего турнира, с широким кругом участников всех сословий и рангов и, не только для военных.

           Гимнастическое общество (РГО «Сокол») - российское спортивное и физкультурное общество, основанное и официально зарегистрированное 04.05(16.05).1883 г., в г. Москве, возникшее под влиянием панславянского «Сокольского движения» - с целью продвижения «Сокольской гимнастики», а затем и других видов спорта: фехтование; борьба; тяжелая атлетика; бокс и др. (ru.wikipedia.org).

            Известно, что в 1863 г. ротмистр (в дальнейшем дослужился до генерал-майора), основоположник российской школы фехтования, старший учитель фехтования войск Гвардии, фехтмейстер, Н.В. Соколов, обратился с рапортом к начальнику военно-учебного заведения, в котором писал, что оружие для обучения фехтованию должно иметь форму, размер и вес, т.к. в военном деле необходимо обучать примерно тому, что потребуется на войне. Рапорт Н.В. Соколова был направлен в Совет военно-учебного заведения, но не имел дальнейшего хода. [ТРИ ВЕКА САНКТ-ПЕТЕРБУРГА: ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ ВЕК. кн.1. А-В. кн.2. Г-И. кн.3. КЛ - П.Е. Бухаркин.].

            Однако, система фехтовального оружия ротмистра Н.В. Соколова, на тот момент которая им еще только разрабатывалась, появится только через семь лет, и исключительно используемой все-таки не станет, оставаясь лишь «официально рекомендованной».

            Отсюда не следует делать выводы о том, что «делание приемов рапирой» было всегда распространено во всей российской армии. С обучением фехтованию, как сабельному, так и штыковому, в ее частях, как сейчас пишут, было «все сложно».

            Если не брать в расчет то, что занятия фехтованием (как сабельным, так и штыковым) определялись в первую очередь веянием, которое вспыхивало после крупных войн, и угасала, спустя какое-то время, также следовало иметь в виду, что даже на пиках, в огромной российской армии, хронически не хватало квалифицированных инструкторов. Более или менее справиться с этой проблемой удалось только в самом начале XX века, когда значение холодного оружия на поле боя уже приблизилось к нулю.

            В последующем, однако, вновь пошли по пути французской школы штыкового боя: пара уколов и пара отводов - фехтование рапирой посчитали излишеством и перестали практиковаться в ней.

            [«ЛАПИРНАЯ ШКОЛА»: ЗАЧЕМ РУССКИХ СОЛДАТ УЧИЛИ ФЕХТОВАТЬ РАПИРОЙ В XIX ВЕКЕ. - Историческое оружиеведение (Yandex Zen).] | [ОРУЖИЕ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ. НАГРАДНОЕ И ПРИЗОВОЕ ХОЛОДНОЕ ОРУЖИЕ РОССИЙСКОЙ АРМИИ. - Владимир Глазков. Серия: «Великая война». М.: Фонд «Русские Витязи», 2020. 384 с., цв. илл.] | [«ТРИ ХОРОШИХ УДАРА»: ТУРНИРЫ ПО ФЕХТОВАНИЮ В ЦАРСКОЙ ГВАРДИИ. - Дневник ролевика (Yandex Zen). 26.12.2023 г.].   

            Тактика и организация вооруженных сил в XVIII и начале XIX века.
            
            На протяжении примерно полутора веков основным оружием на поле боя были гладкоствольные кремневые ружья, огневые характеристики которых были не достаточно высокими.

            Во-первых, они отличались низкой скорострельностью, которое составляло не более 2-3 выстрела в минуту, что собственно, не было удивительным, поскольку процесс заряжания состоял из множества последовательных приемов, на которые и уходило больше всего времени, и более того, эти приемы требовали от солдата хорошей подготовки.

            Вторым недостатком была невысокая надежность кремневого замка, который не мог поджечь затравочный порох для выстрела в дождь, или просто в сырую погоду. Да и в сухую погоду с высокой долей вероятности могла произойти осечка. В-третьих, следует добавить к этому и то, что прицельный выстрел не превышал дистанции максимума сотни метров, и это при стрельбе по крупной цели, такой, как выстроенная в полный рост линия пехоты.

            Возможности гладкоствольного оружия не были впечатляющими, и исходя из этого строилась тактика пехоты, в соответствии с которой по максимуму реализовать возможности имеющегося оружия можно было, только построив солдат в плотные шеренги из нескольких рядов, чтобы солдаты стояли максимально плотно, плечом плечу.

            Такое построение решало сразу несколько проблем, что позволяло задействовать максимально большее количество стволов и вести по противнику залповый огонь, который сразу сглаживал перечисленные выше недостатки гладкоствольных ружей.

            Аналогичной тактики придерживался и противник, чтобы тоже реализовать преимущество залпового огня, в результате чего получалось, что одна линия пехота вела огонь по такой же линии, попасть залпом по которой было намного доступней, чем одному солдату одиночным выстрелом. 

            Таким образом, можно было эффективно ослабить первые линии вражеской пехоты, именно так в основном, воевали в XVIII веке, где от офицеров требовалось поддерживать дисциплину и управлять огнем, подбирая наилучший момент для убийственного залпа.

            Таковой была первая стадия боя, после которой неизбежно наступала вторая, когда строй пехоты, сблизившись с врагом, должен был пойти в штыковую атаку, остановить которую перед лицом решительного противника одним только огнем было не всегда возможно. 

            В начале XIX века, в период революционных и наполеоновских войн, стало популярно построение пехоты в колонны, которые существовали в разных вариантах построений, но главным среди них было то, что в первую очередь они были рассчитаны на быстрое перемещение до противника и быстрого удара в штыки.

            Огневой бой пехоты в этом случае отходил на второй план, так как вести огонь могло только ограниченное количество солдат из первых шеренг, да и пехота в колоннах, остановившись для залпа, начинала нести ощутимые потери от ружей противника и артиллерии. 

            Несовершенство оружия приводило к тому, что все потери, как правило, не носили критического характера, чтобы отказаться от атаки, а в случае, если  штыковым ударом колоннам успешно удалось прорвать линию вражеской пехоты, это решающим образом сказывалось на всем сражении, тем самым оправдывая потери, которые вполне возможно большими были бы у противника, который обратился в бегство, потому основой такой тактики провозглашался именно штыковой удар. 

            Для более полной ясности картины рассмотрим организацию, существовавшую на постоянной основе в мирное время, которая в вооруженных силах того времени существовала в виде полков, в рамках коих основной тактической единицей был батальон численностью 500-800 человек, делившийся на 4 роты по два взвода.

            Все, что было выше батальона - бригады, дивизии, корпуса, - формировались только на время и во время боевых действий, а по окончании их расформировались. 

            Например, организация Российской Императорской армии времен наполеоновских войн подразумевала два полка, объединенные в пехотную бригаду, с приблизительной численностью примерно в 4, 5 тыс. человек. 

            Далее две-три бригады объединялись в дивизию, которой придавалась дивизионная артиллерия. Численность дивизии могла колебаться в пределах от 12 до 20 тыс. человек. И наконец, 2-3 дивизии объединялись в пехотный корпус, у которого приблизительная численность насчитывала от 30 до 40 тыс. человек, и именно из них и создавались очень различные боевые порядки.

            Например, в XVIII веке, в соответствии с линейной тактикой, вся армия перед сражением в основном строилась в 2-3 протяженных линий, а в начале XIX века уже могли быть и смешанные порядки, в частности, сначала вперед в стрелковую цепь выстраивались егерские части - легкая пехота, которая проводила разведку и позволяла избежать внезапного нападения на основную часть войска.

            По фронту войска могли быть построены в одну линию, которые завязывали сражение с вражеской армией, а затем уже пехота строилась колоннами, которые действовали в зависимости от первоначального плана, или же от того, как развивался бой, и соответственно, боевой порядок отражал тенденцию к бою, к которому армия готовилась, к огневому или штыковому.

            Разумеется, все зависело от конкретной ситуации местности, замыслов военачальников, наличных сил, и против каких сил противника нужно было вести бой.

            Часто дивизия строилась колоннами, в которых 12 батальонов просто выстраивались друг за другом, для того, чтобы таранным ударом проломить фронт вражеской обороны. Это то, что касалось пехоты, но еще были такие рода войск, как кавалерия и артиллерия.

            В те времена применялись гладкоствольные дульнозарядные орудия, в частности, полковые пушки с небольшой дальностью стрельбы до 500 м, но с начала XIX века от полковой артиллерии в полках повсеместно отказались, так как отдельно огонь разбросанных орудий не могли нанести противнику серьезного урона.

            В конце концов - основой артиллерийского парка стали составлять более крупные полевые пушки с низкой скорострельностью и максимальной дальностью стрельбы до 2-2,5 км, хотя прицельная дальность ядром по цели типа пехотного батальона составляла 1-1,5 км, а если противник подходил слишком близко, то эффективная дальность стрельбы картечью была на дистанции до 200-300 м.

            Пушки в те времена были довольно дорогим удовольствием, и потому их количество было невелико, на всю армию в среднем на тысячу человек приходилось всего 3-4 пушки, а нормой считалось иметь 120 орудий на сорокатысячный корпус.

            В боевых порядках армии артиллерия, как правило, распределялась равномерно по всему фронту, батареи занимали место между батальонами, позади, как правило, первой линии, что подразумевалось, что никакой концентрации огня не было.

            В эпоху наполеоновских войн артиллерию стали концентрировать в большие батареи, по несколько десятков орудий, а в больших сражениях даже до сотни пушек и, таким образом они уже могли значительно оказывать влияние на ход сражения в каком-то конкретном месте.

            Первоначально термином - батарея, обозначали временное сосредоточение на одной позиции некоторого количества орудий артиллерийских рот так называемой - пешей артиллерии. Так, в Ваграмской битве в Австрии в июле 1809 г., в две батареи французской армии были сведены 120 орудий. Во многих армиях мира с 1830 гг. батареи стали штатными формированиями (постоянного состава), тогда как до этого артиллерийские подразделения назывались артиллерийскими ротами.

            Такие батареи, как правило, старались поместить внутри полевых укреплений, в виде редутов, из которых огонь велся практически прямой наводкой, и в качестве цели всегда вражеская пехота в первой линии, или идущая в атаку кавалерия.

            В Бородинское сражении сводная батарея Раевского, укрытая внутри Багратионовых флешей, вступила в составе из 18 орудий. Однако, несмотря на увеличивающуюся роль артиллерии, следует понимать, что основные потери в сражениях пехота несла от такой же пехоты.

            Обладая высокой подвижностью и маневренностью в сочетании со стремительным и мощным ударом, кавалерия во многих сражениях играла решающую роль.

            Способность вести самостоятельные действия в значительном отрыве от своих войск, преодолевать в короткое время большие расстояния, внезапно появляться на флангах и в тылу противника, быстро развертываться для боя, переходить от одних действий к другим как в конном, так и пешем строю обеспечивала кавалерии возможность успешно решать многообразные тактические и оперативно-стратегические задачи.

            В построении войск кавалерия находилась на флангах армии, основной единицей был кавалерийский эскадрон (от лат. exquadra), строящийся в основном в две шеренги по 120-160 человек в ряд, а основным оружием считалось холодное.

             К сожалению, на сегодняшний день очень мало работ настоящих специалистов, которые бы давали картину организации армии прошедших времен - систематизировано. Как правило, есть работы, посвященные отдельным историческим вопросам, как например - «Роль кавалерии в Гражданской войне в США» («Cavalry in the American Civil War»), и т.п.

            Плюс ко всему, у этих работ имеется существенный недостаток - они скучны и занудны, в них огромная масса ссылок и подробностей, которые с точки зрения истории (науки) обязательны, а с точки зрения читабельности (удобочитаемость), вообще убивают желание знакомиться с этими трудами. Зато огромное количество публицистики «от истории» которые описывают внешнюю сторону того или иного вопроса, но при этом совершенно не понимающие саму суть того, о чем знакомят читателей.

            Также имеет место огромная путаница в эпохах, что порождает огромное количество мифов, и беда не только в том, что кто-то взял информацию из различных источников, а в том, что рассмотрел только внешние различия, сразу «бросающиеся в глаза» - а остальное заполнил из недостоверных или идеологизированных источников.

            Взять к примеру, миф про драгун, которые будто являются пехотой на конях, и что кирасиры - это только тяжелая кавалерия, хотя достаточно посмотреть на организацию кавалерийских корпусов, и увидеть, какой вид кавалерии составлял «тяжелые дивизии», если в нем почему-то не было кирасир, потому что они были выделены в отдельные кирасирские дивизии? 

            Далее, следует путаница с драгунами - стрелками, вооруженными ружьями, и драгунами - с винтовками. Никто не задает вопрос, почему в полках иноземного строя одновременно существовали и драгуны и рейтары, так как согласно неправильного взгляда на данную проблему, они придерживались почти одной тактики, которую затем приписывают уже кирасирам.

            Только рейтары расстреливали из пистолетов исключительно пиконосную пехоту, а кирасирам  противостояла пехота - поголовно вооруженная ружьями.

            То есть, не раскрыта тема - что же такое тяжелый и легкий компоненты войск. (По комментариям Аркадия Шкурикова, из публикации: «7 видов российской регулярной кавалерии, или кто такие гусары, уланы, драгуны, кирасиры, егеря, рейтары и кавалергарды?». - Мифы и тайны истории (Yandex Zen). 02.01.2021 г.).

            Первоочередной задачей кавалерии было воспрепятствование действиям вражеской кавалерии, а при благоприятном случае - атака на пехоту противника, потому что когда она имела неглубокое построение, тяжелые кирасиры или драгуны вполне могли проломить ее колонну.

            С другой стороны, пехота, построенная в каре, была достаточно устойчива к кавалерийским атакам, тем более что такое построение нельзя было обойти с фланга.

            Основную роль кавалерия выполняла ближе к концу сражения, совершая охваты и обходы противника и ведя преследование так, чтобы он не смог снова собраться и перестроиться, или же наоборот, в случае неудачного сражения могла прикрыть своими действиями отступление своей армии.

            Кроме того, нередко кавалерия имела свою конную артиллерию, состоявшая из облегченных орудий, действующих совместно с кавалерийскими эскадронами и в их интересах, и в отличие от орудий полевой артиллерии, для которых заранее готовили укрепленные позиции, конная артиллерия должна была действовать гораздо оперативнее, быстро занимая позиции для огня на не оборудованных позициях, и быстрое менять их, следуя за своими эскадронами в общем строю кавалерии.

            Конная артиллерия играла важную роль в быстром реагировании на изменившиеся условия боя или операции, и была способна при правильном ее применении обеспечить успех как наступательной, так и оборонительной операции, или боя за счет сосредоточения большой огневой мощи в необходимое время в необходимом месте. [ТАКТИКА И ОРГАНИЗАЦИЯ АРМИИ В XVIII И ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА. / Ershvbolote.].

            Французская артиллерия в XIX веке.

            К середине XIX века Франция претендовала на роль законодательницы мод в области военного дела и вооружений. Еще при «старом режиме» французские артиллеристы, пытаясь упорядочить огневые и весовые характеристики королевской артиллерии, придерживались «системы Вальера» 1732 г., оказавшейся не совсем удачной.

            В 1776 г. на смену ей пришла система генерала Грибоваля, пытавшегося привить французским пушкам лучшие черты австрийских и прусских орудий. Итогом громадных усилий, многочисленных официальных прений и обычных в подобных случаях «подковерных игр» к моменту революционных войн Франция обладала мощной и хорошо организованной артиллерией, помогавшей армиям Республики, а затем Империи - творить чудеса.

            По завершении эпохи Наполеоновских войн развитие французской артиллерии затормозилось, стагнация которой продолжалась до 1822 г., когда генерал Чарльз Сильван граф де Вали (фр. Charles Sylvain comte de Valy; англ. Charles Sylvain count of Valy; 1773-1846) - новый инспектор артиллерии - начал очередную реорганизацию, закончившуюся в 1828 г. созданием системы, получившей наименование «системы Вали» (фр. «systemes Wali»; англ. «Vali systems»).

            Мероприятия предусматривали различные технические усовершенствования систем Грибоваля (systeme Griboval) и были направлены главным образом на повышение мобильности полевой артиллерии, упрощение обслуживания, стандартизацию передков и колес и использование всего двух типов лафетов, которые позволяли двум номерам расчета сидеть на зарядных ящиках во время движения батареи, а следовательно, всегда находиться при орудии.

            Во время Испанской кампании 1810-1812 гг. французы столкнулись с испанскими - 12 cm бронзовыми гаубицами, отлитыми в Севилье (город на юге Испании), возимыми на спинах мулов.

            Похоже, что до этого времени никто, кроме Испании, не уделял внимания созданию эффективных горных орудий, где маленькие испанские гаубицы проявили себя гораздо лучше 2-фунтовых и 4-фунтовых испанских пушек, так же как и 3-фунтовых французских, использовавшихся в горах.

            В 1821 г. французским артиллеристам поручили отобрать образцы орудий, несших службу в Пиренеях и Альпах, для сравнительных испытаний, где кроме собственно французских орудий, были предоставлены различные британские, испанские и итальянские пушки.

            В 1825 г. дискуссию «пушка против гаубицы» решили в пользу гаубицы, и 17.05.1828 г. Военное Министерство официально приняло на вооружение горную пушку-гаубицу, получившую обозначение «Obusier de 12 de montagne, Mle 1828», хотя орудию еще предстояло три года полевых испытаний.

            Это орудие, использовавшее «патронированный» (encartouchИ) боеприпас, имело дальность стрельбы 1200 м и могло транспортироваться в разобранном виде двумя мулами. Великолепно проявив себя в Алжирской кампании (1830-1834), оно до 1860 г., оно оставалось любимицей артиллеристов Второй Республики (период: с 1848 по 1852 гг.).

            В 1853 г. на поле боя появились гладкоствольные орудия нового поколения, так называемые пушки-гаубицы «Canon obusier de campagne de 12 cm, Mle 1853», также известные как «Canon de l’Empereur» или («Napoleons») «Наполеоны», поскольку считается, что своим появлением они обязаны французскому императору Наполеону III (1808-1873). Новые орудия, помимо ядер, также могли стрелять гранатами, что представляло собой значительный шаг вперед.

            С их появлением утратили боевую ценность полевые орудия предыдущего поколения, главным образом Canon de 8 и Canon de 12. Пушки-гаубицы были достаточно легкими, чтобы перемещаться по полю боя, и достаточно мощными для разрушения полевых укреплений с дистанции - 1500 м, но дни гладкоствольной артиллерии подходили к концу, и вскоре новые нарезные орудия основательно потеснили «Canon de l’Empereur».

            Проекты первых французских нарезных орудий появились еще в 1832 г., но реально работы по их созданию начались лишь в 1844 г., одновременно также велась разработка новых типов боеприпасов - литых удлиненных разрывных снарядов с направляющими цинковыми выступами и взрывателями, способными работать как с задержкой на время, так и на мгновенный удар.

            Параллельно, с 1847 г., изучалась возможность заряжания орудий с казенной части, но в данном вопросе артиллеристы столкнулись с проблемой сильной утечки пороховых газов в момент выстрела, которую сумели решить лишь в 1860 г., когда Антуан Трель де Болье (Antoine Treille de Beaulieu; 1809-1885) создал работоспособный поршневой затвор - механизм артиллерийского орудия, обеспечивающий открывание и закрывание канала ствола сцеплением нарезки поршня и нарезной части казенного среза ствола.

            Перед конструкторами стояла еще одна серьезная проблема, а именно - материал для новых стволов. Французские металлурги никак не могли получить качественную сталь со стабильными свойствами в необходимых для промышленного производства масштабах, поэтому почти до самого начала Франко-прусской войны (1870) артиллерия широко использовала бронзовые стволы.

            Подполковника (впоследствии генерала) Антуана Трель де Болье, с 1840 г. занимавшегося вопросами создания нарезного оружия, можно с полным основанием назвать отцом французской нарезной артиллерии. Работая над новыми орудиями, он опирался на поддержку президента Артиллерийского Комитета, генерала Жан-Эрнеста Дюко, виконта де Ла Хитте (Jean-Ernest ducaud, vicomte De la Heath; 1789-1878), способствовавшего принятию новых систем на вооружение.

            В своем докладе на Лондонской Выставке 1862 г., Антуан Трель де Болье не забыл упомянуть имя Ла Хитте, который: «взяв на себя ответственность за внедрение новых принципов, энергично проводил их в жизнь. Главным образом его твердой вере в эти принципы следует приписать успех нового оружия».

            Канал ствола дульнозарядного орудия, выполненного по новой системе, имел шесть нарезов, в которые входили цинковые выступы, закрепленные на обтекаемом удлиненном корпусе снаряда. При разработке самих снарядов интенсивно использовались работы капитана Франсуа Тамизье (Francois Tamizier; 1809-1880), долгое время изучавшего динамику полета обтекаемых тел.

            В 1841 г. Франсуа Тамизье получил патент на метод повышения точности цилиндро-конического выстрела путем нарезания трех канавок - по-французски «cannelures» («каннелюры») на цилиндрической части выстрела. До изобретения Тамизье цилиндро-коническая пуля имела тенденцию оставаться вдоль ее инерционной оси, постепенно отклоняя ее от траектории и все больше встречая сопротивление воздуха, что делало бы движение снаряда неустойчивым.

            Наполеон III, по ряду соображений, главным образом финансовых, решил продлить жизнь своим любимым «Canon obusier de 12», приказав нарезать их стволы по системе Ла Хите. Кроме перенарезаных «Napoleons»,  новая система включала также обновленные осадные орудия «12», «16» и «24», новые полевые орудия «4» и «12» и горное орудие «4».

            С введением нарезных стволов и удлиненных снарядов, заменивших старые ядра, орудия могли стрелять гранатами почти в два раза тяжелее, чем ядра того же калибра. Орудия Ла Хитте продолжали носить традиционные обозначение «4», «12» и т.д., но цифры теперь больше соответствовали килограммам, чем французскому фунту.

            Например «Canon de campagne de 4 La Hitte» стреляло снарядами, весящими почти 4 кг, подобным образом Canon de 12 La Hitte использовало - 11,5 кг гранаты взамен - 4,1 кг ядер, дальность стрельбы новых полевых орудий превышала - 3000 м.

            Так например, 4-фунтовая нарезная полевая пушка Beaulieu была принята на вооружение французской армии в 1858 г., где она заменила гладкоствольную пушку Canon-obusier de 12, а в следующем году на вооружение поступила нарезная горная пушка обр. 1859 г. [ANTOINE TREUILLE DE BEAULIEU. - Materiel de Wikipedia.].

            Боевые качества новых орудий, отличившихся в во время Итальянской кампании 1859 г., вполне удовлетворяли и французский генералитет, и Наполеона III. В итоге, в войну 1870 г. французы вступили большей частью с бронзовой, дульнозарядной артиллерией, которой противостояла стальная, казнозарядная артиллерия прусской армии.

            Жан-Батист Вершер де Реффи (Jean-Baptiste Verchere de Reffye; 1821-1880) являлся французским генералом артиллерии XIX века и начальником работ в Медоне (Meudon - коммуна во Франции, юго-западный пригород Парижа), а также он основал оружейное производство в Тарбе (Tarbes - город во Франции). [The UNITED SERVICE MAGAZINE. - Page 11, 1872 г.].

            В истории французской артиллерии Жан-Батист Вершер де Реффи сыграл ключевую роль во внедрении нарезных пушек с казнозарядным вооружением, что являлось заметным улучшением по сравнению с предыдущей системой Ла Хитте, действовавшей с 1858 г. В системе La Hitte также использовалось нарезное оружие, но оно заряжалось с дула, что имело некоторое преимущество в прочности конструкции, но недостатком была медлительность заряжания.

            В 1870 г. на вооружение французских батарей поступили первые казнозарядные «Canon de 7» 85 mm (3,35") орудия де Реффи (первоначально имевшие бронзовый ствол с четырнадцатью нарезами). Кроме поршневого затвора, первоначально также изготовленным из бронзы, орудия отличалось таким нововведением, как раздельно-гильзовое заряжание, значительно повышавшим скорострельность до 6-7 выстр/мин и, к тому же, расширяющаяся гильза обеспечивала лучшую обтюрацию, что дальность стрельбы гранатой весом 7,1 кг достигала 5800 м.

            В 1873 г. де Реффи также разработал 75 mm пушку Reffye, oднако вскоре его пушки вскоре будут заменены 95 mm (ru.wikipedia.org) (3,74") пушкой Lahitolle (Canon Lahitolle de 95 mm, modele 1875) и особенно 90 mm (3,54") пушкой De Bange (canon de Bange de 90 mm, modele 1877).

            Кроме казнозарядных орудий, с именем Жан-Батиста Вершера де Реффье (Jean-Baptiste Verchere de Reffye; 1821-1880) связано принятие на вооружение французской армии такого своеобразного оружия, как «Mitrailleuse» («Митральеза»). Т

            радиционно ее родителем считают бельгийского капитана артиллерии Туссена Фафсхампса (Toussaint-Henri-Joseph Fafchamp; 1783-1868), предложившего ее в 1851 г. бельгийскому оружейному мастеру Джозефу Монтиньи (Joseph Montigny).

            Митральеза (фр. mitrailleuse, от фр. mitraille - картечь; в России картечница [МИТРАЛЬЕЗА / Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. / авт.-сост. В.И. Даль. - 2-е изд. - СПб.: Типография М.О. Вольфа, 1880-1882.]) - изначально, употреблявшееся во второй половине XIX века французское название скорострельного многоствольного артиллерийского орудия, которое вело залповый огонь боеприпасами ружейного калибра и имело полностью ручную перезарядку (ru.wikipedia.org).

            Если быть точным, митральеза никак не являлась революционным изобретением, а подобно множеству других, была лишь эволюционным развитием идеи многоствольного орудия. Самая первая «настоящая» митральеза была изобретена в 1851 г. капитаном бельгийской армии Туссена Фафсхампсом, еще за десять лет до появления картечницы Гатлинга (Richard Jordan Gatling; 1818-1903), изобретшего Revolving Battery Gun (вращающуюся батарейную пушку). 

            Черновой прототип Туссен Фафсхампс изготовил по своим собственным чертежам. Проект был доработан Ж. Монтиньи и Л. Кристофом и явлен императору Наполеону III в 1859 г. и, вскоре mitraleza Montigny появилась на вооружении французской армии.

            Но как бы то ни было, в результате сотрудничества Фафсхампса, Д. Монтиньи и компании «Fusnot», родилась система, по праву претендующая на звание первого автоматического орудия, первоначально имевшего 50 стволов, способных стрелять залпом, и его предполагалось использовать для защиты крепостей, при этом сам автор называл его «carabine multiple» - «многозарядный карабин».

            Джозеф Монтиньи (Joseph Montigny) бельгийский оружейник из Фонтен-л'Эвек близ Брюсселя, усовершенствовал орудие, представив в 1863 г. 37-ствольную мобильную версию (mitrales de Montigny), Наполеону III, произведшее впечатление на императора, считавшего себя экспертом в вопросах артиллерии, которое заряжались одновременно при помощи специальной пластины-обоймы с отверстиями для патронов, в которую они вставлялись и удерживались за закраины.

            Пластину вместе с патронами необходимо было вставить в пазы позади ствола, после чего специальным рычагом все они вталкивались в стволы, а сам затвор запирался при этом намертво.

            Возможно, Наполеон III, убедившись в ходе Итальянской кампании 1859 г., что французские винтовки проигрывают по своим баллистическим качествам австрийским винтовкам Лоренца (lorenz-Gewehr), надеялся, что новое оружие станет козырным тузом французской армии. Он поручил де Реффи совместно с Д. Монтиньи обеспечить производство митральез.

            С 1866 г. новое оружие начало изготавливаться во Франции, как 25-ствольная 13 mm митральеза де Реффи или «Canon Yu balles». Кроме того, французская армия располагала некоторым количеством подобных 13 mm 30-ствольных орудий конструкции Beaulieu.

            Работая в личном Арсенале Наполеона III в Шато-де-Медон, де Реффи изготовил митральезу, способную вести огонь на дистанции 1500-2500 м, которая внешне напоминала обычную полевую пушку на колесном лафете, возимую упряжкой из четырех лошадей. Митральеза изготовлялась и испытывалась в атмосфере повышенной секретности, средства брались из особого фонда императора и не фигурировали в армейском бюджете.

            Для сохранения секретности стволы (правительственный арсенал не мог их изготовить, и заказ разместили в кампании «Petin-Gaudet»), затвор и боеприпасы производились в разных местах.

           Финальная сборка осуществлялась на заводе Реффье в Медоне (где Жан-Батист Вершер де Реффи являлся руководителем работ). Бюджет Арсенала в 1864 г. составлял 364 тыс. франков, из которых около больше половины направили на изготовление 80-90 mitrailleuse. Ожидалось, что они будут готовы к 01.03.1865 г., но из-за производственных трудностей в 1865 г. выпустили всего 25 орудий (в последующем году их изготовили в количестве 100 ед.).

            Несмотря все меры секретности, слухи о митральезе все равно просочились в печать. В 1867 г. британская пресса писала, что французский император мастерит какое-то легкое пехотное орудие:

                «Ходят слухи о необычном полевом орудии, изобретенном самим императором. Говорят, что несколько уже изготовлены и проходят интенсивные испытания. Но сведения о природе этих пушек еще не просочились вовне, и все связанное с ними сохраняется в строгой секретности. Пушки императора, по всей видимости, представляют собой очень легкие образцы, возможно двухфунтовые или даже легче, предназначенные для той же цели, что и орудия, демонстрируемые мистером Витвортом» (имелся в виду английский инженер, предприниматель, изобретатель Joseph Whitworth; 1803-1887).

            Но то, что сведения о новом оружии были хорошо известны наиболее вероятному противнику, выяснилось лишь накануне войны, когда в Пруссии напечатали пропагандистский памфлет, в котором упоминалось орудие «с более чем двадцатью стволами, имеющее весьма небольшой конус рассеивания».

            Орудие де Реффи имело 25 стволов калибром 13 mm, стрелявших пятидесятиграммовыми пулями. Скорость пули была необычайно высока для того времени (около 530 м/сек) благодаря высокому отношению веса заряда к весу пули: почти 1:4 (больше чем в винтовках Chassis - 1:5 и Draise - 1:6). Комбинация высокой скорости и тяжелой пули оказалась сверхэффективной. Энергия пули митральезы в 4-5 раз превосходила энергию пули, выпущенной из винтовки Дрейзе (Draise-Gewehre).

            Но, по мнению де Реффи, сравнение огня митральезы с винтовочным огнем говорило о непонимании роли нового оружия. Это орудие могло действовать на дистанции, недоступной винтовке, и компенсировало отсутствие картечи на расстоянии 1000-2500 м. Де Реффи был искренним приверженцем митральез, рассматривая их как особый вид артиллерии.

            Он писал: «Использование митральезы имеет мало общего с использованием обычного орудия. Ее появление привносит в артиллерийскую тактику серьезные изменения. Очень мало офицеров понимают, как следует применять это оружие, опасное лишь при использовании должным образом. Ярых сторонников митральез можно встретить среди молодежи, которые использовали их во время войны, но гораздо меньше приверженцев встречается в среде старших офицеров».

            Во французском руководстве 1874 г., написанном с учетом реального боевого опыта, наиболее полно отражен взгляд разработчиков на тактическое использование митральез:

                «С улучшением и принятием на вооружение казнозарядных нарезных ружей, орудия, даже будучи казнозарядными, потеряли одно из своих главных преимуществ над оружием пехоты: дальность винтовочной стрельбы возросла вчетверо, а скорострельность десятикратно, в то время как у орудий дальность стрельбы возросла втрое, а скорострельность почти не изменилась. Во время боя возникает множество моментов, когда пехота сближается с артиллерией на дистанцию действенного ружейного огня.

           В подобных обстоятельствах артиллерия не может противостоять скорострельным винтовкам, и если пехота, не пугаясь грохота орудий и разрывов снарядов, продолжит решительное движение, батареи окажутся беззащитны и будут приведены к молчанию вследствие уничтожения их расчетов.

            Со времен американских войн предпринимались попытки создать оружие, имеющее скорострельность винтовочного огня, но превосходящее винтовку по дальности стрельбы - оружие уверенно поражающее кавалерию и пехоту на дистанции, где картечь теряет свою эффективность.

            Таковыми являются «пулевые орудия» (т.е. - митральезы), способные вступать в бой на дистанции - 900-2500 м и действующие с большей точностью, чем старая картечь, которая на сегодняшний день выглядит почти бесполезной».

            Если внимательно прислушаться к де Реффи, то можно понять, что он считал основным достоинством митральезы ее эффективность на больших дистанциях. С высоты сегодняшнего дня, историки часто выступают в роли слишком суровых судей. Это коснулось и митральезы. На нее довольно смело навешивают ярлык несовершенного, неэффективного оружия, стрелявшего неточно и расточительно.

            Но подобные оценки обусловлены скорее всего анализом более позднего опыта массированного использования пулеметов, особенно во время Первой Мировой войны. Если же исходить из недостаточного опыта ее современников, технических реальностей тех дней, тактической концепции использования митральезы как дальнобойного противопехотного оружия, то она вполне отвечала стоящим перед ней задачам.

            Боевая скорострельность орудия колебалась от 75 до 125 выстрелов в минуту, в то время как максимальная достигала 200 выстрелов. Одна батарея из шести орудий имела боезапас в 43 200 патронов, которых хватало на 1728 залпов (288 25-патронных обойм для каждой митральезы), что теоретически обеспечивало полтора часа ведения непрерывного огня.

            Считается, что перед войной 1870 г. французы имели 190 митральез. Устав предполагал одну шестиорудийную батарею на дивизию, заменявшую батарею «Canon de 4». В итоге каждая французская дивизия имела три батареи «Canon de 4» и одну батарею митральез.

            На поле боя митральезы великолепно зарекомендовали себя как противопехотное оружие и оказались практически бесполезны в контрбатарейной борьбе (в которую их постоянно втягивали). Поражение Франции в войне легло незаслуженным темным пятном на репутацию «секретного оружия Императора». Несомненно, если бы итог войны был иным, митральезу до сегодняшнего дня прославляли бы как оружие, изменившее тактику боевых действий.

            В Южную Африку митральеза попала в качестве подарка, полученного президентом Южно-Африканской Республики Бургерсом во время его посещения Европы в 1874 г. Это было одно из трофейных орудий, захваченных прусаками у французов. Орудие использовалось трансваальской артиллерией в учебных целях, но в 1877 г. было реквизировано британцами и стало частью вооружения гарнизона Претории.

            Война 1870 г. дискредитировала не только митральезы, но и всю военную систему Франции, одновременно послужив толчком к ее реформированию. Уже в первых боях французские батареи часто приводились противником к молчанию, и нередко в рапорты с поля боя сообщали, что: «прусские орудия обладают большей скорострельностью, наши снаряды недостаточно эффективны, наши ударные взрыватели низкого качества, прусские батареи более мобильны, стрельба прусаков более точна…».

            Уроки из этого поражения вынесли не только нижние чины, но и лица, ответственные за состояние артиллерии. 28.06.1870 г. Министр Обороны генерал Фло писал председателю Артиллерийского Комитета:

                «Генерал, в свете последних событий войны и, в частности, событий в Париже, где артиллерия сыграла огромную роль, мне кажется необходимым проанализировать все достоинства и недостатки материальной части и в минимально возможные сроки произвести необходимые улучшения… Работа, которая ложится на Комитет, потребует значительных усилий. Вопросы программы должны рассматриваться в следующем порядке: первая неотложная помощь артиллерии…».

            Задачи совершенствования материальной части артиллерии очерчивались министерским циркуляром от 05.08.1871 г., определявшим требования к новому легкому орудию:

                «Ствол стальной, нарезной, заряжание с казны, лафет железный». Исходя из этих принципов, в августе 1874 г. инспектор Политехнической школы полковник Анри де Лахиттоле (Henri de Lahittole; 1832-1879) сконструировал и представил свое 90 мм полевое орудие, ставшее первым серийным французским орудием со стволом, отлитым из стали и скрепленным кольцами «обработанного железа».

            Для предотвращения прорыва газов через затвор Лахиттоле использовал «асбестовый» обтюратор Рагона де Банжа (Valerien Banj, Charles Rugon de Banges; 1833-1914). Затем последовал усовершенствованный вариант калибром 95 mm («Lahitolle» 95 mm на полевом лафете Canon). В ноябре того же правительство выдало заказ на орудия для вооружения двух батарей, и с 1875 г. новые пушки начали поступать в войска.

            В 1888 г., после некоторого изменения конструкции казенной части (запальное отверстие с верхней части ствола переместили в осевую часть поршня затвора), орудие получило наименование «Canon de 95 Mle 1888» и оставалось в резерве до Первой Мировой войны. Решение Военного Министерства оставить орудие Лахиттоле в строю, кроме финансовых соображений, объяснялось и тем, что, несмотря на меньшую точность, его снаряд был на три килограмма тяжелее снаряда аналогичного орудия Рагона де Банжа.

            Кроме полевого варианта орудие использовалось на («sauterelle» или «d’affШt omnibus») осадном лафете, дальность стрельбы с которого повышалась до 10 000 м. В начале Первой Мировой войны Франция имела на вооружении более 1500 таких орудий.

            Со своей стороны не терял времени и полковник де Банж. В январе 1877 г. его орудия калибром 80 mm и 90 mm прошли сравнительные испытания. В составленном заключении пять членов комиссии из десяти высказались в пользу затвора конструкции Рагона де Банжа.

            23 января Военный Министр утверждает заключение комитета, и армия принимает орудия де Банжа. Французское правительство признало заслуги и Анри де Лахитолле, и Рагона де Банжа. Оба изобретателя были награждены в равной степени «…за большую и интеллектуальную работу, которую они проделали в связи с реорганизацией материальной части артиллерии…».

            Французская артиллерия в полной мере усвоила уроки поражения. Производство орудий развернулось полным ходом. К 1880 г. армия получила 380 стационарных батарей (фр. batteries montИes - «установленные батареи»), 57 конных батарей и 57 полевых (пеших) батарей: всего 494 батареи, удвоив артиллерийский парк в сравнении с 1860 г.

            После 1883 г. претерпела некоторые изменения и структура осадной артиллерии. Была создана крепостная артиллерия (l’artillerie de forteresse), в состав которой вошли 16 батальонов по шесть полевых (пеших) батарей, то есть 96 дополнительных батарей. Наконец, в 1888 г., почти одновременно, была сформирована горная артиллерия (l’artillerie de montagne), разделенная между 14e brigade d'artillerie - 14-й артиллерийской бригадой (2e regiment d'artillerie - 2-й артиллерийский полк) и 15e brigade d'artillerie - 15-й артиллерийской бригадой (19e regiment d'artillerie - 19-й артиллерийский полк).

            Чарльзу Рагону де Банжу (Charles Ragon de Bange; 1833-1914) удалось осуществить давнюю мечту французских военных, внедрив законченную систему нарезной казнозарядной артиллерии, включавшую весь необходимый взаимодополняющий ряд орудий.

            Его орудия проектировались по спецификациям французской армии, армейским офицером, в правительственном Арсенале. В отличие от конкурирующей Krupp-Systeme («системы Круппа»), они не предназначались для экспорта.

            Лейтенантом 8-го полка конной артиллерии Чарльз Р. де Банж участвовал в Итальянской кампании (Австро-итало-французская война; 27.04.1859-11.071859) и отличился в битвах при Палестро (30-31.05.1859) и Солферино (24.06.1859). Имея репутацию технически грамотного специалиста, с 1860 по 1862 гг. отвечал за береговую оборону Брестского Арсенала. В 1862 г., в чине капитана был командирован на металлургический завод в Ньевер, а затем в августе 1864 г. на «Manufacture d’armes de ChБtellerault».

           В 1866 г. работал на заводе по производству взрывчатых веществ в Меце. После командования с 1867 по 1868 гг. 9-м артиллерийским полком (9e regiment d'artillerie), назначается помощником директора измерительных мастерских центрального артиллерийского депо Парижа, и остается на этой должности всю войну.

            Командир эскадрона в феврале 1874 г., подполковник в январе 1878 г., полковник в ноябре 1880 г., 11.03.1882 г. он добивается выхода в отставку, чтобы возглавить «заводы Кайля» («usines Kyle») в гг. Гренелле, Денене и Дуэ, имевшие необходимый инструментарий для разработки и производства нового вооружения. До 1889 г., руководя этими заводами, де Банж постоянно совершенствовал свои разработки, но затем область его интересов сместилась в сторону железнодорожного транспорта.

            «Нормальный ряд» де Банжа включал следующие орудия: горное «Canon de 80 de montagne, Mle. 1877», полевое/конно-артиллерийское «Canon de 80 de campagne, Mle. 1877», полевое, осадное и крепостное «Canon de 90, Mle. 1877», осадное и крепостное «Canon de 120, Mle. 1878», осадное и крепостное «Canon de 155, Mle. 1877» и созданную на основе укороченного ствола 155 mm крепостную гаубицу на S-образном лафете, прозванном «лебединая шея». Именно с двумя последними орудиями связано принятие французами калибра 155 mm, который постепенно стал всемирно признанным стандартом.

           Более тяжелые стволы представляли 220 mm осадная и крепостная мортира 1880 г. и 270 mm мортира 1885 г. Простые, надежные и мобильные, эти орудия перекрывали все потребности французской армии того времени в прямом и навесном огне, в поле, горах, при осаде и береговой обороне.

            Пушка могла транспортироваться как на колесном ходу, так и во вьюках, разбираясь на три части: ствол, лафет и колеса. Орудие имело укороченный (в сравнении с полевым орудием того же калибра) ствол и более низкий лафет. Для контроля отката использовались подпружиненные цепи-оттяжки, крепившиеся за хобот лафета и за спицы колес.

            При весе - 310 кг вместе с лафетом, орудие стреляло на дальность 4100 м, используя те же снаряды, что и полевое орудие данного калибра, но выпускаемые с меньшей начальной скоростью: гранаты обр. 1877 г., шрапнель 1885 г., стальные удлиненные гранаты 1890 г. и осколочные гранаты 1895 г.

           Учитывая невысокую начальную скорость (250-380 м/с), снаряды оснащались более чувствительными ударными взрывателями. Малоизвестной особенностью горных орудий де Банжа была их способность бросать мины. Сняв колеса и удлинив хобот лафета, расчет получал возможность метать «bombes cylindriques» - мины, снабженные хвостовиками.

            Эти мины не имели перьев, получая вращение во время движения хвостовика по нарезному стволу. Мина, в зависимости от модели, снаряжалась от 18 до 35 кг взрывчатого вещества. В варианте миномета дальность стрельбы составляла порядка - 300 м. Но артиллеристы с крайней неохотой использовали мины, благоразумно опасаясь поражения осколками собственных боеприпасов.

            В качестве основного полевого орудия французская армия приняла 90 mm орудие де Банжа «Canon de 90, Mle 1877». Орудие получилось надежным и достаточно легким - 1210 кг. Максимальная дальность стрельбы составляла - 6900 м при весе снаряда около 8 кг. Снаряды: граната, шрапнель, картечь.

            Орудие интересно еще и тем, что для борьбы с откатом оно оснащалось «канатным тормозом» капитана Лемони 1888 г. - при откате канат, наматываясь на боевую ось, прижимал к ободу колеса тормозную колодку.

            В соответствии с французской военной доктриной осадная артиллерия предназначалась для «…борьбы и приведения к молчанию артиллерии осажденного противника, которая обычно состоит из орудий большого калибра; приведения в негодность укрепленных артиллерийских позиций; разрушения укреплений и укрытий; разрушения крепостных сооружений; разрушения и обеспечения проходов для наступающих колонн.

            Для выполнения поставленных задач она должна обладать мощными орудиями, с большой дальностью стрельбы, достаточной точностью не только при стрельбе прямой наводкой, но и при навесной стрельбе… вот почему осадная артиллерия должна состоять из стволов большого калибра».

            11.05.1874 г. Военное Министерство утверждает калибры 120, 155 и 220 mm для крупнокалиберных орудий и 220 mm, 270 mm для нарезных мортир. Орудие «Canon de 120 mm, Mle 1878» было принято на вооружение в декабре 1878 г. - ствол монтировался на крепостной лафет, аналогичный лафету 155 mm орудия. Дальность стрельбы при массе снаряда 20 кг достигала - 11 тыс. м для модели с длинным стволом и 8000 м - для укороченной.

            Поскольку тормозные башмаки не обеспечивали достаточного контроля отката, лафет оснастили гидравлическим тормозом («frein hydraulique modХle 1883»), сконструированным и изготовленным «Compagnie de Saint Chamond». Одним концом тормоз крепился к вертлюгу, зафиксированному на платформе, а другим к хоботу лафета. Это устройство, применявшееся и с 155 mm орудием, позволяло сократить откат до метра.

            Завершали «систему де Банжа» две тяжелые нарезные мортиры. К 1880 г. французы создали крупнокалиберную 220 mm мортиру на лафете, скользившем при выстреле по деревянной платформе. Мортира стреляла снарядами весом - 98 кг, используя 6 кг заряд.

            При угле возвышения 44° дальность стрельбы составляла 5200 м, скорострельность достигала одного выстрела в три минуты. Вес мортиры в боевом положении составлял 4150 кг. Для транспортировки на лафете предусматривалось место для установки двух колес, а сама мортира могла цепляться к специальному передку.         

            Орудие обслуживал расчет из 11 рядовых и двух унтер-офицеров. Скорострельность не превышала одного выстрела в три минуты. Максимальная дальность стрельбы снарядом весом от 180 до 230 кг составляла 8000 м. Для транспортировки мортиры требовалось три повозки.

            Таким образом, в конце 1880 гг. Франция сумела реализовать единую систему артиллерии, охватывавшую полевую, осадную и береговую артиллерии. Однако оставалась еще одна проблема - переход на новые типы пороха и взрывчатых веществ.

            Работы по созданию малодымных и бездымных порохов велись во всем мире. Первым реального успеха добился французский химик Поль Вьель (фр. Paul Marie Eugene Vieille; 1854-1934), создав в 1884 г. безопасный в обращении бездымный пироксилиновый порох.

            Собственно пироксилин был получен еще в 1846 г., но химики долго не могли отработать технологию получения стойкого и безопасного в обращении продукта. Вьель, растворив пироксилин в смеси спирта и эфира, получил тестообразную массу, которая после прессования и сушки дала прекрасный порох.

            Из соображений секретности новый порох получил название «Poudre V», а затем «Poudre B». Порох Вьеля практически не давал дыма и, будучи в несколько раз мощнее черного, позволял использовать заряды меньшего веса, к тому же срабатывавшие даже при повышенной влажности. Вначале порох Вьеля использовался в патронах к винтовке Лебеля, которую приняла на вооружение французская армия, а затем и в новых французских орудиях.

            Одновременно удача улыбнулась разработчикам боеприпасов - после того как в 1885 г. немцы создали новый тип снаряда, начиненный бризантным взрывчатым веществом «Шпренгкорпером», французский химик Тюрпен, развивая работы немца, Германа Йохана Филиппа Шпренгеля (Hermann Johan Philipp Sprengel; 1834-1906), открывшего способность пикриновой кислоты к детонации, обнаружил, что в сплавленном виде это вещество хорошо детонирует. Он и предложил собственный способ прессования и литья пикриновой кислоты.

            Экспериментальные стрельбы новыми боеприпасами показали, что существующие укрепления не в состоянии полноценно противостоять крупнокалиберным мортирам со снарядами, начиненными новым взрывчатым веществом - в мире разразился так называемый «минно-торпедный» кризис 1886 г. (Французская артиллерия в 19-м веке | Артиллерия. VK.COM ARTILLERY_CLUB / ВКонтакте).

            В 1887 г. французское правительство приняло на вооружение новый вид взрывчатого вещества с добавками нитроцеллюлозы под наименованием melinite («мелинит»), поскольку его цвет напоминал цвет меда. Можно отметить, что с 1888 г. Британия начала производство подобного же взрывчатого вещества в г. Лидде под наименованием lyddite («лиддит»), а японцы, слегка изменив формулу, создали Shimose.

            Одним из центров главных центров французской индустрии вооружений стал Крезо или «Le Creuzot» - город в департаменте Сона (по названию реки на востоке Франции, крупнейшего притока Роны) и Луара (река во Франции), возникший еще в конце XVIII века на месте разработок каменного угля.

            Первые промышленные предприятия были созданы здесь в 1774 г., а уже к 1782 г. в г. Крезо, впервые во Франции, начали лить чугун с использованием кокса. С 1782 г. в городе начала развиваться военная промышленность.

            При Революционном Правительстве эти заводы были государственными, затем, во времена Империи, их вернули частным владельцам, хотя они продолжали получать большие военные заказы от Императора. После мира 1815 г. заводы неоднократно меняли хозяев, пока в 1835 г. не попали в руки братьев Адольфа (Adolf Schneider; 1802-1845) и Эжена (Eugene Schneider; 1805-1875) Шнейдеров, основавших фирму «Schneider & Co».

            В 1867 г. фирма прославилась тем, что стала первым предприятием, выпускавшим как корабельную броню, так и орудия. После внедрения бессемеровского процесса и освоения выпуска качественной стали с добавками никеля «Schneider & Co» быстро развивалась и вскоре стала владельцем обширного участка земли возле Гавра, где создала гигантское предприятие, почти такое же, как в Крезо.

            Поэтому, когда речь идет об орудиях «Крезо», подразумевается, что они произведены французским гигантом «Schneider & Co», вне зависимости, где собственно изготовлены - в Крезо или Гавре. [Автор - Тодер Олег Якубович.] | [ФРАНЦУЗСКАЯ АРТИЛЛЕРИЯ В XIX ВЕКЕ. / Альтернативная история (Yandex Zen). 26.11.2019 г.].    

            Крымская война.

            Николай I (1796-1855) - российский император с 1825 по 1855 гг., однажды решившийся взять антиевропейский курс в политике, буквально нарвался на Крымскую войну, в ходе которой Россия оказалась одна как против объединенных сил Европы, так и против Османской империи. И хотя в русском мире существует мем, что «каждые сто лет Европа объединяется против России, чтобы в очередной раз получить …люлей и снова успокоиться на следующие сто лет», однако и в этом случае, по полной мере, огреблась сама Россия.

            Во внешней политике перед Николаем I стояла задача - укрепить границы Российской империи на Кавказе, в Крыму и в Бессарабии от наиболее воинственных соседей, то есть персов и турок, для чего были проведены две войны - Русско-персидская (1826-1828) и Русско-турецкая (1828-1829), в результате которых Россия не только защитила границы, но и заметно усилила свое влияние на Балканах.

            Более того, некоторое время (правда, короткое - с 1833 по 1841 гг.) действовал Ункяр-Искелесийский договор между Россией и Турцией, согласно которому последняя должна была в случае необходимости закрывать проливы Босфор и Дарданеллы (то есть проход из Средиземного моря в Черное) для военных кораблей противников России, что делало Черное море, по сути, внутренним морем России и Османской империи. [ВСЕ, ЧТО НУЖНО ЗНАТЬ О НИКОЛАЕ I, В 10 ПУНКТАХ. -  Рассказывает историк Леонид Ляшенко.].

            В отличие от Англии и Франции, создававших свои колонии в Африке, где отсутствовала местная государственность, и иного способа цивилизовать территории не было, Россия возжаждала создавать колонии прямо в Европе - Бессарабия, Вахия, балканские страны. В планах русской экспансии был также захват Босфора и Дарданелл, тем самым создавая угрозу устоявшейся общеевропейской безопасности. В то время как британская корона до сих пор включает в себя четырнадцать независимых государств, бывших своих колоний.

            Основными причинами Крымской войны 1853-1856 гг. стало столкновение политических интересов России, Британии, Австрии, Франции и Турции на Ближнем Востоке и Балканах. С октября 1853 г. Россия воевала на Черном море, на Дунае и Кавказе с Османской империей, которую поддерживали Франция и Англия. Однако войну России англичане и французы объявили лишь в марте 1854 г., то есть спустя полгода после того, как страна начала войну с Османской Турцией.

            Основной идеей объединенных сил была ограниченным контингентом, вдали от своих баз и на территории противника, принудить Российскую империю отказаться от суверенитета на Черном море, лишившись флота и крепостей на долгие годы.

            Цели, поставленные союзниками, были просты - не допустить разгрома Турции, не допустить контроля России над проливами и бесконтрольного присутствия русского флота в Средиземноморье, главной логистической артерии Европы. И эти цели были достигнуты - флот был потоплен, главная база разрушена, на следующие 20 лет «южные» амбиции Империи приутихли.

            При этом и Великобритания, и Франция воевали в сложнейших условиях отрыва от экономических центров метрополии (силами всего лишь экспедиционных корпусов), когда каждый сухарь и каждый патрон приходилось везти из-за тридевять земель, тогда как Россия, даже через полвека, ровно такую же войну, проиграла Японии (1904-1905).

            Другие результаты Крымской войны также хорошо известны, вступившему на престол Александру II (1818-1881) пришлось отменить крепостное право в 1861 г., за что стал известен как Александр Освободитель, провести реорганизацию судебной системы, создание выборных местных судей, отмену телесных наказаний, развитие местного самоуправления через земскую систему, введение всеобщей воинской повинности, отмену некоторых привилегий дворянства и поощрение университетского образования (ru.wikipedia.org).

            20.10.1853 г. В британское правительство поступает донесение внешней разведки: Дальний Восток Российской империи безоружен и мало населен, что для англичан такое положение дел было идеальным, и Британия утверждала план колонизации этих земель, как будущей части Британской империи.

            Совместно с Францией они отправили для нападения на Дальний восток шесть кораблей, вооруженных двумястами пушками и тремя тысячами солдат. Еще ранее, укрепившись в Индокитае, Англия и Франция ввели войска в Китай, открыв эпоху опиумных войн - период военных конфликтов на территории Китая в XIX веке между западными державами и Империей Цин.

            Основной причиной военных действий стали разногласия о торговле с Китаем, в первую очередь - с опиумом. Первая опиумная война произошла в 1840-1842 гг. - между Великобританией и Империей Цин, Вторая опиумная война (1856-1860) - между Великобританией и Францией против Империи Цин.

            24-25.10.1860 г. был подписан Пекинский договор, по которому цинское правительство согласилось выплатить Великобритании и Франции 8 млн. лянов контрибуции, открыть для иностранной торговли Тяньцзинь (город в континентальном Китае), разрешить использовать китайцев в качестве рабочей силы (кули) в колониях Великобритании и Франции. К Великобритании с этого момента переходила южная часть Цзюлунского полуострова. (Источник: Меликсетов. История Китая).

            В январе 1854 г., еще за три месяца до объявления Англией и Францией войны - России, флот союзников вошел в Черное море. Поскольку было понятно, что война начнется в самое ближайшее время, англо-французское командование поставило перед флотом задачу атаковать основные черноморские порты России.

            Сегодня Крымская война ассоциируется, прежде всего, с героической обороной города Севастополя, но война, помимо собственно Крымской кампании 1854-1855 гг., включала в себя также боевые действия в материковой Новороссии, на Азове, Кавказе, Балтийском и Белом морях и у г. Петропавловска-Камчатского.

            В войне один на один Санкт-Петербург мог бы разгромить противника, захватить г. Константинополь, взять под контроль проливы в Черном море, увеличить свое влияние на Балканах и Ближнем Востоке. Только вот Англия и Франция заключили тайное соглашение, по которому в случае войны России с Блистательной Портой, они собирались поддержать последнюю.
   
            Европа была обеспокоена также планами продвижения русских в Средней Азии и их продвижением на Кавказе, и не желала, чтобы Россия еще лезла в балканские дела.

            В эти времена Великобритания давила на Османскую империю, изыскивая для себя преференции, Сардиния пыталась собрать единую Италию, во Франции власть захватил Наполеон III - которого Николай I считал нелегитимным, так как еще Венским конгрессом династии Наполеонов было запрещено вступать в престолонаследие, но под угрозой возможного возвышения влияния России в мире, все эти страны сплотились в единое целое и ополчились против России.

            Поводом к русско-турецкому конфликту послужила передача турками ключей от Храма Гроба Господня под контроль Римского престола, что вызвало резкое неприятие у православной конфессии, лидером и покровителем которой выступала Россия. Российская империя восприняло такое поведение Стамбула как оскорбление и стала готовиться к войне, Николай I в июне 1853 г. разорвал с Портой дипломатические отношения и начал выдвижение войск к границам Валахии и Молдавии.

            04.10.1853 г. Турция объявила войну России, весной 1854 г. к ней присоединились Англия и Франция, немного позже Пруссия и Австрия также отказались от своего прежнего союзника, и Вена потребовала вывести российские войска из дунайских княжеств Валахии и Молдавии.   
            Эти земли находились под формальным российским протекторатом, и в июне 1853 г. государь решил демонстративно упрочить положение России в этом регионе, поэтому в эти земли была введена экспедиция российских войск.

            26.01.1855 г. военную конвенцию с Англией и Францией подписал премьер-министр Сардинии, Камилло Бенсо Кавур (Camillo Benso Cavour; 1810-1861), в которой он обязывался оказывать помощь своим союзникам в войне с Россией.

            Конечно, союзникам просто была крайне необходима военная помощь, пусть даже и скромного по ресурсам королевства. И Пьемонт (область на северо-западе Италии, собственно Сардинское королевство) обязался выставить ни много ни мало - 15 тыс. корпус и еще 3 тыс. моряков, а в случае убыли личного состава в результате боевых действий войск оговаривалось пополнение до утвержденного количества.

            Во время Крымской войны, Александр Карагеоргиевич (Александар Карагеоргијевич; 1806-1885) сербский князь (1842-1858), опираясь на поддержку Австрии, пытался укрепить свою власть, но лишенный престола решением Святоандреевской скупщины (1858), также не поддержал Россию, оставшись нейтральным. 

            После разгрома османского флота при Синопе (18.11.1853 г. - последнее крупное сражение парусного флота) и ряда других поражений турецкой армии на Кавказском театре Стамбул оказался в крайне затруднительном стратегическом положении. Опасаясь, что султан может выйти из войны, победа в которой значительно усилит Россию, Англия, Франция и примкнувшее позднее к ним Сардинское королевство, объявили Николаю I, войну - это произошло 28.03.1854 г.

            В общей сложности - союзники имели до миллиона человек (включая флотские экипажи). Очень скоро австрийский император, которому российский монарх в 1848 г. помог подавить восстание в Венгрии и сохранить целостность державы, теперь предъявил своему благодетелю ультиматум немедленно покинуть Дунайские княжества.       

            22.12.1853-06.01.1854 г. соединенная англо-французская эскадра вошла в Черное море, 27.03.1854 г. обе западные державы объявили России войну. Английская эскадра насчитывала в своем составе 8 линкоров (один из них винтовой) 3 фрегатов (один из них винтовой) 10 пароходов; французская эскадра состояла из 8 линкоров (один из них винтовой) 2 фрегатов и 6 пароходов.

             Остальные корабли и суда эскадры должны были прикрывать пять турецких пароходов с 6 тыс. десантных войск (дивизией оттоманского флота) с боеприпасами и оружием, предназначавшимся для турецкой армии и кавказских горцев (параллельно с Русско-турецкой и Крымской войной шла Кавказская война).

            Через три дня один из английских пароходов подошел к Севастопольскому порту и предъявил ультиматум: Черноморский флот не должен выходить из портов и нападать на турецкие суда, если Россия не желает, чтобы Англия и Франция не объявили ей войну.

             В сентябре 1854 г. британо-французские войска заняли русскую крепость и станицу Тамань, на крайнем западе Кавказа. Затем в причерноморской османской крепости Батум на юге Закавказья высадился турецкий 40 тыс. корпус Омера-паши, который должен был поддержать с запада действия других османских частей, по-прежнему терпевших поражения от российских войск.

            Поначалу Омер-паша повел корпус на выручку осажденной русскими османской крепости Карс, однако затем неожиданно повернул обратно в Батум, где войска погрузились на корабли и, проплыв вдоль побережья к северу, высадились в Сухуми.

            Последний владетельный князь Абхазии, Михаил Шервашидзе (1806-1866), генерал, сам активно принимавший участие в войне против горцев, неожиданно для российского командования перешел на сторону османов. В Абхазии началось восстание против российских властей.

            В конце октября - начале ноября 1855 г. корпус Омера-паши числом в 25-28 тыс. солдат и башибузуков (иррегулярных частей) при 40 орудиях, опираясь на поддержку восставших абхазов, перешел в атаку на дислоцировавшийся у реки Ингури русский гарнизон князя И. Багратиона-Мухранского.

            Австрия при поддержке Пруссии сосредоточила в Галиции и Трансильвании армию в 50 тыс. человек. Более того, австрийское командование с разрешения турецкого султана ввела свои войска на стратегически важные плацдармы Нижнего Дуная. Российским частям пришлось снять осаду с турецкой крепости Силистрия и покинуть Дунайские княжества. Так в результате грубейшего политического просчета Николай I оказался один на один против коалиции сильнейших держав Европы.

            Союзники планировали нанести главный удар в Крыму, намереваясь разгромить российские черноморские базы и ликвидировать черноморский флот, тогда как вспомогательные удары предполагалось нанести по портам, расположенным на Балтийском, Белом и Охотском морях.

            В период 13-18 сентября союзная эскадра в составе 34 линейных корабля, 54 паровых фрегатов, 300 транспортных судов, пристала к берегам Евпатории. Там беспрепятственно высадился 62 тыс. экспедиционный корпус - 28 тыс. французов, 27 тыс. англичан, 7 тыс. турок, при 207 орудиях.

            Следует отметить, что развитие военно-технической доктрины и логистики главных участников антироссийской коалиции было на ступень выше, чем у русского командования. Гладкоствольные французские и английские ружья имели дальность боя 300-500 шагов, а нарезное оружие - до 1200. Британская армия была оснащена нарезным оружием почти на 55 %, а французская более чем на 33 %, турецкие и сардинские войска нарезного оружия практически не имели.

            Вооруженные силы Франции к началу войны достигали 539 тыс. человек, из которых 383 тыс. пехоты, 86 тыс. кавалерии, а также 70 тыс. строевых лиц в артиллерийских, инженерных и тыловых частях. На вооружении французских пехотинцев были гладкоствольные ружья с ударным замком и штыком, а также нарезные ружья, кавалеристы имели палаши, пистолеты, карабины, а уланы вооружались саблями, пистолетами и пиками.

             Артиллерия Франции по праву считалась лучшей в мире по дальности, скорострельности, длительности эксплуатации и степени надежности. В вопросах комплектования войск, тактики и стратегии ведения кампаний и сражений французское командование твердо придерживалось наполеоновских стандартов и методик.

            Британские вооруженные силы в 1854 г. насчитывали 144 тыс. солдат и офицеров, из которых 120 тыс. служили в пехоте, 12 тыс. - в артиллерии, 10 тыс. - в кавалерии, 2 тыс. - в инженерных и тыловых частях. Артиллерийский парк состоял из 600 орудий.

            Постоянные войска комплектовались наемно-вербовочным способом, как на территории самого королевства, так и в ее многочисленных метрополиях и колониях.

            Британский батальон имел списочный состав в тысячу человек, два батальона сводились в полк, два-три полка - в бригаду, а из бригад формировались дивизии. Британская экспедиционная армия состояла из пяти пехотных и одной конной дивизий порядка 20-30 тыс. человек при 56 орудиях, которая дислоцировалась на островах Мальтийского архипелага.

            С 1850 г. действующая турецкая армия («низам») комплектовалась путем рекрутских наборов, проводимых равно и среди мусульманского населения, и среди христианского. На службу призывали мужчин в возрасте 20-25 лет,  срок службы составлял 12 лет (5 в регулярных частях и 7 в резерве).

            Кроме рекрутов во время войны формировались и иррегулярные (главным образом конные) части. Во время войны против России численность турецких вооруженных сил достигала 400 тыс. человек: 136 тыс. в действующих частях, 116 тыс. составляли рекруты из зависимых территорий (66 тыс. были набраны в дунайских провинциях, 50 тыс. - в Северной Африке), 80 тыс. резервистов, 50 тыс. «башибузуков».

            Высшим организационным соединением турецкой армии являлся корпус, в который входило около 23 тыс. солдат и офицеров. Действующая турецкая армия «Низам» состояла из 6 корпусов, в которые входили 36 полков пехоты - 90 тыс. человек, 24 полков кавалерии - 16 тыс. всадников, 10 полков артиллерии - 9000 человек, 2 инженерных полка - 1600 человек, а также 16 тыс. прочих строевых лиц.

            Отдельного упоминания заслуживают отряды «башибузуков» («сорвиголова», «головорез»), набиравшихся из числа мусульман, проживавших в Малой Азии и Албании. Башибузукам не платили жалования, они получали только оружие и продовольствие, на войне они использовались в основном как карательные отряды, а в мирное время их привлекали для несения внутренней службы в отдаленных местностях.

            Эти отряды отличались изощренной жестокостью и беспощадностью по отношению к мирному населению и пленным, неуправляемостью, практически полным отсутствием понятия дисциплины, склонностью к грабежам, насилию, мародерствам и прочим бесчинствам. Отсюда боевая ценность башибузуков была низкой ввиду плохой профессиональной подготовки.

           Многонациональные силы Турции имели неодинаковый уровень боевой подготовки, различную степень вооружения и оснащения. Основная масса пехоты вооружалась гладкоствольными ружьями со штыком и тесаками, многие пехотинцы из вассальных провинций имели ружья устаревших образцов.

            Кавалеристы использовали сабли, палаши, пистолеты, карабины и пики, турецкий артиллерийский парк состоял из различных орудий европейских образцов, многие из которых были устаревших конструкций.

           Российский флот в зоне высадки вражеских войск имел 22 фрегата (из них 11 паровых) и 14 линейных кораблей. С суши черноморскую флотилию поддерживали 30 тыс. солдат полевой армии (VI корпус) при 100 орудиях и 18 тыс. моряков. [БОЕВАЯ ЛЕТОПИСЬ КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ. СРАЖЕНИЕ У РЕКИ АЛЬМА. - Generalissimus (Yandex Zen). 23 декабря 2021.].

            13.10.1854 г. начались первые стычки знаменитого сражения под Балаклавой, в ходе которого и появилось выражение «тонкая красная линия». 25.10.1854 г. российский кавалерийский отряд в две тысячи сабель продвигался к расположению английских войск, из них шестьсот сабель выдвинулись на разведку к холмам, позиции за которыми занимал 93rd Highland Infantry Regiment (93-й пехотный полк шотландских горцев) Сазерленда.

            Фронт обороны англичан был обширен, людей не хватало, и поэтому генерал-майор Colin Campbell (Колин Кэмбелл) приказал выстроить шотландских стрелков не в четыре линии, как полагалось, а в две, дабы растянуться на весь фронт против возможной атаки уральских казаков. Красные мундиры выстроились в две шеренги и ощетинились штыками.

            Уральские казаки, увидев британцев, остановились в пятиста метрах от них и стали гарцевать на месте, провоцируя стрелков на атаку. Шотландцы не выдержали и открыли огонь, русские выяснили расположение английских войск и отошли, цель отряда была достигнута. Сражения не состоялось, однако в английской фольклористике этот эпизод вошел как пример доблести и мужества британцев. [«ТОНКАЯ КРАСНАЯ ЛИНИЯ». - Военвед. Пульс, 24.11.2022 г.].

            Интересно почитать описание битвы у реки Альма, 08(20).09.1854 г. где произошло первое крупное сражение Восточной (Крымской) войны между войсками коалиции Англии, Франции и Турции с одной стороны и России - с другой (предопределившее начало многомесячной осады Севастополя), в книге Кристофера Хибберта (1924-2008) «The Destruction of Lord Raglan» (вышла на русском языке под названием «Крымская кампания 1854-55». М.: Центрполиграф, 2004): «Бесконечные серые массы русских», «почти отсутствовала наша артиллерия», «русские боялись штыкового боя», и т.д.

              Несмотря на неудачи на Кавказе, союзникам удалось нанести тяжелое поражение российской армии в Крыму, где после почти года осады и беспрерывных боев пал главный оплот русского черноморского флота - Севастополь. Сказалось нараставшее промышленное и техническое отставание России от Великобритании и Франции, дополненное свойственными любой бюрократической системе повальной коррупцией и открытым расхищением военного имущества.

            Российское правительство и новый император Александр II (1818-1881) вынуждены были признать поражение в войне не столько из-за неудачи армии в Крыму, сколько из-за выявившегося громадного дефицита российского бюджета, при котором дальнейшее развитие событий предсказать было трудно. Поэтому власти Российской империи сразу приняли предложение о мире, выдвинутом Францией.

            Воды Черного моря объявлялись нейтральной зоной, в которой всем, в том числе России, было запрещено держать военные корабли. На продолжавшие же сопротивление России горские народы Северного Кавказа руководство европейских держав перестало особо рассчитывать ввиду мало значительной помощи, которую они оказали союзникам.

            Хотя на Западном Кавказе продолжали действовать британские, французские и османские эмиссары, отговаривавшие адыгское население от союзнических отношений с российскими властями. [КРЫМСКАЯ ВОЙНА НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ. - Histori-thema (Yandex Zen). 09.12.2020 г.].      

            Итоги Крымской войны.
            
            30.03.1856 г. на Парижском конгрессе, открывшемся 25.02.1856 г. в столице Франции, был подписан мирный договор. В работе конгресса участвовали Россия с одной стороны, и союзники по Крымской войне, Османская империя, Франция, Британская империя, Австрия, Сардиния и Пруссия - с другой.

            Неудачный для России ход войны привел к ущемлению ее прав и интересов; территориальные потери в итоге оказались для нее, однако, минимальны (первоначально Англия требовала, среди прочего, уступки Бессарабии и уничтожения г. Николаева).

            Россия отказывалась от укрепления Аландских островов (дословно - «страна окуня» - архипелаг в Балтийском море на входе в Ботнический залив), соглашалась на свободу судоходства по Дунаю, отказывалась от протектората над Валахией, Молдавским княжеством и Сербией, уступала Молдавскому княжеству свои владения в устьях Дуная и часть Южной Бессарабии, возвращала занятые у Турции город и цитадель Карс вместе с «прочими частями оттоманских владений, занятых российскими войсками».

            В прочие земли входили гг. Баязет, Ардахан, Кагызман, Олты и позиции, 5,5 км от Эрзурума, в обмен на это Россия получала гг. Севастополь, Балаклаву, Камыш, Керчь-Еникале, Кинбурн, «а равно и все прочие места, занятые союзными войсками».

            Принципиальное значение для России имела статья о нейтрализации Черного моря, запрещавшая всем черноморским державам иметь на Черном море военные флоты.

            Еще одна статья запрещала России и Турции создавать на побережье военно-морские арсеналы и крепости. Таким образом, Российская империя ставилась в неравноправное положение с Блистательной Портой, которая сохранила полностью свои военно-морские силы в Мраморном и Средиземном морях.

            К трактату прилагалась конвенция о проливах Босфор и Дарданеллы, подтверждавшая их закрытие для иностранных военных кораблей в мирное время. [КРЫМСКАЯ ВОЙНА: СХВАТКА ЧЕТЫРЕХ ИМПЕРИЙ. - diletant.media (Yandex Zen). 08.02.2023 г.].   

            «Штык массового поражения».      

            Писатель-историк С.Н. Сергеев-Ценский (1875-1958) так описывал один из самых ужасных штыковых ударов: «Русских солдат учили бить штыком только в живот и сверху вниз, а, ударив, опускать приклад, так что штык подымался кверху, выворачивая нутро: бесполезно было таких раненых даже и относить в госпиталь». [НЕГУМАННЫЙ РУССКИЙ ШТЫКОВОЙ УДАР. - Кустов Максим.].

            То есть, в наставлениях того времени предписывалось наносить колющий удар в живот сверху вниз, а затем, налегая на винтовку и приклад массой своего тела, поднимать штык снизу-вверх. Далее следовала душераздирающая цитата: «… действительно, какой уж после этого мог быть толк от госпиталя… Отказаться от столь эффективного способа штыкового боя пришлось под международным давлением».

            Начиная с XVI века, между отдельными государствами неоднократно заключались договоры об обеспечении и облегчении судьбы раненых воинов. С 1551 по 1864 гг. только таких договоров насчитывалось до 291, включая сюда и договоры, касающиеся ведения морской войны.

            Одним из «воздаяний» Австро-Венгрии за предательство России в ходе Крымской войны стала дипломатическая поддержка, которую Петербург оказал Наполеону III (фр. Charles Louis Napoleon Bonaparte), именовавшемуся Луи-Наполеон Бонапарт (Louis-Napoleon Bonaparte), решившему потеснить империю Габсбургов в районе Италии.

            Успех тогда сопутствовал объединенной франко-итальянской коалиции, причем как в войне в целом, так и в ее крупнейшем сражении - при так называемой битве при Сольферино - крупнейшим сражением, состоявшимся 24.06.1859 г. между объединенными войсками Франции и Сардинского королевства против австрийской армии, жертвами которой стали 40 тыс. убитых и раненых, послужила ближайшим поводом к возбуждению вопроса о создании международного сообщества об обеспечении безопасности раненых воинов.

            Случайным свидетелем той битвы стал швейцарский предприниматель Анри Дюнан (1828-1910). Увиденное им скопище человеческого страдания потрясла его настолько, что он выделил немалые средства на помощь раненым, написал об этом популярную книгу шокирующих воспоминаний, и наконец, в союзе с другими швейцарскими бизнесменами создал организацию, целью которой стало оказание медицинской помощи под нейтральным флагом. 

            В церкви Сольферино он устроил госпиталь, где начала помогать тем солдатам, кого можно было еще спасти. Ему помогали местные жители, ставшие таким образом первыми волонтерами Красного Креста.

            По возвращении в Женеву (фр. Geneve, нем. Genf, итал. Ginevra) Анри Дюнан решил сделать все возможное, чтобы исправить ситуацию. Запретить войны он не мог даже при помощи самых влиятельных друзей, но вот найти соратников для создания организации, которая сможет как-то помогать раненым и больным, он сумел.

            Дело не обошлось без швейцарцев - «Женевское общество благоденствия» стало инициатором проведения специальной конференции (собственно, это была Первая Женевская конвенция), где и решено было создать Общество Красного креста.

            Вместе с юристом Гюставом Муанье (1826-1882) и другими борцами за справедливость, Дюнан создал организацию, впоследствии названную Международным Комитетом Красного Креста, который был избран опознавательным знаком медиков, работающих на поле боя, и выступил инициатором принятия в 1864 г. Женевской Конвенции.

            Флагом этой организации стал общеизвестный теперь красный крест на белом фоне - один из символов медицины как таковой.

            Правда, османы отказались использовать крест, углядев в нем символ христианских миссионеров (в реальности, это вариация на тему флага родной для Дюнана - Швейцарии), поэтому официальным названием этой организации в наши дни стало - Международное движение Красного Креста и Красного Полумесяца, поделенное на национальные ассоциации в разных странах под патронатом общего центрального комитета - MKK.

            Женевская конвенция, принятая 22.08.1864 г., или Первая Женевская конвенция, - устанавливала международно-правовой договор, которым нормировались и нормируются охрана и облегчение участи больных и раненых воинов на войне. Основная идея Конвенции заключалась в помощи и покровительстве любому раненому, своего или вражеского государства - значения не имело.

            В случае захвата территории врагом медицинские учреждения могли функционировать в штатном режиме. После окончания работы весь персонал, согласно Конвенции, под конвоем должен был спокойно покидать оккупированную территорию и возвращаться к своим войскам.
 
            Женевская Конвенция впервые установила и отличительный знак для медицинских учреждений и персонала - красный крест на белом фоне. Граждане государства, не подписавшего Конвенцию, под ее защитой не состояли.
      
            Изучение документов Первой Женевской конвенции 1864 г. как и последующих, с ясной очевидностью показывает, что никакой речи о запрещении какого-либо штыкового удара, как и о запрещении каких-либо других приемов штыкового боя или видов холодного оружия, не принималось, и подобная проблема ни в каком виде не рассматривалась, от слова совсем.
            …
            Читатель сам может ознакомиться с тем, какие вопросы на этой конвенции обсуждались. Текст взят из ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКОГО СЛОВАРЯ БРОКГАУЗА И ЕФРОНА, 1894 г. «ЖЕНЕВСКАЯ КОНВЕНЦИЯ»:
         
                «Известное под этим именем международное соглашение для облегчения участи раненых и больных воинов во время войны заключено, по почину Швейцарии, 10 (22) августа 1864 г., представителями 16 государств, участвовавшими в созванной с этой целью в Женеве международной конференции.

            Несколько позднее к этому соглашению присоединились и другие державы, так что в настоящее время Ж(еневской) конвенция принята 32 государствами: всеми европейскими, шестью американскими (Соединенные Штаты, Аргентинская республика, Перу, Боливия, Чили, Сан-Сальвадор) и одним азиатским (Персия).

            Постановления относительно человеколюбивого обращения с больными и ранеными обеих воюющих сторон встречаются, начиная с XVII в., в картелях об обмене и выкупе пленных и, несколько позднее, в капитуляциях; но они не составляли предмета отдельных, самостоятельных договоров, каким является Ж(еневская) конвенция, а перемешивались с другими постановлениями.

            С точки зрения современного правосознания, варварское, бесчеловечное обращение с безоружным врагом представляется актом незаконным и клеймится как позорное, ничем не оправдываемое зверство.

            Девиз древнего мира: «причиняй врагу столько зла, сколько можешь» постепенно заменялся девизом нового времени: «не делай врагу больше зла, чем сколько того требуют цели войны». Согласно этому, в основу Женевского международного соглашения положена идея помощи и покровительства всякому раненому, своему и врагу, безразлично.

            Главнейшие положения конвенции:

                1) приемные покои и военные госпитали признаются нейтральными и неприкосновенными и пользуются покровительством воюющих сторон, пока в них будут находиться больные или раненые; неприкосновенность амбулаторий и госпиталей прекращается, если они охраняются военной силой; 
                2) нейтралитет распространяется и на личный состав госпиталей и амбулаторий, включая сюда служащих по интендантской, врачебной, административной и перевозочной части для раненых, а также священнослужителей;
                3) лица эти могут и после занятия местности неприятелем продолжать исполнение своих обязанностей или удалиться для присоединения к тому корпусу, к которому принадлежат; в последнем случае они должны быть передаваемы(ми) на неприятельские аванпосты;
                4) движимое имущество военных госпиталей подлежит действию законов войны; состоящая при этих госпиталях лица, удаляясь из них, могут брать с собой только те вещи, которые составляют их личную собственность; приемные покои, напротив, при тех же обстоятельствах сохраняют свою движимость;
                5) местные жители, подающие помощь раненым, пользуются неприкосновенностью и за ними сохраняется свобода; каждый раненый, принятый и пользующийся уходом в каком-либо доме, служит охраной этому дому; местный житель, принявший к себе раненых, освобождается от военного постоя и от некоторой части военных контрибуций;
                6) раненые и больные принимаются и пользуются помощью без различия национальности; главнокомандующим представляется право немедленно сдавать на неприятельские аванпосты раненых в сражении, когда дозволяют обстоятельства и с согласия обеих сторон;
                7) те лица, которые, по выздоровления, будут признаны способными к военной службе, подлежат отправлению обратно, в отечество; прочие могут быть также отправляемы(ми) в отечество, но с обязательством не браться за оружие во все продолжение войны;
                8) для госпиталей, приемных покоев и при эвакуации принят для всех одинаковый отличительный флаг, который ставится рядом с национальным флагом. Равным образом для лиц, состоящих под защитой нейтралитета, допускается употребление особого знака на рукаве; но выдача его предоставляется лишь военному начальству. Флаг и нарукавная повязка представляют красный крест на белом фоне (флаг Швейцарии представлен в виде квадрата; несмотря на то, что конвенция имела международный статус, итоговую эмблему сделали, во многом позаимствовав идею у флага Швейцарии: белый крест на красном фоне превратили в красный на белом. - А.П.).

            Война 1866 г. обнаружила некоторые недостатки и трудность осуществления отдельных постановлений Ж(еневской) конвенции, вследствие чего явилась необходимость сделать в тексте ее поправки и дополнения.

            После предварительной разработки проекта дополнительных правил на международных совещаниях и в разных ученых обществах, представители 14 держав (Северогерманского союза, Австрии, Бадена, Баварии, Бельгии, Дании, Франции, Великобритании, Италии, Нидерландов, Швеции и Норвегии, Швейцарии, Турции и Вюртемберга) подписали его в Женеве 20.10.1868 г.

            Самым важным нововведением этого акта было распространение постановлений Ж(еневской) конвенции и на морскую войну.

            Несмотря, однако, на подписание представителями названных государств проекта дополнительных статей 1868 г., он до сих пор остается проектом и не имеет обязательной силы, так как не утвержден всеми державами.

            Германо-французская война 1870-1871 гг. прервала на некоторое время переговоры о ратификации дополнительных статей Ж(еневской) конвенции и только ко времени Брюссельской конференции 1874 г., созванной по почину покойного императора Александра II для определения обычаев и законов во время войны между цивилизованными нациями, снова был поднят вопрос о дополнении Ж(еневской) конвенции новыми постановлениями.

            На конференции было представлено четыре проекта (Россией, Бельгией, Германией и Швейцарией); но ввиду высказанных мнений о необходимости пересмотра всей конвенции, вопрос о ратификации дополнительных статей 1868 г. отошел на второй план.

            Вскоре за тем события на Балканском полуострове и Русско-турецкая война отвлекли внимание Европы от вопроса о пересмотре Женевской конвенции, постановления которой сохраняют до настоящего времени свою первоначальную редакцию». (Адаптация построения текста моя. - А.П.)
            …
            15.05.1867 г. император России, Александр II (1818-1881) утвердил устав «Российского общества попечения о раненых и больных воинах», под таким названием в Санкт-Петербурге была создана организация, широко известная в последующем как «Российский Красный Крест».   

            Впоследствии Анри Дюнан обанкротился и был изгнан из MKKK путем интриг. В наши дни Международный день Красного Креста отмечают именно в день рождения Дюнана, который стал и первым в истории лауреатом Нобелевской премии мира, а сам MKKK удостаивался этой премии трижды - в ходе обеих мировых войн (к слову, никаких других премий в эти годы Нобелевский комитет не присуждал) и по случаю своего столетия в 1963 г.   

            На сегодняшний день Женевская Конвенция 1864 г. имеет пять различных редакций, последняя из которых датируется 1949 г., и действует до сих пор. По состоянию на 2014 г. к Конвенции присоединились 194 страны, в том числе и Россия. Исполнение правил документа контролирует Международный комитет Красного Креста (МККК) со штаб-квартирой в Женеве. Сегодня делегаты МККК активно защищают права военнопленных и посещают места боевых действий.   

            С 2002 г. решения относительно военных преступлений выносит Международный уголовный суд, учрежденный на основе Римского статута 1998 г. Однако Россия, США, Китай и еще ряд стран не подписали договор о его признании и, кроме этого, Россия до сих пор не ратифицировала подписанный ею в 2000 г. Римский статут.

            Очевидно, что рассказ С.Н. Сергеева-Ценского о том, что «русских солдат учили бить штыком только в живот и сверху вниз, а, ударив, опускать приклад, так что штык подымался кверху, выворачивая нутро: бесполезно было таких раненых даже и относить в госпиталь.

            Действительно, какой уж после этого мог быть толк от госпиталя… Отказаться от столь эффективного способа штыкового боя пришлось под международным давлением» - следует считать либо плодом воображения самого автора, либо тем, что он сам стал случайной жертвой чьего-то заблуждения.

            Но вот перепечатывается из одного издания в другое Сергеево-Ценский рассказ о том, что «сильный штыковой удар в живот, который стал неотъемлемой частью тактики российской армии, со временем настолько напугал неприятеля, что согласно Женевской конвенции традиционный удар в живот был заменен на более гуманный удар штыком в грудь» [РУКОПАШНЫЙ БОЙ: СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ КРАСНОЙ АРМИИ. - Сергей Юферев, Военное обозрение, topwar.ru 25.06.2015 г.].

            Первым главой государства, который официально огласил идею всемирного разоружения, стал российский император Николай II (1868-1918), который предложил сделать это всем главам государств Европы в 1898 г.

            При этом местом проведения конференций Россия предложила Гаагу, как родину «отца науки международного права» Гуго Гроция (1583-1645), опубликовавшего в 1625 г. свой фундаментальный трактат «О праве войны и мира». 

            На Первой и Второй мирных конференциях в Гааге, созванных по инициативе России в 1899 и 1907 гг., были приняты международные конвенции о законах и обычаях войны, заложившие основу комплекса норм международного гуманитарного права.

            На Второй Гаагской конференции (Вторая конференция мира), проходившая в столице Нидерландов 02/15.06 - 05/18.10.1907 г., была поддержана идея Николая II о создании Лиги наций, но это совсем другая история.      

            После Крымской войны.

            После Крымской войны (1853-1856) российская армия была кардинально реформирована. Новые вводные предполагали акцент на индивидуальной подготовке каждого отдельного солдата, которому теперь предстояло действовать в рассыпном строю. Изменилась и система обучения солдата, для чего была разработана специальная шестимесячная программа (в условиях мирного времени).

            1. Первый месяц состоял из двух вводных недель когда старослужащий-дядька учил новобранца (до 1874 г. рекрута) отдавать честь и аккуратно обращаться с военной формой. С третьей недели добавлялась гимнастика.

            2. Второй месяц. Новобранцу выдавали ружье и показывали как его разбирать и чистить. Отрабатывали первые приемы фехтования («к бою», «готовсь», «коли») и хождение строем в ногу. В конце месяца учили прицеливаться со станка и с руки.

            3. Третий месяц. Целиком был посвящен приемам рукопашного боя (на основе «Наставления по употреблению штыка и приклада», изданого в 1857 г.) и развитию навыка прицеливания с руки.

            4. Четвертый месяц. Бег в амуниции с ружьем в положении «на плечо», штыковые приемы, стрельба холостыми патронами. Нормативы движение шагом: 112-116 шагов в минуту; бегом - 180 шагов в минуту, плюс строевые приемы с оружием по команде.

            5. Пятый месяц. Движение в сомкнутом строю и стрельба из различных положений из строя пошереножно или повзводно, движение в колоннах, переход мостов. Выполнение команд по сигналу барабана или рожка. В конце месяца обучение рассыпному строю и развитие глазомера. 

            6. Шестой месяц повторение всего пройденного на предыдущих этапах. После успешного прохождения курска новобранец становился полноценным солдатом и занимал место в строю среди старослужащих. [Источник: РЕГУЛЯРНАЯ ПЕХОТА. 1855-1918. - О. Леонов, И. Ульянов.].   

            Декларации о запрещении оружия.

            Петербургская декларация 1868 г. (Петербургский договор). Санкт-Петербургская декларация 1868 г. «Об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль» - международное соглашение, заключенное 29.11 (11.12).1868 г. в г.ю Санкт-Петербурге. Декларация запрещала использование в армиях европейских стран снарядов, которые при весе менее 400 г имели свойство взрывчатости или были снаряжены ударным или горючим составом. 

            В октябре 1868 г. в Санкт-Петербурге, по инициативе правительства Российской империи, прошла конференция, посвященная обсуждению разработки законов войны. 

            На конференции были представлены государства: Австро-Венгрия, Бавария, Бельгия, Великобритания, Вюртемберг, Греция, Дания, Италия, Нидерланды, Норвегия, Османская империя, Персия, Португалия, Россия, Северогерманский союз (т.е. Великая Пруссия), Франция, Швейцария, Швеция. 

            В ходе конференции некоторые государства (во главе с Пруссией) изъявляли желание прийти к договоренностям, исключающим из военной практики любые варварские средства борьбы. Но были и те (во главе с Англией), которые считали, что следует сохранить за воюющими сторонами неограниченную свободу в выборе средств борьбы. В итоге, из-за этого разногласия, был решен только один вопрос - о разрывных пулях. 

            …Договаривающиеся стороны обязывались в случае войны между собой отказаться взаимно от употребления как сухопутными, так и морскими войсками, снарядов, которые при весе менее 400 г имели свойство взрывчатости или были снаряжены ударным или горючим составом. Они обязывались пригласить все государства, уполномоченные которых не принимали участие в совещаниях бывшей в г. Санкт-Петербурге военной международной комиссии, пристать к настоящему договору…

            Декларация запрещала использование упомянутого в ней оружия только в войнах между странами, подписавшими ее. Однако, со временем данная норма стала рассматриваться, как обычно правовая и, соответственно, обязательная для всех государств. [ОБЫЧНОЕ МЕЖДУНАРОДНОЕ ГУМАНИТАРНОЕ ПРАВО. НОРМЫ. стр 348.].

            Несмотря на запрет декларации на использование разрывных пуль, практически все страны-участницы WW.I использовали их в авиации, так как они очень эффективны в борьбе с дирижаблями и самолетами того времени и очень облегчали корректировку стрельбы.

            Однако, данное использование не рассматривалось, как нарушение Декларации, так как подобные пули имели другие задачи и не считались причиняющими излишние страдания.

            В дальнейшем они были вытеснены противотанковыми ружьями, малокалиберными автоматическими орудиями, осколочно-фугасные боеприпасы которых (большинство массой от 100 до 200 г, впрочем, тоже формально, но не фактически (по тем же причинам) подпадают под запрет. [ОБЫЧНОЕ МЕЖДУНАРОДНОЕ ГУМАНИТАРНОЕ ПРАВО. НОРМЫ. стр 349.].

            Брюссельская конференция, 1874 г. - международная конференция по кодификации законов и обычаев войны, которая прошла с 15(27).06 по 15 (27).08.1874 г. в г. Брюсселе. Инициатором конференции выступила Россия, председателем был избран ее представитель А.Г. Жомини (1814-1888). 

             [ЖОМИНИ: [арх. 7 января 2021] / И.В. Григораш / Железное дерево - Излучение. - М.: Большая российская энциклопедия, 2008. - с. 109. - (Большая российская энциклопедия: [в 35 т.] / гл. ред. Ю.С. Осипо ; 2004-2017, т. 10).] | [БРЮССЕЛЬСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ / Военная энциклопедия: [в 18 т.] / под ред. В.Ф. Новицкого … [и др.]. - СПб.; [М.] : Тип. т-ва И.Д. Сытина, 1911-1915.].   

            Участие в конференции принимали Россия, Германия, Австро-Венгрия, Бельгия, Дания, Испания, США, Франция, Великобритания, Иран, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Турция, Швеция. [БРЮССЕЛЬСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ 1874 года.]. Основной целью конференции являлось уменьшение страдания людей во время вооруженных конфликтов государств посредством кодификации законов и обычаев войны.

            В российском циркуляре от 17.04.1874 г., который послужил приглашением европейских государств на Брюссельскую конференцию, было указано, «чем более развивается в настоящее время солидарность, предназначенная приблизить и соединить народы, как членов одной общей семьи, чем более, с другой стороны, военная их организация имеет назначением придать их распрям характер борьбы между вооруженными нациями, тем более оказывается необходимым определить точнее, чем до сих пор, законы и обычаи, согласные с состоянием войны, для того чтобы ограничить ее последствия и уменьшить ее бедствия, насколько это возможно и желательно.

            В виду этой цели кажется необходимым, посредством взаимного соглашения, установить правила, которые должны быть обязательны как для самих правительств, так и для армий, на основании полнейшей взаимности». [ВОСТОЧНАЯ ВОЙНА И БРЮССЕЛЬСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ 1874-1878 гг. -  Ф. Мартенс. - С-Петербург, 1879. - с. 90.].

            С этой целью был предложен проект Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, задача которой заключалась в установлении ряда обязательных правил ведения войны, чтобы тем самым ограничить приносимые войной бедствия.

            Автором проекта конвенции выступил российский (эстляндский) юрист-международник Фридрих Фромхольд Мартенс (см. ниже), тогда еще мало известный и в России, и в мире.

            В своей работе над проектом конвенции ученый руководствовался принципами, которые содержались в Петербургской конвенции 1868 г., а также многие общепризнанные международные обычаи и в целом на международное право того времени. [ОГОВОРКА МАРТЕНСА - ИСТОРИЯ И ЮРИДИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ. -  В.В. Пустогаров. / Право и политика. - М., 2000. - N 3.].

            Фридрих Фромхольд Мартенс (Friedrich Fromhold von Martens; 1845-1909) - дипломат и юрист на службе Российской империи, внесший важный вклад в науку международного права.

            Он представлял Россию на Гаагских мирных конференциях (в ходе которых он разработал проект «martens-Vorbehalt» - «оговорки Мартенса») и помог урегулировать первые дела в международном арбитраже, в частности спор между Францией и Соединенным Королевством из-за Ньюфаундленда (tr-page.yandex.ru) (ru.wikipedia.org).

            В проекте конвенции предусматривалась подробная регламентация прав воюющих сторон в отношении друг друга и частных лиц, а также порядок сношений между воюющими сторонами и разрешениями вопроса о репрессалиях. [БРЮССЕЛЬСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ 1874 года / Военный Энциклопедический Словарь. - М., 1986.].

            Организаторы конференции полагали, что работа, которая была проделана над проектом конвенции, позволяет надеяться на быстрое и единогласное ее принятие.

            Тем не менее, представители государств-участников в подавляющем большинстве отказались поддержать предложенный проект. Хотя сам текст не встретил серьезных возражений, идея ограничения войны международными нормами натолкнулась на сопротивление со стороны участников. [FYODOR FEDOROVICH MARTENS (1845-1909) WAS A MODERN HUMANIST. - Vladimir Pustogarov / International Review of the Red Cross of June 30, 1996 - Moscow, 1986. - N 312. - pp. 300-314.].

            Возражения в своем большинстве были направлены не из-за несовершенства положений конвенции, а именно по причине невозможности принятия самой идеи ограничения войны какими-то международными правилами. В итоге конференция приняла предложенный проект в виде Брюссельской декларации [DRAFT INTERNATIONAL DECLARATION ON THE LAWS AND CUSTOMS OF WAR. Brussels, August 27, 1874.], то есть документа, который носил рекомендательный характер.

            Международной общественности необходимо было морально созреть для принятия общеобязательной конвенции. [ОГОВОРКА МАРТЕНСА - ИСТОРИЯ И ЮРИДИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ. -  В.В. Пустогаров. / Право и политика. - М., 2000. - N 3.].

            Интересным является тот факт, что представитель Великобритании (которая являлась одной из активных противников принятия ограничений ведения войны) на этой конференции получил от своего правительства указание не принимать участия в дебатах. По этому поводу Ф.Ф. Мартенс отметил, что «пресловутое молчание английского делегата компрометировало конференцию гораздо сильнее, чем если бы он отсутствовал вовсе». [ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА И ПРАВО. - Ганс Латернзер.].

            В результате положения декларации так и остались лишь рекомендательными по своему характеру, однако сам по себе факт проведения конференции был чрезвычайно важен, поскольку представлял собой первую в истории международных отношений попытку кодификации законов и обычаев сухопутной войны. [ЛОРД - КАНЦЛЕР ЕВРОПЫ И ГААГСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ МИРА 1899 года.].

            В своей монографии автор проекта Брюссельской декларации Федор Федорович Мартенс (1845-1909) - российский юрист и дипломат, специалист по международному гуманитарному праву, отмечал, что «труды брюссельской конференции никогда не будут забыты, всегда будут иметь благодеятельное влияние на военные действия, и никогда не могут быть вычеркнуты из истории российской политики, направленной к достижению истинно гуманных и великодушных целей». [ВОСТОЧНАЯ ВОЙНА И  БРЮССЕЛЬСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ 1874-1878 гг. - Ф. Мартенс. - С-Петербург, 1879. - с. 139.].

            Буквально в следующем году итоги Брюссельской конференции и ее значимость была поддержана на очередной сессии Института международного права (г. Гент) в августе 1875 г. [ANNUAIRE DE L'INSTITUT DE DROIT INTERNATIONAL. - 1877. - P. 133.].

            Результаты Брюссельской конференции легли в основу Гаагских конвенций и деклараций 1899 г. [LAWS OF ARMED CONFLICT: Collection of conventions, resolutions and other documents. - Dietrich Schindler and Jiri Toman. - Farnborough, Hants.: Lexington Brooks, 1975. - p. 25.].      
               
            Русско-турецкая война (1877-1878).

            Перед самом началом Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. в военном ведомстве России была произведена армейская реформа, которая, по идее, позволяла улучшить эффективность Российской Императорской Армии. В частности, были расформированы громоздкие корпуса и армия переведена на дивизионный состав, а в пехоте ликвидированы бригады (позже корпуса и бригады вернули вновь).

            Были созданы военные округа, которые переняли у военного министерства часть функций. 25-летний срок службы отходил в прошлое, стал более разнообразен пищевой рацион, появилось более удобное обмундирование, телесные наказания по уставам смягчены, солдат стали обучать грамоте.

            Реформа Милютина не решила проблему перевооружения, и в эту войну русская армия вступила с многосистемным, в большинстве, своем неудобным и отсталым оружием - винтовки Бердана N 1, Крнка (Krnka) и Карле (Carle), а также с бронзовой артиллерией и даже с давно устаревшими и снятыми с вооружения картечницами (митральезами). [ШАГИСТИКА ВМЕСТО ТАКТИКИ ЧРЕВАТА БОЛЬШИМИ ПОТЕРЯМИ. - Военвед. Пульс, 25.11.2022 г.].

            Прелюдия Русско-турецкой войны состояла в следующем: летом 1875 г. в Боснии и Герцеговине началось антитурецкое восстание, основной причиной которого были непомерные налоги, установленные финансово несостоятельным османским правительством. Несмотря на некоторое последующее снижение налогов, восстание продолжалось в течение всего 1875 г., и в конечном итоге спровоцировало Апрельское восстание в Болгарии весной 1876 г. 

            В ходе подавления болгарского восстания турецкие войска совершили массовые убийства мирного населения, погибли свыше 30 тыс. человек; в особенности свирепствовали иррегулярные части - башибузуки. В июне 1876 г. Сербия, а следом за ней и Черногория, объявили войну Турции. Представители России и Австрии официально предостерегали против этого, но сербы не придавали этому особого значения, так как были уверены, что Россия не допустит их разгрома турками.

            12(24).04.1877 г. из ставки командования Дунайской армии в Кишиневе за подписью Александра II вышел манифест об объявление войны Турции. Ни одна великая держава Европы не выразила протеста против выступления российских войск в поход против Турции.

            Главный потенциальный противник России - Англия, убедившись, что ее надежды на вмешательство Австро-Венгрии и Германии не оправдались, объявила нейтралитет.

            Еще до начала войны, 04(16).04.1877 г., весь мир облетело сообщение о том, что в Босфоре неожиданно появились четыре американских фрегата, целью прибытия которых объявлялась защита американских граждан, находящихся в Константинополе. Этот факт, так же как прием, оказанный российской эскадре в Америке, произвел особое впечатление на Лондон.

            В конце сентября 1877 г. в Петербургской миссии США составили анализ политического положения в Европе и направили в Вашингтон. В ней указывалось, что на Балканах великие державы имеют настолько глубокие интересы, что ни одна из них не может спокойно реагировать на происходившие военные действия.

            К нейтралитету великих держав Европы в МИД России относились с большим опасением. В Петербурге продолжали ощущать враждебность Англии, и не напрасно.

            Не прошло и двух недель после начала войны, как английский государственный деятель консервативной партии Великобритании, премьер-министр в 1868 г. и с 1874 по 1880 гг., член палаты лордов с 1876 г., Бенджамин Дизраэли (Benjamin Disraeli; 1804-1881) объявил об условиях, при нарушении которых со стороны России.

            Англия потребовала соблюдать в ходе войны с Турцией неприкосновенность Суэцкого канала и Египта, входящего тогда в состав Османской империи, и сохранять Status Quo («возврат к исходному состоянию» - оставить все так, как есть) в проливах, одновременно продолжая снабжать Турцию современным оружием, а в рядах турецкой армии находилось значительное число английских офицеров.

            Правительство США было оповещено о состоянии войны России с Турцией специальной нотой российского посланника в г. Вашингтоне Н.П. Шишкина. В ответ на ноту госсекретарь США Уильям Максвелл Эвартс (William Maxwell Evarts; 818-1901) заявил, что из-за удаленности места конфликта от Америки интересы Соединенных Штатов могут быть затронуты лишь косвенным образом.

            Вместе с тем, Эвартс подчеркнул, что США будут добросовестно соблюдать все обязательства как нейтральная сторона. Девятнадцатый президент США, Ратерфорд Берчард Хейс (Rutherford Burchard Hayes; 1822-1893), в послании конгрессу также отметил, что война между Россией и Турцией не приведет к ухудшению отношений, существующих между США и каждой из воюющих сторон.

            В г. Нью-Йорке было даже образовано общество Красного Креста, как вспомогательное подобному обществу в г. Петербурге. В адрес российской миссии в Вашингтоне и миссии США в Петербурге поступили письма от американских врачей, выражавших желание работать в российской армии.

            Начавшиеся военные действия навели сотрудников миссии США в России на мысль иметь в своем составе военного специалиста. Военное министерство США рассмотрело данное предложение, и уже в середине июля 1877 г. в Петербург прибыл первый американский военный атташе, старший лейтенант Фрэнсис В. Грин (Francis Winton Green; 1850-1921) (в 1874 г. он был произведен в старшие лейтенанты, а в 1883 г. - в капитаны).

           В течение всей войны американский Фрэнсис Уинтон Грин находился при главной ставке и штабе РИА (Российская Императорская Армия). За время пребывания в России с июля 1877 по декабрь 1878 гг. он направил в военное министерство США более 20 объемных донесений, значительная часть из которых была посвящена детальному анализу боевых операций на Русско-турецком фронте.

            Армия Российской Империи впервые вступила в столь масштабные боевые действия с новым скорострельным нарезным оружием. По боевой подготовке российская армия превосходила противника, но все-таки уступала ему в качестве вооружения, турецкие войска были вооружены новейшими английскими и американскими винтовками.

            Военный агент инженер-лейтенант Фрэнсис В. Грин находился на главной квартире российской армии, где собирал данные в интересах Правительства США.

            Ему было поручено собрать материалы об эффективности использования сабель и штыков в боевых действиях, что было связано с тем, что американцы в это время хотели отказаться от того и другого, но опасались сделать ошибку. 

            Из предыдущей Крымской войны (1853-1856) Россия вышла с минимальными территориальными потерями, однако была вынуждена отказаться от содержания своего флота на Черном море и срыть укрепления г. Севастополя. Пересмотр итогов Крымской войны в последующие годы стал основной целью российской внешней политики, что было однако не так просто - Парижский мирный договор 1856 г. предусматривал гарантии целостности Османской империи со стороны Великобритании и Франции.

            Откровенно враждебная позиция, занятая во время войны Австрией, осложняла ситуацию. Из великих держав только с Пруссией у России сохранялись дружеские отношения. На Черном море полностью доминировал турецкий флот. Россия, добившись права на Черноморский флот только в 1871 г., не успела восстановить его боеспособность к началу войны.

            В ходе последовавших боевых действий российской армии удалось, используя пассивность турок, провести успешное форсирование Дуная, захватить Шипкинский перевал и, после пятимесячной осады, принудить лучшую турецкую армию Осман-паши к капитуляции в г. Плевне.

            08(20).01.1878 г. российская кавалерия почти без выстрелов вступила в г. Адрианополь. Блистательная Порта запросила мир, но и после подписания перемирия 19(31).01.1878 г. движение российских войск продолжалось до середины февраля. Главные силы Дунайской армии разбили лагерь на подступах к турецкой столицы и проливу Босфору, несколько дивизий заняли позиции поблизости от Дарданелл - пролива между Европой (Балканский полуостров) и Азией (Малая Азия).   

            Как отмечал американец, обычно турки бежали или сдавались. Но в 1877 г., в сентябрьском сражении при Ловче, где турецкие редуты были окружены, турки отказались сдаться, и во время атаки все оборонявшиеся (около 200 человек) были переколоты русскими штыками.

            Отряд генерала Скобелева в том же сентябре атаковал к югу от г. Плевны два турецких редута и стрелковые ровики, из которых турок смогли выбить только штыками. Укрепления на правом фланге при Горном Дубняке во время октябрьских боев также были взяты в штыки. 

            В январских боях 1878 г. под Шейново, атака на укрепленные турецкие позиции окончилась рукопашной, через несколько минут после ее начала турки стали сдаваться. Под г. Филипполем российские гвардейцы захватили 24 турецких орудия, при этом завязался рукопашный бой, в котором было ранено штыками 150 турецких солдат и офицеров - штык работал всегда, и когда его использовали - он работал превосходно.

            Тем не менее успехи российской армии не привели к улучшению внешнего политического положения России. Австро-Венгрия, еще с 1877 г. - тайно поставлявшая через Англию оружие султану, начала открыто поддерживать антироссийские настроения, выдвигавшиеся правительством Disraeli (Дизраэли). В ходе войны обе державы делали все, чтобы помешать продвижению Дунайской армии, а затем препятствовали и скорейшему окончанию войны.

            Последовавший рейд через Балканы, в ходе которого Российская Императорская армия разбила последние турецкие части, заслонявшие дорогу на Константинополь, привел к выходу Османской империи из войны.

            19.02(03.03).1878 г. был подписан Сан-Стефанский мирный договор в местечке Сан-Стефано, близ Стамбула, который завершил Русско-турецкую войну 1877-1878 годов.

             Согласно условиям договора:

             Черногория, Сербия и Румыния получали полную независимость, их территории значительно расширялись. Боснии и Герцеговине предоставлялась автономия в рамках Османской империи. Болгария в границах от Дуная до Эгейского моря и от Черного моря до Охридского озера получала статус княжества, формально зависимого от Турции, но фактически имеющего свое правительство и свою армию.

            Россия в счет контрибуции (310 млн руб.), наложенной на Турцию, получала Бессарабию, отрезанную от Румынии, а также на Кавказе крепости Карс, Ардаган, город Баязет, порт Батум и Алашкертскую долину.

             Однако, Сан-Стефанский договор вызвал недовольство ведущих европейских держав, под давлением которых Россия вынуждена была согласиться на его пересмотр на Берлинском конгрессе, начавшим свою работу в том же году. На состоявшемся летом 1878 г. Берлинском конгрессе был подписан Берлинский трактат, зафиксировавший возврат России южной части Бессарабии и присоединение Карса, Ардагана и Батума. 

            Восстанавливалась государственность Болгарии (завоеванная Османской империей в 1396 г.) как вассальное Княжество Болгария; увеличивались территории Сербии, Черногории и Румынии, а турецкая Босния и Герцеговина оккупировалась Австро-Венгрией.

            После получения предписания Ф.В. Грин провел массу бесед о штыке с российскими офицерами и среди них встретил только «горячих защитников этого вида оружия».

            Отсюда в своем докладе инженер-лейтенант начисто опроверг мнение американского командования о невозможности штыкового боя в условиях использования скорострельного оружия, и даже наоборот, отмечал, что во время кампании очень часто рукопашная схватка решала исход сражения.

            Он описывал также тактику атаки цепями, отметив, что когда эти цепи двигались, пользуясь укрытиями местности, первая цепь страдала особенно сильно, а многочисленные последующие врывались в окопы, или как их называли тогда, стрелковые ровики. И тогда противник либо бежал, либо сдавался, либо начиналась быстрая рукопашная схватка.

            Грин пришел к одному важнейшему выводу: во время скоротечной рукопашной схватки верх одерживала та сторона, которая имела наготове примкнутыми штыки. Перезарядить оружия во время такого боя было практически невозможно. По оценкам Грина, на 90 тыс. погибших в Русско-турецкую войну, только одна тысяча человек погибала от штыка.

            В феврале 1878 г. английская Средиземноморская эскадра, нарушая суверенные права Турции, и вопреки всем трактата, вошла в Мраморное море и бросила якорь у Принцевых островов (Prens Adalar - «Принцевы острова» или просто Adalar - «острова» - группа из девяти островов недалеко от берега г. Стамбула, в Мраморном море), угрожая высадкой экспедиционной армии под предлогом защиты европейцев.

            Правительство России, обеспокоенное тем, что присутствие английских военных судов окажет давление на ход переговоров о мире, заявило, что в таком случае считает себя свободным от всяких обязательств в отношение Константинополя и Галлиполи, пригрозив двинуть войска в эти пункты с целью защиты всех христиан. Эта угроза России подействовала, и британская эскадра покинула Принцевы острова, удалившись к азиатскому берегу Мраморного моря, в залив Мудания.

            К этому времени стратегическая и политическая обстановка на Балканах претерпевала серьезные изменения не в пользу России. Австро-Венгрия начала сосредотачивать войска на своей восточной и южной границах, Великобритания усилила свою эскадру у берегов Турции. Турецкое командование отовсюду сдвигало войска, воздвигало укрепления. На море господствовал турецкий флот, и к нему в любой момент могла прийти на подмогу британская эскадра.   

            Американский атташе доносил в г. Вашингтон в мае 1878 г.: «Ожидая результатов дипломатических переговоров, российская армия в течение трех месяцев оставалась по сути дела в позиции статуса-кво и потеряла почти полностью сильную позицию, которую занимала после обеих побед. Англия не только вызвала огромные затраты России на содержание армии, но и предоставила Турции время реорганизовать армию и оборону столицы». 

            К началу Русско-турецкой войны российскую дипломатию главным образом занимал вопрос о статусе черноморских проливов. Основными целями России в отношении проливов являлось достижение свободного сообщения со Средиземным морем и недопущением угрозы берегам Черного моря неприятельским флотом.

            В перемирии, подписанным Россией и Блистательной Портой в 1878 г., вопрос о проливах упоминался в общей форме. Там говорилось, что султан войдет в соглашение с императором «для охранения прав и интересов России в проливах Босфорском и Дарданелльском».

            Инструктируя делегацию перед мирными переговорами в Сан-Стефане, последний канцлер Российской империи и глава МИД А.М. Горчаков (Александр Михайлович Горчаков; 1798-1883) фактически не разрешал ставить вопрос о пересмотре режима проливов в пользу России, так как полагал, что этот вопрос вызовет ряд недоумений.
         
            Очень показательным в ходе этой войны стало сражение при Горни-Богрове, или Горном-Бугарове (болг. Горни Богров), где русские части оборонялись, а турки наступали. 20.12.1877 г. здесь произошло одно из важных сражений Русско-турецкой войны.

            Российские войска под командованием генерала Н.Н. Вельяминова (1822-1892) были атакованы турецкой армией, ответный огонь по туркам был открыт с расстояния 40 ярдов (36,58 м), турки понесли серьезные потери, часть выживших бросилась назад, а часть - в русские укрепления, где и была перебита. 

            В ходе яростного сражения турки потеряли убитыми около 600 человек и ранеными более полутора тысяч; при этом потери русских составили 42 убитыми и 221 ранеными. [ГОРНЫЙ БУГАРОВ / Военная энциклопедия: (в 18 т.) / под ред. В.Ф. Новицкого (и др.) - СПб.; [М.]: Тип. т-ва И.Д. Сытина, 1911-1915 гг.].

            При осмотре убитых турок выяснилось, что у многих из них были пробиты черепа прикладами винтовок; этот факт объяснили тем, что русские солдаты были новобранцами и, если бы они были более опытными, то работали бы штыками.

            «Сражение это, - писал генерал И.В. Гурко (1828-1901) - произвело сильное впечатление на турок и поколебало их нравственные силы». Последствием его было освобождение Софии, очищенной турками без единого выстрела.

            Мирные переговоры начались после российской победы при Шейнове, но сильно затянулись вследствие вмешательства Британии. Наконец, 19.01.1878 г., в Адрианополе были подписаны предварительные условия мира и заключено перемирие с определением демаркационных линий для обеих воюющих сторон.

            Однако основные условия мира оказались не соответствующими притязаниям румын и сербов, а главное - возбудили сильные опасения Англии и Австрии. Британское правительство потребовало у парламента новых кредитов для мобилизации армии.

            Кроме того, 01.02.1878 г. в Дарданеллы вошла эскадра адмирала Джеффри Томаса Фиппса Хорнби (Geoffrey Hornby; 1825-1895). В ответ на это российский главнокомандующий на другой же день двинул войска к демаркационной линии.

            Заявление российского правительства о том, что ввиду действий Англии предполагается занять Константинополь, побудило британцев к сговорчивости, и 4 февраля последовало соглашение, согласно которому эскадра Хорнби должна была отойти на 100 км от г. Константинополя, а русские обязывались возвратиться за свою демаркационную линию.

            После подписания 19.02(03.03).1878 г. Сан-Стефанского договора о мире между Россией и Турцией политическая обстановка в Англии вновь обострилась. В конце марта в Англии было объявлено о мобилизации резервистов. Британия по-прежнему господствовала на морях. [ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX века. - Киняпина Н.С., М.: Высшая школа. 1974. - с. 176-177.].

            В такой тревожной обстановке в морском министерстве России стали искать новые средства для ведения боевых действий на море.

            Наиболее уязвимым местом для Англии была ее разветвленная морская торговля. Создание препятствия на морских торговых путях могли нанести Англии более сильный удар, чем разгром ее десантных корпусов в Европе. [ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ: 1801-1914. - Айрапетов О.Р., М.: Европа. 2006. - с. 346.].

            Поэтому, когда в главных штабах армии и флота России приступили к подготовке на случай разрыва с Британией, морские стратеги снова вернулись к варианту крейсерской войны.

            Так как у России было мало быстроходных кораблей, а их строительство заняло бы много времени, было решено создать специальную комиссию по изучению возможности приобретения необходимых кораблей в США, переоборудования и вооружения их на случай войны.

            Однако, Парижская декларация, подписанная Россией в 1856 г., запрещала каперскую войну. В связи с этим, идея о каперстве была отвергнута, но крейсерство признано полезным. Было принято решение о постройке судов в Америке. Комиссия представила свои соображения императору Александру II (1818-1881), который приказал немедленно снарядить экспедицию в США.

            Лондон находился во взбудораженном состоянии, вопрос о крейсерских предприятиях России и США был поднят в парламенте. Английское правительство предприняло ряд чрезвычайных мер: в плавание поспешно снарядили быстроходные военные корабли, в разные колонии отправили тяжелые орудия, снаряды, боеприпасы, а к берега Америки устремились канонерки.

            Выполнение задания Петербурга по строительству крейсеров зависело от того, какую позицию займет вашингтонское правительство, что волновало и Россию, и Англию.

            Нажим Англии на правительство США усиливался и дал свои плоды в самый невыгодный для России момент - накануне открытия Берлинского конгресса, который был посвящен пересмотру условий Сан-Стефанского мирного договора. [КОЛОНИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ ДЕРЖАВ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ, 1860-1895 гг. - Нарочницкий А.Л., М: Академия наук СССР 1956 г. - с. 224.].

            Однако поддержка, найденная в Промышленной лиге - организации промышленников и банкиров, - помогла оказать давление на правительство США. На переговоры с Промышленной лигой и представителями правительства США, а также улаживание разногласий, возникших из-за строительства кораблей в Филадельфии, ушло более трех недель.

            Практическим результатом успешной и дипломатической, и технической деятельности российских моряков и инженеров явилась закладка в США четырех крейсеров, строительство которых велось по русским чертежам и под контролем петербургских конструкторов.

            Создание в сложной дипломатической обстановке небольшой, но мощной и современной группы крейсеров явилось наглядным подтверждением действенности сотрудничества двух стран.

            01.06.1878 г. открылись заседания Берлинского конгресса под председательством князя Бисмарка, а 1 июля был подписан Берлинский трактат, радикально изменивший Сан-Стефанский договор, преимущественно в пользу Австро-Венгрии и в ущерб интересам балканских славян: в три раза были сокращены размеры Болгарского государства, получившего независимость от Турции, а Босния и Герцеговина были переданы Австрии.

            Все, чего хотели Британия и Австрия на Берлинском конгрессе, это выполнение Россией русско-австрийской конвенции от января 1877 г.

            После Берлинского конгресса 1878 г., при выводе своей армии с Балканского полуострова, Российская Империя подарила молодой болгарской армии свыше 280 тыс. 6-линейных скорострельных винтовок образца 1869 г. Gewehr des Krnka-Systems (винтовки системы Крнка), в основном со штыками обр. 1856 г.

            Вместе с винтовками было немало и штыков к нарезным ружьям образца 1854 г. и к более ранним гладкоствольным системам. Эти штыки нормально примыкались к Gewehr des Krnka, но клинок штыка располагался не справа, как обычно, а слева от ствола.

            Пользоваться такой винтовкой было можно, но точная стрельба при этом из нее, без перепристрелки, была практически невозможна. И к тому же положение штыка на левой стороне ствола не уменьшало, а увеличивало деривацию.

            Причинами такого неправильного размещения стали разные прорези на трубках, определяющие метод крепления штыка: обр. 1856 г. фиксировался на мушке, а штыки к системам 1854 г. и более ранним фиксировались на подствольном «штыковом целике».

            Осенью 1878 г., после Берлинского конгресса, снявшего вопрос о непосредственной угрозе войны с Англией, из Филадельфии вышли три полностью переоборудованных крейсера, которые остановились на зимовку в Гавре и Копенгагене и весной 1879 г. присоединились к основным силам военно-морского флота России. В мае 1879 г. в Кронштадт прибыл четвертый крейсер.

            Летом 1879 г. Кронштадт и Одесса встречали американских моряков с корветов «Enterprise» и «Wyoming». Корвет «Wyoming» был первым военным кораблем США, зашедшим в Черное море. За 17-дневное плавание «Уайоминг» посетил главные черноморские порты России и Турции. [ТАИНСТВЕННАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ В АМЕРИКУ. - Коршунова Ю. Л. / Гангут. Вып. 23. 2000 - с. 99-100.].

            В марте 1880 г. в миссии США в Петербурге получили важную инструкцию из Вашингтона. Поверенный в делах США поспешил довести до сведения МИД России слова госсекретаря Эвартса о том, что «желания и намерения президента США и американских граждан всегда направлены в пользу мира и благосостояния России». [РОССИЯ И США: ЭКОНОМИЧЕСКИЕ, КУЛЬТУРНЫЕ И ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ СВЯЗИ 1867-1881 гг. - Куропятник Г.П., М.: Наука. 1981 - с. 301.].   

            Оружие российской пехоты второй половины XIX века.

            Опыт Крымской войны показал необходимость массового перевооружения российской армии нарезным оружием, имевшим к тому времени значительное превосходство над гладкоствольными ружьями. Кавказская война отмечена первым применением винтовок в Российской армии. Официально термин «винтовка» был введен в Российской империи в 1856 г. с принятием на вооружение данного вида оружия.

            В ходе боевых действий на Кавказе в российской армии нашли применение дульнозарядные винтовки ряда образцов, в частности, 6-линейная винтовка образца 1856 г. под патрон 15,24x40 мм, которая предназначалась для вооружения стрелковых батальонов, год спустя было принято решение о перевооружении всей пехоты подобной винтовкой.
            
            Однако споры о том, возможно ли обучить большую часть солдат обращению с данным оружием, привели к принятию на вооружение другого образца этой винтовки образца 1858 г., когда у обычной пехотной винтовки прицел был изначально насечен до 600 шагов (422 м), а у стрелковой уже до 1200 шагов (845 м), которая и предназначалась для вооружения основной массы пехоты.

            И, наконец, существовала казачья винтовка образца 1860 г. под тот же патрон, но была легче пехотного образца и не имела штыка.

            Применение винтовок на завершающем этапе боевых действий значительно повысило огневую мощь русской пехоты и обусловило большие потери горцев. Князь А.И. Барятинский (1815-1879) отмечал:

                «Нарезные ружья даже в том небольшом количестве, котором они в первый раз ныне употребились в войсках Отдельного Кавказского корпуса, принесли замечательную пользу в экспедициях нынешнего года. Везде, где употреблялось это оружие неприятель, удерживаемый употреблением оного в отдаленности, не мог наносить нам чувствительного вреда».

            Переделочные винтовке под бумажный патрон появились не от хорошей жизни, главной причиной принятия которых на вооружение была неспособность производить металлические гильзы в сколь нибудь приемлемом количестве, а бумажные патроны можно было производить в войсковых мастерских.

            Развитие огнестрельного оружия в России следовало за патроном, иначе - оружие разрабатывалось только под патрон, который могли производить.

            Так, вначале был разработан 6-линейный патрон - затем под него была переделана винтовка Крнка-Гана обр. 1876 г. (Gewehr Krnka-Ghana um 1876; затвор системы Крнк в России представил барон Ган) и винтовка Альбини-Баранова (проект распила бюджета Н.И. Путиловым и его протеже Н.М. Барановым - через Великого Князя Александра). 

            После завершения Кавказской войны дальнейшего развития дульнозарядные винтовки не получили в силу разработки казнозарядного оружия и введением в 1867 г. в российской армии шестилинейной игольчатой однозарядной винтовки Йоганнеса Фридриха Христиана Карле (Johannes Friedrich Christian Karl; ), разработанной в 1865 г. под бумажный патрон системы Вельтищева, состоящий из бумажной гильзы, пули Минье, прокладки, порохового заряда и картонного поддона с капсюлем.

            Для воспламенения капсюля применялась игла в затворе - которая при спуске курка затвора пробивала дно поддона бумажной гильзы и накалывалась на капсюль, воспламеняя ударный состав, находящегося на донце пули или в основании гильзы.

            Экстрактора не было, поскольку патрон сгорал при выстреле, а не сгоревшие остатки выталкивались пулей при следующем выстреле. Скорострельность винтовки 8-10 выстр/мин, общая длина со штыком, мм - 1845, без штыка, мм - 1320, вес со штыком, кг - 4,9, без штыка, кг - 4,5.

            Однако, при проведении испытаний в войсках выявились недостатки: прорыв газов через затвор, поломки иглы, недолет шаровидных пуль, загрязнение ствола недогоревшими остатками пороха - от винтовки отказались. Изготовленные 215,5 тыс. штук отправили во внутренние округа России,а также в Сибирь и Туркестан. Винтовку Карле вскоре заменили системой Крнка под металлический патрон.

            В 1860 гг. российское Военное ведомство активно изыскивало возможности быстрого перевооружения армии нарезным казнозарядным оружием под патроны с металлическими гильзами.

            Наряду с разработкой и поиском новых образцов такого оружия особое внимание было обращено на возможность переделки в казнозарядные имевшихся дульнозарядных образцов. После Австро-прусской войны 1866 г., европейские страны повсеместно стали вооружаться казнозарядными винтовками, при этом российская армия была только что вооружена 6-ти линейными винтовками, заряжавшимися с дула.

            Поэтому, наряду с разработкой новых образцов оружия, сотни тысяч 6-ти линейных дульнозарядных винтовок образца 1856-1860 гг., морально устаревших, но вполне пригодных для применения, обусловили поиск решения их переделки в казнозарядные.
 
            Внимание Военного ведомства привлекла модель чешского оружейника Сильвестра Крнка (Sylvester Krnka; 1825-1903), основным достоинством которой была простота ее устройства и легкость, с которой под эту модель можно было переделать российские 6-линейные дульнозарядные винтовки обр. 1856 г. (стрелковая) и 1858 г. (пехотная).

            Переделочный образец был утвержден 18.03.1869 г. Работы по переделке велись в массовом порядке как на государственных, так и на частных предприятиях.

            В 1864 г. была проведена военно-окружная реформа, на территории России создали 15 военных округов, заменив корпусную организацию управления вооруженными силами в мирное время. [РУССКАЯ АРМИЯ. - Советская Историческая Энциклопедия.].

            Командующим войсками округа, как правило, назначали генерал-губернатора. Каждый округ был одновременно органом войскового управления и военно-административного устройства, что позволяло оперативно руководить войсками и быстро осуществлять их мобилизацию.

            С созданием округов военное министерство избавлялось от широкого круга обязанностей, которые теперь выполняли командующие, в его ведении остались только те вопросы управления, которые имели значение для всей армии. Был создан Генеральный штаб.

            Принятая в Российской Империи в 1869 г. однозарядная винтовка системы австрийского подданного, Сильвестра Крнка (Sylvester Krynk), и представляла собой переделку дульнозарядных винтовок вышеперечисленных образцов под патрон центрального воспламенения с капсюлем Бердана.

            В целом, система Крынка была для своего времени неплохо проработана, в частности, отличалась очень крепкой затворной группой - аналогичная по конструкции использовалась в крепостном ружье Крынка-Гана (Krynk-Gan) калибра 20,4 мм.

            Также хорошим аттестатом прочности и живучести системы Крынка может послужить массовое использование снятых с вооружения старых винтовок в качестве охотничьего оружия, как правило, в переделанном под дробовые патроны виде, которое продолжалось в среде промысловых охотников еще в середине XX века.

            Существовали в свое время целые небольшие предприятия, занимавшиеся кустарной переделкой винтовок Крынка с расстрелянным стволом в охотничьи ружья.

            Основными ее недостатками были сравнительно невысокая скорострельность, не лучшая баллистика и ненадежная экстракция стреляных гильз - проистекали, как и всех образцов оружия такого рода, как системы Снайдера (Snyder), Снайдера-Шнейдера (Snyder-Schneider) и подобные, из того, что она переделывалась из старых с дула заряжаемых винтовок, имевших сравнительно крупный калибр, а следовательно и неудовлетворительную по сравнению с новыми малокалиберными образцами, баллистику.

            После Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. в угоду общественности, озабоченной недостаточной дальнобойностью русского оружия все винтовки Крынка получили прицел до 1200 шагов (845 м), хотя на самом деле ведение прицельного огня на такие дистанции по отдельным целям с открытым прицелом все равно была бы невозможна, тем более с учетом скверной баллистики 6-линейного патрона, так что введение более дальнего прицела нисколько не прибавило к боевым качествам винтовки.

            Прицелы, рассчитанные на ведение огня на мало реалистичные для стрелкового оружия дальности до 3,5 км были в моде в последней четверти XIX века, после анализа спорного и неоднозначного боевого опыта франко-прусской войны, когда военные теоретики рассматривали залповую стрельбу из стрелкового оружия по тем же критериям, что и навесной огонь артиллерии, оперируя такими понятиями, как стрельба по невидимой цели, огонь по площадям и зоны поражения.

            На практике стрельба на такие расстояния, особенно при отсутствии должной дисциплины и корректировки огня (что было скорее правилом, чем исключением), приводила обычно лишь к непроизводительной трате патронов, так как даже если несколько пуль из тысячи и поражали отдельных солдат противника, эффект от этого был главным образом лишь деморализующий.

            В любом случае, на практике находчивые командиры даже с прицелами, насеченными до 600 шагов (422 м), легко выходили из положения, приказывая солдатам вести огонь на большие дистанции, беря поправку по высоте на глаз, или же по ориентирам на местности, что было вполне удовлетворительно для стрельбы «по площадям».

            Данная винтовка сохранялась на вооружение некоторое время и спустя принятия на вооружение винтовок системы Бердана: так, по состоянию на 01.01.1877 г. 27 из 48 дивизий Российской армии были по-прежнему вооружены винтовками системы Крнка, в общей сложности на вооружении имелось пехотных винтовок Крнка - 372 700 шт. на вооружении и 192 866 шт. в запасе; драгунских винтовок Крнка - 40 597 шт. на вооружении и 192 866 в запасе.

            Кроме того, на вооружении Болгарской армии с момента создания вооруженных сил страны, по состоянию на 14.10.1915 г., к моменту вступления Болгарии в Первую мировую войну, оставалось 12 800 шт. винтовок системы Крнка. 

            Принятая в Российском флоте казнозарядная однозарядная винтовка обр. 1869 г., переделанная под металлический унитарный патрон по системе Альбини способом (главной задачей, которую решала система запирания Аугусто Альбини (Augusto Albini; 1830-1909), было использование патрона с металлической гильзой), предложенным генерал-лейтенантом Н.М. Барановым (1837-1901), появившаяся позднее винтовка системы Крнка была несколько совершеннее системы Н.М. Баранова, а главное - оказалась существенно дешевле в производстве, поэтому винтовку Баранова приняли лишь во флоте, а армия перевооружилась винтовкой системы Крнка.
 
            Всего было выпущено 10 тыс. штук винтовок Н.М. Баранова, формально эти винтовки были заменены в 1870 г. винтовками системы Бердана, однако фактически они продолжали использоваться вплоть до Русско-турецкой войны 1877-1878 гг.

            Так, 15,24x40 мм патрон состоял из латунной гильзы, капсюля Бердана и шестилинейной свинцовой пули Минье, массой - 35,91 г для литой, 35,55 г - для штампованной. На ведущей части пули имелось три поперечных желобка, в которые помещалась смесь воска с салом для уменьшения свинцевания канала ствола; заряда дымного пороха массой - 5,02 г и капсюля, соединенных вместе латунной гильзой с закраиной.

            В цельнотянутую гильзу для прочности вставлялась латунная чашечка, в центральное отверстие которой входила наковальня, образованная выгибом дна гильзы.

            Цельнотянутые гильзы 6-линейных патронов могли выдержать до десяти переснаряжений, кроме того, они значительно лучше выдерживали хранение. Заводское изготовление цельнотянутых гильз и патронов обеспечивало лучший контроль и однообразие в изготовлении. Однако, для своего изготовления они требовали сложного оборудования и мощных станков.   
      
           Общая длина штыка, применяемого к винтовкам, равнялась - 560-570 мм, в сечении штык имел форму треугольника, основание у которого значительно больше чем две остальные грани. Широкое основание было повернуто к стволу, чтобы исключить возможность травмировать руку при заряжание ружья с дула.

            Сама длина клинка равнялась - 500 мм; ширина клинка - 22 мм, длина трубки -  67 мм, внутренний диаметр трубки - 21,3 мм. Данный штык использовался с пехотными винтовками обр. 1856 и 1858 гг., стволы этих винтовок шли на изготовление передельных винтовок, поэтому этот штык использовался и с ними - винтовки систем Жилле-Трумера обр. 1862 г. (Gillet-Trummer), Терри-Нормана (Terry-Norman) | (RUSSIAN M.1866 TERRY-NORMAN RIFLE), Карле и Крынка (Karle & Krinka). [ШАШКА И ВИНТОВКА. - Юрий Старшов.] | [ПАТРОН 15,24x40 КРНКА. - MEMO-RANDUM.NET.].

            Шашка: от сложного к простому.
            
            С развитием огнестрельного оружия сабля начала свои позиции терять, а шашка, напротив, стала более массивной и получила изгиб. Клинок однолезвийный, слабо изогнутый, у боевого конца обычно заточен с двух сторон, длиной менее 1000 мм.  В России на вооружении состояли различные модели шашек с длиной клинка от 810 до 880 мм, черен которых обычно состоял только из рукояти с загнутой, обычно раздваивающейся головкой навершия, без крестовины (гарды), что являлось характерным признаком этого вида оружия.

            Ножны обыкновенно деревянные, обтянутые кожей, с кольцами, или одним кольцом, для портупеи на выгнутой стороне. Известны шашки двух видов: шашки с дужкой, внешне похожие на сабли, но таковыми не являющиеся (драгунский тип), и более распространенные шашки без дужки (кавказский и азиатский типы). 

            Шашка была оружием простым во всех смыслах, как в изготовлении, так и в использовании: таким оружием армию было вооружать и проще, и дешевле. Если для владения саблей требовалась основательная подготовка, то шашкой использовалось небольшое число эффективных ударов, каждый из которых мог стать первым и последним. Если в саблях ценилось возможность рубить врагов по удару на каждого, то шашка в этом направлении пошла еще дальше. 

            Шашка использовалась только в наступательном бою, ни о каких приемах сабельного фехтования, а следовательно, и об оборонительном бое владельца, речи не шло. Шашка предназначалась именно для мощных рубящих ударов и поэтому требовала от бойца серьезной физической силы.

            Во времена Кавказской войны горцы применяли вместо традиционных сабель, которые ранее кавказцы тоже использовали, - шашки. Фехтовальщики из горцев были не очень хорошие, а вот рубить они умели искусно. Здесь будет уместно прояснить правило, что «шашкой не фехтуют, а рубят», потому что это не является абсолютно верным утверждением, так как упражняться в фехтовании можно было и шашкой.

            Казакам тоже было важнее рубить, а не фехтовать, поэтому они первыми и отказались от сабель в пользу шашек. Другие причины отказа от сабель крылись в цене, способе ношения, креплении и материале для изготовления.

            Для всадников тех времен было важным и то, что шашка в отличие от сабли, носилась так, чтобы после того, как клинок извлекался из ножен, рука, в которой находилась шашка, уже была на старте: даже доли секунды, сэкономленные при отражении внезапного нападения, благодаря этому, могли спасти жизнь в бою. [ПОЧЕМУ РУССКАЯ АРМИЯ ВЗЯЛА НА ВООРУЖЕНИЕ ШАШКИ И ОТКАЗАЛАСЬ ОТ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ САБЕЛЬ. - Novate. Разное. Общество.].

            В пешем строю в качестве противодействия в рукопашной схватке российские войска использовали плотный строй пехотной колонны, ощетинившейся штыками, прорвать которую горцам при помощи шашки и кинжала было практически невозможно. Отчаянные в бою, они не выдерживали штыкового удара линейной пехоты, которая в сомкнутом строю опрокидывала и заставляла отступить численно превосходящие толпы противника.

            Успеху штыковых атак способствовало и распространенное у горцев суеверие и страх быть заколотым штыком, что у них считалось позорной смертью. При обмене телами погибших «горцы отбирали тела убитых пулями: смерть от штыка они считали бесчестною». (ВИНТОВКА И ШАШКА. - Юрий Старшов.).

            Как считают современные специалисты, первая официально утвержденная модель казачьей шашки появилась между 1775 и 1776 гг., когда в табеле о снаряжении, вооружении и амуниции для созданной Донской конвойной команды, которая должна была состоять при императрице Екатерине II Великой, были указаны шашки.

            Кроме того, известны «переделочные» донские шашки, которые специалистами относятся к началу XIX века. Изготовлялись они просто: на клинки легкокавалерийских сабель, которыми были вооружены донские казаки, ставились деревянные черены - типично шашечные рукояти. Сегодня сохранилось довольно много образцов этого оружия, так что можно считать, что эта переделка была поставлена на поток.

            Принимая во внимание определенные неясности с внешним видом шашек Донской конвой команды и отсутствие официально утвержденного образца для «переделочных» шашек, первой официально утвержденной русской шашкой следует считать шашку обр. 1834 г., которая предназначалась для вооружения Нижегородского драгунского полка. Первой же официально утвержденной казачьей шашкой стала шашка, утвержденная в 1838 г.

            Шашка обр. 1838 г. отличалась от традиционных кавказских шашек и шашки обр. 1834 г. конструкцией эфеса и способом его монтажа на клинок: эфес имел металлическую спинку по образцу европейских сабель, а монтаж был сквозной, на расклеп.

            Еще одним плюсом русской шашки в сравнении с кавказской следует считать наличие темляка, который позволял не только не опасаться потери оружия, но и вполне сносно колоть острием, не опасаясь соскальзывания руки на клинок - боевой кончик этих шашек был линзовидной формы, что обеспечивало лучшее проникновение в цель.

            Клинковое оружие казачьих войск оставалось разномастным вплоть до XIX века, когда казаки вооружались кто как мог, в ходу находили применение и кавказские, и восточные (азиатские), и венгерские и польские клинки, - причиной тому было отсутствие единого устава на оружие в Российской Императорской армии.

            Впервые шашка (сабля азиатского образца) была введена как официальное оружие в 1834 г. для Нижегородского драгунского полка как награда за храбрость, поэтому ее называли еще «нижегородской» («нижегородка»), тогда как «баклановская» и «ермоловская» шашки были введены только в 1838 г.

            Клинки у всех трех шашек были похожими, отличались только черены (рукояти), особенно у «ермоловской» шашки. «Ермоловская» шашка была введена для офицерских чинов казачьих войск, которая внедрялась как более совершенный вид оружия, подходящий для боя как в конном, так и в пешем, порядке.

            Важную роль во внедрении шашки сыграл генерал от инфантерии (в 1837 г. пожалован в чин генерала от артиллерии), командующий Отдельным Кавказским корпусом, А.П. Ермолов (1777-1861), именно он был одним из первых военачальников, ходатайствующих о перевооружении казаков и замене сабель - шашками, отличающимися от последних повышенным рубящим действием вследствии смещения центра тяжести клинка.

             Первой моделью уставной казачьей шашки, предложенной генералом Я.П. Баклановым (1809-1873), стала шашка образца 1838 г. Общая длина шашки равнялась, мм - 930-950, длина клинка, мм - 800-830, толщина обуха, мм - 5,7, ширина, мм - 33-34, общий вес клинка с рукоятью, г - 730-800.

            «Баклановская» шашка принципиально отличалась от шашек позднего периода более изогнутым клинком сабельного типа, со смещенным центром тяжести к передней части для более сильного рубящего удара и конструкцией рукояти.

            Оружие представляло собой, как сейчас сказали бы, шашку азиатского образца, означающее, что рукоять шашки погружалась в ножны не по головку, как это было у кавказских шашек, а приходила в стык с ножнами.

            Клинок шашки был с заметным изгибом, однолезвийный, боевой конец двулезвийный. На плоскостях клинка имелся один широкий дол и один узкий долик, при этом широкий дол был расположен практически у обуха, формируя т-образную спинку, которая была наиболее четко видна на второй трети клинка и исчезала у боевого конца.

            Долик был выведен в боевой конец в виде слабо выраженной елмани, который имел линзовидный профиль. Такая геометрия (смещение долов к обуху) обеспечивала достаточно узкие спуски к лезвию клинка и, соответственно, максимально эффективный удар. При этом первая треть клинка украшалась декоративным орнаментом.

            Рукоять - классическая шашечная - «ушастая», серебряная с чернью также украшенная декоративным растительным орнаментом. Ножны деревянные, обтянутые кожей, которая до настоящего времени не сохранилась.

            Прибор ножен серебряный с чернью, был украшен в том же стиле, что и рукоять, и состоит из устья, двух обоймиц (одна с треугольным кольцом для подвеса) и наконечника.

            На устье ножен имелись клейма, показывающие, что оружие вышло из тифлисской мастерской армянина Иосифа Папова, потомственным мастером оружейных и серебряных дел, владеющего разными ремеслами: он назван «сабельщиком и кинжальщиком», являлся также членом амкарства, «делающих золотые насечки», серебряных дел мастером.

            Шашка была изготовлена в 1855 г. в г. Тифлисе (в 1936 г. советской властью город Тифлис был переименован в г. Тбилиси), где и находилась резиденция походного атамана - Яков Бакланов был назначен походным атаманом донских полков, расположенных на Кавказе в 1857 г. 

            Следует отметить, что конкретно личная шашка Бакланова была заметно больше стандартной казачьей шашки обр. 1834 г. - длиннее, шире и тяжелее. Более того, бездольный линзовидный боевой конец так же способствовал проникновению при колющем ударе.

            Так что, теоретически (да и практически), человек выдающейся физической силы (каким был Яков Бакланов) мог разрубить противника если и не до седла, то весьма и весьма впечатляюще. Не сохранилось ни одного описания из того времени о «баклановском ударе», хотя о подвигах самого казачьего генерала осталось много рассказов и, в то же самое время сегодня о «баклановском ударе» шашкой написано много.

            Проблема только в том, что до настоящего момента было известно только одно относительно историческое описание этого удара - в романе М.А. Шолохова (1905-1984) «Тихий Дон». И, никаких технических подробностей, кроме указания на результат - «разрубить до седла», ни в каких других, исторически аутентичных источниках не приводилось.

            В романе «Тихий Дон» баклановский удар описан в исполнении казака Чубатого, который обучал этому удару Григория Мелехова:

                «Чубатый выбрал росшую в палисаднике престарелую березку, пошел прямо на нее, сутулясь, целясь глазами. Его длинные, жилистые, непомерно широкие в кисти руки висели неподвижно. - Гляди! Он медленно заносил шашку и, приседая, вдруг со страшной силой кинул косой взмах. Березка, срезанная на два аршина от корня, падала, цепляя ветвями голые рамы окон, царапая стену дома».

            Из описания видно, что удар этот выполнялся, скорее всего сверху вниз слева направо и при его выполнении использовался вес всего тела. Следует отметить и то, что Чубатый, если исходить из описания, имел очень сильные руки, как, впрочем, и Яков Бакланов, который славился своей силой (кстати, и сама шашка Якова Бакланова, азиатского типа, сохранившаяся в Новочеркасском музее, также впечатляет размерами).

            Однако, есть один нюанс в описании М.А. Шолохова - Чубатый рубит, стоя на ногах, тогда как, по логике вещей, «баклановский удар» должен был выполняться конным казаком. Именно такое описание удара имеется в рассказе казака о стычке с курдами на Кавказском фронте Первой Мировой войны:

                «Наша сотня при взятии Эрзерума пошла в атаку на курдов. В то время у меня был добрый конь - золотистый дончак. Как курд не уходил от меня, все же мой конь настигал его. Вот я уже вижу согнувшуюся спину курда. Курд нахлестывает своего коня. У него (был) такой вид, что он хочет выпрыгнуть из седла. Знаете ли вы знаменитый баклановский удар? Делается это так: наклоняешься вперед по ходу лошади, правую руку с шашкой отводишь далеко назад. В момент удара мгновенно выпрямляешься и рубишь с потягом по-казачьи. Да, это страшный удар для тех, кто умеет им владеть. Вот таким ударом я угостил курда. Все это делается в какие-то секунды».

            [«БАКЛАНОВСКИЙ УДАР» В ОПИСАНИИ КАЗАЧЬЕГО ОФИЦЕРА. - Историческое оружиеведение (Yandex Zen), 04.12.2021 г.] | [БАКЛАНОВСКИЙ УДАР ШАШКОЙ - ЛЕГЕНДА ИЛИ БЫЛЬ. - Байки у костра. ok.ru, 25.05.2022 г.].

            Как видно из вышеизложенного описания, удар выполнялся также слева направо и сверху вниз, и при этом для получения большего эффекта рубящий поднимался выше и отводил шашку как можно дальше назад - чтобы иметь возможность разогнать оружие до максимально возможной скорости и выполнить удар еще и сверху вниз, так, как рубили пехотинца (отвод руки назад при выполнении вертикального удара).

            Кстати, казаки хорошо знали, что отвод шашки назад - необходимое условие для нанесения сильного удара. Как писалось в других воспоминаниях: «Для сильного удара, размах шашки должен быть на 180°, иначе он будет слабый». [КАК ВЫГЛЯДЕЛА НАСТОЯЩАЯ ШАШКА БАКЛАНОВА. - Историческое оружиеведение. Пульс, 11.07.2022 г.].

            Линейка русских шашек была продолжена шашкой обр. 1881 г., которая получила слабоизогнутый колюще-рубящий клинок. Колющая способность шашки обр. 1881 г. была повышена не только измененной геометрией клинка, но и копьеобразным острием боевого конца и наклоном рукояти к лезвию - чтобы вывести линию рукояти в острие.

            Следует отметить, что наклон рукояти к лезвию был опробован еще на шашках обр. 1838 г. в ходе их модернизации. Окончательно был изменен способ монтажа эфеса, который стал монтироваться на гайку через специально сделанное отверстие в головке.

            Шашка являлась одним из самых узнаваемых видов холодного оружия Российской армии XIX-XX веков; до падения монархии она успела полностью вытеснить саблю. Классическая кавказская шашка отличалась упрощенным эфесом, полностью лишенным переднего ограничителя упора, зато снабженным массивным «клювом» навершия.

            Только «драгунская» шашка имела эфес с закрытой дужкой гарды (и с практически нулевыми защитными функциями самого клинка), все остальные русские шашки копировали конструкцию кавказских, в удлиненном варианте - до 800-900 мм.

            В 1841 г. на вооружении Российской армии состояли и шашка, и сабля, весом - до 1500 г каждая, но различавшиеся развесовкой клинков: у шашки центр тяжести находился ближе к острию, у сабли к рукояти.

            Конец шашки не был острым, так как она не предназначалась для колющего удара, острый конец был необходим для пробивания кольчуги, к этому времени вышедшими из употребления, и, шашка в подобном свойстве не нуждалась в связи с рубящим, а не колющим, основным применением.

            Шашкой били и от корпуса, чтобы разрубить противника «до седла», и от кисти, где благодаря смещению центра тяжести шашки из-за отсутствия гарды и отсутствия заостренного конца, несмотря на ее малый вес, противника можно было разрубить и в горизонтальной плоскости.

            Шашку выхватывали распрямленной ладонью, используя хват рукояти полной кистью; причем шашку, висящую с одной стороны, можно было извлечь как левой, так и правой рукой.   

            При сравнении поражающих свойств сабли и шашки преимущество всегда остается за саблей, как оружием эволюционно более продвинутым. Сабля - это оружие в первую очередь, специализированное именно для конного боя, хотя в умелых руках очень эффективна и в пешей схватке.

            Ее основным достоинством стала сильная кривизна лезвия клинка, которая любой удар автоматически превращает в движение, совмещенное с резом. Если на слабо изогнутых клинках, вроде шашки, для реза следовало тянуть оружие на себя (это и называется удар с оттягом, или потягом), то крутоизогнутая сабля превосходно режет и сама по себе, без всякого потяга. 

            Поэтому сабли, типа тяжелой карабеллы, турецкой палы или персидской гаддарэ, при вложении в удар достаточной силы, могли разрубить даже кольчугу, - но при этом прекрасно вспарывали и «мягкую броню» - толстые стеганые халаты и чалмы с тюрбанами, служащие неплохой защитой для головы. Например, именно на персидских шамширах восточные воины любили показывать фокус с рассечением подушки (или щелкового платка), подброшенной в воздух.

            Персидская сабля являлась чисто режущим оружием, у которого кривизна была идеальна для оттяжного удара, для которого она собственно и предназначалась. Хотя этот тип сабли мог использоваться и для укола с лошади, так как при этом изгиб клинка позволял наносить укол, не меняя положения тела, что было очень удобно для быстротечного боя. 

            Собственно, шамшир и обрел популярность как раз в то время, когда от стальных доспехов из-за распространения огнестрельного оружия, даже на Востоке, начали отказываться, и самой массовой личной защитой опять стали толстые стеганые халаты. Из-за сильной кривизны точка удара - место на слабой части клинка, удар которым наиболее эффективен - у шамшира сильно сдвинута к рукояти.

            Если у шашки точка удара, приблизительно на ладонь от кончика клинка, то у шамшира - на ладони две-три, в зависимости от степени его кривизны.

            Шашка получила массовое распространение в войсках за счет того, что ее было значительно легче изготовить, чем саблю, к тому же, сабельные стычки на войне случались крайне редко. Клинок требовался коннице в основном для того, чтобы рубить отступающую пехоту.

            Боевое фехтование, в условиях войны, окончательно уходило в небытие, и сабля, с ее удобным эфесом, надежной гардой, хорошо прикрывающей руку, просто теряла свою необходимость, так как была слишком дорога в производстве и сложна в освоении.

            В 1881 г. под руководством генерал-лейтенанта А.П. Горлова (1830-1905) была проведена реформа вооружения с целью установления единого образца холодного оружия для всех родов войск. За образец для клинка был взят кавказский клинок, «имеющий на Востоке, в Малой Азии, между кавказскими народами и нашими тамошними казаками высокую известность как оружие, оказывающее необыкновенные достоинства при рубке». 

            Кавалерийские, драгунские и пехотные сабли, а также кирасирские палаши, были заменены на единые драгунские и казачьи шашки обр. 1881 г. Драгунская шашка имела клинок с одним долом и эфес с дужкой, у офицерской шашки клинок был на 100 мм короче, чем у солдатской драгунской, и имел три дола.

            Шашки артиллерийской прислуги изготовлялись по образцу и размерам офицерской шашки, но клинок имел один дол вместо трех. В казачьих частях также состояли на вооружении шашки образца 1881 г., которые отличались формой рукояти и были лишены дужки. Клинок имел один дол, а ножны изготовлялись по типу офицерских. 

            Наряду с шашками образца 1881 г. на вооружении Российской императорской армии состояли шашки и других образцов. Различные варианты шашки принципиально отличались друг от друга как отсутствием или присутствием гарды или выраженного острия, гораздо меньшей или большей кривизной и балансировкой клинка.

            Шашка - отнюдь не вершина эволюции длинноклинкового оружия, как пытаются представить некоторые энтузиасты, а ее закат. Шашка являлась наступательным рубящим оружием без применения какой-либо защитной тактики и изощренных приемов профессионального сабельного боя.

            Если два всадника встречались в конном бою, то ни о каком парировании ударов шашкой речи не могло идти: в схватках бойцы просто отклонялись и уворачивались от вражеских ударов, выбирая момент для нанесения быстрого и четкого рубящего удара.

            Равноценное фехтование при появлении данного типа оружия было уже просто неактуально, и хотя существовали пособия по фехтованию шашками - но они были выпущены скорее по инерции. Изучить правильную рубку и простейшие отбивы - вот удел типичного всадника тех времен, хотя единичные любители и мастера фехтования именно на шашках, наверняка встречались.

            Шашка - оружие исключительно наступательное, и фехтование ею уставами не предусматривались. Зато рубящий удар, который трудно было парировать, был очень мощным: в поединке против сабли шансы шашки были хороши только при первом и внезапном ударе, так как она и предназначалась для одного внезапного удара, который нередко сразу решал исход поединка.

             У военного министерства не было ничего, кроме уже имеющихся наставлений по фехтованию саблей / шпагой, где описывалась до боли знакомая боковая стойка, которая предлагалась и для боя с шашкой.

            Просто для мозгового удобства, если не сказать просто, лени, казаков зачем-то учили европейскому фехтованию, но вот что интересно, наступил советский период - и внезапно красного кавалериста стали учить только двум ударам с седла, от которых пешцу было сложно закрыться или увернуться и, никакого фехтования.

            Отсутствие острия (суженого кончика) и ограничителя упора для кисти, у самого распространенного казачьего варианта, и отодвинутый центр тяжести к концу, не позволяли ею колоть, хотя в уставе кавалерии РККА несколько уколов на всякий случай прописаны были.

            Можно резюмировать, что в основе владения шашкой был положен основополагающий принцип неустойчивости центра массы, - или, другими словами - статическая неустойчивость клинка, что не давало возможности действенно защищаться этим видом оружия - недаром в XIX веке бытовала поговорка: «саблями рубятся, а шашками рубят».

            Хотя отсутствие хоть какой-нибудь защиты кисти делало бойца с шашкой крайне проблематичным в схватке с противником, вооруженным палашом с закрытым эфесом, или защищенной дужкой, саблей.

            Единственное, но решающее достоинство шашки было в ее простоте обучения, так как она идеально подходила для массового обучения всадников рубке - чему способствовала и простота использования этого клинка в бою.

            Шашка отлично подходила для вооружения рекрутов, так как практически не требовала долгого и кропотливого обучения. Устав кавалерии Красной Армии, например, предусматривал для шашки только три, но зато действенных, от которых сложно закрыться или увернуться, удара - два диагональных, сверху-вниз, и один горизонтальный - справа-налево, в большем количестве приемов необходимости просто не было.

            Колющие удары шашкой наносить было крайне проблематично из-за особенностей балансировки. Благодаря этому техника владения шашкой максимально упрощалась, потому что когда ее вводили в войска, то не предполагали, что бойцу с шашкой кто-то будет давать достойный отпор в ближнем бою. Как показала практика, в общем это предположение оказалось верным.

            К началу XX века сабля оставалась парадным оружием в уланских и гусарских полках, у офицеров всех родов войск, а также жандармерии и полиции. Только в четырех кирасирских полках лейб-гвардии основным клинковым оружием оставался палаш.

            В кавалерии в таком качестве шашка оставалась до середины XX века, став последним в истории холодным оружием, имевшим массовое боевое применение кавалерией во Второй мировой войне. 

            Шашка, как обычная, так и драгунская (с дужкой) носилась лезвием вверх, так как для выполнения рубящего удара сверху вниз шашку проще быстро вынуть из ножен именно из такого положения, что позволяло нанести рубящий диагональный удар справа-налево, на одном движении с извлечением клинка из ножен, без замаха.

            В строевом уставе кавалерии Красной армии, на 248 странице, были указаны всего три удара шашкой (направо, вниз направо и вниз налево) и четыре укола (вполоборота направо, вполоборота налево, вниз направо и вниз налево). [ШАШКА И ВИНТОВКА. - Юрий Старшов. Дилетант, 24.08.2018 г. (2135).] | [ПОЛУМЕСЯЦ СМЕРТИ - КРИВОЙ ПЕРСИДСКИЙ ШАМШИР. - Дневник ролевика (Yandex Zen). 14.12.2018 г.]. 

            Драгунские и казачьи шашки обр. 1881 г.

            Шашка - исторически это рубящее оружие с длинным, отличающимся небольшой кривизной клинком и эфесом без гарды. У черкесских племен шашка первоначально использовалась преимущественно как хозяйственное орудие для рубки прутьев, а с конца XVIII века получила распространение в качестве оружия, постепенно вытеснив саблю.

            С черкесского «шашка» («сашхо») переводится как длинный нож. По сути, это и есть нож - слабо изогнутый клинок заточен с одной стороны почти до самого конца, где заточка становится обоюдоострой. Типичные черкесские шашки были легки и довольно коротки, тогда как в России казаков и иррегулярную кавалерию вооружали более длинным ее вариантом.

            Шашки были заимствованы терскими казаками у черкесов во время Кавказской войны середины XIX века, и только затем они постепенно стали проникать в регулярную Российскую Императорскую армию, ведущую боевые действия на Кавказе. А с 1881 г. шашка стала уставным оружием российской кавалерии и казачьего войска, а с 1883 г. все казачьи войска были переведены в регулярные войска.

            Шашка драгунская солдатская обр. 1881 г. имела общую длину 1050 мм, стальной однолезвийный клинок длиной 870 мм и шириной 33 мм, незначительной кривизны с одним широким долом; боевой конец двулезвийный.

            Именно эта шашка начала широко распространяться в Российской императорской армии, заменив кирасирские палаши, кавалерийские, драгунские и пехотные сабли. Ее рукоять (в отличие от принятой одновременно казачьей шашки) имела латунную гарду в виде дужки, плавно переходящей впереди в защитную крестовину, конец которой был закруглен и имел отверстие.

            Сама рукоять изготавливалась из дерева, и чтобы она не скользила в ладони, она покрывалась продольными наклонными желобками. Ножны деревянные, обтянутые кожей, для нижних чинов драгунских полков изготавливались с колодой для вкладывания винтовочного штыка.

            Офицерский вариант драгунской шашки отличался уменьшенной длиной на 60 мм; общая длина, мм - 890, длина клинка, мм - 810, ширина клинка, мм - 23 и двумя узкими долами у обуха, над широким долом.

            Впрочем, некоторые офицеры заказывали себе клинки произвольной формы и размера, отсюда встречались и более длинные, и более короткие, офицерские шашки, клинки которых могли иметь и большую кривизну, и быть почти прямыми. Шашки нижних чинов артиллерии имели вид драгунских, но были укорочены по образцу офицерских, с долами на клинке - как у рядовых драгун.

            Казачья шашка обр. 1881 г состояла на вооружении всех казачьих войск, за исключением кавказских казачьих войск (которые в Русско-японской войне не участвовали). Шашка нижних чинов имела общую длину - 1020 мм, стальной однолезвийный клинок длиной - 870 мм и шириной - 33 мм, незначительной кривизны с одним широким долом; боевой конец двулезвийный.

            От драгунской шашки казачья отличалась открытым эфесом (с рукоятью без защитной дужки); головка рукояти была раздвоена и имела отверстие для темляка.

            Офицерская шашка имела идентичную форму, но была короче на 60 мм; общая длина составляла, мм - 960, длина клинка, мм - 810; ширина офицерской казачьей, в отличие от офицерской армейской шашки, оставалась той же, что у рядовых казаков, мм - 33.            

            Эфес казачьей офицерской шашки украшался растительным орнаментом и императорским вензелем. [РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА: РУССКОЕ ХОЛОДНОЕ ОРУЖИЕ. - Петр Власов (Yandex Zen). 03.03.2021 г.].

            Своим появлением шашка вытеснила такой вид холодного оружия как сабля. От сабли шашка отличается балансировкой своего клинка, где точка равновесия сабли находится ближе к эфесу. Поэтому ей удобнее фехтовать - выполнять различные атакующие и защитные действия, оперируя при этом кистью руки - тогда как у шашки центр тяжести находится ближе к острию и, ей легче наносить рубящие удары от плеча.

            Таким образом, шашка предназначалась не для ведения изощренного фехтовального поединка, а для нанесения одного мощного рубящего удара, от которого сложно закрыться или увернуться, так как  умело нанесенный удар шашкой зачастую оказывается смертельным.

            Особенно популярны шашки были у кубанских казаков, заимствовавших снаряжение и вооружение горцев, в то время как расположенные недалеко черноморские казаки этим холодным оружием владели хуже, и поэтому старались избегать сабельных схваток, но при том были великолепными стрелками из ружей.

            В это же время в казачьих частях, действовавших против горцев, намечается отказ от пики, которая активно использовалась казачьими частями в  европейских войнах, когда при атаке в сомкнутом строю можно было опрокинуть кавалерийский строй врага.

            В борьбе с азиатскими противниками и на Кавказе, где нередко бой рассыпался на ряд отдельных и даже индивидуальных схваток, пика себя не оправдала, так как нередко ее применение заканчивалось печально для самих казаков. Были отмечены многочисленные случаи, когда горцы, виртуозно владевшие шашкой, обезоруживали казаков, перерубая древко пики.

            Кавалерийские наставления, принятые для российской армии XIX века, не видели особой разницы между конструкциями сабли и шашки, тем более, что в шашке драгунского варианта, принятого в 1881 г., имелась сабельная дужка для защиты руки от удара. Соответственно, и приемы для обоих клинков давались практически идентичные.

            «Воинский устав о строевой службе казачьих войск» 1862 г. предусматривал удары и уколы шашкой по пяти направлениям, а защиты - по четырем. При этом отмечалось, что защиты и удары можно соединять так, чтобы казак сначала выполнял защиту, а затем наносил удар. Стандартные фехтовальные атаки, защиты и их соединения предусматривались «Уставом строевой казачьей службы» 1899 г. также для спешенного фехтования.

            Вместе с тем, анализ частоты атак в разные части тела, которые выполнялись при бое на длинноклинковом оружии, показывал, что самой часто атакуемой и поражаемой целью является рука. Действительно, гораздо более безопаснее, но тем не менее эффективно, было атаковать самую ближнюю часть его тела - верхнюю конечность, поэтому, шашка с рукоятью без гарды, требовала от владеющего ею - особого внимания к положению открытой руки.

            Это являлось серьезным минусом для шашки, но было у нее и не менее серьезное преимущество, а именно - вес оружия. Шашка кавказского типа, как правило, была легче драгунской сабли европейского образца, причем разница в весе могла быть существенной - до 600 г. Так например, британская кавалерийская сабля имела вес до 1200 г, тогда как так называемая казачья «таннеровская» шашка приблизительно - 700 г.

            Что значило, что при всех прочих равных условиях из-за своего более легкого веса шашка всегда будет более быстрее. Именно быстрота шашки и стала одной из основных причин того, что прибывшие на Кавказ казаки стали переделывать свои легкокавалерийские сабли в подобие горских шашек.

            Но здесь следует помнить, что казачьи шашки обр. 1838 и 1881 гг. весили около 1000 г, тогда как более легкими были только шашки «кавказского образца», что позволяло «разогнать» ее удар до высокой скорости. Поэтому не удивительно, что, как отмечал барон Федор Федорович Торнау (Торнов; 1810-1890), удар шашкой «часто бывал смертельным».

            К тому же, в Кавказской войне горская конница, издеваясь на русскими, часто заходила в атаке с левой стороны, с которой сабельники бились не столь эффективно. Тогда как с шашкой можно было сражаться и с левой стороны, держа шашку справа, и по этой причине казачьи части также начали использовать в схватках более простые шашки.

            Кавказская шашка оказалась более эффективной в реалиях современных методов ведения боя, чем кавалерийская сабля, стоявшая на вооружении легкой кавалерии и казаков начала XIX века.

            Поэтому, хорошо понимая необходимость защиты руки, русские офицеры были против открытого эфеса, в котором такая защита отсутствовала. Опыт боевого фехтования говорил о том, что именно рука с оружием является самой желаемой целью в бою.

            Из-за этого в 1824 г. при переписке по поводу принятия на вооружение шашки по образцу кавказской, генерал от кавалерии М.Г. Власов (1767-1848), С 1820 по 1826 гг. главноуправляющий Черноморского казачьего войска по охране границ от набегов горцев, отвечал А.П. Ермолову (1777-1861), командиру Кавказского корпуса:

                «Нахожу полезным иметь сабли казакам… гораздо меньшей величины, подобные офицерским, с простою и прочной обделкой и с французским эфесом» (т.е. развитым эфесом с тремя дужками).

            В дальнейшем вопрос о постановке на шашку гарды неоднократно поднимался как в Российской, так позднее и в Советской, армии. Традиция называть оружие, имеющее дужку для защиты руки, именно шашкой, сложилась в Российской императорской армии (РИА) в 1868 г., когда был утвержден образец «шашки артиллерийской солдатского образца», имеющей закрытый сабельный эфес с дужкой.

            Наиболее интересным являлось предложение специальной комиссии при Главном комитете по устройству и образованию войск от 26.01.1880 г. генерал-лейтенанту А.П. Горлову (1830-1905), принимавшему активное участие в модернизации огнестрельного вооружения Российской Императорской армии, выполнить для казачьей шашки приспособление, как для защиты руки - крестовину восточного образца.

            Это предложение было основано на донесении командующего одного из кавалерийских корпусов Г.Л. Эссена, согласно которому «казаки желают, чтобы к рукояткам их шашек была приделана дужка, для защиты руки». 

            Однако, когда Александр Павлович Горлов проектировал шашку, он стремился добиться некой универсальности, придав ей и колющие, и рубящие свойства. По этому поводу В.Г. Федоров позднее писал, что русская шашка « …рубит и колет плохо».

            Введение гарды для казачьей шашки вполне допускал и В.Г. Федоров (1874-1966), конструктор стрелкового оружия. Одновременно Федоров занимался совершенствованием холодного оружия, в частности, шашки. [КЪ ВОПРОСУ ОБЪ ИЗМЕНЕНIИ НЫНЕ ПРИНЯТАГО ОБРАЗЦА ШАШКИ. - Выдержки изъ труда кап. Федорова «Холодное оружіе». - СПБ.: тип. Я. Балянскаго, 1908. - 21 с.].

            Принятие шашки без защиты руки, на вооружение казачьих частей Российской Императорской армии, никак не отразилось на диапазоне фехтовальных приемов, рекомендуемых к изучению и использованию. Армейское фехтование, культивировавшееся в российской армии, не делало принципиальных различий ни между шашкой и саблей, ни между саблей и палашом.

            Однако, формализованное фехтование в казачьих частях было введено довольно поздно. Так, первые «удары» и «отбивы» были включены только в «Воинский устав о строевой службе конных полков казачьих войск», принятый в 1861 г. В 1884 г. были созданы инструкции для ведения занятий в кавалерии от 1884 г, которая требовала от казаков «уметь фехтовать присвоенным оружием».

            Спешенное Фехтование было разрабатывалось специальной казачьей комиссией и было включено в «Устав строевой казачьей службы» в 1889 г.

            Более или менее серьезный фехтовальный раздел, вплоть ведения вольного боя, появился в «Уставе строевой казачьей службы» только в 1899 г. Эта неторопливость была связана с общим, крайне непоследовательным подходом к обучению фехтованию в русской армии в XIX веке. 

            Техника фехтования кавказской шашкой, если говорить о пешем поединке, базировалось на размашистых ударах практически из-за спины, и активных перемещениях, не являясь чем-то уникальной. К подобному построению боя на мощных ударах и быстрых перемещениях пришли еще англичане, воевавшие с пуштунами в Афганистане и с сикхами в Индии.

            Ими был сделан вывод не только о том, что сикх с саблей, скорее всего, победит неподготовленного европейца, но и о том, что он вероятно проиграет европейцу, прошедшему серьезную подготовку в фехтовании перед отправкой в Индию.

            Первоначально британской легкой кавалерией использовались клинки с трубкообразными обухами для офицерских сабель обр. 1796 г., которые обладали довольно широкими клинками, но к 1820 г. возникла тенденция к уменьшению изгиба офицерских клинков и применения боевого конца для колющего удара. 

            В 1821 и 1822 гг. соответственно, были приняты на вооружение новые образцы сабель для британской кавалерии, с отличающимися эфесами для тяжелой и легкой кавалерии, и офицеров пехоты. В 1827 г. был представлен новый образец сабли для офицеров военно-морского флота, а также разновидность офицерской пехотной (infantry) сабли со стальным эфесом для офицеров стрелковых (rifle) частей, вооруженных винтовками.

            Во второй четверти XIX века англичанами был выработан наиболее эффективный прием, легший в основу клинка новой геометрии - парирование удара с последующим уколом.

            Клинок такой формы был предложен для вооружения британских офицеров Генри Вилкинсоном (Henry Wilkinson) в 1844-1845 гг. В 1845 г. сабля с таким клинком была официально принята на вооружение для ношения пехотным офицерским составом, и офицерами военно-морского флота в 1846 г., и носилась офицерами пехотных частей до 1892 г, а офицерами кавалерии до 1912 г.

            Клинок был однолезвийным, треугольного сечения, с одним долом на каждой из сторон, слегка изогнутым, с копьевидным боевым концом длиной примерно 250 мм.

            Стандартная длина клинка составляла 812,5 мм для офицеров пехоты и 862,5-887,5 мм для офицеров кавалерии, хотя на практике офицер мог приобрести более длинный или короткий клинок по своему усмотрению. [КЛИНОК «ВИЛКИНСОНА» ДЛЯ САБЕЛЬ ОБРАЗЦА 1845 ГОДА. - Askalon-Форум.].

            Как писал Г. Вилкинсон в 1846 г. о новом клинке, «сабли туземцев имеют сильно изогнутые клинки, приспособленные только для удара, наш клинок, однако, может не только рубить, но и больше приспособлен для парирования и укола, что будет большим сюрпризом для туземного фехтовальщика».

            В 1892 г. для пехотных офицеров был принят новый тип клинка, но к этому моменту фехтование, как боевое искусство, редко требовалось офицерам, за исключением, возможно, военнослужащих в Индии и на северо-западных границах.

            Впрочем, не следует делать выводы, что англичане первыми придумали эту технику боя. Техника фехтования против восточных бойцов описывалась в испанских и немецких fetbuhhah уже в начале XVII века.

            Именно в этот период европейские мастера подметили «размашистость» восточного фехтования и описали наиболее эффективный способ противостояния ей. Более того, открытая рука по-прежнему оставалась самой доступной целью в сабельном бою: она могла быть поражена не только прямой атакой, но и в результате скольжения клинка противника по парирующему клинку. 

            А вообще, насколько казакам было так необходимо умение фехтовать шашкой, и в особенности биться ею спешенным. Насколько известно, пешим казакам - пластунам и артиллеристам - шашка не полагалась от слова совсем, так как первые были вооружены кавказскими прямыми кинжалами камами, вторые - косыми бебутами.

            И затем, казачья «лава» не предполагала никакого фехтования, а только удар в пики, налет на противника и быстрое продвижение с нанесением рубящих ударов, не вступая с противником в фехтовальный бой.

            «Оружие казаков состояло из ружья, двух пистолетов, сабли и пики; последнюю с наибольшею выгодою они употреблять умеют». [ИСТОРИЯ ДОНСКОГО ВОЙСКА, ОПИСАНИЕ ДОНСКОЙ ЗЕМЛИ И МИНЕРАЛЬНЫХ ВОД. Часть 3. - Броневский В.Б.  СПб., 1834 г.].

            Владимир Богданович Броневский (1784-1835), автор двух значительных исторических трудов: «Записок морского офицера» - автобиографического описания Второй Архипелагской экспедиции 1805-1807 гг. и «История Донского войска, описание земли Донской и поездка на Кавказ» (в 4 ч., СПб., 1834), писал о истории донского казачества:

                «Горский джигит и наш донской всадник, вылиты не в одну форму. Черкесский наездник, облеченный в кольчугу, имеет под собою пробнаго, лучшей породы скакуна; быстраго и проворнаго как молния. На всем скаку латник стреляет из ружья метко, в пистолете хранит верную смерть тому, кто осмелиться приблизиться к нему на выстрел; шашка в руке его как волшебный жезл, творит чудеса. Напротив, наш донской ратник на своей пахатной лошадке, плохо владея саблею, невпопад стреляя из ружья, с одною только пикою, в наезде один на один, не может равняться с закубанским рыцарем». [ПОЕЗДКА НА КАВКАЗ. Часть 4. - Броневский В.Б. Санкт-Петербург, 1834 г.].

            Как видим, В.Б. Броневский пишет, что у казаков имеются «сабли и пики», и то, что они  плохо владеют саблею, а у черкеса «шашка в руке его как волшебный жезл, творит чудеса».

            Даже с саблей казаки не очень дружили, вот и Ростислав Андреевич Фадеев (1824-1883), известный российский военный историк, публицист, генерал-майор (22.08.1864 г.), заметил как то:

                «В руках европейца и даже донскаго казака сабля не годится; ею надобно уметь владеть, она на своем месте лишь в руке людей, которым она достается вместе с преданием, каковы горцы и линейцы (линейное казачье войско, сформированное из иррегулярных войск Российской Императорской армии, обеспечивавшее освоение Северного Кавказа в 1786-1860 гг. - А.П.).

             «Кривизна европейской сабли есть не более как фальшивое и безсознательное подражание; при надлежащей же практической кривизне, надо рубить ловко, под изгиб, чтобы загнутый конец сделал свое дело: этому искусству невозможно обучить солдат и даже донцов, людей копья (пики. - А.П.), а не сабли. Во все времена до последних столетий кавалерия, действовавшая стеной, вооружалась копьем; отсутствие копья указывает везде одиночных всадников, а не строй, каковы мамелюки, спаги, черкесы и другие. Все наши казаки-копейщики смотрят на саблю как на какую-то мудреную выдумку, называют ее темляком, и тяготятся ею». [СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ Р.А. ФАДЕЕВА. Том II. Часть I. ВООРУЖЕННЫЯ СИЛЫ РОССИИ. С.-Петербург. 1890 г.]. 

            Читаешь и узнаешь о том,что казаки ничего своего не имели «… с убитых татар снимали черкески и в них одевались донцы Баклановского 20 полка. Появились у казаков и отличные черкесские шашки, и кинжалы, и меткие нарезные чеченские ружья». [«КАРТИНЫ БЫЛОГО ТИХОГО ДОНА». - Краснов П.Н. 1909 г.].

            «Старинные казаки добывали себе одежду оружием… Русская пищаль, при ней шебалташ (ремень, которым опоясывались поверх ремней сабли и патронной сумки. - А.П.), персидская сабля и черкесская шашка, булатный нож и кинжал, турецкий сайдак (лук), ружье, рогатина и чекань - составляли тогда наступательное и оборонительное оружие казака». [СТАТИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ ЗЕМЛИ ДОНСКИХ КАЗАКОВ, СОСТАВЛЕННОЕ В 1822-32 ГОДАХ. - Сухоруков В.Д. Новочеркасск, 1891 г.].

            Помимо всего прочего, Кавказская война тогда была отмечена и первым применением винтовок в Российской Императорской армии, хотя официально термин «винтовка» был введен в Российской империи только в 1856 г., с принятием на вооружение данного оружия. 

            Штыки против кавалерии. 

            В российском оружиеведении понятие «палаш» неоднозначное, хотя обычно в традиционном восприятии, палаш - это нечто среднее между мечом и саблей, имеющее прямой клинок с односторонней или полуторной заточкой, но при этом снабженный сабельной рукоятью. Изначально у восточных палашей эфесы были с наклоном вниз, а у европейских - прямые.

            Но примерно к XIX веку европейская кавалерия стала предпочитать наклонные рукояти для палашей. Небольшой наклон рукояти вниз по отношению к лезвию сильно облегчал и усиливал кистевой рубящий удар для всадника, и до некоторой степени облегчал укол, если бить сверху вниз, с высоты лошади по пехотинцу.

            Палаш, вернее, обоюдоострая его разновидность, предназначенный для вооружения тяжелой кавалерии, вначале стал называться кирасирской шпагой. Длинные, около метра, кирасирские и драгунские палаши были чрезвычайно удобны, чтобы особо не напрягаясь, закалывать внизу пехоту и, в отличие от сабли, они лучше подходили, чтобы отбивать или отклонять длинные штыки на пехотных ружьях.

            Гусарская сабля, несомненно, вещь отличная, только значительно короче фузеи с граненым штыком - пока будешь тянуться до пехотинца, рискуешь быть заколотым.

            Здесь представляет интерес, почему у кирасир в XVIII-XIX веках не было наплечников - части доспеха, имела полукруглую или изогнутую форму, защищавшую плечо и шею носителя. Совершенно, казалось бы, необходимого элемента латной защиты, которой еще в предыдущем, XVII столетии обязательно комплектовался доспех рейтара, ландскнехта и того же кирасира.

            Тем более что он воспринимается особенно необходимым именно для латной конницы, задачей которой были не разведка или диверсии, а лобовая атака.

            Дело в том, что в конном бою, где практикуется рубка, большая доля ударов приходится на плечи и руки, до локтя включительно, потому что рубить в плечо удобнее всего, также, как в шею и голову. То есть, наплечники всегда присутствуют там, где в бою предпочитают рубить, а не колоть. И у кирасир в XVII веке они тоже были, но со временем акцент применения оружия, на поле боя, сместился в пользу колющего оружия.

            Что касается собственно драгун как средней кавалерии, то был период, когда их называли «средней», но совсем не по той причине того, что они являлись пехотой на конях, то есть, мнение, что драгуны они были пехотой на конях - это миф.

            В определенный период времени драгуны были просто легкой кавалерией, но затем начали постепенно «тяжелеть», и когда они стали применяться на поле боя наравне с тяжелой, к ним и стал относиться термин «средняя кавалерия» (как это будет не парадоксально звучать, но средняя кавалерия, которая могла взять на себя основные боевые задачи всей кавалерии - зародилась именно тогда, и именно из легкой). 

            С уходом кирас - исторического нательного защитного снаряжения, состоящих из грудной и спинной пластин (иногда - только из грудной), изогнутых в соответствии с анатомической формой груди и спины человека, - они становятся основным видом кавалерии, превратившись в тяжелую, линейную кавалерию.

            Путаницу в определение «драгун» добавил и тот факт, что в определенный период истории всю российскую гвардию - преображенский и семеновский полки, посадили на коней, временно переведя их в кавалерию. Вторым фактом являлось то, что драгун пытались использовать вместо рейтар и, даже активно практиковали стрельбу с коней, правда, знаменитый Фридрих Великий запретил им делать это.

            Австро-венгерские кирасиры уже представляли собой тяжелую кавалерию, предназначенную, как и летучие польские гусары, для борьбы с тяжелой турецкой кавалерией. В России кирасиры появились для этих же целей, но в войнах с Турцией они участия не принимали, зато служили противовесом петровской гвардии, которая очень активно участвовала в дворцовых переворотах. 

            В отличие от драгунских полков, кирасиры в подавляющем большинстве были лейб-гвардией - являясь элитой линейной кавалерии, основу которой составляли драгуны. Если посмотреть, в состав чего входила кирасирская дивизия Первой армии, то явно видно, что корпус был почти полностью гвардейским, а шефом в нем был цесаревич (титул наследника Престола в императорской России).

            Здесь интересна история французских кирасир - из-за нехватки ружей им были положены два пистолета, но на два денег не хватило и им выдали по одному. Фузеи они получили только перед походом в Россию, еще у них было два полка карабинеров, которые сохранили свое название, но Наполеон выдал им кирасы, фактически из драгун превратив в кирасир. 

            Расцвет кирасир в привычном понимании этого слова, вновь пришелся на вторую половину XVIII-XIX столетий. В этом промежутке эпох они носили стальные кирасы, защищающие грудь, живот и спину, отсюда, собственно, и название этого рода войск.

            Так случилось потому, что основным противником кирасира в данный период стал пехотинец, вооруженный ружьем с примкнутым длинным штыком. И кираса должна была защищать всадника именно от удара штыка, наносимого снизу с земли и, только на крайний случай - от пистолетной пули или от казачьих и уланских пик. При этом защита от тяжелой ружейной пули кирасе даже не ставилась.

            Поэтому важным вопросом была длина штыка, которая определялась длиной ружья со штыком, при которой пехотинец мог на безопасном расстоянии отразить сабельный удар кавалериста. Атакуя пехотную шеренгу, кирасирский эскадрон вначале производил в нее слитный залп из пистолетов, потом вытаскивал палаши и шел в таранную атаку.

            Пехотный строй ломали тяжелыми лошадьми, защищая своих коней палашами. Принимать на себя штыковой удар - вот что являлось основной задачей тогдашней кирасы.

             Сабельные бои кирасиров с другими видами кавалерии, разумеется, случались, но не настолько часто, чтобы отягощать всадника излишней броней. Времена, когда исход битвы решались сабельной рубкой, к XVIII веку отходили в прошлое, в эту эпоху царствовали штык и палаш. [ПОЧЕМУ КИРАСИРЫ ОТКАЗАЛИСЬ ОТ СТАЛЬНЫХ НАПЛЕЧНИКОВ. - Дневник ролевика, 16.11.2018 г. (Yandex Zen).].

            На протяжении второй половины XIX века угроза со стороны кавалерии считалась еще достаточно серьезной для того, чтобы в крупных европейских армиях продолжали оставаться в ходу длинные штыки. К тому же опыт колониальных войн повышал интерес военных к ним, потому как позволяли пехоте вступать в бой с вооруженными копьями аборигенами.

            Многие высокопоставленные военачальники того времени не без основания полагали, что чем длиннее штык, тем большее психологическое воздействие он способен оказать на противника. 

            Довольно долго штык применяли преимущественно как средство защиты пехоты от кавалерии. Колонны и развернутые порядки пехоты, завидев приближающуюся кавалерию, обычно сворачивались в каре, размеры которого широко варьировались - от каре из одной егерской роты до батальонных каре полка или нескольких полков.

            Чаще всего применялось батальонное каре против кавалерии, которое очень быстро выстраивалось из колонны к атаке. Фас батальонного каре рассчитывался на 4 дивизиона: одновременно стреляли 1-й и 3-й, а потом 2-й и 4-й дивизионы. Для противодействия отдельным всадникам вперед из каре высылались стрелки, фасы при этом не стреляли.

            Подробная инструкция для действия егерского каре против кавалерии содержалась в «Начертании полевой егерской службы»:

                «Опаснее всего для него (егеря), когда он на открытом месте атакован конницею; но и здесь найдет он свое спасение, когда только останется всегда при холодном духе, не устрашился конского топота и шума скачущей конницы, всегда останется сомкнутым, и огонь свой сбережет, и без позволения своего начальника ни одного выстрела не сделает. Положим, что батальон Егерей отступать начинает в чистом поле от неприятельской конницы; то в таком случае построясь в каре, отступать им с тихим шагом и сомкнуто.

            Конница же обыкновенно, когда вознамерится ударить на пехоту, высылает множество фланкеров, чтобы раздражить пехоту и выманить у нее огонь, когда сие удалось и пехота выстрелила, то и самое то время, не дав ей время зарядить, нападаешь на нее сомкнутым фронтом: следственно пехоте в таком случае никогда не надобно уважать конными фланкерами, но спокойно продолжать свой путь;

            а когда фланкеры неприятельские в 160 и 200 или 300 шагов приближаются, то можно приказать изредка хорошим стрелкам из Карей несколько выйти, и по них стрелять; и когда таким образом несколько человек с лошадей свалятся, то неприятель так смело уже не сунется; а когда со всем тем неприятельская конница поведет свою атаку всем фронтом, то всему Карею остановиться;

            передняя шеренга садится на правое колено и наклоняет штыки противу груди лошадей, упирая приклад в землю, а оставшиеся две шеренги уже шагов на 150 и 200 начинают стрелять, не плутонгами и не целыми фасами, но рядами; (ибо пальба плутонгами и фасами вовсе неприлична Егерю) наблюдая чтобы сей огонь таким образом произведен был, дабы из 4 рядов, двое рядовых были с заряженными ружьями.

            Огонь сей должен быть хотя не частой, но вредительный; а когда егери только не заторопятся, и порядочно с холодным духом смело будут прицеливаться, то сей огонь должен быть так жесток, что никакая конница его не выдержит, но всегда обратится в бегство.

            Ни в каком случае не может пехота себе более чести заслужить, как в таком сражении противу конницы и при всем том нет для егеря ничего легче, как обороняться противу конницы, ибо стоит только, как выше сказано, устоять противу оной твердо, смело, и не устрашиться звука и стука атакующей конницы.

            Напротив того Егерь неминуемо пропал, когда он только немного заторопится или потеряет терпение и присутствие духа. Для того почитаю за нужное, чтобы солдату уже заблаговременно растолковать, все что для него полезно. А особливо состоит великая важность в том, чтобы он знал, как ему противу конницы поступать. В самое сражение уже поздно ему давать наставления».

            В 1575 г. в самом начале битвы при Нагасино, три шеренги аркебузиров Ода Нобунага (1534-1582) - около тысячи стволов - положили практически всю элитную «красную» конницу Такеда (клановый цвет конницы Такеда, участвовавшего в борьбе за власть в Японии в конце эпохи Сенгоку). Что стало одним из известнейших сражений в японской военной истории, победа в котором была достигнута благодаря массовому применению огнестрельного оружия.

            Битва при Нагасино изменила традиционные методы ведения войны в средневековой Японии. Хоть у Кацуери Такеды (1546-1582) в той битве было не более 400 всадников, тем не менее все решила тактика и грамотное размещение аркебузиров.
            …
            Колонны и развернутый строй пехоты, лишь завидев отряды кавалерии, мгновенно выстраивалась в особое построение - каре. Использовалось как каре одной батальонной роты, так и много/батальонные каре или каре из нескольких полков. Но чаще всего все-таки использовалось батальонное каре, которое быстро перестраивалось обратно в колонну при атаке.

            Когда пехота подвергается атаке кавалерии, она выстраивается в каре и начинает отступать тихим шагом. Вражеские фланкеры (всадники при действии кавалерии в рассыпном строе) пытаются выманить у пехоты залп, и не давая ей перезарядится атаковать. В таком случае пехоте рекомендовалось воздержаться от огня по фланкерам, а когда они подходили достаточно близко, то из каре следовало выпустить егерей, что бы те вели прицельный огонь.

            Когда кавалерия наконец отважится атаковать каре всем фронтом, то каре должно было остановиться, первая шеренга встает на правое колено и направляет штыки на уровень груди лошади упирая приклад в землю. Остальные шеренги начинали стрелять, когда враг приближался на расстояние - 150-200 м.

            Две шеренги из четырех стреляли, а две перезаряжались. Построение в каре было прорывом военной тактики: слабо обученные войска не всегда могли эффективно использовать данное построение, ибо требовалась большая выучка, что бы пехота могла быстро построиться в каре и эффективно использовать свое преимущество.

            Егеря и стрелки, атакованные кавалерией, так же стремились сбиться в кучки, а если сделать этого не удавалось, то они просто ложились на землю, пропуская всадника над собой. Были случаи, когда на землю ложились и сомкнутые строи пехоты. Зародившееся еще со времен походов фельдмаршала графа Б.Х. Миниха (1683-1767) и генерал-фельдмаршала П.С. Салтыкова (1698-1772), построение в виде каре, стало панацеей от масштабных атак турецкой и крымской кавалерии.

            Во времена П.А. Румянцева и А.В. Суворова это было основное боевое построение российской пехоты, постоянно совершенствуемое. А свою эффективность оно показало в многочисленных схватках с противником. [УБИЙЦА КАВАЛЕРИИ - ПЕХОТНОЕ КАРЕ. - Всемирная история. Пульс, 23.04.2023 г.].

            Французский полковник Шарль Жан Жак Жозеф Ардан дю Пик (Charles Jean Jacques Joseph ardant du Pic; 1821-1870) - военный теоретик середины XIX века, чьи труды, как они были позже интерпретированы другими теоретиками, оказавшими большое влияние на французскую военную теорию и доктрину, считал для пехоты необходимым строиться в каре против кавалерии. Причем не столько ради тактической эффективности, сколько тем, что только оно давало пехоте моральную уверенность.

            Построение в каре было довольно сложной эволюцией, слабо обученные войска не всегда могли достаточно быстро провести его. Еще труднее было сохранить такой строй в движении. Участник сражения при городе Красном в июле 1812 г., где новосформированная 27-я пехотная дивизия отражала атаки кавалерии Мюрата, таким образом описал действия пехотных батальонов:

                «Наша толпа похожа была на стадо овец, которое всегда сжимается в кучу, и при нападении неприятеля, с которой ни есть стороны, батальным огнем отстреливалась и штыками не допускала до себя». [ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ НИКОЛАЯ ИВАНОВИЧА АНДРЕЕВА / РА, 1879. Кн. 3.].

            Гораздо успешнее действовали батальоны лейб-гвардии Измайловского и Литовского полков ,в сражении при Бородине, отражая атаки французской тяжелой кавалерии. Этим бойцам выучки было не занимать, и французы очень скоро в этом убедились. Командир батальона В.И. Тимофеев, например, приказал своим солдатам не стрелять, а лишь «махать штыками» (лошади боялись сверкающего металла) и «колоть в морду тех лошадей, которых кирасиры принудили бы приблизиться к фронту».

            Расчет офицера полностью оправдался: французы замешкались перед каре, а затем стали строить колонну для атаки. Гвардейцы не стали ждать противника.

            «Я, - вспоминал потом Тимофеев, - скомандовав «ура», бросился с батальоном в штыки. Передние кирасиры… были жертвою наших штыков, опрокинулись на свою колонну, смешали еще более оную и обратились все в бегство. Тогда я приказал открыть по ним батальный огонь, и тем было довершено поражение». [ИЗ ЗАПИСОК В.И. ТИМОФЕЕВА. / В. ХАРКЕВИЧ. 1812 ГОД В ДНЕВНИКАХ, ЗАПИСКАХ И ВОСПОМИНАНИЯХ. Вильно, 1900. Вып.1.].

            В Бородинском сражении это был не единственный пример, когда каре не ограничивались пассивной обороной: в завершающей стадии боя Перновский пехотный полк в батальонных каре атаковал французскую кавалерию и обратил ее в бегство, причем идущие в первой шеренге солдаты метали вдогонку всадникам ружья со штыками. [ПОХОДНЫЕ ЗАПИСКИ АРТИЛЛЕРИСТА С 1812 ПО 1816 ГОД. Радожицкий И.Т., М., 1835 г.].

            Вообще, с кавалерией, потерявшей строй и скорость движения, пехота конкурировала на равных, даже не выстраиваясь в каре. При Бородино полки 24-й дивизии, сначала атакованные французской кавалерией, а затем окруженные у Курганной высоты саксонскими и польскими кирасирами, вынуждены были пробиваться к основным силам.

            В наградных документах майора Томского полка Бориса Мейбоума значилось: «При двукратном нападении неприятельской кавалерии, командуемый им первый батальон отражал ее и при многократном покушении неприятеля отрезать его от прочих наших войск, пробивался штыками сквозь него и присоединился к полку».

            Однако пехота могла и не перестраиваться в каре, если имела значительный численный перевес над кавалерией противника. 

            Капитан этого же полка Иван Левашов «во все время действия 3-го батальона, ободряя нижних чинов, был неустрашим, вел и держал свой дивизион в возможном порядке и при нападении неприятельских кирасир со штыком в руках сам оных поражал». [БОРОДИНО. Документальная хроника. М., 2004 г.].

            Лишенную места для атаки кавалерию в большинстве случаев ожидала смерть, как пример - участь татар в центре взятого Измаила, которыми командовал (Максуд) Махмуд Гирей [ШТУРМ ИЗМАИЛА - ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА РУССКОЙ АРМИИ. - Илья Полонский. / Военное обозрение, 24.12.2017 г.], когда русские гренадеры лишили крымско-татарскую конницу свободы маневра и просто перекололи ее штыками. [ПОЗОРНАЯ БИТВА ПРИ НАРВЕ: О ЧЕМ НЕ ДОГОВАРИВАЕТ ИСТОРИЯ. / История в личностях: за кулисами времен (Yandex Zen). 09.06.2024 г.].

            Из татарского отряда численностью в тысячу человек уцелело не более трехсот, с которыми Махмуду Гирею удалось бежать - победа осталась за солдатами генерала от инфантерии Б.П. Ласси (1737-1820). [ШТУРМ ИЗМАИЛА - ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА РУССКОЙ АРМИИ. - Илья Полонский. / Военное обозрение, 24.12.2017 г.].

            Хорошо обученная пехота в ряде случаев могла даже не строиться в каре, если численность нападавшей кавалерии была невелика, и кроме того, была защищена пушками. Так, офицер 11-й артиллерийской бригады И.Т Радожицкий описал эпизод сражения при Островно 13 июля:

                «Эскадрон храбрых Французских гусаров завернул правое плечо вперед и с саблями бросился на стрелков наших; вдруг пехота из линии пустила батальный огонь, я ударил картечью, и весь этот эскадрон рассыпался: многие попадали с лошадей, другие бросились назад…». [ПОХОДНЫЕ ЗАПИСКИ АРТИЛЛЕРИСТА С 1812 ПО 1816 год. Радожицкий И.Т., М.,1835 г.] | [1812. РУССКАЯ ПЕХОТА В БОЮ. -  Ульянов Илья Эрнстович. ЛитМир - Электронная Библиотека.].   

            «Стоять и умирать». (Артиллерия против пехоты).

            Артиллерия являлась наиболее опасным противником пехоты, по статистике, наибольшие потери в сражениях начала XIX века наносил именно орудийный огонь. И колонна, и развернутый фронт - равным образом подвергались опасности; лишь стрелковые цепи не так часто становились объектом обстрела.

            Орудия вели продольную стрельбу, практически все время оставаясь в поле зрения, поэтому и моральное воздействие артиллерии также было очень существенно. Один из русских артиллеристов писал так: «Ядра и гранаты наводят ужас своим свистом, ужасными ранами… расстраивают полки, гонятся за ними и в лощинах, и за косогорами, достигают их рикошетами». [«АРАКЧЕЕВСКАЯ» АРТИЛЛЕРИЯ. Смирнов А.А. М., 1998 г.].

            «Старые воины замечают, что страх тревожит сердце молодого солдата только до вступления в сражение, когда внимание его на свободе занимается окружающими ужасами смерти, которые производят в нем неприятное впечатление, но когда он вступил в битву, страх заглушается ожесточением. Солдат, жертвуя тогда собою, делается сам действующим лицом и смерть перестает пугать его; сердце заливается кровью, он презирает опасность и делается как будто бесчувственным.

            Я находился в таком состоянии, когда начал с пушками выстраиваться в указанном месте. Вдруг засвистели мимо меня ядра: одно ударило в конного артиллериста, другое оторвало ноги у канонира с зарядною сумою; он упал передо мною и жалобно вскричал: «Ваше Благородие, спасите!».

            Но теперь я был безжалостен и велел только оттащить его в сторону, чтобы не мешал стрелять нам…», - из записок поручика артиллерийской бригады (1812 г.) И.Т. Радожицкого. (Сражение при Островно)».

             «Яростно гремела неприятельская артиллерия и вырывали целые ряды храбрых полков русских. Трудно было перевозить наши пушки, заряды расстреляли, они смолкли. Спрашиваю графа: «Что делать?». «Ничего, - отвечает он, - стоять и умирать». (С.Н. Глинка «Из записок о 1812 годе. Очерки Бородинского сражения»).

             Подпоручик артиллерии Г.П. Мешетич передает этот бой так: «В сие время выведен был один батальон пехоты из кустов, множество неприятельских орудий устремилось на него ядрами, целые ряды жестоко вырывались из фронта; когда было доложено графу Остерману-Толстому о напрасной убыли и потере людей, он, под березой стоя, нюхая табак, сказал: «Стоять и умирать». [ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАПИСКИ… - Г.П. Мешетич.] | [1812. РУССКАЯ ПЕХОТА В БОЮ. - Ульянов Илья Эрнстович. ЛитМир - Электронная Библиотека.].

            Сомкнутые шеренги пехоты попадали под огонь артиллерии, когда приближались к орудийным батареям на расстояние 1 км. Солдаты первых шеренг прекрасно видели суету орудийных расчетов, когда суета затихала, пехотинцы видели нацеленные на них блестящие, или уже закопченные стволы орудий.

            И вот поднесенные пальники поджигали запальные трубки, и из орудийных стволов вырывался столб огня и дыма. Залп и, батарея скрывалась в клубах едкого дыма. Снаряды и гранаты развивали скорость около 300-400 м/с, поэтому от выстрела до падения снаряда проходило около трех секунд. Над строем пехоты повисало ужасное ожидание смерти. Самым внимательным удавалось заметить, как из клубов дыма выскакивал черный мячик ядра.   

            Наиболее удачным считался «косвенный» огонь, когда снаряд проходил через строй наискосок, а не по прямой линии. Ядро могло пробить несколько рядов пехоты, а ударяясь о землю, могло срикошетить. Граната же, ударяясь о землю, разрывалась на 10-15 осколков.

            Но ядра и гранаты были не самыми страшными снарядами: когда пехота приближалась к батарее на 300-400 м, орудия изрыгали рой не больших, кованных, круглых пуль - картечь, разлетавшуюся конусом и рикошетила от препятствий. На расстоянии 100 м из 100 пуль в цель попадали 40.   

            Пехоте оставалось лишь одно, как можно быстрее преодолеть эти последние 400 м, на что обычно уходило 3-4 минуты, за которое время орудие успевало сделать 10 выстрелов, а это около 1000 картечных пуль. Французская батарея, состоявшая из 8 орудий, соответственно за 3-4 минуты обрушивала на пехоту шквал из 8000 картечных пуль.

            Но артиллеристы то же люди и, при виде движущейся пехотной массы, они начинали торопиться и совершать ошибки. Меткость и скорость перезарядки падали. [СТРАШНОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ ПЕХОТЫ И АРТИЛЛЕРИИ. - Всемирная история. Пульс, 23.04.2023 г.].
            
            Тактика российской пехоты.

            Тактика российской пехоты в период военных действий с Наполеоном отличалась известной гибкостью, что было обусловлено динамичным изменением приемов ведения боевых действий и отсутствием наработанных тактических навыков. В конфликтах европейских государств были задействованы массовые армии, возможность создания которых появилась после почти повсеместного изменения принципов комплектования войск.

            С другой стороны, рост числа новобранцев повлек за собой ослабление профессиональных качеств каждого конкретного бойца. Развитие материальной части артиллерии, повышение подвижности полевых артиллерийских систем и увеличение их количества привело к тому, что на полях сражений все большую роль стал играть орудийный огонь. 

            Таким образом, на второй план была оттеснена стрельба пехоты, преимущественное использование которой лежало в основе линейной тактики прошедшего века.

            Ответом на изменившуюся ситуацию стало активное использование пехотой построений в виде колонн и рассыпного строя, разрежение боевых порядков, увеличение протяженности позиций и стремление к использованию пересеченной местности, а также естественных и искусственных укрытий. Колонны позволяли сочетать быстроту перемещений с силой ударного воздействия, а также и с пониженными требованиями к подготовке войск.

            Рассыпной же строй в известной степени компенсировал отсутствие массового ружейного огня протяженных линий, а в ряде случаев позволял осуществлять реальное огневое давление на противника. Все перемены тактики пехоты в начале века имели в своей основе стремление достичь идеального компромисса в использовании трех тактических форм построения. 

            Российские войска достигли известных успехов в этих поисках, пожалуй, даже раньше, чем французы, ставшие при Наполеоне общепризнанными законодателями практически во всех областях военного устройства. Реальным доказательством этого факта служит Итальянский поход А.В. Суворова (1799), хоть и не повлекший за собой ощутимых результатов, но зато вписавший немало громких побед в военную летопись России.

            Первые антифранцузские кампании XIX века по многим причинам стали неудачными, и к 1812 г. многие современники уже сомневались в способности российской армии эффективно противостоять гению императора Франции. Война рассеяла все сомнения и вновь выдвинула военную силу Российской империи на главенствующую позицию. 

            Оказалось, что российская пехота умела с должной гибкостью сочетать различные тактические построения, но в основе ее действий, как и во времена А.В. Суворова, лежала ярко выраженная ударная тактика.

            Полки редко поддерживали длительный огневой бой, при любой возможности переходя в штыковые атаки. С суворовским постулатом - «всякая стрельба кончается штыками» - неразрывно перекликались положения официальных документов 1812 г., например бородинской диспозиции:

                «На случай наступательного во время действия движения, оное происходит в сомкнутых к атаке колоннах, в каковом случае стрельбою отнюдь не заниматься, но действовать быстро холодным ружьем» (т.е. - холодным оружием).

            Теоретически основной тактической формой пехоты по-прежнему продолжал оставаться развернутый строй в три шеренги. Наличие третьей шеренги, в большинстве случаев не принимавшей участия в ведении огня, явно свидетельствовало о стремлении к повышению устойчивости фронта подразделения, прежде всего, в штыковом бою.

            Развернутый строй мог выполнять и ударные функции, но в этом случае требования к подготовке и дисциплинированности солдат многократно возрастали. На практике наиболее распространенными формами построения оказались колонны и стрелковые цепи.

            В первой половине кампании 1812 г. российские войска в большинстве случаев придерживались оборонительной тактики. В обороне гораздо чаще, чем в наступлении, использовался развернутый строй, и там, где позволяла местность, сочетание огня артиллерии и пехотных линий давало очень неплохие результаты.

            Кроме того, относительно тонкие линии, находясь на позициях, несли меньшие потери от артиллерийского огня неприятеля, ведущегося с дальнего расстояния.

            Задача удержания противника вне зоны эффективного огня возлагалась на рассыпной строй егерей или стрелков линейной пехоты. Фланги позиций, как правило, усиливались колоннами. В колоннах же вставали и резервы, что позволяло быстрее реагировать на изменение тактической обстановки.

            Стремлением к сохранению преимущественно оборонительной тактики объясняется и попытка фактического возрождения полковой артиллерии, сделанная после Бородинской битвы, когда катастрофическое снижение численности пехоты привело к существенному ослаблению огневой мощи подразделений.

            Выставляемые на флангах батальонов легкие орудия призваны были компенсировать недостаток ружейного огня и таким образом усилить оборонительные порядки. Изменившаяся стратегическая обстановка диктовала необходимость перехода к наступательным действиям. 

            Для пехоты такие действия полностью отвечали ее стремлению к использованию ударной тактики. К сожалению, нередко наступательный порыв войск сдерживался командованием, что и не позволяло достигать решительных результатов, но с каждым сражением у солдат и офицеров крепла уверенность в своей непобедимости.

            Этому способствовало и общее снижение боеспособности наполеоновских войск, ставшее особенно заметным после сражений при Красном.

            К сожалению, уменьшение противодействия противника совпало с сокращением численности русских войск и с затруднением перемещений сомкнутых строев по заснеженной целине. Трудно сказать, что собой представляли колонны на завершающем этапе кампании, когда во многих батальонах оставалось по 100-300 человек. Можно лишь предполагать, что относительную протяженность фронта могли поддерживать путем сокращения глубины колонны.

            Но и такие «усеченные» построения при необходимости сражались достаточно эффективно, тем более, что каждый остающийся в строю солдат стоил десятка новобранцев.

            В декабре даже полки силой в 100 человек могли вести достаточно самостоятельные действия. Стрелковые цепи на труднопроходимой местности стали играть все большую роль, поддерживая огневое давление и без колебаний переходя в атаку.

            Общие успехи тактических действий российской армии имели вполне приемлемое материальное обеспечение, военная промышленность, в целом, справлялась со своими задачами, качество поставляемого в армию, оружия, в общем было близко к общемировому уровню. Службы снабжения войск, несмотря на ряд недостатков, обеспечивали нормальное функционирование огромной военной машины.

            При анализе боевого использования пехоты в 1812 г. нельзя оставить без должного внимания и моральный фактор. Российская армия в целом, и пехота в особенности, получали наилучший, по сравнению с армиями других государств, человеческий материал.

            Практически однородный по национальности, социальному происхождению и вероисповеданию, он, ко всему прочему, базировался на крестьянском общинном воспитании. Так, многие особенности взаимоотношений внутри деревенской общины автоматически переносились и в армию, развивая и укрепляя сплоченность и взаимовыручку.

            Постоянная зависимость крестьян от помещика в условиях военной службы выливалась в практически беспрекословное подчинение приказам офицеров, что лишало солдата на право разумной инициативы и заставляло его слепо следовать данному приказу.

            Нелегкие условия крестьянского быта и северного климата воспитывали в будущих солдатах выносливость и непритязательность. Серьезное воздействие на воинский дух армии оказывало и религиозное воспитание, но в целом российским войскам зачастую недоставало инициативности, но прочие боевые качества имелись у них в избытке. [1812. РУССКАЯ ПЕХОТА В БОЮ. - Ульянов Илья Эрнстович. ЛитМир - Электронная Библиотека.].      

            Самурайская катана.
      
            Самурайский меч - это не просто боевое оружие, а воплощение японского духа, олицетворение исторической культуры и предмет гордости народа Страны восходящего солнца. Согласно японской мифологии, меч не только не являлся символом войны и смерти, а даже наоборот - оружием мира. Кроме того, меч обладал также ритуальным и магическим значением в японском обществе. 

            В Японии технология изготовления мечей начала развиваться с VIII века и достигла наивысшего совершенства к XIII веку, позволяя изготавливать не просто боевое оружие, но настоящие образцы художественного искусства, практически не меняясь, лишь незначительно видоизменяясь главным образом в длине и степени изгиба, в соответствии с развитием тактики ближнего боя.

            Вплоть до раннего периода Муромати (1336-1573) на вооружении самураев состоял тати - длинный меч, который считался традиционным оружием самурая и носился в ножнах лезвием вниз. Однако начиная с конца XIV века он все более вытеснялся катаной, которая носилась в ножнах, закрепленных на поясе с помощью ленты из шелка или иной ткани (сагэо).

            Вместе с тати обычно носили кинжал танто, а в паре с катаной - вакидзаси («малый меч»). То есть, катана появилась в XV веке, как следствие эволюции боевого клинка - тати, и использовалась до конца XIX века как традиционное оружие самурая, прежде всего в комбинации с коротким клинком вакидзаси.

            Долгое время, участвуя в кровопролитных боях, японцы, как и многие другие народы, в качестве основного вида оружия, использовали копья. Но во времена правления сегуната Токугава (возглавляемые сегунами из рода Токугава с 1603 до 1868 гг.) привычный уклад воинов стал меняться, и с усовершенствованием процесса технологии изготовления клинков и, нисколько не умаляя значения копий, все чаще стали использоваться немного изогнутые однолезвийные клинки.

            Географическое положение Японии сыграло ключевую роль в формировании качества местного оружия. Островное государство расположено на Японском архипелаге в Тихом океане, включающем в себя более 6500 островов, не располагал богатыми залежами железной руды высокого качества.

            Основным источником железа для японских кузнецов был магнетитовый песок, добываемый из рек и прибрежных отложений, который содержал значительное количество примесей, что существенно усложняло процесс ковки.

            Помимо этого, постоянные междоусобицы в период Сэнгоку (1467-1615 гг.) требовали массового производства оружия, за который произошло около 120 крупных сражений, не считая мелких стычек. Потребность в большом количестве мечей неизбежно сказывалась на их качестве.

            Известно, что в XVI веке некоторые мастерские производили до 2 тыс. клинков в месяц, при таких объемах сложно было обеспечить высокое качество каждого изделия. Интересно, что даже в период расцвета самурайской культуры в XVII-XIX веках, когда производство мечей стало более рафинированным, катана не всегда соответствовала легендарным описаниям.

            Так, согласно современным исследованиям, только около 5 % всех произведенных мечей можно было назвать действительно выдающимися по качеству. Популярный образ катаны, способной разрубить человека пополам, сильно преувеличен - при усредненном весе меча около 1,1-1,5 кг и длины клинка 606-757 мм - таких параметров физически достичь просто невозможно.

            Испытания, проведенные современными исследователями с использованием аутентичных техник ковки, показали, что катана способна нанести серьезные, но не сверхъестественные повреждения, с глубиной разреза при ударе по мягким тканям приблизительно 5-7 см (что далеко от мифического «разрубания напополам»). 

            Более того, из-за особенностей производства японские мечи были довольно хрупкими, известны случаи, когда клинки ломались при ударе о твердые предметы или даже при неправильном хранении. Согласно историческим записям, в битве при Нагасино в 1575 г. около 10 % самурайских мечей были повреждены или сломаны в ходе сражения.

            28.06.1575 г. в самом начале битвы при Нагасино, три шеренги аркебузиров Ода Нобунага (1534-1582) - около тысячи стволов - положили практически весь цвет самурайской конницы клана Такеда, участвовавшего в борьбе за власть в Японии в конце эпохи Сенгоку), что стало одним из известнейших сражений в японской военной истории, победа в котором была достигнута благодаря массовому применению огнестрельного оружия.

            Битва при Нагасино изменила традиционные методы ведения войны в средневековой Японии.

            Хоть у Кацуери Такеды (1546-1582) в той битве было не более 400 всадников, тем не менее все решила тактика и грамотное размещение боевого строя аркебузиров. 

            Однако реальность была куда прозаичнее, так например, в знаменитой дуэли Миямото Мусаси (1584-1645) с Сасаки Кодзиро (1584-1612) в 1612 г., которая часто романтизируется, Мусаси использовал не катану, а деревянный меч - боккен, выточенный из весла, что подчеркивал тот факт, что мастерство и стратегия часто бывают важнее, чем само оружие.

            Меч начал приобретать большее значение лишь в XIV-XV веках, но даже тогда он рассматривался скорее как вспомогательное оружие. 

            Японская катана, несомненно, являлась шедевром клинкового оружия, процесс изготовления которой включал многократную проковку и складывание металла, что позволяло компенсировать низкое качество местной стали. Однако эта же особенность делала клинок относительно хрупким при столкновении с массивными металлическими предметами, отсюда - катана была оптимизирована для рубящих ударов именно по слабозащищенным целям.

            Европейские клинки того же периода изготавливались из более качественной стали и имели более универсальную конструкцию, эффективно сочетая в себе как рубящие, так и колющие - удары, а эфес меча обеспечивал лучшую защиту руки. При этом европейские мечники активно использовали техники «половинного меча», удерживая клинок за лезвие в латной перчатке для усиления колющих ударов против доспехов.

            Самурайское искусство фехтования развивалось в условиях противостояния по схожим типам доспехов и оружия, в котором основные техники были направлены на поражение уязвимых мест в традиционной японской броне - сочленений, шеи, подмышечных впадин. Однако эти же зоны в европейских латах были надежно защищены специальными конструктивными элементами.

            Физические характеристики европейских лат делали их практически неуязвимыми для рубящих ударов катаны. Эксперименты с историческими образцами показывают, что даже мощный удар самурайского меча оставлял в лучшем случае вмятину на поверхности доспеха. При этом сам клинок рисковал получить повреждения именно из-за высокой твердости закаленной стали.

            Колющие удары катаной также были малоэффективны против латного доспеха - коническая форма нагрудного доспеха заставляла клинок соскальзывать, а относительно короткое острие затрудняло пробитие даже при точном попадании в сочленения. Тогда как копья яри с бронебойными наконечниками с зауженными, пикейного типа, японским воителям, хотя и были известны, но особой популярностью среди них не пользовались - из-за ненадобности.

            Тогда как европейские мечи того периода имели более острые кончики и усиленную конструкцию, специально разработанную для пробития доспехов (Lace Wars | Историк Александр Свистунов). 

            В знаменитом трактате Миямото Мусаси «Книга пяти колец» меч упоминается лишь 40 раз, тогда как другим видам оружия и тактике уделялось гораздо больше внимания.

            С появлением воинских доспехов, способных выдержать удар стрелы или меча, форма холодного оружия также начала изменяться. Клинки становятся короче, приблизительно до 600 мм, шире и тяжелее, и намного удобнее для пеших поединков. Чтобы поразить уязвимое место в доспехе противника, помимо меча применялись и кинжалы («малый меч»).

            Таким образом, воин стал носить за поясом сразу два клинка, обращенных лезвием кверху - меч катана и кинжал вакидзаси, набор которого получил название дайсе - «большой и малый».

            Оригинальная конструкция японского меча родилась именно там и тогда, где многие воины имели очень неплохие пластинчатые доспехи. Делались самурайские латы из металлических пластин, покрытых лаком (для защиты от ржавчины) и с наклеенной на них кожей.

            В классических доспехах самих пластин почти не видно из-за обильной шелковой шнуровки, покрывавшей почти всю поверхность пластин (пластины крепились друг к другу шелковыми шнурами кумихимо) (ru.wikipedia.org).

            Поэтому, в отличие от европейского рыцарского меча, катана не проходила стадию испытаний как «разрубателя кольчуг», поскольку у японцев кольчуга основным доспехом никогда не являлась, используясь очень ограниченно, только для соединения отдельных деталей пластинчатой брони - например, в наручах котэ (наручи для левой руки - имел вид отдельно надевавшегося рукава с пластиной для тыльной части кисти - тэкко).

            [ДОСПЕХИ ЯПОНСКИХ САМУРАЕВ # Техника - вооружение # Холодное оружие # Доспехи японских самураев. / Вячеслав Шпаковский. 28.05.2020, 06:00.].

            Изначально катана появилась в мире, где царствовал ламеллярный доспех (от лат. lamella - пластинка, чешуйка) - общее название доспеха из сплетенных между собой шнуром пластин, - именно поэтому у нее жесткое, шестигранное сечение, как у готических мечей Европы - которые появились во второй половине XIII и просуществовали до XV века.

            Так, сечение европейского готического меча - это обычно ромб или шестигранник, сечение катаны - шестигранник (выпуклость клинка), поэтому на укол она такая же жесткая, как и готический меч. [5 САМЫХ РАСПРОСТРАНЕННЫХ МИФОВ О КАТАНЕ - ПОПУЛЯРНО И О ГЛАВНОМ. - Дневник ролевика (Yandex Zen). 04.10.2021 г.].

            До периода Эдо (сегунат Токугавы 1603-1868 гг.) самураи главным образом являлись конными лучниками, которые применяли меч только в крайних случаях, если копье яри или алебарда нагината были вне досягаемости или утеряны.

            Указом сегуна Токугава Иэясу катана стала «душой самурая» и его личным фехтовальным и статусным оружием, а начиная с XVII века являлась еще и дуэльным оружием, рассчитанным на бездоспешных противников. Что означает, что пригодность катаны для прорубания или прокалывания доспехов не имеют никаких исторических оснований.

            Кавалерийские мечи тати (часто унаследованные) долго оставались парадным оружием самураев, но носились по-другому и, собственно катанами никак являться не могли.

            Европейское, ближневосточное и центральноазиатское клинковое оружие было приспособлено для поражения чешуйчатых, кольчужных и пластинчатых доспехов, причем оно должно было выдержать для этого экстремальную нагрузку. Японские доспехи не содержали столько металла, так как являлись скорее доспехом лучника, чем копейщика, поэтому японскому мечу не было никакой необходимости выдерживать подобные испытания.

            Японская знать постоянно таскала с собой мечи, но постоянными напряженными тренировками утруждали себя далеко не все самураи. При этом доблесть и верность чести и долгу полагались каждому представителю правящего сословия Японии. «Бусидо», дословно - «Путь воина» - являлся кодексом чести самурая, основная идея которого заключалась в презрении воина к смерти.

            При выборе между поражением, но шансом выжить, и - стопроцентной вероятностью погибнуть в бою со славой, самурай обязан был выбрать последнее.

            То, что мы сейчас знаем под названием «Бусидо», представляет собой позднюю философскую, морально-этическую систему, выстроенную на основе книги «Хагакуре», которую в 1716 г. написал воин клана Сага Ямамото Цунэмото (1659-1719). К этому времени самураи окончательно превратились в чиновников, все воинское искусство которых практически сводилось к сугубо бездоспешным дуэльным поединкам.

            Отчасти поэтому в Японии практически не сохранилось панцерфехта - особой школы боя в доспехах, поскольку и длинные боевые мечи и доспехи, с началом правления сегуната Токугавы (1566-1867) были запрещены. 

            Сама по себе, катана не являлась исконно японским оружием, потому как ее формирование происходило под влиянием восточно-азиатских культур. Свой окончательный вид оружие получило в периоды Нара и Хэйан (710-1185) в виде изогнутого клинка с удлиненной рукоятью, заточенным только с одной стороны.

            Катана, какой ее показывают сегодня (довольно мягкая сердцевина и очень острая твердая режущая кромка), появилась только в период Эдо (1603-1868).

            Таким образом, японские мечи изначально представляли собой рубяще-режуще-колющее оружие, а не ограничивались только рубкой бездоспешных противников. И еще всегда опускается тот факт, что фехтовальная катана, какой мы ее знаем сегодня, появилась только в XVII веке, преемственно из ути-гатаны, которая в XV веке, в свою очередь, сама произошла из тати.

            Боевые мечи до периода Сэнгоку и Эдо не являлись фехтовальной катаной, как таковой, поэтому необходимо различать эти два вида клинков. В бою катана использовалась преимущественно как рубяще-режущее оружие, иногда как колющее, допускающее как двуручный, так и одноручный хваты. 

            В современном японском языке слово «катана» может обозначать любой меч, но собственно, само это слово обозначает «изогнутый меч с односторонним клинком» (однолезвийный клинок искривленной формы).

            По форме клинка, катана напоминает шашку, однако рукоять у нее прямая и длинная, которая позволяет использовать двуручный хват. Навершие отсутствует полностью, а небольшой изгиб клинка и острый конец позволяют наносить при необходимости и колющие удары. 

            Длина клинка обычно составляла от 606-757 мм, общая длина с рукоятью приблизительно равнялась 650-700 мм (кавалерийские клинки до 900-1000 мм).

            Если длина клинка была меньше, чем 606 мм (2 сяку - сето), то он считался коротким мечом вакидзаси, а если больше чем 757 мм, то это была окатана (большая катана), или тати, но помимо размера, тати традиционно имел больший сабельный изгиб и другую отделку с креплением к доспехам. Масса оружия градировалась в пределах 750-1000 г.

            С чисто технологической точки зрения японский меч ковался из слоистого дамаска - стандартной технологии для оружейников практически всего мира. Количество слоев металла в катане или тати в среднем доходило до полтора десятка.

            Заточка обычной, «рабочей» катаны была под 15-25°, как у европейской сабли, но встречались и экземпляры бритвенной остроты, например, под 4-8°, способные рассечь волос на лету, но это большая редкость, потому как ухаживать за таким клинком было невероятно тяжело.

            Для изготовления катаны использовались особые техники ковки и закалки клинка, а рукоять, как правило, обматывалась шелковой лентой. В редких случаях мечи украшались гравировкой, обычно такие экземпляры имели особую ценность.

            Клинок катаны состоял как минимум из двух разных сортов стали: вязкого для основы (сердцевины) и твердого для лезвия. Оба компонента сначала очищались путем многократного сложения и сварки, прежде чем из них ковался клинок.

            Во многом качество меча зависело от содержания углерода в стали, а также от способа закалки. Снижение количества углерода, что достигалось длительной ковкой, делало сталь мягкой, а перенасыщенность им - жесткой, но очень хрупкой.

            Западноевропейские оружейники искали выход из этой дилеммы путем разумного компромисса, а на Ближнем Востоке - с помощью оригинальных сварочных «дамасских» сплавов, в том числе и легендарного литого булата (тигельной стали с высокой твердостью и упругостью).

            В средневековье каждая мастерская предлагала свой собственный метод ковки, закалки и украшения меча. Имея только эмпирические представления о металлургических технологиях, кузнецы путем многочисленных проб и ошибок приблизились к пониманию того, как изготовить лезвие меча достаточно острым и не очень хрупким.

            Но впоследствии огромный спрос на оружие в более поздние времена привел к снижению качества изготавливаемого оружия. В результате многие методы изготовления старых мечей кото (букв. «старый меч», - клинки, произведенные до 1596 г.) были безвозвратно утрачены, и каждая мастерская занялась поиском новой технологии.

            На смену им пришли клинки синто (букв. «новый меч»), произведенные с 1596 до 1868 гг., то есть до начала промышленной революции периода Мэйцзи.

            За редким исключением, мечи синто не рассматриваются как высокохудожественные творения кузнецов, хотя могут отличаться роскошной отделкой. По внешним признакам они воспроизводят мечи кото, но по качеству металла, как считается, уступают им, хотя среди них встречаются и превосходные экземпляры.

            В начале реставрации Мэйцзи (1868-1889) в японском правительстве на фоне масштабных преобразований состоялись дебаты об отмене самурайского обычая ношения мечей. В 1869 г. Министр культуры Японии, Мори Аринори (1847-1889) предложил ввести общий запрет на владение холодным оружием для всего населения, за исключением военных.

            В 1871 г. в Японии был принят на вооружение новый форменный меч, созданный по образцу сабли европейского образца, по своей форме напоминающий офицерскую саблю The British Navy, 1827. Также в эпоху Мэйцзи многие очень ценные традиционные мечи стали подвергаться переделке под табельные образцы нового типа. [ЯПОНСКОЕ ОРУЖИЕ КРУПНЫМ ПЛАНОМ. - Хорев В.Н. - Ростов на Дону: Феникс, 2010. - (28) 280 с.]. 

            28.03.1876 г. в Японии был принят закон, запретивший привилегированному нетитулованному сословию о запрете ношения мечей для всех, кроме военных и полицейских, а также людей в церемониальной одежде. Запрет привел к массовой безработице среди ремесленников связанных с производством холодного оружия, кустарное производство сошло практически на ноль, а промышленное находилось под контролем правительства и предназначалось для удовлетворения потребностей Министерства обороны.

            Многие из мастеров вынуждены были сменить поле деятельности, заняться выполнением других работ, в результате, значительное число высококлассных мастеров начали искать новые пути развития искусства и новые области применения профессионального мастерства, адаптировать производство металлических изделий к изменившимся реалиям.

            Ситуацию смягчило то, что начиная с 1860 гг. интерес к традиционным японским мечам стал возрастать в западных странах и, с этого времени Европа стала основным рынком сбыта мечей, что привело к изменениям в их производстве и оформлении. [ХОЛОДНОЕ ОРУЖИЕ КАК ЧАСТЬ ЯПОНСКОЙ КУЛЬТУРЫ НАКАНУНЕ И В НАЧАЛЕ ЭПОХИ МЭЙДЗИ. - Цокур А.В. / Культурная жизнь Юга России. - 2015. - N 4 (59). - (26) 23-27 с.]. 

            Появление в стране импортных европейских образцов оружия не смогло как-то повлиять на традиционные технологии, но японцы вдруг с удивлением для себя обнаружили, что испанские и немецкие клинки изготовлялись в «одну ковку». Поэтому большинство завезенных в страну клинкового оружия в основном было использовано как сырье для переработки в соответствии с японскими технологиями.

            Особенностью японских мечей являлась тамаха-гане («алмазная сталь») - слоистая сталь, из которой они выковываются, показывая склонность к излому, а не сгибу. Заготовки для клинка изготавливались путем многократного сложения и последующего расплющивания металла.

            Поэтому, если приложить к самурайскому мечу настоящую чрезмерную нагрузку, то он скорее сломается, чем согнется. Тогда как например, клинок из толедской стали имеет больше шансов согнуться (и вновь вернуться в прежнее положение), чем сломаться. 

            Слоистую сталь, которую записывают в преимущества катаны, японцы делали совсем не из-за ее уникальных свойств, а потому что у них не было более эффективного способа очистить железистый песок от примесей и лучше распределить  в металле углерод. Такой метод обработки железа - не великая тайна японских мастеров, а вполне обыденная техника, которой пользовались по всему миру.

            Тысячи раз сталь не складывали - сгибать заготовку более 20 раз было бессмысленной тратой времени, поскольку это приводило к чрезмерной диффузии углерода в материале. Процесс сгибания стали, называемый сита-гитаэ, повторяли всего 8-16 раз. 

            А когда японцы начали завозить металл из Европы, то и вообще бросили тратить силы на сита-гитаэ - европейская сталь была намного дешевле и гораздо лучше по качеству. И катаны перестали ковать годами и, в среднем на один меч стало уходить от трех недель до нескольких месяцев. [SCIENCE OF TATARA AND JAPANESE SWORD, JAPANSE SWORDMAKING PROCESS.].
       
            Роль холодного оружия в Японии никогда не ограничивалась его чисто практичным военным предназначением.

            Меч являлся одной из трех священных регалий - бронзовое зеркало Ята-но кагами («зеркало восьми дистанций»), яшмовые подвески Ясакани-но Магатама («сияющая изогнутая яшма») и меч Кусанаги-но Цуруги («меч, скашивающий траву»), также Амэ-но муракумо-но цуруги («небесный меч из кучащихся облаков») - полученные предками нынешнего императорского рода непосредственно от богов, и потому он имел еще и сакральное значение.       
   
            Обладание мечом ставило его владельца на определенную социальную ступень, потому что простолюдинам, крестьянам, ремесленникам и купцам было категорически отказано в праве ношения холодного оружия. Не тугой кошелек или количество слуг, а именно меч, заткнутый за пояс, служил бесспорным свидетельством принадлежности человека к придворной знати или самурайскому сословию.

            Самурайский меч носили с левой стороны в ножнах, которые были расположены за специальным поясом - оби. Лезвие катаны, как правило, направлялось вверх - этот способ ношения считается общепринятым еще с окончания войн в период Сэнгоку, когда ношение оружия приняло традиционный характер.

            При ожидании  возможной угрозы катану брали в левую руку, а если хотели выразить свое доверие, то держали в правой, садясь, самурай клал меч недалеко от себя.

            Если катана использовалась редко, то ее хранили дома в ножнах из необработанного дерева магнолии, которое предотвращало появление и дальнейшее распространение коррозии. Угол в доме (место), в котором хранился меч, назывался токонома, а специальная подставка, на которой он располагался - катана-какэ.

            Во время сна самурай располагал свой меч в изголовье таким образом, чтобы его легко можно было схватить в любой момент.

            По существовавшей традиции, самурай мог без лишних разговоров зарубить проявившего непочтительность простолюдина, крестьянина или мастерового. Но так как подобные «забавы» стали вызывать осуждение общества, испытывать только что выкованные мечи стали на телах казненных преступников.

            В истории Японии насчитывалось три сегуната: Минамото (1192-1333), со ставкой в Камакура - Камакура бакуфу, Асикага (1338-1573) в киотоском районе Муромати - Муромати бакуфу, и клан Токугава в Эдо (Токио) - Эдо бакуфу. Монархи несколько раз предпринимали попытки свергнуть власть сегунов и вернуть себе всю полноту власти в стране, что окончательно это удалось только в 1868 г. в ходе Реставрации Мэйцзи.

            По законам сегуната тела казненных становились собственностью государства, за исключением останков убийц, татуированных, священнослужителей и неприкасаемых, на которых распространялось табу. Тело казненного привязывали к столбу, и проверяющий качество меча рубил его в обусловленных местах.

            Затем на хвостовике оружия вырезалась надпись, например, что для теста мечом было разрублено два тела, что являлось своеобразным знаком качества.

            На хвостовике клинка мастера зачастую ставили свое клеймо, с течением времени рядом с именем мастера стала появляться и информация о проведенных испытаниях оружия. Дело в том, что с наступлением периода Эдо в стране воцарился мир, и испытать остроту своего меча самураям можно было только на тесно связанном пучке мокрой рисовой соломы. Но разумеется, случались испытания и «на живом материале».

            Особенно часто такие отметки делались на клинках, произведенных в XIX веке, которые стали называть синсинто (новые новые мечи). В определенном смысле этот период стал ренессансом искусства изготовления японских мечей.

            Большая часть сохранившихся до нашего времени фехтовальных школ Японии берут начало в конце XVI или в XVII веке. В среднем большинство школ насчитывает порядка 300 лет истории, которые стали образовываться, как только когда кончились междоусобные войны.

            По сегодняшней поры сохранилось множество традиционных школ, обучающих искусству владения меча. Эти школы смогли продолжить свое существование даже после запрета на ношение мечей, который установил император Мэйцзи (1852-1912), прижизненным именем которого было имя Муцухито.

            Искусство владения мечом получило название кендзюцу, которое было не просто набором воинских знаний, но, как считалось, и духовным путем воина. Традиционно считается, что старейшие школы искусства владения катаной берут свое начало в XV-XVI веках.

            Выдающийся японский фехтовальщик Миямото Мусаси (1584-1645), автор труда «Горин но се» («Книга пяти колец»), в своей книге раскрыл технику одновременного владения двумя мечами (нито-рю), и в эзотерическом ракурсе обосновал ее.

            Кендзюцу, практическое искусство фехтования мечом, со временем переродилось в современный вид - гэндай будо (боевые искусства, возникшие после 1877 г., включавшие в себя все современные спортивные искусства и некоторые боевые техники). 
   
            Основная идея японского искусства владения мечом и базирующихся на нем техник заключалась в том, что продольная ось меча во время атаки должна идти к цели не под прямым углом, а вдоль своей плоскости, нанося глубокие режущие удары. Поэтому здесь уместнее говорить не об ударах в том виде, в каком они свойственны западным техникам меча, а о разрезах, собственно почему клинки и имеют изогнутую форму.

            В Японии до сих пор существуют многочисленные традиционные фехтовальные школы, самыми известными из которых являются:
 
                - Касима Синто Рю, которые возможно, имела ряд техник иайдзюцу в своей учебной программе, которые были утрачены со временем; используется катана, копье (яри) и нагината, кэндзюцу - техника фехтования на мечах, нагината-дзюцу - техника боя нагинатой, содзюцу - техника боя копьем, баттодзюцу - техника мгновенного обнажения меча с рубкой, дзю-дзюцу - техника рукопашного боя без оружия, и бодзюцу - техника боя шестом;

                - Тенсин Седэн Катори Синто-Рю - всеобъемлющая система боевых искусств, где основной упор в обучении делается на кендзюцу - техники фехтования мечом, изучаются и многие другие виды оружия, но все они являются вспомогательными для изучения методов владения мечом.

            Принцип «первого удара» практикует как минимум, одна из японских школ - Дзигэн-рю (дословно «разоблаченная реальность») - боевое искусство (корю), основанное в XVI веке Того Тюем (Sigii Togo; 1561-1643) в провинции Сацума (современная префектура Кагосима), на основе школы Тэнсин Седэн Катори Синто-рю.

            Дзигэн-рю придает большое значение первому, быстрому и мощному, неотразимому удару: во втором ударе просто не должно быть необходимости (принцип «Ни но тати ирадзу»: «Второго удара не требуется»).  [МОЩНЫЙ ПЕРВЫЙ УДАР ДЗИГЕН-РЮ. - Макото Миядзаки / Yomiuri Daily Online. - 2008 г.].

            По этой причине воины времен сегуната Токугава испытывали страх перед членами клана Сацума, мощной анти-сегунской коалиции периода Эдо.

            Кондо Исами (Kondo Isami; 1834-1868), глава синсенгуми (военно-полицейский отряд времен позднего сегуната Токугава, сформированный сегунским правительством в 1863 г. и продолжавший действовать до 1869 г.), по слухам, говорил следующее: «Избегайте любыми средствами первого удара мечом воинов клана Сацума».

            Исторически школа строилась на очень строгих правилах, была закрыта для посторонних, к ученикам относились избирательно, женщинам было запрещено посещение додзе и никому за пределами додзе не разрешалось даже смотреть на то, как проходят тренировки.

            Основная техника школы - удержание меча вертикально над правым плечом (Тонбо-но камаэ - «стойка стрекозы»), приближение к противнику и нанесение рубящего удара от шеи по диагонали (Кэса-гири) с выкриком - киай.  Киайдзюцу («искусство киай») - эзотерическое искусство управления собственным и вражеским психическим и физическим состояниями при помощи различных техник, в частности с помощью боевого клича.

            Во времена феодальной Японии считалось, что мастер, владеющий техниками киай-дзюцу, мог при помощи крика - киай как ранить, так и исцелить человека.

            Как говорят, в эпоху Токугава для развития силы адепты стиля Дзиген-рю каждый день наносили 3 тыс. ударов длинной деревянной палкой по вертикально стоящему бревну утром и 8 тыс. - после обеда. 80 % всего обучения занимает отработка одного-единственного удара - вертикального или диагонального, сверху вниз.

            Традиционно подобная техника отрабатывалась на деревянном манекене - татэги (яп. «вертикальный продольный шест») - поэтому такое упражнение носит название татики-ути - «удары по стоящему дереву». Сохранилось устное предание, что будто во время тяжелой практики дерево испускало запах дыма.

            Часто искусство владения японской катаной - кендзюцу, необоснованно смешивают с современными видами спорта, как кендо или айкидо, тем самым ошибочно обозначая, например, кендо - как «древнее боевое искусство».

            Также благодаря до сих пор популярным мифам о европейском оружии XVIII-XIX веков, очень распространено мнение, что японская катана превосходила все другие виды оружия по скорости и точности удара благодаря своему малому весу и малой толщине клинка, что само по себе неверно.

            Толщина японского клинка колебалась в среднем от 6 до 9 мм и, как правило, почти не убывала по направлению к острию, что было особенно свойственно для клинка именно сабельного типа.

            С точки зрения физики, острота и стабильность клинка зависят от его геометрии, которая, в принципе, от толщины клинка зависит лишь косвенно.

            У катаны, кроме достоинств, имелась масса своих недостатков, так например, из-за «двуручности» у многих катан - довольно малая инерционность. Ими было сложнее рубить кистевыми ударами, что допустимо многими видами сабель, но она дает меньшую нагрузку на кисть, а удар с двух рук всегда сильнее, чем с одной.

            Затем, в любом рубящем ударе есть режущая компонента, и в почти любом режущем - рубящая, в котором исследования, а также практика, показывает, что наиболее глубокое проникновение при ударе получается, если клинок падает на цель под углом около 45°, изгиб клинка отчасти этому способствует.

            Но еще многое зависело и от привычной для воина техники нанесения удара, а также от самой цели его атаки. [5 САМЫХ РАСПРОСТРАНЕННЫХ МИФОВ О КАТАНЕ - ПОПУЛЯРНО И О ГЛАВНОМ. - Дневник ролевика (Yandex Zen). 04.10.2021 г.].

            Доказательств того, что катана в какой-то мере более быстра или совершенна, с логической точки зрения не существует. Аргументы вроде исторического отсутствия полноценных боевых искусств и качественных мечей у других народов вне японо-китайской культуры брать во внимание не следует, так как с научной точки зрения это нисколько не соответствуют археологическим и историческим фактам.
            
            [БЕСЦЕННЫЙ КЛИНОК ХОНДЗЕ МАСУМАНЭ. Previous Entry 8 Share Next Entry. - Хочу все знать.] | [КРАСОТА КРАСОТ ОТ МЕЧЕЙ КОТО ДО МЕЧЕЙ СИНТО. ЦИТАТА. - The Dragon's Nest.].         

            Сабля против штыка. XIX век.

            После того, как офицер к концу XVIII века лишился эспантона (фр. esponton от лат. espietus, spedus, spentum - копье), колющего древкового холодного оружия, которым он мог защититься в рукопашном бою, его оружием стал длинный клинок - шпага, сабля или шашка.

            При этом чаще всего в таком бою он мог встретиться не с таким же офицером, а с вражеским солдатом, вооруженным ружьем со штыком.

            Вероятность такой встречи была настолько высока, что большинство фехтовальных пособий XIX века, посвященных пешему ближнему бою, так или иначе рассматривали технику фехтования саблей против штыка. Более того, ситуация, когда спешенный кавалерист с саблей мог оказаться один на один с пехотинцем, вооруженным ружьем со штыком, рассматривалась и в кавалерийских фехтовальных наставлениях. 

            Эспантон появился в европейских армиях в XVI веке, являясь отличительным признаком офицеров. Такую же роль в тот же период выполнял и протазан. Оба этих вида оружия имели вид копья с широким наконечником, но если у протазана наконечник был в форме сильно вытянутого треугольника, к которому позже добавились боковые элементы, то у эспантона был широкий листовидный наконечник, напоминающий наконечники охотничьих рогатин.

            Эспантон и протазан (партазан) собственно являлись древковым оружием колющего, а алебарда - колюще-рубящего типа. К концу XVII века с развитием огнестрельного оружия все они постепенно теряли свою актуальность.

            В 1700 г. протазаны были введены на вооружение обер-офицеров фузилерных рот и всех штаб-офицеров пехотных полков, а алебарды на вооружение унтер-офицеров пехотных полков.

            Ни в артиллерии, ни в кавалерии этого оружия не было - очевидно, что алебарды и протазаны являлись ориентиром в строю, обозначая место унтер-офицера и офицера. Несомненно, что в строю это декоративное оружие играло и практическую роль, но для боевых условий не совсем годилось, сокращая число стрелков, могущих вести огонь. 

            Поэтому в 1711 г. император Петр I оставил алебарды только сержантам, а остальные унтер-офицеры вооружились ружьями. Тогда же Петр I повелел пехотным офицерам иметь протазаны только в мирное время в строю, а в военное только по необходимости.

            Однако к 1719-1720 гг. алебарды и протазаны становятся весьма точным определителем чинов. Унтер-офицеры получают алебарды различной формы в зависимости от чина, а офицерские чины определяются по цвету кистей протазана.

            Императрица Анна Иоанновна (1693-1740) отрицательно относилась к этому парадно-декоративному оружию и с января 1730 г. алебарды оставляются только мушкетерским сержантам и фурьерам, а протазаны только мушкетерским офицерам.

            В 1731 г. в Российской армии протазаны заменяются эспантонами, кисти которых для штаб-офицеров были золотые с серебром, а обер-офицеров из шелковых нитей единого цвета для одного подразделения.

            То есть эспантоны начинают терять роль определителя чинов офицеров. В 1732 г. алебарды для фурьеров и сержантов становятся едиными, а офицерам было велено эспантоны заменить ружьями. Уже в 1734 г. унтер-офицерские алебарды отменяются навсегда.

           Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона / ЭСБЕ / так характеризует этот вид оружия: «Эспонтон - небольшая пика, длиною около 7 футов (2,13 м), с плоским наконечником и поперечным упором.

            Во Франции с XIV до середины XVI века эспонтонами были вооружены офицеры пехоты и драгун; в России со времен Петра Великого эспонтонами были вооружены в строю все мушкетерские офицеры; при Екатерине II они были оставлены только в гвардии, а в 1807 г. отменены». Характеристики офицерского эспантона были следующими: общая длина, мм - 2150; длина наконечника, мм - 370; ширина, мм - 80; диаметр древка, мм - 30; вес, г - 1200.   

            В период правления Екатерины II под влиянием умного и толкового полководца князя Потемкина эспантоны, казалось, уходят в историю. Все они отменяются в гвардии и армии вообще, но император Павел I вновь возвращает алебарды и эспантоны (уже нового образца). После его смерти это оружие все реже появляется в пехотном строю и только в мирное время, тогда как в 1807 г. они отменяются навсегда. 

            Отдельные исторические источники упоминают о существовании алебард в армейских полках еще в 1811 г., но в материалах той эпохи автор «АНАТОМИИ АРМИИ» Юрий Григорьевич Веремеев (ум. в 2018 г.) не обнаружил директивных указаний, регламентирующих порядок ношения алебард. Это при том, что документы того времени весьма мелочно и подробнейшим образом расписывают даже в какую сторону солдат должен сплевывать верхушку скушенного патрона по команде «Скуси патрон!».

            Юрий Григорьевич Веремеев предполагает, что алебарды могли сохраниться в полках, пришедших к реке Неман в предвидении войны с Наполеоном из отдаленных гарнизонов, где не хватало ружей (возможно, что это лишь домысел автора). Однако достоверно известно, что ни алебард, ни эспантонов в русских полках на Бородинском поле в сентябре 1812 г. не было. [АНАТОМИЯ АРМИИ. ЗНАКИ РАЗЛИЧИЯ ЗВАНИЙ РУССКОЙ АРМИИ XVIII-XX ВЕК. ЭСПАНТОН (ПРОТАЗАН, АЛЕБАРДА). - Ю. Веремеев.].

            Тактику ведения схватки пехотного офицера с саблею, или спешенного кавалериста, рекомендовали выбирать с учетом преимуществ и недостатков обоих видов оружия.

            «Противник, вооруженный штыком, имеет более длинное оружие. Ваше же оружие более управляемо. Поэтому вы должны выбрать тактику, которая позволит использовать это преимущество», - писал Дж. Уэйт в своих «УРОКАХ САБЛИ, ДЕРЕВЯННОЙ САБЛИ, САБЛИ ПРОТИВ ШТЫКА И ТРЮКИ САБЛЕЙ ИЛИ КАК ИСПОЛЬЗОВАТЬ РУБЯЩЕ-КОЛЮЩУЮ САБЛЮ», изданных в 1881 г.

            Он также рекомендовал действовать от защиты: «Не стремитесь атаковать слишком часто. Больше полагайтесь на защиту и быстрый ответ. Если уж атакуете, то используйте разнообразные финты. Это дает преимущество более управляемому оружию».

            От защиты рекомендовалось действовать против штыка и в австрийском кавалерийском пособии 1843 г.: «Если кавалерист потерял лошадь, остался на ногах и атакован пехотинцем с ружьем со штыком, то он должен быть готов выполнить защиту бока справа или защиту груди слева от укола штыка и выполнить удар по лицу или руке пехотинца.

            Лучше держать пехотинца справа от себя, одновременно поворачиваясь к нему правым боком, чтобы уменьшить атакуемую поверхность для укола. Целесообразно также держать наготове левую руку, развернув ее мизинцем к противнику, большим пальцем к себе и прижав ее к животу, для того, чтобы, если сабля не парировала укол, схватить штык или ружье и удержать ее».

            («РУКОВОДСТВО ПО ФЕХТОВАНИЮ САБЛЕЙ И КИРАСИРСКОЙ ШПАГОЙ ПРЕЖДЕ ВСЕГО ДЛЯ ОБУЧЕНИЯ КАВАЛЕРИЙСКИХ ЧАСТЕЙ, НАРЯДУ С ЗАМЕЧАНИЯМИ О РЕШИТЕЛЬНОЙ БОРЬБЕ ПЕШКОМ И НА ЛОШАДИ». / Зайдлер, шталмейстер королевского учебного эскадрона).

            Следует отметить, что в ранних фехтовальных пособиях, захват ружья противника с одновременным шагом вперед после парирования, рекомендовался как наиболее эффективный прием:

                «Мушкет со штыком лучше всего парировать с внешней стороны, поставив клинок как в полуподвешенной защите сильным ударом у трубки штыка. Получившееся позволит вам сделать шаг левой ногой и захватить ствол левой рукой, будучи эффективно примененным этот прием отдаст жизнь вашего противника в ваши руки» (ИСКУССТВО ЗАЩИТЫ В ПЕШЕМ ПОРЯДКЕ С ПАЛАШОМ И САБЛЕЙ. - Роуворт Ч. 1798 г.).

            Следует отметить, что фехтовальные мастера того времени не сомневались в том, что сабельный клинок способен отвести гораздо более тяжелое оружие. Так, британский путешественник, писатель, поэт, фехтовальщик и дипломат Ричард Фрэнсис Бертон (Richard Francis Burton; 1821-1890) утверждал, что «с правильной защитой обычная фехтовальная шпага может отвести укол мушкета со штыком весом в 10 фунтов» (4,53 кг).

            На практике сабля справедливо считалась весьма слабой защитой при штыковой атаке. Также о слабой эффективности и шпаги против штыка писал и капитан 34-го Восточно-сибирского пехотного полка Л.З. Соловьев в небольшой брошюре «Указания опыта текущей войны на боевые действия пехоты», составленной на основе обобщения опыта Русско-японской войны (где штыковые бои были часты и носили, по описаниям наблюдавших, крайне ожесточенный характер):

            «Офицер вооружен револьвером и шашкой. Револьвер годен только на семь выстрелов, а затем становится бесполезен. Заряжать и разряжать револьвер современного образца в минуты, когда дороги секунды, совершенно невозможно. Остается шашка. За нее обыкновенно и берутся при атаке.

            Отбить же штыковые удары шашкою трудно, а потому во время штыковой схватки офицер плохо защищен, если не успеет схватить винтовку.

            Но в момент атаки о ней думать некогда и, потому положение офицера в эти минуты становится еще тяжелее оттого, что и шашкой офицеры владеть не умеют, так как в большинстве случаев шашка служит офицеру только для приемов. Холодным оружием у нас владеют плохо» [УКАЗАНИЕ ОПЫТА ТЕКУЩЕЙ ВОЙНЫ НА БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ ПЕХОТЫ. ВПЕЧАТЛЕНИЯ РОТНОГО КОМАНДИРА. - Соловьев Л.З. 1907 г.].

            В своей брошюре капитан отмечает также и плохую фехтовальную подготовку русских пехотных офицеров. Разумеется, можно утверждать, что, указывая на этот факт, Леонид Захарович Соловьев (1868-1915) был абсолютно прав: фехтование на саблях (шашках) среди пехотных офицеров российской армии было развито весьма плохо.

            При этом главной причиной этого являлось не столько отсутствие пособий или необходимого оружия и снаряжения, а отсутствие желания у самих господ офицеров.

            Так, например, если в третьей четверти XIX века фехтованию пешком на клинковом оружии обучали даже рядовых, например, в 1863 г. командир 4-го Армейского корпуса докладывал Военному министру:

                «В настоящее время нижних чинов обучают фехтованию на рапирах, эспадронах и вольному бою на штыках», то к началу XX века сабельное фехтование в пехотных частях Российской Императорской армии развивалось преимущественно энтузиастами, да и итальянская фехтовальная школа, которая представляла собой не столько боевую, сколько спортивно-соревновательную систему, раздел фехтования против штыка не включала. [САБЛЯ ПРОТИВ ШТЫКА В XIX ВЕКЕ: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА. - Историческое оружиеведение. (Yandex Zen).].

            Великая ружейная драма.

            Промышленная революция XIX века проявила себя прежде всего в военном деле, и в частности в развитии оружия. Если в начале столетия еще стреляли из кремневых ружей, снаряжаемые дымным порохом, то в конце получили распространение унитарные металлические патроны, которые снаряжались бездымным порохом.

            Между этими этапами было немало драматических поворотов и ошибок наравне с настоящими техническими прорывами. Сложным был путь преобразования оружия и в России, и в Европе, и за океаном.

            Войны первых двух десятилетий XIX века сделали очевидным значение прицельной стрельбы, но чтобы сделать массовым нарезное оружие, требовалось совместить в одном дульнозарядном оружии точность боя нарезного и скорострельность гладкоствольного. При этом заряжании пуля должна была свободно проходить по стволу, а при выстреле заполнять собой нарезы. 

            В так называемую Великую оружейную драму, которая происходила в 1860 гг., и которая заключалась в том, что в этот промежуток времени новое оружие принималось на вооружение довольно часто.

            Гладкоствольное дульнозарядное оружие с кремневым замком состояло на вооружение всех стран более двухсот лет почти практически без всякого изменения. Так, например знаменитое английское ружье Brown Bess musket официально состояло на вооружении британской армии более 140 лет, с 1722 по 1860 гг.

            Это оружие, официально носящее название Land Pattern Muskett («мушкет сухопутного образца»), было одним из наиболее используемых типов огнестрельного оружия в течение XVIII-XIX веков, было длинным, тяжелым и большим калибром ствола, который у всех вариантов составлял 0,75" (.75; 19,05 мм).

            Но для стрельбы использовалась пуля меньшего диаметра, как правило - 0,71" (18 мм), что было необходимо для облегчения заряжания и уменьшения разгара ствола из-за применения черного дымного пороха.

            В то же время это ружье отличалось надежной конструкцией своего кремневого механизма, а также небольшой дистанции поражения и низкой начальной скоростью пули по сравнении с другим оружием того времени. К ружью полагался трехгранный штык длиной в 17" (430 мм), который своей трубкой надевался на ствол, на котором располагался небольшой фиксатор.

            Войны первых двух десятилетий XIX века сделали очевидным значение прицельной стрельбы, но, чтобы сделать нарезное оружие массовым, требовалось совместить в одном дульнозарядном оружии точность боя нарезного штуцера и скорострельность гладкоствольного ружья. При заряжании пуля должна была свободно проходить по стволу, а при выстреле заполнять собой нарезы. 

            Большую роль сыграла французская стрелковая школа в Венсене (Vincennes). В 1830 гг. капитан Анри Густав Дельвинь (Henri-Gustav Delvigne; 1800-1876), вставил камору ствола с меньшим внутренним диаметром, чем канал.

            В штуцере Дельвиня ствол ввинчивался в особую камору, имевшую круговой уступ, при заряжании которого сначала отсыпался заряд в углубление каморы, затем свободно вкладывалась пуля, ложившаяся на уступы каморы.

            Несколькими ударами шомпола сферическая пуля расплющивалась об уступы, раздаваясь по ширине и входя в нарезы, т.е. для этого не требовалось загонки пули через всю длину ствола, как у штуцера. 

            Еще в 1826 г. Дельвинь изобрел новый метод, который значительно упростил использование нарезного оружия, и создал конструкцию, известную под его именем - дульнозарядные винтовки системы Дельвиня.

            Проблема заключалась в том, что черный порох, используемый в то время, быстро оставлял толстый слой нагара. После трех или четырех выстрелов обычную винтовку с дульным зарядом можно было перезарядить только с помощью деревянного молотка, чтобы протолкнуть пулю в загрязненный ствол.

            Дельвинь решил эту проблему тем, что создал камеру меньшего размера, чем канал ствола, с которой она была соединена сферической поверхностью, равной по радиусу используемой пуле. Порох высыпали из дула в патронник, на котором покоилась пуля, опущенная в канал ствола.

            При прижатии к ободу камеры трамбовкой с помощью трех ударов молотка, первоначально сферическая пуля деформировалась и сплющилась, чтобы расшириться в диаметре против внутренней части канала ствола, позволяя пуле заполниться в нарезы. Это улучшение сохранило точность при одновременном сокращении времени, необходимого для перезарядки загрязненного ствола. 

            Однако, испытания показали, что при ударах шомпола пуля иногда вдавливалась в камору и плохо вжималась в нарезы. Поэтому его ружья, принятые в армиях Австрии и Сардинии, продержались недолго. Однако по ходу работ Дельвинь создал цилиндро-коническую продолговатую пулю и первым практически доказал ее выгоду, которую за столетие до того теоретически обосновал профессор И. Лейтман (I. Leitman).   
      
            В 1840 гг. во Франции Луи Тувенен (Louis-Etienne de Thouvenin; 1791-1882) предложил так называемое стержневой штуцер, в казенник которого ввинчивался острый стержень. Пуля к ружью Тувенена была цилиндро-стрельчатой формы, которая более удобно, чем круглая, вжималась в нарезы ударами шомпола, в головке которого было сделано соответствующее углубление.

            Пуля вытянутой формы свободно входила в ствол и натыкалась на стержень (у пули имелось специальное углубление в торцевой части), затем несколькими ударами шомпола пуля деформировалась (при этом ее задняя часть, надетая на острый стержень, расширялась и заполняла нарезы ствола). Преимуществом подобных конструкций стала скорость заряжания.

            Однако извлечь такую пулю без выстрела (например, при осечке и необходимости перезарядить ружье) без полной разборки было практически невозможно. Пуля, сев на стержень хвостового винта каморы, расширялась ударом шомпола, но стержень при этом часто гнулся. 

            Продолговатая пуля давала ряд преимуществ во внутренней и внешней баллистике, так как она правильнее шла по нарезам, лучше заполняя их, а большая поперечная нагрузка (отношение массы к площади поперечного сечения) и выгодная форма в плане аэродинамики уменьшали потери скорости в воздухе.

            Траектория ее полета делалась настильнее, повышалась и прицельная дальность, и сама дистанция прямого выстрела. Штуцер Тувенена 1842 г. калибра 17,78 мм, имел дальность стрельбы до 1400 шагов, а на 1200 шагах его пуля пробивала сразу две доски по 30 мм толщиной.

            Некоторыми государствами была принята сферическая пуля с пояском, вставляемым при заряжании в два диаметрально противоположных нареза ствола. Пуля свободно входила в ствол при заряжании. Основной недостаток данной конструкции состоял в том, что при износе ствола пуля могла застрять в нарезах.

             В России - к оружию данного типа относился так называемый «литтихский штуцер» (по месту их изготовления в г. Литтихе, Бельгия, заказанный льежским оружейникам, копии английской Brunswick rifle обр. 1837 г.) калибром в 17,78 мм. Соответственно, такое оружие не требовало тугой забивки пули в нарезы. 

            Однако недостатком штуцеров подобных систем стало быстрое истирание от стрельбы граней нарезов, вследствие чего нарезы несколько расширялись, и пуля по ним шла с шатанием, т.е. плохо велась, почему и меткость разношенных штуцеров была неудовлетворительной. Кроме того, форма пуль с круговым желобком или с ушками была невыгодна в отношении обтекания воздуха при полете. 

            Литтихскими штуцерами в российской армии вооружили только некоторые гвардейские полки, а также унтер-офицеры в части пехотных полков. В результате, российская армия, дислоцирующая в Крыму, в большинстве своем встретила Крымскую кампанию практически без нарезного оружия, притом, что войска противников (Англии и Франции) были вооружены винтовками.

            С другой стороны куда как заманчивее было расширить пулю не усилиями стрелка при заряжании, а давлением пороховых газов при выстреле, свинец для этого был достаточно пластичен. В результате чего появился целый ряд расширяющихся пуль: Минье, Нейендорфа, Пленниса, Подевиля, и иже.

            Пуля Петерса, например, доработанная Тиммергансом (в России именовалась «бельгийской»), имела цилиндро-коническую форму и большое углубление в нижней части - такой «колпачок» хорошо расширялся пороховыми газами, но был недостаточно прочен.

            Продолговатая свинцовая пуля, созданная в 1848 г., в Венсенской школе капитаном К. Минье, имела сзади коническую выемку, в которую входила железная чашечка, которую пороховые газы вдавливали в выемку, и та распирала пулю.

            Пуля Минье имела также предложенные профессором Тамизье (Tamisier) желобки на цилиндрической части, улучшавшие обтюрацию (обеспечение герметичности канала ствола при выстреле) газов и баллистику пули.

            Пуля Минье считалась наиболее удачной и стала столь популярна, что все дульнозарядные винтовки, к которым ее применяли, независимо от системы, именовали винтовками Minie. Ее использовали даже в патронах к казнозарядным винтовкам, где «расширительная» конструкция была уже лишней.

            В 1850 гг. Клод Минье (Claude Etienne Minie) предложил пулю т.н. расширительного типа, которая настолько упростила заряжание нарезного ружья, что им скоро вооружили всю европейскую пехоту. Пуля Minie имела сзади коническую выемку, в которую вставляется коническая железная чашечка из листового железа, не доходящая до самого дна выемки.

            При выстреле чашечка, будучи значительно легче пули, получала большее ускорение и доходила до дна выемки, расширяя пулю и вгоняя ее в нарезы ранее, чем пуля продвигалась по каналу.

            В России пуля Minie с чашечкой была принята к 7-линейным нарезным ружьям. В дальнейшем чашечки (сложные и дорогие в производстве) были исключены для большинства систем оружия, использующих принцип Minie, в Англии дорогостоящую железную чашечку заменили керамической либо деревянной пробкой.

            В России с переходом к 6-линейным нарезным, заряжаемым с дула винтовкам, была оставлена пуля с чашечкой, весом в 8 золотников или 34,128 г. При переделе 6-линейных заряжаемых с дула винтовок в заряжаемые с казны и принятии металлического патрона была оставлена расширительная пуля Minie с чашечкой, калибром равным диаметру канала по нарезам - 5,3 линии.

            На поверхности пули располагались желобки, глубиной 0,8 мм, в которые помещался свинец, выдавливаемый при врезании пули в нарезы. Ввиду того, что на службе ружейные стволы получали расстрел, ограниченный в те времена допуском - 0,8 мм, для обеспечения врезания пули в нарезы ствола наибольшего калибра - 6,3 линий, к пулям применялась чашечка.

            В дальнейшем выяснилось, что относительно тонкая и длинная пуля (длиной не менее 2 калибров) при выстреле сжималась и хорошо заполняла нарезы, что отпадала необходимость в пуле Minie сложной формы: пули такого типа получили название - «сжимательные».

            В Великобритании в 1853 г. была принята на вооружение винтовка Enfield Pattern 1853 Rifled Musket, также известна как Pattern 1853 Enfield, P53 Enfield или Enfield Rifled Musket, калибра .577, которая была создана в Британской империи и использовалась ею с 1853 по 1867 гг.

            Конструктивно эта модель представляла собой однозарядное нарезное оружие, заряжаемое с дульной части пулями Притчетта (Pritchett Bullet) - упрощенным вариантом пули Minie. Прицельная дальность стрельбы винтовки равнялась 275 м, при общей дальности полета пули - 1800 м. За 14 лет эксплуатации английской армией было куплено, по некоторым данным, немногим более 1 млн. 500 тыс. штук, что говорит о большой популярности этого мушкета.

            Технический прогресс, тем не менее, шел вперед семимильными шагами, и вскоре везде повсеместно стало внедряться казнозарядное оружие, при котором обученный солдат мог делать до десяти выстрелов в минуту, по сравнению с только тремя выстрелов в минуту при дульнозарядном заряжании.

            С 1866 г. винтовки Enfield в большом количестве стали переоснащаться на Королевском заводе стрелкового оружия (RSAF) под заряжание унитарными патронами, и были переименованы в Snider-Enfield. [ИСТОРИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ, DENIX: Мушкет Энфилд, Англия 1853 г.].

            Винтовка имела три нареза постоянной крутизны, с полным шагом нарезов 1982 мм. Ствол крепился к ложу кольцами, ложа изготавливалась из орехового дерева, железный шомпол крепился снизу цевья ложи. Антабки для крепления ремня были расположены на переднем кольце крепления ствола и передней части спусковой скобы.

            Винтовка оснащалась стальным трехгранным 18" (457,2 мм) штыком, который крепился на дульную часть оружия. При этом ось клинка была для удобства была отклонена от оси ствола, что позволяло солдату производить перезарядку, не натыкаясь рукой на его острие. [ВИНТОВКА ENFIELD PATTERN 1853. - ОРУЖИЕ И БОЕПРИПАСЫ.].

            Также можно было выполнить пулю и так, чтобы она легко скользила по нарезам, плотно прилегая к ним. Англичанин Витворт (Whitworth) предложил целую систему - от винтовки до нарезной пушки с каналом ствола в виде скрученной шестигранной призмы и соответствующей формой пули.

            Система оказалась слишком дорогой (много позже полигональные нарезы найдут свое воплощение в стрелковом оружии), поэтому Витворт вошел в историю больше как технолог производства оружия. Винтовка американца Грина (American Green's Rifle) с овальной сверловкой канала ствола имела еще меньше перспектив. 

            Наконец, появились компрессионные (сжимающиеся) пули - Вилкинсона (Wilkinson) и Лоренца (лейтенант австрийской армии Josef Lorentz) - сжимательная пуля (Wilkinson-Lorenz, 1852 г.), которая, сжимаясь по длине, увеличивалась в диаметре.

            Поперечные канавки на пуле способствовали ее сжатию под давлением газов по длине и соответствующему расширению в стороны. Эту схему, требовавшую точного изготовления пуль и стволов, приняли в Австро-Венгрии, Швейцарии и Саксонии.

            Основные подвижки в совершенствовании стрелкового оружия начались сразу после окончания наполеоновских войн. В это время европейская химическая промышленность смогла выдать первые так называемые ударные составы - химические соединения или их смеси, способные в результате определенных внешних воздействий или внутренних процессов взрываться, выделяя тепло и образуя сильно нагретые газы.

            Процесс, который происходит в таком веществе, называется детонацией. Традиционно к взрывчатым веществам также относят соединения и смеси, которые не детонируют, а горят с определенной скоростью (метательные пороха, пиротехнические составы).

            В соединения химических составов входили бертолетова соль (хлорат калия) или гремучая ртуть (фульминат ртути), в разных смесях и в разных вариациях. Изобретение ударных составов позволило сделать первые капсюли, которые выгодно отличались по качеству воспламенения от кремневых замков. Новые ударные капсюльные замки мало зависели от погоды, и, что важно, не требовали постоянной замены кремня.

            Капсюльный механизм, или ударный замок, стал преемником ударно-кремневого замка в оружии. В нем для зажигания заряда использовался капсюль, по которому бил ударник - курок ударял по капсюлю, надетому на полый затравочный стержень - бранд-трубку, которая была закреплена вместо затравочной полки кремневого замка, полость которого соединялась с каналом ствола, из-за чего ударный состав взрывался.

            Пламя, продвигаясь вниз по трубке патрубка, попадало в ствол, где поджигало заряд пороха.

            Кроме воспламенения порохового заряда капсюль также повышал давление в патроне до необходимого для начала устойчивого горения пороха. Капсюльный замок превосходил кремневый по простоте заряжания, что в дальнейшем предопределило замену устаревших кремневых замков на капсюльные.

            В целом капсюльные замки в целом упрощали заряжание, что серьезно увеличивало скорострельность, помимо этого кремневые ружья довольно просто переделывались в ударные ружья, то есть ружья с ударными капсюльными замками, требуя лишь замены курка и замены пороховой полки.
               
            Пока большинство армий искало пути превращения дульнозарядных винтовок в массовое оружие, Пруссия, стремительно развивавшая свою военную промышленность, решила принять на вооружении казнозарядную винтовку под первый унитарный патрон.

            Ее создателем был выдающийся оружейник Иоганн Николаус фон Дрейзе (Johann Nikolaus von Draise; 1787-1867), который нашел способ выполнить унитарный патрон и оружие под него на основе имеющихся на данный момент времени технологий. 

            Для ускорения заряжания пороховой заряд, пулю и капсюль Draise поместил вместе в бумажной оболочке (гильзе), применив впервые так называемый унитарный патрон, при котором заряжание сводилось только к вкладыванию патрона в казенную часть ствола при открытом затворе.

            Патрон Draise состоял из свинцовой пули яйцевидной формы, вложенной в выемку папкового цилиндра (шпигеля), на противоположной стороне которого была впрессована прослойка ударного состава. Шпигель с пулею помещался в переднем конце бумажной гильзы, в которую всыпался порох.

            Патрон вкладывался в патронник, запиравшийся продольно скользящим затвором. Для производства выстрела внутри затвора ружья находилось особое приспособление, называемое ударником, с тонкой и длинной иглой, которое в момент выстрела силою сжатой спиральной пружины быстро двигалось вперед внутри затвора, при этом игла прокалывала патрон и наконечником воспламеняла ударный состав.

            При спуске длинный ударник, смонтированный в затворе вместе с винтовой боевой пружиной, взводимый при перезаряжании, пронизывал бумагу и порох и разбивал капсюль. При движении по каналу пуля получала вращение от папкового шпигеля, который врезался в нарезы. Ударник прозвали «иглой», а поэтому саму винтовку - игольчатой. 

            В этой схеме были и свои недостатки. Так, «игла» ржавела и ломалась, затвор засорялся пороховым нагаром, и поэтому для предотвращения прорыва газов через затвор приходилось ставить специальный обтюратор.

            Но при этом скорострельность выросла до пяти прицельных выстрелов, исчезла опасность вложить подряд два-три заряда или не дослать пулю до пороха, заряжать и стрелять можно было из любого положения, затвор разбирался без инструментов.

            Прусские военные высоко оценили качества нового оружия и держали его данные в секрете, обозначив в документах туманным «легкое капсюльное ружье 1841 года». Военное ведомство Пруссии в 1841 г. купило патент, и приняло 15,44 mm винтовку Draise на вооружение, засекретив ее одной из самых оберегаемых тайн. Этот секрет приоткрылся только во время революционных событий 1848 г., когда толпа ворвалась в Берлинский арсенал.

            С 1858 г. игольчатые винтовки и карабины стали основными в прусской армии, отстранив системы Tuvenen и Minie. Новое оружие, а также боевая дисциплина и инициатива командиров обеспечили успех в Прусско-датской (1864) и Прусско-австрийской [1866) войнах. «Гуманисты» чуть было не объявили Draise слугой дьявола, как когда-то Schwartz и Bacon.

            Изобретение Draise заставило главнейшие государства Европы наконец-то принять образцы игольчатых ружей для вооружения своих армий, где последние только в 1870 гг. были заменены ружьями, стреляющими металлическими патронами. В 1870 г. прусские военные вдруг с неприязнью обнаружили превосходство французских игольчатых винтовок Chaspo 1866 г. над старой конструкцией Draise.

            Во Франции в 1866 г. была принята 4,3-линейная винтовка, затвор которой, разработанный лейтенантом Chaspo, был лучше, чем у Draise, в смысле обтюрации, благодаря каучуковым кружкам под шляпкой грибка, вставленного спереди в затвор, а также укорочению иглы, вследствие чего она реже ломалась; укорочение иглы достигнуто тем, что капсюль был помещен в папковом дне гильзы.

            Пуля сжимательной системы врезалась сама в нарезы, так что в шпигеле для пули не было надобности. Взведение курка производилось не в два, как у Draise, а в один прием, при закрывании затвора. Благодаря хорошей обтюрации и более значительной начальной скорости пули - 420 м/с вместо обычной тогда 300 м/с, меткость ружья Chaspo была больше.

            Впрочем, судьбу Франко-прусской войны (1870-1871) решили прусская артиллерия и нежелание французов сражаться.

            В 1868 г. проживавший в Великобритании, немец Карле (Johannes Friedrich Christian Carle), получил патент на собственную систему игольчатого ружья, в общем очень сходную с системой Chaspo. Этой системой воспользовались и в России для переделки 6-линейной винтовки в казнозарядную. В затворе Карле игла была еще короче, а в обтюраторе каучуковые кружки заменены кожаными.

            Для своего патрона Карле принял бывшую и у заряжаемых с дула русских 6-линейных ружей пулю Minie с чашечкой в дне и поместил ее больше, чем наполовину, в бумажную гильзу с папковым поддоном, склеенным из трех кружков, причем в среднем, меньшего диаметра, впрессован был капсюль. А

            Около этого кружка гильза снаружи была обжата и обвязана шерстяной ниткой, способствовавшею лучшей обтюрации. Игле затвора нужно было при выстреле прокалывать только задний кружок.

            Переделанные несколько сотен штук винтовок успешно выдержали боевые испытания в Туркестане. Но в виду дороговизны переделки и трудности изготовления патронов, а также и общих недостатков бумажных патронов дальнейшая переделка ружей по системе Карле была приостановлена, и остальные винтовки были переделаны по системе Крнка (Krnka) для патрона с металлической гильзой, предложенной в 1868 г. Игольчатые винтовки в России почти тут же были заменены винтовкой Бердана N 1 в 1868 г.

            Решить большинство проблем казнозарядного оружия и начать новую эру в истории оружия в дальнейшем вообще позволили два нововведения - стволы из литой стали и унитарный биметаллический патрон с латунной гильзой. Появление унитарных патронов с металлической гильзой в 1860 г. привело к вытеснению игольчатых винтовок, с недостатками которых перестали мириться.

            А недостатки были серьезные - игла, воспламеняющая капсюль, во время выстрела находилась в патроннике, что не способствовало ее долговечности. Пруссаки считали нормальным иметь три иглы на боезапас в 60 патронов - так часто они выходили из строя. [ЭВОЛЮЦИЯ ВОЕННОГО ИСКУССТВА. Том II. - Свечин А.А. - М.-Л.: Военгиз, 1928, с. 217.].

            Обрывки бумажных гильз, не сгоревших полностью при выстреле, засоряли ствол, приводя к его повышенному износу. Поворотно-скользящий затвор (давший начало самой распространенной конструкции затвора) нередко сминал при досыле бумажную гильзу, при этом проблема обтюрации пороховых газов так и не была решена.

            Техническое развитие второй половины XIX столетия в значительной мере определило технологическое совершенствование металлургии железа и стали. Если в 1840 гг. стальные ружья и орудия Круппа казались еще расточительством, то внедрение в металлургию бессемеровского (1856 г.), мартеновского (1864 г.), а позднее и томасовского (1878 г.) способов плавки обеспечило широкомасштабное распространение прочных и вязких литых типов стали.

            Именно Генри Бессемер (Henry Bessemer; 1813-1898) в свое начал работы над новым способом выплавки стали, желая получить материал именно для новых систем оружия. Оружейные виды стали определили новое качество стволов и затворов, а инструментальные - технологию их производства.

            В 1866 г. британским полковником Э. Боксером (Edward Mounier Boxer; ~1822-1898) был запатентован патрон с составной металлической гильзой и извлекаемым капсюлем, в это же время американский полковник Хайрем Бердан предложил патрон с цельнотянутой гильзой с наковаленкой и встроенным капсюлем.

            Пластичная и упругая гильза, прижимаемая давлением пороховых газов к стенкам патронника, решила проблему обтюрации патронника, она же обеспечивала длительное хранение патронов, их жесткость и прочность, и, в отличие от бумажной, извлекалась целиком.

            Как в свое время шпилечный металлический патрон вытеснил с рынка бумажные, так патроны центрального воспламенения, впоследствии, вытеснили шпилечные и стали основными в военном оружии. [КУЛЬМИНАЦИЯ «РУЖЕЙНОЙ ДРАМЫ». - Семен Федосеев / журнал «Вокруг света», март 2004 г.].      

            Кавалерийская и казачья пика.

            Генерал от кавалерии А.П. Кульгачев (1825-1904), имевший богатый боевой опыт кавалерийских атак, весьма четко отмечал, что эта самая «действительная свалка» в практике боев происходит крайне редко: в действительности «одна сторона непременно окажется в чем-нибудь, да слабее и, потому при столкновении, уступая натиску превосходной силы другой стороны, непременно сдаст и в громадном большинстве случаев повернет назад». (Цит. по: Зубарев В. Опыт исторического исследования законов развития специально-колющего оружия. 1900).

            Здесь следует отметить, что это заявление А. Кульгачева вполне подтверждается большинством военных специалистов того периода - знаменитые «шоки», лобовые столкновения двух кавалерийских масс, происходили в лучшем случае не чаще, чем в четверти случаев атак. 

            В России первые завербованные (уланские) под названием «пикинерные» три полка появились в марте 1764 г. по указу Екатерины II, где рядовые назывались «товарищами», и основными отличиями от других родов кавалерии были пика, характерный высокий, четырехугольный головной убор - уланка или конфедератка.

            Вообще, отличие родов кавалерии не заключается во внешнем виде, а только в предназначении и соответствующей тактике боевых действий, отсюда вооружение, оснащение и экстерьер коней, так как это только производная от предназначения и выработанной преимущественной тактики боевого применения кавалерии.

            В 1805 г. пиками в регулярной кавалерии были вооружены только первые шеренги трех Конных полков - Татарского, Литовского и Польского, тогда как для донских казачьих полков пика оставалась основным видом оружия.

            Один из офицеров-участников кампании (имеется ввиду военная кампания Третьей Коалиции против Франции), впоследствии вспоминал: «Многократный опыт показал, что конный фронт, вооруженный пиками, получает тройную силу; драгуны же, напротив, как-то слабо действовали; но гусары, заодно с казаками и уланами, работали превосходно».

            Подготовленный казак вытворял с этим оружием буквально чудеса, поэтому в 1839 г. пика была официально поставлена на вооружение казаков. Для нее были установлены следующие параметры: общая длина, мм - 3400, вес, кг - 2,3, длина наконечника, мм - 250, диаметр древка, мм - 36.

            Например, для сравнения, кирасирская пика была длиной всего, м - 3,2, но весила при этом, кг - 3,25, для сложных приемов она не годилась, но ее использовали для первого таранного удара.

            Впоследствии признание значения пик для общей кавалерии все же возобладало, так например, 02.05.1806 г. в уланских полках карабины были отменены, вместо которых уланы получили пики, а 10.11.1812 г. карабины отменили и в гусарских полках, хотя пиками была вооружена только первая шеренга.

            В свое время уланы, как вид кавалерии, появились в ответ на эффективность казачьей и польской и пики - на пике увлечения пикой ею даже вооружали гусар (в 1812 г. - первую шеренгу) и кирасир.

            Но здесь упускали самое главное - пика очень сложное оружие и требует не только совершенного владения ею, но и хорошо выезженного коня. При схождении с конным противником у пикинера имелся только один шанс на единственно выверенный удар, так как в случае промаха, лошади на скаку уносили седоков на значительное расстояние.

            Существовало некоторое количество боевых приемов, которые выполнялись как одной, так и двумя руками, когда, например, казак ловко перекидывал пику из одной руки в другую, стремясь нанести удар противнику с левой стороны.

            К древку пики крепились две петли; первая находилась в конце нижней части древка; вторая петля накидывалась на локоть, что позволяло казаку вращать ее одной рукой, не боясь выронить.

            Удары направлялись прямо или наискосок, и если казак не успевал развернуть пику для укола, то мог ударить противника древком. Особым искусством считалось парирование, когда длинным древком успевали отражать сыплющие с разных сторон удары саблей.

            Чтобы контролировать пику в бою, казак должен был поворачиваться всем корпусом в седле, что требовало отличного мастерства верховой езды, что достигалось изнурительными тренировками, где одним из упражнений был удар пикой по глиняному шару, установленному на гибком пруте; разбить вдребезги его можно было, только попав точно, в середину.

            После завершения эпохи Наполеоновских войн пика стала считаться в российской кавалерии самым эффективным холодным оружием, которое удачно совмещало не только большую убойную силу, но и огромное морально-шоковое воздействие на противника.

            Поэтому занятиям по отработке ударов и парирований («отбоев»), которые объединялись общим термином «фланкировка», уделяли особое внимание. Особенное пристрастие к пике питали казаки войска Донского, которая издавна была их любимым видом оружия.

            При этом следует отметить, что к наконечникам пик предъявлялись довольно серьезные требования, так как они в коем случае не должны были сломаться или погнуться при ударе в кирасу. Именно этим и была обусловлена небольшая длина наконечника, потому что так он получается прочнее, но этим же нюансом ограничивалась и его проникающая способность. (Источник: О.В. Двуреченский, «Холодное оружие Московского государства»).

            Взгляды на пику в конце XIX века у ведущих европейских военных держав были прямо противоположные - одни говорили, что в ней нет никакой необходимости, как, например, казачий генерал-лейтенант И.Д. Попко (1819 -1893) и другие, которые ратовали за то, что это оружие еще послужит, из-за своего необычайного морального воздействия, на противника.

            Среди них были такие, как - например, французский полковник Антуан-Фортюне де Брак (Antoine-Fortune de Braque; 1789-1850), автор знаменитой книги «Аванпосты легкой кавалерии» (впервые изданной в Париже в 1831 г.), писавший, что «пика - это холодное оружие, производящее самое сильное нравственное впечатление, а удары ее смертельны».

            Так, опираясь на свой предыдущий опыт, Chevalier de Braque (шевалье де Брак), имея самое превосходное мнение о тактике казаков и их боевом мастерстве, отмечал низкую эффективность ударов казачьих пик: «Я видел в нашей армии кавалеристов, получивших до двадцати двух ударов казачьими пиками и не только не погибших от этого, но даже продолжавших служить».

            Далее в тексте можно найти упоминание о том, что среди случаев, когда солдаты, получив тяжелый удар, не унывали и выживали в самых невероятных случаях. Как пример, Антуан-Фортюне де Брак описывает следующий эпизод: «Под Тильзитом, гусар 7-го полка и роты, в которой я служил, получил двадцать два удара пикой. Через месяц он был уже на лошади. Он ни на минуту не сомневался в своем исцелении».

            Автор задает вполне риторический вопрос - от чего это зависело, и дает ответ - от дурного качества казачьего оружия, от малого ухода за ним, а больше всего, от следующей причины… пики казаков, сражавшихся против нас, были окованы только с одного конца и всадники, чтобы не класть своего оружия на землю, втыкали его острым концом этим и тупили его.

            Помните … не следует утыкать пику в землю копьем … Во время кампании необходимо, чтобы офицер производил частые осмотры пик о и требовал, чтобы они были хорошо заострены и смазаны салом; удар исправной пики почти всегда смертелен, если он направлен в туловище человека». [«Я ВИДЕЛ КАВАЛЕРИСТОВ, ПОЛУЧИВШИХ ДВАДЦАТЬ УДАРОВ»: ФРАНЦУЗСКИЙ ОФИЦЕР О КАЗАЧЬИХ ПИКАХ. - Герои и битвы (Yandex Zen). 18.01.2021 г.].

            Притом, Антуан-Фортюне де Брак также описывал и другие случаи, например такой, как неудачная попытка капитана Бро атаковать казака, вооруженного пикой. Казак держал пику вперед-вправо и при сближении француза поднялся на стременах и резко нанес удар «кругом отбей» - капитан был выбит из седла и непременно попал бы в плен, если бы не подоспевшая подмога.

            Антуан-Фортюне де Брак присутствовал при перевязке плеча капитана Бро, которое было рассечено как при ударе саблей. Барон Бро де Комер (Louis Bro de Comeres; 1781-1844) - это будущий генерал-лейтенант (1843), который в рядах VII корпуса Великой Армии (Grande Armee) принимал участие и сражался во многих кампаниях Наполеоновских войн, был произведен в капитаны с назначением в 7-й гусарский полк (7er Regiment de hussards).

            Упомянутая книга полковника Антуана-Фортюне де Брака - «Аванпосты легкой кавалерии» («Avant-postes de cavalerie legere»), была издана в Париже в 1831 г. и в свое время стала бестселлером, переведенным на несколько языков, ставшая известной каждому офицеру-кавалеристу Европы.

            Это книга подробно объясняла, почему кавалеристу важно наносить с коня колющий удар саблей (палашом), а не режущий, как работать против пики и как действовать пикой в атаке.

            Антуан-Фортюне де Брак упоминал не только о том, как искусно владели казаки своими пиками, но и о том, что французские кавалеристы предпочитали не связываться с казаками, вооруженные пиками. Chevalier de Braque в своей знаменитой книге, изложение которой сохранено (в некоторых случаях рекомендации дополнены комментариями в виде примечаний), пишет следующее (где В - вопрос, О - ответ):

                В. Могущественное ли оружіе - пика?
                О. Пика - это холодное оружіе, производящее самое сильное нравственное впечатленіе, а удары ея смертельны.
                В. Долженъ ли кавалеристъ употреблять на войне свою пику такъ, какъ предписываеть уставъ?
                О. Нетъ. Общее нравило: всадникъ долженъ разсматриваться какъ центръ круга, описываемаго его оружіемъ. Пикинеръ долженъ колотъ только на переднемъ полукруге; задній же долженъ прикрываться одними отбивами.
                В. Почему?
                О. Уколы бываютъ верны только тогда, когда ногти руки, действующей пикой, обращены вверхъ, и когда предплечіе и корпусъ удерживаютъ оружіе въ надлежащемъ направленіи. Если эти два необходимыя условія не соблюдены, то не следуетъ пробовать уколовъ, которые очень легко могли бы быть отбиты непріятелемъ и дали бы ему возможность обезоружить всадника; эти удары на удачу по меньшей мере - безполезны; а на войне безполезность однозначаща съ невежеством и опасностью.
                В. Какимъ же ударамъ вы отдаете въ делее преимущество?
                О. «Прямо» - «направо» и «налево - коли»; «направо» и «налево - пехоту коли»; «направо» - «налево» и «кругомъ - отбей».
                В. А если непріятельскій всадникъ преследуетъ и близко наседаетъ на васъ?
                О. Употребите противъ него «направо» - «налево» или «кругомъ отбей»; отбивы эти, употребленные правильно, могутъ нанести непріятелю большой вредъ.

            Въ самомъ деле, ударъ не можетъ миновать человека или головы лошади, а тяжесть оружія удваиваетъ его силу; онъ опрокидываетъ человека и мгновенно останавливаетъ ударенную лошадь. Я виделъ сотни примеровъ этого; изъ нихъ приведу случай съ неустрашимымъ капитаномъ Бро (ныне командиръ 1-го уланскаго нолка).

            Подъ Эйлау, въ одной изъ нашихъ атакъ на казаковъ, онъ уже думалъ уложить одного изъ нихъ, взявъ его съ левой стороны, при чемъ казакъ держалъ пику «впередъ направо»; но вдругъ, приподнявшись на стременахъ, казакъ быстро сделалъ «кругомъ отбей», и сбросилъ капитана на землю; его лошадь была взята и онъ бы подвергся той же участи, если бъ не смелая атака эскадроннаго командира Гюло (Hulot) командовавшаго тогда 7-мъ конно-егерскимъ полкомъ. Я присутствовалъ при перевязке капитана; плечо его было разсечено, какъ сабельнымъ ударомъ.

            Мне случалось видеть старыхъ казаковъ, атакованныхъ нашими кавалеристами съ короткимъ оружіемъ, которые, остановившись противъ нихъ, хладнокровно выжидали нападенія, держа конецъ пики не прямо, такъ какъ при решительной атаке, онъ могъ быть отбитъ, и тогда они погибли, а впередъ направо, такъ, какъ въ первомъ движеніи - въ «отбей налево»; затемъ, отразивъ атаку отбивомъ налево и отведя этимъ движеніемъ атакующаго, сами увертывались налево и могли, въ свою очередь, нападать на врага съ левой его стороны». [АВАНПОСТЫ ЛЕГКОЙ КАВАЛЕРИИ. - Сост. Ф. де-Брак. Тверь, издательство - тип. Губ. правл. 1906. Российская национальная библиотека (РНБ).].

            С 1850 гг. в регулярной кавалерии Российской Императорской армии фланкировке пикой обучали всех, кому пика была положена как оружие, кроме кирасир, которых фактически обучали брать пики только «к атаке» и убирать их в бушмат (небольшая петля на противоположной наконечнику стороне пики, надеваемая на носок сапога).

            Впервые фланкировка была включена в «Воинский устав о строевой кавалерийской службе.

            Кавалерийский устав РИА давал довольно разнообразные и сложные движения: перенося пику налево и направо и поворачиваясь корпусом в седле кавалерист мог колоть вперед, налево и направо, а «оборачивая» пику - назад. Специальные движения выполнялись по командам «Коли пехоту», «промах», «защита поводьев».

            Обращало на себя внимание и то, что изучение приемов по отдельности практически отсутствовало, они сразу давались в связке.

            Так, по команде «Коли» кавалерист должен был сделать четыре укола, подряд: «вперед», «вполоборота направо», «вполоборота налево» и «налево», точно также совмещались команды «Отбей налево, налево назад коли», «отбей направо, раз обороти вперед, коли», «отбей налево, раз обороти налево назад, коли».

            Специальные приемы выделялись отдельно: так, по команде «Промах» кавалерист должен был колоть вперед, оставить руку вытянутой во всю длину, повернуть пику справа налево копьем к левому плечу и отнести пику опять копьем вперед под правую мышку.

            Все движения выполнялись из положения учебного положения «к фланкировке» или из боевого - «к атаке».

            Фланкировка пикой в казачьих частях впервые была включена в «Воинский устав о строевой службе конных полков казачьих войск. Часть I», изданном в 1862 г. (собственно, это вообще был первый утвержденный казачий устав, в котором приводились приемы фехтования холодным оружием - пикой и шашкой).

            Казачий устав был написан более сжато, приемов давалось меньше, рисунками он не дополнялся. Основная причина указывалась в самом уставе: в него вошли «только те построения, которые прилагаются к делу чаще и исполняются проще».

            Фланкировка состояла из ударов и отбоев, удары наносились по шести направлениям: прямо, направо, налево, вполоборота направо и налево и назад. Отбои делались по четырем направлениям: направо, налево и вполоборота направо и налево.

            По всем этим направлениям всадник должен был поворачиваться корпусом в седле, направляя в эту же сторону пику, но «не ворочая коня».

            Все удары и отбои делались из положения пики «к атаке»: пика бралась под правую мышку, острый ее конец направлялся немного вниз, а тупой - вверх, локоть правой руки не отделялся от корпуса и нажимал на пику, плотно прижимая ее под мышкой, при этом, пика держалась у «точки перевеса».

            После выполнения удара пика вновь возвращалась в положение «к атаке». При отбоях (отбивах) пику следовало взять вертикально с небольшим наклоном, для отбоя сабли - горизонтально, почти как в положении «к атаке».

            Отбой выполнялся на вытянутой руке. Отбой штыка выполнялся следующим образом: пика вытягивалась острым концом вверх, после чего им выполнялось круговое движение вниз-назад-вверх по одну сторону лошади, а затем сразу же по другую, после чего пика вновь бралась «к атаке».

            Фактически это упражнение было похоже на сабельные мулинеты (итал. molinello - подготовительные упражнения для вооруженной руки при обучении боевым ударам в фехтовании на саблях, имеющие целью отработку направлений рубящих ударов), и рекомендовалось, как отлично развивающее казака и приучающее его лошадь не бояться движения оружия. Выполняли фланкировку сначала пешком, а затем верхом, постепенно переходя от меньшего аллюра к большему. [ФЛАНКИРОВКА ПИКОЙ В КАВАЛЕРИЙСКИХ И КАЗАЧЬИХ ЧАСТЯХ РУССКОЙ АРМИИ В СЕРЕДИНЕ XIX ВЕКА. ПО УСТАВАМ 1842 И 1862 ГОДОВ. - Историческое оружиеведение (Yandex Zen). 06.09.2019 г.].

            Французы также быстро поняли преимущество пики, так Генрих Жомини (фр. Antoine-Henri Jomini; на российской службе; 1779-1869)  писал: «Всем известно огромное преимущество пики. Несомненно в небольших столкновениях вооруженные пиками уланы не будут более эффективными чем гусары, но при атаке в шеренге дело принимает совсем другой оборот. Как много храбрых кавалеристов стали жертвами предубеждения, которое они имели в отношении пики …». [О ВЛАДЕНИИ ПИКОЙ КАЗАКАМИ И ИХ ПРОТИВНИКАМИ, В ПЕРИОД ВОЙНЫ 1812 ГОДА И ЗАГРАНИЧНОГО ПОХОДА. - karabai96.liveiournal.com, 05.10.2015 г.].

            Кавалерийская пика 1839 г. - первый официально утвержденный правительством, образец этого оружия, с указанием его параметров - следует отметить, что до этого пики не были регламентированы, и отличались огромным разнообразием размеров и устройства.

            Но, хотя в 1839 г. правительство утвердило чертеж новой пики как единообразный, положение с разнобоем размеров деталей улучшилось ненамного, которое объяснялось тем, что до 1893 г. пики казаков не были предметом государственного снабжения, и, каждый казак изготавливал себе пику за свой счет, зачастую отклоняясь от «высочайше утвержденного» чертежа.

            Да и сам чертеж в разных местах «читали» по-разному, в результате чего каждое казачье войско имело совершенно разные по длине, весу и виду наконечника, образцы одной и той же, «высочайше утвержденной», пики.

            Пика казачья обр. 1839 г. имела боевой наконечник стальной четырехгранный, переходящий в коническую трубку, насаживавшуюся на деревянное древко. Общая длина оружия составляла 3400 мм; длина наконечника с трубкой 250 мм; диаметр древка 36 мм. Древко пики окрашивалось по цвету мундиров полка - в синий или зеленый цвет, в верхней части древка имелось утолщение, на которое насаживался наконечник.

            Подток (тупой металлический наконечник на заднем конце пики) отсутствовал; конец древка был закругленным. На нижнем конце древка имелся ножник (ремень для ноги при перевозке пики в положении «вертикально вверх»). [РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА: РУССКОЕ ХОЛОДНОЕ ОРУЖИЕ. - Петр Власов (Yandex Zen). 03.03.2021 г.].

            К началу 1890 гг. качество пик в полках ухудшилось настолько, что офицеры стали говорить об их полной непригодности как вида боевого оружия, что даже стало причиной разработки нового образца, которая заняла около десяти лет. Только в 1901 г. началась замена пик обр. 1839 г. на новые пики, которые стали производиться на государственных предприятиях, именно по единому образцу.

            Казачья пика обр. 1901 г. имела стальной трехгранный, насаженный на древко, наконечник, на трубке с тремя пожилинами (основное отличие наконечников пик подобного типа были длинные лангеты, пожилины, служившие для того, чтоб наконечник копья не смогли сломать или отрубить в бою, на которые нередко надевалось специальное нагнетательное кольцо), с подтоком внизу, общая длина оружия 3100 мм; длина наконечника без пожилин 230 мм, диаметр древка 36 мм.

            Пика обр. 1901 г. заменила в первых шеренгах казачьих частей все ранее состоявшие на вооружении казачьи пики, изготавливалась по единому образцу на государственных предприятиях, и ею централизовано снабжались все казачьи части, так как с 1883 г. они были переведены в регулярные войска.

            Но так как до начала Русско-японской войны некоторые отдаленные от центральных губерний, дальневосточные казачьи части все-таки не успели получить пики обр. 1901 г., то принимали участие в войне с пиками устаревшего образца.

            Однако, изменения в конструкции оружия оказались приняты казаками негативно, потому как данная пика была тяжелее и короче предшествующей и, потому в Первой Мировой казаки отдавали предпочтение пике обр. 1839 г.

            И хотя утвержденный стандарт образца 1901 г. соблюдался неукоснительно, но уже с 1913 г. новая пика стала заменяться общекавалерийской пикой обр. 1910 г. [РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА: РУССКОЕ ХОЛОДНОЕ ОРУЖИЕ. - Петр Власов (Yandex Zen). 03.03.2021 г.].            

            В 1870-1890 гг. в российской кавалерии, в том числе и у гвардейских казаков, предпринимались попытки ввести бамбуковые древки, для знамен и штандартов. Идея окончилась провалом, поскольку трубчатый бамбук оказался слишком непрочным (в источниках отмечается - не стойким к перерубанию), помимо того, крепить шурупами стальные наконечники к тонкостенным древкам, как внезапно выяснилось, было невозможно.

            Экспериментальная пика 1890 гг. имела подток (тупой металлический наконечник на заднем конце пики) железный, конический, тупой, кроме того, на заднем конце пики имелось два кольца для крепления ножника, но даже у лейб-гвардейских улан бамбуковых пик было настолько мало, что до конца существования полка эксплуатировалась одна-единственная трофейная партия, которой хватало на вооружение только первой шеренги.

            Применялись они в основном на маневрах, на смотрах и парадах, тогда как задние шеренги улан вооружались пиками обычных образцов (например, после 1910 г. - стальными). [ТУРЕЦКИЕ ТРОФЕИ: БАМБУКОВЫЕ ПИКИ ЛЕЙБ-ГВАРДИИ УЛАНСКОГО ПОЛКА. - Записки дона Эспадона.  - Пульс, 13.09.2022 г.].

            В 1910 г. казачьи части стали вооружать пиками, где вместо древка была металлическая трубка с пробковым рукавом для удобства хвата, которые активно использовались в ходе Первой мировой войны.

            В Красной Армии пика стояла на вооружении кавалерийских частей до 1931 г., когда против нее выступали некоторые видные командиры, потому что пополнение, которое шло на службу в кавалерию, не имело навыков верховой езды, и конский состав мало отвечал требованиям строевой лошади.

            В Германии, в конце XIX века, дебаты о необходимости пики были прекращены с поистине нордической решительностью: она была объявлена основным оружием кавалерии, по статусу стоявшим над карабином и саблей.

            Так, Устав, принятый в 1891 г. объявлял, что все кавалеристы вооружались пиками, а «десятилетний опыт обучения владению пикой германской конницы вселил в Германии уверенность в том, что каждый немецкий всадник, когда рано или поздно ему придется вступить в бой с противником, участвуя ли в производстве шока или в единоборстве, будет умело владеть своим оружием».

            В конце 1880 гг. кавалерия Deutsches Reich (Германской империи) подверглась процессу стандартизации и реорганизации, в рамках которой всем подразделениям должны были быть выданы пики, которые ранее носили только уланы. Следует отметить, что первоначально выпускались только деревянные пики, но в 1890 г. была представлена новая цельностальная конструкция. [KAVALLERIE-SPEER. - Alan Larsen; Henry Jallop. (21. November 2017). Bloomsbury, USA. seite 12.].

            В издании Британской энциклопедии 1911 г. был сделан вывод, что немцами использовалась сталь, потому что им было трудно достать деревянные древки для снаряжения своей кавалерии.

            У Германии, в отличие от Британии и Франции, не было колоний в тропических странах, которые могли бы обеспечить заводы бамбуком, необходимым для производства древков, но притом, у нее была замечательная инфраструктура сталелитейных заводов, что и привело к появлению полностью стального пустотелого копья.

            Британские уланы использовали древки и из бамбука, и из ясеня, но в Германской империи не хватало первого, а в Энциклопедии (Encyclopedia) указано, что немецкий ясень рос недостаточно прямым для последнего. [DEUTSCHE 10. INFANTERIEDIVISION: TAKTISCHE KAMPFE AN DER WESTFRONT IM AUGUST 1914. Bartosz Kruschinski (07 .06.2021). Vandenhoeck & Ruprecht. p. 109.].

            Правда, уланы из провинции Силезия (Schlesien) продолжали использовать пики с деревянными древками, но позже и им была выдана цельностальная пика Modell 1890 с сосновым наконечником (так в оригинале). [«THE SPEAR» - ^ Hugh Chisholm, ed. (1911). The Encyclopedia Britannica. Volume 16 (11th ed.). Cambridge University Press. Page 150.].

            Немецкая кавалерия была вооружена различными видами оружия до 1889 г., когда было решено, что всему кавалерийскому корпусу будут выданы пики. Первоначально выпускались только деревянные пики, но в 1890 г. было представлено первое копье из стальных труб - Stahlrohrlanze («стальное трубчатое копье», другой вариант перевода - «копье со стальной трубкой») - это было древко, состоявшее из почерневшей стали, длиной 3,2 м (10 футов) с четырехугольным наконечником, имевшим острие квадратного сечения, длиной - 126 мм (5,0").

            К середине рукояти была прикреплена кожаная рукоятка, закрепленная тремя латунными кольцами. [EINE SPEERSPITZE AUS DEM JAHR 1890. Kaiserliche Militarmuseen.].

            На древке ниже острия были шесть проушин, через которые можно было продеть проволоку для крепления копья вымпел. [A CAVALRY SPEAR. - Allan Larsen; Henry Yallop. - Bloomsbury, (November 21, 2017). USA. page 12.].

            Маркировка единицы измерения, серийный номер и королевский знак были выбиты на двух противоположных гранях острия. [SPEAR - MODEL 1890/93 STAHLROHRLAHZE GERMAN SPEAR, MODEL 1890/93 STAHLROHRLAHZE, 1891, MODIFIED IN 1893 OR AFTER THIS DATE. Collections of the Royal Armory Workshops.].

            Заостренная коническая опора у основания позволяла вонзать пику в землю и стоять острием вверх - при приказе сражаться спешившись, кавалеристы втыкали свои пики в землю в том месте, где должны были быть оставлены лошади с коновязями, и продвигались вперед, неся свои карабины. [GERMAN 10TH INFANTRY DIVISION: TACTICAL COMBAT OPERATIONS ON THE WESTERN FRONT IN AUGUST 1914. - Bartosz Kruszynski, (7 June 2021). Vandenhoeck & Ruprecht. p. 111.].

            В 1893 г. была представлена слегка модифицированная пика «Modell 1893nA» - в которой проушины для вымпела были увеличены в размере и уменьшены в количестве до четырех. Modell 1890 также осталась на вооружении, но со снятыми двумя проушинами, чтобы походить на новое оружие.

            Правда, на войне эти вымпелы не крепились, но проушины нельзя было снять, и они могли застрять (а следовательно - застревали) в цели, особенно после глубокого проникновения. Пики использовались немецкой кавалерией на протяжении всей Первой мировой войны, пока в 1927 г. их совсем не сняли с полевой службы.

            Знаменательно, что проводником решения о принятии на вооружение цельностальных пик был сам кайзер Вильгельм II (Wilhelm II; 1859-1941), объявивший пику «королевой» оружия.

            Немецкая кавалерийская пика была длиннее, чем например, французская и британская, только вот область его применения была сильно ограничена таранным ударом на полном скаку - баланс и длина Stahlrohrlanze создавали проблемы во время боя с другой кавалерией, так как делали парирование ими практически невозможным.

            Из-за этого во время конного боя немецкая кавалерия находилась в невыгодном положении, по сравнению с бойцами, вооруженными клинковым оружием. Например, 22.08.1914 г. рядовой британской кавалерии, Уоррелл (Worrell), заметил, что немцы: «не могли управлять своими пиками в ближнем бою, и некоторые из них бросили их и попытались сдаться». [ГЕРМАНСКАЯ СТАЛЬНАЯ ПИКА: ОДНО ДОСТОИНСТВО И МНОЖЕСТВО НЕДОСТАТКОВ. - Герои и битвы (Yandex Zen). 04.04.2022 г.].

            Короткое и толстое, прочное лезвие квадратного сечения (разумеется, острия: «лезвием» - так в тексте) из блестящей стали имело малую проникающую способность и, почти не могло быть использовано без задействования силы атакующей лошади.

            В августе 1914 г. - 17-я (17. Kavalleriedivision) и 18-я (18. Kavalleriedivision) кавалерийские дивизии из-за этого даже самостоятельно заострили наконечники своих пик, так как вдруг обнаружили, что в стычках их жала не пробивали даже обмундирование противника.

            Следующий образец пики, M1893nA был небольшой модификацией M1890.

            [A CAVALRY SPEAR. - Allan Larsen; Henry Yallop. - Bloomsbury, (November 21, 2017). USA. page 12.]. В ней впервые рукоять была изготовлена из вытянутой мягкой стали и имела диаметр - 36 мм (1,4"). [GERMAN 10TH INFANTRY DIVISION: TACTICAL COMBAT OPERATIONS ON THE WESTERN FRONT IN AUGUST 1914. - Bartosz Kruczynski, (7 June 2021). Vandenhoeck & Ruprecht. p. 111.].

            Острие, по-прежнему было четырехугольное в сечении, и сделано немного толще, чем было до этого. [A CAVALRY SPEAR. - Allan Larsen; Henry Yallop. - Bloomsbury, (November 21, 2017). USA. page 12.] | [GERMAN 10TH INFANTRY DIVISION: TACTICAL COMBAT OPERATIONS ON THE WESTERN FRONT IN AUGUST 1914. - Bartosz Kruczynski, (7 June 2021). Vandenhoeck & Ruprecht. p. 111.].

            Оружие описано Крушински (Krushinsky, 2021) как имеющее размер - 3,2 м (10 футов 6 дюймов), но Ларсоном и Яллопом (Larson & Yallop, 2017) как имеющее размер - 3,137 м (10 футов), но оба источника сходятся во мнении, что пика весила - 2,12 кг (4 фунта 11 унций). [A CAVALRY SPEAR. - Allan Larsen; Henry Yallop. - Bloomsbury, (November 21, 2017). USA. page 12.].

            В середине древка была приделана латунная рукоять, обшитая тканью, на треть от основания находилось латунное кольцо с кожаной кисточкой, которое использовалось для ношения копья (коническое основание вставлялось в кожаный рукав у правого стремени кавалериста). [GERMAN 10TH INFANTRY DIVISION: TACTICAL COMBAT OPERATIONS ON THE WESTERN FRONT IN AUGUST 1914. - Bartosz Kruczynski, (7 June 2021). Vandenhoeck & Ruprecht, p. 111.].

            Вся конная немецкая кавалерия (некоторые подразделения спешивались и сражались как пехота) во время Первой мировой войны была вооружена этими пиками, которые стали единственным оружием ближнего боя кавалерии после того, как в 1915 г. палаши были сняты с вооружения, и оставались таковыми до конца войны. [A CAVALRY SPEAR. - Allan Larsen; Henry Yallop. - Bloomsbury, (November 21, 2017). USA. page 12.].

            «Тщательное и беспрерывное обучение кавалерии владеть пикой, как главным ее оружием, необходимо, чтобы в случае войны использование этого оружия дало бы соответствующие результаты».

            Более того, устав требовал от германских офицеров уметь отлично владеть пикой, для чего упражняться с нею так же часто, как и упражняться в верховой езде: «предмет обучения должен считаться настолько же важным, как и офицерская езда».
            
            Соответственно, использованию пики и обучению владению ею был посвящен весьма объемный раздел кавалерийского устава, принятого в 1891 г. (особенно в сравнении с аналогичными разделами в русском, французском и австрийском кавалерийских уставах).

            Уколы в германском уставе делились на активные (когда всадник выполняет колющее движение рукой) и пассивные (когда укол наносится движением лошади), их рекомендовали выполнять в разные стороны и вниз, описывались подготовительные упражнения, направленные на лучшее освоение приемов. Обучали и практике нанесения двойных ударов, при которых атака острым концом пики переходила в атаку ее тупым концом - но уже по другому направлению.

            И самое главное - давались фехтование и вольный бой на пиках, причем как пешком, так и верхом. Более того, всадника, вооруженного пикой, учили сражаться с двумя кавалеристами, вооруженными саблями.

            Также практиковались удары в специальные цели - манекены для выполнения уколов, - от легких, в виде пучков соломы, до тяжелых, оказывающих сопротивление уколу, причем на всех аллюрах. Отдельно обучали извлечению пики из пораженного предмета - так, чтобы не потерять ее. Занятия с рекрутами предписывалось проводить ежедневно.

            В XIX веке считалось, что бой шашки против пики вполне возможен, соответственно, кавалерийские наставления по владению холодным оружием этого периода уделяли большое внимание приемам и методам борьбы кавалериста, вооруженного шашкой (саблей, палашом), с кавалеристом, вооруженным пикой.

            При этом к пике рекомендовали относиться с осторожностью, так, в Правилах обучения кавалерии фехтованию (1861), указывалось: «действовать палашом наступательно против неприятеля, вооруженного пикой или ружьем, весьма опасно, до тех пор, пока не удастся отбросить его оружие в сторону и подскочить к нему на самое близкое расстояние; вообще, следовательно, здесь можно действовать только ответными ударами, стараясь при этом вызвать пикинера на решительное нападение; рассчитывать же на обманы (могущие удаться только с противником весьма робким) и на удары предупредительные весьма трудно».

            При этом рекомендовалось отбивать пику вправо или влево и, сблизившись рубить или колоть пикинера.

            И в этом смысле германский устав был гораздо более объемным, чем действовавшие на тот период российские кавалерийский и казачий строевые уставы, где в первом (1896) всего лишь рассказывали о том, как нанести уколы всаднику и как защититься от пики шашкой, а во втором (1899) указывались направления по которым следует выполнять эти уколы (налево, в пол-оборота налево, прямо, в пол-оборота направо, направо, вниз направо), добавлялись удары тупым концом пики и круги пикой (для развития силы руки).

            Никаких технических или методических подробностей при этом не приводилось.

            Потому и не удивителен вывод, который был сделан в книге «Конница: вооружение и владение оружием», написанной генералом Л.В. Де-Виттом (Лев Владимирович Де-Витт; 1861~1919), начальником Николаевского кавалерийского училища, лучшего кавалерийского российской армии:

                «Что же касается до пики, то германская кавалерия, в отношении постановки владения этим оружием, стоит совершенно особо, и далеко опередила как французскую кавалерию, так и наших казаков; видимо, десятилетний опыт упражнений с пикой не прошел у немцев даром, и они прекрасно разработали технику этого дела». [ДАЛЕКО ОПЕРЕДИЛА НАШИХ КАЗАКОВ: ПИКА В КАВАЛЕРИИ ГЕРМАНИИ. - Историческое оружиеведение (Yandex Zen). 12.01.2022 г.].    

            Пика, шашка или винтовка и револьвер.
 
            На рубеже XIX-XX веков в Российской Императорской армии широко обсуждалось реформирование кавалерии. В частности вопрос того, чем должен быть вооружен кавалерист, т.ак как в это время широкое распространение получили магазинные винтовки, имеющие большие возможности для поражения целей на значительном расстоянии.

            Одним из активных участников этого обсуждения был генерал от инфантерии, Драгомиров Михаил Иванович (1830-1905), который имел крайне преувеличенное мнение о роли боевого духа на поле боя и считал, что победу в бою одерживает не тот, кто лучше вооружен, имеет численное превосходство или лучшую тактику, а тот у кого боевой дух крепче.

             Во второй половине XIX века пика, точнее, ее необходимость для кавалериста, вызывала весьма серьезные споры в кавалерии всей Европы. Мнения варьировались от безоговорочного признания необходимости пики, которая позиционировалась как основное оружие кавалериста, до полной ненужности и даже опасности пики в кавалерийском бою.

            Показательными в этом смысле могут быть слова М.И. Драгомирова, сказанные им в его «Тактике» («Учебникъ тактики» - Драгомировъ М. - 1879) - пика «производит нравственное впечатление в момент, предшествующий свалке, хороша при преследовании, но ловко управлять ею в высшей степени трудно; удары ее отбиваются саблей весьма легко.

            Военная история показывает, что как в сомкнутом, так и в одиночном бою короткое оружие, которым рубят, всегда одержит верх над пикой, если только последует действительная свалка».

             Впрочем, генерал от кавалерии А.П. Кульгачев (1825-1904), имевший богатый боевой опыт, весьма четко отмечал, что «действительная свалка» в практике боев происходит крайне редко: в действительности «одна сторона непременно окажется в чем да нибудь слабее и потому при столкновении, уступая натиску превосходной силы другой стороны, непременно сдаст и в громадном большинстве случаев повернет назад».

            Следует отметить, что это заявление А.П. Кульгачева вполне подтверждается большинством военных специалистов того периода - знаменитые «шоковые атаки», лобовые столкновения двух кавалерийских масс, происходили в лучшем случае не чаще чем в четверти случаев атак, тогда как в остальных случаях кто-то из противников непременно начинал отступать.

            Генерал Кульгачев так описывал свой опыт встречи с казачьей пикой в бою. «Безотчетно увлекаясь, в молодости, в пользу шашки, я имел случай проверить правильность моих симпатий к этому оружию в рукопашной схватке казаков моего полка в 1863 г. при сел. Вола-Староградская, когда я лично повел атаку против длинного колющего и рубящего оружия польских косиньеров… Опередив моих казаков, я дал шпоры моей и без того пылкой лошади, с намерением, прорвавшись в середину, парализовать выгоду длинного оружия в свою пользу и дать работу моей шашке.

            Но острия нескольких длинных желез, впившись в голову и шею моего коня, остановили напор его, а штуцерная пуля в упор свалила меня с лошади. Едва я, вскочив на ноги, успел отбить удар косы, направленный мне в голову, как пики налетевших вслед за мною казаков в одно мгновение порешили с противником и выручили своего командира».

             Результатом его личного опыта стало изменение отношения к пике: «Относясь до того времени к этому вооружению с презрением, я должен был изменить мое мнение, встретив в нем серьезное оружие, способное легко отбивать атаку кавалерии, вооруженной саблями».

            При этом, по мнению генерала Кульгачева, «обучение владеть пикой так просто, что даже при сокращенных ныне сроках службы не может представить ни малейших затруднений и никоим образом не может идти в сравнение с трудностями подготовки солдата к употреблению шашки». [ШАШКА ПРОТИВ ПИКИ В XIX ВЕКЕ: КАК УЧИЛИ НАСТАВЛЕНИЯ И ЧТО ПОЛУЧИЛОСЬ НА ПРАКТИКЕ. - Историческое оружиеведение (Yandex Zen). 15.11.2019 г.].

            Поэтому М.И. Драгомиров считал, что «толковые комбинации» оружия в кавалерии могут быть следующие: «шашка-кинжал-винтовка», «шашка-пика-винтовка», «шашка-револьвер», «шашка-револьвер-винтовка» - чему из этого вооружения отдать предпочтение.

            М.И. Драгомиров пишет, «что раньше пускать в дело при столкновении, пику или шашку, - это всякий ребенок скажет; но дело не в том, чтобы это знать, а в том, чтобы уметь верно оценить расстояние для удара пикой, метко ею попасть, мгновенно затем отдернуть, закинуть за плечо, вставить в бушмат, выхватить шашку и рубить.

            Все это меряется такими бесконечно малыми мгновениями, что осуществимо только при чрезвычайной проворности, ловкости, изумительном приспособлении глаза, движении лошади, руки, и дается, опять же только весьма усиленной и постоянной практикой. Думаю даже, что, и при усиленной практике, это доступно только единицам, исключительно одаренным; что же касается остальных …то сомневаюсь, чтобы употребив пику, он успел еще не только употребить, но даже выхватить шашку».

            В связи с этим М.И. Драгомиров пишет, что легче кавалериста, призванного на короткий срок службы, научить хотя бы чему-то одному - или «колоть», или «рубить», чем обеим дисциплинам сразу, да еще и переходить от одного к другому. Пика более тяжелая (по весу) и нагружает коня, плюс трудная в обучении, поэтому, делает он вывод - выбор за шашкой.

            Далее М.И. Драгомиров пишет: «Конница стреляет сама собой, ибо дело решается собственно натиском коня, и даже холодное оружие употребляется при этом по мелочам, в одиночку … а не единовременно … Раз необходимо останавливаться для стрельбы … допустить ее в сомкнутом конном строю немыслимо, ибо всякая остановка задерживает наступление, а конница сильна только в наступлении».

            Стрелять на скаку из винтовки могут только казаки и черкесы, которые с детства обучаются управлять своим конем, да и то только по одиночке … Кто такой регулярный кавалерист -  «это новобранец взятый от сохи, с фабрики или из-за прилавка, в 21 год, иногда и близко не видевший бойкой … лошади», так что тогда можно потребовать «от дебелого, неуклюжего, взрослого крестьянского парня, волею судеб попавшего в конницу».

            Таким образом, необходимо «скромно ограничиться одною стрельбою из спешенного строя, и пожалуй, в одиночку только с таких коней, которые по натуре похожи на лафет или скамейку … но, даже в одиночном бою только тогда, если бы у него было три руки, то есть одна на поводья и две на ружье: а таких пока не народилось» (это замечание как раз не касалось казаков и черкесов, которые могли свободно управлять конем, взяв в руки ружье). 

            Поэтому если «у всадника одна рука постоянно занята поводьями то … для употребления верхом, ему нужно давать только такое огнестрельное оружие, которым можно действовать одною рукою, то есть револьвер». Тем не менее, теория есть теория, а на практике и винтовка, и пика - стали ведущим оружием кавалерии в Первой мировой войне. [ШАШКА ИЛИ ПИКА, РЕВОЛЬВЕР ИЛИ ВИНТОВКА? ПОЧЕМУ КАЗАКУ НЕ НУЖНА ТРЕТЬЯ РУКА. - Герои и битвы (Yandex Zen). 22.12.2023 г.].

             Действительно, М.И. Драгомиров не считал магазинную винтовку и другое скорострельное оружие, способным поменять ситуацию на поле боя, отдавая предпочтение исключительно холодному оружию. Сегодня правда, многие пишут, что он опирался на опыт предыдущих войн и слабость отечественной промышленности - типа, патронов никогда не будет в достатке.

            Затем, на практике, никто не заставлял всадника пытаться выдернуть пику из цели, - наоборот, после нанесения укола, особенно с разгона, пику рекомендовалось бросить и браться за шашку (саблю).

            Пика была весьма полезна только при встречной кавалерийской атаке, когда плотные пехотные построения ушли уже в прошлое - так что пику лучше было исключить, не из-за того, что это не эффективное оружие, отнюдь, просто для того, чтобы действенно мастерски владеть ею, была необходима длительная подготовка.

            В конце XIX века (с 1874 г.) срок службы в Российской Императорской армии составлял 15 лет, из них 6 в строю и 9 лет в запасе, и приблизительно с этого времени на вооружение регулярных армий начали поступать магазинные винтовки.

            Когда после начала Первой Мировой войны, крестьянин по всеобщей мобилизации оказывался в кавалерии и, после короткого обучения в запасном полку, попадал на передовую - обучать рекрута было бы запоздалым решением, подобные вопросы при рассмотрении вариантов боевого применения и вооружения кавалерии, учитывать было необходимо еще в мирное время.

            Так например, револьвер - это оружие плохо обученной кавалерии, потому что для того, чтобы уметь обращаться с пикой на коне, необходимы были годы тренировок, тогда как в свое время мушкетеры вытеснили лучников, просто из-за того, что лучникам необходимо было много времени посвящать тренировкам, чтобы достичь приемлемой меткости и скорострельности.

            А вот всадникам, вооруженным короткоствольным огнестрельным оружием, не было необходимости сближаться с противником впритык, при сближении, на скаку, они просто производили выстрел в упор. Револьвер являлся единственно адекватным оружием конницы, что показала и гражданская в США, и гражданская в России. Только проблема перезарядки барабана долго оставалась больной темой для несущегося в галопе, всадника.

            В общем, рассуждения М.И. Драгомирова о вооружении кавалеристов, по большей мере, носили скорее полемический характер и не имели, в общем, никакого практического характера. В Первую мировую Войну российская кавалерия имела всадников, вооруженных цельностальными пиками, обр. 1910 г., только в первом ряду - остальные имели шашки и винтовки.

            Стрельба с коня, особенно скачущего, в XIX веке, оценивалась как в целом малоэффективная, однако, эта низкая эффективность не помешала тому, что револьверы и пистолеты все шире распространялись в кавалерийской среде и, постепенно вытесняли сабли и шашки.

            Даже появление в свое время рейтарской конницы обязано было, в первую очередь, огнестрельному оружию - в отличие от современных им кирасиров, арсенал рейтар включал несколько тяжелых крупнокалиберных пистолетов, длина которых могла доходить до метра.

            Но в отличие от драгунов, рейтары, как правило, не спешивались, а стреляли прямо на скаку, с коня, при том, в отличие от более поздних карабинеров, также стрелявших с коня, рейтары были одеты в доспехи, аналогичные кирасирским.

            Поскольку их противники обычно также были облачены в доспехах, залп из огнестрельного оружия рейтары старались произвести в упор, но так как огнестрельное оружие той эпохи перезаряжалось медленно, в качестве основной тактики использовалось популярное в то время построение и среди пехоты - караколе.

            Под которым (караколе) подразумевался довольно сложный маневр резкого сворачивания в сторону после выстрела, произведенного в цель почти в упор, чтобы могли выстрелить всадники второго и последующих рядов.

           При этом, количество пистолетов у одного рейтара могло достигать от трех до пяти, тогда как кирасиры обычно носили одну пару пистолетов, а поскольку пистолеты были недешевы, возникла необходимость снабжать рейтара, при поступлении на службу, подъемными, состоящими из двух выплат, чтобы он мог приобрести себе требуемое вооружение.

            В ходе Первой мировой войны, в знаменитом сражении у Ярославиц (1914), как писал один из его участников: «Во время конной схватки велась непрерывная беспорядочная стрельба из револьверов».

            Тенденция эта только усилилась в Гражданскую войну, когда красная кавалерия, не имея ни времени, ни возможностей для обучения личного состав, владению холодным оружием, гораздо охотнее пользовалась короткоствольным огнестрельным оружием, причем пользовались достаточно успешно.

            Похоже, что в Гражданскую войну (1917-1922) в России, пика и закончила свою боевую службу, прямо скажем, не в лучшей форме. Как писалось в одной из статей, опубликованных в «Красной звезде» в декабре 1924 г.:

                «в Мировую войну пика «заболела», в гражданскую она окончательно умерла. Первый Павлоградский полк Деникина был вооружен пикой, но это не помешало 3-му Кубанскому красному полку, вооруженному револьверами, разбить его».

             Револьвер Smith & Wesson N 3 Schofield - был изготовлен специально для кавалеристов, с быстрой и удобной перезарядкой на скаку. Среди всех модификаций револьвера Smith & Wesson N 3 самой известной в США является та, что носит имя майора Джона М. Скофилда (John McAllister Schofield; 1831-1906), именно она в первую очередь ассоциируется с Диким Западом и вестернами.

            С двумя револьверами - не ковбои, а ганфайтеры (англ. Gunfighter - на Диком Западе так называли человека, хорошо владеющего огнестрельным оружием и побывавшего во многих перестрелках) ходили исключительно потому, что капсюльный револьвер перезаряжать в бою было некогда.

            Даже Peacemaker перезаряжался по одному патрону - Colt Single Action Army (также известный как SAA, Model P, Peacemaker или M1873) - револьвер одинарного действия, разработанный в 1872 г. компанией Colt's Patent Firearms Manufacturing Company

            Кавалеристы - южане во время Гражданской войны в США (1861-1865) держали при себе до шести револьверов - сабли им были вообще не нужны, они у них они назывались «ломателями запястья» - весили около полутора кг и были плохо сбалансированы, при том, что сами сабли мало чем отличались от европейских - просто навыков не было.

            Даже потомки испанцев из Мексики носили мачете с гардой вместо кавалерийских клинков. Тогда как огнестрельное оружие полностью оправдало себя - всадники вооружались по шесть револьверов сразу - 2 - в седельных, 2- в пояных кобурах и 2 - на ремне за спиной.      

            Последний патрон империи .303 British service.

            Хотя Великобритания заслуженно считалась мастерской мира, проблема выбора штатной армейской винтовки и патрона не обошла стороной и ее. История нашей планеты насчитывает сотни, а то и тысячи лет, и за это время были созданы множество великих и могущественных держав.

            Однако, среди них есть такая, которая по праву может называться самой могущественной - эта держава получила свое название: «держава над которой никогда не заходит солнце». В XIX веке империя - «над которой никогда не заходит солнце», находилась в расцвете своего могущества и славы. 

            Но вот армейские интенданты вряд ли разделяли мнение, что иметь раскиданные по всему миру войска так уж прекрасно и удобно. Особенно во времена, когда не было даже радио, не говоря уж об интернете, так что документооборот и доставка грузов происходили совсем не быстро.

            И разгоняющийся, словно ранние паровозы, научно-технический прогресс скорее добавлял проблем и головной боли, чем помогал. Одной из таких проблем являлся выбор штатной армейской винтовки. Хотя Великобритания в те годы вполне заслуженно считалась мастерской мира, лихорадка несчастной ружейной драмы не обошла и островное королевство. 

            В 1853 г. британцы приняли на вооружение мушкет Enfield Pattern 1853 Rifled Musket калибра .577 (14,9 mm) - дульнозарядный, под упрощенный вариант пули Минье, которому стать достойной заменой знаменитого «Brown Bess» было не суждено.

            В силу большой приверженности традициям английская армия благополучно пропустила этап с игольчатыми винтовками, перейдя в 1866 г. сразу на систему американца Джейкоба Снайдера (Jacob Snyder; 1823-1890).

            В новой казнозарядной винтовке (в которую также переделывались более старые P53 Enfield) использовался унитарный патрон центрального воспламенения системы Эдварда Боксера (Edward Boxer) - .577 Snider.

            Ранние варианты патронов делались из бумаги с металлическим основанием, затем британцы освоили латунную гильзу. Но темпы гонки нарастали - в 1871 г. пришлось принимать на вооружение очередную новую винтовку Martini-Henry (Мартини-Генри).

            В названии почему-то не нашлось места для изобретателя исходной конструкции - американца Peabody (винтовка Пибоди-Мартини - современное обобщающее название семейства американских и британских армейских винтовок, в которых ударно-спусковой механизм исходной модели был разработан американцем Генри Пибоди), но снабженцам от этого было ничуть не легче. К тому же патрон .577, неплохо выглядевший в 1860 гг., спустя десять лет уже стал немного анахронизмом.

            Патрон .577 (.577 Snider) - британский унитарный винтовочный патрон для винтовки Snyder-Enfield (Снайдер-Энфилд), который сряжался дымным черным порохом и имел тупоконечную пулю диаметром - 14,7 mm.

            Ранние .577 Snider делались из бумаги, с металлическим основанием и грунтовкой, а потом оболочка делалась из латуни, как и патроны следующего поколения типа .303 British. Коммерческое производство .577 Snider в связи с устареванием было завершено в 1930 г.

            Тем не менее, патроны используются до сих пор в Великобритании, по состоянию на 2012 г. - их производят, переобжимая патроны 24 калибра кустарным способом (ru.wikipedia.org).

            Британцы остались верны традициям, лишь в начале 1880 гг. собравшись переходить на патрон калибра .402 (10,16 mm) - как полагали тогда английские военные, наименьший из возможных для оружия на дымном порохе.

            Здесь необходимо отметить, что в Российской Императорской армии винтовка Бердана калибра 10,67 мм (4,2 линии), под патрон 10,67x58 мм R (10,75x58 mm R), была принята еще в 1868 г., а спустя полтора десятилетия французы уже присматривались к будущему патрону Lebel 8x50 mm R под бездымный порох.

           Но в 1883 г. случилась (по словам все тех же британских историков) редкая вспышка здравого смысла, в результате которой эксперименты с патронами .402 (10,16 mm) были остановлены, а инженеры и генералы начали неторопливый поиск нового патрона, давая пока возможность солдатам в красных мундирах вволю по геройствовать в войне против зулусов, со старыми однозарядными винтовками Martini-Henry, с рычажным приводом, заряжающимися с казенной части.

            Неизвестно, сколько бы британцы искали решение своими силами, но как-то раз британскому военному атташе в Швеции попалась на глаза газетная статья об экспериментах Рубина на швейцарской патронной фабрике в Туне - (нем. Thun) - город в Швейцарии, в кантоне Берн. Заинтересовавшись, британцы купили винтовку и 500 патронов к ней и в течение нескольких лет провели серию опытов с патронами полковника Эдуарда Рубина (Eduard Rubin; 1846-1920).

            Итогом их стало появление в 1889 г. нового патрона .303 British Service (7,7x56 mm R) для новой винтовки американца шотландского происхождения Джеймса Пэриса Ли (James Paris Lee).

            Британская армейская винтовка Lee-Metford с продольно-скользящим затвором в 1888 г. (после девяти лет разработки) заменила винтовку Martini-Henry, которая через короткий промежуток времени была заменена аналогичной винтовкой Lee-Enfield.

            Хотя конструкция патрона с закраиной, гильзой большой конусности, главное, с зарядом дымного пороха была достаточно передовой в сравнении с тем, что рассматривалось первоначально, она наглядно показывала, что с традиционностью у конструкторов было все хорошо.

            Для понимания следует отметить, что в 1888 г. армия Германии получила Patrone 88 с бесфланцевой гильзой бутылочной формы, снаряженной бездымным порохом.

            Первой попыткой уйти от дымного пороха стал Cartridge S.A. Ball .303 inch Cordite Mark I, снаряжавшийся кордитом - название одного из видов нитроглицеринового бездымного пороха, изобретенный английскими химиками сэром Ф. Абелем и профессором Дж. Дьюаром в 1889 г.

            Спустя год появился вариант Mark II с новым капсюлем Бердана, впрочем, самым известным стал не он, а вариант Cartridge S.A. Ball .303 inch Cordite Mark II Special - под этим названием скрывались патроны, которые прошли доработку на арсенале в деревне Dum-dum (Dum-dum village), после жалоб из частей Британской Индийская армии (англ. British Indian Army) - армия Британской Индии, существовавшая в конце XIX - первой половине XX вв. - на недостаточное останавливающее действие новых пуль, по сравнению со старыми .577 (14,9 mm).

            Забавно, что причиной этого послужили стычки британцев с пуштунами примерно в тех местах, откуда через сто с лишним лет американские военные начнут жаловаться на недостаточное останавливающее действие пуль 5,56 mm НАТО.

            Хотя формально «Dum-dum» были на вооружении только в Индии, три миллиона патронов этого типа произвели также в Англии и, уже скоро на вооружение британцев начали поступать уже не кустарные, а вполне промышленно созданные экспансивные пули Ball Mark III и IV, и V, различия между которыми были только в конструкции наконечника пули.

            Формально их должны были использовать против аборигенов Индии, Судане и прочих Сомалилендах (собственно Сомалиленд - непризнанное государство в северной части Африканского Рога на территории бывшей колонии Британское Сомали), так как «бремя белого человека» («the white man's burden») - убеждение европейских колонизаторов в том, что они имеют моральное обязательство навязывать свою культуру, религию и этику, коренному населению, которое они порабощали или завоевывали - не позволяло считать их полноценными людьми.

            Войскам, отправляющимся на Вторую англо-бурскую войну (1899-1902), должны были выдаваться старые Mark II, затем уже, в ходе войны последовал дополнительный приказ вернуть все боеприпасы с экспансивными пулями,  обратно в Англию.

            Однако многие данные показывают, что экспансивные пули в ходе бурской войны вполне применялись, да и сами буры в долгу не оставались. Так что рассказы о деликатной, гуманной маузеровской пуле стоит больше относить к литературным достоинствам романа «Капитан Сорви-голова» (фр. Capitaine Casse-Cou), Луи Буссенара (1847-1910), чем к реальной действительности.

            Впрочем, на фоне начавшейся Гаагской конвенции, британским военным, несколько лет занимавшимся вопросами повышения убойности пуль, действительно пришлось отражать обвинения немцев.

            На Первой и Второй мирных конференциях в г. Гааге были приняты международные конвенции о законах и обычаях войны, заложившие основу комплекса норм международного гуманитарного права. Первая Гаагская конференция была созвана по предложению Российской империи, по личной инициативе российского императора Николая II, Вторая - по инициативе Соединенных Штатов Америки.

            [ВТОРАЯ ГААГСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ МИРА 1907 ГОДА: ВЗГЛЯД ЧЕРЕЗ 110 ЛЕТ. -  Чернявский С.И. / TRACTUS AEVORUM: ЭВОЛЮЦИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ И ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОСТРАНСТВ. - Москва: МГИМО(У) МИД России, Институт международных исследований, Центр постсоветских исследований, 2017. - Т. 4, вып. 1.].

            Так, в процессе полевых испытаний экспансивных пуль в ходе Англо-бурской войны 1899-1902, командир Миддлсекского полка (полк в британской армии существовал с 1881 до 1966 гг.), полковник Хилл, заявил, что лучше быть раненым двумя пулями «Martini-Henry», чем одной такой.

            Также было заявлено, что попадание пули «вело к невероятному поражению кости и плоти». Причем в ходе парламентских дебатов, лорд Хэмилтон Джордж Фрэнсис Гамильтон (Hamilton George Francis Hamilton; 1845-1927) - британский политик от консервативной партии конца XIX и начала XX веков, занимавший пост первого лорда Адмиралтейства, заявил, что любой, имеющий нож, может в считанные секунды переделать обычные пули в dum-dum.

            [LORD G. HAMILTON'S SPEECH / PARLIAMENTARY DEBATES (Authorized Edition), Fourth Session. Since the Fifth Session of the Twenty-sixth Parliament of the United Kingdom of Great Britain and Ireland / Published under the direction of T.S. Hansard. - London: Reuters Telegram p., 1899. - p. dxiii.].

             Впрочем, существовала и иная точка зрения, которая состояла в том, что повышенная экспансивность новых пуль лишь компенсировала их меньший калибр, будучи заметна только в сравнении с оболочечной пулей того же калибра, и уступала безоболочечным пулям таких старых винтовок, как Martini-Henry, Snyder и Enfield.

            [PARLIAMENTARY DEBATES: THE SENATE AND THE HOUSE OF REPRESENTATIVES. author=The Parliament of India, the Parliament of New South Wales, the Parliament of Australia, the Legislative Council, the Parliament of Victoria (Eng.). - The Government of the Commonwealth. Printing house., 1903. - p. 4227. «In the «dum-dum» pool, the shell ends, leaving a small piece of the core uncovered. The result of this modification is a certain elongation or bulge of the tip and giving a more pronounced force than that of a bullet with a completely closed shell, at the same time, however, less effective than that of Enfield, Snyder or Martini bullets, each of which has a greater force calibre» | пер.:

                «В пуле «дум-дум» оболочка заканчивается, оставляя незакрытым небольшой кусочек сердечника. Результатом этой модификации является определенное удлинение или выпуклость острия и придание более выраженной силы, чем у пули с полностью закрытой оболочкой, в то же время, однако, менее эффективной, чем у пуль Enfield, Snyder или Martini, каждая из которых обладает большей силой калибра».].

            Следует отметить, что британская пуля калибра 7,7 mm М-VII, как и пуля калибра 6,5x50 mm японской винтовки Arisaka Type 38, действительно стали первыми пулями, у которых центр тяжести был смещен к задней части. У одной - за счет алюминиевой головной вставки, тогда как у другой - за счет существенного утолщения оболочки в головной части.

            Так, наряду с новой винтовкой, в 1905 г. был принят на вооружение патрон с массой остроконечной пули - 8,9 г оригинальной конструкции - с очень толстой оболочкой в носовой части, достигавшей середины пули и затем заметно утончавшейся с цилиндрической донной частью.

            Отличительной чертой новинки стала утолщенная медно-никелевая или мельхиоровая оболочка, на острие. Использование данного сплава, имеющего меньшую плотность, чем свинец позволило сместить центр тяжести пули назад.

            Данный факт имел благоприятное влияние на стабильность траектории полета на значительном расстоянии, так, по данным некоторых врачей Русско-японской войны (1904-1905), раны, наносимые этой пулей, несмотря на ее меньший калибр, были даже тяжелее, чем от трехлинейной винтовки обр. 1891 г. Arisaka Type 38 была достаточно мощной, используя патроны с хорошим пробивным и убойным действием пули, которые имели меньший вес, чем боеприпасы других систем, что позволяло несколько увеличить носимый боезапас.

            Кроме того, патрон 6,5x50 mm имел меньший импульс отдачи, что повышало меткость стрельбы.

            Японские разработчики утверждали, что такая структура была вызвана желанием обеспечить более высокое пробивное действие, на деле же пуля имела перетяжеленное донце, за счет чего и начинала «кувыркаться», при попадании в тело противника.

            Так или иначе, применение этих пуль вызвало протесты со стороны международного сообщества как «негуманное» и «нарушающее законы и обычаи войны», и вскоре - в 1899 г. - раскрывающиеся и деформирующиеся пули были запрещены к военному применению Первой Гаагской мирной конвенцией. Вторая Гаагская конвенция в 1907 г. подтвердила запрет.

            Примечательно, что этот запрет до сих пор неукоснительно выполняется всеми странами, во всяком случае в том, что касается официально принятых на вооружение образцов боеприпасов, - при том, что прочие «запреты» Гаагской конвенции преимущественно так и остались на бумаге (запрет на применение боевых отравляющих веществ, «метание снарядов и взрывчатых веществ с летательных аппаратов» и многие другие).

            Де-факто во время обеих мировых войн стороны активно применяли экспансивные пули, как намеренно, так и вынужденно. В частности, Россия ввиду нехватки современных трехлинейных винтовок обр. 1891 г. использовала в Первой мировой войне устаревшие винтовки Бердана.

            Их безоболочечные пули де-факто являлись экспансивными - что послужило основанием для обвинений в адрес России в нарушении Гаагских конвенций со стороны Германии, - которая, впрочем, сама применяла «dum-dum» на обоих фронтах.

            В итоге все же гуманность победила, был введен запрет «использовать пули, которые легко расширяются или сплющиваются в теле человека».

            На службу вновь был призван Mark II с цельнометаллической оболочкой, но вскоре вариант Cartridge S.A. Ball .303 inch Mark VII с алюминиевой головной частью вновь вызвал нарекания немецких врачей, на этот раз из-за смещенного в заднюю часть пули центра тяжести, что при попадании в тело приводило к кувырканию и нанесению еще более тяжелых ран.

            Немцы также подозревали, что английские солдаты срывают алюминиевые наконечники перед выстрелом, что скорее всего, было заблуждением - просто во время войны алюминий стал стратегическим материалом и был заменен прессованной бумагой, волокном или керамикой.

            Именно Mark VII стал основным типом патрона .303 (7,7 mm) на все последующие годы службы, пройдя через две мировые войны и множество менее крупных конфликтов. Распространенность его в мире и в наши дни трудно переоценить.

            Наверное, последним из военных подразделений, собственно, Британии и доминионов, использовавших винтовки под .303 как штатное оружие, оставались канадские рейнджеры. Как замечали канадцы, тем, кто смеялся над старыми магазинками в сравнении с новыми штурмовыми винтовками, полевые испытания в холодных местах быстро «put your foot in your mouth» (дословно «ставили ногу себе в рот») - то есть заставляли заткнуться.

            Только в 2018 г. канадцы, наконец, заменили привычные им  длинные и тяжелые винтовки Lee-Enfield N 4 Mk.1, поступившие на вооружение в 1947 г. -  на Colt C19 - лицензионные финские винтовки Tikka T3 CTR bolt action, адаптированные для канадских рейнджеров, также с продольно-скользящим затвором ручного действия, но уже под более новый патрон .308win (калибр .308 Winchester соответствует 7,62x51 mm) (en.wikipedia.org). [ПОСЛЕДНИЙ ПАТРОН ИМПЕРИИ - .303 BRITISH SERVICE. - Калашников Клуб (Yandex Zen). 26.04.2021 г.].      

            Британские винтовки Lee Enfield.

            Lee Enfield - семейство британских магазинных винтовок, которое всю первую половину XX века были основным образцом стрелкового оружия на вооружении армий Британской империи и Содружества. В британской армии - Lee Enfield, были стандартными винтовками с момента принятия на вооружение в 1895 г. и до 1957 г., когда им на смену пришли самозарядные винтовки L1A1.

            Образцы периода Первой мировой войны часто обозначаются как «SMLE» (сокращение от «Short, Magazine, Lee-Enfield»).

            Винтовка Lee-Enfield, принятая на вооружение британской армии в 1895 г., являлась передовой разработкой и была принята на вооружение по всей Британской империи, став одной из самых признанных винтовок с продольно-скользящим затвором.

            Несмотря на то, что винтовка Lee-Enfield по количеству произведенных стволов уступила место винтовкам Mauser (всего выпущено более 15 млн.) и винтовкам Мосина-Нагана обр. 1891 г. (которых было выпущено около 37 млн. ед.), - она по-прежнему остается третьей по количеству выпущенных винтовок за всю историю человечества - их было произведено около 17 млн. единиц (ru.wikipedia.org).

            Не многие винтовки могут похвастаться тем, что они прослужили несколько веков, как Lee-Enfield. В конце XIX и в XX веке в ходе военных действий винтовка Lee-Enfield трансформировалась в новые варианты, но впервые она была применена в 1899 г. во время Второй англо-бурской войны (англ. The Second Boer War) и с тех пор успела повоевать немало, включая современные конфликты на Ближнем Востоке.

            История Lee-Enfield начинается с винтовки Lee-Metford, принятой на вооружение британской армии в 1888 г.; свое название винтовка Lee-Metford получила от имени Джейма Париса Ли (James Paris Lee; 1831-1904 ), разработавшего ее конструкцию, и Уильяма Эллиса Метфорда (William Ellis Metford; 1824-1899), создавшего нарезной ствол.

            Разработанная в эпоху появления патронов на черном порохе, винтовка Ли-Метфорда представляла собой высокотехнологичную конструкцию, обеспечивающую более высокую скорострельность по сравнению с однозарядными винтовками Martini-Enfield, которые она заменила. Винтовка Lee-Metford понравилась военным, но переход патронов на бездымный порох заставил ее эволюционировать в известный нам сегодня Lee-Enfield.

            Известно, что затвор Mauser 98 запирался двумя основными боевыми упорами, расположенными в передней части затвора, в результате чего для взведения затвора требовалось поднять затвор на 90°, что перекрывало обзор стрелка. Однако несмотря на это, винтовка Mauser 98 по-прежнему оставалось (и остается) отличным оружием, оказавшим самое сильное влияние на конструкцию винтовок с продольно-скользящим затвором в последующие годы.

            Хотя винтовка Lee-Enfield, возможно, так и не стала столь же распространенной, как Mauser, но ее иная конструкция дала ряд неоспоримых преимуществ.

            Прежде всего, это было связано с тем, что боевые упоры в затворе Lee-Enfield располагались ближе к задней части затвора и фиксируются в мосту ствольной коробки, а не в кольце ствольной коробки, как в винтовках Маузера. Это не только ускорило отпирание затвора по сравнению с винтовками типа Mauser, но и не закрывало обзор стрелку, так как для этого требовался подъем затвора всего на 60°.

            Кроме того, в Lee-Enfield был уменьшен ход затвора; все это позволило сделать Lee-Enfield самой скорострельной винтовкой своего времени (заднее расположение рукоятки, прямо возле ладони и небольшой угол поворота значительно увеличивали скорость перезаряжания, при котором заднее расположение рукоятки делало необходимым большее усилие для ее перемещения и большую вероятность заклинивания за счет возникающего перекоса, а также скорострельность увеличивалась из-за того, что она была с магазинным питанием на 10 патронов).

            Естественно, имелся и отрицательный момент в работе заднего боевого упора, поскольку передняя часть затвора не фиксировалась в ствольной коробке, имела больший люфт, чем у ствольной коробки типа Mauser; хотя это и давало винтовкам Mauser преимущество в точности, но скорострельность Lee-Enfield была более полезной для армейской винтовки.

            Ли-Энфилд также использовал отъемный коробчатый магазин на 10 патронов, в то время это была уникальная особенность, но армейское руководство старой закалки предполагало, что солдаты будут терять магазин, хотя сегодня солдаты имеют при себе несколько магазинов, не задумываясь о том, что могут выронить их при перезарядке.

            Однако в те времена такая философия была еще недостижима для руководящего военного ума, и  поэтому, несмотря на наличие отъемных магазинов, солдаты должны были перезаряжать их с помощью стрипперных обойм, пока они еще находились в винтовке.

            Потенциальная скорострельность и огневая мощь винтовки Lee-Enfield была продемонстрирована в разработанном еще до Первой мировой войны стрелковом упражнении под названием «Бешеная минута». Стрелок в положении лежа стрелял по 48" (1219,2 мм), мишени на расстоянии 300 ярдов (274,3 м), и старался поразить ее как можно больше раз, за одну минуту.

            Тренированный стрелок за 60 с мог сделать от 20 до 30 попаданий. По сравнению с принятой скорострельностью Mauser 98, составляющей 15 выстрелов в минуту, видно, что Enfield потенциально может производить прицельные выстрелы в два раза быстрее.

            Затворная задержка Lee-Enfield была новаторской, но длина ствола в 25,2" (640,08 мм), вызывала споры. Устоявшееся стрелковое сообщество считало, что для повышения точности стрельбы винтовка должна иметь длинный ствол, что оказалось не совсем верным - длина ствола винтовки Lee-Enfield находилась между винтовкой и карабином и обеспечивала хороший баланс между маневренностью и баллистической эффективностью.

            Существовало несколько вариантов Lee-Enfield, но достаточно сказать, что винтовка Lee-Enfield Mk III (SMLE Mk III) - это модель, которая положила начало безупречной репутации винтовки, принятой на вооружение в 1907 г. к началу Первой мировой войны. К началу Второй мировой войны винтовка Lee-Enfield превратилась в модель N 4, которая закрепила за ней репутацию одной из лучших армейских винтовок, когда-либо известных миру.

            В конце 1890 гг. Англия была доминирующей военной державой в мире и управляла Британской империей, в состав которой входили доминионы, колонии и территории по всему миру. В то время ходило крылатое выражение «империя, над которой никогда не заходит солнце» («the empire over which the sun never sets»), означавшее, что солнце всегда светит хотя бы над одним из ее заморских владений. 

            Страны Британского Содружества - это бывшие территории Британской империи, такие как Канада, Новая Зеландия, Австралия, Индия, ЮАР, Ямайка и многие другие. Не только британские вооруженные силы были вооружены винтовками Lee-Enfields, но и страны Содружества.

            Все территории были оснащены этими винтовками, и они использовались в пустынях, джунглях и других местах; винтовки были распространены примерно так же, как сегодня автоматы AK.

            Патрон .303 British - английский винтовочный унитарный патрон с гильзой с выступающей закраиной, первоначально калибр патрона в метрической системе обозначался как 7,69x56 mm R, однако после введения в начале XX века в винтовках Lee-Enfield более глубоких нарезов калибр стали обозначать как 7,7x56 mm R (Wikipedia), был разработан в 1887 г. для винтовки Lee-Metford и принят на вооружение британскими военными в 1888 г.

            Что сделало его одним из самых успешных и долговечных военных патронов, когда-либо разработанных, фактически, он все еще использовался британцами до 1957 г., когда его заменили на 7,62x51 mm NATO.

            Первоначальный заряд .303 British использовал пулю с круглым носом весом 215 гран (13,9 г), с медно-никелевой оболочкой и около 70 гран (4,5 г) спрессованного черного пороха, хотя черный порох был быстро заменен кордитом - название одного из видов нитроглицеринового бездымного пороха, изобретенного английскими химиками сэром Ф. Абелем (Frederick Abel; 1827-1902) и профессором Дж. Дьюаром (James Dewar; 1842-1923) в 1889 г., как только он стал доступен в 1891 г.

            Бездымный порох поступил на вооружение Великобритании в 1891 г. как Кордит Марк.1 (Cordite Mark.1). Его основной состав был 58 %. нитроглицерин, 37 % пушечный хлопок и 3 % минеральное желе. Модифицированная версия Cordite MD поступила на вооружение в 1901 г., где процент пушечного хлопка увеличился до 65 % и нитроглицерин снижено до 30 %. Это изменение снизило температуру сгорания и, как следствие, эрозию и износ ствола винтовки.

            Преимущества кордита перед порохом заключались в снижении максимального давления в патроннике (следовательно, более легкие казенные части и т.д.), при более продолжительном высоком давлении (ru.zahn-info-portal.de›wiki/Smokeless_powder).

            Пуля с круглым носиком оказалась малоэффективной в бою, поэтому англичане экспериментировали с несколькими конструкциями экспансивных пуль. «Родиной» патронов с экспансивной головкой стала Англия XIX века, погрязшая в многочисленных колониальных войнах.

             Стоящие в то время на вооружении малокалиберные оболочные пули не причиняли противнику серьезного ущерба: с близкого расстояния они просто пробивали тело навылет. Разработка нового патрона была поручена британскому офицеру Невиллу Берти-Клею (Neville Bertie-Clay), служившему в арсенале Дум-Дум близ г. Калькутты (позже название арсенала перешло к печально известной пуле).

            Невилл Берти-Клей (Neville Bertie-Clay; 1864-1938) видимо хорошо знал баллистику и физику и не стал изобретать что-то запредельное, а всего лишь спилил кончик у обычной пули.

            Боевое применение экспансивных пуль было значительно ограничено Гаагской конвенцией еще в далеком 1899 г. («Декларация по использованию пуль, которые легко раскрываются или сплющиваются в теле человека» (Гаага, 1899 г.) - за страшное останавливающее действие и ужасные смертельные раны, однако несмотря на запрет, почти все крупные мировые державы разрабатывали и использовали их. [ПУЛЯ «ДУМ-ДУМ»: ПОЧЕМУ ЕЕ ЗАПРЕТИЛИ ГААГСКОЙ КОНВЕНЦИЕЙ. - Русская семерка, 17.12.2018, 12:28.].

            Запрет на использование экспансивных пуль распространяется только на регулярные армии, тогда как широко используется полицейскими органами, на охоте и для самообороны из-за сниженного риска рикошета и большой останавливающей способности при стрельбе по живой незащищенной цели и во многих странах находится в свободной продаже наравне с остальными типами пуль (ru.wikipedia.org).

            Следующей заметной итерацией патрона .303 British (7,7x56 mm R.) стал патрон MK VII, в котором использовалась новая для того времени конструкция пули Spitzer, имеющие заостренную, а не округлую форму, что обеспечивало значительно большую начальную скорость. Большинство современных винтовочных патронов и сегодня снаряжаются пулями Spitzer. 

            Пуля Spitzer представляет собой заостренный снаряд, который в основном используется в стрелковом оружии. Заостренная форма носика, которая была разработана для военных целей в конце XIX и начале XX века, была значительным усовершенствованием конструкции по сравнению с более ранними пулями с более круглым или плоским наконечником, поскольку заостренные формы носика были менее восприимчивы к внешним баллистическим факторам, таким как сопротивление.

            Добавляя острие, снаряды, изготовленные для винтовочных патронов полного и среднего калибра, получали более низкий коэффициент лобового сопротивления, которое замедляло их не так быстро, как тупоконечные пули, так как снижение коэффициента лобового сопротивления приводит к улучшению внешних баллистических характеристик (Wikipedia. eng).

            Заряженный пулей с цельнометаллической оболочкой весом 174 гран (11,27 г), патрон MK VII был способен развивать начальную скорость 2440 футов (743,7 м/с) и развить около 2300 футо-фунтов, равные 3118,248 J дульной энергии.

            Что было уникально в патроне MK VII, так это то, что, хотя он и имел сплошную оболочку, передняя часть сердечника пули была сделана из алюминия, древесной массы или других материалов, благодаря чему центр тяжести пули смещался назад, что позволяло ей «кувыркаться» при попадании в тело и наносить более тяжелые ранения.

            Большинство современных коммерческих боеприпасов .303 British снаряжены пулями с мягким наконечником весом 180 гран (11,6 г) для охоты и пулями FMJ весом 174 гран (11,2 г) - для стрельбы по мишеням.

            За время своего существования винтовка Lee-Enfield была выпущена во множестве вариантов, каждый из которых улучшал предшествующую ему модель. Во многих случаях старые варианты дорабатывались в соответствии с последними конструктивными особенностями и получали новое название.

            Первым вариантом Lee-Enfield стала Magazine, Lee-Enfield или сокращенно MLE, иногда ее называют «Emily» вместо того, чтобы произносить каждую букву «MLE» - эти винтовки были приняты на вооружение в 1895 г. под патрон калибра .303 и имели ствол длиной 30,2" (767,08 мм).

            Еe более короткая версия называлась кавалерийским карабином Lee-Enfield Mk I, которая была оснащена 21,2" (538,48 мм) стволом. Lee-Enfield продолжала развиваться на протяжении многих лет и, некоторые из них были переделаны для стрельбы из обойм.

            Такие винтовки получили название «Lee-Enfield с заряжанием от обоймы» («Charger Loading Lee-Enfields или CLLE») и впервые были использованы во Второй англо-бурской войне (1899-1902).

            В этой войне Mausers сравнивались с MLE, и в чем MLE уступал им, так это в скорости перезарядки. Mauser 98 можно было перезарядить относительно быстро, используя для этого зажим-стриппер для перезарядки внутреннего магазина, в то время как в MLE патроны нужно было вставлять по отдельности.   

            Это открытие привело к тому, что к MLE были добавлены возможности съемника, и эта новая конструкция была обозначена как Short Magazine Lee-Enfield или SMLE Mk I и принята на вооружение британскими военными в 1904 г. «Short» («короткий») было добавлено к названию, потому что его 25,1" (637,54 мм) ствол не такой длинный, как у оригинального MLE, но и не такой короткий, как у варианта кавалерийского карабина.

            SMLE Mk III - следующий основной вариант, пожалуй, самый известный - Short Magazine Lee-Enfield Mk III, представленный в 1907 г. Эта модель отличалась улучшенной направляющей съемника, упрощенным задним лестничным прицелом и мушкой, защищенной массивными крыльями с обеих сторон.

            Патронник также был изменен, чтобы он мог работать с британским патроном Mk VII .303, который был представлен вместе с ним. Он производился во время Первой мировой войны и оказался дорогостоящим в производстве, поэтому в 1915 г. была представлена его переработанная версия, более дешевая и быстрая в изготовлении, названная Mk III*.

            В числе заметных изменений стал отказ от отсечки магазина и замена затворной задержки с набалдашника на зубчатую плоскую часть.

            Также был разработан снайперский вариант под названием SMLE N 1 Mk III* (HT) с тяжелым стволом и оптикой. Mk III и Mk III* использовались британскими войсками в Первой мировой войне и оказались прочными, надежными и эффективными.

            Первая битва при Ипре произошла между войсками союзников, в том числе британцами, против немецких войск, когда война велась на больших расстояниях, британцы обычно поражали немецких солдат с расстояния до 600 ярдов (548,6 м).

            Британцы были настолько смертоносны огнем из Lee-Enfield, что немецкая армия назвала битву «Резней невинных» («Massacre of the innocents») из-за 25 тыс. студентов-добровольцев, погибших от британской меткой пули. Кроме того, скорость, с которой можно было стрелять из винтовок, заставляла немцев иногда думать, что британцы были вооружены пулеметами.

            В последовавшей за этим позиционной войне орудия подвергались воздействию грязи, которая могла заклинить действие механизма, что стало еще одним преимуществом затвора Lee-Enfield с задним выступом, потому что переднюю часть затвора и казенную часть было легче чистить, чем затворы Mauser.

            MLE, CLLE и SMLE от Mk I до Mk III* производились производителями в Англии, включая Birmingham Small Arms Company Limited, London Small Arms Co. Ltd. и Королевский завод стрелкового оружия в Энфилде. Среди производителей Содружества были Lithgow Small Arms Factory в Австралии и Rifle Factory Ishapore в Индии.

            Следующим крупным вариантом был N 4 Mk I - эта модель была впервые произведена в 1931 г., но она не была запущена в серийное производство и не была официально принята на вооружение до тех пор, пока в 1941 г. не началась Вторая мировая война.

            Основное преимущество изменений, внесенных в N 4 заключалась в том, что эту модель винтовки было проще изготовить. В отличие от винтовок SMLE, использовавшихся во время Первой мировой войны, ствол N 4 выступал из носовой части.

            Прицелы также были заменены на целик с задней апертурой с апертурой на 300 ярдов (274,3 м) и 600 ярдов (548,6 м) - у модели этой винтовки также был более тяжелый ствол и новый штык-нож вместо клинкового штыка.

            Чтобы соответствовать требованиям военного времени и упростить механическую обработку и сборку в 1942 г., были внесены модификации, в том числе переход от нарезов с пятью или шестью канавками к нарезам с двумя канавками, и переработанная винтовка получила название N 4 Mk I*.

            К концу 1930 гг. потребность в новых винтовках возросла, и винтовка N 4 Mk I была официально принята на вооружение в 1941 г. [RIFLE CALIBER .303, N 4, GRADES I and I*, GRADES 1/2, 1/3 and 2. SMALL ARMS IDENTIFICATION SERIES N 2. - Skennerton Ian (born 1994). - Gold Coast Queensland (Australia): Arms & Militaria Press.].

            Модель N 4 была похожа на модель N 1 Mk VI, но более простая в массовом производстве. [BASIC MANUAL OF COMBAT SMALL ARMS 1943 (facsimile edition). - Smith, W.H.B. (1979). Harrisburg, Pennsylvania (USA): Stackpole Books.].

            В отличие от SMLE, у которого была носовая заглушка, ствол Lee-Enfield N 4 выступал из конца цевья. Для упрощения обработки мост зарядного устройства больше не был закругленным.

            Линейка прицелов iron sight была переработана и включала боевой прицел с задней апертурой ствольной коробки, откалиброванный на 300 ярдов (274,32 м), с дополнительным прицелом с лестничной апертурой, который можно было поднимать и который был откалиброван на 200-1300 ярдов (182,88-1188,72 м), с шагом 100 ярдов (91,44 м).

            Этот прицел, как и другие прицелы с диафрагмой, оказался более быстрым и точным, чем типичные прицельные линии с открытыми элементами целика для средней части ствола, предлагаемые Mauser, предыдущими Lee-Enfields или боевым прицелом Buffington M1903 Springfield (en.wikipedia.org).

            Короткоствольная винтовка Lee-Enfield N 4 Mk I являлась вариантом британской винтовки Lee-Enfield, разработанная в 1939 г., чтобы удовлетворить потребность в легко изготавливаемых винтовках типа carbine - облегченная винтовка с укороченным стволом.

            Они были приняты на вооружение Великобритании, Канады, Австралии (и других стран Содружества), многие винтовки N 4 военного времени производились в Канаде из-за нехватки поставок в Великобритании и из-за ущерба, нанесенного британскому производству немецкими Luftwaffe во время Blitzkriegs.

            Кроме того, винтовки N 4 производились также на предприятиях Small Arms Limited в Канаде, Savage Arms в США и пакистанских артиллерийских заводах в Пакистане.

            Часть Lee-Enfield N 4 Mk I были превращены в снайперские винтовки, которые отобрали вручную на заводе по точности их стрельбы, так, винтовке необходимо было сделать семь выстрелов по пятидюймовому кругу на 200 ярдов (182,8 м), и шесть выстрелов по 10" (253,9 м) кругу на 400 ярдов (365,76 м). Затем эти винтовки, оснащенные деревянной щекой и оптическим прицелом, получили обозначение N 4 Mk I (T) или N 4 Mk I* (T).

            В конце Второй мировой войны была создана версия карабина N 4 с более коротким стволом, что облегчило винтовку на два фунта, равные 0,907185 кг.

            Ствол был оснащен конусообразным пламегасителем, а вместо металлического затыльника приклада стал использовался резиновый затыльник. Эта винтовка получила название Rifle N 5 Mk I - неофициально она называлась «Jungle Carbine» («карабин для джунглей») - название, придуманное британскими войсками и войсками Содружества на Тихоокеанском театре военных действий.

            Винтовка N 4 была тяжелее, чем N 1 Mk. III, в основном из-за более тяжелого ствола, и к винтовке был разработан новый штык: штык с шипом, штык, по своей сути, стальной стержень с острым концом, прозванный солдатами «свинокол». [BASIC MANUAL OF COMBAT SMALL ARMS 1943 (facsimile edition) - Smith, W.H.B. (1979). Harrisburg, Pennsylvania (USA): Stackpole Books.].

            Ближе к концу Второй мировой войны был разработан ножевой штык для винтовки N 5 Mk.I «Jungle Carbine» («карабин для джунглей»). Послевоенные версии штыков были изготовлены для винтовок N 4 и получили обозначение ножевых штыков N 7 и N 9. [LEE-ENFIELD. - Skinnerton, Ian (2007). - Gold Coast Queensland (Australia): Armes & Militaria Press Publishing House.].

            Во время Второй мировой войны произошли серьезные изменения в боевых действиях и вооружении, так если в World War I винтовка с хорошей точностью стрельбы была пригодна для ведения дальних боев, то во World War II винтовка N 4 начала показывать свой возраст.

            Винтовки с болтовым затвором были медленными и тяжелыми по сравнению со многими новыми автоматическими и самозарядными винтовками, использовавшимися в Германии - Fallschirmjagergewehr 42, Gewehr 43 под 7,92x57 mm патрон. Несмотря на то, что винтовка N 4, как и другие образцы винтовок Второй мировой войны, показала себя с лучшей стороны, дни ее службы на фронте были сочтены.

            Несмотря на это, винтовка N 4 до сих пор используется в ограниченном количестве в некоторых странах Содружества и является вторым старейшим образцом, до сих пор находящимся в официальном пользовании, а самым-самым старым - винтовка Нагана-Мосина (трехлинейная винтовка обр. 1891 г.).

            Когда Великобритания приняла на вооружение патрон 7,62x51 mm NATO, снайперские винтовки N 4 Mk I (T) и N 4 Mk I* (T) были переделаны под него и получили обозначение L42A1, которые оставались на вооружении до 1990 гг.

            Если учесть, что за годы своего существования Lee-Enfield неоднократно переделывался, дорабатывался и модифицировался, то неудивительно, что он продержался на вооружении так долго.

            В начале своего существования винтовка была близким конкурентом более успешных винтовок, таких как Mauser 98. В дальнейшем, когда началась World War II, винтовка, возможно, несколько устарела по современным меркам, но все же сослужила британцам хорошую службу.

            Возможно, более предпочтительной была бы совершенно новая конструкция с автоматической перезарядкой, но в условиях дефицита времени и средств винтовка N 4 оказалась достаточно надежной. [LEE-ENFIELD: ПРАВАЯ РУКА УШЕДШЕЙ ИМПЕРИИ. - Об Охоте и Оружии (Yandex Zen). 23.07.2023 г.].

            Штыки и  штык-ножи Великобритании.

            Когда любители штыкового оружиеведения обсуждают форму клинка того или иного штыка XIX - начала XX веков, они часто совершают одну ошибку - штык рассматривается прежде всего как оружие рукопашного боя и, соответственно, все его особенности обосновываются, отталкиваясь именно от этого.

            Между тем, к середине XIX века в военных кругах начало формироваться мнение о ненадобности штыков и, не только потому, что все увеличивающаяся скорострельность винтовок не давала солдатам сойтись в «старой, доброй рукопашной схватке», но и потому, что даже в конце XIII и первой половине XIX веков «старая, добрая рукопашная» была уже скорее исключением, и в подавляющем большинстве случаев представляла собой не столько схватку «штык на штык», сколько добивание несопротивляющегося (сдавшегося, бегущего) противника.

            Сложившаяся ситуация стала приводить к тому, что штыку начали искать дополнительные функции, не связанные с нанесением вреда «ближнему своему» и, в центре внимания оказался штык-нож.

            Впрочем, в те времена эта конструкция называлась чаще «штыком-саблей» (Bayonet-saber), «штыком-ятаганом» (Bayonet-scimitar), «штыком-мечом» (Bayonet-sword), «штыком-тесаком» (Bayonet-cleaver), что также объяснялось довольно прозаично: во-первых, весьма изрядными размерами - длиной, шириной, весом, а во-вторых, тем, что он предназначался помимо традиционного укола, еще и при выполнении целого ряда хозяйственно-бытовых работ.

            Британское Военное ведомство (Military Department) решило пойти по пути экономии - даже после принятия на вооружение винтовки Martini-Henry, штыки к ней переделывались из уже ранее выпущенных штыков-ятаганов, а в 1876 г. на вооружение к этой винтовке был принят игольчатый штык с боевой частью длиной, мм - 560, весом, г - 680, и прикреплявшийся к винтовке с правой стороны. 

            Винтовка Martini-Henry выпускалась в период с 1871 до 1908 гг. и на протяжении всего этого времени претерпевала регулярную модернизацию. На основе базовой модели Martini-Henry Mk.I были разработаны Martini-Henry Mk.II, Martini-Henry Mk.III и Martini-Henry Mk.IV.

            Новые образцы оснащалась штыками различных модификаций, и, винтовки поступали на вооружение с соответствующими штыками, но могли использоваться и с видоизмененными штыками предшествующих конструкций.

            Некоторые из штыков к данной винтовке имели форму тесаков, другие отличались игольчатой формой - линейка штыков к различным образцам данной винтовки за период с 1871 по 1895 г. была самой различной.

            Многие штыки (штык-ножи) переделывались из Cutlass - рубящего или рубяще-колющего клинкового холодного оружия, имеющего вид недлинной, но широкой сабли, с прямым или слегка изогнутым однолезвийным клинком и хорошо развитой гардой типа корзины или чаши (ru.wikipedia.org).

            Кстати, «Wilkinson» с клеймом «две скрещенные сабли», в XIX веке являлся ведущим производителем клинкового оружия в Англии и одним из самых передовых в разработке новых клинков. «Wilkinson Sword», основанный в 1772 г., производил штыки (с 1804 г.), и вел разработку технологий производства более твердых сталей (с 1824 г.). [WILKINSON SWORD CO.].

                1. Штык P1869 RIC (Royal Irish Constabulary), экспериментальная модель, технические характеристики: общая длина штыка, мм - 597-600; длина клинка, мм - 460; длина ножен, мм - 495; внутренний диаметр трубки, мм - 20; произведено - 212.

            В апреле 1869 г. было принято решение об изготовлении на заводе Enfield партии из 212 винтовок Martini для проведения полевых испытаний с несколькими типами штыков на утверждение армией. Впоследствии, была сформирована комиссия для определения лучшей модели штыка из представленных на утверждение. В состав комиссии вошли военные из состава совета по стрелковому вооружению (Small Arms panel).

            26.05.1869 г. комиссия выступила в поддержку экспериментального клинкового штыка длиной 600 мм, который надевался на стальной прилив с правой стороны ствола, и штык был направлен на полевые испытания.

            Штык P1869 RIC представлял собой адаптацию существующей модели штыка, используемой Ирландскими королевскими констеблями (Royal Irish Constabulary) со карабинами Snyder. Штык имел однолезвийный клинок с долом и двумя рядами зубцов на обухе, рукоять состояла из стального эфеса с кожаными тисненными накладками, которые скреплялись с хвостовиком четырьмя заклепками. 

            В ходе испытаний в отношении нового штыка предлагалось ответить на два вопроса: «насколько штык соответствует своей роли оружия защиты и нападении» и «является ли штык данной модели подходящим инструментом для рубки и распиловки дерева».

            Соответствующие отчеты были получены из разных подразделений в период с января по май 1870 г., которые показали достаточно смешанные, хотя в общем и положительные впечатления от применения штыка.

            Однако, была отмечена необходимость в укорачивании и облегчении ствола винтовки Martini-Henry, поэтому при более коротком стволе винтовки требовался более длинный штык для обеспечения прежней дистанции досягаемости противника в штыковом бою: в итоге штык данной модели так и не бы принят на вооружение.

                2. Экспериментальный штык обр. 1871 г. лорда Elcho, технические характеристики (дата утверждения модели 09.06.1871 г.): общая длина штыка, мм - 641; длина клинка, мм - 505; весящий вполне прилично, г - 790 (что вполне сравнимый с офицерскими пехотными саблями тех лет). Клинок имел одно лезвие, боевой конец был двухлезвийным, длина ножен, мм - 531; внутренний диаметр кольца, мм - 18; всего произведено - 1575.

            Ярким примером подобного изделия может служить экспериментальный штык-тесак с фальшионным клинком для новой английской винтовки Martini-Henry - с 1871 г. на вооружении британской армии состояла передовая по тем временам казнозарядная винтовка, являющаяся совместной разработкой швейцарского оружейника Friedrich von Martini и шотландского конструктора Alexander Henri.

            Помимо основного назначения штык предназначался для рубки кустов и распиловки древесины. В 1873-1874 гг. на королевской оружейной фабрике в Enfield было произведено 1475 штыков Elcho для направления на полевые испытания. В ходе испытаний модель получила положительные отзывы и была одобрена 03.06.1871 г.

            Штык вставлялся в кожаные ножны черного цвета со стальными прибором. По имеющимся данным, клинки поставлялись из г. Золингена, производителем с инициалами «S.G» по контракту для Enfield. [БРИТАНСКИЕ ШТЫКИ К ВИНТОВКАМ И КАРАБИНАМ ЛИНЕЙКИ МАРТИНИ-ГЕНРИ 1869-1895 гг. / Askalon.club.]. 

            Отдельно следует сказать о пиле, которая была поставлена на обух штыка-тесака - предназначенной не только для распиливания дерева, но и для разделки фуражного мяса (не отсюда ли пошел термин «Butcher» - «мясник» - которым именовался хорошо известный многим любителям штыков немецкий штык-нож). [ЭФФЕКТИВНЫЕ, НО ДОРОГИЕ: ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ШТЫК-НОЖИ АНГЛИИ. - Историческое оружиеведение. Пульс, 27.02.2023 г.].

            В конце концов предпочтение было отдано модифицированным ятаганным штыкам обр. 1860 г., которые уже имелись на складах в необходимом количестве. Проект лорда Elcho не получил дальнейшей поддержки и был отклонен. В виду затянувшихся испытаний данного штыка, существовал ряд его разновидностей (в том числе волонтерская модель), которые в виду их малочисленности описывать нет необходимости.

            Волонтерская модель штыка производилась компанией Wilkinson в г. Лондоне, а также двумя немецкими производителями из г. Золингена (Solingen): Kirschbaum и Gustave Felix. [БРИТАНСКИЕ ШТЫКИ К ВИНТОВКАМ И КАРАБИНАМ ЛИНЕЙКИ МАРТИНИ-ГЕНРИ 1869-1895 гг. / Askalon.club.]. 

                3. Штык переделочный обр. 1853/72 (1853/74) г. к винтовке системы Martini-Henry, технические характеристики: дата утверждения модели - 21.12.1872 г. / дата принятия на вооружение 17.07.1874 г.: общая длина штыка, мм - 525-526; длина клинка, мм - 430-432; ширина клинка, мм - 21; длина трубки, мм - 76; внутренний диаметр кольца, мм - 18,1-18,3 (данные разнятся).

            Штык обр. 1853/72 (1853/74) представлял собой модификацию штыков образца 1853 г. к дульнозарядным винтовкам системы Enfield и переделочным винтовкам Snyder калибра .577 (то есть 0,577"), хотя настоящий калибр пули - 0,585" (.577 Tyrannosaur / ru.wikipedia.org), снятым с вооружения и находившихся на хранении, путем переделки под калибр винтовок Martini-Henry Mk.I.

            Переделка осуществлялась заводом в г. Энфилде (R.S.A.F.) в период с 1872 по 1879 гг., в ходе модернизации, заключавшейся в уменьшении внутреннего диаметра трубки штыка 1853 г. путем вставки металлического вкладыша с 20 до 18,1 (18,3) мм. За период 1872-1879 гг. было переделано 224 278 штыков, основное производство было осуществлено в 1873-1876 гг.

            Штык имел прямой трехгранный клинок игольчатого типа с долами во всех гранях, шейка штыка изготавливалась с овальным сечением. В верхней части трубки имелся мулек (прорезь в ушке штыкового хомутика), а также двухколенчатая прорезь с хомутиком посередине. Длина трубки равнялась, мм - 76, внутренний диаметр, мм - 18,1 (18,3).

            Штык снаряжался черными кожаными ножнами с латунным прибором, маркировка штыка включала в себя дату переделки (по типу «5/74» и т.п.) и инспекционные штампы на пяте клинка.

            Штыками P53/72 (P53/74) вооружался рядовой состав до принятия на вооружение игольчатого штыка общего обр. 1876 г. Штык имел заметный изгиб в наружную сторону, чтобы предотвратить травму при дульном заряжании винтовки. Штык был одобрен в 1872 г., однако официально был принят на вооружение только 17.07.1874 г.

                4. Штык обр. 1875 г. Mk.I, технические характеристики штыка обр. 1875 г. Mk.I первого типа (02.03.1875 г.): общая длина штыка, мм - 591, длина клинка, мм - 457, длина ножен, мм - 489, внутренний диаметр кольца, мм - 18; произведено: 634.

            Технические характеристики штыка образца 1875 г. Mk.I второго типа (07.06.1875 г.): общая длина штыка, мм - 648-652; длина клинка, мм - 514; длина ножен, мм - 544, вес, г - 723, внутренний диаметр кольца, мм - 18, произведено: 5190. В 1875 г. был одобрен клинковый штык модели Mk.I с пилой, клинок которого имел длину 514 мм, на обухе которого имелись 33 острых зубца для распиливания древесины.

            При одобрении этого штыка была допущена примечательная ошибка в результате которой при официальной длине клинка 20,25", равные 514 мм, контрольный образец, одобренный в марте 1875 г. имел длину клинка лишь 18", или 457 мм, что в итоге привело к тому, что первые произведенные экземпляры были короче, чем предполагалось.

            В целях различия двух разновидностей штыков между собой в литературе их часто обозначают как Type 1 и Type 2, однако такое обозначение не имело под собой официального основания, т.к. номенклатура этих штыков не изменялась, и все они известны только как штыки обр. 1875 г. Mk.I, но при этом фактически их длина могла отличаться.

            В 1875 г. была изготовлена партия из 962 штыков, еще 108 единиц было произведено 1880 г. для участия в полевых испытаниях вместе со штыком Elcho и модифицированными в 1874 г. ятаганными штыками. Всего за период с 1875 по 1879 гг. по государственному заказу было произведено 5800 штыков.

            Штыки этой модели производились в г. Энфилде, а также дополнительно изготавливались в г. Золингене для коммерческих целей и поставок в колонии.

            Однако, несмотря на начатое производство, официально этот штык так никогда и не был принят на вооружение, при том, что данной моделью штыка снаряжалась винтовка Alexander Henry, а также винтовка Swinburne большего калибра, дульное кольцо которого было 20,2 мм. 17.07.1880 г. было принято решение о закруглении наконечника ножен штыков обр. 1875 г. Mk.I - до этого кончик наконечника был плоским.

                5. Штык-тесак с гардой от катласа (Cutlass) обр. 1871 г. к винтовке системы Martini-Henry, технические характеристики (11.07.1871 г.): общая длина штыка, мм - 795-800; длина клинка, мм - 650; длина ножен, мм - 665; внутренний диаметр кольца, мм - 18; ширина клинка, мм - 29; вес, г - 879; всего изготовлено (и переделано): 50 711.

            Штык обр. 1871 г. к винтовке системы Martini-Henry представлял собой прямой штык-тесак с однолезвийным клинком, боевой конец которого являлся двулезвийным.

            Рукоять штыка образована двумя рифлеными щечками из натуральной кожи, которые скреплялись с хвостовиком при помощи четырех стальных заклепок. Головка рукояти имела Т-образный паз и характерную для многих британских штыков пружинную защелку с внешним расположением пластинчатой пружины. 

            Штык обр. 1871 г. отличался наличием стального ограничителя упора с дульным кольцом диаметром 18 мм, образованного защитной дужкой, плавно переходящей в широкую чашку. В походном положении штык транспортировался в кожаных ножнах с металлическим прибором, состоящим из которых устья с крючком и наконечника.

            Маркировка штыка состояла из клейм фирмы-производителя, инспекционных штампов и даты переделки штыка в формате «М/YY». Могли также присутствовать клейма войсковых частей и инвентарные номера, которые повторялись на ножнах к штыку.

            Штык-тесак образца 1871 г. состоял на вооружении британского флота и производился путем переделки штыка-катласа к короткой морской винтовке системы Энфилда обр. 1861 г.

            Модификация подразумевала укорачивание клинка на 25 мм, уменьшение диаметра дульного кольца до необходимого размера для применения с винтовкой Мартини-Генри, а также замену эфеса с установкой ограничителя упора нового образца. Однако, известны и экземпляры изготовленные полностью «с нуля».

            Производство штыков обр. 1871 г. осуществлялось в период с 1874 по 1886 гг. и за этот период было произведено более 50 тыс. таких штыков.

                6. Модифицированный ятаганный штык обр. 1860 г., технические характеристики (01.10.1874 г.): общая длина штыка, мм - 716; длина клинка, мм - 579-580; длина ножен, мм - 602; внутренний диаметр кольца, мм - 17,5; вес, г - 794; всего изготовлено (и переделано): 500.

            В 1893 г. (по другим источникам в 1895 г.) данные штыки претерпели модификацию, чтобы позволить применение штыка с винтовкой модели Mk.II и артиллерийским карабином Mk.III. Данный штык оснащался кожаными ножнами, но для применения с артиллерийским карабином Mk.III мог снаряжаться стальными ножнами.

                7. Игольчатый штык единого обр. 1876 г., технические характеристики (07.06.1876 г.): общая длина штыка, мм - 635-640; длина клинка, мм - 511-550 (данные разнятся); длина ножен, мм - 565; ширина клинка, мм - 20; длина трубки, мм - 76; внутренний диаметр трубки, мм - 18,3; вес, г - 680; всего произведено: более 550 тыс.

            Штык обр. 1876 г. был разработан на основе штыка обр. 1853 г. к винтовке системы Snyder и отличался от прототипа длиной и сечением клинка. Общая длина штыка обр. 1876 г. к винтовке системы Martini-Henry составляла 640 мм, штык имел прямой трехгранный клинок игольчатого типа с долами на всех гранях.

            При примыкании к винтовке штык не имел отклонения от ствола во внешнюю сторону и в примкнутом состоянии был параллелен линии ствола. Шейка штыка имела овальное сечение.

            В верхней части трубки имелся мулек (утолщение с прорезью на заднем краю трубки штыка для прохождения целика и мушки), а также двухколенчатая прорезь с хомутиком посередине. Штык переносился в черных или коричневых кожаных ножнах с латунным прибором.

            При внимательном рассмотрении были заметны явные отличия между штыками обр. 1853 г. (и P1853/1872) и обр. 1876 г. Так, штык 1876 г. был примерно на 127 мм длиннее, его клинок имел равностороннее сечение по всей длине, тогда как клинок P1853 имел более широкую плоскость, обращенную внутрь, а также заметное внешнее отклонение от линии ствола.

            В свою очередь, штык P1876 - прямой и в примкнутом состоянии был параллелен линии ствола и, на разновидности не подразделялся, однако известны три варианта ножен, которые различались количеством заклепок и некоторыми другими незначительными деталями.   

            Игольчатый штык единого образца длиной 558,8 мм имел трехгранное сечение и предназначался исключительно для нанесения колющих ударов, поэтому не имел острых кромок. Сегодня он более известен как «Pattern 76», однако это обозначение на самом деле не является корректным, т.к. его официальное наименование: The bayonet is common long («Штык общий длинный»).

            Штыки данной модели имели отметку военного департамента (War Department), а также приемочные клейма арсенала Энфида (Enfid 's arsenal). Начиная с 21.07.1882 г. на клинках игольчатых штыков обязательно присутствовала маркировка, датирующая производство каждого штыка.

            Большинство штыков единого образца были изготовлены на Королевской фабрике стрелкового вооружения в г. Энфилде в период с 1875 по 1893 гг. - 532 759 единиц.

            Однако, еще 28 200 штыков было изготовлено на заводе в г. Бирмингеме (BSA) из которых 17 553 штыка прошли военную приемку и 10 647 штыков было забраковано, часть из которой была продана колониальным правительствам, а оставшиеся утилизированы.

                8. Артиллерийский штык-тесак обр. 1879 г. с пилой на обухе к артиллерийскому карабину системы Martini-Henry, технические характеристики (21.07.1879 г.; по другим источникам 26.06.1879 г.): общая длина штыка, мм - 795-800; длина клинка, мм - 654-655; длина пилы на обухе, мм - 235; количество зубцов пилы (шт.) 41; ширина клинка, мм - 30; внутренний диаметр кольца, мм - 17,5, какое-то количество с кольцом, мм - 18; вес, г - 985; всего произведено: 65 143 - г. Энфилд, 2 тыс. - г. Вилкинсон.

            Большая длина общей винтовки Martini-Henry не позволяла вооружить ею кавалерию, в результате чего на ее основе был разработан взаимозаменяемый артиллерийский карабин Martini Henry IC1 Artillery carbine, длиной 38", равные 965,2 мм. Боеприпасом для карабина системы Martini-Henry стала облегченная пуля, которую отмечали красной бумажкой.

            Для карабина был разработан штык, имеющий форму тесака и поступивший на вооружение 21.06.1879 г., имеющий значительную длину клинка, чтобы обеспечить дистанцию досягаемости противника как и у обычных винтовок Martini-Henry при примкнутом штыке.

            Штык также предназначался к использованию не только в качестве оружия для штыкового боя и рукопашной схватки, но и как инструмента для рубки кустов и распиловки бревен при обустройстве орудийной площадки.

            К штыку прилагались кожаные ножны с металлическим прибором, состоящим из устья с крючком и наконечником. Ножны раннего периода имели плоский торец наконечника, после 17.07.1880 г. наконечник ножен был скруглен.

            Всего было изготовлено около 20 тыс. ножен раннего типа, но значительное количество ранних ножен позднее было модифицировано согласно новому указанию о замене плоского наконечника на округлый.

            Часто штыки P1879 встречались с дульными кольцами модифицированными (уменьшенными) под калибр .450 IC1, .450 MH ACII и .303.

                9. Штык обр. P1886 г. (первая модель) к экспериментальной винтовке Enfield-Martini, технические характеристики (1886 г.): общая длина штыка, мм - 617 (по другим источникам 650); длина клинка, мм - 467; длина ножен, мм - 488; внутренний диаметр кольца, мм - 18; вес, г - 708; всего произведено: 23 668 - г. Энфилд.

            В результате продолжения испытаний и экспериментов с винтовкой Enfield-Martini уменьшенного калибра A .402 (вместо .45), в 1885 г. был испытан радикально новый образец клинкового штыка длиной 476 мм являлся подобием клинкового штыка P1875 за исключением того, что впервые штык примыкался к винтовке непосредственно под стволом в вертикальном положении, для чего на ограничителе упора рукояти штыка имелось дополнительное отверстие под шомпол.

            В период с апреля 1886 по март 1887 гг. на заводе в г. Энфилде было изготовлено 23 668 штыков первой модели. На пяте клинка имелась маркировка «Е-М». В связи с отменой проекта винтовок Enfield-Henry, большинство штыков к ним в 1891 г. были переделаны под штыки образца 1887 Mk.IV.

                10. Штык образца P1886 г. (вторая модель) к экспериментальной винтовке Enfield-Martini, технические характеристики (1886 г.): общая длина штыка, мм - 603-605; длина клинка, мм - 467; длина ножен, мм - 488; внутренний диаметр кольца, мм - 18; вес, г - 680; всего произведено: 23 569 - г. Энфилд.

            Винтовка Enfield-Martini образца B снаряжалась штыком с традиционным боковым креплением, который проходил испытания в двух размерах. Штыки данной модели имели устройство дульного кольца иной конструкции, чем у предшественника.

            При этом штыки второй модели были снабжены специальной направляющей на дульном кольце для удобства примыкания штыка, а также вспомогательной мушкой в верхней части дульного кольца.

            Данный штык примыкался с правой стороны ствола винтовки, а не под ним, как предыдущая модель штыка. На пяте клинка имелась маркировка «Е-М». В связи с отменой проекта винтовок Enfield-Henry, большинство штыков к ним в 1891 г. были переделаны под штыки обр. 1887 Mk. IV. Кроме того, на этом штыке впервые появилось отверстие в головке рукояти для чистки и смазки.

            Штыки данной модели известны в двух размерах: общая длина, мм - 790 и 603, длина клинка, мм - 467 и 654 соответственно, хотя некоторые источники выделяют штык большей длины в качестве отдельного экспериментального штыка-катласа к винтовке Enfield-Martin, однако, за исключением длины, этот штык был полностью идентичен штыку P1886 второй модели.

                11. Штык-тесак образца 1887 Mk.I-Mk.III к винтовке системы Martini-Henry Mk.IV, технические характеристики штыка-тесака обр. 1887 Mk.I (13.05.1887 г.): общая длина штыка, мм - 602; длина клинка, мм - 465; длина ножен, мм - 489; внутренний диаметр кольца, мм - 18; вес, г - 652-708; переделано в 1886 г.: 21 113 - г. Бирмингем; всего произведено в 1887 г.: 51 741 - г. Энфилд.

                Технические характеристики штыка-тесака обр. 1887 Mk.II (10.07.1888 г.): общая длина штыка, мм - 605; длина клинка, мм - 470; длина ножен, мм - 483; внутренний диаметр кольца, мм - 18,1; вес, г - 652-722; произведено в 1894-1897 гг.: 2121 - г. Энфилд.

                Технические характеристики штыка-тесака обр. 1887 Mk.III (22.06.1888 г.): общая длина штыка, мм - 603; длина клинка, мм - 470; длина ножен, мм - 483; внутренний диаметр кольца, мм - 18; вес, г - 680-751; произведено в 1894-1900 гг.: 8639 - г. Энфилд (1894-1889 гг.); 42 тыс. - г. Вилкинсон (1888-1889 гг.).

            Несмотря на то, что в 1875 г. военное ведомство отказалось от принятия на вооружение клинкового штыка, последний опыт боевых действий в Судане, где экспедиционный корпус был вооружен ятаганными штыками P60 показал, что такой вид вооружения является более предпочтительным.

            Испытания винтовки Martini-Henry Mk.I проходили с применением нового образца клинкового штыка и, не смотря на закрытие проекта, новая линейка клинковых штыков получила развитие в 1887 г. для применения с новой винтовкой Martini-Henry Mk.IV.

            Ножны изготавливались из черной кожи с встроенной плоской пружиной и стальным прибором, но с 1899 г. ножны стали изготавливаться с латунным прибором (предполагается, что для флота присутствовали клейма «C & H» и индийские арсенальные маркировки, что подразумевало их применение не назначению).

            Винтовки системы Martini-Henry Mk.IV вместе со штыками-тесаками к ним состояли на вооружении регулярной британской армии в период с 1888 по 1889 гг. и впоследствии были заменены винтовками Lee-Metford. Несмотря на это, винтовки и штыки различных модификаций производились различными оружейными предприятиями вплоть до 1908 г. и активно использовались в британских колониях.

                12. Штык-тесак обр. 1887 Mk.IV к винтовке системы Martini-Henry Mk.IV, технические характеристики штыка-тесака обр. 1887 Mk.IV (01.06.1891 г.): общая длина штыка, мм - 603; длина клинка, мм - 470; длина ножен, мм - 488; внутренний диаметр кольца, мм - 18; вес, г - 680; переделано в 1891 г. - 24 041.

            В 1891 г. оставшиеся экспериментальные штыки Enfield-Martini, находившиеся на хранении, были модифицированы в штыки модели P1887. Длинный квилон (от французского quillon - поперечина, крестовина) подлежал удалению и вместо него устанавливалось дульное кольцо для стандартного бокового примыкания штыка к винтовке 1887 г.

            Переделанные штыки практически были идентичны клинковым штыкам P1887 Mk.I. Отличие заключалось в более низком расположении дульного кольца по отношению к рукояти.

            На клинках штыков указывалась дата модификации и маркировка «С» (conversion), и кроме того, с обратной стороны клинка маркировка «Е-М» (Enfield-Martini) удалялась (перечеркивалось). Штык вставлялся в кожаные ножны черного цвета со стальными прибором.

                13. Тренировочный штык образца 1860 г. для кадетов, технические характеристики штыка (1896 г.): общая длина штыка, мм - 447-471; длина клинка, мм - 311-330; длина ножен, мм - 358; внутренний диаметр кольца, мм - 18;  вес, г - 567; переделано: около 4500.

            В конце XIX века, значительное количество винтовок и карабинов Martin были переданы кадетам и ополчению для тренировочных целей. В результате этого приблизительно 4500 ятаганных штыков обр. 1860 г. находившихся на хранении, были укорочены и модифицированы под калибр тренировочных винтовок.

            Встречаются две разновидности таких штыков, штыки «тупоконечные», у которых боевой конец закруглен с целью предупреждения случайного травмирования и «остроконечные».

                14. Трехгранный штык образца 1895 г. к винтовке системы Martini-Enfield, технические характеристики штыка (04.10.1895 г.; под другим источникам - 01.02.1896 г.): общая длина штыка, мм - 635-640; длина клинка, мм - 546-552; длина ножен, мм - 559; наибольшая ширина клинка, мм - 20; длина трубки, мм - 76; внутренний диаметр трубки, мм - 16,5-16,9 (данные разнятся); вес, г - 475-482; всего переделано 1895-1902 гг.: 86 234 - г. Энфилд.   

            В ходе испытаний новой винтовки  винтовке системы Martini-Enfield калибра .303, или 7,69x56 mm R, в июне 1894 г. возникла необходимость в разработке штыка к данному виду вооружения. На испытания были направлены две модифицированные винтовки Martini-Henry Mk.II, одна из которых была переделана под штык Lee-Metford 1888 г., a другая под модифицированный длинный штык единого обр. 1876 г.

            Анализ необходимых затрат показал, что переделка 50 тыс. трехгранных штыков обходилась лишь в 2 шиллинга за штык и заключалась в укорачивании и уменьшении диаметра трубки, увеличении мушечного паза и установки нового хомутика. Теперь примкнутый штык располагался под стволом (для британских штыков, но не для египетских), что обеспечивало устойчивый баланс при укороченном стволе калибра .303.

            Государственный секретарь Кэмпбелл-Баннерман Генри (Campbell Bannerman; 1836-1908) одобрил новую модель 16.05.1895 г. и, 01.02.1896 г. штык был внесен в официальные ведомости как штык Martini-Enfield трехгранного сечения.

            В целом штык сохранил внешнее сходство со штыком единого обр. 1876 г., однако дульное кольцо имело диаметр .640 (16,2 мм), в отличие от диаметра .700 (17,78 мм), винтовки .45 Martini (по метрической системе - 11,43 mm).

            Общая длина штыка обр. 1895 г. к винтовке системы Martini-Enfield составляла, мм - 640, длина клинка - 550 мм. Штык имел прямой трехгранный клинок игольчатой формы с долами во всех гранях, шейка штыка отличалась овальным сечением, трубка имела двухколенчатую прорезь, ведущую слева наверх, в средней части прорези располагался хомутик.

            Штык снаряжался стандартными кожаными ножнами черного или коричневого цвета для штыков единого обр. 1876 г. без каких-либо модификаций. Ножны имели прибор, включающий в себя латунное устье с миндалевидным крючком и наконечник.

            На шейке клинка часто присутствовала дата принятия модификации «99» или «00» и инспекционные штампы на пяте клинка. Оригинальная маркировка штыков обр. 1876 г. при переделке удалялась, однако в отдельных случаях оставалась частично читаемой.

            Штык образца 1895 г. к винтовке системы Martini-Enfield подразделялся на два вида - английский и египетский, оба являлись переделкой из британского штыка единого обр. 1876 г. к винтовке системы Martini-Henry.

            При этом английский вариант предполагал замену трубки диаметром, мм - 18,3 на трубку диаметром, мм - 16,5, мулек (паз для мушки) находился на 90° от шейки штыка. В египетском варианте диаметр трубки уменьшался с помощью специального вкладыша, кроме того, в этом случае спиливалась перемычка мулька, а паз для мушки подвергался существенному расширению.

            Спиленный мулек сохранял положение как на штыке 1876 г. совпадал положением шейки штыка. [БРИТАНСКИЕ ШТЫКИ К ВИНТОВКАМ И КАРАБИНАМ ЛИНЕЙКИ МАРТИНИ-ГЕНРИ 1869-1895 гг. / Askalon.club.] | [ЭФФЕКТИВНЫЕ, НО ДОРОГИЕ: ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ШТЫК-НОЖИ АНГЛИИ. - Историческое оружиеведение. Пульс, 27.02.2023 г.].

            Кавказские кинжалы.

            Действовать шашкой обр. 1881 г. в условиях тесных рукопашных схватках было весьма затруднительно, что побудило военное ведомство к поиску более компактного и эффективного холодного оружия.

            Среди рассматриваемых вариантов были облегченный тесак, стоявший на вооружении итальянской армии, кинжал Кавказской казачьей дивизии и кинжал с косым клинком, выбор пал на последний и, 22.03.1907 г. бебут (кинжал кривой солдатский образца 1907 г.) был высочайше утвержден.

            Исторически на Кавказе такая форма изогнутого кинжала была одной из традиционных и основных, наряду с кинжалами-кама (кинжал с прямым клинком).

            Бебут (перс. behbud от тюрк. bekbut / behbud (bek + but - нога, бедро) - один из основных, наряду с камой, типов кавказских кинжалов, с большой вероятностью скорее всего тюркского происхождения. Клинок изогнутый, двусторонней или односторонней заточки, длиной до 650 мм, чаще всего с долами по каждой стороне.

            История этого оружия загадочна и не изучена полностью. На Кавказе, куда он предположительно попал из Ирана, бебут использовался наравне со знаменитыми камами. В отличии от прямого кинжала, бебут при посадке на коня сдвигался на бедро. Есть мнение, что именно от способа ношения и получил свое название («bek» / «beh» на тюркском означает нога, бедро).

            Считается, что бебут и кама пришли в Россию через Кавказ, где получили широкое распространение и статус национального оружия, и оттуда попали к казакам.

            Кама (kama) - вид кинжала с прямым клинком, и сегодня распространенный среди народов Кавказа, Закавказья и Ближнего Востока, название пришло из тюркских языков. Клинок длинный - 300-500 мм, прямой, обоюдоострый, вдоль него по центру шел узкий дол, причем долы с разных сторон клинка могли располагаться асимметрично друг другу.

            Сечение клинка было линзовидное (выпуклое), клинок плавно сужается к острию, рукоять узкая, без крестовины ограничителя упора, с массивным навершием.

            Кинжалы появились на Ближнем Востоке приблизительно в XVI-XVII веках, сразу получив там широкое распространение. К XVIII веку они проникли на Кавказ, где первыми их стали использовать черкесы, а к XIX веку эти кинжалы настолько прочно вошли в культуру всего Кавказа, что стали восприниматься сугубо местным изобретением.

            В 1864 г. Россия одержала победу в Кавказской войне, и носить шашки после этого разрешалось только тем горцем, кто поступил на русскую службу. В результате этого кинжал окончательно стал основным холодным оружием кавказцев, которых сражаться учили с самого детства, сначала на деревянных, а затем и на настоящих кинжалах.

            Тактика боя включала в себя большое количество передвижений, прыжков и обманных движений. При этом, несмотря на то, что идеология клинка была наиболее подходящей именно для нанесения колющих ударов, именно этот удар считался у кавказцев бесчестным.

            Здесь необходимо отметить, что у кавказских мусульман смерть от колющего удара всегда считалась позорной, поэтому они предпочитали встретить смерть от пули, нежели принять смерть от штыка.   

            В ближнем бою опытный воин с камой в руке был страшен, - его практически нельзя было взять живым. Несмотря на небольшую длину клинка, кавказцы вполне успешно могли противостоять врагу с шашкой или саблей, и даже встречались мастера, которые сражались двумя кинжалами сразу, или с шашкой и кинжалом, в разных руках.

            Терские казаки, которым приходилось иметь дело с воинственными горцами, не скрывали своего восхищения от их умения владения кинжалами. Хотя со временем кавказский кинжал стал обязательным элементом казачьего снаряжения, достичь подобного уровня мастерства удавалось далеко не всем казакам, так как это умение достигалось долгими тренировками. [АТРИБУТ НАСТОЯЩЕГО МУЖЧИНЫ. КАВКАЗСКИЕ ДЖИГИТЫ НЕ РАССТАВАЛИСЬ С КИНЖАЛОМ С ДЕТСТВА ДО САМОЙ СМЕРТИ. - Виктор Банев.].

            В Российской Императорской Армии кинжалы для казаков Кубанского и Терского войск унифицировали в 1884 г., до этого существовало лишь общее описание, какими они должны были быть - кинжалы носились в ножнах, на поясе и на груди.

            Несмотря на хорошее проникающее действие, кавказцами - в драках между собой (по религиозным суеверием) он применялся в первую очередь как рубяще-режущее оружие, хотя по причине малого веса клинка и смещенного к рукояти центра тяжести в качестве рубящего оружия был малоэффективен, так как являлся разновидностью именно колющего оружия. 

            Разрешение казакам носить традиционные кавказские кинжалы (в XVIII - первой трети XIX веках состояли на вооружении различных казачьих частей) в свое время даже стало большой обидой для горцев. Считалось, что таким кинжалом можно было и кабана заколоть, и от волка отбиться. В казачьих и некоторых других частях камы состояли на вооружении вплоть до 1907 г., когда их стремительно стал вытеснять бебут.   
   
            Разумеется, после расквартирования Отдельного Кавказского корпуса собственно на Кавказе, кавказские кинжалы появились и в российских войсках, сначала в качестве трофеев, затем как вполне удобный универсальный клинок.

            Российские войска, прочно закрепившись на Кавказе, вели оттуда войны не только с местными горцами и соседними турками, но и с персами, откуда вполне могли напрямую заимствовать изогнутые клинки бебутов.

            К концу второй половины XIX века их можно было встретить в неуставном обмундировании офицеров Кавказского корпуса и у казаков. Прямые и длинные камы поначалу встречались все-таки чаще, зато косые бебуты смотрелись более угрожающе.

            К началу XX столетия в армиях европейских стран стали поступать скорострельные артиллерийские орудия, магазинные винтовки, появились первые пулеметы. Не минула эта чаща и Российскую Императорскую армию, под которой подразумевались сухопутные войска.

            С 01.01.1874 г. был принят Устав о всесословной воинской повинности, в соответствии с которым воинской повинности подлежало все мужское население без различия состояний с 21 года. Срок службы в Сухопутных войсках составлял 15 лет - 6 лет действительной службы и 9 лет в запасе, на флоте срок действительной службы составлял 7 лет. 

            Воинский призыв не распространялся на казаков, народы Закавказья, Средней Азии и Сибири, которые в случае войны выставляли свои иррегулярные вооруженные отряды.

            Впервые необходимость принятия на вооружении короткоклинкового оружия для орудийных расчетов возникла с принятием на вооружении артиллерии с 1902 г. скорострельных пушек.

            Для того, чтобы орудия могли вести огонь в должном темпе, номера расчетов должны были достаточно быстро и расторопно двигаться. В чем им, как оказалось, мешали положенные по уставу шашки, даже укороченные на 100 мм по сравнению с кавалерийскими клинками. Бывали курьезные случаи, когда шашки попадали в колеса пушек, заклинивая передвижение орудий.

            Однако оставлять расчеты без холодного оружия орудийные расчеты все же было нельзя, и потому встал вопрос о замене шашек. Комиссия Главного артиллерийского управления, рассматривая вопрос о перевооружении артиллеристов, вынесла единодушное заключение о непригодности артиллерийской шашки, а за введение кинжала высказалось 25 человек из 30.

            Основными доводами против кинжала были таковые:

                • отсутствие традиции владения кинжалами в Российской армии (кроме Кавказа);
                • ограниченные боевые возможности кинжала;
                • отсутствие функций шанцевого инструмента.

            В качестве альтернативы бебуту даже предлагались укороченный тесак с пилой на обухе, или даже топор, доводы против кинжала командование посчитало серьезными и перевооружение было отложено.   
         
            Однако уже в 1907 г. приказом N 287 по Военному ведомству бебут, как кинжал кривой солдатский образца 1907 г., был принят на вооружение Российской Императорской армии, весо-размерные характеристики которого были следующими: длина общая, мм - 600; длина клинка, мм - 440; ширина клинка, мм - 35,6; вес приблизительно, г - 750.

            Клинок стальной изогнутый, двусторонней заточки, чуть сужающий от рукояти к острию, и слегка изгибающийся, начиная примерно с 1/3 длины, конец клинка заострен.

            Клинок чаще всего выполнялся с двумя так называемыми долами, то есть продольными углублениями справа и слева от среднего ребра. Рукоять бебута не имела перекрестия ограничителя упора, была фигурная, узкая в средней части, монтаж рукояти накладной: деревянные щечки, окрашенные в черный цвет, приклепаны двумя латунными заклепками с большой головкой. Верхняя заклепка также удерживала латунную втулку-оковку (появляется с 1912 г.). 

            Ножны чаще всего изготавливались из древесины и обтягивались окрашенной в черный цвет кожей, с металлическим прибором. Прибор состоял из латунного устья и скобы с кольцом для шнура, на котором осуществлялся подвес кинжала к поясному ремню и наконечника (мысика), заканчивающегося шариком. На ножнах и оковке рукояти проставлялся номер войсковой части.

            Основное производство бебутов осуществляла Златоустовская оружейная фабрика, с увеличением потребности армии в бебутах их производство запустили и на Ижевском оружейном заводе.

            Основной претензией к боевым качествам бебута, как правило, являлся его малый вес, будто не позволяющий нанести сильный удар,  хотя длина клинка позволяла уверенно использовать кинжал при рубке кустарника.

            Смещенный центр тяжести, удаленный от рукояти к острию, только усиливал поражающие свойства при ударе с замахом, а малая кривизна давала возможность нанесения колющего удара, не исключая нанесения режущих ударов. Обоюдоострость клинка позволяла производить режущие и секущие действия при разных хватах, причем держать кинжал было равно удобно как прямым, так и обратным, хватом. 

            Показательно, что в 1910 г. бебут, помимо всего прочего, был штатным оружием в конной разведке пехотных полков. Кинжал оказался полезным как в бою, так и в походе, им было удобно обрубить мешающие ветви кустарников или выкосить бурьян для приготовления пулеметного гнезда.

            В 1907 г. бебутом заменили шашки у всех жандармов, кроме вахмистров (Wachtmeister) - воинского звания унтер-офицерского состава кавалерии и артиллерии в Российской армии (кавалерии, казачьих войск, а также Отдельного корпуса жандармов до 1917 г.).

            С 1908 г. бебут состоял на вооружении младших чинов пулеметных команд, а с 1909 г. приказом по Военному ведомству N 187 от 17 (04 по старому стилю) мая, бебутом заменили шашки у всех нижних чинов артиллерийских войск, кроме конной и конно-горной артиллерии, фельдфебелей и фейерверкеров в полевой пешей, горной и парковой артиллерии и трубачей в управлениях пешей артиллерии.

            В 1910 г. был принят на вооружение нижних чинов конных разведчиков пехотных полков, а с 1915 г. бебутами вооружались мотоциклисты и шоферы самокатных рот и все нижние чины пулеметно-автомобильных взводов и броневых дивизионов.

            C 1910 г. бебуты вновь были заменены шашками у нижних чинов жандармов, в пешем строю бебут носился на поясе слева у портупейной пряжки, а в конном - сдвигался на левый бок [«СТРОЕВОЙ УСТАВ ПУЛЕМЕТНЫХ КОМАНД ПЕХОТЫ», - В.В. Березовский, Высочайше утв. 7-го Ноября 1912 года. - Издание Тв. 1916 г.].

            Во время Первой мировой войны кривых бебутов для Российской Императорской армии требовалось сумасшедшее количество - по 12 тыс. в месяц, с которым государственные заводы, разумеется, не справлялись.

            В 1915 г. в Артком ГАУ пришло предложение от инженера Дадахаева из Дагестана (вероятнее всего, это был Магомед-Али Дадахаев, инженер-путеец, что интересно - один из руководителей дагестанской ячейки РСДРП) изготавливать бебуты для армии в дагестанских оружейных мастерских.

            В цене не сошлись - клинки, произведенные кустарями, при должном качестве получались слишком дорогими, но в результате переговоров родился проект вооружения тех частей РИА, кому был положен бебут, прямыми кинжалами по образцу камы, как технологически более надежными и простыми. 

            В ноябре 1915 г. Центральный военно-промышленный комитет разработал чертеж нового кинжала, который должен был быть точной копией бебута, иметь такую же рукоять, раздоловку, ножны и прибор ножен, и т.п., за одним исключением - он должен был быть прямым.

            Полная длина оружия (клинок плюс рукоять) согласно чертежу должна была составлять 23,4" (594,36 мм); ширина - 1,39" (35,31 мм); у рукояти - 1,37" (34,8 мм); в сильной части 1,28" (32,51 мм); в слабой, там, где заканчивались парные долы (такие же, как у бебута) - все размеры были идентичны размерам бебута.

            Клинок должен был иметь ромбовидное сечение у пяты и у боевого конца, а также дистальное сужение по толщине 0,25" (6,35 мм); в толщину у пяты (по центральному ребру) - с постепенным сужением до 0,08" (2,03 мм) - у самого острия. 

            Главное Артиллерийское Управление было готово выдать ЦВПК наряд на поставку… 180 тыс. таких кинжалов, однако этим планам не суждено было сбыться. Изготовили и отправили в армию всего несколько прямых кинжалов, причем часть из них были упрощенных типов, простого ромбического сечения, без дол. [ДЕШЕВАЯ ЗАМЕНА БЕБУТУ: ПРЯМОЙ КИНЖАЛ «ЭРЗАЦ-КАМА» ДЛЯ АРТИЛЛЕРИСТОВ И ПУЛЕМЕТЧИКОВ. - Рыжий рыцарь (Yandex Zen).]. 
            …       
            Непосредственно сам бебут официально находился на вооружении, до обоих переворотов 1917 г., но фактически использовался много дольше. Так, к примеру, бебут состоял на вооружении пеших сотрудников милиции (дружинников «революционной охраны») с 13.08.1918 г. по решению съезда заведующих отделами наружной охраны КВД СКСО (конные сотрудники вооружались шашкой).

            Производились кинжалы на разных заводах и оружейных фабриках, бебуты Артинского, Ижевского и Златоустовского выпуска встречаются в коллекциях и по сей день, причем самыми редкими из них считаются артинские бебуты. Кинжалы, изготовленные на Ижевском оружейном заводе, маркировались заводским клеймом в виде лука со стрелой.

            Первоначально клинки ижевских бебутов ковались из тигельной стали, однако позже, в целях улучшения качества для их ковки, стала использоваться катаная мартеновская сталь.

            Клинки бебутов, изготовлявшихся на Златоустовском и Артинском оружейных заводах, маркировались заводским клеймом и клеймом государственной приемки. Кроме того, на них выбивался год выпуска, а на кольце рукояти и ножнах - номер войсковой части. На клинках кинжалов, производившихся Ижевским оружейным заводом, год выпуска не выбивался.

            В период до 1917 г. всеми тремя оружейными заводами было произведено порядка 100 тыс. бебутов (на одном только Ижевском заводе до 1914 г. было выпущено более 48 тыс. штук). [ПРИШЕЛЕЦ ИЗ ПЕРСИИ. Бебут - лучший друг русского артиллериста. - Виктор Банев. Военная история, 02•2019.] | [КИНЖАЛ БЕБУТ ОБРАЗЦА 1907 ГОДА. - сайт: История Ижевска.].    

            Организация конного марша.

            Современному человеку трудно себе представить, что марш конницы ничем не отличается от марша пехоты. Ни по скорости движения, ни по величине суточного перехода. И кавалерист утомляется ничуть не меньше, чем пехотинец.

            Вот только забот и хлопот у него больше, у  чем у пешего солдата, так как ему необходимо позаботиться не только о себе и своих ногах, но еще и о коне. Сидит он на коне только когда конь стоит, а в движении кавалерист практически стоит в стременах на полусогнутых ногах, совершая корпусом движения вверх-вниз в такт шагу лошади.

            Так что практически получается, что конь идет по земле, а кавалерист идет в воздухе. И через каждые два-три километра движения конник слезает с коня и ведет его в поводу, также два-три километра, давая некоторое время отдыха, последнему.

            Хотя неискушенному человеку со стороны кажется, что личный состав на лошадях движется быстрее, чем в пешем строю, но лошади не всесильны, они также устают, на марше их регулярно следует вести в поводу.

            Мало того, следует помнить, что при спешивании, половина бойцов остается при лошадях - то есть кавалерийский полк, и так-то самую малость превышающий по численности пехотный батальон, при вступлении в бой «усыхает» вдвое. [ПОЧЕМУ в КРАСНОЙ АРМИИ БЫЛО ТАК МНОГО КАВАЛЕРИИ. / Военная история с Кириллом Шишкиным (Yandex Zen). 22.11.2024 г.].

            Кавалерия - это подвижный род войск, который позволяет наносить быстро фланговые удары, преследовать и рассеивать бегущего противника, быстро доставлять донесения и передавать приказания в пределах 2-4 км, нести дозорную службу - т.е. она превосходит в подвижности пехоту только на небольших расстояниях, на поле боя. А вот в переходах на большие расстояния кавалерия никак не превосходит пехоту.

            Всадник на коне едва ли сможет догнать конную повозку, как это мы нередко видим в фильмах, а если тележка пароконная (что обычно и бывает), то и вообще никогда, что можно проверить так: возьмите тяжеленный рюкзак, килограмм так на 30, взгромоздите его на себя и попытайтесь посоревноваться с товарищем, который тянет за собой такой же груз, но на тележке: увидите, что он оставит вас далеко позади. [ПЕХОТА НА МАРШЕ.  Ч.2. / АНАТОМИЯ АРМИИ. - Юрий Веремеев. / Адаптация текста моя. - А.П.].

            Конница двигается быстрее пехоты, вот только дальность перехода у нее не особо выше пехоты, 35-40 км - конный переход и, 32 км для пехотной дивизии, разница в том, что единица «лошадь-кавалерист» несет больше груза, чем единица «пехотинец», и при переходе кавалерии устает в основном лошадь, а в пехоте устает пешец. В Русской кампании Наполеона Бонапарта было отмечено, что пехотные полки обгоняли кавалерийские.

            Еще - кавалерия использовалась, как очень мобильная пехота, которая передвигалась достаточно быстро и практически бесшумно, которой не нужны были дороги и, с которой трудно воевать - потому что такой отряд практически невозможно перехватить.

            Конница и в лучшие свои времена использовалась для рейда по тылам или для преследования уже разбитых войск противника. Основным преимуществом кавалерии, по сравнению с пехотой, было также еще то, что кавалерия могла сходу форсировать водную преграду.    
            Казачья шашка обр. 1904 г.

            Второй линейкой русских шашек стали уставные шашки терских и кубанских казаков. В силу сложившихся традиций эти шашки не могли быть никакими иными, кроме как шашками кавказского образца. До стандартизации этих шашек Военное ведомство дошли только во второй половине XIX века, когда стараниями кубанских «конструкторов» на вооружение была принята т.н. «таннеровка» - по фамилии поставщика этих шашек, бельгийца Г. Таннера (Herman Karlov Tanner), утвержденная к концу 1850 гг.

            В 1850 гг. казаки Кавказского линейного и Черноморского казачьего войска испытывали острую нужду в качественном клинковом оружии. Свои услуги в решении этой проблемы предложил бельгийский фабрикант и ганноверский подданный, Генрих Карлов Таннер, занимавшийся в то время поставками 6-линейных капсюльных винтовок казачьим войскам.

            Таннер разместил заказ на золингенской фирме «Р.D.LUNESHLOSS & Co», а также привлек к работе ряд мастеров-оружейников, специалистов по изготовлению ножен, прибора, эфеса, монтировщиков.

            Конкретные разработчики шашки Таннера не совсем известны, но за ее основу были взяты легкие черкесские шашки - гурды. Считается, что клинки этой сложной многодольной кавказской шашки представляют собой переточенные на Кавказе клинки изначально прусской гусарской сабли середины XVIII века, известные как «Vivat Hussar!». Именно такими саблями были вооружены знаменитые «гусары смерти» Фридриха Великого в Семилетнюю войну.

            Образец этой шашки был в конце концов утвержден командующим войсками Кубанской области генерал-адъютантом графом Н.И. Евдокимовым (1804-1873). Первоначально, наказной атаман Кавказского линейного войска, генерал-майор Н.А. Рудзевич (1811-1889), заказал Таннеру частным порядком 3000 шашечных клинков, предполагавшихся впоследствии к бесплатной раздаче среди казаков, о чем он сообщил начальнику штаба Кавказской армии Д.А. Милютину (1816-1912) в письме от 29.07.1858 г.

            Заказ, в количестве 2934 штук, по 4 руб. 25 коп. за штуку, был поставлен в следующем, 1859 г. В 1860 г. Кавказское линейное войско заказывает еще 3000, столько же заказывает Черноморское казачье войско, в лице своего атамана Г.И. Филипсона (1809-1883).

            17.05.1860 г. штаб войск правого крыла Кавказской линии затребовал от наказного атамана линейного войска образец шашки, который и был выслан, причем в сопроводительном письме атаман указал, что в сравнении с образцовой, шашки будет изготовляться несколько более длинными, отточенной и без ножен, так как их более выгодно делать на месте.

            В Кубанском казачьем войске (так с 19.11.1860 г. стало называться Черноморское казачье войско) в начале 1861 г. была создана комиссия по приему шашек контракта 1860 г. Последний заказ на 2100 шашек без ножен, по цене 3 руб. за единицу, был сделан Кубанским войском 31.05.1861 г.

            Всего Таннер поставил 11 045 шашек: 2934 из них с ножнами, и 8111 без ножен. Некоторое неизвестное количество шашек закупалось непосредственно командирами частей, распределявшими их по своему усмотрению.

            Шашка представляла собой стальной, искривленный по небольшой кривизне, однолезвийный клинок, боевой конец которого был обоюдоострым примерно на 150 мм. В сечение клинок был треугольным, вдоль обуха проходили три узких дола. Длина верхнего дола, мм - 520; среднего, мм - 640; нижнего, мм - 650.

            Нижний край третьего дола отстоял от обуха на 16 мм, обух плоский. Толщина обуха возле эфеса, мм - 6,5, хвостовик короткий, длиной, мм -  95, довольно резко сужался на клин. С правой стороны клинка выбивалось клеймо изготовителя в виде дугообразной надписи: LUNESCHLOSS.

             Рукоять изготавливалась из буйволового рога темно-коричневого, почти черного цвета. Она была цельная, с прорезанным пазом под хвостовик, на головке выполнялась узкая прорезь шириной 1,5 мм, обозначая так называемые «уши». Толщина рукояти в основании, мм - 19; толщина головки, мм - 24,3; ширина головки, мм - 48,2. Деревянные ножны с железными гайками (обоймицами) оклеивались черным хозом. [ШАШКА ТАННЕРА, КАЗАЧЬЯ ШАШКА. - Клинская казачья община КГКО МОКО СКВРиЗ 05.02.2016 г.]. 

            Взятая за основу черкесская шашка имела самый узкий из возможных клинков, три узких дола которых располагались максимально близко к обуху и заканчивались у боевого конца, а не у острия, как обычно.

            Так например, в 1862 г. известный британский специалист в области длинноклинкового оружия Дж. Лэйфем (J. Schleif) однозначно утверждал, что именно такой способ облегчения веса клинка лучше всего обеспечивает сохранение его прочности.

            В конце XIX века, когда встал вопрос о принятии на вооружение для казаков Кавказского войска новой шашки, взяли проверенную «таннеровку», убрали один дол и, после довольно неторопливых испытаний на вооружение была принята шашка обр. 1904 г.

            Как и полагалось кавказской шашке, весо-размерные характеристики шашки обр. 1904 г. были заметно скромнее таковых, как у шашек обр. 1834, 1838 и 1881 гг. Офицеры среднего звена подчеркивали функциональность и боевые преимущества прямой рукояти образца 1904 г.

            Государь император дал высочайшее соизволение на утверждение образца азиатских шашек. Размеры: общая длина, мм - 920; длина клинка, мм - 750; ширина клинка, мм - 34-35; толщина обуха клинка, мм - 6; вес со стандартной рукоятью, г - 700, что не могло не сказаться на ослабленной силе удара этой шашкой.

            Недостатком шашки можно было считать малую приспособленность для укола - к этому не располагало ни острие тесачного типа, ни отсутствие отверстия под темляк. Британские кавалеристы, имевшие во время войн с Наполеоном легкокавалерийские сабли обр. 1796 г. с остриями подобного типа, испытав их в бою, начали перетачивать тесачные острия на копьеобразные.

            Испытания новой шашки на Златоустовском заводе показали, что сквозной монтаж рукояти на хвостовик клинка недостаточно надежен, а раструб в верхней части ножен, необходимый для вкладывания туда рукояти по головку, может служить отличным резервуаром для скапливания дождевой воды, что может привести к порче оружия.

            Однако все эти разумные доводы были отвергнуты на основании того, что шашка эта удобна в ношении, проверена временем и привычна для казаков.

            Таким образом, можно сказать, что из двух линеек русских шашек наиболее самостоятельной и наиболее эффективной стала линейка шашек азиатского образца.

            Линейка шашек кавказского образца сохранила не только характерные особенности классических кавказских шашек, но и все недостатки. Тем не менее, именно шашки кавказского образца стали наиболее популярными среди офицеров Российской Императорской армии. [ЧЕМ РУССКАЯ ШАШКА ОТЛИЧАЛАСЬ ОТ КАВКАЗСКОЙ. - Историческое оружиеведение (Yandex Zen). 15.08.2020 г.].

            Следует также отметить, что клинки шашек Таннера были отменного качества и, с годами их ценность только росла. Поэтому неудивительно, что многие клинки, дошедшие до нашего времени, представляют собой офицерское оружие, о чем свидетельствуют прекрасный орнамент, серебро и позолота рукоятей и прибора ножен этих шашек, хотя изначально шашки Таннера предназначались для нижних чинов, которым должны были раздаваться бесплатно.    

            Малая пехотная лопата (МПЛ).

            Российскую Императорскую армию нельзя упрекнуть в невнимании к носимому и возимому шанцевому инструменту: самоокапывание русская пехота практиковала еще в Русско-турецкую войну 1877-1878 гг., а в 1878 г. получила малую лопату, именовавшуюся одно время «линемановской» (по фамилии ее изобретателя, капитана датской службы Линнеманна) (ru.wikipedia.org). 

            Изобретателем малой пехотной лопаты считается датский офицер Мадс Линнеманн (Mads Johan Buch Linnemann; 1830-1889). Лопата была им запатентована в 1870 г., но единственной страной, заплатившей за пользование патентованного изобретения Мадса Линнеманна, стала Российская империя.

            В числе первых он выполнил заказ Российской Императорской армии, поставив в Россию 60 тыс. малых пехотных лопат и получив за это 30 тыс. руб. [«ГЛУБОКО КОПНУЛ». / Российская газета - Неделя N 7272 (106), Сайт рг.ру, Егор Елисеев.].

            Позже конструкция Линнеманновской лопаты в различных государствах совершенствовалась, менялись материал, размеры и немного конструкция, но принцип действия оставался прежний. 

            Капитан датской армии Мэдс Линнеман в 1869 г. попытался организовать на родине массовое производство своего изобретения - малой пехотной лопаты. Однако, военное ведомство Дании приняло на вооружение лопаты Линнемана из расчета 256 штук на пехотный батальон - то есть каждому третьему бойцу.

            Поэтому капитану ничего не оставалось, как организовать производство в Австрии, и Вена благодаря датчанину на долгое время оказалась крупнейшим мировым экспортером этого шанцевого инструмента, пока в других странах не наладили собственное производство. 

            Линнемановская пехотная лопата (Den Linnemannske Spade - M.1870) стала известна как окопная лопата Линнеманна, малая лопата пехотная, носимая лопата. Широко известно и распространено ее неуставное название - саперная лопатка. 

            Российское военное ведомство в австрийской фирме «Vogel und Nout» закупило 60 тыс. линнемановских лопаток для частей, участвовавших в Русско-турецкой войне 1877-1878 гг., и контингента Ахалтекинской экспедиции, принуждавшего к миру племена в Туркмении.

            С той поры конструкция МПЛ мало чем изменилось: простой и ухватистый черенок из некрашеного дерева твердых пород, стальной штык полметра длиной, надежно укрепленный обжимным кольцом. 

            Еще в Русско-турецких войнах российские солдаты использовали шанцевый инструмент для рукопашного боя, хотя наиболее массовым явлением это стало в Первую мировую войну.

            К началу Первой мировой войны в снаряжение пехотинца уже входила малая пехотная лопата, носимая на поясе в кожаном чехле. Также в качестве шанцевого инструмента имелись малые топоры и кирки. Возимый инструмент включал большие лопаты, топоры, кирки, мотыги и т.п. 

            Так, на пулеметную команду пехотного полка на 1914 г. полагался носимый шанцевый инструмент - 28 малых лопат и 7 топоров и возимый (на двуколке) - 8 больших лопат, 4 топора, 4 кирки и 4 мотыги. Однако «закапываться» в землю войска предпочитали не учить. В полевой фортификации по-прежнему присутствовали «редуты», искали лишь способы более быстрого их возведения и лучшей защиты. 

            Накануне войны рассматривался вопрос снабжения частей земленосными мешками для организации закрытий, по примеру германской армии. Так, для пулеметных команд предлагалось иметь по 3 мешка на человека, по 12 на пулемет. В 1913 г. специально «определялась сила проникновения остроконечной пули» в закрытия из земленосных мешков с различным наполнением (песок, чернозем, глина).

            В каждой стрелковой роте пехотного батальона Российской империи носилось восемьдесят [ЛОПАТА. / Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб., 1890-1907.] малых лопат [ИНСТРУМЕНТ ШАНЦЕВЫЙ. / Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб., 1890-1907.] и двадцать топоров.

            Однако необходимо признать, что и наша пехота обучалась в мирное время самоокапыванию отвратительно, спустя рукава, а инженерная подготовка в армии велась недостаточно.

            Но уже в начале самой войны великий князь Андрей Владимирович писал в своем дневнике: «Лопата, к которой раньше относились весьма небрежно, считая ее за лишний груз, теперь ценится солдатами, и каждый бережет свою лопату, как винтовку».

            Малые пехотные лопаты обеспечивали основной объем выполняемых земляных работ, при необходимости становясь дополнительным холодным оружием, причем очень мощным.

            С началом Первой мировой войны - особенно ее позиционного периода - требования войск на шанцевый инструмент резко выросли. Удовлетворить этот спрос отечественная промышленность также не могла. Шанцевый инструмент, как и колючую проволоку, приходилось закупать за границей. Широко использовались войсками и захваченные инструменты, среди которых малые пехотные лопаты были весьма значимым трофеем.

            Использование МПЛ в качестве холодного оружия известно еще несколько ранее Первой мировой войны, где для рукопашного боя штык лопаты специально затачивался со всех сторон, превращая саперный инструмент в опасное, обоюдоострое и при этом компактное оружие.

            Одно из первых упоминаний в литературе о малой пехотной лопате, как об оружии, можно встретить в знаменитом романе Эриха Марии Ремарка (Erich Maria Remark; 1898-1970) - «На западном фронте без перемен»:

            «Нам пополняют запасы патронов и  ручных гранат. Штыки мы осматриваем сами. Дело в том, что у некоторых штыков на спинке лезвия есть зубья, как у пилы. Если кто-нибудь из наших попадется на той стороне с такой штуковиной, ему не миновать расправы. На соседнем участке были  обнаружены трупы наших солдат, которых недосчитались после боя; им отрезали этой пилой уши и выкололи глаза.

            Затем им набили опилками рот и нос, так что они задохнулись. У некоторых новобранцев есть еще штыки этого образца; эти штыки мы у них отбираем и достаем для них другие. Впрочем, штык во многом утратил свое значение.

            Теперь пошла новая мода ходить в атаку: некоторые берут с собой только ручные гранаты и лопату. Отточенная лопата - более легкое и универсальное оружие, ею можно не только тыкать снизу, под  подбородок, ею прежде всего можно рубить наотмашь.

            Удар получается более увесистый, особенно если нанести его сбоку, под углом, между плечом и шеей; тогда легко можно рассечь человека до самой груди. Когда колешь штыком, он часто застревает; чтобы его вытащить, нужно с силой упереться ногой в  живот противника, а тем временем тебя самого свободно могут угостить штыком. К тому же он иногда еще и обламывается».

            Малой пехотной лопатой обычно работали лежа, стоя на коленях или же сидя, в зависимости от обстановки. Малую пехотную лопату в начале работы врезали в землю углом стального лотка, несколько наклонно, перерубая встречающиеся в земле мелкие корни.

            Малой пехотной лопатой работали непрерывно в течение 10-15 мин, после чего отдыхали 5-10 мин и снова продолжали работу, таким образом, можно было проделать больше работы менее утомившись, чем при непрерывной работе без отдыха в течение 45-50 мин.

            Успех работы этой лопатой в среднем грунте составляет 0,1-0,5 м3/ч. Черенок лопаты не окрашивается, его следует отшлифовать шкуркой и слегка опалить над огнем.

            Только в этом случае черенок не будет скользить в руке, не потребуется больших усилий для удержания лопаты и не будут набиваться мозоли. Хотя неоднократно предпринимались попытки усовершенствовать эту лопату, в том числе и за счет того, что ее делали складной, или за счет изменения формы режущего края, однако во всех случаях возвращались к классическому варианту.

            В всех остальных случаях для самоокапывания и оборудования позиции пользуются возимым шанцевым инструментом.

            Опыт фронтовиков Первой Мировой войны был учтен военачальниками РККА, которые разработали соответствующие программы, и армейские инструкторы стали обучать новобранцев рукопашному бою не только с винтовкой со штыком, но и с использованием шанцевого инструмента.

            Длина лопаты в 50 см была выбрана совсем не случайно, благодаря таким размерам и конструкции появлялась возможность самоокапывания бойца из различных положений: лежа, сидя либо стоя на коленях, в зависимости от складывающейся боевой обстановки.

            Солдат, имеющий навык работы с лопатой, выкапывал окоп для стрельбы из положения лежа за 8-12 мин, новобранец справлялся с такой задачей в среднем за полчаса. Такие результаты подчеркивали важность обучения молодых солдат владению малой пехотной лопаты, так как в реальном бою даже небольшая задержка по времени могла стоить им собственной жизни. 

            В соответствии с нормативами РККА ВС СССР боец общевойсковых формирований должен был уметь отрыть малой пехотной лопатой за час: 

                - 3/4 м/3 в песчаном грунте;
                - 1/2 м/3 в среднем растительном грунте;
                - около 1/3 м/3 в глинистом грунте.

            Обе нижние стороны стального лотка МПЛ затачивались, угол заточки стального лотка устанавливалось Наставлением.

            Производительность работы в среднем грунте равнялось 0,1-0,5 м3/час. Черенок пехотной лопаты изготавливался из твердых пород деревьев и никогда не окрашивался.

            Все грани лотка лопаты обычно затачивались, а вот самодельный темляк к рукоятке малой пехотной лопаты прикреплялся не всегда. Малая пехотная лопата с рукоятью могла использоваться и как оружие в рукопашной схватке, и как метательное оружие.

            Малой пехотной лопатой также рубили деревья для костра, кололи лед и использовали как боевой топор, она оставляла после себя страшные колото-резанные и рубленые раны, по сути, ничем не уступала топору. Это было идеальное оружие для рукопашной схватки в ограниченных условиях пространства - в окопе, траншее, бункере или подземных коммуникациях.

            Остро отточенной лопаткой можно было спокойно отрубить голову, рассечь череп, отсечь конечность, вспороть живот. На занятиях бойцы отрабатывали колющие удары вперед, удары сверху вниз и рассекающие удары.

            Во время Второй мировой войны немцы пользовались Klappspaten 1938 (Складная лопата 1938 г.) - складными малыми пехотными лопатами обр. 1938 г. Под аббревиатурой советской МПЛ-50 скрывалась малая пехотная лопата, где число - 50 - подразумевало общую длину инструмента, равную 50 см.

            В связи с этим стоит отметить, что сегодня на вооружении российской армии в качестве шанцевого инструмента имеется лопата БСЛ-110 - большая саперная лопата.

            Эта лопата принята в качестве обязательного атрибута оснащения всей военной техники, размер этой лопаты был строго установлен стандартом: длина от кончика лезвия до кончика держателя 1100 мм, ширина лезвия, или стального лотка 200 мм, длина погружаемой в грунт части около 250 мм, а вместе с металлическим тяжем - до 400 мм.

            Стальной штык и деревянный черенок - вот две составляющих МПЛ-50. Все предельно просто, однако даже эти две детали продуманы до мелочей. Черенок (рукоять) вытачивается из древесины твердых пород, тщательно обрабатывается, но не окрашивается.

            После обработки поверхность черенка остается слегка шершавой, после чего ее обжигают и обрабатывают шлифовальной шкуркой. В итоге получается древко, которое не скользит в руке и при умелом обращении не натирает мозоли.

            По форме штыка малые пехотные лопаты могут быть 4- и 5-угольные, иногда встречаются и овальные. Лопата МПЛ-50 имеет стальной штык пятиугольной формы шириной 150 мм, длиной 180 мм, покрытый антибликовой краской. Лезвие затачивается как с одной, так и обеих сторон: такой способ заточки помогает легко перерубать корни кустарников и мелких деревьев и, в целом облегчает работу при рытье окопа.

            Малая пехотная лопата современных западных вооруженных сил обычно выполнена из легких сплавов, имеет D-образную рукоятку на конце черенка, и, как правило, является разборно-складной. На малой лопате Вермахта имелись тяж и гайка, для изменения положения лотка, при изменении положения лопата становилась мотыгой.   

            Малая пехотная лопата носилась / носится в специальном брезентовом или кожаном чехле на поясном ремне с правой стороны несколько сзади. На его задней поверхности имеются две шлевки (матерчатая полоска на поясе одежды, под которую продевают ремень) для крепления инструмента на поясном ремне.

            О качестве МПЛ-50 свидетельствует хотя бы то, что ее выпускает американская фирма «Cold Steel». На русскоязычных сайтах часто указывается следующее описание к данному товару:

                «По аналогии с малой саперной лопаткой Советской Армии именитая ножевая компания выпустила лопату «Cold Steel Special Forces Shovel» с чехлом с расширенным функционалом, тактическими данными, позволяющими использовать ее в качестве холодного оружия». [Читайте подробнее на FB.ru.].    
               
            Винтовка Бердана N 1/2.

            Одним из серьезных последствий Крымской войны стало постоянное опасение командования Российской армии столкнуться в бою с технически превосходящим противником. В реальности превосходство союзников в оснащении войск нарезным оружием было не настолько велико, как принято считать, и было лишь одним из многих факторов.

            Тем не менее, «нарезной миф», состоявший в том, что солдаты противника стреляли дальше, чем пушки Российской Императорской армии, утвердился как одна из главных причин поражения. 

            Учитывая, что вторая половина XIX века стала периодом научно-технической революции, это стремление «не отстать» привело к «нашей несчастной ружейной драме», когда едва принятые на вооружение образцы огнестрельным оружием требовалось заменять еще более новыми.

            Например, принятую в 1866 г. винтовку Терри-Нормана (Terry-Norman rifle) в 1869 г. вскоре стали заменять на систему австрийца Крнка (Krnka rifle). При этом параллельно в 1867 г. была принята на вооружение игольчатая винтовка системы Карле (Carle rifle), а в 1868 г. казнозарядная винтовка Бердана N 1. 

             В 1860 гг. российская армия проводила коренную реформу, предусматривающую не только переход на мобилизационный принцип комплектования, но и кардинальную модернизацию всей технической составляющей. После Крымской войны приоритет стал придаваться огневой мощи пехоты, основанной на сконструированные под унитарные патроны скорострельные казнозарядные винтовки.
          
             В этот период под военным воспитанием понимали воздействие «на сердце, ум и тело солдата» с целью формирования у него высоких нравственных, умственных и физических качеств.

            Для улучшения нравственности среди нижних чинов в 1859 г. Государственный совет отменил прежние законы об отдаче в солдаты за преступления, с 1863 г. были исключены из документов оскорбляющие человеческое достоинство положения о телесных наказаниях шпицрутенами, плетьми, клеймением.

            В 1869 г. принимается «Дисциплинарный устав», в котором дисциплинарная практика имела преимущественно воспитательный, а не карающий характер. 

            В 1868 г. - на вооружение Российской Императорской армии была принята однозарядная винтовка под унитарный патрон центрального воспламенения с металлической гильзой и дымным порохом, которой стала малокалиберная винтовка системы Бердана - в свое время отставной полковник US Army под именем Хайрем Бердан (Hiram Berdan; 1824-1893) переделал дульнозарядную винтовку в казнозарядную.

            В данном контексте слово «малокалиберная» не должно вводить в заблуждение современного читателя, так как необходимо понимать, что принятые в те годы образцы вооружения отличались калибром более крупным, чем недавно изобретенное оружие.

            Если говорить о конструкторской деятельности участника Гражданской Войны в США (1861-1865), Хайрема Бердана, то на этом поприще он преуспел даже больше чем на военной службе. Первое изобретение, запатентованное им, касалось конструкции унитарных патронов центрального воспламенения (весьма на тот момент несовершенных).

            Х. Бердан первый предложил сделать в углублении донца гильзы своеобразную наковаленку, о которую и разбивался капсюль, накалываемый бойком. Кстати, патроны такого типа, получившие самое широкое распространение, довольно долго так и назывались: «патроны Бердана» (таково было его изобретение).

            Воодушевленный первым успехом, отставной полковник принялся за создание винтовки с откидным затвором собственной конструкции. Винтовка калибром 4,5 линии (11,43 mm), имела откидной вверх затвор с курком прямого хода. Винтовка системы Х. Бердана калибра 15 mm поступила также на вооружение испанской армии под наименованием Spanish Berdan.

            Из общего ряда подобного оружия ее выделяли поразительная точность и кучность стрельбы, именно поэтому на нее обратили внимание двое русских офицера, - полковник А.П. Горлов и поручик К.И. Гуниус, командированные в начале 1860 гг. в Америку для ознакомления с различными образцами стрелкового оружия с целью изучения возможности применения этих образцов в российской армии, где посетили стрелковый полигон и мастерские по ремонту оружия.

            На верстаках в полуразобранном виде лежало творение самого Х. Бердана, показавшееся достойным самого пристального внимания. После многочисленных испытаний русские офицеры пришли к заключению о том, что казнозарядная винтовка Х. Бердана как нельзя лучше подходит для перевооружения российской армии. Х. Бердан согласился продать патент за 50 тыс. золотых рублей ($ 38 тыс. по курсу на 1867 г.), которые и были ему уплачены в июле 1867 г.

            Собственно с этого момента и начинается история российской винтовки Бердана. В дальнейшем, будто бы, Хайрема Бердана пригласили в Россию, куда он и прибыл, в Гатчинскую стрелковую школу, где продолжил конструкторскую работу по усовершенствованию своей винтовки.

            Спроектированная совместно с полковником А.П. Горловым и капитаном К.И. Гуниусом, в конструкцию винтовки было внесено  в конструкцию 25 различных усовершенствований (от первоначального образца осталось немного) и переконструирована на калибр 4,2 (4,23) линии - 10,67 (10,75) мм. 

            Патрон состоял из цельнотянутой латунной гильзы бутылочного типа; внутренней латунной чашечки, вдавленной в дно патрона для устранения слабого места в закраине; капсюля - прессованного ударного состава, прикрытого тонким кружком из олова; заряда дымного селитро-угольного пороха; просальника из льняной бумаги, наполненной стеарином (франц. stearine, от греч. stear - жир) или отжатым говяжьим салом, который, проходя по каналу ствола, предотвращал слишком раннее повреждение ствола, являясь своеобразной смазкой безоболочечной пули из свинца, обернутой бумагой.

            Патроны этого калибра выпускались в пехотной разновидности с навеской пороха в 1,19 золотника (5,117 г), пуля оборачивалась белой бумагой) и кавалерийской - 1,008 золотника пороха (4,265 г) - розовой бумагой, а также производились холостые патроны. Некоторые значения отмечены знаком ~ (приблизительно) из-за возможных погрешностей перевода из дореформенных значений.

            Так, в официальных отчетах тех лет указывались значения в дюймах для измерения длины и в шагах для обозначения прицельной и максимальной дальности стрельбы.

            На тот момент в Российской Императорской армии наблюдался полный беспорядок в плане стоящих на вооружении образцов оружия - чего там только не было, присутствовали винтовки разных мастей, среди которых преобладали винтовки системы Carle (150 тыс.) и системы Krnka (600 тыс.), потому срочно требовался единый образец армейской винтовки.

            Первый заказ на производство Бердана N 1 был размещен в США на заводе Кольта, в результате которого Россия должна была получить 30 тыс. винтовок. Этот заказ оказалась единственным, так как в 1870 г. уже подоспел Бердан N с определенными исправлениями в конструкции.

            Масса винтовки Бердан N 1 составляла, кг - 4,2; общая длина, включая штык, мм - 1850; дальность прицельной стрельбы, м - 1050; начальная скорость пули 427 м/с.   

            Прибывший в апреле 1869 г. в Россию Хайрем Бердан предложил приспособить к 4,2-линейной винтовке продольно-скользящий поворотный затвор. Металлический патрон позволил выявить все достоинства продольно-скользящего затвора, который досылал патрон в патронник и выбрасывал стреляную гильзу, упрощал и ускорял процесс перезаряжания и вскоре стал наиболее часто применяемым в стрелковом оружии. 

            Возможно, что историческая перспектива продольно-скользящего затвора вряд ли была известна российским генералам, и решение о принятии на вооружение винтовки Х. Бердана, а не винтовки А.П. Горлова, обосновывалось на основании испытаний, проведенных 17.05.1869 г. в учебном пехотном батальоне Петербургского военного округа.

            Новая винтовка под патрон того же калибра 10,67 мм, была принята на вооружение под обозначением «скорострельная малокалиберная винтовка Бердана N 2», а принятие на вооружение винтовки, разработанной при участии А.П. Горлова и К.И. Гуниуса и получившей «неформальное» наименование винтовка Бердана N 1, было отменено (можно понять недовольство полковника А.П. Горлова). [ПОЧЕМУ ПОМЕНЯЛИ БЕРДАНКУ N 1 на N 2: ИСПЫТАНИЯ 1869 ГОДА . - Историческое оружиеведение (Yandex Zen). 16.01.2022 г.].

            Продольно-скользящий затвор (поворачиваемый вокруг своей продольной оси) обеспечивал надежное запирание и удачно выбрасывал гильзы одновременно с автоматическим взведением ударного механизма. К тому же патрон теперь не приходилось заталкивать в патронник вручную, поскольку затвор автоматически выполнял эту функцию.

            Принцип работы скользящего затвора основывался на открывании и закрывании ствола, двигаясь в коробе, размещенном на оси ствола. Движение рукояти слева направо запирало ствол, досылало патрон в патронник  и одновременно служил для боевого взвода ударника, при котором обратное движение приводило к выбросу патрона или стреляной гильзы.

            С другой стороны, такая конструкция не являлась идеальной и подвергалась обоснованной критике. Так, малый ход рукояти - всего 45°, мог послужить причиной случайного открытия затвора, что могло привести к травмам стрелков, особенно часто такое случалось в изношенных образцах.

            К серьезным минусам также можно было отнести взвод курка, нелогично связанного с движением затворной рукояти, что послужило поводом для установки слабой боевой пружины, а уже из-за нее происходили осечки при сильных морозах, когда силы ударника было недостаточно для того, чтоб надколоть капсюль патрона. Слабости затвора особенно негативно проявлялись в кавалерии: из-за сильной тряски затвор попросту выпадал, делая стрельбу невозможной.

            Несмотря на перечисленные минусы, Бердан все-таки превосходила по точности почти все существующие на тот момент прочие аналоги, лишь незначительно уступая британской конструкции Martin-Henry, а цена производства,  простота в освоении и практическая скорострельность были решающими аргументами при обсуждении целесообразности принятия ее на вооружение.

            Модифицированная винтовка обладала тем же калибром, но затвор стал продольно-скользящим, что значительно упростило эксплуатацию винтовки - с помощью новой системы патрон досылался в патронник, а стреляная гильза выбрасывалась.

            Ложе винтовки первоначально изготавливали из ореха, но впоследствии его производство наладили из березы, для крепления цевья использовали два раздвижных кольца, фиксация штыка производилась с правой стороны с помощью специального крепления, а не под стволом.

            Механизм винтовки Бердан N 2 работал так: поворот затвора на 45° приводил к его запиранию; во время открывания затвора производился взвод ударника; специальный выбрасыватель позволял удалять стреляные гильзы.

            Технические характеристики винтовка Бердан N 2, принятой на вооружение в 1870 г. (для упрощения понимания приведены параметры модификации 1870 г. в «пехотном» исполнении): масса винтовки в снаряженном состоянии составляла, кг - 4,249, длина без штыка, мм - 1346 (драгунской и казачьей, мм – 1219), длина ствола, мм - 832,6 (драгунской, мм - 720; казачьей, мм - 718; карабина, мм - 475,234). Калибр винтовки Бердана составлял 4,2 (точнее 4,23) русской линии, что соответствовало 10,67 (10,75) мм; патрон 10,67x58 мм R.

            Эффективная дальность выстрела составляла, м ~ 284; максимальная дальность выстрела, м ~ 852. Скорострельность винтовки составляла 6-8 выстр/мин, прицельная дальность, м - 1050.

            Диаметр ведущей части пули, мм - 10,92; диаметр ствола, мм - 10,67 (10,668); диаметр фланца, мм - 13,44; настоящий калибр пули, мм - 10,75; масса пули, г - 24,016; масса пороха, г - 5,07 (драгунской, казачьей и карабина, г - 4,26); вес патрона, г - 39,24; начальная скорость пули - 437-442 м/с (драгунской и казачьей - 386 м/с; карабина - 362 м/с), дульная энергия выстрела (начальная кинетическая энергия пули, измеренная на дистанции не более 1 м от дульного среза ствола) равнялась 2332-2346 J.

            Пуля патрона несколько укороченной кавалерийской винтовки имела начальную скорость 415 м/с и дульную энергию 2069 J. Наибольшая дальность полета пули составляла приблизительно 3500 м, дальность прямого выстрела при стрельбе из пехотной винтовки по ростовой фигуре пешца приблизительно - 390 м, по ростовой фигуре кавалериста - около 500 м.

            Уменьшение калибра позволило несколько улучшить баллистику и сделать траекторию полета пули более настильной. В отличие от цилиндрического патрона по всей высоте, патрон Бердана несколько суживался к дульцу, имея плечо, выше которого дульце сжималось в шейку. В конструкцию винтовки было внесено более 20 изменений, устранены недостатки, выявленные в ходе испытаний (непрочность затвора, недостаточная точность).

            На порох, помещенный в гильзе, был положен в бумажной чашке просальник из смеси сала с воском, который служил для лучшей обтюрации и смягчения нагара в стволе. Пуля была цилиндро-оживальная, штампованная из чистого свинца, в бумажной обертке, на дне которой имелось углубление для помещения узелка конца бумаги.

            Снаружи пуля с оберткой была осалена для уменьшения трения пули в стволе при выстреле. Обвертывание нижней части пули бумагою производилось для устранения освинцования нарезов ствола. Пуля была принята сплошная, которая при выстреле вдавливалась в нарезы, осаживалась, сдавливаясь по длине, расширяясь в стороны и тем самым, заполняя собою нарезы.

            Пробивное действие пули пехотной винтовки при стрельбе по дюймовым сосновым доскам при начальной скорости 437-442 м/с равнялась - с расстояния 200 шагов - восемь однодюймовых досок (от 7 до 9 досок), установленных на расстоянии 10 см друг от друга, на 800 шагов пуля пробивала от 4 до 7,5 досок, на 1200 шагов - от 4 до 4,5 досок, на 2000 шагов - от 1,5 до 3 досок. От 100 до 200 шагов пуля пробивала 3 железных листа в 1 линию, 2,5 мм толщиной - каждый.

            Кучность боя винтовки Бердан N 2 при стрельбе на дистанцию 100 м равнялась приблизительно 18 см, то есть когда пули укладывались в диаметр этого круга.
   
            Винтовка была принята на вооружение Российской Императорской армии в 1868 г. под названием - «стрелковая винтовка образца 1868 года» - без упоминаний первоначального и последующих авторов.

            С учетом ее великолепной, на конец 1860 - начало 1870 гг., баллистики, ею вооружали в первую очередь стрелковые части, представляющие из себя организационно отдельную от линейной пехоты легкую пехоту, в основном действовавшую в рассыпном строю огнестрельным оружием и избегавшую ближнего боя.

            К началу Русско-турецкой войны (1877-1878) было выпущено около 37 тыс. экземпляров (первую партию Бердана N 2 заказали в Англии, но затем производство было перенесено в Россию).

            Принятие в 1870 г. на вооружение винтовки конструкции Хайрема Бердана сопровождалось скандалом: полковник А.П. Горлов, потративший полтора года времени на доработку одной системы Бердана, внезапно узнал, что, пока он «доводил до ума» эту винтовку, предприимчивый американец прибыл в Россию и предложил российскому Военному ведомству новую систему, но уже с новым, продольно-скользящим затвором. На тот момент это было весьма передовое веяние - достаточно сказать, что немцы приняли такой затвор в 1871 г., французы - в 1874 г.

            Эффективность этого затвора оказалась весьма высокой - именно эта конструкция стала преобладать в дальнейшем, и, винтовка с этим затвором и была принята на вооружение.

            Винтовка Бердан N 2 выпускалась в нескольких модификациях: войска получали пехотную, драгунскую и казачью винтовку, а также карабин.

            В зависимости от рода войск требовалось оружие со своими характеристиками, в связи с чем в 1872 г. появилась драгунский вариант Бердана N 2, главным отличием которого была уменьшенная длина опоры, соединяющей клинок и втулку, более короткий ствол; крепление для штыка (с правой стороны) перенесли под ствол; укороченный штык; уменьшен размер прицела; для крепления ложевых колец использованы стальные пружины вместо винтов; в патроне был уменьшен пороховой заряд с целью снижения мощности отдачи, так как приходилось стрелять с лошади.

            Обе винтовки отличались друг от друга различными особенностями конструкции, в том числе и штыками. Так, копией базового штыка от винтовки N 1 с измененным положением клинка комплектовалась пехотная винтовка, от которой драгунская винтовка отличалась меньшими размерами, достигавшимися, в том числе, и за счет конструкции штыка.

            Главным отличием последнего была уменьшенная длина опоры, соединяющей клинок и втулку. Казачья винтовка и карабин, в свою очередь, поставлялись в войска без штыков, отсюда применение этого устройства не предусматривалось.

            Драгунская винтовка не устроила казаков, что привело к появлению еще более короткой и облегченной казачьей винтовки обр. 1873 г., у которой отсутствовала предохранительная скоба, спусковой крючок был выполнен в виде кнопки, отсутствовало крепление для штыка.

            Но на этом не остановились, и вслед за казачьей винтовкой в производство запустили карабин для легкой кавалерии, созданный на основе драгунского варианта этого оружия, массу которого довели до 2,8 кг, а ствол укоротили до 475 мм.

            Бердан N 2 была последней однозарядной российской винтовкой, которая состояла на вооружении до 1890 гг. - до нового масштабного перевооружения армии.   

            Граненные штыки Бердана N1/2.

            Первые казнозарядные винтовки имели трехгранные штыки, которые штатно крепились к гладкоствольным ружьям, что связано было с тем, что 6-линейные винтовки в начале их выпуска были переделочными из старых дульнозарядных, и потому не было никакого смысла изменять старый штык для них.

            Поэтому для новой винтовки также был традиционно выбран игольчатый трехгранный штык, который устанавливался под стволом огнестрельного оружия.

           Штык игольчатого типа имел преимущество при штыковом бое в плотном строю, а игольчатая форма штыка уменьшала вероятность увязания в теле противника и повышала пробиваемость через плотную одежду. Для его крепления у дульного среза имелся припаянный упор, именуемый штыковой стойкой.

            Новая винтовка обр. 1868 г. первоначально оснащалась трехгранным штыком, который устанавливался под стволом, и, в последующем неоднократно дорабатывался с целью изменения характеристик и эргономики оружия.

            Пехотная винтовка Бердана N 1 (обр. 1868 г.) оснащалась трехгранным штыком, который в дальнейшем неоднократно дорабатывался с целью изменения характеристик и эргономики оружия.

            Штык крепился к дульной части ствола винтовки при помощи трубчатой втулки; эта деталь имела Г-образный вырез в боковой поверхности, предназначенный для крепления штыка в нужном положении при помощи т.н. штыковой стойки, припаянной к стволу. Кроме того, поверх выреза проходил металлический хомут с винтом, при помощи которого основание штыка должно было зажимать ствол и держаться на нем за счет силы трения.

            На нижней поверхности трубчатой втулки располагалась опора штыка, выполненная в виде одной Г-образной детали с самим клинком.

            Для большей жесткости и безопасного обращения вытянутый клинок штыка имел трехгранную форму без заточки на гранях, отсюда жесткость конструкции обеспечивалась долами в боковых поверхностях штыка. Характерной особенностью штыка к винтовкам Бердана, как N 1, так и более поздней N 2, была заточка клинка, острие было выполнено в виде узкой отверточной плоскости.   

            По имеющимся данным, штык винтовки Бердана N 1 имел клинок длиной 510 мм (20,07"), и вес - 453 г (1 фунт). Штык полагалось держать примкнутым на винтовке все время, за исключением операций по обслуживанию оружия.

            Пристрелка винтовки велась с примкнутым штыком, так как после проведенных стрельб со штыком, оказалось, что пуля уходила от точки прицеливания при поражении цели, и по результатам этих испытаний был спроектирован более прочный игольчатый четырехгранный штык по типу швейцарского обр. 1863 г (нем. Stichbajonett Mod. 1863). [BAYONETS OF RUSSJA. - worldbayonets.com.].

           Игольчатый штык имел меньшую массу, чем у аналогичного по габаритам ножевого штыка - который увеличивал нагрузку на переднюю часть ствола, в результате чего снижалась точность стрельбы стоя и с колена. Тогда как игольчатый штык, из-за предусмотренного конструкцией, отклонения клинка на некоторое расстояние от оси канала ствола, не имел подобного негативного воздействия.

            Другим преимуществом была большая длина перед ножевым штыком, так как общая длина винтовки со штыком должна была быть таковой, чтобы пехотинец мог на безопасном от себя расстоянии отразить сабельный удар кавалериста. 

            Четырехгранная форма штыка обеспечивала большую жесткость и прочность штыка, который как и на предыдущих винтовках Российской Императорской Армии, для компенсации деривации был помещен справа от ствола. Он был принят на вооружение РИА в 1870 г., использовался с 4,2-линейной пехотной винтовкой образца 1870 г. (система Бердан N 2) и, чуть видоизмененный, к драгунской версии этой же винтовки (ru.wikipedia.org).

            Характерной особенностью штыка к винтовке Бердана, как N 1, так и более поздней винтовки N 2, стала заточка клинка, острие которого выполнялось в виде узкой тупоголовой лопатки, напоминающую прямошлицевой наконечник отвертки.

            Слыша слово «игольчатый», многие считают, что острие штыка представляло собой острие иглы, когда под острым углом сходились все грани, но в действительности данный штык назван «игольчатым не по форме острия, а по форме самого штыка вытянутого и сужающегося к концу, по форме напоминающего иглу.

            Острие «отверточного» типа на конце штыка делалось для того, чтобы он не застревал, а соскальзывал с кости, или с того же ребра, и без каких-либо особых затруднений извлекался из раны. 

            Штык на винтовке, также как и на предыдущих моделях, для компенсации деривации был помещен справа от ствола, где такое расположение штыка частично компенсировало эффект деривации при стрельбе на дальние расстояния.

            Деривация (от лат. derivatio - отведение, отклонение), - явление, характерное для нарезного оружия, при котором пуля отклоняется от прямой линии вправо или влево, в зависимости от расположения нарезов в стволе. В российском оружии нарезы традиционно проходили слева направо, отсюда пуля и норовила уйти вправо.
    
            В России было принято две разные системы с таким названием: Бердан N 1 (винтовка обр. 1868 г.) с откидным затвором, и Бердан N 2 (несколько вариантов винтовки обр. 1870 г.) с продольно-скользящим затвором. Винтовка Бердана N 2 имела точно такую же ложу как и Бердан N 1, которая на первых образцах изготавливалась из ореха, а затем из березы.

            Цевье было скреплено со стволом двумя раздвижными кольцами на винтах, прицельные приспособления такой же конструкции и прилив для крепления штыка на правой стороне ствола, но сам штык был видоизменен, и крепился не под стволом, а справа от него.

            Штык четырехгранного, а не трехгранного сечения (крестовидного профиля) впервые появился у винтовки Бердана N 2, 1870 г. - у предыдущей версии винтовки (1868 г.), штык еще был трехгранным, в виде равнобедренного треугольника, и располагался снизу от ствола.

            Необходимость в изменении конструкции штыка была связана с тем, что расположение штыка снизу от ствола влияло на точность стрельбы не лучшим образом. Военные специалисты тех лет отмечали, что солдат, чтобы попасть в мишень, должен брать прицел значительно ниже оптимума, целиться буквально «в землю», поскольку пороховые газы, отражаясь от плоской грани расположенного под стволом штыка, отклоняли пулю вверх.

            В начале 1870 г. на рассмотрение Главного артиллерийского управления был предложен новый штык, конструкция которого исключала указанный выше недостаток, он был четырехгранным, располагался не снизу, а сбоку (справа) от ствола, т.к. такая компоновка обеспечивала минимальное отклонение пули от оси канала ствола.

            Кроме того, что важно, четырехгранный штык к новой винтовке оказался легче трехгранного - за счет выбранных на каждой грани клинка долов удалось добиться снижения веса и одновременно некоторого увеличения жесткости по сравнению с прежним трехгранным штыком.

            Тогда как штык для драгунской винтовки имел несколько другое сечение: грани штыка были срезаны под прямым углом, а штык пехотной имел трехсекционное «скругление» каждой грани.

            04.07.1870 г. этот штык был удостоен Высочайшего одобрения. [«ОРУЖИЕ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ. ХОЛОДНОЕ ОРУЖИЕ РОССИЙСКОЙ АРМИИ». - Владимир Глазков. 2020 г.] | [ЧЕМ ЧЕТЫРЕХГРАННЫЙ РУССКИЙ ШТЫК БЫЛ ЛУЧШЕ ТРЕХГРАННОГО? - Дневник ролевика (Yandex Zen). 09.05.2022 г.].

            В 1877 г. проходил испытания экспериментальный штык, однако он так и не был принят на вооружение (экспериментальный штык модели 1876 г., который проходил испытания в гвардейских частях и не был принят на вооружение гвардии, представлял собой игольчатый штык по французскому образцу).

            Наибольшее распространение и известность получила вторая модель. Если принять во внимание кратковременность разработки и поспешность принятия данной винтовки на вооружение, можно сделать вывод что Бердан N 2 для своего времени был довольно хорошим оружием.

            Конструктивно она особенно не выделялась среди множества других армейских винтовок с продольно-скользящим затвором того времени, но, как сказано выше, из общего ряда ее выделяла поразительная (для 1870 г. разумеется) точность и кучность стрельбы, что и роднило ее с предшественницей.

            Канал ствола этих винтовок имел 6 правосторонних нарезов глубиной 2,54 мм (0,1"), нарезы втрое шире полей, имели длину хода 50 калибров и по всей длине канала ствола они имели крутизну 1,5 оборота.

            То есть, учитывая соотношение длины и диаметра пули, можно вычислить, что длина шага нарезов была оптимально подобрана к геометрическим размерам пули и обеспечивала ей хорошую стабилизацию в полете, что положительно сказывалась на точности и кучности.

            Для компенсации деривации, возникающей при полете пули, было решено перенести клинок штыка из-под ствола на его правую сторону. Все потому, что когда из любого другого подобного оружия ведет огонь правша, то в силу специфики анатомии стрелка, ствол уводит не только вверх, но еще и в сторону «рабочей» руки, в данном случае - вправо.

            Таким образом, штык с опорой были перенесены на другую часть трубчатой втулки, конструкция которой, однако, не изменилась. Как и ранее, крепление на дульной части ствола осуществлялось при помощи хомута с винтом.   
            
            Габариты, вес и форма штыка обновленной конструкции, несмотря на все изменения, практически не изменились. Все эти параметры были отработаны в рамках базового проекта, из-за чего появилась возможность не вносить кардинальные новшества при сохранении приемлемых характеристик.

            Так же сохранилось и требование, касавшееся постоянной эксплуатации винтовки с примкнутым штыком. В данном случае это требование позволяло повысить точность огня ценой некоторого снижения удобства использования винтовки.
    
            Являясь дальнейшим развитием ранее существовавших идей, опробованных и отработанных на практике, штык позволял эффективно решать поставленные задачи.

            Винтовка, оснащенная игольчатым штыком, являлась универсальным оружием, пригодным для стрельбы по противнику и использования в схватке с применением холодного оружия. В случае с последней большая длина оружия и штыка могла давать некоторое преимущество перед противником, имеющим иное вооружение.

            Параллельно с созданием винтовки Бердана, а также в течение некоторого времени после ее принятия на вооружение, среди армейского командования шли споры о перспективах штыка.

            Некоторыми военачальниками предлагалось переработать пехотное оружие по образцу зарубежных стран, так как к этому времени прусская армия начала отказываться от игольчатых штыков и переходить на штыки–тесаки, имевшие некоторые преимущества перед своими предшественниками; тесак имел крепления, как и игольчатый штык, однако отличался формой клинка и длиной.

            Винтовка с тесаком была на полдюйма длиннее оружия с игольчатым штыком, а также весила на 60 золотников, то есть на 258 г, больше. Полная длина штыка для винтовки Бердана N 2 составляла 23" (584 мм), «лезвия» (так писали в документах тогда) - 20" (510 мм), ширина по более длинному ребру возле шейки - 0,76" (9,5 мм), ширина плоского «отверточного» острия - 0,2" (5,08 мм); клинок штыка был неравноблочным - несколько приплюснутым с боков. 

            Весьма интересны были потуги по замене игольчатого штыка на штык-тесак, где только усилиями военного министра Д.А. Милютина удалось отстоять игольчатый штык. Несколько раз споры достигали своего пика, однако сторонникам игольчатой конструкции удалось отстоять ее сохранение. Сторонникам тесаков все же удалось «продавить» подобные штыки для гвардейских частей, но остальная армия, как и ранее, использовала игольчатые клинки.

            Из дневника Д.А. Милютина за 14.03.1874 г.: «… снова возбужден вопрос о замене штыков тесаками … по примеру пруссаков. Три раза уже был обсуждаем этот вопрос лицами компетентными: все единогласно отдавали преимущества нашим штыкам и опровергали предположения государя, чтобы штыки примыкались к ружьям только в то время, когда предоставится надобность действовать холодным оружием.

            И несмотря на все прежние доклады в таком смысле, вопрос снова поднимается в четвертый раз. С большой вероятностью, здесь можно предполагать настояния герцога Георга Мекленбург-Стрелицкого, который не может допустить, чтобы у нас что-либо было лучше, чем в прусской армии».

            Также в это время рассматривался и вопрос переноски и примыкания штыков, согласно руководствам по эксплуатации оружия, штык должен был постоянно находиться на стволе оружия, как при транспортировке, так и в бою, тем не менее, предлагалось изменить этот порядок, исходя из соображений эргономики.

            Предлагалось переносить оружие без штыка, что сокращало его длину и, как следствие, сказывалось на удобстве, присоединяя клинок только перед боем. По некоторым данным, сторонником таких изменений был даже император Александр II (1818-1881), однако даже поддержка верховной власти не помогла этому предложению, сторонники имеющегося подхода к обращению с оружием сумели отстоять свою точку зрения.

            Рана, наносимая граненным штыком, была явно тяжелее, чем рана от удара ножевым штыком, главным образом как за счет большей глубины проникновения, так и от следствия множественности внутренних кровотечений, которые при беглом осмотре подчас были неразличимы либо мало заметны.

            Дебютировав еще в начале 1870 гг., в туркестанских походах, винтовка Бердана, в сущности, и завершила ими свою биографию в качестве штатного армейского оружия, отстрелявшись в походе на Геок-Тепе (1881-1882) и в деле против афганцев под г. Кушкой (1885; ныне - г. Серхетабад).

            Не вытеснив полностью другие винтовки, к началу Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. в российской армии, винтовка Бердана N 2 количественно уступала только винтовке Krnka (253 152 единиц против 413 297), но заметно превосходила винтовку Carle (150 868). Основными винтовками российской армии в то время были винтовки Krnka и Carle, калибром 15,24 mm, так что на их фоне она казалась легкой и изящной.

            В Русско-турецкую войну (1877-1878) российская армия вступила, имея на вооружении сразу три образца винтовок: две переделочных из дульнозарядных капсюльных 6-ти линейных, чешская винтовка Крнка (англ. Krnka) с латунной гильзой, игольчатая однозарядная винтовка, разработанная Йоганнесом Карле (Johannes Carle) в 1865 г. и принята на вооружение Российской Императорской армии в 1867 г. - с бумажной гильзой, и наконец - винтовка Бердана N 2, которая состояла на вооружении только в гвардейских частях.

            Это при том, что на складах уже было достаточно винтовок Бердан для всей действующей армии на Балканах, военные специалисты сомневались, что призывники и новобранцы освоят сей сложный device.

            Поэтому генерал М.Д. Скобелев (1843-1882) был вынужден перевооружить два своих пехотных полка трофейными британскими 11,43 mm винтовками Генри-Мартини обр. 1871 г. (Martini-Henry rifle model 1871) при операции по взятию Шипки (горный перевал, где проходила оборона с июля 1877 по январь 1878 гг.), и далее эта практика продолжалась.

            После перевооружения Российской Императорской армии трехлинейной винтовкой большое количество винтовок системы Бердан N 2 попало к охотникам.

            И по сей день по сибирским таежным поселкам ходят легенды о замечательной убойности по крупным зверям этого патрона, а как известно, система системой, а венчает дело именно патрон, пуля которого обладает замечательным убойным действием по лосю, кабану, изюбру, медведю и зубру на дистанциях до 200 м, при весьма невысокой начальной скорости пули.

            В Америке Бердан N 2 под названием Russian rifle использовалась при отстреле бизонов, и из-за надежности, безотказности и низкой цены пользовалась спросом. По отдельным данным, из-за нехватки винтовок во время Первой мировой войны, винтовки и карабины Бердана в ограниченном количестве использовались Российской Императорской армией, а также финнами во время Зимней войны (1939-1940 гг).

            В условиях постоянной нехватки штатного вооружения в Российской Императорской армии и частой утери штыков, в Первой мировой войне достаточно широко применялись и эрзац-штыки, в частности - переделанные из штыка образца 1870 г. (к винтовке Бердан N 2) с длиной клинка 420-455 мм. Штыки либо непосредственно приспосабливались для другой винтовки, либо отломанный клинок вновь снабжали приспособлениями для его крепления.
            …
            Историческая справка. В Российской Империи изыскания относительно принятия на вооружение новой модели винтовки взамен устаревавшей Бердан-2 были начаты еще в 1883 г., для чего была создана специальная комиссия при Главном Артиллерийском Управлении Генерального Штаба. В результате длительных испытаний к 1890 г. в финал вышли две системы магазинных винтовок - разработки капитана С.И. Мосина, и разработки французского оружейника Леона Нагана.

            По результатам испытаний в 1891 г. на вооружение была принята винтовка, представлявшая собой более или менее базовую конструкцию Мосина с некоторыми заимствованиями из системы Нагана. В частности, по некоторым данным, у Нагана были заимствованы конструкция подавателя магазина и пластинчатой обоймы.

            Забегая вперед, можно отметить, что на вооружение Российской Императорской армии винтовка была принята на вооружение под обозначением «трехлинейная винтовка образца 1891 года» - без всяких там приставок «русская», «винтовка Мосина», «мосинка» или другими производными от этих понятий, тогда как на Западе это оружие получило название Mosin-Nagant Model 1891. 

            Штык для винтовки обр.1891 г. также был принят несколько устаревшего образца - игольчатый, с креплением при помощи трубчатой муфты, одеваемой на ствол. Клинок четырехгранный, с долами на всех гранях, острие заточено на плоскость. … Главным недостатком системы, исправленным лишь в 1930 г., было то, что штык всегда должен был носиться примкнутым к винтовке, в боевом положении. Это делало и так довольно длинную винтовку еще более неудобной в переноске и маневре, особенно в стесненных обстоятельствах (в окопах, в густом лесу и т.п.).

            Все винтовки (кроме казачьей) пристреливались с примкнутым штыком, и снятие штыка приводило к существенному изменению боя винтовки. Кроме того, крепления штыков, на винтовках обр. 1891 г., со временем имели тенденцию к разбалтыванию, ухудшая точность стрельбы (недостаток был устранен только в модификации 1930 г.). [ЗЕМЛЯНКА. Магазин военного антиквариата. / zemlyanka-v.ru.].

            [ШТЫКИ ВИНТОВОК БЕРДАНА. - ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ОРУЖИЯ.] | [БЕРДАНКА - РУССКАЯ АМЕРИКАНКА. - Охотничий Двор.] | [ВИНТОВКИ БЕРДАНА - РАЗЛИЧИЯ МЕЖДУ ВЕРСИЯМИ.].    

            Бездымный порох.

            Если речь идет о современном стрелковом оружии, то сегодня под «порохом» следует подразумевать именно бездымный порох, который давно вытеснил дымный порох и, несмотря на общее название, два этих взрывчатых вещества имеют массу различий не только в составе, но и процессе горения.

            Следует понимать, что любой порох является взрывчатым веществом метательного действия и, при соответствующем условии инициирования пороха способны к детонации, аналогично бризантным взрывчатым веществам, благодаря чему дымный порох долгое время и применяли в качестве бризантного взрывчатого вещества (ru.wikipedia.org).

            Вся вторая половина XIX века проходила под эгидой снижения калибра армейского оружия, что стало возможным только после изобретения бездымного пороха. Это проделывали и с винтовками, и с револьверами (пистолетами) во всех странах, получая значительный выигрыш в весе оружия и количестве носимого боезапаса. 

            Рубеж между XIX и XX веками был относительно мирным, и оружейникам не хватало боевого опыта, чтобы понять, когда же в этом процессе «затормозиться», чтобы «не перегнуть палку». В конце XIX века понятие останавливающего действия пули было еще не совсем осознанным, свидетельством чему является абстрактно звучащее требование комиссии «останавливать пулей лошадь» (для револьвера «Наган»).

            И потому в тех исторических условиях требования российской комиссии в первую очередь увеличения пробивной способности оружия, которое тогда обычно и понимали под «останавливающим действием», выглядит достаточно логичными. 

            Но все начиналось раньше, так, в 1845 г. немецкий профессор Базельского университета (нем. Universitat Basel) Христиан Фридрих Шейнбейн (англ. Christian Friedrich Schonbein; 1799-1868) получил пироксилин путем обработки целлюлозы азотной и серной кислотой.

            Это вещество было названо «пушечным хлопком» (нем. «Kanonenbaumwolle»; англ. «cannon slam»), которое горело без доступа кислорода из окружающей среды с образованием высоконагретых газов, но при ударе имело свойство взрываться (history.milportal.ru).

            Изобретателю пироксилина было ясно, какие преимущества дает применение нового взрывчатого вещества, в три-четыре раза более сильного, чем дымный порох, для огнестрельного оружия и в горном деле. Точно так же им было обращено внимание на то важное обстоятельство, что это вещество сгорает без дыма, потому что все продукты его горения были газообразными.

            Многочисленные произведенные опыты, начиная с 1846 г., дали возможность применить пироксилин для снаряжения мин, а изобретенный одновременно нитроглицерин - для горных работ в виде динамита.

            Но все попытки применить эти энергично действующие вещества, особенно пироксилин, для стрельбы из огнестрельного оружия, не имели успеха ввиду разрушительного действия и других нежелательных явлений, определявшихся существовавшими в то время способами приготовления их.

            Все усилия барона Николауса Вильгельма Фрейхерра Ленка фон Вольфсберга (нем. Nikolaus Wilhelm Freiherr Lenk von Wolfsberg;1809-1894), в 1849 г. - английского химика Фредерика Августа Абеля (англ. Frederick Augustus Abel; 1827-1902), и других исследователей, старавшихся уплотнить рыхлую массу пироксилина плетением, прессованием, пропитыванием склеивающими веществами и т.п., чтобы уменьшить скорость сгорания его до нормы, требуемой баллистикой, не привели к желаемой цели. 

            Несмотря на дальнейшие усовершенствования в производстве и очистке пироксилина, сделанные с 1847 по 1865 гг., по мнению опытных специалистов, возможность употребления этого сильного взрывчатого вещества для огнестрельного оружия навсегда исключалась.

            Только для специальных целей, где требовались особенно сильные сорта дымного пороха, как, например, в охотничьих ружьях, пироксилин мог  применяться в соединении с некоторыми веществами, входящими в состав дымного пороха.

            В 1863 г. прусский артиллерийский капитан Иоганн Ф.Е. Шульце (Johann Ferdinand Ernst Schulze) запатентовал метательную смесь для стрелкового оружия из нитрированной древесины твердых пород, пропитанной селитрой или нитратом бария.

            В 1871 г. Фредерик Фолькманн (Frederik Volkmann) получил австрийский патент на коллоидную версию порошка Шульце под названием пироколлодийного пороха (получил австрийский патент на коллоидную версию порошка Шульце под названием Коллодин. Wikipedia. eng.), который он изготовил недалеко от г. Вены для использования в спортивном огнестрельном оружии.

            Австрийские патенты в то время не публиковались, и Австрийская империя сочла эту операцию нарушением государственной монополии на производство взрывчатых веществ и закрыла фабрику Volkmann в 1875 г. Следует обратить внимание, что австрийцы не были первыми, производившими опытную стрельбу из пушек пироксилиновым порохом, но несомненно, они ранее других получили желатинированный порох.

            Предложенный в 1882 г. в Стоумаркете (торговый городок в Суффолке, Англия) охотничий порох под маркою ЕС, точно также как и французский правительственный охотничий порох, появившийся в 1870-1880 гг., представлял собой не что иное, как незначительное изменение пороха Шульце.

            Эти охотничьи пороха до появления первого военного бездымного пороха (1884) были единственным общеизвестным применением нитроклетчатки в огнестрельном деле. Ни один из них не удовлетворял тем высоким баллистическим требованиям, которые предъявлялись к военному пороху.

            В истории бездымного пороха порох Шульце сыграл большую роль - в дальнейшем частичное желатинирование с поверхности, производимое в большом масштабе, привело к установке производства военного пироксилинового пороха путем полной желатинизации нитроклетчатки.

            Тем не менее, с применением нитроклетчатки в желатиированном виде для военного оружия произошла значительная задержка. Опыт военных кампаний между 1854 и 1871 гг. потребовал повышения мощности орудий, что было достигнуто не введением известного уже тогда нитроцеллюлозного пороха, но введением медленно горящего дымного пороха.

            Скорость горения дымного пороха, который изготовлялся тогда для орудий крупных калибров, оказалась слишком велика, для новых орудий большого калибра.

            Все усилия специалистов были направлены к тому, чтобы умерить быстроту горения дымного шороха с целью исключить опасность разрыва орудий. С введением приборов для измерения давлений газов при помощи отпечатков на медных пластинках или сжатия медных цилиндров, а также хронографа для измерения скоростей полета снаряда, явилась возможность произвести опыты по разрешению некоторых вопросов внутренней баллистики и определить работоспособность пороха.

            Результаты опытов и вычислений показали, что для каждого калибра, для каждой длины ствола должен быть определенный заряд из пороха с определенной величиной зерна и определенной плотностью, который при наименьшем давлении дает наибольшую начальную скорость. Таким образом, вопрос о совершенствовании и улучшении пороха сделался предметом изучения.

            Изучались взрывные способности не только известных дымных порохов и взрывчатых веществ подобного им состава, но и многих органических соединений, как, например, пикратов калия и аммония.

            Совместная работа техники и науки способствовала дальнейшему развитию дела; работа заводов Круппа и правительственных немецких пороховых заводов привела в 1882 г. к выработке бурого призматического пороха, который в следующие годы был принят всеми войсками и флотом для орудий большого калибра.

            Этот порох (С/82) обладал высшими баллистическими качествами и сравнительно меньшим количеством дыма благодаря прибавке к селитре невзрывчатых горючих веществ.

            Превосходные качества бурого призматического пороха были предварительно использованы лишь применением этого пороха для орудий большого калибра во флоте и береговой артиллерии; впоследствии были успешно закончены опыты с таким же порохом для орудий малого калибра.

            Опыт Франко-прусской войны (1870-1871) показал, что уменьшение калибра индивидуального оружия ниже 11 мм, который в то время был на вооружении почти всех государств, дало бы ряд баллистических и тактических преимуществ, если бы удалось уменьшение веса пули, являющееся следствием уменьшения калибра, возместить увеличением начальной скорости.

            Но, однако, вследствие отсутствия пороха соответствующих качеств, усилия в этой области не дали положительных результатов.

            Попытки немецких заводов создать порох, подобный С/82, для индивидуального огнестрельного оружия, также не увенчались успехом. Если и были достигнуты для него лучшие, чем прежде, баллистические результаты, недостатки, присущие дымному пороху прежнего образца, все же оставались не устраненными.

            Вследствие увеличения веса заряда происходило и большее загрязнение канала, и увеличение дымности; дымность в индивидуальном огнестрельном оружии даже увеличивалась при употреблении для изготовления ружейного пороха слабо обожженного угля.

            Решение вопроса о ружейном порохе зависело от наличия такого пороха, который обращался бы в газ - весь без остатка. Вопрос о создании такого пороха разрабатывался приблизительно одновременно с двух сторон, независимо друг от друга.

            Со стороны немцев, с осени 1883 г. работал «Duttenhofer» в г. Ротвейле, принадлежащий предпринимателю и промышленнику, Максу Вильгельму Генриху Даттенхоферу (Max Wilhelm Heinrich Duttenhofer; 1843-1903). На его фабрике изготовляли бездымный порох С/82, который использовал как исходный материал, слабо обожженную древесину.

            Эта последняя, как и для пороха Шульце, нитровалась и нейтрализовалась - по удалении излишка кислоты нитрованная древесина обрабатывалась уксусным эфиром до получения желатинообразной массы, которая подсушивалась, пропускалась через вальцы и зернилась, как дымный порох, так как зернение обычным способом являлось весьма затруднительным делом.

            Такой порох в 1884 г. испытывался в войсках и, как первый бездымный военный ружейный порох был выпущен под маркою RCP (Rottweiler Cellulose-Pulver).

            Приемы фабрикации, имеющие в основе приготовление военного пороха из нитроцеллюлозы, известны и описаны в английском патенте 6022/87. Более 400 кг пороха RCP было доставлено военному ведомству для испытания как доказательство пригодности нового военного пороха, хотя он и не мог бы удовлетворить всем требованиям безопасности, предъявляемым к нему в настоящее время.

            Во Франции, к концу 1884 г. и началу 1885 г. лабораторные опыты Vielies (нем. - многих) над влиянием плотности на скорость сгорания взрывчатых веществ показали, что путем желатинизации нитроцеллюлозы можно достигнуть регулировки скорости сгорания. Ближайшим результатом этого было изготовление ленточного пороха для полевых орудий и в первые месяцы 1885 г. - ружейного пороха марки «B» в виде нарезанных пластинок.

            Нет никаких сомнений, что именно немецкий бездымный ружейный порох появился раньше и в баллистическом отношении превосходил вначале пороха других стран.

            С другой стороны, доказано, что неправильная форма зерна и не вполне удачный способ изготовления пороха RCP не дали возможности использовать все преимущества, которые может иметь коллоидальная пороховая масса, главным образом способность сгорания параллельными слоями.

            Такого рода выводы были получены не в результате валового производства, но как следствие лабораторных работ большого масштаба по определению скорости сгорания взрывчатых веществ различных плотностей и различного состава.

            Если бы первые попытки превращения рыхлой нитроцеллюлозы в военный порох были удовлетворительны, то можно было бы считать, что изобретение пороха произошло одновременно с изобретением пироксилина, так как еще в 1847 г. специалисты в г. Брауншвейге (Braunschweig) подметили явление желатинирования пироксилина уксусным эфиром, где раньше других отметили, что процесс желатинирования не влияет на химический состав пироксилина и позволяет достигнуть удовлетворительных результатов при использовании силы этого взрывчатого вещества в огнестрельном оружии.

            Через несколько лет после появления желатинированного пироксилинового пороха, шведский химик, инженер, изобретатель, предприниматель и филантроп, Альфред Нобель (Alfred Nobel; 1833-1896) в 1888 г. использовал для приготовления пороха желатинирующую способность нитроглицерина и большую энергию, которая заключалась в полученном взрывчатом желатине.

            Он исходил при этом из сделанного им еще в 1875 г. открытия, что уже незначительное количество коллодионного пироксилина достаточно, чтобы обратить жидкий нитроглицерин в желатинообразную массу.

            Им было подобрано такое соотношение между пироксилином и нитроглицерином, что количество нитроклетчатки в готовом порохе преобладало; коллоидную массу в сыром состоянии он использовал для кубического пороха С/89, названного им балиститом. Таким образом было положено начало нитроглицериновым порохам, употребляемым и в настоящее время для всех родов орудий, стреляющих под большими углами возвышения.

            Побуждаемый этим открытием немецкий химик Абель, состоявший на английской службе, совместно с Dewar в Лондоне показал в 1889 г., что и нерастворимый пироксилин в соединении с нитроглицерином дает коллоид, причем смешение обоих веществ производится при помощи жидкого растворителя - ацетона.

            Изобретение бездымного пороха, таким образом, закончилось, и в дальнейшем оставалось только установить и упростить приемы изготовления и достигнуть безопасной фабрикации этого пороха.

            До настоящего времени сушка желатинированной нитроклетчатки представляет большую опасность, но в 1889 г., казалось, был найден метод, при котором соединение влажной нитроклетчатки с жидкими легкоплавкими веществами возможно было без употребления специального жидкого растворителя.

            Первые образцы бездымного пороха были изготовлены желатинированием нитроклетчатки с помощью уксусного эфира или амилацетата, содержащие в готовом виде 5 % и больше жидкого растворителя, заметно пахнущим им и благодаря сравнительно высокому содержанию растворителя обладающему достаточной стойкостью.

            Менее благоприятно обстояло дело с баллистической неизменяемостью такого пороха, так как вследствие постепенного улетучивания остаточного растворителя из пороха во время хранения, его давление при стрельбе поднималось и достигало иногда недопустимой величины, отчего происходило заклинение гильзы, и оружие подвергалось опасности разрыва.

            Поэтому около 1890 г. в качестве растворителя для приготовления пороха начали употреблять смесь спирта с эфиром. Для приготовления пороха применили растворимый в этом растворителе пироксилин (пироксилин большой растворимости, пироколлодий) или смесь пироксилина малой растворимости с коллодионным пироксилином, которая растворяется в растворителе в той мере, в какой это требовалось для операции обработки пороховой массы и прессования ее.

            Усиленной сушкой или кипячением пороха в воде из него можно извлечь остатки растворителя и получить порох почти свободный от растворителя, что определяло неизменяемость его баллистических свойств. Однако, как указано было выше, недостаток растворителя влечет уменьшение химической стойкости, и только прибавкой к пороховой массе стабилизатора можно восстановить ее стабильность.

            В качестве одного из первых стабилизаторов сначала употребляли сулему, не заметив на первых порах, что эта примесь никоим образом не оправдывает своего назначения и только затемняет результаты испытания, вводя в заблуждение относительно действительной стойкости пороха, кроме того, содержание сулемы в порохе вызывало порчу латунных гильз.

            Только после того, как это выяснилось, удалось экспериментальным путем выявить действительные и мнимые стабилизаторы. Некоторые пороха были изъяты из обращения, так как были случаи взрыва пороха на кораблях и складах боевых припасов.

            В дальнейшем развитии индивидуального огнестрельного оружия явились стремления к усовершенствованию пороха в направлении получения прогрессивно-горящего пороха с относительно равномерным распределением давлений в канале орудий.

            Рациональное решение этого вопроса для ружейного желатинированного пороха было найдено в 1897 г. Изыскания военно-испытательных учреждений в г. Шпандау шли по пути уменьшения скорости горения наружной поверхности зерна, чего, несмотря на все усилия, не удалось достигнуть еще до настоящего времени даже для крупных пороховых элементов.

            С повышением начальной скорости снаряда стала очевидной большая изнашиваемость канала орудия, на что в начале этого столетия было обращено особенное внимание. Еще в 1900 г. во время Англо-бурской войны было обращено внимание на зависимость изнашивания стенок канала орудия от пороха, а именно от высокой температуры, развиваемой им при горении.

            Тогда же был поднят вопрос об уменьшении температуры горения пороха без понижения предъявляемых к нему баллистических требований, что и было достигнуто уменьшением содержания нитроглицерина в порохе, например в кордите с 58 до 30 %.

            Уменьшение содержания нитроглицерина, особенно для толстостенных порохов, создало новые затруднения. Однако, благодаря продолжительным опытам центральной лаборатории в Нойбабельсберге (Neubabelsberg - местечко близ Берлина), удалось изготовить в несколько дней толстостенные трубчатые пороха с незначительным содержанием нитроглицерина, изготовление которых раньше требовало месяцев.

            Значение такого ускорения изготовления пороха было оценено во время Первой мировой войны. Чрезвычайно большая сила вновь созданного пороха и возможность применения его для стрельбы на такое большое расстояние, как стрельба по г. Парижу (1917), были для всех полной неожиданностью.

            Можно считать, что развитие как дымного, так и бездымного пороха, достигло наивысшей степени именно на немецких заводах. Существенное значение в успехах развития фабрикации желатинированного пороха имели и научно-исследовательские работы, среди которых следует отметить работы по изучению химической стойкости пороха и работы по установлению признаков, служащих для своевременного распознавания наступающего разложения пороха.

            При первоначальных испытаниях такого рода довольствовались простым констатированием состояния пороха. Поверхностные испытания не могли дать достаточного критерия о степени химической стойкости, что и подтвердилось впоследствии многочисленными взрывами боевых припасов вследствие разложения пороха.

            В противоположность старым методам испытания, основанным на сомнительных признаках начинающегося разложения, были установлены новые способы, указывающие ход разложения и опирающиеся (около 1900 г.) на количественные результаты, причем определялась потеря веса при нагревании пороха, или отщепленное количество окислов азота определялось весовым анализом.

            Для текущего производства эти испытания необходимы потому, что они, не характеризуя вполне точно стойкость пороха, давали возможность следить за качеством изготовляемого продукта в процессе производства.

            Достоверный вывод можно сделать, как это теперь установлено, только из опытов хранения порохов в теплом помещении. Такие опыты продолжительного хранения в теплом помещении хотя и велись на отдельных заводах с начала производства желатинированного пороха, но не были хорошо известны, и значение их не было оценено.

            Признано, что всякий желатинированный порох, как бы тщательно он ни был изготовлен из лучших сырых материалов, нуждается в применении стабилизаторов, и только при наличии таковых в порохе можно ручаться за сохранение им химической стойкости в течение достаточно продолжительного времени. [Основная статья: ИСТОЧНИКИ. БЕЗДЫМНЫЙ ПОРОХ. - Главная » Альтернативная История / alternathistory.ru / Kin • 17.01.2022 • 2477 • 7.].

            В конце XIX века на короткоствольное оружие также распространилась тенденция по уменьшению калибра, именно в связи с появлением новых порохов.   

            Оружейная драма по-американски.

            В конце 1880 гг. стандартным оружием армии США являлась .45" (11,43 mm), Springfield model 1873 (Springfield Trapdoor) казнозарядная винтовка времен Гражданской войны (12.04.1861-26.05.1865), переделанная под унитарный патрон .45-70-405 (давление в камере: 25 000 фунтов на квадратный дюйм (1 757,674 кг/2), и пережившая несколько модернизаций. [COUNCIL OF OFFICERS (1873). Memoirs on ammunition, issue 15. USA. Army. Ammunition Department. Pp. 99-106.]. 

            Издалека это оружие легко перепутать с мушкетом времен войны за независимость. Модель 1873 «Trapdoor» Springfield была первой табельной казнозарядной винтовкой, принятая армией США.

            Модель 1873 была пятым вариантом конструкции и была названа в честь откидного затвора, который открывался как люк (собственно: «Trapdoor» - в огнестрельном оружии «люк» - это форма механизма заряжания с казенной части для винтовок, в котором шарнирный затвор поворачивается вверх и вперед, напоминая движение люка).

            Модель пехотной винтовки имела 32,5 / 8" (829 мм) ствол, в то время как кавалерийский карабин использовал 22" (560 мм) ствол, также существовала и модель курсантской винтовки со стволом 30'' (760 мм) (ru.wikipedia.org).

            На фоне европейских достижений эта штука выглядела наглядно убого, и хотя конкурсы на новое оружие US ARMY проводила регулярно, но результат у них был один и тот же.

            Все изменилось с появлением боеприпасов на бездымном порохе, причем производство бездымного пороха в США далось не сразу, к июню 1892 г. Фрэнкфордский арсенал (Frankford Arsenal) представил патрон .30-40 Krag - 7,62x59 mm винтовочный патрон с зарядом из бездымного пороха и энергией пули 2529 J, разработанный в 1890 гг. для замены патрона .45-70 Government, - пока еще на бельгийском порохе. Свой порох американцы получили только спустя два года.

            В августе того же года подошел к финалу конкурс на новую винтовку, в котором комитет по вооружениям собрал для ознакомления 53 конструкции, 24 из которых были иностранными, в том числе российская трехлинейная винтовка и пять винтовок Gewehr Mauser. В качестве сравнительного образца арсенал предоставил три Springfield Trapdoor под новый патрон, которые поломались через 46 выстрелов.

            В те времена армия США была маленькой ~15 тыс. человек, и в случае военного конфликта армия мирного времени увеличивалась во много раз за счет притока слабо подготовленных добровольцев. Поэтому к оружию были выдвинуты специфические условия: обязательная магазинная отсечка, делающая винтовку однозарядной, причем переключатель отсечки должен был виден командиру.

            Желательно, чтобы винтовку можно было легко заряжать и обоймой, и отдельными патронами, при любом положении отсечки. Отдельной строкой шло требование возможности производства на правительственных арсеналах.

            Победителем стал образец номер 28, норвежская винтовка Krag-Jorgensen 1886 г. - магазинная винтовка под патрон .30-40 Krag, разработанная норвежскими конструкторами Оле Германом Йоханнесом Крагом (Ole Herman Johannes Krag) и Эриком Йоргенсеном (By Eric Jorgensen), состоявшая на вооружении в различных странах. Кроме этого калибра, винтовка изготовлялась в вариантах 8x58 mm R (Дания) и 6,5x55 mm (Норвегия) (ru.wikipedia.org).

            Винтовка выдержала различные испытания, разбиралась без специального инструмента и, благодаря одному боевому упору имела большую плавность хода затвора. Больше всего американским военным понравился уникальный магазин оружия, заряжавшийся через откидывающуюся вправо крышку.

            Винтовка быстро заряжалась одиночными патронами, ее можно было дозарядить при закрытом затворе. По тем представлениям об огневом бое, это было то, что как раз необходимо для добровольческой армии, где командиры должны следить, чтобы солдаты, из-за экономии боеприпасов, много не стреляли.

            По этой причине обойму для винтовки на вооружение не приняли, и на войну американские солдаты отправились не с подсумками, а с патронташами.

            Многие заинтересованные лица восприняли такое решение комиссии как подрыв устоев. Двое конкурсантов даже подали в суд на правительство США за то, что армия приняла на вооружение иностранный образец.

            US Congress, засыпанный жалобами «американского конструктора обижают», решение не оспорил, но постановил устроить еще один конкурс, где винтовка Krag должна была сравниваться с 14 доработанными образцами только от американских производителей. А иначе $ 400 000 на производство нового оружия не выделят.

            В мае 1893 г. уже были подведены итоги, где все 14 конкурсантов получили одинаковую резолюцию «the system is not suitable for military service», винтовка Крага-Йоргенсена была официально принята на вооружение как Springfield M1892 в двух вариантах - пехотный, с длиной ствола 862 мм и карабин с длиной ствола 635 мм.

            Тем временем, флотские специалисты, подглядев на армейские испытания, решили принять на вооружение свою винтовку под свои, специфические, требования. Marine Corps (Корпус морской пехоты), в отличие от US Army, не предполагал взрывного роста в случае войны, поэтому ему вполне хватило бы ограниченного количества данного оружия.

            Как и в случае с армейской винтовкой, все началось с боеприпаса; от патрона требовалась большая дальность прямого выстрела, малый вес для большего боекомплекта (боекомплект морпеха в итоге составил 180 патронов против 100 у обычной пехоты, что могло сильно помочь при высадке в очередном «сердце тьмы»).

            Также пуля должна была пробивать паровой котел тогдашнего миноносца, для того, чтобы остановить отчаянных ребят, решивших ночью атаковать корабль шестовыми минами.

            В результате был выбран патрон 6x60 mm, под него разработан ствол с необходимой нарезкой. Патрон был разработан фирмой Winchester в 1894 г. по заказу Управления вооружений флота (Bureau of Ordnance) для проведения конкурса на новую малокалиберную винтовку. Поскольку своего бездымного пороха на тот момент в США еще не было, патрон разрабатывался с германским порохом.

            Гильза патрона латунная, бутылочной формы, с невыступающим фланцем и кольцевой проточкой. В капсюльное гнездо запрессовывался капсюль центрального боя. Пуля оболочечная, оболочка из томпака, сердечник из свинца, головная часть закругленной формы.

            Заряд бездымного пороха массой 2,6 г разгонял 7,3 г пулю при выстреле - до 777 м/с, сообщая ей энергию в 2200 J. В 1895 г. патрон под наименованием 6 mm US Navy вместе с винтовкой Lee Magazine Rifle M1895 был принят на вооружение флота и морской пехоты, заменив стоящую на вооружении винтовку Springfield M.1873 под патрон .45-70 Government. [6x60 U.S. NAVY / ВИНТОВОЧНЫЙ ПАТРОН 6 mm US LEE NAVY. - ПатронташЪ (Yandex Zen). 25.12.2020 г.].

            Лидировала в конкурсе винтовка Георга Иоганна Люгера (Georg Johann Luger; 1849-1923), но конструктор отказался от третьего раунда, и победителем была признана винтовка Джеймса Пэриса Ли (James Paris Lee; 1831-1904), принятая на вооружение как M1895 Lee Navy.  У флота, в отличии от армии, не было своих производственных возможностей, поэтому контракт на производство 10 тыс. единиц был заключен с компанией Winchester.

            Дальность прямого выстрела составляла 663 м при кучности 1 МОА на 91 м; разогнанная до 779 м/с пуля пробивала 11 мм котельного железа на расстоянии 30 м. Неудивительно, что живучесть ствола составляла 2 тыс. выстрелов, позже, в 1897 г. был принят на вооружение новый патрон с медной оболочкой, поднявший ресурс ствола до 8 тыс. выстрелов.

            Кроме того, порох для 6 мм боеприпаса в США не производился, его закупали в Европе, что сильно сказывалось на цене одного выстрела.

            Винтовка успела немного повоевать, например, залив Гуантанамо стал американским благодаря первом батальону морской пехоты, вооруженному Li-Navi. Будущий обличитель агрессивной политики США, Смедли Батлер (англ. Smedley Darlington Butler; 1881-1940) палил из этого оружия по китайцам во время Боксерского восстания (1898-1901).

            Стрелять по надводным целям винтовке не довелось, зато пулеметы Browning M1895 под тот же 6x60 mm патрон все-таки постреляли так, что испанским морякам не понравилось.

            В руках высококвалифицированных стрелков винтовка оказалась отличным оружием, несмотря на неприятное свойство разбрасываться деталями при интенсивной стрельбе.

            Кроме того, по результатам боевых действий на Филиппинах, отмечалось низкое останавливающее действие 6 mm пуль против местных juramentado, набегавших толпой из засады. Собственно, американцы здраво рассудили, что в таком случае лучше всего поможет короткоствол, так появился патрон .45ACP и пистолет М1911.

            Первую партию M1895 морская пехота получила в 1897 г., а уже в декабре 1898 г. совет офицеров постановил, что два разных патрона не нужны и остаться должен только один. Уже в 1899 г. United States Marine Corps заключает первый контракт на поставку армейских M1892 Krag - только для того, чтобы через несколько лет отправить новенькие винтовки на склад, ибо армия в это время уже была в поиске нового оружия.

            Поворотным моментом в службе норвежской винтовки оказалась Испано-американская война (1898), в ходе которой американская армия испытала на себе действие испанских винтовок Mausers. Так, 01.07.1898 г. у El-Caney пятьсот испанских солдат с винтовками Mauser в течении 12 часов, пока у них не кончились патроны, сдерживали наступление почти 7 тыс. американцев из 5-й пехотной дивизии.

            В итоге, американцы взяли высоты и захватили г. Сантьяго, но осадочек остался: имея в 16 раз больше народу, американцы ухитрились потерять в три раза больше.

            Комиссия, расследовавшая успехи американских командиров, постановила, что во всем виновата винтовка М1892. Испанский (точнее немецкий ) патрон 7x57 mm был мощнее, чем Krag.30-40, а ещe Mauser был скорострельнее, потому что у него имелось обойменное питание, а у M1892 Krag нет. Захваченные на о. Кубе Mauser M1893 очень быстро оказались в Спрингфилдском арсенале с напутствием: «Чтобы наши мальчики воевали оружием не хуже этого!»

            Сначала оружейники пытались модернизировать M1892 Krag, т.к. проблема обойменного заряжания была вполне решаемой, что было предусмотрено конструкцией и, достаточно было только произвести обоймы.

            А вот с мощным боеприпасом возникла заминка - в октябре 1899 г. американцы попытались принять на вооружение усиленный боеприпас, но он оказался слишком мощным для затвора, запиравшимся на один боевой упор. Стало понятно, что придется все менять и заново переснаряжать 3,5 млн. уже произведенных усиленных патронов.

            Началось, как водится, с боеприпаса, создатели которого руководствовались идеей «как можно мощнее». Так и появился .30-03, или 7,62x63 mm. В 1906 г. американцы, вслед за передовыми европейскими державами, приняли на вооружение остроконечную пулю и патрон .30-06 соответственно.

            Конструкторы добились своего и .30-06 стал самым мощным массовым винтовочным боеприпасом в обеих мировых войнах. Бережливые генералы успели даже принять на вооружение многоствольные Gatlings (оружие с вращающимся блоком стволов) под этот патрон, но затем разум все-таки возобладал и, Gatlings отправили на склад, в 1911 г.

            Создание новой винтовки пошло по самому простому пути: взяли за основу трофейную винтовку, конструкцию приклада и прицельных приспособлений позаимствовали с М1892. Укоротили ствол до 610 мм для того, чтобы оружие годилось и в роли пехотной винтовки и в роли кавалерийского карабина. Так и появилась Rifle Model 1903 caliber .30-03.

            Начальная скорость пули 720 м/с против 680 у Krag под .30-40, притом что с остроконечной пулей .30-06 скорость возросла до 850 м/с. US Armed Forces получили приличную боевую винтовку и, иск от компании Waffenfirma Mauser за производство конструкции без лицензии, суд которого правительство проиграло и, заплатило немцам $ 250 000.

            Однако, оружейная драма на этом не закончилась, на полях World War I около 75 % бойцов Amerikanisches Expeditionskorps - американского экспедиционного корпуса, были вооружены не Springfields М1903, а другой винтовкой, М1917.

            В апреле 1917 г., на момент вступления США в Первую мировую войну, в вооруженных силах числилось около 600 тыс. М1903, чего было  существенно маловато на фоне планов развернуть армию в несколько миллионов человек.

            Но произошло то, что американские офицеры ненавидели - им пришлось идти на поклон к главным воротилам оружейного бизнеса, которые, благодаря щедрому финансированию, к концу 1917 г. было произведено еще 100 тыс. винтовок.

            Обобщив опыт Англо-Бурской войны (1899-1902), британцы создали образец P13 (Pattern 1913 Enfield) под очень мощный патрон .276 Enfield (7,6x60 mm; с дульной энергией 3853 J), разработанный с целью сделать его более мощным, чем британский патрон .303, чтобы больше никто не жаловался на превосходство иностранных винтовок.

            Однако из-за начала World War I работы по новому патрону прекратили, в винтовку все-таки переделали под патрон .303 British (7,69x56 mm R), с энергией дульного выстрела 3463 J.

            Получившаяся винтовка Р14 (Pattern 1914 Enfield) военным понравилась - она была точнее и технологичнее в производстве, чем штатная SMLE - принятая на вооружение в 1907 г. (SMLE Мk.III). Однако, переделывать производство под новую винтовку никто не стал, вместо этого британское правительство заключило контракт с американцами из Winchester, Remington и Eddystone на производство P14 для British Army в США.

            Поэтому, когда американская армия таки обратилась к частникам по вопросу производства Springfield M1903, армейцы получили встречное предложение: у компаний было уже налаженное производство винтовок по британскому заказу, поэтому быстрее и проще было переделать Р14 под американский .30-06, чем переделывать все производство под М1903.

            Так на вооружении американской армии и появилась винтовка M1917 Enfield - американская магазинная винтовка, известная также под формальным обозначением United States Rifle, cal .30, Model of 1917 в США или P17 в Канаде. Которая являлась, по сути, переработкой британской винтовки Pattern 1914 Enfield под американский унитарный боеприпас .30-06 Springfield (7,62x63 mm).

            Заряженные государственными деньгами, Private business (частный бизнес) произвел свыше двух миллионов единиц данного оружия.

            Первой интересной особенностью винтовки стал 6-зарядный магазин, так как просто в магазин, рассчитанный на пять британских патронов, вмещалось шесть американских, хотя обойма у винтовки была такая же, что и у М1903 - пятизарядная.

            И вторая особенность - это диоптрический прицел, который настолько понравился американцам, что позже перекочевал на М1903А3 Springfield (упрощенная модель военного времени), выпускающуюся в 1942-1945 гг., отличаясь наличием штампованных деталей, каналом ствола с двумя нарезами и диоптрическим прицелом для стрельбы на расстояния от 200 ярдов до 800 ярдов (182, 88-731, 52 м) и М1 Garand под патрон .30-06 Springfield (7, 62x63 mm). 

            После окончания Первой мировой войны командование US Army решило, что Mauser по-американски лучше, чем Mauser по-британски, и  Springfield М1903 стала единой винтовкой Вооруженных сил США, а М1917 отправилась на склад, чтобы позже разойтись по разным уголкам мира - от Гренландии до Филиппин. [ОРУЖЕЙНАЯ ДРАМА ПО-АМЕРИКАНСКИ. - Катехизис и Катарсис (Yandex Zen). Статья Васи Куролесова. 25.03.2023 г.].    

            Гуманное обращение по-японски, или пленных не брать.

            В 1894 г. Королевство Корея была театром военных действий между армиями соседних Китая и Японии. В конце июля произошла небольшая стычка у Сонхвана, но уже 15 сентября имело место быть крупное кровопролитное сражение у Пхеньяна. Китайские войска успели хорошо там укрепиться, и отбили первые атаки с большими потерями у противника. Китайцы неоднократно предпринимали кавалерийские атаки, устраивали японцам огненные ловушки и интенсивно обстреливали противника.

            Впрочем, понадеявшись на мощь своих укреплений, они так и не рискнули атаковать переправу через реку Тэдун, в результате были разбиты, и стремительно покатились к границе.

            Вообще говоря, японская армия могла и не справиться с той переправой, так как логистика в армии маршала Ямагату Аритомо (Yamagata Aritomo; 1838-1922) была ужасна, японцы не имели ни одного понтонного моста, ни единого саперного подразделения.

            Для переправы пришлось собирать по всей округе корейские джонки, причем корейские перевозчики дезертировали при малейшей возможности. Тем не менее, японцы сделали высокую ставку с большим риском, и она сыграла.

            Разгром был полный, мировая пресса пестрела заголовками вроде «Цвет цинской армии уничтожен», при этом особо отмечалось, что первыми оставили свои позиции практически не понесшие потерь маньчжурские части, а уж если маньчжуры не хотят сражаться за своего императора, то с какой стати ханьцам вести себя иначе.

            Китайские и маньчжурские солдаты открыто враждовали друг с другом, нередко дело доходило до кровавых драк. [«Анархия в Мукдене», «The New York Times» 04.01.1895 г.].

            В Пхеньяне были брошены десятки абсолютно исправных полевых орудий, сотни немецких магазинных винтовок Gewehr 1888 - гораздо лучших, нежели японские, - огромное число боеприпасов, 2 тыс. палаток и 1700 лошадей.

            Китайцы стремительно отступали к пограничной реке Ялу, грабя, насилуя и убивая местных жителей (корейцев), пытая и расстреливая военнопленных, при этом они не гнушались переодеваться в гражданскую одежду.

            Повсюду следы отступившей армии. Здесь и там брошенные винтовки, мечи, патроны, деревни разграблены, а затем подожжены, фермы разрушены, урожай уничтожен. Местные жители, оказавшие сопротивление, безжалостно убиты; многие тела буквально исколоты копьями. Местность, по которой уходила китайская армия, превращена в пустыню («Война на Востоке». «The Times», 03.10.1894 г.).

            Корея конца XIX века была абсолютно нищей страной, ее природные богатства, манившие захватчиков всего мира, не приносили ни малейшей пользы самим корейцам. С другой стороны, это означало, что и терять местному населению было нечего.

            Корейские крестьяне крайне бедны - выбор у них невелик: либо отдать последнее китайским солдатам, и умереть с голоду, либо сопротивляться, и умереть в бою. Они были обречены на смерть, что бы они ни выбрали. Поэтому местные жители боятся китайских солдат гораздо больше, чем вторжения японцев («Московские новости», 04.11.1894 г.).

            Территории, по которым прошла китайская армия, были лишены растительности, и больше всего напоминают поля, опустошенные саранчой («Война на Востоке». «The Times», 23.11.1894 г.).

            Для китайской армии, чаще всего воевавшей не с внешним врагом, а с различными повстанцами, это был привычный и совершенно естественный способ ведения боевых действий.

            25.07.1894 г. китайский крейсер «Цзиюань» (бронепалубный крейсер, впоследствии «Saiyen» - канонерская лодка японского флота), который должен был обеспечить безопасный проход транспорта S.S. Kowshing (Passenger/cargo ship SS Kowshing; «Гаошэн» или «Коушинг» в русскоязычной литературе) в Корею, ретировался с поля боя после столкновения с отрядом японских крейсеров адмирала Кодзо Цубои (1843-1898).

            Бежал, подняв белый и японский флаги, и даже не сделав попытки предупредить идущий навстречу транспорт с двумя батальонами китайской пехоты и двумя батареями современных крупповских полевых орудий.

            Около 08:00 утра бронепалубный крейсер 2-го класса «Нанива» открыл огонь по проходившему мимо «Цзиюаню», расстояние между кораблями не превышало 300 ярдов (274 м) - так прозвучали первые выстрелы Японо-китайской войны.

            В это время второй китайский корабль - минный крейсер (торпедная канонерка) «Гуанъи» (серия минных крейсеров военно-морских сил императорского Китая) сам атаковал «Наниву», тем самым отвлекая огонь японцев на себя. В отличие от более старого «Цзиюаня», на «Гуанъи» были новые скорострельные орудия, из которых за короткий бой китайцы успели выпустить почти весь свой боезапас.

            Успешный прорыв тихоходного «Цзиюаня» через заслон из трех быстроходных вражеских крейсеров с самого начала вызывал вопросы. Так, согласно японской версии, догнать китайский корабль, японскому бронепалубному крейсеру 2-го класса «Есино» (полная скорость хода - 23 узла) помешал сгустившийся над морем туман и неполадки в машине.

            По утверждениям самих китайцев, они отразили нападение вражеского флагмана огнем последней оставшейся у них 6-дюймовой пушки.

            Между тем «Цзиюань» успел удалиться от занятых уничтожением «Гуанъи» японцев на значительное расстояние. В погоню за тихоходным китайским кораблем устремился флагман адмирала Цубои - «Есино», признанный при недавней сдаче в строй самым быстрым крейсером в мире.

            Тем не менее, «Цзиюаню» удалось оторваться от преследования и уйти в море. На следующий день «Цзиюань» пришел в Вэйхайвэй, поразив всех своим ужасным состоянием после боя: «Корабль имел вид старого, потерпевшего крушение судна. Мачта была прострелена на половине своей вышины, рулевой привод был изорван на куски, и снасти висели в беспорядке. Вид палубы был ужасен…

            Деревянные вещи, такелаж, обломки железа и мертвые тела - все валялось в общей куче… Огромные осколки брони и деревянной подкладки были сорваны со своих мест и прошли внутрь корабля, давя в безобразную массу множество бедняг, так что даже верхушки дымовых труб были забрызганы кровью…». [БРОНЕНОСЦЫ В БОЮ. Глава 21. БОЙ ПРИ АСАНЕ И ПОТОПЛЕНИЕ ПАРОХОДА «КОУШИНГ» 25.07.1894 г. - Wilson H.].

            Помимо 1100 китайских солдат и десяти орудий, на «Гаошэне» было два китайских генерала, а также прусский военный советник Константин фон Ханнекен (Konstantin von Hanneken; 1854-1925) в чине, равном генеральскому. Ханнекен наблюдал за строительством укреплений в порту Вэйхайвэй, а теперь направлялся в Корею.

            «Гаошэн» сопровождало авизо (посыльное судно) «Цаоцзян» - старая канонерка с четырьмя дульнозарядными пушками. Около половины девятого утра «Цаоцзян», шедший под парусом, резко повернул на 16 румбов, спустил паруса и, не передав никаких сигналов, на всех парах рванул в обратном направлении. Не прошло и пяти минут, как странный маневр «Цаоцзяна» стал понятен - из-за острова Исутан показались три японских крейсера.

            В 9:00 25 июля «Гаошэн» подошел к Асану. Приблизившаяся к пароходу, «Нанива» дала сигнал остановиться, на «Гаошэн» был направлен офицер, который потребовал от английского капитана Т. Голсуорси следовать за японским крейсером. Геннекен после формального протеста (корабль являлся нейтральным, а война еще не была объявлена) согласился принять японские требования.

            Однако китайские солдаты отказались подчиниться приказу о сдаче. В час дня, дождавшись возвращения своего офицера, с «Нанивы» передали сигнал иностранцам немедленно покинуть судно, после чего выпустили в «Гаошэн» торпеду (прошла мимо) и открыли огонь из орудий.

            Один из 10-дюймовых японских снарядов взорвал на пароходе котел, «Гаошэн» окутался тучей пара и угольной пыли, накренился и стал медленно погружаться в воду. Китайцы стреляли по «Наниве» из винтовок с палубы тонущего судна, японцы косили их из митральез и скорострельных малокалиберных орудий.

            Огонь с «Нанивы» не прекращался, даже когда через час «Гаошэн» затонул - японцы расстреливали китайцев на шлюпках и плававших в воде. На «Наниву» было поднято только несколько англичан, около 300 китайцев все же сумели спаслись, добравшись вплавь до острова. Затем их вместе с Геннекеном вывезли оттуда в Китай нейтральные суда - французская и немецкая канонерки.

            Около 14:00 «Акицусима» перехватила подошедший к району боя «Цаоцзян» и потребовала сдаться. Ван Юнфа не рискнул принять бой, и через полчаса 24 японских матроса и офицера с «Акицусима» высадились на борту «Цаоцзян». 82 плененных члена экипажа «Цаоцзян» были переведены на японский корабль «Яэяма», где их впоследствии видел спасенный японцами капитан Голсуорси.

            Первый морской бой еще официально не объявленной войны принес Китаю тяжелые потери - он лишился двух кораблей и двух пехотных батальонов с артиллерией. Потери японцев были несущественны.

            План японцев оказался выполненным блестяще, но нельзя сказать, чтобы он делал им особую честь,- писал анализировавший события Японо-китайской войны, российский лейтенант Н.Л. Кладо (1862-1919). [ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ НА МОРЕ ВО ВРЕМЯ ЯПОНО-КИТАЙСКОЙ ВОЙНЫ. - Лейтенант Н. Кладо. СПб., Типография Морского министерства, 1896. - 66 с.].

            Нападение без объявления войны и, особенно, потопление нейтрального транспорта, варварское истребление его пассажиров, терпящих бедствие - все это явно нарушало тогдашние европейские нормы, которым Япония старалась соответствовать. Тем не менее, для японцев всё это сошло с рук. Мировая общественность была возмущена, но перевесили политические интересы.

            Британия даже простила Японии потопление корабля под своим флагом, оправдав в ходе судебного заседания действия японских командиров и сославшись на прецедент 1804 г., когда Нельсон потопил несколько испанских торговых судов до официального начала войны между Испанией и Англией.

            «Относительно стрельбы по людям, находившимся в воде, нет никаких оправданий - это был акт варварский и вместе с тем жестокий, - писал по горячим следам историк флота Х. Вильсон. - Правда, японский командир мог сослаться на следующее обстоятельство: если бы он взял врагов к себе на борт, то они явились бы очень опасным элементом на палубе его собственного корабля, так как китайцы - невежественная, вероломная и жестокая раса, от которой нельзя ожидать, чтобы она подчинилась правилам войны». [БРОНЕНОСЦЫ В БОЮ. Глава 21. БОЙ ПРИ АСАНЕ И ПОТОПЛЕНИЕ ПАРОХОДА «КОУШИНГ» 25.07.1894 г. - Wilson H.].

            Японские генералы из позорной истории с потоплением «Гаошэна» сделали далеко идущие и, в общем, правильные выводы - ни одного эпизода жестокого обращения с пленными или мирным населением больше в прессу не попало до самого конца войны.

            Но западных наблюдателей поразил контраст, Япония, в 1886 г. присоединившаяся к Женевской конвенции, с китайскими солдатами, взятыми в плен на глазах у иностранных наблюдателей, демонстративно обращалась исключительно корректно и вежливо, а с мирным населением даже делилась провиантом.

            Тогда как китайская армия кормилась награбленным, убивала и насиловала мирных жителей, измывалась над пленными и казнила их, как было заведено уже многие тысячелетия.

            Строго говоря, кормить и лечить пленных китайцы вряд ли бы смогли, даже если бы захотели - цинские солдаты и сами не получали медицинской помощи и часто голодали. Казнь захваченных японцев в такой ситуации казалась им совершенно логичной, так как они не просто казнили врагов, а всячески издевались над ними: вспарывали животы, резали лица и т.д. - европейцев от увиденного мутило, японцы приходили в ярость.

            В г. Шанхае произошел совершенно вопиющий случай, когда консульство США выдало китайским властям двух японцев, обвиняемых в шпионаже под письменное обещание сохранить им жизнь и не подвергать пыткам. Разумеется, обещание было немедленно нарушено - подозреваемых поставили коленями на цепи, вырвали им ногти, выбили зубы, облили кипятком, и, в конце концов, обезглавили. [28.11.1894 г., «The New York Times».].   

            Этот первополосный материал резко повернул общественное мнение против китайцев, которые быстро превращались в международный символ варварства.

            Токио умело воспользовался этим; в то время как китайцы все глубже увязали в трясине собственного обмана, Япония приобретала репутацию аккуратной и эффективной страны. Дабы стереть воспоминания о потоплении «Гаошэна», японцы активно демонстрировали, как они образцово обращаются с китайскими пленными. Шестьсот взятых в плен китайцев были перевезены в Токио, где раненым и больным оказывали медпомощь наравне с японскими военнослужащими. 

            Усомнимся, однако, в цивилизованности островитян, так как после Пхеньяна сообщения о военнопленных китайцах вдруг совершенно исчезают. По дневниковым записям японских солдат можно сделать вывод, что японские войска пленных брать совершенно не стремились, поскольку те еще больше обременяли бы и без того работающие на пределе линии снабжения.

            Убитые китайцы как правило, без оружия, чаще всего имели ранение в спину, часто только наполовину одеты, как будто они сорвали с себя униформу, чтобы их приняли за мирных жителей. [Japan Weekly Mail (Йокогама, 10.11.1894 г.].

            Довольно широко известна Лушаньская резня - уничтожение японскими войсками китайского мирного населения в конце ноября 1894 г. в Люйшуне, во время Первой японо-китайской войны (1894-1895), когда японские солдаты практически под ноль истребили все китайское население города Люйшунь (на месте которого впоследствии будет построен Порт-Артур).

            А когда 09.03.1895 г. иностранные корреспонденты прибыли на поле боя, через час после окончания боев в Тяньчжунтае, к их удивлению, ни одного раненого китайского солдата среди убитых они не нашли, зато имелось множество трупов с перерезанным горлом и штыковыми ранениями. Китайцев явно добивали, вместо того, чтобы отправить в госпиталь в соответствии с положениями Женевской конвенции.

            Японцы в оправдание заявили, что с китайцами никогда нельзя быть уверенными, сдаются ли они на самом деле. Так или иначе, но после Пхеньяна никаких упоминаний об отправке китайских военнопленных в Японию больше не было.

            В тот раз раздувать скандал не стали, урок капитана Того и «Гаошэна» был усвоен не только японцами, но надлежащие выводы сделали и журналисты. [1894. ГУМАННОЕ ОБРАЩЕНИЕ ПО-ЯПОНСКИ, ИЛИ ПЛЕННЫХ НЕ БРАТЬ! / Casus Belli (Yandex Zen). 03.12.2021 г.].      
            Выбор винтовки для Российской Императорской армии.

            Вторая половина XIX столетия, особенно время, ближе к его окончанию, были ознаменованы многими изобретениями как в области военного дела и вооружений, так и бумом развития заводского, фабричного и промышленного производства.

            В 1883 г. швейцарский профессор ученый-баллистик Ф. Хеблер (F. Hebler) в письменном виде предложил русскому военному министерству разработанную им винтовку малого калибра, однако последовавшая затем переписка выявила, что Хеблер еще не готов продать свое оружие ввиду «незавершенности опытов», которые, судя по всему, он предполагал произвести за счет российской казны.

            На некоторое время профессор пропал с горизонта видимости, но в 1885 г. появился снова уже с готовым образцом, который был готов продать… но в количестве не меньшем, чем 10 штук, с условием, что в случае использования каких-либо его изобретений для вооружения Российской Императорской армии ему будет выплачена очень круглая сумма.

            Схожие по смыслу предложения поступили также от изобретателя FMJ (full metal jacket, цельнометаллическая оболочка пули), швейцарского полковника, Эдуарда Рубина (Eduard Rubin; 1846-1920), когда он работал на Швейцарском федеральном заводе боеприпасов и исследовательском центре, который разрабатывал боеприпасы для швейцарских вооруженных сил.

            Пуля в цельнометаллической оболочке (FMJ) - представляет собой снаряд для стрелкового оружия, состоящий из мягкого сердечника (часто свинцового), заключенного во внешнюю оболочку из более твердого металла, такого как позолоченный металл, мельхиор или, реже, из сплава стали.

            Оболочка для пули обычно обеспечивает более высокие начальные скорости выстрела, чем просто свинец, без осаждения значительного количества металла в канале ствола. Она также предотвращает повреждение отверстий от твердой стали или бронебойных материалов сердечника.

            Использование цельнометаллической оболочки в военных боеприпасах частично возникло из-за необходимости улучшения характеристик подачи в стрелковое оружие, в котором для досылания патронов в патронник использовались внутренние механические манипуляции с патроном, в отличие от однозарядного огнестрельного оружия с внешней ручной перезарядкой.

            Более твердый металл, используемый в оболочках для пуль, был менее подвержен деформации, чем более мягкий открытый свинец, что улучшало подачу. Это также позволяло пулям выдерживать гораздо более высокие скорости, вызванные уменьшением калибра.

            Однако российские генералы решили не покупать «кота в мешке», а поручили полковнику Н.Ф. Роговцеву заняться разработкой патрона уменьшенного калибра в России. Параллельно также были начаты работы по разработке и самой винтовки под создаваемый патрон.

            Первые образцы 3,15-линейного, или 8 mm, патрона были произведены в 1885 г., за основу которого был взят штатный 4,2-линейный (10,67x58 мм), патрон с зарядом дымного пороха, который под обозначением патрона «образца 1885 года» использовался в некоторых опытных винтовках.

            Первый вариант патрона, хотя и показал достаточно неплохие для своего времени характеристики, не был приспособлен к переходу на бездымный порох.

            Сам порох к этому времени в России еще не был создан, поэтому первые образцы переработанных патронов по-прежнему снаряжались старым дымным порохом: в этом Российская Империя была не одинока. Тогда как созданный во Франции бездымный винтовочный порох для своего времени являлся достаточно передовой технологией и тщательно охранялся.

            Попытка заполучить желаемую рецептуру из-за рубежа в данном случае тормозила собственные исследования, первые образцы появились в 1888 г., а отработанная технология промышленного производства годом позже.

            Следует сказать, что сама по себе тема создания в России бездымного винтовочного пороха чрезвычайно интересна, но большинству исследователей и любителям истории она известна лишь в работах в этой области Д.И. Менделеева (1834-1907), а не офицеров Артиллерийской академии или Охтинского порохового завода.

            Последним этапом разработки нового патрона стало еще одно уменьшение калибра до 3-линейного калибра (7,62 мм). Именно так одновременно со знаменитой «трехлинейной винтовкой» появился и патрон образца 1891 г. - собственно, и созданный для нее.

            Пока еще не в привычном нам виде, первые варианты патрона 7,62x54 мм R имели, как это было тогда принято, тупоконечную пулю. Более привычный вид трехлинейный патрон приобрел только в 1908 г., после появления остроконечной пули улучшенной баллистики. [ИСТОРИЯ КАЛИБРА: РУССКИЙ ТРЕХЛИНЕЙНЫЙ - ТЯЖЕЛОЕ НАСЛЕДИЕ ЦАРСКОГО РЕЖИМА. - Автор: Evgeny, 22.01.2019 г. © Fishki.net.].

            Многие европейские армии и США в это время перевооружались на новые магазинные скорострельные винтовки, заменяя устаревшие образцы на более новые. Так, например, Германия заменила винтовку Gewehr 1888 или Reichsgewehr под патрон - 7,92x57 mm Patrone 88, обр. 1888 г. новым образцом 7,92x57 mm Mauser Gewehr 98 под патроны 7,92x57 mm Patrone 88 и s Patrone в 1898 г.

             Французская винтовка 8x50 mm R Fusil Modele 1886 dit «Fusil Lebel» обр. 1886-1893 гг. заменялась обр. 1907-1915 и 1907-1916 гг. (в 1898 г. она стала первой в мире винтовкой, получившей патрон с пулей оживальной формы, с заостренным носиком и скошенной задней частью).

            В Австрии винтовка Mannlicher 1889 г. была заменена совершенно новым образцом в 1895 г. Mannlicher M1895, а в США заменили винтовку rifle Krag-Jorgensen sample 1889 на Springfield M1903 (1903 г.) под патрон .30-06 Springfield (7,62x63 mm).

            Притом, что дважды меняли свои основные боевые винтовки за это время и Великобритания, и Япония (ru.wikipedia.org). 

            В войнах второй половины XIX столетия все более и более отчетливо начало вырисовываться значение мощности стрелкового огня. Еще с 1840 гг. стали появляться на вооружении образцы оружия, заряжаемого с казенника, что по сравнению с прежним способом заряжания с дула значительно сократило время, необходимое для производства выстрела, в результате чего значительно увеличилась скорость ведения огня.

            Способ заряжания с казны позволил применить «унитарный патрон» (лат. unitas - «единство»), в котором элементы выстрела были собраны воедино в одном боеприпасе, что позволяло сразу ввести в ствол оружия пулю, пороховой заряд и средство воспламенения последнего. При предыдущем способе заряжания все эти элементы вводились последовательно, отдельно друг от друга.

            Правильная оценка значения скорострельности привела к поиску средств дальнейшего ее повышения - совершенствованию патрона с металлической гильзой и к конструированию так называемых магазинных винтовок, т.е. винтовок, снабженных приспособлениями, в которых было собрано сразу несколько патронов в целях ускорения перезаряжания оружия для ведения ускоренного огня.

            Увеличившаяся скорострельность, повысив эффективность огня, заставила бойцов на поле сражений прижиматься к земле, стремиться стать незаметнее для противника. Тактические формы боя пехоты также начали меняться от линейных форм построения к рассыпной тактике действий. 

            Однако, естественное стремление солдата, укрывающегося от ведущемуся по нему огня, прижаться к земле, вызывало уменьшение размеров целей, с которыми приходилось иметь дело стрелкам.

            Поэтому требовалось улучшить меткость боя оружия, и к этой цели и были направлены дальнейшие работы оружейных конструкторов. Улучшение меткости в первую очередь было связано с необходимостью увеличения начальной скорости пули, что одновременно увеличивало и их дальнобойность.

            Однако увеличение начальной скорости полета пули неизбежно приводило к необходимости увеличения давления пороховых газов в канале ствола оружия и, вместе с тем требовало повышения прочности оружия при выстреле и его утяжеления для большей устойчивости при выстреле.

            Проблема качественного улучшения баллистических качеств оружия была решена изобретением бездымного пороха, который по сравнению с прежними дымными селитро-угольными порохами, позволял иметь иной режим горения, повышающий среднюю величину давления пороховых газов при понижении максимальной его величины, и тем самым безопасно увеличить начальную скорость пули.

            Отсутствие твердых продуктов горения пороха облегчало обращение с оружием, его чистку, и позволило перейти к уменьшению калибра винтовки, что только улучшало ее баллистические качества.

            При этом уменьшался вес самого патрона, а следовательно, увеличивалось количество патронов, носимое одним стрелком, что еще больше усиливало мощь огня пехоты.

            Первой винтовкой с патроном уменьшенного калибра, снаряженным бездымным порохом, стала французская винтовка Fusil Modele 1886 dit «Fusil Lebel» под патрон 8x50 mm R, с применением нового вида патрона с зарядом бездымного пороха, и вследствие ее явных преимуществ, обладающими более совершенными баллистическими характеристиками, заставило армии всех остальных стран спешно разрабатывать и вводить на вооружение подобное оружие.

            В России вопрос об уменьшении калибра был поставлен еще в 1883 г. и уже через два года была спроектирована полковником Н.Ф. Роговцевым первая винтовка уменьшенного калибра, но особенно интенсивная работа в этом направлении началась с 1887 г., когда преимущества новой французской винтовки стали совсем очевидными.

            В России Военное министерство (высший орган центрального военного управления в Российской империи в 1802-1917 гг.) в течение продолжительного периода не могло остановить выбора на определенном образце, хотя при этом и производило многочисленные испытания.

            В частности, в России испытывалась еще в 1886-1887 гг. винтовка швейцарского конструктора полковника Шмидта (Rudolf Schmidt), однако швейцарское правительство, принявшее на вооружение эту винтовку, в 1889 г. запретило Шмидту из-за секретности работ, передавать свою работу за границу.

            Винтовка получила свое название в честь конструктора ее действия, полковника Рудольфа Шмидта, и конструктора боеприпасов к ней, швейцарского оружейника полковника Эдуарда Рубина, создавшего патрон 7,5x55 mm Swiss, ставший стандартным боеприпасом для армейских винтовок Schmidt-Rubin, K31 и Stgw 57.

            Отвечая за ствол и патрон в общем комплексе «патрон-оружие» - Рудольф Шмидт и Эд Рубин разработали винтовку с магазинным питанием и прямолинейным затвором, а также патрон 7,5x53,5 mm - к ней (производство винтовки началось в 1891 г.).

            По тем временам это был реальный «High-Tech» (нем. «Высокие технологии»): отъемный магазин на 12 патронов, причем патронов под полуоболочечную пулю на нитроцеллюлозном порохе PC88 Rauchschwacher (первых такого типа, поставленных на вооружение где-либо), и с прямолинейным затвором, позволявшим стрелку перезаряжаться максимально быстро. [ВИНТОВКИ НЕВОЮЮЩЕЙ СТРАНЫ - «ШМИДТ-РУБИН». - Cocked and Locked (Yandex Zen). 14.10.2022 г.].

            Винтовки с прямолинейным перемещением рукоятки затвора позволяли стрелять быстрее и точнее, модели оружия с прямолинейной перезарядкой появились в конце XIX столетия в качестве армейских винтовок.

            В самом начале появления систем с продольно-скользящим поворотным затвором разработчики пытались ускорить процесс перезаряжания. Некоторые производители оружия стали применять оружие с поступательным движением затвора вместо его вращательного движения, в то время как у поворотных систем затвор должен был двигаться в двух направлениях, у систем с прямолинейной перезарядкой затвор перемещался в одном направлении.

            Почему-то считается, что прямая рукоятка затвора, имевшая место на многих болтовых винтовках, способствовала более высокому уровню боевых ранений локтя, так как стрелок, передергивая затвор, поднимал его вертикально, до высоты плеча, подвергая его поражению от вражеского огня. Так это или нет, достоверно неизвестно, но информация об этом иногда встречается в некоторых источниках.

            За счет поворота затвора все жестко связанные с его корпусом элементы, которые общепринято называть запирающими боевыми упорами, приводятся в движение вручную. При конструировании затвора с прямолинейной перезарядкой данный процесс должен был быть «встроен» в поступательное движение затвора при отпирании и соответственно запирании.

            Эту задачу разработчики магазинных винтовок решали ввиду нагруженности затвора со многими компромиссами. [ОБЗОР СОВРЕМЕННЫХ КАРАБИНОВ-«ПРЯМОХОДОВ». - Дегтярев Михаил / 24.06.2020 / 09/2017, DWJ, карабин, Охота.].

            Одной из причин медлительности в перевооружении Российской Императорской армии был также известный скептицизм высших военных кругов по отношению к магазинной винтовке.

            От предполагаемого к принятию на вооружение винтовки требовалась безукоризненность действия и полная надежность, так как отказ оружия в работе в критическую минуту боя был недопустим и вреден в первую очередь тем, что убивало доверие солдата к своему оружию, а вместе с тем снижало все его боевые качества.

            В 1885 г. капитан полевой конной артиллерии (на тот момент времени), С.И. Мосин (1849-1902) создал винтовку, которую комиссия признала заслуживающей предпочтительного внимания, указав на необходимость доработки некоторых деталей, и дала заказ на изготовление тысячи винтовок Тульскому оружейному заводу, для производства широких испытаний.

            О том интересе, который представляла конструкция магазинной винтовки С.И. Мосина, свидетельствует тот факт, что французская фирма Richter в 1895 г. пыталась приобрести право эксплуатации использовать для французской винтовки изобретенный им реечно-прикладной магазин. Вообще-то срок патента на промышленный образец - 15 лет, после чего патент обнуляется и совершенно законно его копировать может кто угодно, не платя ничего автору.

            По другим данным, Леону Нагану (Leon Nagan; 1833-1900) предложили приобрести у него то, что действительно применили в российской винтовке из его конструкции - оригинальную обойму (от которой затем отказались) и способ крепления подавателя к крышке магазина - все это конструктор защитил патентами. На это Леон Наган заявил, что не собирается продавать винтовку по частям, поэтому ему заплатили как за целую.

            Вообще говоря, все эти споры сводятся к пещерному патриотизму - типа, нам нечего заимствовать западные технологии - «своих в избытке, не знаем, куда девать» - только вот в царской России по этому поводу не парились, от слова - совсем, поэтому в Российской Императорской армии на вооружение были винтовки многих иностранных систем - Carle, Shaspo, Krnka, Winchester, Berlin, Arisaka.

            Например, В.Г. Федоров (1874-1966) свой автомат инструктировал как раз под японский патрон 6,5x50 mm Arisaka, как менее мощный.   
            Военный министр того времени, генерал П.С. Ванновский (1822-1904) счел преждевременным введение магазинной винтовки, рассуждая, что «запад нам не указ; мы и с однозарядными сильнее. Солдат мы учим: стреляй редко, да метко».

            В своих рассуждениях П.С. Ванновский исходил из того, что магазинные винтовки того времени давали сравнительно небольшое повышение скорострельности, а усложнение механизма винтовки снижало ее надежность. Главного, чего он остерегался больше всего, было неминуемое повышение излишнего расхода боеприпасов.         
 
            Поэтому вплоть до 1890 г. Военное министерство требовало работы над однозарядной винтовкой, откладывая переход к магазинной винтовке на далекое будущее.

            Именно по этой причине, первоначально С.И. Мосин, вплоть до 1890 г. работал над однозарядной винтовкой уменьшенного калибра. Окончательно образец новой (однозарядной) винтовки был отработан только к январю 1890 г., при этом калибр в которой был снижен до трех линий, под вновь отработанный особой комиссией патрон 7,62x54 мм R.

            Однако перевооружение иностранных армий магазинными винтовками не могло не иметь влияния и на перевооружение Российской Императорской армии, и поэтому волей-не волей, Военное министерство вынуждено было добиваться окончательного решения вопроса об отработке магазинной винтовки, рассматривая однозарядную винтовку как временный образец.

            В октябре 1889 г. для испытаний был доставлен образец винтовки бельгийского оружейника Леона Нагана, калибра 8 mm. Но поскольку к этому времени был разработан 7,62x54 мм R патрон к однозарядной винтовке Мосина, Леону Нагану было предложено переконструировать свою винтовку под этот патрон, а параллельно с этим было разрешено отработать образцы различных винтовок капитану С.И. Мосину и капитану Захарову (д/н).

            С.И. Мосин с энтузиазмом вернулся к работе над магазинной винтовкой, получив освобождение от всех остальных служебных обязанностей. Сроки для работы были даны короткие, так как с перевооружением необходимо было поспешить. В феврале 1890 г. он представил образец своей винтовки почти одновременно с Леоном Наганом, также переработавшим свой образец.

            На всех испытаниях в 1890 и 1891 гг. образец С.И. Мосина успешно конкурировал с образцами Нагана, и на окончательных сравнительных испытаниях винтовок Мосина и Нагана, в марте 1891 г. было выявлено, что обе винтовки приблизительно равноценны по меткости боя и скорострельности.

            Военные специалисты высчитали, за то время, когда боец примыкает штык, он мог бы сделать 6-7 выстрелов, поэтому в обороне всегда примкнутый штык винтовки обр. 1891 г. был особенно ценен - боец, не прекращая огня переходил к штыковому бою.

            Кроме того, они посчитали, что штык - это фактор уменьшающий шанс к отступлению и бегству: дело в том, что уже в войнах конца XIX века число убитых и раненых с помощью холодного оружия уже было ничтожным, однако именно штыковая атака, в большинстве случаев, обращала противника в бегство.

            Таким образом, главную роль играло не фактическое применение штыка, а только угроза его применения, отсюда боец, не имеющий эффективного холодного оружия начинал испытывать неуверенность.

            Однако как бы ни был хорош длинный игольчатый штык, но массовое использование шрапнели и пулеметов кардинально изменило характер боя. Уже в начале XX века этот штык на трехлинейной винтовке не соответствовал современным требованиям - главным недостатком которого было то, что штык необходимо было носить всегда примкнутым. [СОВЕТСКИЙ ШТЫК. - Уральский историк (Yandex Zen). 24.02.2021 г.].

            При голосовании в комиссии, испытывавшей винтовки, за принятие образца Нагана высказалось 14 человек, за С.И. Мосина было подано 10 голосов.

            16.04.1891 г. был утвержден образец винтовки, в основе которой лежали разработки С.И. Мосина, но с изменениями, указанными комиссией.

            Так как было найдено, что в некоторых деталях устройства винтовки были отражены предложения Леона Нагана, а также введены изменения, предложенные членами комиссии, то было принято решение не называть винтовку именем С.И. Мосина, а просто дать ей название «трехлинейной винтовки образца 1891 года».

            С.И. Мосину было разрешено получить привилегии на ряд деталей винтовки, от которых он отказался, Леон Наган взял привилегии только на те детали, которые были признаны позаимствованными из его конструкций, и получил за право их эксплуатации от российского правительства 200 тыс. рублей, тогда как за свою работу С.И. Мосин получил чин полковника, а в 1894 г. он был назначен на должность начальника Сестрорецкого оружейного завода, где он проявил себя способным и заботливым администратором.

            Главная заслуга С.И. Мосина была не в разработке самой винтовки, а в унификации ее производства на трех заводах до уровня полной взаимозаменяемости деталей -  Тульского, Сестрорецкого и Ижевского оружейных заводов.

            Принятие трехлинейной винтовки обр. 1891 г. на вооружение сыграло большую роль для развития российской оружейной промышленности, получившей заказ на изготовление этой винтовки для Российской Императорской армии.

            К сожалению, за скобками остались недостатки винтовки, к которым относились: неудобный предохранитель, самопроизвольное выпадение затвора на марше, необходимость использования штыка для обеспечения точной стрельбы. Изначально, на заводе винтовки пристреливались со штыком (кроме снайперских), так как Устав предполагал огневой бой завершать именно штыковой атакой, поэтому винтовки пристреливались с примкнутым штыком.      

            Следует отметить также, например, что тогдашний военный министр, генерал П.С. Ванновский, сам имевший личный опыт создания и испытаний нового боевого оружия, в своей докладной записке на имя Императора Александра III, упомянул и Н.И. Чагина, и С.И. Мосина, и Л. Нагана (Leon Nagant), и предложил назвать эту винтовку - «русская трехлинейная винтовка образца 1891 года», но император благоразумно и собственноручно вычеркнул слово «русская».

            Сразу забегая вперед, отметим, что в советское время, исходя из идеологических и пропагандистских соображений, оружие стали называть по фамилиям конструкторов.

            Однако, именно трехлинейная винтовка в царское время официально винтовкой Мосина никогда не называлась, она имела название «трехлинейная винтовка обр. 1891/30 г.» и индексы ГАУ. Такие строчные слова и просторечные названия как «мосинка» были внедрены только в сознание обывателей, после того, как получила в 1924 г. официальное название - 7,62-мм винтовка Мосина обр. 1891 г.

            В конце 1880 гг., когда начались работы по созданию перспективного оружия для пехоты, снова зазвучали предложения о переходе на штыки-тесаки, однако командование армии предпочло оставить существующую конструкцию, хотя и в немного доработанном виде.

            В 1891 г. на вооружение была принята трехлинейная винтовка, которая оснащалась четырехгранным игольчатым штыком, основанным на соответствующем агрегате винтовки Бердана, что позволило игольчатым штыкам сохранить свое место в номенклатуре пехотных вооружений в течение нескольких следующих десятилетий - так, на смену винтовке Бердана в 1891 г. заступила «трехлинейная винтовка образца 1891 года».

            28 апреля (16 апреля по старому стилю) 1891 года, Указом императора Александра III на вооружение российской армии была принята новая винтовка, устраивавшая по своим боевым качествам того времени командование РИА.

            Разумеется, винтовка была не самая совершенная, с недостатками, которые давно были устранены в подобных иностранных винтовках, с невысокой точностью и кучностью стрельбы, но надежная и технологичная хорошо приспособленная к условиям эксплуатации в войсках и производства.

            Например, у винтовки обр. 1891/30 (91/30) советского производства, кучность стрельбы была примерно в 1,5-2 раза хуже (хорош был только снайперский вариант с чоковым стволом), чем у винтовки обр. 1891/10 (91/10).

            Главным достоинством трехлинейной винтовки обр. 1891 г. была именно простота производства, а по тактико-техническим качествам она была так себе. Лучшей болтовой винтовкой всех времен и народов признан германский Mauser К98 (и ее чешский Sisterchip), которую производят до сих пор, ничем не хуже и британский Lee-Enfield SMLE Мк III, имевший серьезный недостаток как не технологичное изделие, затратное в смысле человеко-часов. 

            Преимуществом образца С.И. Мосина стало то, что инспектор оружейных и патронных заводов генерал В.Н. Бестужев-Рюмин (1835-1910) указал на нее, как на винтовку более простую для освоения ее промышленностью.

            Однако, забегая вперед, следует отметить, что первая партия винтовок обр. 1891 г. для армии - не опытных для испытаний, а именно предназначенных для передачи в строевые части, изготавливалась по заказу царского правительства французской оружейной фабрикой Manufacture d’Armes de Chatellerault (Государственный арсенал в Шательро, часто сокращаемое как MAC) в 1894 г., так как для российских заводов вначале даже она была чрезмерно сложна, притом недоставало станков и мастеров необходимой квалификации.

            С 1892 по 1895 гг. французы поставили 503 тыс. винтовок, тогда как в самой России за период с 1892 по 1922 гг. было изготовлено не менее 9 350 тыс. винтовок. Самым заметным отличием винтовок французского происхождения от российских экземпляров являются антабки, замененные в России (1910) на две прямоугольные прорези в ложе, за которые крепили брезентовый ружейный ремень с помощью коротких кожаных погонов.

            Всего за период с 1892 г. по настоящее время (с учетом модификаций) было выпущено приблизительно 37 млн. единиц трехлинейных винтовок обр. 1891 г. (ru.ruwiki.ru). [ТВОРЕЦ ЛЕГЕНДЫ СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ МОСИН (1849-1902). - Академик Анатолий БЛАГОНРАВОВ. (Адаптация текста моя - А.П).].   

            Трехлинейная винтовка образца 1891 года.
            
            Российский, а в последующем, советский и вновь российский патрон 7,62x54 мм R, где буква R является производным от англ. rimmed - рантовый, с ободком - зацепом для выброса гильзы, унитарный винтовочный патрон с гильзой с выступающей фланцевой закраиной размерностью 7,62x53,72 мм, общей максимальной длиной патрона 77,16 мм, диаметром пули - 7,92 мм и дульной энергией 3500 J - один из немногих, сохранившихся до современности и, широко используемых в военных целях патронов нашего времени с закраиной.

            В свое время сам С.И. Мосин рекомендовал принять для винтовки бесфланцевый  7,92x57 mm винтовочный патрон Mauser, но на вооружение был принят рантовый патрон 7,62x54 мм, ставший на долгие годы причиной вечной головной боли для конструкторов оружия в России.

            И значительная заслуга Леона Нагана стало изобретение магазина именно для патрона с закраиной (рантового), чтобы подача патронов осуществлялась без сбоев, что намного труднее, чем создать тот же магазин для патронов с проточкой.

             Из-за этого С.И. Мосину пришлось даже создавать отсечку-отражатель, без которой патрон Mauser прекрасно обходился. Кроме того, стебель затвора, как у позднего снайперского варианта, могли бы вниз загнуть, тогда скорострельность была бы как у Lee-Enfield. С.И. Мосин, кстати, стебель затвора загнул сразу, но тогда генералы сообразили, что «нижние чины, с загнутым стеблем затвора, будут тратить слишком много патронов».

            С другой стороны, из-за момент движения рукоятки вверх - именно прямой стебель предпочтительнее - по нему можно ударить снизу. Скорострельность винтовки с прямым стеблем была выше, чем с гнутым снайперским, тогда как у Mauser 98 сжатие боевой пружины происходило в момент движения вперед в последней его фазе (сжатие боевой пружины происходит при повороте стебля затвора), из-за чего открыть «гнутый» стебель Mauser намного легче, чем конструкции винтовки у С.И. Мосина.

            Притом, что прямая рукоятка не только проще в изготовлении, но и позволяет перезарядить оружие при раздутой гильзе или сильном загрязнении патронника, ударом ладони по этой рукоятке, а также позволяет перезарядить винтовку в меховых варежках.

            Скорострельность «гнутого» снайперского стебля было выше, чем прямого, только в том случае - если уметь перезаряжать так, как это делали снайперы. Образцом для российского винтовочного патрона послужил французский 8x50 mm R патрон Lebel, ставший первым в мире патроном под бездымный порох, принятым на вооружение.

            Под этот патрон в 1898 г. была сконструирована винтовка Fusil Modele 1886 dit «Fusil Lebel», которая также стала первой в мире винтовкой, получившей патрон с пулей оживальной формы (с заостренным носиком и скошенной задней частью). Несмотря на ряд недостатков, до второй половины 1930 гг. она оставалась штатным оружием французской пехоты.

            Патроны с рантовыми гильзами в Первую Мировую были также в британской, австро-венгерской и датской армиях. Британцы, к тому же, и во Вторую мировую использовали патроны с такими несовершенными гильзами.

            Например, .303 British (англ. three-o-three) - английский винтовочный унитарный патрон с выступающей закраиной на гильзе. Первоначально калибр патрона в метрической системе обозначался как 7,69x56 mm R, однако после введения в начале XX века в винтовках Lee Enfield более глубоких нарезов, калибр стали обозначать как 7,7x56 mm R.

            Патрон был принят на вооружение британской армии в декабре 1888 г. и в период с 1889 по 1960 гг. являлся штатным винтовочно-пулеметным боеприпасом Великобритании и Countries of the British Commonwealth of Nations - стран Британского Содружества наций (до 1946 г. - The British Commonwealth of Nations - объединение суверенных государств, куда входят почти все ее бывшие британские доминионы, колонии и протектораты).

            Производство патронов с закраиной гильзы намного сложнее, чем бесфланцевых патронов, хотя и было отлажено в Великобритании и России. При использовании закраины при подаче в патронник фланец норовит зацепиться за все, что ей попадается на пути, в том числе и за закраины других патронов.

            Фланцевые патроны не удобны при магазинной подаче патронов, но зато очень удобны при ленточной подаче, где необходим менее жесткий допуск по посадке в пулеметной ленте. Уже в начале XX столетия патрон с закраиной гильзы считался устаревшим и вызывал немало проблем у конструкторов автоматического оружия.

            Баллистика патрона 7,62x54 мм R является наиболее изученной, так как он является единственным широко используемым винтовочным патроном с рантовой гильзой по настоящее время. Кроме него, большую популярность по распространенности сегодня получил стандартный винтовочный бесфланцевый патрон 7,62x51 mm НАТО.

            По современным замерам, у калибра ствола трехлинейной винтовки обр. 1891 г. имеются расхождения, в зависимости от года выпуска по калибру по нарезам расхождения равны 7,94… 7,96 мм.

            Одним из самых критических замечаний к российскому патрону являлось именно наличие у гильзы выступающей закраины. Производство боеприпасов с такими характеристиками предъявляло особые повышенные требования к патронному производству, в частности, наличию мощных прессов.

            Производство бесфланцевых, с проточкой патронов, проще технологически, а также удобнее для использования в автоматическом оружии. В частности, из пулеметной ленты такие патроны можно подавать прямо вперед - «на прошив», тогда как фланцевый патрон требуется сначала извлечь из ленты.

            На момент принятия трехлинейного патрона на вооружение Российской Императорской армии все минусы закраины перечеркивались одним важнейшим достоинством: ее использование позволяло значительно понизить требования к обработке патронника оружия и его износу. Для Российский империи, с ее далеко не самой передовой промышленностью, это преимущество было достаточно приемлемым критерием.

            Вначале патрон производился с тупоконечной (закругленной) пулей, которая весила 13,6 г и имела длину 30,8 мм, закреплялась в дульце гильзы посадкой с натягом, позже с добавлением двух или трех кернений, которые в конце XIX века назывались «тычками».

            В 1882 г. Главное Артиллерийское Управление поставило задачу на разработку многозарядной магазинной винтовки, которая была разработана к концу десятилетия и принята на вооружение в 1891 г.

            Название «трехлинейка» происходит от калибра ствола винтовки, который равен трем русским линиям: старая мера длины, равная одной десятой дюйма (2,54 мм) - соответственно, три линии были равны 2,54x3=7,62 мм.

            Магазинные винтовки с ручной перезарядкой (в терминах военного дела тех лет - «повторительные») были известны еще с середины XIX века и уже тогда находили ограниченное военное применение. 16.04.1891 г. император Александр III высочайше утвердил образец, который был принят на вооружение под наименованием «трехлинейная винтовка образца 1891 года».

            Вопрос об изменении типа штыка в России был поднят практически сразу после принятия трехлинейной винтовки на вооружение. Речь шла, с одной стороны, о замене игольчатого клинка на плоский («тесак»), а с другой - об изменении конструкции игольчатого штыка.

            Первый вопрос дебатировался особенно активно, в Российской Императорской армии традиционно считалось, что «огонь» лишь подготавливает «удар», воплощением которого была именно штыковая атака. При этом промежуток между последним залпом пехоты и ее ударом в штыки должен был быть минимальным.

            А значит, штык должен быть примкнут к винтовке в бою постоянно и допускать стрельбу из нее, и поэтому предпочтительнее был игольчатый штык с коленчатой шейкой.

            Когда Александру III предложили идею проекта штыка на новую винтовку, ножевидной формы, как на немецкой винтовке Mauser, он сразу отверг это.

            По его мысли, высказанной вслух, получалось, что если штык можно будет как-то использовать в быту, то наш крестьянин все по домам растащит, и никакой фельдфебель за этим не уследит - поэтому штык оставили, как на Бердане N 2, четырехгранным.

            Винтовка традиционно пристреливалась с примкнутым штыком, при этом и ложа трехлинейной винтовки с тонкой прямой шейкой приклада хорошо подходила именно для укола штыком (т.е. для штыкового удара).

            При этом, защитники штыка указывали на то, что утяжеление на дульной части винтовки улучшал меткость стрельбы с упора. Но при возникновении люфта, при качании штыка - результаты заметно ухудшались.

            Следует отметить, что пристрелка со штыком - вообще-то не обязательная операция и, пристреливались только пехотная и драгунская винтовки, то есть, те, с которыми бойцы могли вступить в штыковой бой.

            Тогда как казачий вариант винтовки отличался от драгунского только отсутствием штыка в принципе и маркировкой «Каз.» на затыльнике приклада, и, соответственно, она пристреливалась без штыка, который только влияет на бой винтовки, но ни в ± - а просто разный бой.

            Сторонники штыка-тесака указывали на его универсальность, возможность использовать его «при рубке дров, при разбивке палаток, при устройстве бивачных и хозяйственных приспособлений и т.п.».

            К тому же, постоянно находящийся на винтовке длинный штык затруднял проезд стрелкового подразделения при транспортировке на железнодорожном транспорте, при передвижении в лесу, зарослях, утяжелял ношение винтовки на ремне за спиной на правом плече (казаки носили винтовку через правое плечо, в то время как кавалерийские части - через левое).

            Уже в первые годы после принятия винтовки на вооружение, в ходе производства и эксплуатации оружия в исходную конструкцию начали вносить изменения. Так, в 1893 г. ввели деревянную ствольную накладку для защиты рук стрелка от ожога, в 1896 г. - новый шомпол, более длинный и с головкой увеличенного диаметра, что упростило чистку оружия.

            Ликвидировали насечку на боках крышки магазинной коробки, которая при ношении оружия протирала обмундирование. Эти усовершенствования вносили и в конструкции ранее выпущенных винтовок.

            Механизм трехлинейной винтовки был прост в обращении и логически понятен - четыре патрона подавались в магазин, один оставался в ствольной коробке, отделенный от остальных лопастью отсечки, и при закрывании затвора досылался в патронник.

            После каждого выстрела затвор отодвигался, гильза вылетала, и досылался новый патрон. Ничего сложного нет - отвел рукоять затвора назад до отказа, дослал вперед и произвел выстрел.    
      
            Перевооружение производилось достаточно быстро, так как за дело взялись сразу три российских завода: Тульский, Ижевский и Сестрорецкий, штыки обр. 1891 г. также производились на этих оружейных заводах. Еще полмиллиона экземпляров было заказано во Франции.

            В конце 1897 г. первая очередь перевооружения Российской Императорской армии трехлинейной винтовкой обр. 1891 г. была завершена, и в 1898 г. началась вторая очередь перевооружения. Длина винтовки имела различные варианты, разница которых варьировалась с 1233 до 1307 мм.

            Все модели винтовки не имели крепления для штыка, который просто надевался на ствол, поворачивался и фиксировался хомутиком (после 1930 г. - пружинной защелкой). Штык должен был всегда находиться на винтовке, и снимался он только при разборке оружия.

            К началу Русско-японской войны в армию было поставлено примерно 3 млн. 800 тыс. винтовок. К моменту вступления России в Первую мировую войну на вооружении российской армии имелось уже 4 млн. 519 тыс. 700 винтовок, в производстве находились четыре варианта винтовки - драгунская, пехотная, казачья и карабин обр. 1907 г.

            В течение Первой мировой войны военная промышленность России изготовила еще 3 286 232 трехлинейных винтовок, отремонтировала и исправила 289 431. [РУССКАЯ АРМИЯ В ВЕЛИКОЙ ВОЙНЕ: БОЕВОЕ СНАБЖЕНИЕ РУССКОЙ АРМИИ В МИРОВУЮ ВОЙНУ. - А.А. Маниковский, М., 1937 г.].

            Винтовка приводилась к нормальному бою со штыком, то есть, при стрельбе он обязательно должен был быть примкнут - иначе точка попаданий существенно смещалась, и на сравнительно большой дистанции попасть из оружия во что-либо без нового приведения к нормальному бою становилось почти невозможно.

            При стрельбе на дистанции 100 м средняя точка попадания (СТП) отклонялась на приведенной к нормальному бою, без штыка влево на 6-8 и вниз на 8-10 см, что компенсировалась приведением винтовки к нормальному бою с примкнутым штыком.

            В 1908 г. в России была введена остроконечная пуля массой 9,6 г, и ей стали оснащать патрон образца 1908 г., при этом тупоконечные и остроконечные пули со свинцовым сердечником были плакированы мельхиоровой оболочкой.

            В 1910 г., в связи с переходом на остроконечную пулю, имевшую несколько иные баллистические свойства, было изменено так же прицельное приспособление, и эти ранние трехлинейные винтовки до сих пор остаются в музейных коллекциях большой редкостью.

            В течение Первой мировой войны военная промышленность Российской империи не сумела обеспечить потребности войск в винтовочных патронах.

            Так, к началу 1915 г. потребность действующей армии составляла 150 млн. патронов в месяц, а к середине 1917 г. возросла до 350 млн. патронов в месяц, между тем, максимальная производительность патронных заводов, достигнутая к ноябрю 1917 г., составила лишь 150 млн. патронов в месяц.

            Поэтому заказы на производство трехлинейных патронов были размещены в Великобритании и США, где произведенные ими патроны начали поступать в 1916 г.

            Однако ежемесячный дефицит патронов в действующей армии составлял 50 млн. патронов в месяц. [ПРОИЗВОДСТВО РУССКОГО ТРЕХЛИНЕЙНОГО ПАТРОНА ВО ВРЕМЯ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В ВЕЛИКОБРИТАНИИ И США / Мастер-ружье. 09•2005 г.].

            В 1916 г. на вооружение Российской Императорской армии был принят патрон 7,62x54 мм R с бронебойной (первоначально называлась «щитобойной») пулей штабс-капитана Кутового Владимира Васильевича (в 1926 г. арестован советской властью и осужден на 10 лет, дальнейшая судьба не известна). [БРОНЕБОЙНЫЙ ПАТРОН КУТОВОГО. / December 17, 2022. Yauhen.].

            Производство патрона началось в 1916 г. на Петроградском патронном заводе, в 1918-1919 гг. производство переместили в г. Симбирск на вновь организованный Симбирский патронный завод. Эксплуатация боеприпаса продолжалась вплоть до 1932 г., когда он был заменен инновациями вроде бронебойного и бронебойно-зажигательного образца пули на крупнокалиберных патронах 12,7x108 мм и 14,5x114 мм. [КАЛАЧЕЕВСКИЕ ЛЮБИТЕЛИ ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВА. -  КлиО, wk.com. 11 мар 2020 г.].

            Начало Первой мировой войны привело к необходимости увеличения выпуска оружия, однако российская промышленность не могла справиться с новыми заказами. Из-за этого появились контракты с американскими компаниями.

            Заводы Remington и Westinghouse должны были выпустить около 2,5 млн. винтовок и такое же количество штыков. Оружие американского производства по качеству было идентичным французскому и имело схожие характерные черты.

            До государственного Февральского, а затем Октябрьского вооруженного, переворотов в 1917 г., Россия успела получить не более 750-800 тыс. трехлинейных винтовок американского производства. В связи со сменой власти и тяжелой экономической ситуацией российская сторона не могла оплатить и забрать новые партии оружия, из-за чего возникли проблемы со статусом этой продукции.

            Проблема была решена правительством США тем, что желая поддержать заводы, испытывавшие экономические трудности, государство выкупило произведенные, но не поставленные заказчику винтовки и передало их Национальной гвардии, часть из которых также попала и в армию.

            Поскольку приемка «невостребованных» винтовок и штыков осуществлялась американскими военными, это оружие получало соответствующие клейма.

               • Для справки: за время Второй мировой войны советская промышленность произвела 6 млн. автоматов ППШ, около 1 млн. винтовок СВТ-38/40… и свыше 12 млн. винтовок 91/30 (это к тому количеству, которое имелось до этого). Последнюю трехлинейную винтовку обр. 1891 г. в СССР выпустили в 1965 г.  Кстати, немцы за войну также выпустили немногим более 10 млн. магазинных винтовок к уже имеющимся.

           Индексы Заказывающего Управления МО - это условное цифро-буквенное обозначение образца вооружения, присваиваемое одним из Заказывающих Управлений Министерства обороны СССР и России, введенные Главным Артиллерийским Управлением (ГАУ, ныне ГРАУ) для обозначения изделий артиллерийского вооружения в несекретной переписке. Также была разработана система индексации всех образцов вооружения (индексатор), поступавшие в войска.

            По индексаторам ГРАУ, индексы трехлинейной винтовки были следующими:

                - 56-В-221 - 7,62 мм винтовка обр. 1891 г.;
                - 56-В-222 - 7,62 мм винтовка обр. 91/30 гг.;
                - 56-В-222А - 7,62 мм снайперская винтовка обр. 91/30 гг.;
                - 56-В-222Г - 7,62 мм снайперская винтовка обр. 91/30 гг. с кронштейном обр. 1936 г.;
                - 56-В-222К - 7,62 мм винтовка обр. 91/30 гг. с крешерным прибором (небольшой механизм, позволяющий определить давление пороховых газов в канале ствола огнестрельного оружия в любой его точке);
                - 56-В-222С - 7,62 мм снайперская винтовка обр. 91/30 г.

            Пуля патрона 7,62x54 мм претерпевала изменения десятки раз, что было обусловлено не только необходимостью улучшения характеристик, но и экономией дефицитных материалов, таких как мельхиор (из нее изготавливалась оболочка) и свинец (из которого изготавливался сердечник).

            В 1930 гг. начались научно-исследовательские работы по удешевлению производства данного патрона, которые были закончены только после войны. В 1953 г. было освоено производство патронов с новой пулей ЛПС, под аббревиатурой которой обозначается легкая пуля со стальным сердечником.

            Уход от свинцовых сердечников не только позволил экономить на производстве патронов, что выпускались в огромных количествах, и к тому же улучшил пробивную способность боеприпасов.

            Именно такие патроны с новой пулей ЛПС, созданные в 1953 г., и стали помечаться на производстве серебристой краской, что было обусловлено небольшим различием в баллистике пули ЛПС и предшественницы - пули Л со свинцовым сердечником.

            Такая маркировка на кончик пули наносилась до 1978 г., после которого патроны продолжились выпускаться, но уже без маркировки. [ИСТОРИЯ КАЛИБРА: РУССКИЙ ТРЕХЛИНЕЙНЫЙ - ТЯЖЕЛОЕ НАСЛЕДИЕ ЦАРСКОГО РЕЖИМА. - Калашников Media.].

            В 1938 г. в РККА был принят модернизированный аналогично основному образцу (винтовке 91/30 г.) карабин обр. 1938 г. (91/38), представлявший собой модификацию карабина обр. 1907 г. (91/07), который предназначался для различных родов войск, в частности артиллерии, саперных войск, кавалерии, подразделений связи и служащих материально-технического обеспечения. [ХОЛОДНОЕ ОРУЖИЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. - Страница 58 - Военная техника и оружие. - waralbum.ru.].    

            Игольчатый штык трехлинейной винтовки.
 
            Общая конструкция первого штыка для трехлинейной винтовки обр. 1891 г. соответствовала идеологии строения штыка для винтовки Бердана, однако новый штык все же имел некритические отличия. Конструкторы, в соответствии с новыми расчетами и опытом применения имеющегося оружия, немного изменили габариты и вес штыка, а также некоторые его элементы, из-за чего он стал легче и более удобным в бою, вследствие чего изменились габариты и вес штыка, а также другие элементы.

            Для крепления штыка на стволе винтовки по-прежнему предлагалось использовать трубчатую втулку с хомутом, но клинок теперь предлагалось крепить к трубке без каких-либо дополнительных опор, обеспечивающих вынос от ствола. Для крепления штыка более не требовался специальный упор на стволе. [ШТЫКИ ВИНТОВКИ МОСИНА. - Автор: Рябов Кирилл. Военное обозрение. Оружие. (63) 28.01.2016 г.].

            Длинный игольчатый штык с коленчатой шейкой, крепящийся на стволе, а не на ложе, затруднял удар в ближнем бою впритык, и требовал большой физической силы для вытаскивания и повторного удара, увеличивая вес и габариты оружия.

            Прямая шейка приклада, менее удобная при прицельной стрельбе, чем полупистолетная на новейших на тот момент образцах винтовок, хотя и более удобная при стрельбе навскидку, была более прочной и удобной в штыковом бою (ru.wikipedia.org).

            Поперечное сечение клинка игольчатых штыков для винтовок системы Бердана N 2 и винтовок обр. 1891 г. выполнялось в виде крестообразного четырехугольника, поверхности боковых граней которого были снабжены продольными желобками - так называемыми долами.

            Образующиеся при этом ребра штыка обеспечивали ему достаточную жесткость при данной площади поперечного сечения. С другой стороны, сама форма клинка, сориентированная на конус, позволяла гораздо легче извлечь штык из раны, нанесенной противнику.

            При этом, крестообразный профиль штыка позволял увеличить необходимую прочность изделия при изломе во всех направлениях, даже при небольшом снижении его массы. Игольчатый штык с долами, проникая в тело, жалом перерезал мышечные волокна, а долы уменьшали сопротивление при проникновении штыка в тело противника.

            Первое боевое применение трехлинейной винтовки произошло во время Памирских походов, при подавлении восстания 1898 г. в Ферганской долине, вошедшего в историю как Андижанское восстание под предводительством Дукчи-ишана (Мадали-ишана), когда русская пехота практически выкосила из магазинных винтовок атаковавшую кавалерию противника.

            Тогда была отмечена и единственная жалоба на тонкие штыки винтовки, которые ломались при попытке поднять противника на штык в рукопашном бою.

            «Винтовки наши чудные, но штыки слабы, гнутся», - отмечал генерал-майор А.М. Стессель (1848-1915), командовавший отрядом русских войск, действовавшим под Тяньцзином в 1900 г. Прочность конструкции штыка определялась не передаваемой ей энергией, а способностью выдерживать возникающие при этом напряжения в ней, с которой у «русского штыка», при некоторых углах поражения противника возникали проблемы. 

            Штык обязательно закреплялся на стволе таким образом, чтобы мог обеспечивать большую прочность во время стрельбы, так как это значительно увеличивало меткость выстрела, вследствие стабилизации центра тяжести оружия. Эти требования предъявлялись абсолютно ко всем разновидностям штыков, особенно, если стрельба осуществлялась с примкнутым штыком.

            Характерной особенностью штыка раннего царского образца являлся именно хомутик, для крепления на стволе винтовки, это было единственным отличием от штыков советского периода.

            Когда штык крепился непосредственно к самому стволу - он обеспечивал большую прочность и надежность при колющем ударе, но при таком креплении сам ствол испытывал более значительные нагрузки. Этот момент был принят во внимание при выборе толщины стенки ствола у дульного среза.

            Если говорить о креплении штыка к цевью ложи, то оно обеспечивало уменьшение нагрузки на ствол, но не способствовало надежного и прочного соединения. Но, несмотря на все это, этот вид крепления все же способствовал уменьшению вредного воздействия на поверхность клинка, а именно, пороховых газов, которые вырывались в процессе стрельбы.

            Исходя из этих моментов, было принято компромиссное решение крепить штык одновременно к стволу и верхнему ложевому кольцу цевья, что освобождало ствол от существенной нагрузки и обеспечивало приемлемо надежное крепление штыка.

            При таком креплении штыка на ствол винтовки (или карабина) на трубчатой втулке имелся T-образный продольный паз, кольцо в крестовине и пружинная защелка в головке рукояти.

            Трубчатая втулка имела утолщенный задний торец и фигурную прорезь в средней части, с помощью которой втулка должна была контактировать с мушкой, а также обеспечивать правильное взаимодействие хомута со стволом. Фиксация штыка на стволе осуществлялась при помощи металлического хомута с затягивающимся винтом.

            Для удобства эксплуатации оружия сравнительно длинные концы хомута были выведены на ту же сторону, что и сам клинок. Установка штыка на ствол производилась следующим образом: следовало надеть втулку на дульную часть ствола и повернуть штык на необходимый угол по часовой стрелке; при этом угол поворота, в зависимости от серии и производителя, колебался в пределах 30-90°, а клинок установленного штыка обязательно находился справа от ствола.

            [ШТЫКИ ВИНТОВКИ МОСИНА. - Автор: Рябов Кирилл. Военное обозрение. Оружие. (63) 28.01.2016 г.].

            В Первую мировую войну недостатки четырехгранного штыка, в первую очередь, стали проявляться именно в условиях позиционной войны, которые стали ярко выражаться в лесу или в тесноте окопа, где винтовка со штыком становилась обузой, к тому же бывало, что в самый неподходящий момент штык переламывался по поперечному сечению, при прогибе клинка.

            Общая длина штыка составляла 500 мм, что было несколько короче штыка винтовки Бердана, при этом длина непосредственно самого клинка составляла 430-435 мм, и если говорить о направлении оси клинка, то вместе с направлением оси трубки, они создавали угол, равный 2°.

            Благодаря такому направлению клинка, ось штыка шла через центр тяжести винтовки и проходила между руками стрелка, которые ее держали, что позволяло достичь большего эффекта при нанесении штыкового удара, и при этом исключалась возможность вывертывания оружия в руках, при осуществлении самого удара.

            Ширина клинка равнялась 17,7 мм, штык крепился к винтовке с помощью Г-образной трубчатой втулки, длиной 71,3 мм (трубка имела специальную прорезь, идущую сверху налево, и утолщение ближе к заднему концу) при внутреннем диаметре трубки - 15 мм, ввиду некоторых отличий технического и технологического характера, вес штыков колебался в определенных пределах, но в основном этот параметр составлял от 320-325 до 340-345 г.
 
            Клинок нового штыка имел четырехгранную игольчатую форму, для большей жесткости на боковых поверхностях которого имелись небольшие долы. Затачивать, как и ранее, можно было только острие, при этом оно было специально притуплено и имело площадку, практически представляющее собой шлицевую сторону отверточной формы, шириной 5,0 мм, что позволяло наносить удар, не рискуя «увязнуть» клинку в теле противника.

            Отсутствие заточки на боковых гранях должно было обеспечивать безопасную эксплуатацию оружия с примкнутым штыком - отверточной заточке подвергался не сам кончик штыка, а только его шлицевая плоскость, что позволяло не только «воткнуть» штык в противника, но и быстро извлечь его из него, при этом, клинок, заточенный на плоскость, а не на острие, как бы обходил препятствие в виде кости, не застревая в ней.

            Считать, что отверточная заточка на штыке предназначалась именно для откручивания винтов, по крайней мере - неразумно, так как для ремонта и обслуживания винтовки она комплектовалась штатной отверткой.

            Шлицевая плоскость штыка, имеющую отверточную форму, в качестве отвертки не использовалась по простой причине непригодности, так как прилагающаяся штатная отвертка была необходима только при неполной разборки затвора (винт ударника), который по соразмерности не совпадал со шлицевой плоскостью штыка. 

            Изготавливать штык острым не следовало по причине того, что он мог попасть по кости, или по элементу снаряжения (пряжка, подсумок с патронами и т.п.), и крепко «заклинить» в препятствии, дав время атакуемому нанести ответный удар, например, прикладом по черепу.

            Притупленное острие штыка с такого рода преграды небольшой площади с большой вероятностью просто обходило или соскальзывало с кости, в межреберное пространство, острие было заточено на плоскость не для того, чтобы служить отверткой, а чтобы штык не застревал в теле противника.

            Ни шинель, ни обмундирование, ни другие элементы снаряжения, даже металлические части, не представляли серьезной преграды для такого штыка. Учитывая узкий, сужающийся к острию, клин, который представлял собой штык, цель он поражал наповал.

            Опасность такого штыка была еще в том, что при одинаковой энергии удара с плоскими ножевыми штыками, глубина проникновения граненного штыка была гораздо большей, чем при ударе обычным штык-ножом (который мог запросто и между ребер застрять, или в кости увязнуть).

            Тогда как граненый штык пробивал кость любой толщины, так как вся энергия удара приходилась в одну точку, и притом, вытащить его обратно также не составляло особого труда.
      
            Одной из особенностью граненого штыка также был такой сопутствующий поражающий эффект, как болевой шок, тогда как укол более острым предметом в пылу боя, например, мог быть даже не сразу «замечен» пораженным, что позволяло ему совершить какие-либо ответные активные действия (выстрел, укол, удар и т.д.).

            Главной задачей игольчатого штыка было причинение болевого шока и трудно заживляющих ран противнику, что в эпоху до антибиотиков грозило инфекциями, и человек умирал от заражения крови.

            Раны, нанесенные этим штыком, имели большую глубину погружения и малое входное отверстие, поэтому ранение сопровождалось сильным внутренним кровотечением, перекрывающим кровотечение наружу.

            После удара рана мгновенно стягивалась и, без хирургического вмешательства выжить было чрезвычайно трудно, практически невозможно.

            Игольчатый штык оставлял глубокую, сильно инфицированную рану, особенно если удар приходился в брюшную полость, в этом случае была затруднена первичная диагностика в полевых условиях, и если боец находился без сознания, или сознание было спутано, например ушиб или контузия, или наличие других более заметных ранений, то скорее всего исход был летальным.

            Граненый (игольчатый)  штык был легче и дешевле клинкового, выдерживал большие усилия на изгиб, с разных сторон. Нанесение штыкового укола с проворотом или проносом было довольно широко распространенно, результатом которого обычно являлась рваная рана, тогда как ножевой штык подобного обращения не любил, и его легче было сломать или согнуть.

            Штык должен был находиться на винтовке, по сути дела, постоянно, в том числе при хранении, и на марше, за исключением передвижения железнодорожным или автомобильным транспортом, в свете чего было весьма практичным то, что его грани не были отточены, как у плоских клинковых штыков, что при установленном способе ношения это могло бы создавать существенные неудобства при пользовании оружием и вызывать травмы при обращении с ним.

            Наставление предписывало снимать штык, помимо выше отмеченных случаев, лишь при разборке винтовки для чистки, причем предполагалось, что от постоянного нахождения на оружии он мог сниматься туго. 

            Первая серийная партия трехлинейных винтовок обр. 1891 г. и штыков к нему в количестве 503 539 штук была произведена во Франции, на заводе Chatelleraut, c 1892 по 1895 гг. Кроме этого, во время Первой Мировой войны штыки модели 1891 г. производились для российской армии на заводах Remington и Westinghouse, в США.

            Наиболее заметным отличием французских штыков была конструкция долов клинка - углубления которых начинались сразу после крепления клинка к трубке, тогда как на российских штыках между креплениями и долами имелся значительный промежуток.

            Еще одно отличие заключалось в форме детали, соединяющей клинок и втулку - за счет более широкой прорези в трубке, штык при установке следовало поворачивать на 90°. [ШТЫКИ ВИНТОВКИ МОСИНА. - Автор: Рябов Кирилл. Военное обозрение. Оружие. (63) 28.01.2016 г.].

            Так же самым заметным различием среди штыков, производимые российскими и советскими заводами могла быть длина средней части прорези в трубке, от которой зависел угол поворота штыка при примыкании - 30°, 60°, 90°.

            Споры о типе штыка особенно обострились в связи с планами принятия на вооружение новой винтовки, но в результате вопрос окончательно так и не был решен. В отношении игольчатого штыка предлагались его укорочение и переход на складной штык.

            Укорочение позволило бы упрочить штык (устранить прогибы при ударе) и уменьшить массу, тем более, что длинный штык соответствовал представлению о самообороне пехотинца против кавалериста с саблей, которое теперь устарело, а раны, наносимые укороченным штыком в штыковом бою, были бы не менее опасны, чем при длинном штыке.

            Из предложенных складных штыков наиболее удачным опять оказался игольчатый штык гвардии полковника Н.А. Гулькевича (1863~), с шарниром на трубке, прошедший испытания в войсках, незадолго до начала Первой мировой войны. Штык примыкался к винтовке и за счет шарнира складывался острием в сторону приклада, он прошел испытания тем, что им длительно били в доски.

            Часто пишут, что штык был экспериментальным, но такого не могло быть, если образец принят на вооружение, он перестает быть экспериментальным. Оснащали штыком Гулькевича, главным образом, казачьи части (только на некоторой части казачьих винтовок), откуда отзывы из боевых частей были восторженные.

            Секция Артиллерийского Комитета принимая во внимание, что штыки Н.А. Гулькевича складные, то есть наиболее подходящее для использования в кавалерии, находит более целесообразным ставить означенные штыки на драгунские винтовки, выдаваемые в кавалерийские части.

            Для устранения на ранение острием складного штыка, на винтовки, которые будут снабжены этими штыками, должны ставиться кольца с гнездами для конца штыка. [«О ШТЫКАХ ГУЛЬКЕВИЧА». / Журнал Арткома N 1081-1923 г.].

            Позднее оружейный конструктор В.Г. Федоров (1874-1966), напишет, что штык Н.А. Гулькевича был снят с производства из-за выявленных в нем недостатков, имелось в виду, что в результате длительной носки и тряски саморазвинчивался шарнирный винт. Но, возможно, причина кроется в том, что винт - это только отговорка: во-первых, стандартный штык в те времена тоже не имел пружинной защелки и постоянно разбалтывался; во-вторых - реальной проблемой стала нехватка производственных мощностей.

            Даже простой штатный штык российская промышленность в достаточном количестве изготовить не могла, поэтому в Первую мировую войну существовало множество разнообразных эрзац-штыков.

            Случалось даже так, что некоторые штыки к трехлинейной винтовке выпускались просто «намертво» привинчиваемыми; постоянно примкнутые, они не разбалтывались, не терялись, но и быстро снять со ствола их было практически невозможно. [СОВЕТСКИЙ ШТЫК. - Уральский историк (Yandex Zen). 24.02.2021 г.].

            Солидная генеральская комиссия признала штык Н.А. Гулькевича ненадежными и излишне дорогим, и его по быстрому просто сняли с производства.

            Однако возможно, что генералов хорошо «подмазали» заводовладельцы, производящие штыки старого образца, так как им пришлось бы менять технологии, модернизировать и покупать оборудование и проводить повышение технологического уровня производства, что в купе с вышесказанным, увеличивало себестоимость и цену, но значительно уменьшало прибыли.

            [1913 ТАЙНЫ РУССКОГО ШТЫКА ГУЛЬКЕВИЧА. - Чекмарев Владимир Альбертович. samlib.ru.].

             Однако опыт, видимо все-таки оказался удачным, поскольку 03.03.1917 г. I хозяйственный отдел ГАУ направил начальнику Ижевских оружейного и сталеделательного заводов предписание, чтобы вновь изготовленные драгунские и казачьи винтовки снабжать укороченным до 625 мм шомполом, «ввиду предстоящего снабжения этих винтовок складными штыками Н.А. Гулькевича».

            Позднее они состояли на вооружении ВНУС - войск внутренней службы (специальные карательные формирования, выполнявшие задачу подавления народных восстаний в тылу), и в ходе Гражданской войны - так, за ноябрь 1920 г. войскам с Петроградского артиллерийского склада было отпущено 209 штыков Н.А. Гулькевича.

            На вооружении Красной Армии, из трех моделей винтовок - пехотная, драгунская и казачья, - был оставлен только драгунский образец, который претерпел в 1930 г. незначительную модернизацию, получив название - винтовка обр. 1891/30 (91/30).

            Игольчатый штык царского образца в СССР производился только до 1930 г., когда ему на замену был принят модернизированный вариант штыка, для винтовки 91/30, где конструкция штыка стала отличаться формой выреза втулки и способом фиксации. Кроме того, стало возможно и обратное боевому положение штыка на винтовке, с клинком вдоль ствола.

            Была сконструирована и более короткая версия штыка с общей длиной 450 мм вместо стандартной 500 мм. Из-за появления намушника было изменено крепление штыка, а также прицел стал измеряться не в шагах, а в метрах, ствольная коробка вместо граненой приобрела с 1935 г. округлую форму.

            Дальнейшее развитие штыка к трехлинейной винтовке до определенного времени не велось. Новые модификации этого оружия, в том числе и серийные, появились только после образования Советского Союза.

            За несколько следующих десятилетий был создан ряд модификаций базового штыка, отличавшихся друг от друга и от исходной конструкции, некоторыми особенностями, и даже назначением. Часть модификаций штыка успешно прошла все необходимые испытания, а затем поступила в серию.

            Первой новой модификацией штыка стала тренировочная, когда в 1920 гг. была предложена конструкция штыка, позволившая бойцам, при использовании соответствующих средств защиты, отрабатывать приемы штыкового боя в совместных занятиях.

            Тренировочный штык отличался от боевого конструкцией «клинка» и его креплениями, выполненными в виде двух металлических пластинок с отверстиями для двух винтов (или заклепок). Между пластинками помещался пластинчатый гибкий имитатор штыка, фиксируемый на своем месте винтами / заклепками.

            По своим габаритам, гибкий имитатор клинка соответствовал боевому изделию, однако для безопасного использования боевой конец имитатора загибался и образовывал петлю. [ШТЫКИ ВИНТОВКИ МОСИНА. - Автор: Рябов Кирилл. Военное обозрение. Оружие. (63) 28.01.2016 г.].

             По некоторым данным, тренировочные штыки производились не только оружейными заводами, но и фабриками по изготовлению спортивного инвентаря. Кроме того, имеются сведения о продолжении производства подобных изделий до 1960 гг. Тренировочные штыки могли использоваться как с боевыми, так и с учебными винтовками обр. 1891 г.

            В годы Второй мировой войны тренировочные штыки переделывались в боевые, для чего в основание крепления устанавливался пластинчатый клинок кустарного изготовления.
            
            В моделях винтовок выпуска до 1930 г. на штыках не было пружинной защелки, поэтому штык фиксировался хомутом, который часто разбалтывался. Поэтому одним из направлений модернизации стало создание нового штыка, отличающегося от базового более совершенными креплениями.

            Конструкция штыка к винтовке обр. 1891 г. периодически модернизировалась, в 1930 г. конструкторы Кабаков и Комарицкий несколько упростили технологию изготовления отдельных деталей, создав новый вариант систему установки штыка на винтовку, в состав которого была включена пружинная защелка и цилиндрический намушник конструкции оружейника Паншина, защищавшим мушку винтовки от повреждений и смещений.

            То есть, штык вместо хомутика получил пружинную защелку, где вместо ложевых колец были применены пружины системы И.А. Федорцева, лучше скреплявшие ствол с ложей.

            Основной целью стало предохранение незащищенной мушки прицеливания на стволе от смещений при ударах, на первых образцах винтовки. Над последней находился крупный намушник рамочной конструкции, где в основании крепления клинка располагались механизмы защелки.

            Для установки такого штыка на винтовку следовало надеть трубку на ствол, проведя мушку по боковой прорези, а затем повернуть штык на 90° и поставить его на защелку - при этом клинок оказывался справа от ствола, а открытая мушка - под намушником. 

            В штыках более позднего выпуска от намушника отказались, так как он стал устанавливаться уже на сам корпус мушки, установленной непосредственно на стволе.

            Конструкция штыка фактически оставалась прежней, но в ходе модернизации винтовка получила собственную защиту мушки, из-за чего решено было отказаться от соответствующей детали на штыке.

            В такой конфигурации штык и производился серийно, поставляясь в войска вместе с модернизированной винтовкой, которая выпускалась уже без намушника и, в принципе отличалась от прежних образцов только системой крепления штыка к винтовке.

            При этом известны переделочные штыки с удаленными с них, намушниками (хотя какая-то часть модернизированных винтовок имела штык с намушником).

            Штык проходил полигонные и войсковые испытания в 1927-1928 гг. вместе в модернизированной винтовкой системы 91/30 и, не совсем понятно, был ли он принят на вооружение в 1930 г. вместе с трехлинейной винтовкой 91/30 и, затем модернизирован, или он подвергся модернизации еще на этапе войсковых испытаний.

            В любом случае, применяться он мог только с драгунской или пехотной винтовкой обр. 1891 г., с мушкой старого образца. [ШТЫК КАБАКОВА-КОМАРИЦКОГО С НАМУШНИКОМ ПАНШИНА К ВИНТОВКЕ СИСТЕМЫ МОСИНА. / militaris.ru.].            

            Клинок стальной, игольчатого типа, прямой, четырехгранный, c долами во всех гранях, плоскость острия клинка срезано в виде отверточной плоскости. Трубка с Г-образной прорезью была направлена сверху налево, задний конец трубки утолщен, на трубке имелся намушник, который устанавливался на крепление ласточкин хвост и фиксировался болтом.

            В основании клинка вмонтировалась пружинная защелка, фиксирующая штык при примыкании за основание мушки.

            Примечательно, что штыки первых серий комплектовались кожаными ножнами, но позже от них отказались ввиду отсутствия необходимости в подобных изделиях
         
            Штык нового образца проходил полигонные и войсковые испытания в 1927-1928 гг. вместе с модернизированной винтовкой обр. 1891 г. и, не совсем понятно, был он принят на вооружение в 1930 г. вместе с винтовкой и затем модернизирован, или подвергся модернизации еще на этапе войсковых испытаний. В любом случае, применяться он мог только с драгунской либо пехотной винтовкой обр. 1891 г. с мушкой старого образца.

            Клинок оставался игольчатого типа, прямой, четырехгранный, с долами на всех гранях. Образующиеся при этом ребра штыка обеспечивали ему достаточную жесткость при данной площади поперечного сечения, а долы несколько уменьшали массу штыка, обеспечивая ему при этом необходимую прочность.

            Кнопочной пружинной защелкой, смонтированной в основании клинка, штык надежно крепился непосредственно на стволе винтовки 91/30. Трубка производилась с Г-образной прорезью, идущей сверху налево, где задний конец трубки утолщался. В основании клинка была вмонтирована пружинная защелка, фиксирующая штык при примыкании за основание мушки.
         
            В 1943 г. - разрабатывался еще один вариант штыка с оригинальными креплениями. В рамках конкурса на разработку перспективного штыка была предложена конструкция, позволяющая как демонтировать клинок со ствола, так и складывать его в положение при транспортировке.

            Для этого на трубчатой втулке установили несколько новых деталей - в задней части появилась скоба с отверстиями для винта или шпильки. На ней шарнирно должен был монтироваться клинок с удлиненной задней частью. На уровне дульной части ствола предусматривалась подвижная деталь - защелка с кольцом для установки на ствол.

            Следовательно, появилась возможность монтировать штык на винтовку, хотя и без быстрого снятия, однако допускалось складывание клинка в походное положение, для чего защелка отводилась вперед и отпускала клинок, позволяя повернуть его на оси, где клинок укладывался вдоль ложа. Возвращение в боевое положение производилось поворотом вперед с последующей установкой защелки.

            По некоторым данным, подобные штыки были выпущены сравнительно небольшой серией и использовались только в испытаниях, в серию не пошли, однако стали основой для нового штыка, который, в свою очередь, выпускался крупными партиями и применялся в войсках.

            Конструктивные особенности граненного штыка.

            Сегодня практически невозможно найти описание технологического процесса и станков, использовавшихся при изготовлении четырехгранного штыка к трехлинейной винтовке обр. 1891 г.

            Можно только предположить, что изначально штык изготавливался из единой заготовки, которая вытягивалась, проходя через ковочные вальцы, на которых осуществлялось формообразование (вальцевание) деталей, не имеющих значительных переходов, выступов или ребер, резкого изменения поперечных сечений.

            Заготовку из прутка помещали между секторами, на поверхности которых имелись углубления (ручьи) для распределения материала и придания детали соответствующей формы, затем специальным штампом формировались трубка, шейка и игла (клинок).

            После чего следовала дальнейшая обработка - долы либо фрезеровались, либо вальцевались, трубка высверливалась и проходила токарную обработку, далее вырубалась прорезь для мушки и следовала окончательная обработка материала, монтаж хвостовика, шлифовка, и т.д.

            Вдоль по стальному прутку прокатывали твердосплавные вальцы, увеличивая усилие взаимного сжатия при вальцевании к острию будущего штыка.

            От вальцов образовывались характерные впадины - долы, усилие сжатия возрастало, металл тянулся за вальцами, из прутка цилиндрической формы получалось изделие заданной формы: пологий конус с продольными углублениями, и там, где конус прокатывался - появлялись долы, где никакой обработки не проводилось - оставались фрагменты бывшей окружности, становясь ребрами жесткости.

            Это приблизительное описание технологии производства штыков, изготавливаемые в Российской империи тремя заводами - Сестрорецким, Тульским и Ижевским, о чем имелись соответствующие клейма на основании клинка, где располагался номер штыка, и на шейке штыка находились клейма производителя и штампы приемки.

            Кроме того, нет никакого точного описания, с указанием количества переходов и человеко-часов, затрачиваемых на изготовление одного экземпляра. Хотя, для разных типов винтовочных штыков, выпускавшихся в различные периоды времени, применяемые технологии, станки и число переходов могли достаточно значительно отличаться.

            Скажем, что штыки, выпущенные Ижевским заводом в период Второй мировой войны, весьма просты и незатейливы, сделаны с минимальной обработкой, довоенные же смотрятся намного аккуратнее, что же касается штыков, выпускавшихся в период с 1891 по 1894 гг., так они вообще образец совершенства. [КАК ИЗГОТАВЛИВАЛСЯ ШТЫК К ВИНТОВКЕ СИСТЕМЫ С.И. МОСИНА? - www.tehnari.ru.].

             В 1890 г., перед финальной стадией испытаний опытных трехлинейных винтовок - 300 ед. системы Л. Нагана, 300 ед. магазинных С.И. Мосина и 150 однозарядных с затвором С.И. Мосина - был разработан новый игольчатый штык.

            Были проведены испытания штыка, для чего из каждой партии отбиралось по 4 исправных винтовки, к которым примыкались штыки, и каждой из них «наиболее сильными нижними чинами» наносилось по 40 ударов в набитое паклей, чучело.

            Так, в «Оружейном сборнике», от 04•1902 г., сообщалось, что некоторые штыки после этого получили некую деформацию, но согнулись так незначительно, что это не могло оказать никакого влияния ни на их боевую эффективность, ни на ведение огня из винтовки.

            Новый штык приблизительно был идентичен для винтовки Бердана N 2, но в отличие от него - он был равнобочным, то есть со всеми гранями одинаковой длины, тогда как четырехгранный штык к винтовке Бердан был не равнобочным.

            В процессе разработки улучшенного варианта клинка было выяснено, что равнобочный штык гораздо прочнее не равнобочного, выдерживая по сотне ударов в чучело «сильными нижними чинами», тогда как старый не равнобочный - в среднем только 30 ударов, после чего сильно гнулся.

            Так, в процессе эксплуатации, штыки иногда, случалось, гнулись - «особенно от ударов в лошадей». [«АНДИЖАНСКАЯ ДРАМА С ВОЕННОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ». / Журнал «Разведчик», N 413 от 22.09.1898 г.].

            Новый штык для трехлинейной винтовки имел полную длину 19,815" (503 мм), длину клинка до шейки - 17" (432 мм), и толщину возле шейки - 0,655" (16,6 мм) и, кроме повышенной прочности, он был несколько меньше в размерах и легче прежнего штыка. Масса принятого на вооружение штыка составляла всего 362 г, или 85 золотников по тогдашней системе мер.

            Эти штыки изготавливались из мартеновской стали N 6 - по номенклатуре Ижевского завода, с содержанием углерода 0,4-0,5 % и прочностью в 60-70 кг/мм/2. Хомутики к ним производились из стали N 4 или 5 по той же номенклатуре, с содержанием углерода в 0,2-0,4 % и прочностью 40-60 кг/мм/2, клинки штыков (тогда их называли - «лезвия») закаливались.

            Заводские испытания на прочность делались специальным прибором, проверялись ударами клинком по дереву со стороны каждого из четырех ребер, после чего степень деформации проходила поверку лекалами. Острие затачивалось «под плоскую отвертку», ширина острия составляла 0,2" (5,1 мм).

            На шейке штыка ставился номер, совпадающий с номером ствола, к которому штык был подобран. Если номер был пятизначным и более - то он выбивался на клинке у его корня. [ОРУЖИЕ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ. ХОЛОДНОЕ ОРУЖИЕ РОССИЙСКОЙ АРМИИ. - В. Глазков.] | [О РАЗРАБОТКЕ ШТЫКА ПОВЫШЕННОЙ ПРОЧНОСТИ ДЛЯ ВИНТОВКИ МОСИНА ОБРАЗЦА 1891 года. - Дневник ролевика (Yandex Zen). 09.05.2022 г.].

            Делая отступление во времени и говоря о способе крепления штыка на ствол, обратим внимание на вариант штыка винтовки обр. 91/30 г. модификации 1933 г., выпущенный Арсеналом ГАУ в г. Балаклея, в период 1941-1944 гг., который был произведен на мощностях, значительно уступающих производственным возможностям основного производителя штыков - Ижевского механического завода N 72.

            Соответственно, «балаклейский» штык изготавливался по упрощенной технологии военного времени, когда клинок штыка действительно крепился к трубке посредством только сварки, за счет чего и формировалась штыковая шейка. О том же свидетельствует и невысокое качество выполнения долов штыка - тогда как изделия Ижевского и Тульского заводов изготавливались из единой заготовки, что подтверждается сохранившимися образцами таких заготовок. [«РУССКИЙ ШТЫК: ШТЫКИ К ВИНТОВКАМ И КАРАБИНАМ С.И. МОСИНА».].

            Константин Константинович Лыков, один из авторов книги «Русский штык. Штыки к винтовкам и карабинам системы С.И. Мосина, 1891-1945 гг.» [РУССКИЙ ШТЫК. ШТЫКИ К ВИНТОВКАМ И КАРАБИНАМ СИСТЕМЫ С.И. МОСИНА, 1891-1945 гг. - Андрей Данько, Константин Лыков. - [Б.м.: б.и.], 2015. - 189, [1] с.: ил. - (Русский штык). - Библиогр.: с. 187-189.], пишет:

                «В первом издании, вышедшем из печати в начале мая этого года, не удалось рассмотреть вопрос о технологиях, использовавшихся в производстве. Соответственно, из книги «выпала» глава, посвященная изменениям в конструкции штыка, связанным с переменами в технологиях производства, средствах производства и используемых материалах». [КАК ИЗГОТАВЛИВАЛСЯ ШТЫК К ВИНТОВКЕ СИСТЕМЫ С.И. МОСИНА? - www.tehnari.ru.].

            Кому приходилось держать в руках трехлинейную винтовку с примкнутым штыком, хорошо известно, насколько просто этим оружием пробивалась дюймовая доска - не было никакой необходимости прикладывать особых усилий - легкое движение стволом вперед и, доска пробивалась насквозь.

            Видимо, именно поэтому его и внедрили на основную винтовку Российской Императорской армии, потому что даже умотанный маршем и голодом солдат, при минимальной подготовке, способен был в рукопашной схватке без особых затруднений, проколоть врага насквозь.

            Стоимость изготовления штыка к винтовке обр. 1891/1930 г. в ценах 1940 г. составляла 10 руб 37 коп, тогда как стоимость изготовления самой винтовки 91/30 без штыка составляла 170 руб, в остальном за последние 130 лет штык не претерпел каких-либо существенных изменений.

            Согласно справке ЭКЦ МВД РФ (Экспертно-криминалистический центр) - штык четырехгранный, но если внимательно рассматривать лезвие штыка (вообще-то лезвие - это режущая кромка клинка холодного оружия, но в Наставлении написано именно так: «лезвие») - оно получается даже и не четырехгранное, а округлое у основания, а далее - призма с четырьмя долами и четырьмя ребрами.

            Что касается классификации штыка от трехлинейной винтовки как холодного оружия, то с точки зрения действующего в Российской Федерации ГОСТа, четырехгранный штык не является холодным оружием, так как не соответствует всем выдвинутым требованиям со стороны государственного стандарта.

            Однако, продолжается это ровно до тех самых пор, пока штык не примкнут к винтовке - как только это произошло, он сразу получает удобную рукоять (винтовочное ложе), а так как по всем остальным характеристикам штык соответствуют ГОСТу о холодном оружии, то сразу же в него превращается.

            В бою, когда противник после укола штыком бывал пробит насквозь - длина штыка винтовки позволяло это сделать, даже с учетом ватника под шинелью, он обычно падал, и в этой ситуации удержать его на винтовке, даже небольшого веса - 60 кг, не представлялось возможным.

            Тогда как извлечь штык из поверженного навзничь противника не составляло особого труда - достаточно было наступить сапогом возле штыка и потянуть винтовку на себя. Отсюда у трехлинейной винтовки со штыком было еще одно незаменимое качество, о котором не очень любят распространяться - ей было удобно добивать раненых немцев.

             Конструкция штыка к винтовке обр. 1891 г. в общем не несла ничего нового в идеологии клинка, фактически это был тот же образец, что и к драгунской винтовке Бердана, но все же являлся небольшим шагом вперед, поскольку стал немного легче и имел несколько лучшее качество стали.

            Штык сохранил от прародителя несколько измененный четырехгранный профиль (стал равнобочным) и систему крепления на стволе, состоящую из трубки с Г-образной прорезью и хомутика, стягивающегося винтом, что было далеко не самым удачным решением.

            Гораздо лучшим было принятое в 1930 г. (при модернизации) пружинная защелка, поскольку на хомутиках штык довольно быстро расшатывался на стволе, что, в свою очередь, вызывалось и неоднородными колебаниями дульной части оружия во время выстрела. 

            Утверждение о том, что винтовочный штык можно использовать в качестве отвертки, не соответствует действительности, от слова совсем. Эволюция идеологии четырехгранного штыка с «отверточной» заточкой острия обусловлена прежде всего его быстрейшим извлечением из тела противника, так например, граненый штык с «иголочным» острием, вонзаясь в кость жертвы, вынимается с неимоверным трудом.

            По имеющимся свидетельствам XIX века, трехгранный штык с заостренным кончиком застревал в ране так прочно, что его извлечение требовало значительных усилий. При этом длина и профиль штыка позволяли проткнуть противника насквозь в совершенно любой одежде.

             По поводу марки стали, употребляемой для изготовления штыка, использовалась мартеновская сталь, имеющая обозначение 6 1/2 по номенклатуре Ижевского завода - содержание углерода 0,42-0,47 %, легирующие добавки - марганец 0,5-0,7 % и кремний 0,2-0,3 %.

            После 1940 г. эта сталь получила марку «сталь 50» - которая также использовалась и для изготовления боевой личинки - самой нагруженной части затвора, с содержанием углерода 0,4-0,5 % и прочностью в 60-70 кг/мм/2. Хомутики к ним - из стали N 4 или 5 по той же номенклатуре, с содержанием углерода в 0,2-0,4 % и прочностью 40-60 кг/мм/2. Клинки штыков (тогда про них говорили - «лезвия») закаливались. [ПЯТЬ МИФОВ О ШТЫКЕ ВИНТОВКИ МОСИНА. - girlguns (Yandex Zen). 02.07.2021 г.].

            Изначально штык заводского выпуска изготавливался из цельного куска металла, когда никакой сварки еще не применялось, но позднее штык состоял уже из собственно самого лезвия (клинка) и, приваренной к нему через шейку - трубки с коленчатой прорезью.

            Сварные швы на таких штыках хоть и полировались, но кое-где на имеющихся штыках их следы были видны невооруженным глазом. На трубке в виде полого цилиндра видны следы обработки разрезанием: вероятнее всего, изначально была взята толстостенная труба или пруток, которую подгоняли по диаметру и по форме - очевидно, на токарном просверливали отверстие, растачивали изнутри и обтачивали снаружи. Внутри самой трубки видны явные следы расточки - сверлом так не выбрать, да и сверло не даст такой приемлемой точности.

            Есть также мнение, что ствольная трубка, устанавливаемая на ствол плотной посадкой, проходила финальную обработку с помощью развертки, которая применялась для чистовой обработки цилиндрических отверстий небольших диаметров.

            Точность и показатель шероховатости при развертывании была даже несколько выше, чем при применении другого лезвийного инструмента, поэтому развертки использовались при завершающей обработке после сверления, рассверливания, зенкерования или расточки. Точность механической обработки втулки изнутри изначально предполагала плотную посадку втулки на ствол.

            В пользу того, что граненый штык был катаным, а не фрезерованным, говорит также его достаточно высокая механическая прочность, при этом винтовочный штык совершенно неломкий и согнуть его крайне непросто. Наиболее простое объяснение тому то, что в процессе прокатывания профиля структура металла уплотнялась и штык приобретал довольно высокую механическую прочность, и как при любой поковке, не нарушая самой структуры изделия.

            Тогда как фрезерная обработка, как и любая обработка резанием, нарушала структуру изделия и ослабляла конструкцию. К тому же при фрезеровке или проточке нарушалась кристаллическая решетка металла, именно в местах обработки детали чаще всего они и ломались, тогда как в процессе ковки или накатки сталь уплотнялась.

            Далее - к штыку просто и без затей приваривалась трубка, где прорезь в трубке делалась скорее всего на фрезерном станке, и вероятнее всего, изготавливалась по размеру и в строго определенном месте по отношению к приваренному лезвию (клинку), уже на собранном сваркой, готовом штыке.

            От сварки муфту непременно «вело» (уводило в сторону), а разрезанную на станке «вело» еще больше, тогда как цельную меньшего размера проще было сначала сварить, а затем уже по месту, прорезать по размеру так как замкнутую, не порезанную, целую трубку все-таки «вело» в меньшей степени.

            После чего к вырубленной из стального листа с отштампованным рельефом на защелке приваривался шток, на котором устанавливали лыску под стопор и пружину защелки в отверстие. Затем необходимо было просверлить сквозное отверстие под штифт защелки штыка и собрать все эти детали вместе. И организовать заточку кузнечным способом, примерно как на отвертке, что видно по характерной деформации долов.

            На основании вышеизложенного можно предположить, что форма штыка трехлинейной винтовки обр. 1891 г. была продиктована именно необходимостью организовать производство штыков без применения сложного и дорогостоящего оборудования.

            При этом штык был не тяжел, имел весьма низкую травмоопасность при использовании ввиду отсутствия режущих кромок, а потому не требовал ножен, поэтому в кавалерии вместо чехла для штыка имелись просто крепления (гнезда) на ножнах шашки обр. 1927 г.

            В Российской Императорской армии драгунская винтовка, в отличии казачьей, также комплектовалась штыком и, носился он либо в специально изготовленных ножнах, либо на гнездах шашки. Также ножны для штыка к винтовке обр. 1891 г. были и в РИА и, в ранней РККА, для ношения на поясе. На ножнах шашки (рядового состава) на обоймицах ножен были предусмотрены специальные фигурные отверстия для крепления штыка, без каких-то специальных ножен (гнезда).

            В перечне «Предметов вооружения и снаряжения», полагающихся винтовке, указаны следующие принадлежности к ней: отвертка, протирка, шпилька, маслянка, дульная накладка, шомпольная муфта, ружейный ремень и кожаное кольцо, и штыковые ножны.

            Согласно Табелю довольствия пехотных войск предметами снаряжения нового образца, принятыми в 1891 г. (Приказы по Военному ведомству NN 51, 135 от 1893 г.) штыковые ножны полагались каждому нижнему чину, вооруженному винтовкой, при этом срок носки составлял 10 лет. [ПЯТЬ МИФОВ О ШТЫКЕ ВИНТОВКИ МОСИНА. - girlguns (Yandex Zen), 02.07.2021.].

            Как бы там ни было, но в духе того времени во многих наставлениях по стрелковому делу четко отмечалось, что винтовка обр. 1891/1930 гг. предназначена для поражения живой силы противника огнем, штыком и прикладом.   
         
            Поражающие свойства штыка.

            Считается, что раны, наносимые игольчатым штыком, гораздо опаснее, чем просто раны от ножевидных (пехотных тесачных штыков) и штык-ножей, связанное с тем, что входное отверстие такого штыка гораздо меньше по размерам и оно сразу смыкается при его извлечении из тела, что приводит к сильному внутреннему кровотечению и вероятность погибнуть от такой раны гораздо выше, чем от нанесенной плоским клинком.

            Однако, это не совсем верно, потому что острие протыкает ткани, а режущая кромка штык-ножа по мере проникновения наносит еще боковой разрез и, все, что попадается на пути штык-ножа перерезается, в том числе и различные кровеносные сосуды. Учитывая, что внешне размеры колото-резаной раны изрядно больше, чем у колотой (здесь не про глубину, а про размер), то и поврежденных анатомических структур будет больше.

          Понимание того, что входное отверстие такого штыка гораздо меньше и оно смыкается при извлечении штыка из тела, приводящие к сильному внутреннему кровотечению, и вероятность погибнуть от такой раны гораздо выше - опасность данного штыка еще в том, что при одинаковой энергии удара, глубина проникновения граненого штыка гораздо большая, чем при ударе обычным плоским штык-ножом, который к тому же легко мог застрять и между ребер.

            Удар граненым (трех- четырехгранным) штыком пробивал любую кость, так как вся энергия удара приходилась в одну точку, и поэтому извлечь его обратно также было легче (он легко входил и не застревал между костями).

            В хирургии колото-резаные раны, в плане прогноза, считаются самыми опасными, которые характеризуются глубоким раневым каналом, массивной кровопотерей и обширными повреждениями органов и тканей. Рана игольчатого штыка - узкий и глубокий, иногда сквозной - раневой канал, где площадь соприкосновения с анатомическими структурами гораздо меньше, так как выраженных режущих кромок он не имел.

            Повреждались только те кровеносные сосуды, которые оказывались на пути острия, тогда как боковые части могли просто сместить органы, без повреждения. Опасность граненого штыка таилась именно в узком раневом канале и глубине раны, которые создавали идеальные условия для газовой гангрены и гнилостной инфекции: именно газовая гангрена была самым опасным последствием от укола граненым штыком, учитывая, что антибиотиков тогда не было.

            Длинный и узкий раневой канал с кучей тканевого детрита осложнял проведение хирургической обработки, так как все это приходилось иссекать в пределах здоровых тканей, во избежание инфекционного процесса. Можно сравнить укол подобного штыка с пулевым ранением, при котором также наблюдалась деструкция тканей, окружающих раневой канал.

            Это были инфицированные раны, где происходило развитие инфекционного процесса, обусловленного нарушением равновесия между микробами, попавшими в рану и защитными силами организма, что проявлялось клиническими симптомами воспаления - по курсу военно-полевой хирургии, так как при ранах от подобного клинкового оружия получали малое входное отверстие со рваными и размозженными краями, и то же самое - в глубине тканей - при входном отверстии малого диаметра получался приличный объем работы для хирурга, тогда как  пуля, в отличие от штыка, еще и наносила контузии окружающей ткани.

            Отсюда следует понимать, что раневой канал игольчатого штыка был таким же, как от пули, только без эффекта контузии тканей. Особенно если учесть что пуля, проходящая через ткани однократно, без возврата, оставляла «дефект ткани» или «минус ткань», в результате чего, обладая большой кинетической энергией, как пробойником, выбивала на пути своего движения участок кожи.

            Во второй зоне, распространяющейся до 350-400 мм, на коже или одежде вокруг входного отверстия пули откладывалась копоть выстрела, зерна пороха, частицы металла, но как поясок осаднения и поясок металлизации - признаки входного пулевого отверстия, которые в общем, на жизнь и здоровье особо не влияли.          

            Штык обладал в сотни раз меньшей скоростью, чем пуля (но при этом и большим размером), поэтому эффекта «минус ткань» он не имел, но просто сминал, рвал и перепутывал ткани так, что прибавлялось трудно диагностируемое в полевых условиях, внутреннее торакальное (легочное) или абдоминальное (истечение крови, в полость брюшины или за брюшинное пространство, вследствие нарушения целостности расположенных здесь кровеносных сосудов, паренхиматозных или полых органов), кровотечение.

            К тому же при работе по биологической цели штык давал колото-рваную рану и, соответственно, вся грязь, которая была на одежде или на штыке - вносилась в рану и оставалась там. 

            При этом следовало понимать, что живые ткани имели тонус и, после извлечения ранящего предмета, возвращались в прежний, привычный вид, поэтому говорить о большом отличии между четырехгранным штыком и например, немецким Seitengewehr от Mauser 98k, не имело никакого смысла.

            Граненый штык с высокой проникающей способностью давал более обширную колото-рваную рану, нежели просто плоский клинок и, за счет своей формы такой штык не просто раздвигал ткани, но рвал и тянул их за собою, что подразумевало, что при ударе в правую часть груди легкое было не только прорвано, но и затянуто между ребер, то есть, качественный пневмоторакс - патологическое скопление воздуха или других газов в плевральной полости, приводящее к нарушению вентиляционной функции легких и газообмена при дыхании, а также к сдавлению легких и дефициту кислорода (гипоксии), нарушению обмена веществ и дыхательной недостаточности, как минимум, был обеспечен. 

            Отверточное жало «запихивало» частицы одежды и грязи на ней - глубоко в рану, где эти волокна загнивали, приводя к заражению, а удалить эти частицы из раны было чрезвычайно сложно, практически невозможно. Если человек и выживал, то рана зарастала долго и мучительно, и на ее месте оставался крупный узел из соединительной ткани, которая мышцами не является, со всеми вытекающим последствиями. 

            Однако здесь следует принять во внимание, что при проектировании штыка специально никто не задумывался на тему того, что грани клинка будут раздвигать ткани - это делалось исключительно для повышения прочности штыка.

            Плоский ножевой штык при попадании в крупную кость типа тазовой, там и останавливался, тогда как игольчатый штык со специально затупленным («отверточным») острием, по кости соскальзывал и, искал, куда внедриться.

            Рана от игольчатого штыка, из-за малого размера и вогнутости сторон клинка, благодаря форме поперечного сечения, который раздвигал ткани, была трудно заживающей, рваные края как бы «схлопывались», не сходясь для заживания, то есть края раны смыкались, отчего внутреннее кровотечение не всегда могло диагностироваться в полевых условиях.

            Свертывание краев раны приводило к обильному внутреннему кровотечению, которая не вытекала наружу, а оставалась внутри, ухудшая при этом состояние пораженного штыком. 

            Так, согласно документам немецких врачей за период World War II, раненный плоским штыком немецкий солдат выздоравливал за 18 дней, тогда как раненный игольчатым - 28 дней, так как ножевая колото-резаная рана заживала быстрее, чем колотая рана от граненого штыка. Соответственно, боец выводился из строя на более длительный срок. 

            Раны, нанесенные подобным штыком в область живота, пусть даже и небольшие, но проникающие глубоко, становились обыкновенно смертельными, так как за очень редкими исключениями, животы людей и так невелики и, более уступчивы повреждениям, чем, например, другие части тела.

            Однажды в рамках исследования, в царское время, было проведено исследование по оценке результата удара штыком в грудь человека в самой широкой ее части, то есть на уровне сосков. Были измерены грудные клетки 389 солдат, при котором усредненный переднезадний размер получился 190 мм, а поперечный размер составил 260 мм. Для измерения были взяты люди из разных подразделений одной части (солдаты 1-й, 2-й и 3-й рот, сапожники, музыканты, охотничья и учебная команды).

            Из них 132 человека имело размер груди более усредненного значения, 93 человека имели от 200, 31 до 210 мм, и только восемь человек, или 2,06 %, имели размер груди более 210 мм.

            Следовательно, за предел, которым следовало руководствоваться при вычислении необходимой длины штыка, можно было взять 210 мм, и если прибавить к этому еще 10 мм на одежду, то длина 220 мм - была бы крайним размером возможной длины. 

            Тогда, если игольчатый штык от трехлинейной винтовки обр. 1891 г. войдет до трубки, то пробьет человека насквозь, выйдя со спины. Но так как человеческая грудь эластична, то при ударе штыком, за счет амортизации грудной клетки она подается более чем на 1 1/2" (381 мм), то есть штык выйдет сзади на 10" (254 мм). И это у самых великорослых солдат и в самой широкой части груди - что же случится с малорослыми, из каких состоит большинство воинства.

            Если обратиться к анатомии грудной клетки и взять ее поперечный разрез, по атласу Пирогова (970 распилов на 224 таблицах), который распиливал замороженные трупы, то можно увидеть, что смертельная рана получится, если будут поражены сердце, крупные кровеносные сосуды, либо спинной мозг.

            Чтобы штык мог их разрушить, он должен быть длиной 6 1/2" (120 мм), тогда как всякая другая рана уже не станет представлять смертельной опасности, если даже она будет сквозная.

            Таким образом, представлялось совершенно ясным, что для нанесения смертельной раны был необходим штык, длиною не более 7" (177,8 мм).

            Этот теоретический расчет подтверждался и опытом из истории, так, во Франции, во времена Людовика XIII (1601-1643) и несколько ранее, были в моде дуэли, от которых до нашего времени сохранилось выражение, что для смертельной раны достаточно «six pouces de fer dans le corps» («шесть дюймов железа в теле»). [ШЕСТЬ ДЮЙМОВ В КОРПУС. ОБОСНОВАНИЕ ДОСТАТОЧНОЙ ДЛИНЫ ШТЫКА В КОНЦЕ XIX ВЕКА. - Историческое оружиеведение (Yandex Zen). 03.08.2019 г.].

            Здесь сразу вспоминается римский историк и теоретик военного дела, Вегеций Флавий Ренат (IV век - около 450), автор трактата «De re militari», в котором говорилось, что: «…При колющем ударе достаточно вонзить меч на 2" (50,8 мм), чтобы рана оказалась смертельной, но при этом необходимо, чтобы то, чем пронзают, вошло в жизненно важные органы». [КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ВОЕННОГО ДЕЛА. - Вегеций Флавий Ренат.].   
               
            Реставрация Мейцзи (1868-1889). 

            Во время реставрации Мэйцзи (период реставрации занимал период 1868-1889 гг., по другим данным 1868-1912) вооруженные силы Страны Восходящего Солнца, лояльные к микадо, были в большей своей части самураями.

            После успешного ниспровержения сегуната Токугавы (bakufu) и учреждения нового правительства Мэйцзи, император Муцухито (он же и Мэйцзи (1852-1912)), создал по европейским образцам, более формальные вооруженные силы, лояльные к центральному правительству, а не отдельным областям, которые стали признанными общим населением с тем, чтобы сохранить независимость Японии от западного империализма.

            Реформы императора Мэйцзи, начатые в 1868 г., отдавали приоритет созданию современного военно-морского флота, а также современной профессиональной армии. Японцы активно посылали военных чиновников за границу для обучения, так как высокий уровень образования в Японии облегчал военное обучение, давал империи грамотных солдат и матросов.

            Японская верхушка была национальной, волевой, дисциплинированной, энергичной, решительной, готовой на все ради интересов империи, при этом у офицеров культивировалась широкая инициатива. 
         
            Имперская армия была по существу развита с помощью французских военных советников, через Французские военные миссии в Японии (1872-1880 и 1884-1889).

            Однако из-за победы Германии (18.01.1871 г. в г. Версале Бисмарк и Вильгельм I объявили о создании Германской империи) во время Франко-прусской войны (1870-1871), японское правительство стало больше полагаться на Германию, как на модель для своей армии, и наняло для этой цели двух немецких военных советников для обучения японского Общего штаба с 1886 до апреля 1890 гг. Имперский армейский Офис Общего штаба, основанный на прусском Generalstab, был установлен непосредственно при императоре Муцухито (1852-1912; девизом правления которого стало слово - Мэйцзи, что означало «просвещенное правление», а также посмертное имя данного императора) в 1878 г. и ему были даны широкие полномочия для военного планирования и стратегии. 

            Поэтому в начале эпохи Мэйцзи боевая подготовка японской пехоты проходила сначала по французским, затем по германским уставам, и носила наступательный характер и по канонам того времени - атаку учили завершать энергичным штыковым ударом.

            К концу XIX века японская пехота в целом обладала высоким уровнем тактической выучки как отдельного солдата, так и подразделений. Несмотря на сравнительно небольшой средний рост японских солдат, который редко превышал 160 см, постоянные тренировки делали японского солдата физически крепким и выносливым, а постоянная идеологическая обработка нацеливала его на беспрекословное выполнение приказов императора и непосредственного командира. 

            Строевой устав германской армии 1888 г. был переведен на японский язык и принят без единого изменения, Императорской армией.

             Несмотря на то, что была масса возможностей, в первую очередь во время Китайско-японской войны (1894-1895; война Японии против маньчжурской империи Цин с целью установления господства в Корее и проникновения в Маньчжурию и Китай) и операций по умиротворению туземного населения острова Формозы (Тайвань, колониальное название - Формоза, от порт. ilha Formosa), сделать свои собственные наблюдения о тактике пехоты, японские власти отказались производить какие-либо изменения в руководстве, предпочитая дождаться следующего немецкого издания, которое они также планировали принять дословно. [«THE WAR OF MISSED OPPORTUNITIES». - Max Hoffmann, London: Kegan, Paul, 1924 г.].

            В период 1898-1903 гг. Запад помог Японской империи создать первоклассный броненосный флот, перевооружить и обучить по передовым европейским стандартам (германская школа) армию. Вооружение, которым Япония превосходила Россию, это прежде всего корабли и орудия на них, было не японское, а британское и США (Германия поставляла артиллерию в меньших масштабах).

            Все это совершенно ускользнуло от внимания российской разведки и дипломатии. Япония была готова выставить 520 тыс. бойцов - молодых, хорошо обученных, вооруженных и фанатично преданных императору. Офицеры отлично знали будущий театр боевых действий - Корею, Маньчжурию и Ляодун, где они уже воевали в 1894 г., и который заблаговременно отлично изучили.

            В январе 1904 г. вспыхнула Русско-японская война, в которой Япония начала военные действия, вопреки международному обычаю, без объявления войны, внезапным нападением, в ночь на 27 января, на российскую эскадру, стоявшую на внешнем рейде г. Порт-Артура.

            В 1894 г., таким же образом, без объявления войны, Япония начала военные действия против Китая. [ИМПЕРАТОР НИКОЛАЙ II КАК ЧЕЛОВЕК СИЛЬНОЙ ВОЛИ. / IX. РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА 1904-1905 гг. ЗАКЛЮЧЕНИЕ МИРА НА ВЫГОДНЫХ УСЛОВИЯХ, БЛАГОДАРЯ НЕПОКОЛЕБИМОЙ ВОЛЕ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II. - Алферьев Е.Е.].

            По сути, на Китае японцы уже отрепетировали как будут воевать с Россией: внезапное нападение, разгром и изоляция флота, завоевание господства на море, высадка десантной армии и захват Порт-Артура.

            В Петербурге все это проморгали, будучи уверенными, что японские «макаки» (как их презрительно называли в высших салонах Петербурга) не посмеют атаковать могущественную Российскую империю.

            В данной и следующих публикациях мы рассмотрим только некоторые особенности боевой подготовки японских войск и проявление военного искусства Японии в войнах конца XIX - начала XX века в связи с применением использования холодного оружия.   

            Катана против сабли.

            Еще в конце XIX века, отправляясь на войну, японские офицеры обменивали свои штатные клинки, созданные по европейским лекалам, на испытанные японские, поскольку последние считались более качественными. Однако сведений о сравнительной эффективности японского и русского холодного оружия в кавалерийских или пеших рукопашных схватках почти не встречаются.

            Поэтому несомненный интерес представляет мнение одного английского офицера, Фредерика Нормана, который долгое время работал в Японии по контракту. В достаточной мере владея западной техникой фехтования, он с 1888 г. изучал искусство владения мечом в Токио.

            Если европейское фехтование подразумевало под собой искусство наносить удары, не получая их и, бой проводился на дистанции, позволяющей уклониться и избежать удара (т.е. использовалось маневрирование), то момент истины в бою на японских мечах -  это два самурая, стоящие в полный рост друг против друга, для того, чтобы нанести один-единственный выверенный удар, либо на бегу сближаясь друг к другом, с той же целью, когда скоротечная схватка мгновенно выявляла проигравшего.

            Сравнения японского длинноклинкового оружия с европейским длинноклинковым оружием и, соответственно, японского боя на мечах с фехтованием европейским было довольно популярным занятием не только в наши времена, но и в конце XIX века, когда путешественники из разных стран Европы начинали приезжать в Японию и знакомиться с ее весьма необычной для глаза и мировоззрения европейца культурой.

            Поскольку многие из этих путешественников были военными, то особое внимание они обратили и на эту составляющую японской жизни. В этой главе дается оценка английского офицера-кавалериста, Фредерика Нормана, в конце XIX века работавшего преподавателем в военных училищах Японии (в тот период японцы активно перенимали европейскую военную науку).

            Свою оценку он привел в книге «The Fighting Man of Japan: The Training and Exercises of the Samurai» («Воин Японии: Обучение и упражнения самурая»), известной в русском переводе как «Японский воин». - Инадзо Нитобэ, Фредерик Норман. - Центрполиграф, 2009 г. [ЯПОНСКИЙ МЕЧ И  ФЕХТОВАНИЕ ГЛАЗАМИ АНГЛИЧАНИНА (1888 год). - Историческое оружиеведение, 05.01.2021 г. (Yandex Zen).]. 

            Можно утверждать, что сравнивающий, как минимум, имел представление о европейском фехтовании и, необходимо отметить, что английский офицер был достаточно знаком и с японским фехтованием, причем не понаслышке: он посвятил часть своего времени изучению особенностей применения оружия японцами в одном из фехтовальных залов и достиг (по его словам) определенных высот.

            Как он пишет сам, маясь бездельем в Токио летом 1888 г., он решил заняться кендзюцу («японским искусством владения мечом») и, с помощью главного полицейского управления Токио, познакомился с человеком по имени Умэдзава-сан, преподавателем кендзюцу полицейского участка Таканава, который считался одним из лучших мастеров кендзюцу Японии.

            Несколько месяцев англичанин брал уроки фехтования, после чего его стали допускать в спарринги, где, по его словам, он «вскоре был уже более чем способен устоять против среднего токийского фехтовальщика». 

            Полученный опыт дал Ф. Норману основания для сравнения двух стилей - европейского и японского. Причем сравнивает он не только оба вида фехтования, но и само оружие.

            Фредерик Норман писал, что «японская система обучения кендзюцу куда как превосходит нелепые упражнения с оружием, распространенные в британской армии, и что в отношении жесткой пешей схватки японская система двуручного фехтования стоит намного выше любой европейской системы», а катана в качестве оружия нападения и защиты «бесконечно превосходит нелепую одноручную саблю (…) которой вооружены британские пехотные офицеры».

            [НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ БОЕВОЙ ПОДГОТОВКИ ЯПОНСКИХ ВОЙСК В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX вв. - Цокур Александр Викторович. - Текст научной статьи по специальности «История и археология».].

            И сегодня нет числа спорам людей, увлекающихся историческим фехтованием, о том, чье фехтование лучше - японское или европейское, как нет числа видеороликам на YouTube, в которых современные поклонники этих двух видов единоборства с оружием сходятся в современных поединках (где кстати, «японцы» проигрывают чаще).

            Поскольку имеется источник тех времен, когда хорошее владение длинноклинковым  оружием еще имело практическое значение, сравним оба вида, которое было сделано европейцем в конце XIX века. В данной статье были рассмотрены некоторые особенности боевой подготовки японских войск и их проявление в войнах конца XIX - начала XX в. в связи с применением холодного оружия.

            Несмотря на уменьшение роли последнего в современной войне, большое внимание уделялось обучению штыковым боевым приемам и фехтованию на мечах. Британский офицер Ф. Норман после длительного обучения японскому фехтованию писал о значительном превосходстве и японских мечей, и системы фехтования.

            [НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ БОЕВОЙ ПОДГОТОВКИ ЯПОНСКИХ ВОЙСК В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX вв. - Цокур Александр Викторович. - Текст научной статьи по специальности «История и археология».].

            Следует отметить, что сам Ф. Норман был весьма безапелляционен в своих оценках возможностей европейского фехтования против японского:

                «Будучи старым кавалеристом, немало испытавшим на себе полковую муштру и прочие физические упражнения, могу с уверенностью сказать, что японская система обучения кендзюцу куда как превосходит нелепые упражнения с оружием, распространенные в британской армии, и что в отношении пешей схватки японская система двуручного фехтования стоит намного выше любой европейской системы.

            Первоклассный итальянский или французский дуэлист, скорее всего, побьет первоклассного японского фехтовальщика, но только если будет биться с ним на площадке, полностью отвечающей требованиям своего стиля фехтования.

            Более чем вероятно, что японский фехтовальщик будет иметь преимущество на неподготовленной площадке, на холме или неровной местности или, иными словами, в ситуации жесткого поединка, когда стоит цель убить, и убить быстро, не обращая особого внимания на тонкости формы».

            Также следует подчеркнуть, что Ф. Норман, был не настолько и резок в оценке европейского пешего фехтования конца XIX века. Дело в том, что к этому рубежу оно уже во многом утратило свое прикладное значение, превратившись по большей части, в спортивные и показательные упражнения.

            Японское же фехтование, хотя тоже заметно сдавало свои позиции, тем не менее еще сохраняло традиции боевых схваток. В этом смысле контрастом несомненно лучше смотрелось конное фехтование, которое у европейцев было развито лучше, чем у японцев.

            Если учесть, что в это время фехтование в британской армии превратилось в «курс ритмичного размахивания палкой» (Альфред Хаттон; 1839-1910), один из первопроходцев «исторического фехтования», а кендзюцу еще не превратилось из единоборства в гимнастику кендо, то все выводы вполне обоснованны, понятны и логичны. Столь безапелляционен британский офицер был и в оценках японского меча и европейской сабли, о которых он пишет:

            «В качестве оружия нападения и защиты катана бесконечно превосходит нелепую одноручную саблю с 900 мм клинком, которой вооружены британские пехотные офицеры, тем более, что при небольших усовершенствованиях в конструкции и применении катана может стать еще эффективнее.

            Во-первых, ее клинок заметно короче от 250 до 400 мм - и таким образом представляет большую свободу движений, так как никто не станет отрицать, что для пешего фехтовальщика длинные ножны являются крайне досадной помехой, а для человека невысокого роста - безусловным препятствием. Но, хотя у катаны короче клинок, рукоять ее длиннее, и стоит только научиться правильно ею владеть, поистине удивительно, насколько мало это сказывается на дистанции удара.

            Большая длина рукояти позволяет пользоваться обеими руками для нанесения сокрушительных ударов; более того, натренированный в японском стиле фехтовальщик с одинаково ловкостью владеет обеими руками.

            Любому фехтовальщику известно, в какое замешательство это последнее обстоятельство приводит противника, а если добавить к этому то, что схватка на катанах происходит на более близкой дистанции, чем бой с ударами и выпадами в западном стиле, то следует признать, что это оружие обладает величайшими преимуществами в отношении единственной и главной цели: смертельной схватки».

            Вернемся к тексту, где описана длина катаны: «во-первых, ее клинок заметно короче от 250 до 400 мм», - это не ошибка переводчика, в оригинале указываются дюймы, которые соответствуют сантиметрам в тексте (с. 42): «As a weapon of offence and defense a katana is an infinitely superior one to the ridiculous, single-handed sword with its 36-inch blade, with which British infantry officers are armed, and with slight modifications in its make and use the katana could be rendered still more effective. In the first place, its blade is considerably shorter - from ten to fifteen inches - thus allowing for the majority of men greater freedom of movement…».

            («Как оружие нападения и защиты катана бесконечно превосходит нелепый одноручный меч с 36-дюймовым лезвием (914,4 мм), которым были вооружены британские пехотные офицеры, и с небольшими изменениями в ее изготовлении и использовании катана могла бы стать еще более эффективной. Во-первых, его лезвие значительно короче - от десяти до пятнадцати дюймов (254 и 381 мм соответственно. - А.П.), - что обеспечивает большинству мужчин большую свободу движений…»).

            Следует обратить внимание на то, что оружие, сравниваемое британским офицером - японская катана и английская офицерская пехотная сабля (скорее всего, обр.1895 г.), принадлежат к принципиально разному, по основной функции, типу клинков: если катана - это оружие рубящего (рубяще-режущего) действия, то британская сабля рассматриваемого образца - оружие сугубо (преимущественно. - А.П.) колющее с прямым клинком (т.е. строго говоря, не сабля, а колюще-рубящая шпага).

            Некоторые писатели утверждали, что эта модель сабли была воплощением конструкции клинка для пешего боя и самообороны. Так, Робсон («Сабли британской армии») смело заявляет, что «в целом сабля образца 1895 г. с его превосходной гардой (крестовиной) и отличным колющим клинком, несомненно, была лучшей боевой саблей, когда-либо предписанным для пехотных офицеров армии, и его теоретическое совершенство было подтверждено на практике».

            И здесь следует иметь в виду, что колющее оружие всегда имеет преимущество перед оружием рубящим - дистанция укола всегда длиннее дистанции (рубящего) удара, и к тому же, при выполнении укола атакующий не раскрывается так, как это делает фехтовальщик, выполняющий рубящий удар.

            Техника японского меча доступна к обозрению и сегодня, она впечатляет своей открытостью к поражению от колющих ударов. К тому же проводились тесты-поединки самурайской катаны и рапиры, где японская техника проигрывала с разгромным счетом.

            То есть, чтобы нанести тот самый «сокрушительный удар», японскому фехтовальщику приходилось пройти мимо острия европейской рапиры, что сделать весьма непросто: собственно, это и демонстрируется чаще всего в современных поединках между поклонниками обоих видов фехтования.

            Более того, прямой клинок у английского длинноклинкового оружия появился не просто так, а именно как результат опыта боев холодным оружием с сикхами и афганцами, которые, как и японцы, предпочитали рубящий удар, поэтому предполагалось, что офицер, вооруженный таким клинком, сначала парирует удар противника и, только затем нанесет ответный укол.

           Разумеется, эффективность японских клинков чересчур преувеличена, поэтому в любой секции по обучению фехтованию деревянными японскими мечами в самом начале тренировок тренер давал новичку понять, что бой с применением парирования рубящих ударов противника режущей кромкой меча строго воспрещен. 

             Что объяснялось тем, что настоящий меч передавался от  поколения к поколению, а подобным применением оружие можно было легко испортить, или даже сломать. Есть свидетельства о некачественном дамаске некоторых японских клинков, говорящие, что … катаны буквально гнулись при встрече с толедской сталью кирас.

            По идеологии клинка катана скорее напоминала шашку, однако рукоять у нее была прямая и длинная, что позволяла использовать двуручный хват, который всегда осуществляется двумя руками жестко, касаясь ладонями друг друга.

            Навершие отсутствовало, небольшой изгиб клинка и острый конец, при необходимости, позволяли наносить также и эффективные колющие удары. Отсутствие навершия крайне затрудняло фехтование одной рукой, несмотря на стандартную приблизительно 1-1,5 кг для клинкового оружия - массу.

            В России все японские длинные мечи принято называть катанами, а короткие - вакидзаси, что не совсем соответствует действительности. Обозначенная пара клинков - это только гражданское оружие самурая, то, что носилось с обычной одеждой, а не с доспехами. Боевые клинки японского самурая - это тати и танто, длинный и короткий мечи, соответственно.

            Справедливости ради необходимо отметить, что тати от катаны по своим характеристикам почти не отличался, и тот, и другой имели одну идеологию клинка, которая называлась синоги-дзукури. Разве что некоторые экземпляры тати - но не все, были более длиннее катаны.

            Клинки для мечей - синоги-дзукури, годились как для тати, так и для катаны, и даже могли быть перемонтированы в поздний военный меч син-гунто - (яп. «новый военный меч») - армейский клинок, созданный для возрождения самурайских традиций и поднятия боевого духа армии.

            Это оружие повторяло идеологию боевого меча - тати, как в оформлении (аналогично тати, син-гунто носился на портупее лезвием вниз) - так и в приемах обращения с ним. В отличие от клинков тати и катана, изготавливавшихся кузнецами-оружейниками индивидуально по традиционной технологии, син-гунто массово производился фабричным способом.

            Разница между клинками имелась только исключительно в манере ношения. Знаменитый удар на вытягивании клинка из ножен, как казачья шашка - также был свойственен и для гражданской катаны, тогда как боевой меч тати носился как обычная сабля - лезвием вниз. 

            Следует отметить, что в 1582 г. между между испанскими колонистами во главе с капитаном Хуаном Пабло де Каррионом (Juan Pablo de Carrion) и японскими пиратами вокоу во главе с Таем Фузой произошло сражение в Филиппинской провинции Кагаян между испанской морской пехотой и японскими пиратами, элита которых состояла из закованных в доспехи ронинов (самураев, потерявших покровительство своего сюзерена либо не сумевший уберечь его от смерти; пираты в XVI веке наводили ужас на торговцев и крестьян, от Малакки до Кореи).

            В приснопамятные времена у испанцев было несколько другое оружие и другая система фехтования, это только впоследствии индивидуальное холодное оружие в Европе постепенно утратило свой статус и стало, если так можно выразится, переходить в более простые формы, владению которыми было бы проще обучать массовую армию.

            В XVI веке, у испанцев было и огнестрельное оружие, и грамотная тактика ведения боя, и всем этим они умело пользовались и, также как у японцев, было немало воинов, умеющих обращаться с оружием. Попытки перерубить пики катанами успехов японцам не принесли; отработанными движениями лес пик размыкался только для сокрушительного залпа мушкетов, затем снова сдвигался, давая возможность стрелкам перезарядить оружие.

            К слову, пираты также пытались смести испанцев огнем своих аркебуз, но португальцы продавали «дикарям» порох такого низкого качества, что начальная скорость пуль была небольшая, что те просто расплющивались о кирасы испанцев.

            После того как на берегу испанцы отразили натиск обычных головорезов (японские, китайские и, вероятно, филиппинские пираты), пришел черед бросить в атаку элитных воинов - ронинов. Как раз к третьей атаке азиатов у испанцев кончился порох, и сражение перешло врукопашную в укреплениях.

            И, здесь испанцы, вместо того чтобы сдаться, с ревом сами бросились в атаку - три десятка против нескольких сотен, в яростной схватке опрокинули бывших самураев, чьи катаны буквально гнулись при встрече с толедской сталью кирас. Осознав бесплодность своих попыток, ронины предпочли спасаться бегством (en.wikipedia.org). [КАК 40 ИСПАНЦЕВ СМОГЛИ ПОБЕДИТЬ 600 САМУРАЕВ. - fishki.net.].

            Кстати, в дальнейшем японцам пришлось заново разрабатывать свою систему боевого фехтования, потому что пришедшие в армию выпускники существующих школ фехтования, которым был положен клинок, как выяснилось, совершенно не умели обращаться с мечом, умудряясь попадать себе по нижним конечностям и отрезая пальцы.

            То есть навыки обращения с холодным оружием, несмотря на немалое количество школ фехтования, стали падать: как владеть бамбуковыми мечами, они знали досконально, а когда дело доходило до реального оружия, сразу начинались курьезы. [КАК АНГЛИЧАНИН ЕВРОПЕЙСКОЕ И ЯПОНСКОЕ ФЕХТОВАНИЕ СРАВНИЛ. - Историческое оружиеведение. Пульс, 28.03.2022 г.].    

            Русско-японская война (1904-1905).

            Основной причиной поражения России послужило то, что Япония основательно готовилась к этой войне, а Россия готовилась к ней спустя рукава. После вмешательства России и других европейских держав в Японо-китайскую войну (1894-1895), в которой Япония боролась за установление контроля над Кореей, до войны являвшейся протекторатом Китая, Страна Восходящего Солнца потеряла значительную часть плодов своей победы.

            С того времени, как Россия приобрела Ляодун с Порт-Артуром, японская пропаганда превратила Россию в главного врага своей империи Восходящего солнца.

            Японское самолюбие было унижено, вся страна от школьника до императора понимала, что этот вопрос можно решить только силой оружия. Вся империя принялась готовиться к войне с Россией, при этом Япония заключила союз с Англией в 1902 г. и заручилась политической и финансово-материальной поддержкой США. Англия и США хотели выбить Россию с Дальнего Востока, и Япония в этом их замысле выступала в роли их «тарана».

            Одновременно западная финансовая олигархия профинансировала российское революционное движение, то есть удар подготовили и извне (Япония), и изнутри («пятая колонна»). Так называемая «первая революция» 1905 г. не произошла бы, кабы не японское золото, активно засылаемое внутренним врагам России.

            Если бы не удар в спину типа внутренней смуты, Российская Империя раздавила бы Японию, просто имея на тот момент на порядок больший потенциал. Позднее японцы сами признавались, что до начала революции в России, у них просто не оставалось ресурсов для финансирования войны.

            Намеренно или нет, но роль большевиков в «революции» 1905-1907 гг. неоправданно умалена. Когда после 9 января по стране прокатилась волна забастовок, инициаторами которых были политические партии, среди них были и большевики. Например, майская всеобщая забастовка в Иванове-Вознесенске и создание там Первого рабочего городского совета - дело рук большевиков.

            Под руководством политических партий, в том числе и большевиков, в разных местах России возникали местные «рабочие республики», прошла всеобщая стачка железнодорожников.

            Сотням профессиональных революционеров понадобилось несколько десятков лет настоящей войны против России (при помощи иностранных спецслужб): одновременно еще и войну с внутренним врагом Российская Империя не потянула, ее сгубило слишком либеральное законодательство по отношению к предателям и слабый репрессивный аппарат. И только большевики, захватив власть, показали, как необходимо было поступать с «контрой».

            Антигосударственные выступления во время войны внутри этого государства всегда очень «плохо пахнут». Лидеры этих выступлений, осознанно или неосознанно, действовали объективно в интересах иностранных, причем зачастую враждебных государств, что просто не могло быть последними не использовано.

            Представители этих партий даже посылали японскому микадо телеграммы с поздравлениями по случаю победы над Россией у Цусимы. Российские «революции» 1905 г. (которая вообще-то не победила, но помогла победить японцам) и 1917 г. (особенно Февральская) - типичные «цветные» государственные перевороты, ведущие не к процветанию населения, а к развалу государства в интересах чужого государства, возможно даже - не одного.

            Япония, как и в последующей Первой мировой войне Германия, опозорила свою честь и достоинство применением бесчестного способа ведения войны, финансируя русскую «революцию» с помощью огромного количества золота, но в этом грязном деле не последнюю роль имели и ее союзники.

            Поэтому «революция», вспыхнувшая в России, была им спасением, и потому Портсмутский мир 1905 г. столь удивил Запад столь невысокими запросами, на которые спешно согласилась победившая сторона, который этот мир был жизненно необходим.

            Во время сражений Русско-японской войны (1904-1905) в рукопашных схватках широко применялись и штыки, и сабли (шашки и палаши), но особенное внимание уделялось все-таки штыкам. Чаще мемуаристы отмечают превосходство российской пехоты в штыковых атаках; игольчатый штык наносил более глубокие и опасные раны, чем японский штык-тесак.

            Но при этом, русский штык можно было эффективно использовать в рукопашном бою, только примкнутым на ствол винтовки, сражаться им в схватке как кинжалом или ножом, из-за трубчатой, изогнутой формы крепления было затруднительно.

            Длинный штык, насаженный на ствол, делал и без того довольно длинную винтовку, еще более неудобной в переноске и маневре, но в полевом штыковом бою и при отражении штурмовых атак японцев на казематы оборонной линии Порт-Артура, этот недостаток превращался в преимущество. Большая длина оружия позволяла российскому солдату поразить врага прежде, чем тот дотянется до него своим штыком…

            Помимо сказанного, журналист П.Н. Ларченко объяснял преимущество еще тем, что японцы в этом отношении «не могли мериться с нашими войсками - на нашей стороне больше физической силы и роста».

            Обе армии перед войной закончили перевооружение новым стрелковым оружием, Россия получила винтовку обр. 1891 г., под 7,62x54 мм R патрон с тупоголовой пулей, начальная скорость пули 610-615 м/с, (энергия дульного выстрела 2530-2600 J), а Япония - винтовку Arisaka Type 30 под патрон 6,5x50 mm, с начальной скоростью пули 770 м/с (дульная энергия выстрела 2615 J).

            Японская винтовка была компактнее, кучнее, легче и короче, что значительно облегчало ее использование более низкорослыми японцами, также она была удобнее в эксплуатации, в частности в перезарядке, но уступала российской винтовке по надежности, из-за большей простоты устройства, последней.

            Несмотря на хорошие баллистические качества, все достоинства, присущие винтовкам Arisaka, сводились на нет капризным механизмом запирания, поскольку он давал частые отказы при малейшем загрязнении или запылении затвора. Поэтому после войны, исходя из поступивших замечаний, велась работа над новой моделью винтовки Type 38, где эта проблема была решена заимствованием затворной системы у штатной немецкой винтовки Mauser Gewehr 98.

            Еще одним из преимуществ российской винтовки перед японскими была большая, в силу калибра, убойная сила на малых дистанциях. Однако, это преимущество компенсировало многие недостатки, тем более, что и недостаток в размерах в ходе частых штыковых боев обернулся достоинством - более длинная и тяжелая винтовка в большей мере позволяла реализовать статистическое преимущество русских солдат в габаритах и физической силе.
    
            Штык (goboken) к винтовкам Arisaka Type 30 и Type 38 представлял собой ножевидный штык с клинком длиной 400 мм, при общей длине 510 мм, с деревянной рукоятью с металлической головкой. Для обучения штыковому бою в армии, ополчении и учебных заведениях выпускался тренировочный вариант этого штыка. Заточка тренировочного штыка была невозможна, он не имел маркировки, за исключением жетона учебного заведения.

            В Русско-японскую войну 1904-1905 гг. забайкальские казаки стремились любыми путями приобрести японские штыки-ножи для личного и бытового использования (казачья винтовка обр. 1891 г. штыка не имела).

            Процесс принятия на вооружение оружия для РИА, хоть и затянулся, но начался значительно раньше, чем в Японии, Российская Императорская армия уже имела опыт боевой эксплуатации этой системы.

            Следует отметить, что активно модернизируемая англичанами японская армия имела некоторый технологический перевес перед российской, в частности, у нее к концу войны было существенно больше пулеметов (в начале войны Япония не обладала достаточным количеством пулеметов), а артиллерия освоила стрельбу с закрытых позиций еще до начала войны.

            [ЯПОНСКАЯ «ПРАВДА» О ВОЙНЕ С РОССИЕЙ. КАК ЯПОНЦЫ ОТРАЖАЛИ «РУССКУЮ АГРЕССИЮ» В МАНЬЧЖУРИИ. - «Военные действия».].

            Япония для достижения победы в войне произвела буквально тотальную мобилизацию, из-за чего экономика страны была истощена, тогда как Россия (по внутренним мотивам) даже не прибегла к повышению налогов во время войны.

            Великолепно проявила себя только что построенная Транссибирская железнодорожная магистраль, которая, вместо запланированных 8-9 пар поездов в сутки (в обе стороны) пропускала 13-16 пар поездов, что позволило России иметь к концу войны в Маньчжурии армию, вдвое превышавшую японскую. И, если бы не разразившаяся революция, Россия смогла бы перейти в контрнаступление и выбить уже истощенную Японию из Китая.

            [МАЛОИЗВЕСТНЫЕ ФАКТЫ О РУССКО-ЯПОНСКОЙ ВОЙНЕ, КОТОРЫЕ СКРЫВАЛИ СОВЕТСКИЕ ИСТОРИКИ. - История России (Yandex Zen).].
            …
            Сохранилось описание боя у с. Юхуантунь, произошедшего 22.02.1905 г., сделанное российским офицером, участником атаки на японские позиции [РОССИЯ И ЯПОНИЯ: ИСТОРИЯ ВОЕННЫХ КОНФЛИКТОВ. - А.В. Шишов. (Военные тайны XX века). - М.: Вече, 2001.]:

            «Ружейные пачки (залпы) достигли наибольшей силы, посекундно вырывая у нас десятки людей. Но было уже поздно. Японский окоп, наскоро вырытый ими перед фанзами, был уже в нескольких шагах. … Здесь я увидел, что некоторые из нижних чинов отмыкают и бросают прочь штыки. В первые моменты я не мог себе объяснить этого явления, но, заметив густо сидящие друг около друга японские головы, я понял и сразу объяснил себе этот прием, вызванный, очевидно, инстинктом самосохранения.

            Против каждого из наших солдат, подбегавших теперь к окопу противника, было три-четыре японских головы, а следовательно, столько же штыков. Единственный способ бороться со столь многочисленным противником был размах прикладом. При работе этого рода штык является лишь помехой. Стихийно накинулись наши цепи и ворвались в японские окопы.

            Все это делалось молча. Ни одного крика «ура», ни «банзай». Глухо трещат ломающиеся кости, стучат приклады по человеческим черепам, снося с одного размаху по несколько, да шлепают падающие тела убитых. На несколько секунд все перемешалось. Японцы легли все до одного, а остатки наших бросились в фанзы и за них. В фанзах послышались выстрелы и та же глухая работа».   

            Японская армия в войне 1904-1905 гг.

            Поскольку на формирование современной японской армии наибольшее внимание оказали германские советники, то и образ действий японской пехоты в Русско-японской войне во многом напоминал немецкий. Большое влияние на тактику японцев также оказал опыт Англо-бурской войны, который противник заблаговременно и тщательно изучал.

            Военная подготовка в японской армии проходила по уставу, пронизанному наступательным духом прусской военной науки. Японская пехота обладала высокой тактической выучкой, ее части были полностью обеспечены новейшим вооружением и средствами связи.

            Японский солдат был физически крепок и вынослив, воспитан на беспрекословном выполнении всех требований командования. Во главу угла ставилась индивидуальная подготовка, в которой пехота приучалась к преодолению на поле боя искусственных препятствий и к самоокапыванию.

            Японская пехота, в противовес российской, стремилась решать исход сражения в огневом бою, хотя и не отказывалась от применения штыка. Большое внимание уделялось созданию перевеса на участке прорыва, энергичности действий, а также решимости доводить любые свои маневры до конца.

            В основу японской тактики была положена методичность, а излюбленным вариантом наступательных действий (в той войне обороняться японцам практически не приходилось) стала так называемая «бурская тактика». После детальной разведки местности и русских позиций следовала серия быстрых бросков от укрытия к укрытию на расстояние 600-800 м от переднего края противника, где немедленно окапывались.

            Затем японские войска устанавливали огневой контакт, и начинали оборудовать позиции: копать глубокие траншеи, подготавливать огневые точки для пушек и пулеметов. Опираясь на эту линию, японцы блокировали перемещение русских войск, и накапливали на передовой силы для решительного штурма. Там, где позволяла местность, рыли штурмовые ходы в сторону русских на расстояние до 100-200 м.

            Общие принципы пехотных атак японской армии:

                • Наступление во что бы то ни стало;
                • Энергичные фронтальные атаки с целью сковать резервы противника, совмещенные с фланговым обходом или ударом по наиболее слабому пункту;
                • Замена приказа поручением, при котором нижестоящий офицер сам избирает способ его выполнения;
                • Тесное взаимодействие родов войск и отдельных частей;
                • Стремление решить поставленную задачу, не считаясь с потерями;
                • Грамотное использование темноты, продвижение от позиции к позиции, и окапывание во время наступления.

            Штурм возглавляли офицеры, шедшие впереди своих подразделений с обнаженными мечами. Полоса батальона в атаке могла достигать 300 м, но наступление почти никогда не велось одним эшелоном, поэтому плотность боевых построений обычно была низкой.

            Исключение составили первые бои на реке Ялу, когда японцы шли в строю фронта с интервалом 1-1,5 м, и понесли большие потери от ружейно-пулеметного огня. Учтя этот опыт, в дальнейшем японская пехота действовала только в разреженных боевых порядках.

            Боевая подготовка японской армии российским командованием расценивалась неправомерно весьма низко. Хотя еще в 1895 г. российский военный атташе К.И. Вогак (1859-1923), увидев действия японской пехоты в бою, напротив, дал ей высокую оценку.

            При этом, несмотря на падение роли холодного оружия в современной войне, большое внимание у японцев уделялось именно обучению штыковому бою и фехтованию на мечах. Правда, по опыту действий японцев во время подавления Боксерского восстания в 1900 г., создалось впечатление о малой выносливости японских войск.

            Серьезным минусом японской пехоты была неповоротливость колонн на марше. Строго говоря, при движении походным порядком никаких колонн не было - части шли без строя. На марше японские войска сопровождал огромный обоз, состоявший из вьючных мулов и кули - корейцев и китайцев. Солдаты совершали переходы налегке, неся лишь винтовку, патронную сумку, флягу с водой и порцию прессованного риса. Уставший боец мог выйти на обочину, посидеть, поправить снаряжение, и т.д.

            Впечатляющие успехи японской армии на начальном этапе войны объясняется тем, что японцы сразу бросили в бой свои лучшие кадровые части. Российской Императорской армии приходилось в основном довольствоваться солдатами, призванными из запаса.

            Кадровые российские войска были только в г. Порт-Артуре, поэтому неудивительно, что японцы одерживали верх над второразрядными русскими частями. Когда же на театр боевых действий начали прибывать кадровые соединения из европейской части России, война фактически уже закончилась.

            Резервы у японцев имелись всегда в достаточном количестве, и тыл армии поэтому был тщательно обеспечен. Прибавьте ко всему этому азиатскую хитрость, наблюдательность и предусмотрительность до ничтожных мелочей, которые часто во время войны играют крупную роль, и вы должны будете признаться, что Россия имеет в японцах недюжинных и достойных противников. [«В ДЕЙСТВУЮЩЕЙ АРМИИ». - Гейнце Н.Э.].

            К началу боев в японской армии было очень ограниченное число французских пулеметов Hotchkiss M1897, проходивших войсковые испытания. Результаты испытаний быстро были признаны успешными, и пулеметы поступили на вооружение.

            В походном положении японцы перемещали свои пулеметы на повозках, а в бою использовали их с треног. Пулемет не был способен поддерживать высокую плотность огня на протяжении длительного времени из-за перегрева ствола, но зато не требовал воды для охлаждения, в отличие от «максима». 

            В наступлении пулеметные расчеты действовали в первой линии, поддерживая атаки и отражая контратаки, но, поскольку Hotchkiss M1897 не имел даже простейшего щитка, пулеметчики несли большие потери. Вес станкового пулемета Hotchkiss Mle 1897/1900 - 50 кг с треногой, допускал его перемещение на короткие расстояния силами расчета, чем японцы активно пользовались.

             Японская кавалерия единодушно признавалась «очень плохой» и русскими, и англичанами, и немцами. Впрочем, в войне пехоты и пушек, какой стала Русско-японская, ее роль была не столь существенна. Британский военный корреспондент Беннет Берли (Bennett Burley; 1840-1914) писал: «самые лучшие японские кавалеристы - всего лишь плохие наездники, а их лошади не годятся ни для разведки, ни для конной сшибки».

             Но однажды японской кавалерии удалось добиться успеха, так, в битве при реке Шахэ (Battle of the Shahe River), 22.09(05.10).1904 г. кавалерийская бригада принца К. Харухито (1864/1865-1945) (6 эскадронов, 4 орудия) вышла во фланг русской группировке, состоящей из 15 пехотных батальонов, 30 казачьих сотен и 34 орудий, осаждающей деревню Бэнсиху, и, заставила ее снять осаду и отступить.

            Фамилии генералов, отступивших перед незначительными японскими силами, были А.В. Самсонов (1859-1914) и П.Г. Ренненкампф (1854-1918).      

            Но все-таки, по большому счету, японская кавалерия была больше ездящей пехотой, что было более целесообразней в реалиях ведения современной войны. Пехота, ездящая на лошадях, в условиях наличия пулеметов и скорострельной артиллерии у противника, стала основой кавалерии конца XIX - начала XX века с Англо-бурской войны (1899-1902).

            С другой стороны можно сказать, что именно малочисленность и низкое качество кавалерии (при почти полном отсутствии конной артиллерии) лишали японцев возможности превратить отступление русских в повальное бегство.

            Есть мнение, что даже с имеющимися силами российское командование могло серьезно испортить японцам жизнь при их правильном применении. Основные причины поражения крылись в многовластии, разобщенности, пассивности и нерешительности командования.

            В ходе большинства боев с генералом Куропаткиным А.Н. (1848-1925) японцы не имели превосходства в силах, и тем не менее успешно наступали. Генерал Куропаткин А.Н досадовал, что даже при шестикратном превосходстве не может сдвинуть японцев с места. Для того, чтобы это сделать, ему пришлось создать совершенно запредельные концентрации войск.

            Например, в ходе Мукденского сражения (это сражение или операцию можно назвать «великой битвой» изменившей ход войны с неопределенным результатом с обеих сторон), чтобы разгромить японскую бригаду Намбу, закрепившуюся у деревни Юхуантунь, пришлось собрать 35 батальонов.

            В итоге они просто задавили японцев численностью - из 4200 бойцов бригады уцелело лишь 427. В условиях качественного и морального превосходства противника оставалась только оборона.

            Российское командование просто выставляло перед японцами стенку, а когда те ее пробивали - следующую, следующую и так далее. В итоге пятились, отдавали территорию, но зато разменивались войсками по вполне приличному курсу.

            К весне 1905 г. японская кадровая армия стала заканчиваться, по мобилизации в строй вставали вчерашние школьники и студенты, в результате резко выросло число сдающихся в плен японцев, качество их войск просело. Тогда как российская армия, напротив, с каждым месяцем усиливалась, причем не только количественно, но и качественно.

             Итоги Мукденского сражения произвели гнетущее впечатление на обе стороны конфликта. Главнокомандующий сухопутной армией в Маньчжурии, Ояма Ивао (1842-1916) докладывал в Токио, что для дальнейших операций на суше нет достаточных сил и средств. Японский Генштаб признавал, что ресурсов для пополнения потерь фактически не имеется.

            При этом ожидалось, что Россия будет наращивать свои сухопутные силы. Генералитет рекомендовал искать возможность для заключения перемирия на выгодных для Японии условиях. [«МУКДЕНСКАЯ МЯСОРУБКА»: ПОРАЖЕНИЕ ЯПОНИИ, КАТАСТРОФА РОССИИ. - Андрей Сидорчик. 19.02.2020 (25725).].

            Главным козырем Страны восходящего солнца на начальном этапе войны была полевая артиллерия. Несмотря на то, что японские орудия существенно уступали русским, как по дальнобойности, так и по скорострельности, их артиллеристы все-таки были подготовлены лучше. Особое внимание на учебных стрельбах японцы уделяли поражению отдельно стоящих целей, в то время как российские артиллеристы отрабатывали огонь по площадям.

            Японских канониров учили быстро определять расстояния до ориентиров и корректно устанавливать дистанционные трубки; огонь велся осколочно-фугасными снарядами и корректировался при необходимости (в русской полевой артиллерии осколочно-фугасных гранат не было вообще).

            В наступлении артиллерия шла в боевых порядках пехоты, подавляя узлы сопротивления и организуя контрбатарейный огонь. Японские шрапнельные снаряды имели слабый разрывной заряд и меньшее число поражающих элементов, чем российские, зато стабильно накрывали заданную площадь поражения: взрыв русского боеприпаса был намного менее предсказуемым.   

            Преимуществом японцев некоторое время оставалась стрельба с закрытых позиций. Лишь к концу 1904 г. российские артиллеристы смогли сравняться со своими противниками по этому умению, а вскоре и превзошли их. Во второй половине войны победа в артиллерийской дуэли в большинстве случаев оставалась за русскими.

           [1904. РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА. «САМЫЕ ЛУЧШИЕ ЯПОНСКИЕ КАВАЛЕРИСТЫ - ВСЕГО ЛИШЬ ПЛОХИЕ НАЕЗДНИКИ». - Casus Belli (Yandex Zen).].    

            Наблюдения и суждения японцев и иностранцев.

            Перед началом любой войны офицерскому составу выдавали специальные информационные материалы, которые позволяли составить общее представление о вероятном противнике: его вооружении, уровне подготовки, тактике действий, морально-психологическом состоянии.

            Такая брошюра была выдана и японским офицерам при подготовке Японии к войне с Россией в самом начале ХХ века. Как и требовалось, в ней давались общие сведения о российской армии, ее офицерском и рядовом составах, преимуществах и недостатках, тактике и способах ведения боевых действий.

            В данной главе показаны основные выдержки из этой брошюры, позволяющие не только оценить как японский Генштаб оценивал Российскую Императорскую армию, но и понять, ошибся он в своих представлениях или нет. 

            Офицерский состав Российской Императорской армии японцы оценивали невысоко. В частности, отмечалось, что:

                «Главный контингент офицеров стоит не на очень высокой степени развития; военное обучение идет по шаблону, поэтому офицеры лишены инициативы. Исключение найдется разве что среди генералов и гвардейских офицеров. У высших начальников даже на войне и в бою часто резко выделяются личные интересы, что является помехой для совместных действий в достижении намеченной цели». 

            Нижние чины оценивались выше, чем офицеры: «Они сильны физически, высоки ростом, неутомимы в походе, выказывают в бою упорство и большое терпение; поэтому противнику следует остерегаться принимать не строго обдуманные меры.

            Но при этом отмечалось поголовное отсутствие школьного образования, а также то, что русскому солдату не хватает строгой дисциплины и осмысленной храбрости, и даже частичная неудача действует на него парализующим образом». 

            Тактика оценивалась как устаревшая, а уровень подготовки - недостаточный и несоответствующий требованиям современного боя:

                «Обучение в общем поверхностное, в стрельбе - посредственно, так как в мирное время производится редко боевая стрельба; поэтому излюбленным видом стрельбы являются залпы. Охотно применяется фланговый огонь сильными отделениями или «стрелковыми батареями». Практикуется частое употребление штыка.

            Русские питают пристрастие к ночным предприятиям и атакам с рассветом. В виду того, что русские немедленно пользуются и небольшими успехами, рекомендуется самим переходить в наступление, дабы помешать и частичным успехам русских. При обороне русские предпочитают вместо главной позиции занимать передовую, но не умеют пользоваться местностью.

            В горах и пересеченной местности они действуют очень неумело. Они безнаказанно подпускают противника на близкую дистанцию, с целью осыпать его потом огнем. Связь между отдельными участками позиции часто бывает неудовлетворительной. При отступлении населенные пункты обычно сжигаются».

            Отдельно рассматривались казаки и, здесь японцы были также критично настроены: «Казаки предпочитают «малую войну» и применяются для нападения на колонны, обозы, этапные пункты и т.д. Хотя во время кампании 1877-1878 гг. они (казаки. - А.П.) не могли похвастаться никакими выдающимися действиями; пехоте, обладающей выдержкой, нечего опасаться казаков. Но следует быть настороже и против самых невероятных предприятий казаков и иметь это особенно в виду при собственном охранении».

            Оценивая уровень подготовки российской армии к предстоящей войне как весьма низкий, японский Генштаб предостерегал своих офицеров от чрезмерного занижения ее возможностей: «Хотя японской армии и нечего опасаться противника, но она не должна слишком низко его оценивать.

            Для боя должны быть произведены самая тщательная рекогносцировка и подготовка, и раз начатое дело должно быть решительно доведено до конца, невзирая ни на какие возникающие затруднения». 

            Ход Русско-Японской войны (1904-1905) в целом подтвердил точность оценок японским генштабом состояния дел в русской армии - особенно в части, касающейся подготовки офицеров и устаревшей тактики ведения боевых действий.

            Однако это не помогло японцам выполнить главную задачу, которую они ставили перед собой, начиная боевые действия: в кратчайшие сроки разбить российскую военную группировку на Дальнем Востоке. [КАК ЯПОНЦЫ ОЦЕНИВАЛИ РУССКИХ ПЕРЕД РУССКО-ЯПОНСКОЙ ВОЙНОЙ. - Историческое оружиеведение. Пульс, 15.11.2021 г.].

            Опыт Русско-японской войны также показал, что холодное оружие уже не имело того массового применения, что оно имело в предыдущих войнах. По словам генерала А.А. Игнатьева (1877-1954), удачная атака на Путиловской сопке во время битвы на реке Шахэ «только доказала силу русского штыка. Но против него японцы сумели выдвинуть новое оружие - массовый огонь».

            [ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ В СТРОЮ. - Игнатьев А.А.). Только вот существенного влияния на ход войны это сражение не оказало.

            Падение роли кавалерии было связано не только с резко возросшей ролью огнестрельного оружия, но также с инженерной подготовкой позиций. Боевая подготовка резервных войск в Японии и России также существенно различалась. По свидетельству генерала А.Н. Куропаткина (1848-1925), у японцев резервные части дрались не только не хуже полевых японских войск, а иногда даже лучше.

            В литературе было распространено мнение, что японский солдат был физически крепок и вынослив, воспитан на беспрекословном выполнении всех требований командования. Военный журналист Д.Г. Янчевецкий (1873-1934/1937), наблюдавший действия японских войск во время похода на г. Пекин в 1900 г., писал, что японцы в бою храбрые, но не выносливые в походе. Они опасны и стремительны только при первом ударе, но быстро слабеют, и для следующих ударов у них не хватает ни сил, ни энергии.

            В войнах начала XX века противник единодушно отмечал замечательные качества русского солдата - «терпеливость в беде, безграничная выносливость, несокрушимая стойкость, способность к беззаветному самопожертвованию, смелость без бахвальства, товарищеская взаимопомощь».

            Так, например в публикациях аналитических записок иностранных офицеров по итогам Русско-японской войны 1904-1905 гг., изданных в 1906-1907 гг. в рамках серии «РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА В НАБЛЮДЕНИЯХ И СУЖДЕНИЯХ ИНОСТРАНЦЕВ», приводились оценки эффективности штыковых атак русских и японцев. 

            Капитан французского Генерального штаба Ниессель (Niessel) писал: «Нельзя отрицать громадного значения огня в пехотном бою.

            Выше было уже упомянуто, что решительная атака только в том случае имеет данные на успех, если предварительно атакующим было достигнуто превосходство в огне. Но вместе с тем, следует признать, что во время Русско-японской войны штык применялся чаще, чем во всех войнах, бывших со времени Итальянской кампании 1859 г. 

            Штыковые бои встречались одинаково часто как во время боев под Порт-Артуром, так и в полевых сражениях. По обнародованным данным медицинской статистики 80-85 % ран причинены ружейными пулями, 8 % артиллерийскими снарядами и 7 % холодным оружием. То есть разрушительное значение обоих последних средств поражения было почти одинаковым.

            Таким образом, вопреки мнению некоторых, рано еще говорить об уничтожении штыка. Напротив, необходимо обучать владению им, дабы вселить в солдата веру в то, что одного огня недостаточно для решительного успеха и что для этого приходится прибегать к холодному оружию. Почти во всех боях войны штыковая атака являлась последним решающим аргументом; противники часто доходили до рукопашного боя.

            Несмотря на несомненное презрение смерти японцев, они часто отступали при одной угрозе штыкового удара. Причина этого явления, вероятно, кроется в неоспоримом превосходстве русских в рукопашном бою. В ночных боях за штыком оставалось то же значение, которое он имел прежде.

            По свидетельству всех очевидцев, почти все трупы 1300 японцев, находившихся на Путиловской сопке после ночной атаки 4/17 октября, носили следы ран, нанесенных холодным оружием».

            Если оценить вышеприведенные строки: «Несмотря на несомненное презрение смерти японцев, они часто отступали при одной угрозе штыкового удара.

            Причина этого явления, вероятно, кроется в неоспоримом превосходстве русских в рукопашном бою», - можно увидеть непонимание того, что толковые японские командиры предпочитали маневр, держа дистанцию, чтобы целенаправленнее наносить противнику потери, не входя без необходимости в ближний бой.

            Для толковых офицеров конечная победа была важнее отдельных сопок и отвоеванной территории. Хотя и штыковых боев, в которых японцы были инициаторами, вполне хватало. 

            Эти качества японских войск особенно проявили себя во Второй мировой войне, когда они проводили самоубийственные банзай-атаки на американские позиции, на тихоокеанском ТВД, замертво ложась под артиллерийским и пулеметным огнем.   

            Рассказывая о казачьих полках, капитан Ниессель писал о них: «Забайкальские казаки, составлявшие главную массу кавалерии, бывшей на театре войны, особенно в начальный ее период, были скорее ездящею пехотою, чем кавалерией… Кавалерийских атак, произведенных более или менее крупными массами, во время войны не было.

            Явление это объясняется, с одной стороны, старательным уклонением от них японской конницы, а с другой стороны, малой способностью к ним сибирских казаков, вследствие их конского состава.

            Столкновения же мелких частей происходили неоднократно и подтверждают громадное нравственное значение холодного оружия. Во время многочисленных стычек разъездов умение русских владеть холодным оружием давало им перевес, так как неоднократно бывали случаи, что один всадник справлялся с несколькими неприятельскими». Далее, капитан австрийской службы фон Трейеншверт (von Traienschwert) также вспоминал:

                «Японцы не были, как русские, воспитаны в духе штыкового удара (так в тексте. - А.П.). После бурской войны его считали маловероятным; однако практика показала, что штык остается по-прежнему последним аргументом, и что необходимо отрешиться как от боязни открытых пространств, так и от предубеждения к штурму.

            Поэтому следует обратить внимание на обучение двухстороннему фехтованию на ружьях, которое развивает ловкость, вселяет самоуверенность и имеет большое воспитательное значение. Японцы охотно шли на штурм, и люди без приказания примыкали штыки. Обыкновенно в расположении противника штыками пробивалась брешь, которая затем постепенно расширялась.

            Под Ляояном дело часто доходило до штыков, а во время боев на Шахэ рукопашные бои велись даже крупными частями. Под Мукденом обе стороны в течение нескольких дней находились в непосредственной близости одна от другой, ведя днем перестрелку, а ночью ожидая атаки, однако ни одна из них не отступала.

            Только штыковой удар быстро решал дело… Иногда одна угроза штыка могла решить дело, особенно это будет иметь вместо того, когда противник не успеет или забудет примкнуть штыки. 

            Рассказывают, что под Дашичао Барнаульский полк так стремительно пошел в атаку, что японцы не успели даже примкнуть штыков и бежали (перезаряжать винтовку в ближнем бою - не лучшая идея, колоть быстрее и сподручнее. - А.П.)». 

            [РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА В НАБЛЮДЕНИЯХ И СУЖДЕНИЯХ ИНОСТРАНЦЕВ. - С.-Петербург: издал В. Березовский комиссионер военно-учебных заведений, СПб, 1906-1914.].   

            Военные реформы России.

            Военными министрами царская администрация не разбрасывалась; так, за 44 года после отмены крепостного права в России сменилось всего 3 военных министра: Д.А. Милютин (1816-1912), Ванновский П.С. (1822-1904) и А.Н. Куропаткин А.Н. ( (1848-1925)), причем каждый из них занимал свою должность на протяжении почти всего царствования, соответственно, Александра II (1818-1881), Александра III (1845-1894) и первого десятилетия Николая II (1868-1918 ).
   
            Граф Дмитрий Алексеевич Милютин - военный министр (1861-1881) и последний фельдмаршал Императорской России (1898), был ответственен за радикальные военные реформы, изменившие лицо Российской Императорской армии в 1860-1870 гг. [ДМИТРИЙ МИЛЮТИН. | en.wikipedia.org.].

            Д.А. Милютиным была проведена реорганизация военного управления, при котором а Военное министерство возлагалось общее руководство и контроль вооруженными силами.

            Высшим соединением мирного времени становилась дивизия, а непосредственное руководство войсками передавалось вновь созданным военным округам. Начальник военного округа управлял войсками, сочетая в себе обязанности военного генерал-губернатора и начальника внутренней стражи. [ВОЕННЫЕ РЕФОРМЫ Д.А. МИЛЮТИНА (тема научной статьи по истории). - cyberleninka.ru.].

            Д.А. Милютин создавал массовую армию на основе введенной им с большим скрипом «всесословной воинской повинности».

            Одной из ключевых особенностей функционирования военного ведомства в эпоху Александра III стало хроническое недофинансирование многих мероприятий, проводившихся министерством.

            Требования об экономии государственных средств после разорительной для бюджета страны Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. (вернее, после  Берлинского конгресса по результатам этой войны, в результате которого Российская Империя не получила тех экономических выгод на которые имела законное право) стали программной установкой царя военному министру.

            Новым военным Министром стал П.С. Ванновский (в старом написании пишется Вановский), который не был гением, в отличие от Д.А. Милютина, однако его первым заместителем и начальником Генерального штаба стал генерал Н.Н. Обручев (ближайший сподвижник Д. А. Милютина) - еще один гений военно-стратегического управления.

             Следствием дальнейшего сокращения расходов стало то, что «деятельность Военного министерства была крайне затруднительна и ему приходилось многие годы откладывать разные меры, признававшиеся настоятельно необходимыми, и рассрочивать выполнение других…» - отмечалось в официальном издании «Обзор деятельности Военного министерства в царствование императора Александра III».

            Военные расходы непрерывно сокращались, достигнув своего минимума в 1888 г. - 206 млн. рублей (против 233 млн. рублей в 1881 г.). Только в 1888 г. непрекращающаяся милитаризация и перевооружение армий в ведущих европейских странах заставили увеличить аналогичные статьи бюджета для Военного министерства России.

            Высочайшим указом были установлены правила о его предельном бюджете, в соответствии с которым к минимальной смете 1888 г. в течение пяти лет выделялись дополнительные средства, согласованные в правительстве, общей суммой 42,5 млн. рублей.

            Однако надбавка расходовалась целевым порядком на перевооружение армии, поэтому улучшения положения в ней не почувствовалось.

            Нормальная годовая потребность вооруженных сил оценивалась в тот период в 400 млн. рублей, и когда летом 1889 г. генерал от инфантерии Обручев подал императору соответствующую смету, она получила одобрение последнего, несмотря на возражения министра финансов И.А. Вышнеградского (1831-1895), министр финансов России (1887-1892). 

            Но в ходе дальнейшего обсуждения в специально созданном для этого Особом совещании под руководством председателя департамента государственной экономии Госсовета А.А. Абазы (1821-1895) была отклонена.

            Чиновничество умело запугивало Александра III жупелом «расстройства финансов», а Абаза «был обласкан (царем) и остался весьма доволен», а Военное министерство осталось с прежним скудным бюджетом. [ВОЕННАЯ РЕФОРМА П.С. ВАНОВСКОГО И Н.Н. ОБРУЧЕВА. | infopedia.su›31x80a9.html.]. 

            П.С. Ванновский как бы «отыграл» все назад, как, впрочем, и все, что было достигнуто предыдущим царствованием, уменьшив доступ лиц недворянского происхождения в военно-учебные заведения и сделав официальными архаические дуэли.

            Министерство Ванновского было отмечено большим влиянием генерала Драгомирова, который стал поистине рупором тех сил, где всячески противились превращению старой кастовой армии в организацию «вооруженного народа», какими стали массовые армии практически всех больших стран Европы.   

            Со времени петровских реформ российское государство опиралось в первую очередь на профессиональную армию, которая решала для него все вопросы не только внешней, но и внутренней политики.

            И эта незыблемая опора империи стала постепенно переформатироваться в армию «нового типа», для которой требовалось все больше техники, сложного вооружения и, главное, по-новому обученных командиров и солдат! Неудивительно, что генералы «времен Очаковских войн», в силу своего возраста и привычек нежелавшие осваивать технические премудрости, ставили всевозможные препоны «милютинским реформам».

            И бойкое перо М.И. Драгомирова (1830-1905), громившее на бумаге в пух и прах разные там «пулеметы», пришлось для политики «контрреформ» как нельзя кстати. 

            А.Н. Куропаткин не был реформатором масштаба Д.А. Милютина, но и не был «тормозом», типа военного министра П.С. Ванновского (1822-1904). Особую озабоченность у него вызывало отсутствие настоящих командных навыков у старших офицеров и генералов.

            Военных учений в нынешнем значении этого слова в царской армии не проводилось: роль учений выполняли обязательные летние маневры, которые в условиях Петербурга становились главным трамплином для желающих сделать карьеру.

            Произвести впечатление на члена Императорской фамилии или на самого императора выправкой и «молодечеством» вверенного ему подразделения - вот что было важно для искателей мига удачи, а управление большими массами войск на поле боя как-нибудь подождет, так как испокон века Российская армия славилась стойкостью своих солдат и небольших подразделений, полностью зависящих от стальной воли их отцов-командиров.

            Русско-японская война 1904-1905 гг. привела к Портсмутскому мирному договору (подписанному 23.08.(05.09.)1905 г. в г. Портсмуте, США), лишившему Российскую империю права аренды Ляодунского полуострова (с Порт-Артуром, выходом в Тихий океан) и южной части Сахалина. Слово «Цусима» на долгие годы стало нарицательным.

            Но и Российская Императорская армия под руководством военачальника, Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, действующими против Японии (13.10.1904-03.03.1905), А.Н. Куропаткина (1848-1925) не сумела выиграть ни одного крупного сражения.

            Сам А.Н. Куропаткин вошел в историю как нерешительный военачальник, но довольно способный администратор; в 1898-1904 гг. он являлся военным министром Российской империи, сделав немало для улучшения солдатского быта. 
            …
            После Русско-японской войны А.Н. Куропаткин составил многотомный отчет, в котором содержались и предложения по реформированию Российской Императорской армии, с учетом выявленных в боях недостатков.

            Одной из главных проблем сухопутных войск того времени А.Н. Куропаткин считал отсутствие талантливых военачальников среди командных кадров (необходимо отдать должное, себя А.Н. Куропаткин особо талантливым не считал):

                «…почему при обилии способных, энергичных и знающих офицеров в младших чинах и на относительно низших должностях мы были бедны самостоятельными, энергичными, опытными начальниками крупных частей войск?». [ИТОГИ ВОЙНЫ. ЗАПИСКИ О РУССКО-ЯПОНСКОЙ ВОЙНЕ, 1904-1905. - А.Н. Куропаткин.].

            А.Н. Куропаткин полагал, что «военный мундир» должен привлекать талантливую молодежь и быть достоянием только боевых частей. «Сделать военную службу привлекательной для лучшей части русской молодежи…».

            В Российской империи того времени «военные мундиры появились во всех сферах деятельности», цитируя самого бывшего Главкома, что и было в действительности - военную форму носили министры, генерал-губернаторы, градоначальники, сенаторы, даже мелкие чины самых разных ведомств. Алексей Николаевич предлагал отменить военные мундиры для гражданских ведомств, а самым талантливым носителям таковой формы - предложить строевую службу в армии.

            Для командиров корпусов и дивизий А.Н. Куропаткин предлагал обязательную «практику в командовании частями» (некоторые из таких начальников ни разу не руководили войсками на маневрах по несколько лет). Обращал внимание А.Н. Куропаткин и на состояние Генерального штаба, чины которого часто занимались общей канцелярской работой по другим отделам.

            Офицерам в целом предлагалось сократить бюрократическую службу и больше уделять внимания их фронтовой подготовке, определяя наиболее энергичных.

            Что касается рядовых солдат и унтер-офицеров, то здесь А.Н.Куропаткин предлагал развивать их грамотность, поощрять развитие спорта в стране, прививать массам «чувство национального патриотизма», не забывать о тяжелой жизни запасных (которые быстро забывают о том, чему учили на службе и затем в бою показывают себя отвратительно плохо). Идеалами в этом отношении для бывшего министра были Германия и Япония:

                «В Японии, Германии и других странах поощряется в народе образование разных патриотических обществ, поощряются все виды физического спорта, не боятся сотни тысяч ружей отдавать в руки населения для практики в стрельбе и прочее. Мы всего этого не делаем, да и боимся делать… Военная служба считается не почетною…». [ИТОГИ ВОЙНЫ. ЗАПИСКИ О РУССКО-ЯПОНСКОЙ ВОЙНЕ, 1904-1905. - А.Н. Куропаткин.].

            Кроме того, генерал выразил свое неудовольствие тем фактом, что армию часто заставляют нести полицейские функции. Зачастую солдаты того времени большую часть срока службы тратили на «угрозы оружием» (слова самого А.Н. Куропаткина).

            Резервные русские войска в конфликте с Японией показали себя слабо, из-за того, что запасные либо забыли военные навыки, либо их не имели изначально (не умели стрелять, не знали новой винтовки, тактически были не подготовлены).

            Уделил внимание А.Н. Куропаткин и тыловой службе, предложив заранее создавать в будущем кадры для комплектования частей снабжения: «Отсутствие у нас подготовленной организации тыловых войск, при их настоятельной необходимости, привело к формированию их за счет боевого элемента пехоты…».

            Алексей Николаевич Куропаткин выступил за увеличение числа пулеметов в армии (четыре пулемета на батальон) и за усовершенствование всех прочих технических средств ведения войны (саперных рот, инженерных войск, железных дорог, гранат, телеграфа и т.д.).   

            «Красной нитью» проходит в записках А.Н. Куропаткина идея о том, что боеспособность армии во многом зависит от состояния общества - без социально-политических и культурных реформ резко улучшить ситуацию вряд ли выйдет.

            Разумеется, Алексей Николаевич революционером не был (хотя в 1917 г. все же радовался Февралю) и полагал, что инициатива в этом нелегком мероприятии должна принадлежать власти (но вновь ориентируясь на успехи Германии и Японии).

            Некоторые российские военачальники полагали, что без опыта Русско-японской войны армия встретила бы Первую мировую войну в куда худшем состоянии… (ru.wikipedia.org).  [КАК БЫВШИЙ ВОЕННЫЙ МИНИСТР ПРЕДЛАГАЛ УЛУЧШИТЬ РУССКУЮ АРМИЮ ПОСЛЕ 1905 ГОДА? - Темный историк. Пульс, 07.12.2022 г.].   
               
            Винтовка Mauser gewehr 98.
            
            Во второй половине XIX века все крупнейшие мировые державы начали постепенно подходить к осознанию того, что длинные штыки уже начинают терять свою актуальность. Семимильными шагами развивалась военная техника и артиллерия и, отсюда значение штыковой атаки постепенно, но неуклонно, уменьшалось. Но так как основы ведения боевых действий еще не пересматривались, то военным чиновникам и в голову не приходило, что пора укорачивать штыки.

            Первыми новаторами в этой области стали американцы, создавшие укороченные штыки для своей морской пехоты - это была модель Дальгрена (Dahlgren's model) - U.S. Navy Mod.1861 г. Но даже для морских пехотинцев этот штык оказался слишком опережающим свое время, так как способы ведения боя того времени строились именно под длинные модификации штыков.

            Вторыми стали Германия и Австрия, которые в 1885 г. приняли на вооружение укороченные штыки обр. 1871/1884 гг., пока сконструированные только специально для своих вспомогательных подразделений. 

            Винтовка Gewehr 98 была запатентована Паулем Маузером (Von Paul Mauser) 09.09.1895 г. - эта магазинная винтовка являлась дальнейшим развитием 7,92 mm винтовки обр. 1888 г., созданной на основе опыта полученного германской армией в ходе войн 1864, 1866 и 1870-1881 гг.

            По решению комиссии Gewehr-Prufungskommission (G.P.K.) Gewehr 98 (также обозначалась G98 или Gew.98 - винтовка образца 1898 г.) была принята на вооружение германской армии 05.04.1898 г. [ВИНТОВКИ И КАРАБИНЫ СИСТЕМЫ MAUSER 98. - Стрелковое оружие во Второй мировой войне / Smallarms.ru.].
 
            В 1896 г. были разработаны экспериментальные образцы винтовок для германской армии в калибрах 6x58 mm, 7,65x64 mm и 7,92x57 mm. Затворная группа этих винтовок в целом была аналогична «шведскому» Mauser обр. 1894 г., однако в конструкцию был добавлен еще один боевой упор в нижней части стебля затвора.

            Ранние образцы винтовок взводились при закрывании затвора, в поздних вариантах взведение осуществлялось при отпирающем повороте затвора. Чтобы уменьшить усилие, диаметр затвора в районе рукояти был увеличен. Ложа винтовок была с прямой шейкой, кронштейн для штыка располагался на правой стороне наконечника ложи.

            В конце 1870 - начале 1880 гг. в Германии, Комиссией по испытаниям винтовок (Gewehrprufungskommission, сокращенно - GPK), проводились обширные опыты с винтовками уменьшенного калибра с целью определения их характеристик, обеспечивающих, как наибольшую эффективность, так и уменьшение массы винтовочного патрона.

            В ходе экспериментов с патронами на базе гильзы 11,15х60 mm R М71 различных калибров, мм - от 11 до 9, выяснилось, что они практически не дают преимуществ по эффективности стрельбы в сравнении с патроном к 11,15 mm винтовке Mauser обр. 1871 г. и, к тому же, уменьшение калибра стволов с нарезами полного профиля приводила к значительному свинцеванию канала ствола, загрязнению его пороховым нагаром и срыву пуль с нарезов. При этом выигрыш в массе патрона не превышал 25 %.

            Положительным итогом этих опытов стала продажа 9,5 mm винтовки с соответствующим патроном в Турцию, но в самой Германии эксперименты были прекращены до разработки оболочечных пуль и бездымного пороха.

            Разработка оболочечной пули осуществлялась с учетом наработок по данной теме швейцарского профессора Фридриха Вильгельма Хеблера (Friedrich Wilhelm Hebler) и его земляка военного инженера Эдуарда Рубина (Eduard Alexander Rubin), при этом испытывались оболочки из различных материалов: меди, латуни, мельхиора, стали и никелированной стали, в итоге которых была выработана пуля массой 14,7 г с мельхиоровой оболочкой и сердечником из свинцово - сурьмяного сплава.

            Дальнейшие эксперименты были направлены на разработку нового винтовочного пороха, с не меньшим давлением при выстреле, чем у черного Gewehrpulver 71, но с минимальными недостатками (дымность, нагар, большая скорость горения) последнего.

            В 1879 г. химик Макс фон Дуттенхофер (Max Wilhelm Heinrich Duttenhofer; 1843-1903) на фабрике в Роттвайле (Rottweil) разработал бездымный нитроцеллюлозный порох, получивший название R.C.P. (Rottweiler-Cellulose-Pulver), для производства которого, дабы обойти патент французского химика Виелля (Paul Marie Eugene Vieille), применявшего в своем порохе хлопок, в качестве источника целлюлозы немецкий исследователь использовал древесину черемухи.

            Для нового патрона в феврале 1888 г. специалистами Королевского арсенала в г. Шпандау (Konigliches Arsenal, Spandau), на основании исследований все тех же швейцарцев Рубина и Хеблера, была разработана новая бесфланцевая гильза получившая обозначение Hulse 88.

            После всесторонних экспериментов новый патрон, с разработанной под него винтовкой Gewehr 1888 (Reichsgewehr), под индексом Scharfe Patrone 88, был принят на вооружение.

            Гильза патрона из латуни, содержащей 72 % меди и 28 % цинка, бутылочной формы, с не выступающим фланцем и кольцевой проточкой. В капсюльное гнездо с одним запальным отверстием был запрессован капсюль центрального боя диаметром 5,5 мм.

            Пуля длиной 30,7 мм, с оболочкой из стали, плакированная мельхиором, сердечник из свинцово-сурьмяного сплава, головная часть закругленной формы. Между пулей и пороховым зарядом имелся картонный пыж толщиной 1,5 мм. Заряд бездымного пороха массой 3,05 г - разгонял 14,7 г пулю при выстреле - до 580 м/с, сообщая ей энергию в 2470 J.

            К 1889 г. порох был доработан в пластинчатый, более устойчивый и менее гигроскопичный, и принят под названием Gew.Bl.Р.(Gewehr Blatt Pulver) для нового патрона, после чего скорость пули увеличилась до 620 м/с.

            После устранения недостатков, патрон М88 состоял на вооружении германской армии до 1905 г., когда был разработан и принят на вооружение патрон с легкой остроконечной пулей - 7,92x57 mm S Patrone. [7,92х57 MAUSER m.88 / ВИНТОВОЧНЫЙ ПАТРОН SCHARFE PATRONE 88. / ПатронташЪ (Yandex Zen). 26.04.2021 г.].

            В конечном итоге решено было оставить в качестве основного патрон 7,92x57 mm S Patrone (где «S» - «Spitz», в переводе с нем. - «остроконечный»), и на вооружение германской армии поступила винтовка Mauser Infanterie-Gewehr обр. 1898 г., или, как ее еще называли, Gewehr 98. При этом сам винтовочный 7,92x57 mm патрон в Рейхсвере (Reichswehr) обозначался как 8x57 mm, и имел диаметр пули от 8,09 до 8,22 mm.

            Популярность Mauser Gewehr 98 стала настолько велика, что она была принята на вооружение многих стран, прежде экспортировавших более ранние модели Mauser, и кроме того, с 1899 г. был налажен выпуск охотничьих винтовок на базе затворной группы Mauser обр. 1898 г. Исключительно прочное запирание и большой запас по габаритам позволил использовать самые мощные варианты патронов, включая .404 Jeffery (10,72 mm) и .375 Holland&Holland Magnum (9,5x70 mm).   

            7,92x57 mm (он же - 7,92x57 Mauser, 8x57 Mauser, 8 mm Mauser, 7,9 mm S-Patrone) - немецкий винтовочно-пулеметный унитарный патрон с гильзой бутылочной формы с невыступающей закраиной.

            Первый вариант данного патрона, 8x57 I («I» - «Infanterie», в переводе с немецкого - «пехотный»), был разработан прусской оружейной испытательной комиссией (Waffentestkommission) и принят на вооружение в Германии в 1888 г. вместе с винтовкой Gewehr 1888. Патрон 8x57 I имел закругленную пулю, и известен также как известен как M/88 (ru.wikipedia.org). 

            Позднее был создан патрон 8x57 IS («S» - «Spitz», в переводе с немецкого - «остроконечный», то есть с остроконечной пулей). Патрон 8x57 IS являлся основным патроном германской армии в период Первой мировой войны и Второй мировой войны.

            Наиболее широкое распространение в германской армии получил патрон с тяжелой остроконечной пулей s.S (schweres Spitzgeschoss) массой 12,8 г, предназначенный для стрельбы из станковых, ручных и единых пулеметов, винтовок и карабинов, состоявших на вооружении Вермахта.

            Для стрельбы, в том числе зенитной, для пулеметов Mg.34 и Mg.42 был создан патрон с бронебойной пулей SmK (Spitzgeschoss mit (Stahl) Kern), также был создан патрон с разрывной пулей (B - beobachtung), используемый как пристрелочный. [«ENEMY AMMUNITION». BALLISTIC EXAMINATION OF WOUNDS. THE OFFICE OF THE GENERAL SURGICAL DEPARTMENT OF THE ARMY. - Major James K. Beyer, Army physician; Major James K. Arima, M.D. and Doris W. Johnson. - pp. 52-53.].

            Размеченный до 2000 м секторный прицел отличался необычной формой - прицельная планка была фигурной и оснащалась боковыми пазами, внутри которых скользили выступы хомутика, перемещавшегося по прямой колодке с насеченной на ней шкалой расстояний.

            При длине 1250 мм винтовка Mauser Gewehr 98 весила 4,09 кг, но по сравнению с российской винтовкой обр. 1891 г. (4,5 кг), только впоследствии принятой на вооружение в качестве укороченной винтовки, Mauser Karabiner 98k, превосходил ее по скорострельности, был немного короче и меньше весил.

            Также по сравнению с российской трехлинейной винтовкой, Mauser Karabiner 98k был удобнее для перезарядки, так как размещение рукоятки на торце затвора позволяло перезаряжать оружие, не отнимая его от плеча, не теряя из виду цель и не нарушая однообразие прицеливания, что значительно повышало кучность стрельбы.
 
            Для кавалерийских частей в 1899 г. был создан укороченный вариант винтовки, получивший обозначение Mauser Karabiner 98 (внимание - без индекса «k»), общая длина которого составляла 945 мм, при массе 3,33 кг.

            Кроме ствола меньшей длины, он отличался от винтовки также «сплющенной» формой отогнутой вниз рукоятки затвора (загнутым стеблем рукоятки затвора), укороченной до 1200 м разметкой секторного прицела, ствольной накладкой до дульного среза и отсутствием кронштейна для штыка.

            Собственно, кавалерийскими карабинами укороченной винтовки Mauser Gewehr 98,были только два варианта, получившие индексы Mauser 98a и Mauser 98az (поляки во World War II также выпускали карабин az под индексом Wz.29).

            Небольшое отступление в историю оружиеведения объясняет, что главное отличие ружейных карабинов от ружей заключалось только в способе переноски. Если ружье носили на ремне, то вначале карабин находился у кавалериста на перевязи, на правом боку. Ремня у карабина не было, вместо него имелась скоба со скользящим по ней кольцом.

            Перевязь и кольцо соединяло устройство, которое затем и было названо карабином - с его помощью пристегивали и отстегивали оружие от перевязи. Длина ствола карабина при этом, была такова, что позволяла свисать оружию стволом вниз не касаясь земли. В дальнейшем появились и другие различия карабинов от ружей и винтовок.

            Производство Mauser Karabiner 98 прекратилось в 1905 г., когда на вооружение был принят новый патрон 7,92x57 mm S Patrone, имевший заостренную пулю вместо тупоконечной, когда выяснилось, что при стрельбе новыми патронами с остроконечной пулей дульная вспышка и звук выстрела значительно усилились, но при этом, новая пуля имела гораздо лучшую баллистику и, винтовки в результате получили новые прицелы, проградуированные под более дальнобойный патрон.

            Патрон Маузера обр. 1903 г. 7,92x57 mm S - он же S Patrone, производил чрезмерно яркую дульную вспышку при стрельбе из оружия, у которого не было длинного ствола, как у Gewehr 98.

            Практически было обнаружено, что s.S. Patrone (патрон с тяжелой остроконечной пулей, обозначенный как s.S (schweres Spitzgeschoss) массой 12,8 г, первоначально разработанный для использования только пулеметами на большой дальности, давал меньше дульной вспышки по сравнению с винтовками с более коротким стволом, а также обеспечивал лучшую точность.

            Из-за этого S Patrone был снят с производства, а s.S. Patrone вместо него стал стандартным патроном для линейки оружия, сконструированного под калибр 7,92 mm. [(PDF) «7.92 mm (8x57) CARTRIDGE». / waffen-welt.de.] | [НЕМЕЦКОЕ ВОЕННОЕ ОРУЖИЕ И БОЕПРИПАСЫ 20 ВЕКА - СТРЕЛКОВЫЙ ПРИЦЕЛ.].

            С 1908 г. началось производство Mauser Karabiner 98az, длина которого была увеличена до 1090 мм, что исключило усиление дульной вспышки и грохота.

            Простой секторно-рамочный прицел был размечен на 2000 м, цевье и ствольная накладка накрывали ствол почти до дульного среза, причем ствольная накладка начиналась не от колодки прицела, а от ствольной коробки. Карабин снабжался шарнирным наконечником ложи с кронштейном для штыка и открытым намушником, а в нижней части ложи имелся крюк для составления в пирамиду.

            Из отличий ствольной коробки следовало отметить заметно меньший внешний диаметр посадочного места ствола, и у этой версии рукоять затвора была «не сплющена», а отогнута вниз практически под прямым углом. После 1920 г. эта модификация получила наименование Karabiner 98a (также иногда так называли польский карабин - копию немецкого Kar98a). В 1923 г. вышла очередная модификация карабина, получившая обозначение K98b.

            В феврале 1934 г. Heereswaffenamt (Агентство армейского вооружения) приказало принять на вооружение новую винтовку, созданную на основе более ранних винтовок, а именно, Mauser стандартной модели 1924 г. и карабина 98b, которые, в свою очередь, были разработаны на основе Mauser Gewehr 98, которая стала самой массовой модификацией Mauser Gewehr, а именно - карабин Mauser 98 Kurz, официально принятый в 1935 г. на вооружение, в качестве использования как основного индивидуального оружия пехоты Вермахта.

            В действительности - это была укороченная магазинная винтовка, хотя в немецких источниках и обозначается как Karabiner 98k, Kar98k или K98k). Карабин отличался небольшими усовершенствованиями, схемой крепления ружейного ремня, прицельными приспособлениями (мушка в намушнике). [ВИНТОВКИ И КАРАБИНЫ СИСТЕМЫ MAUSER 98. - Стрелковое оружие во Второй мировой войне / Smallarms.ru.].

            Дело в том, что слово «Karabiner» в немецком языке, в прошлом, обозначало лишь наличие более удобных боковых, «кавалерийских» креплений для ремня - вместо «пехотных» антабок, расположенных снизу на ложе.

            В немецкой терминологии Gewehr (винтовка) и Karabiner (карабин) различались только способами крепления ремня. У Gewehr ремень крепился через антабки - для ношения на плече (по пехотному), у Karabiner задний конец ремня пропускался через прорезь в прикладе, для ношения за спиной (по кавалерийски).

            В 1935 г. кавалерийский вариант крепления ремня приняли для всей армии, отсюда и Karabiner 98. Правильное обозначение этой винтовки - Kar 98k (K98k) - то есть, это действительно карабин - в немецком понимании и, при этом уменьшение длины ствола также имело место быть.

            Например, некоторые немецкие «Karabiner» были существенно длиннее винтовок той же модели. Такая терминологическая разница и порождала определенную путаницу, усугубляемую тем, что впоследствии в немецком языке термин «карабин» приобрел свое «обычное» значение и также стал обозначать сильно укороченную винтовку. [MAUZER 98K / МАУЗЕР 98К. / АВТОР DENIS. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЯ, 28.02.2018.].   

            Поскольку Karabiner 98k был несколько короче более раннего Karabiner 98b (который был карабином только по названию, поскольку на самом деле это была версия винтовки Gewehr 98 long, обозначенной как карабин, в соответствии с Версальским мирным договором), то он получил обозначение Karabiner 98 kurz, что дословно означает «Карабин 98 короткий».

            Как и вся линейка винтовок и карабинов, предшествующих ему, карабин отличался высокой надежностью, безопасностью и эффективной дальностью стрельбы до 500 м с металлическими прицелами, и до 1000 м с возможностью оснащения оптическим прицелом. [ENCYCLOPEDIA OF WEAPONS OF THE SECOND WORLD WAR. - Chris Bishop - New York, 1998: Metro Books. p. 216.].

            Поэтому следует иметь в виду, что винтовка Mauser gewehr 98k (здесь - основной упор на последнюю букву «k» в конце названия - сокращение от немецкого слова «Kurz» - «короткий») - это отнюдь не карабин, а именно - укороченная винтовка, тогда как в Германии карабин обозначался как Mauser karabiner 98k (Mauser k98k).

            Производство Mauser Karabiner 98k начала оружейная компания «Mauser Werke» на своих заводах в гг. Оберндорфе (Oberndorf) и Берлин-Виттенау (Berlin-Wittenau), и она оставалась основным изготовителем и далее, причем во время войны для производства оружия использовался труд военнопленных.

            В последующем к выпуску Mauser Karabiner 98k подключили и другие заводы - «Sauer & Sohn» в гг. Зуле, «Gustloff Werke» в Веймаре, «Erma» в Эрфурте, «Ernst Grunow» в Мюнхене, «Berlin-Zuler», стволы поставляли «Berlin-Lubecker Maschinenfabrik» и «Rurshtal AG».

            Производили Karabiner 98k также и оружейные предприятия присоединенных территорий и оккупированных стран: австрийская «Oesterreichische Waffenfabrik» в Штайре, чешские заводы в Брно («Brun AG») и Поважской Бистрице, бельгийская «fabrik Nacional» («Herstal-Luttich»)(ru.wikipedia.org).

            Конструктивно Mauser 98k является укороченной и незначительно измененной модификацией винтовки Mauser Gewehr 98. Здесь следует особо отметить, что оригинальное обозначение «карабин» для данного образца, с точки зрения русскоязычной терминологии, не совсем является корректным.

            Все-таки Mauser 98k более корректно было называть «укороченной» или «облегченной», винтовкой, т.к. немецкий термин «карабин» (Karabiner) в его использовавшемся в те годы значении, не соответствовал пониманию этого слова, принятому в русском языке. По своим габаритам этот «карабин» лишь весьма незначительно уступал, например, советской трехлинейной винтовке 91/30.   

            Новая винтовка оказалась настолько удачной, что почти в неизменном виде прослужила в Германской армии вплоть до конца Второй мировой войны, а также в различных вариантах поставлялась на экспорт и производилась по лицензии в различных странах (Австрия, Польша, Чехословакия, Югославия и др.).

            Для сравнения - длина советской винтовки 91/30 составляла 1234 мм (со штыком 1666 мм), при длине ствола 730 мм, начальная скорость пули - 865 м/с, при массе - 3,8 кг (4,18 кг) (винтовки обр. 1891, 91/10, 91/30, карабины 91/38 и 91/44), тогда как Karabiner 98k (Kar98k или K98k), конструктивно являющийся укороченной и незначительно измененной модификацией винтовки Mauser 98, имел вес (без патронов) - 3,7 кг, вес снаряженного карабина с примкнутым штыком - 4,1 кг, общую длину - 1100 мм (со штыком - 1340 мм), при длине ствола - 610 мм, начальной скорости пули - 855-880 м/с.

            [ВИНТОВКИ И КАРАБИНЫ СИСТЕМЫ MAUSER 98. Стрелковое оружие во Второй мировой войне. / smallarms.ru.].

            И хотя основным и самым массовым оружием немецкой пехоты стал Mauser Karabiner 98k, винтовки Mauser Gewehr 98 различных модификаций так же применялись во Второй мировой войне, но в меньших количествах, так как большинство из них были переделаны в карабины путем перестволивания и изменения крепления ремней на прикладе. 

            Mauser Karabiner 98k выпускался вплоть до 1945 г., всего было выпущено более 14 млн. экземпляров этой модификации, а после Второй мировой войны винтовки и карабины Mauser 98 находились на вооружении во многих странах мира, в том числе в ГДР и ФРГ. По состоянию на 1995 г. Mauser Karabiner 98k продолжал использоваться почетными караулами Бундесвера (Bundeswehr).

            Повторимся, что буква «k» - это сокращение от немецкого «Kurz» - «короткий», а не потому, что карабин, так как Karabiner он только из-за бокового крепления ремня, которое сопровождалось также целым рядом интересных событий, имевших отношение не столько к технике, сколько к политике того времени.

            Согласно ограничениям Версальского мира, Германии запрещено было иметь на вооружении винтовки - разрешались только карабины.

            И вот, вместо того, чтобы отправить в утиль свои Mauser Gewehr 98, немцы переименовали оставшиеся на вооружении Рейхсвера после 1920 г. винтовки в Mauser Karabiner 98b, а для формального соблюдения правил оснастили эти «карабины» упрощенным секторно-рамочным прицелом, боковой точкой крепления приклада, и загнутым вниз стеблем рукоятки затвора.

            Технически Mauser Karabiner 98b (Karabiner Model 1898b) не был другим вариантом «карабина», а скорее представлял собой винтовку, только обозначенную как карабин - соответственно с условиями Версальского мирного договора, который разрешал производить только карабины. [OLD MAUSERS. - Randy D. Smith.].

            Во всем остальном это была просто модифицированная форма Gewehr 98, от которой впоследствии и был получен Karabiner 98k. [MILITARY MAUSER RIFLES OF THE WORLD. - Robert V. D. Bol. (2011). - Iola: Weapons Digest Books.].

           Mauser Karabiner 98k комплектовались очень короткими шомполами - известны штатные шомполы длиной - 250 и 350 мм и, для того, чтобы прочистить канал ствола, необходимо было свинтить вместе два шомпола.

            В качестве снайперского оружия использовались и длинные винтовки Mauser Gewehr 98, и укороченные карабины Mauser Karabiner 98k - из собранных партии которых отбирались экземпляры, дающие максимальную кучность. Для стрельбы использовались патроны SmE (Spitzgeschoss mit Eisenkern - остроконечная пуля со стальным сердечником).

            Винтовка выпускалась на протяжении всей Второй мировой войны, вплоть до 1945 г., и всего было выпущено более 14 млн. экземпляров этой модификации. В 1998 г., в честь 100-летнего юбилея создания Mauser 98, компанией Mauser была выпущена партия из 1998 винтовок - точных копий Mauser 98k времен Третьего Рейха.

            Необходимо сказать, что по сравнению с аналогами из других стран, Mauser 98k был достаточно дорогим и сложным в производстве, поэтому на протяжении войны его конструкция постоянно упрощалась.

            Так, для изготовления ложи стали использовать буковую фанеру вместо орехового дерева, следствием чего стало увеличение массы карабина на 0,3 кг, внедрялся упрощенный прицел и затвор. А с конца 1944 г. укороченные винтовки перестали комплектоваться штык-ножами, на них даже перестали устанавливать крепления для штыка и шомпол в целях экономии.

            Винтовка Mauser 98 и ее варианты являются одними из самых лучших магазинных систем с продольно-скользящим затвором XIX-XX веков. Данная система получила огромное распространения по всему миру среди боевого, охотничьего, спортивного и снайперского оружия.

            Такие фирмы как «Remington» (США), «Winchester Repeating Arms Company» (США-Бельгия), «Sturm, Ruger & Co» (США), «Ceska zbrojovka Uhersky Brod» (Чехия) и «Zastava Arms» (Сербия), до сих пор используют затвор и другие узлы именно от Mauser 98. Известно около 100 млн. экземпляров оружия, использующих, в том или ином виде, затворную группу от Mauser 98.   

            Снайперские винтовки Mauser gewehr 98.

            В 1904 г. с предприятиями «Waffenfabrik Mauser» («Оружейный завод Маузер») были заключены контракты на изготовление 290 тыс. винтовок и на 210 тыс. винтовок с «Deutsche Waffen und Munitionsfabriken» («Немецкие оружейные и боеприпасные заводы»; DWM).

            Весной 1915 г. было принято решение об отборе 15 тыс. винтовок Mauser Gewehr 98, за исключительную точность стрельбы во время заводских испытаний, для установки на них оптических прицелов и использования в качестве снайперских. Для установки оптического прицела рукоятка затвора выполнялась отогнутой вниз.

            Применялись 2,5x и 3x оптические прицелы таких производителей как Gortz, Gerard, Oige, Zeiss, Hensoldt, Voigtlander, а также модели от различных гражданских производителей Bock, Busch and Fuss.

            Германское командование в 1914 г. давало следующее указание своим войскам: «В бою с русскими рекомендуется, в первую очередь, стрелять по офицерам, так как русский солдат не обладает самостоятельностью и теряется без офицеров» (Большой Генеральный штаб, «Сообщения о русской тактике»). Превосходство немцев могло быть отчасти объяснено наличием у последних огромного количества винтовок с оптическими прицелами.

            Немецкие войска первыми стали использовать снайперов, еще в начале XX века в германской армии были созданы группы унтер-офицеров, которые тренировались в искусстве быстрой и точной стрельбы, учились маскироваться и вести скрытное наблюдение.

            В германских войсках уже к концу первого года Первой мировой войны было более 20 тыс. снайперских винтовок. Имея по штату до шести снайперов на роту, немцы обладали большим преимуществом в позиционной войне.

            Степень превосходства немцев в данной области была настолько очевидной, что, по словам очевидцев, некоторые немецкие снайперы, чувствуя свою абсолютную безнаказанность, забавляли себя стрельбой по всевозможным предметам.

            К концу Первой мировой войны 18 421 винтовок Mauser Gewehr 98 были переделаны, оснащены оптическими прицелами и выданы немецким снайперам. Снайперские варианты винтовки Mauser Gewehr 98, поступили на вооружение Reichswehr, а затем и Wehrmacht, и достаточно широко использовались во Второй мировой войне.

            То есть, кроме снайперских карабинов Mauser Karabiner 98k, с длиной ствола - 610 мм, начальной скоростью 860 м/с и дульной энергией 3698 J, использовались и снайперские варианты винтовки Mauser Gewehr 98, с длиной ствола - 740 мм, начальной скоростью пули 880 м/с и дульной энергией - 3828 J - оба типа оружия широко использовались со снайперскими прицелами.

            С середины 1930 гг. и до конца войны, в 1945 г. патроны, произведенные в Германии и производимые для Германии в других странах, имели свои особенности, связанные с трудностями военного времени. Так, в связи с нехваткой свинца в Германии, было налажено производство 7,92 mm пуль со стальным сердечником, которые носили обозначение SmE (Spitzgeschoss mit Eisenkern) и SmE lg (Sptizgeschoss mit Eisenkern, длинная).

            Между сердечником и оболочкой пули SmE имелось покрытие из свинца для облегчения деформации корпуса пули при прохождении по нарезам канала ствола. Пуля SmE lg имела более длинный сердечник чем пуля SmE. При этом оболочка пуль покрывалась тонким слоем латуни или цинка. [ОПИСАНИЯ И МАРКИРОВКИ ПАТРОНОВ 7,92х57 МАУЗЕР. Справочные материалы.].

            В качестве другого снайперского варианта использовались стандартные карабины Mauser Karabiner 98k, из партии которых отбирались экземпляры, дающие максимальную кучность. Для стрельбы использовались патроны SmE (Spitzgeschoss mit Eisenkern - остроконечная пуля со стальным сердечником).

            Mauser Karabiner 98k, удобные в прикладности, со сравнительно плавным спуском и почти бесшумной работой затвора, стали превосходной базой для снайперского оружия.

            В 1939 г. на вооружение Вермахта принимается единый снайперский карабин Zf.Kar.98k обр. 1935 г. облегченный, являющийся разработкой концерна «Mauser-Werke A.G.», с 4x оптическим прицелом Zf.39 (нем. Zielfemrohr 1939), монтируемым в пазах приливов ствольной коробки.

            Иначе этот прицел именовали Zielvier («четырехкратник»), который использовался для поражения цели до 400 м, тогда как 6x прицел был хорош до 1000 м.

            Это название также применялось и к другим прицелам, обеспечивающим четырехкратное увеличение - 4x, а в 1940 г. прицел получил стандартную градуировку на расстояние до 1200 м, который устанавливался над затвором, но в ходе войны конструкцию крепления неоднократно совершенствовалась.

            Немецкие эксперты считали, что стрелки с низким и средним уровнем подготовки лучше всего попадают в цель, используя прицелы с малым увеличением - до 4x, тогда как более мощные прицелы должны были применяться только снайперами высокого класса.

            Реальное вероятностное поражение цели, близкое к стопроцентному, было возможно только до 600 м, когда поражение цели, в большинстве случаев, обеспечивалось первым выстрелом, дальше обозначалась область достижения вероятности при реализации имеющегося риска, тяготеющее к неопределенности.

             Для установки оптического прицела рукоятка затвора выполнялась отогнутой вниз. Снайперское оружие обеспечивало наивысшую точность поражения цели только при условии постоянной практики стрелка.

            В ходе Второй мировой войны немцы использовали снайперов на различных тактических уровнях и делили их на «любителей» (полевых пехотных снайперов в сегодняшнем понимании) и «профессионалов».

            В каждой стрелковой роте имелось несколько снайперов-любителей - обычных солдат, умеющих метко стрелять, их штатные винтовки комплектовались оптическими прицелами от 1,5 до 4-кратного увеличения.

            Как снайперов их использовали только по мере надобности, а в остальное время они действовали как обычные пехотинцы (если эти солдаты показывали хорошие результаты, их отправляли на снайперские курсы, где они получали дополнительную подготовку и переходили в разряд профессионалов).

            Кроме того, в каждом батальоне имелось также несколько снайперов-профессионалов, которые вооружались специальными снайперскими винтовками (обычные винтовки, отобранные на заводе по точности и кучности боя) с оптическими прицелами 6-кратного увеличения большой светосилы (для стрельбы в сумерках).

            Эти снайперы, как правило, вели «свободную охоту» на участках рот и к выполнению обязанностей обычных пехотинцев практически не привлекались.

            При необходимости, «профессионалы» и «любители» могли образовывать батальонную снайперскую группу силой до взвода и применяться централизованно. [КАК СЛУЖИЛИ НЕМЕЦКИЕ СНАЙПЕРЫ? / Allerhand (Yandex Zen). 28.11.2020 г.]. 

            Позднее предпочтение все же было отдано 1,5x прицелам ZF.40 и ZF.41, как более отвечавшим возможностям карабина. Для их установки на колодке секторного прицела слева выполнялся специальный прилив под кронштейн, который открывал окно ствольной коробки. С 1942 г. до 6 % всех K98k должны были выполняться с приливом под кронштейн оптического прицела.

            Так, в июле 1941 г. был принят на вооружение еще один прицел - ZF.41 (нем. Zielfernrohr 41), также известный как ZF.40 и ZF.41/1. Винтовки Gew.98 и карабины Kar.98k, оснащенные ZF.41, начали поступать в войска с конца 1941 г. При длине 130 мм он обеспечивал полуторакратное увеличение (1,5x) и крепился на левой стороне целика, благодаря чему не мешал заряжать магазин из обоймы.

            В небольшом количестве, первоначально эти карабины использовались и при нападении на СССР, в 1941 г., однако уже первый серьезный опыт боевых действий вызвал многочисленные нарекания фронтовиков на снайперское оружие с этим прицелом, и в том же 1941 г. последний заменяют более совершенным 1,5-кратным Zf.41, монтируемым теперь на прицельной колодке, со специальным приспособлением, устранявшим качание в горизонтальной плоскости.

            Расположение нового прицела позволяло заряжать снайперский карабин Mauser из пятизарядной обоймы (обычно снайперские винтовки заряжались по одному патрону).

            Однако отчасти по той же причине (установка на прицельной колодке), а также из-за малой длины самого прицела его поле зрения составляло всего 1,5°. Эти и другие конструктивные особенности Zf.41 не позволяли стрелку быстро улавливать движущуюся цель, и в итоге через два года решили вернуться к изначальному расположению прицела - в пазах приливов ствольной коробки.

            Из-за полуторакратного увеличения этот прицел можно было использовать лишь для стрельбы на средние дистанции. Оружие с таким прицелом позиционировалось как оружие для стрельбы повышенной точности, а не как снайперское, которое было на ступень выше.

             В начале 1944 г. со многих винтовок и карабинов, прицелы ZF.41 стали сниматься, но их выпуск продолжался вплоть до конца войны.

            Тогда как для снайперской стрельбы использовался прицел увеличением 2,5x, так как немцы, не без оснований считали, что стрелки с низким и средним уровнем подготовки лучше попадают в цель, используя прицелы именно с малым увеличением. То, что немецкая оптика и тогда, и сейчас, превосходила советскую, а сейчас и российскую - факт общеизвестный.

            По самым грубым оценкам, телескопическими прицелами было оснащено около 200 тыс. Kar.98k, из которых примерно половина приходились на прицелы ZF.41, а другая половина - на прицелы остальных типов. [ВИНТОВКИ И КАРАБИНЫ СИСТЕМЫ MAUSER 98. - Стрелковое оружие во Второй мировой войне / Smallarms.ru.].
         
             Крепления оптических прицелов также отличались разнообразием, среди которых самым распространенным, судя по фотографиям времен войны, было «тумбовое» поворотное крепление - именно «сумрачный германский гений» породил изощренную конструкцию: на ствольную коробку прикрепляли специальную круглую «тумбу» с вырезом.

            Существовало две модификации «тумбы» - высокая и низкая, снимался и одевался прицел поворотом на 90°, при всей его гипотетической надежности, такое крепление было, по-видимому, все-таки было  очень трудоемко в производстве.

            Кроме того, известно еще несколько типов креплений, например, на боковой планке (были варианты с короткой и с длинной планками), заимствованное от германской полиции периода 1930 гг., а также быстросъемное из двух частей, которые прикреплялось к ствольной коробке.

            Последние были очень редки, которых выпущено не более 10 тыс. экз. с прицелами Hensoldt Metzler, и вообще, необходимо понимать, что задача установки оптики на Mauser 98k не была легкой.

            В Вермахте было две категории снайперов, имеющие на вооружении, соответственно, разные типы прицелов - снайперы первой категории были, по современной классификации, marksmen - лучшие стрелки обычной пехоты, которые находились в боевых порядках подразделений, вторые - выбранные из «лучших стрелков» асы, специально обученные в снайперских школах, которых отбирали из стрелков первой категории.

            Соответственно отличалось и вооружение: первых снабжали длиннофокусным прицелом ZF.41 по типу «Scout» («разведчик») с увеличением 1,5x, который крепился в районе прицельной планки на боковом кронштейне.

            По своим свойствам он, скорее, был близок к коллиматроным прицелам, нежели к классическим. Этих прицелов было выпущено, по различным оценкам, до 100 тыс. шт., которыми были вооружены приблизительно те же 6 % немецких пехотинцев.

            «Продвинутым» снайперам полагался «классический» оптический прицел типов ZF.39 (увеличение 4x) или ZF.42 с увеличением 4x или даже 6x. Какой-нибудь существенной стандартизации прицелов ZF.42 не было, их производили Kahles, Zeiss, Hensoldtwerk, Ajack, Schneider и другие.

            Скорее, можно говорить о том, что под шифром ZF.42 расходилось и большое количество разнообразных «коммерческих» прицелов. Кроме того, опытные снайперы Вермахта, случалось, за свой счет покупали более мощные охотничьи оптические прицелы.

            Только в 1944 г. появился новый 4-кратный прицел ZF.4 - модернизированный Zf.39 - с возможностью внесения поправок в двух плоскостях и усовершенствованным креплением, позволившим снова устанавливать его на ствольной коробке, выполненный «по мотивам» советского ПУ и крепившийся только на боковое крепление с наклоном в сторону приклада. [СНАЙПЕРСКИЙ MAUSER 98K. - Gun test (Yandex Zen). 10.09.2019 г.].

            Прицелы с однослойным просветлением входящей линзы на Zeiss только получили первый образец в конце 1943 г. В войска прицел пошел в малых количества в 1944 г., прицел с однослойным просветленной линзой имел в обозначении букву «Т», просветление (снижение отражающей способности поверхности) производилось не вакуумным способом, а химическим и, было чрезвычайно не стойким, в том числе погодным условиям.

            Немецкая винтовка Gewehr 98 (Mauser 98): общая длина, мм - 1250, длина ствола, мм - 740, патрон - 7,92x57 mm, боевая скорострельность - 15 выстр / мин, начальная скорость пули - 880 м/с, прицельная дальность, м - 2000, эффективная дальность, м - 500, масса без патронов, кг -  4,09, питание - неотъемный двухрядный магазин на 5 патронов + 1 в стволе, принцип работы - скользящий затвор / УСМ ударникового типа, прицел - открытый, передвижной.

            Более 18 тыс. таких винтовок перед Второй мировой войной были оснащены оптикой и применялись как снайперские, но при сопоставимой баллистике на дистанции до 800 м, винтовка сильно проигрывала карабину в массогабаритных характеристиках.

            В 1935 г. на базе винтовки Mauser Gewehr 98 был создан укороченный вариант, часто обозначаемый как карабин Mauser 98k, который имел следующие характеристики: общая длина, мм - 1110, длина ствола, мм - 600, патрон - 7,92x57 mm, боевая скорострельность - 15 выстр / мин, начальная скорость пули - 760 м/с, прицельная дальность, м - 1500, эффективная дальность, м - 500, масса пустого, кг - 3,7, питание - неотъемный двухрядный магазин на 5 патронов + 1 в стволе, принцип работы - скользящий затвор / УСМ ударникового типа, прицел - открытый, передвижной.

            Для использования в качестве снайперского оружия из стандартных образцов отбирались экземпляры, дающие максимальную точность и кучность боя.

            Всего в годы Второй мировой войны оптическими прицелами было оснащено около 200 тыс. карабинов Mauser 98k, отличающиеся высоким качеством изготовления (до 1944 г.), хорошей точностью и кучностью стрельбы, достаточно высокой надежностью и простотой в эксплуатации, относительной компактностью и легкостью, более мягким и плавным спуском, чем у советской винтовки 91/30 и лучшей эргономикой.

            К его недостаткам можно было отнести громкий и резкий звук выстрела, более высокую чувствительность к загрязнению и более сильную отдачу, чем у той же советской винтовки (отдача у М98k приводила к болезненным ушибам после сорока-пятидесяти выстрелов, которые появлялись даже у бойцов, привыкших к этому оружию). [КАК СЛУЖИЛИ НЕМЕЦКИЕ СНАЙПЕРЫ? / Allerhand (Yandex Zen). 28.11.2020 г.]. 

            Все соединения Вермахта на Восточном фронте оснащались снайперским оружием, в первую очередь. Известно, что по штатам 1942 г. в пехотных и легкопехотных (егерских) дивизиях насчитывалось 125 снайперских карабинов Zf.Kar.98k, оснащенных оптическими прицелами, в горнострелковых - 110, в моторизованных - 72, в танковых - 35. [КАРАБИН ВЕРМАХТА К-98. / Клуб военно-ист. реконструкции «Гренада Сибири», 05.11.2015 г.].

            Помимо прочего, немецкие снайперы также пользовались трофейными советскими снайперскими винтовками СВТ и 91/30, позволявшими поражать одиночные цели на дистанции до 800 м. Немцы ценили их за достаточно высокую точность и кучность боя, простоту использования, неприхотливость в обслуживании и исключительную надежность.

            Из недостатков отмечались неудобная конструкция предохранителя, большая длина винтовки, громкий звук выстрела, сильная отдача, более низкая скорострельность и худшая эргономичность, чем у лучших зарубежных (в том числе и немецких) аналогов.

            Расположение рукояти затвора в средней части его стебля вынуждало стрелка при перезарядке отпускать приклад от плеча, в результате чего нарушалось однообразие прицеливания и увеличивалось время наведения оружия на цель при повторном выстреле или при переносе огня на другую цель. [КАК СЛУЖИЛИ НЕМЕЦКИЕ СНАЙПЕРЫ? / Allerhand (Yandex Zen). 28.11.2020 г.].   

            Штыки винтовки Mauser 98K.

            В немецкой военной лексике различные типы штыков имеют разные названия. Под названием Bajonett подразумевался штык с трубкой, надевавшийся на ствол. Так же называется и штык, имевший вместо трубки стержень, вставлявшийся в специальный паз на внешней стенке ствола (например, штык к саксонскому егерскому штуцеру обр. 1821 г.).

            Например, германский штык-нож обр.1898/1901 гг. - это kS98 «штык для стрелков-пулеметчиков» (Seitengewehr fur Machinengewehr - Schutzen), в 1905 г. получает свое окончательное название «короткий штык 1898» (kurzes Seitengewehr 1898).

            Seitengewehr (штык) - это название используется в немецкой оружиеведческой литературе как собирательное для всех штыков с рукоятями, в которых имелись приспособления для примыкания штыка к стволу (в русской терминологии такие штыки имели название «штык-тесак» или «штык-нож»).

            В то же время штыки для егерей и саперов имели в немецком языке свои собственные названия: Hirschfanger («Ловец оленей») - егерский, штык-тесак, или Faschinenmesser («Фашинный нож») - саперный штык-тесак.

            Следует также иметь в виду, что названия Seitengewer, Hirschfanger и Faschinenrnesser используются в немецкой литературе и для обозначения различных образцов тесаков, состоявших на вооружении в пехоте, артиллерии, саперных и егерских частях в XVIII - начале XX веков. Эти тесаки не имели никаких приспособлений для примыкания к огнестрельному оружию и являлись холодным оружием в полном смысле этого слова.

            Широкую популярность в мире получил немецкий штык-нож к винтовкам и карабинам Mauser, начиная с винтовки обр. 1898 г. и дальше. С этим штыком немцы воевали Первую и Вторую мировые войны (World War I & World War II), в некоторых странах он состоит на вооружении до сих пор.

            Штык (по сути, штык-нож) имел форму кинжала, стальной закаленный клинок, острие листовидной формы, обух тупой, по обеим сторонам ножа проходил широкий дол.

            Рукоять стальная, с пластиной ограничителя, предназначенного для боевого упора. Навершие с фиксатором и пазовым отверстием, на рукояти имелись рельефные накладные пластины для улучшения удержания ножа рукой. Ножны также стальные, черного цвета, подвес кожаный, с отверстием для ремня и шпенька (небольшой шип, стержень).

            Существует особый вид коллекционирования штыков обр. 84/98 гг., поскольку делали их множество фирм в течение десятков лет, и использовалась разнообразная маркировка и нумерация, которая собственно и является целью собирательства.

            После прошедших мировых войн традиционно проигрывавшая Германия по репарации поставляла штыки в самые разные страны, плюс довоенные коммерческие поставки, поэтому этот штык разошелся в миллионах экземпляров по всему миру.

            Немецким военнослужащим и прочим обладателям винтовочного штыка, было запрещено наносить гравировку или каким-либо другим образом портить предмет, потому что штык был казенный и подлежал возвращению после армейской службы. Поэтому немецкие солдаты и офицеры, если и гравировали, то занимались подобным только на парадных штыках и ножах, которые они приобретали за собственные рейхсмарки.

            Во второй половине XIX века в наиболее продвинутых в технологическом отношении странах - США, Германии и Австрии, пришли к осознанному выводу о необходимости создания укороченных моделей штыков для некоторых подразделений.

            В Германии для вооружения вспомогательных подразделений, которым длинный штык мешал, например, для велосипедистов и прочих, поэтому в 1885-1886 гг. приняли на вооружение штык обр. 71/84 гг., который использовался с винтовками образца 71/84 гг., отсюда и его название.

            Штык имел невыразимо короткий клинок длиной приблизительно - 225 мм и, по традиционному мнению являлся первым настоящим штыком-ножом в истории, для примера, штык обр. 1871 г. к той же винтовке имел клинок длиной 470 мм.

            Этот штык продержался недолго, в основном в Баварии, с которым баварские части воевали с ним и в World War I; Бавария успела выпустить очень много старых винтовок обр. 1871/84 гг. и потому просто перевела их на вооружение вспомогательных и тыловых подразделений.

            В остальных германских областях в период 1908-1909 гг. путем использования части элементов этого штыка, а отчасти длинного штыка обр. 1898 г. приняли на вооружение штык образца 84/98 гг., так называемый «старый тип», в отличие от более позднего - «нового типа», с этим же названием.

            В этом штыке уже прослеживались почти все характерные отличительные черты будущего штыка и главная - отсутствие кольца для фиксации штыка на стволе. Вместо него вдоль рукояти штыка шло отверстие, в которое входил шомпол.

            Часть штыков переделывалась из штыков 71/84 гг., у них дол шел почти до острия, длина клинка штыка 84/98 г. также равнялась 225 мм. Штык, переделанный из старого, поставлялся на вооружение велосипедных частей, наземных войск (Landswehr), также им вооружались призванные резервисты.

            На начало Великой войны (англ. The Great War) эти штыки получили также егерские батальоны, водители автомобильных батальонов, а также личный состав испытательных частей.

            Винтовка Mauser Gewehr 98 быстро стала основным оружием армии кайзеровской Германии. Она поступила и в части, вооруженные новым для того времени оружием - пулеметами. Это было вполне оправданно, потому что винтовка применялась в ближнем бою или в случаях, когда пулемет заклинивало.

            Однако длинный штык обр. 1898 г. пулеметчиков не удовлетворял, поскольку был слишком длинным и при смене позиции только мешался при передвижениях. Поэтому с 1901 г. начался выпуск нового укороченного штыка «Seitengewehr fur Machinengewehr - Schutzen» («штык для стрелков-пулеметчиков») 98/02, выпускавшийся малой серией. 

            К 1905 г. этим штыком, после доработки получивший новое обозначение kurzes Seitengewehr 1898 («короткий штык 1898»), начали вооружаться и авиаторы, поэтому «штык для стрелков-пулеметчиков» поменял это наименование на kS.98 (Kurzes Seitengewehr 1898 - штык короткий обр. 1898 г., или 98/05).

            Перечень подразделений, частей и служб кайзеровской армии, вооруженных штыком kS.98 (сокр. от Kurzes Seitengewehr), постоянно расширялся. В него вошли воздухоплавательные части, персонал управления прожекторами, телеграфисты некоторых частей и персонал военно-воздушных сил. Укороченный штык kS.98 приобрел большую популярность среди офицеров также после того, когда все офицеры в 1915 г. сменили сабли на штыки.

            К 1914 г., к началу Первой Мировой войны, штык получили телеграфные команды, расчеты прожекторных установок и технический состав авиационных эскадрилий. Несколько партий штыка попали и в африканские колонии, принадлежащие Германской империи. Кurzes Seitengewehr 1898 особенно полюбился среди офицеров.

            Несмотря на то, что сабли было предписано сменить на штыки обр. 1898/1905 гг. (kS.98/05), известные как «бучеры» (Bucher), многие германские офицеры не последовали этому указанию и покупали штыки более ранней модели kS.98 на личные средства.

            Штык идентифицировался как модель kS.98, штык к винтовке «Mauser» обр. 1884/1898 г. В годы Второй мировой войны выпускались три модели, для рядовых и офицеров Вермахта, которые носили в не боевом положении на поясном ремне, на подвесе, с левой стороны. Эта модель 84/98 г. получила массовое распространение и широко использовалась до окончания войны с винтовкой «Mauser» обр. 1898 г.

            Штык kS.98 послужил прототипом целой серии коммерческих штыков для ношения вне службы. Штык производился вплоть до позиционного кризиса 1915 г., с этого момента в производство запускается новая модель штыка образца 1898/05 гг., с тем же названием, делавшийся по образцу и подобию старого, но по новым лекалам.

            Вся суть этой модификации была в том, что клинок штыка был укорочен с 520 до 370 мм. И хотя сражаться таким штыком в тесноте траншеи было все равно проблематично, эта модификация прижилась в войсках. Общая длина штыка времен Второй мировой войны равнялась - 380-385 мм, при этом на клинок приходилось - 250 мм у разновидности для рядовых, и - 200 мм для офицеров.

             [ИСТОРИЯ И ОПИСАНИЕ НЕМЕЦКОГО ШТЫК-НОЖА ВРЕМЕН ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. НЕМЕЦКИЙ ШТЫК-НОЖ. - Полунин Сергей Владимирович.].

            Для саперных подразделений и частей железнодорожных войск выпускалась специальная версия этого штыка. От своего основного образца она отличалась наличием серрейторной насечки на спинке клинка. Саперный штык нашел применение и в пехоте, где его количество составляло около 6 % от всех штыков, имеющихся в войсках, в пехоте этот штык обычно доставался унтер-офицерам.

            К винтовке Mauser Gewehr 98 подходило несколько разновидностей штыков. С принятием на вооружение германской армии винтовки Mauser Gewehr 98 выяснилось то, что имеющиеся в войсках магазинные винтовки обр. 1871/84 гг., представлявшие собой однозарядные винтовки, к которым был прикреплен подствольный трубчатый магазин, кардинально устарели, и массово отправлялись на резервные склады и в переплавку.

            Такая же участь ждала и множество штыков к этим винтовкам, однако в 1908-1909 гг. для них было найдено гораздо лучшее применение.

            Эти штыки стали переделываться так, чтобы их можно было использовать с новыми винтовками. Для этого верхний конец крестовины с трубкой, в которую вставлялся ствол, попросту отпиливался. Точно так же поступали с концом хвостовой части клинка - ее спиливали, чтобы при примыкании к оружию внутри новой головки рукояти мог поместиться шомпол.

            С началом войны и созданием глубокой эшелонированной обороны с лабиринтами окопов, ситуация в штыковом производстве начала стремительно меняться. В 1915 г. начали изготавливать штыки «нового типа» обр. 84/98 гг., который для сегодняшнего дня имел уже хорошо знакомый вид.

            В отличие от штыка «старого типа» для удешевления использовались деревянные накладки рукояти, а не кожаные, как раньше, и устанавливалась стальная защитная пластинка на спинке рукояти. На обухе клинка ставили штамп инспектора военной приемки, цифра в котором означала год выпуска штыка и постановки на учет.         
 
            Штык нового образца выпускался вплоть до конца Второй мировой войны, однако с 1919 до 1927 гг. имелся перерыв в его производстве. Штык состоял на вооружении Рейхсвера, а с 1933 г. - Вермахта, а кроме того, также состоял на вооружении многих стран Азии и Европы, попав туда как трофей после мировых войн.

            Клинок штыка был прямой, с односторонней заточкой, с обеих сторон расположено по узкому долу, треть клинка ближе к острию была расширена и была обоюдоострой. Рукоять набиралась из двух деревянных накладок, привинченных к хвостовой части клинка с помощью двух винтов.

            В левой накладке на рукоять, ближе к крестовине, имелся канал для чистки паза в форме буквы «T», находившегося в торце навершия рукоятки. Спиральная пружина защелки располагалась снаружи. Ножны шились либо из кожи, либо отливались из стали.

            Оба этих штыка зарекомендовали себя как вполне приемлемое оружие для ближнего боя в тесноте траншей. Дело дошло даже до того, что по штату каждая рота саперов была обязана иметь десять штыков kS.98 или 84/98 нового образца. Это объяснялось тем, что все остальные штыки, состоящие на вооружении Германии, были чересчур громоздкими и длинными, что в условиях ограниченного пространства были только обузой.

            Штык-нож 84/98 «нового типа» по достоинству оценили и штурмовые команды, которым он выдавался с 1917 г. Новая модель штыка получила укороченную крестовину, а ее спинка рукояти была защищена стальной пластинкой, которая крепилась на рукояти, между накладками.

            Причина появления пластины таилась в том, что в ходе войны распространение получил карабин, с примкнутым штыком срез дула которого оказывался прямо над рукоятью штыка, и при выстреле, как считалось тогда, можно было легко повредить щечки рукояти, что в ходе эксплуатации оружия, однако не подтвердилось. В сентябре 1915 г. острие клинка стало затачиваться с двух сторон прямо на заводе. 

            После краха Германской Империи штык оставался на вооружении Рейхсвера и немецкой полиции, а затем и некоторых частей Вермахта. Кроме Германии, штыки обр. 1898/1905 гг. побывали в составе армий Турции (попав туда в 1915 г. в комплекте с Gewehr 98), а также Югославии, Польши, Чехословакии и Бельгии.

            Производилась и саперная версия данного штыка с пилообразной насечкой на обратной стороне клинка. Однако в 1917 г. пропаганда Антанты объявила такие штыки жестоким оружием, нарушающим правила ведения войны.

            Немецкие солдаты, хорошо представлявшие, что будет, если они попадут в плен с таким оружием, спешно принялись стачивать насечки со своих штыков. Штыки с пилами направлялись в учебные и гарнизонные части, полицию и оккупационные войска, а также они остались у саперов и тыловиков.

            С 1918 г. арсеналы и полковые мастерские начинают удалять пилы с оружия, оставшегося в войсках. Если переделывался старый штык, то на спинку рукояти ставилась защита, а крестовина укорачивалась для использования с Mauser 98k.       

            Штык обр. 84/98 выпускали с 1915 по 1945 гг., незначительно внешний вид его несколько раз изменяли. Некоторые были без стальной пластины на спинке рукоятки, штык-ножи времен Первой мировой в накладках рукояти имели пазы для отвертки. С 1932 г. клинки подвергались воронению, с конца десятилетия накладки на рукояти, вместо деревянных, стали делать из бакелита.

            Были изменены и ножны, основным изменением стал способ крепления: винты располагались по бокам, а не спереди. Клинок стал однолезвийным, рукоять с накладками из дерева или бакелита. В головке рукояти был сделан Т-образный паз, крестовина короткая, стальная. Ножны по форме клинка, с шариком на конце. На пяту лезвия наносилось клеймо изготовителя и год выпуска, на другой стороне располагался серийный номер.

            Штыки могли быть боевыми или внестроевыми, боевые штыки использовались вместе с винтовкой / карабином Mauser. Офицеры Вермахта приобретали парадные ножи для торжественных церемоний. Все изделия, и боевые и парадные, производились из никелированной стали. Чехлы парадных моделей делали из лакированной кожи, без заклепок.

            [ИСТОРИЯ И ОПИСАНИЕ НЕМЕЦКОГО ШТЫК-НОЖА ВРЕМЕН ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. НЕМЕЦКИЙ ШТЫК-НОЖ. - Полунин Сергей Владимирович.].

            Первый штык к винтовкам и карабинам системы Mauser после Первой мировой войны в Германии был выпущен в 1926-1927 гг., модифицирован и, с этого момента стал универсальным для всех видов винтовок системы Mauser.

            Подобные штыки, под маркировками Wz.22, Wz.24, Wz.25, Wz.27, выпускались к карабинам и винтовкам системы Mauser, как полученными Польшей в результате репараций после Первой мировой войны, так и с произведенными после Первой мировой войны.

            По условиям Версальского мирного договора, Польша получила оборудование завода в г. Гданьске, что, наряду с закупками станков во Франции, позволило организовать собственное производство штыков на двух оружейных заводах, в гг. Радоме (Radom) и Варшаве (Perkun).

            На этих заводах было организовано производство штыков к винтовкам системы Mauser, полученным в результате репатриации и произведенных на собственных оружейных заводах.

            Изначально штык данной модели имел обозначение «штык образца 1924 года» (Wz.24), при этом каждый штык данной модели не был взаимозаменяем с другим штыком той же модели и подгонялся к винтовке или карабину индивидуально. Только в 1927 г. удалось добиться большей унификации и штыки стали взаимозаменяемыми и получили новую номенклатуру «штык образца 1927 г.» (Wz.27).

            На штыках более позднего производства защитная пластина на обухе рукояти отсутствовала. Кроме того, встречались штыки обр. 1924 (1927) г. с обозначением модели Wz.28, что вносило еще большую путаницу в номенклатуру польских штыков к винтовкам и карабинам системы Mauser.

            В 1933 г. все штыки польского производства к винтовкам системы Mauser выпускались без кольца в крестовине (Wz.22, Wz.24, Wz.25, Wz.27) и стали именоваться штыками обр. 1927 г. (Wz.27).

            Штык имел два основных варианта,отличающихся друг от друга длиной клинка - 300 мм (т.н. «короткий», в наши дни встречается значительно реже), и 385 мм («длинный»).

            Его стальной, никелированный клинок имел длину - 250 мм, при общей длине - 380-385 мм и ширине клинка - 25 мм, на нем присутствовала односторонняя заточка лезвия, а для усиления прочности имелись долы с обеих сторон. 
 
            Винтовки Mauser 98k комплектовались стандартными штыками Seitengewehr Sg 84/98, существенно более короткими и легкими, чем штыки, предусмотренные для Mauser 98. Главной особенностью, по которой можно отличить немецкий штык 1941 г. выпуска, являлась традиция изготовления рукоятей с бакелитовыми щечками, которые крепились с хвостовиком парой винтов. 

            С приходом к власти в Германии нацистского правительства было разработано несколько модификаций штыка, которые должны были поднять престиж оружия и обороноспособность подразделений.

            Для всех разновидностей, изготавливающихся в период Третьего Рейха, прототипом была выбрана модель 84/98 г., которую постоянно модернизировали, изменяли защитные пластины на рукоятке, делали металлическими и пластиковыми, поверхность клинка подвергалась воронению. [ИСТОРИЯ И ОПИСАНИЕ НЕМЕЦКОГО ШТЫК-НОЖА ВРЕМЕН ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. НЕМЕЦКИЙ ШТЫК-НОЖ. - Полунин Сергей Владимирович.].

            Модель 1941 г. имела рукоять с бакелитовыми щечками, прикрепленными к хвостовику двумя винтами. Клинок был стальным, никелированным, длиной - 250 мм, тогда как штык имел длину - 380 мм, ширину - 25 мм, он был заточен только с одной стороны, для прочности по обоим бокам были продавлены долы.

            В годы войны изготавливались штыки служебные и парадные, последние имели нестандартную рукоять, сделанную в форме орлиной головы. Клинок украшали травлением, инкрустациями, надписями, самой распространенной был девиз: «Zur Erinnerung an den Dienst» («На память о службе»).
         
            Так как массированные штыковые бои стали нехарактерными для Второй мировой войны, в целях экономии с конца 1944 г. винтовки перестали комплектоваться штык-ножами, на части из них даже отсутствовало крепление для штыка и шомпол.

            [НЕМЕЦКАЯ ВИНТОВКА МАУЗЕРА 1898 г. MAUSER GEWEHR 98 И КАРАБИНЫ KARABINER 98. - ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ОРУЖИЯ.] | [ШТЫКИ ОБРАЗЦА 1898/1905 года к ВИНТОВКАМ MAUSER GEWEHR 98.] | [ШТЫК ОБРАЗЦА 1884/98 ГОДА К ВИНТОВКЕ  MAUSER G 98. - Большая Военная Энциклопедия.].   

            Чехословацкий штык-нож Puska Vz.24.

            Государство Чехословакия образовалось в 1918 г., сразу после Первой мировой войны, в результате распада Австро-Венгерской империи. В 1938-1939 гг. Германия присоединила к себе Судетскую область, создав Protektorat von Bohmen und Mahren (Протекторат Богемии и Моравии), и марионеточное государство Slowakei (Словакия).

            После Второй мировой войны в 1945 г. Советский Союз вернул объединенной социалистической Чехословакии все прежние ее территории (за исключением Прикарпатской Руси, отошедшей Украине). Чехословацкая республика в 1993 г. в результате «Бархатной революции» (чеш. Sametova revoluce) - серия мирных гражданских протестов в социалистической Чехословакии, которая распалась на Чехию и Словакию.

            Zbrojovka Brno - чешский производитель огнестрельного оружия, автомобилей, сельхозтехники, офисной и вычислительной техники. Штаб-квартира находилась в городе Брно. Первоначально оружейная фирма носила наименование «Австро-Венгерская артиллерийская фабрика», являясь филиалом Венского Арсенала.
            
            Винтовка Puska Vz.24 конструктивно представляла собой модификацию немецкой магазинной винтовки Mauser 98k, но у винтовки был иной дизайн, она была короче и удобнее, чем Mauser 98k. Винтовка имела калибр 7,92 mm, для стрельбы применялись 7,92x57 mm s S Patrone (Mauser).

            Общая длина винтовки равнялась - 1100 мм (со штыком - 1410 мм), масса без патронов и без штыка - 4,08 кг, длина ствола - 590 мм, четыре правосторонних нареза, магазин встроенный, емкостью 5 патронов, начальная скорость пули 765 м/с. Табличная прицельная дальность стрельбы - 2000 м, эффективная дальность ведения огня - 600 м.

            Винтовка Puska Vz.24 производилась с 1924 г. до конца 1944 г. [ВТОРАЯ МИРОВАЯ: ВОЙНА ОРУЖЕЙНИКОВ. - М.Р. Попенкер, М. Милчев. М, «Яуза», ЭКСМО, 2009. с.502.] на оружейном заводе в г. Поважска Бистрица, которая также известна как «Cesky Mauser» (нем. «Tschechisch Mauser»), стала одной из наиболее известных в мире реинкарнаций 98k.

            В соответствии с тенденциями того времени, длина этой винтовки была уменьшена до 1100 мм, при длине ствола - 590 мм, что положительно сказалось на компактности оружия без нанесения заметного ущерба его боевым качествам.

            Не тайна, что прицельная дальность стрельбы большинства магазинных винтовок была существенно завышена, и не соответствовала практическим условиям применения этого оружия. Помимо основной модификации, выпускалась снайперская винтовка, отличавшаяся базой для установки кронштейна под оптику, а также загнутой вниз рукоятью затвора.

            Кроме того, в Чехословакии производились также и укороченные варианты Mauser, получившие название Vz.12/33 и Vz.16/33. Эти карабины, предназначавшиеся для полиции, охраны казначейства и других подобных организаций, отличались укороченным до 490 мм - стволом, загнутой рукоятью затвора, а также новым штыком с укороченной рукоятью.

            Продукцией чехословацких оружейных предприятий удалось не только быстро удовлетворить потребности национальных вооруженных сил, но и приобрести широкую популярность в мире. Это было время, когда ВПК Германии из-за жестких ограничений со стороны Антанты практически перестал производить боевое оружие по заказам иностранных государств.

            Так, чешские винтовки появились на вооружении в Бразилии, Боливии, Колумбии, Мексике, Гватемале, Перу, Парагвае, Венесуэле, Никарагуа, Эквадоре, Латвии, Литве, Эстонии, Румынии, Китае и т.д. 

            В результате чего другие страны, в том числе и Чехословакия, смогли захватить заметную долю мирового оружейного рынка. Государства, оказывавшиеся не в состоянии самостоятельно организовать у себя производство оружия, с охотой заказывали его у других стран, таких как Чехословакия.

            Среди покупателей чешского оружия было немало стран, которые появились на карте мира относительно недавно, или находившиеся на территории потенциальной военной активности.

            Для того, чтобы полнее удовлетворить потребности покупателей с разных континентов, Vz.24 выпускалась, помимо «родного» калибра 7,92x57 mm, также в калибрах 7x57 mm и 7,65x53 mm - винтовочный патрон 7,65x53 mm Mauser, по метрической системе классификации 7,65x53 mm Arg (Аргентина).

            Чехословакия достаточно много вооружения производила для экспорта, но кроме того, было немало образцов вооружения, которые не успели поступить на вооружение чехословацкой армии, но известны уже по тому, что их использовал Вермахт.

            После оккупации Чехословакии винтовка была принята на вооружение Третьего рейха под наименованием Gewehr 24(t), и поступала в основном в полицейские части. [German Auxiliary Troops / Intelligence Bulletin. vol.III No.1, September 1944. Military Intelligence Service, War Department. Washington, D.C. pages 80-90.].

            Примерно 50 тыс. 7x57 mm винтовок было поставлено для Испанской республики. [Fusiles y mosquetones de la infanter;a republicana / ВИНТОВКИ И КАРАБИНЫ РЕСПУБЛИКАНСКОЙ ПЕХОТЫ.].

            К экспортным образцам относились и удлиненные магазинные винтовки, изготовленные в конце 1920 гг. на базе винтовки Mauser 98/22 и получившие обозначение Mauser 98/29, отличавшиеся от первой версии удлиненных магазинных винтовок прицелом, прикладом, набором принадлежностей и штыком, который крепился по-другому - у винтовок M98/22 - лезвием вверх, а у M98/29 - вниз и был длиннее. Удлиненная магазинная винтовка Mauser M98/29 имела калибр 7,92 mm.

            Прицел оружия мог устанавливаться на дистанцию от 100 до 2000 м, с интервалом 100 м. Магазинная винтовка Mauser M98/29 поставлялась главным образом в Иран, в количестве примерно 80 тыс. штук.

            Основным вооружением Ceskoslovenska armada были винтовки Pusky vz.24, имевшиеся в количестве 529 366 штук, и карабины Kratka puska vz.23 vz.24a («короткие винтовки»), в количестве 84 634 штук. Все это были модификации немецкой винтовки системы Mauser 98, изготовленные чехословацкими инженерами. Поскольку боеприпас был такой же, как и в Вермахте, немцам эти винтовки в дальнейшем очень даже пригодились.

            Основным производителем штыка для винтовки был завод в г. Брно (Zbrojovka Brno) - Государственный оружейный завод Чехословакии, его главным подрядчиком была компания Karel Schulz в Kormorany под г. Прагой, Моравия (KOMO). KOMO произвела в 1926-1932 гг. более чем 300 тыс. штыков. На пяте штыка находились знаки, по которым можно было определить завод-производитель.

            Штыки, предназначенные для армии Чехословакии, были отмечены клеймом CSZ и контрольным знаком приемки (E, гербовый лев и две последние цифры года изготовления, например, E*24).

            На экспортных штыках, кроме CSZ, проставляли логотип производителя, например, компания KOMO (овал с двумя буками O, внутри первой O начерчена K, внутри второй O - буква M) и Zbrojovka Brno (буква Z в круге), с 1937 г. Povazska Bystrica на северо-западе Словакии (буквы «Z» в одной или двух окружностях, в зависимости от завода-производителя, одна окружность - завод в Брно, две - в Быстрице).

            Под логотипом производителя обычно находилось обозначение отдела приемки. У фирмы KOMO обозначение H*26 (до 1928 г.), затем измененное на ZI*29. Это обозначение существовало до 1933 г., когда завод в Брно стал монополистом поставок Vz.24 для чехословацкой армии. 

            В период с 1933 по 1938 гг. было произведено 30 тыс. штыков модели Vz.33, общая длина которых была - 335 мм, длина клинка - 228 мм; в различных источниках указываются различные размеры штыка, например, с общей длиной - 360 мм, длиной клинка - 249 мм, рукояти - 102 мм, для использования в полиции и таможне, которые имели маркировку CETN.

            Конструктивно напоминающий короткий штык обр. 1924 г., Vz.33 являлся самостоятельной моделью, принятой на вооружение в Чехословакии в 1933 г. Штыком комплектовался карабин Puska Vz.16/33 обр. 1916/1933 гг. для полиции (Сetnictvo) и финансовой (таможенной) стражи (Financi Straz).

            В Чехословакии производились следующие образцы штык-ножей: Vz.23 с длиной клинка - 250 мм (последние короткие штыки Vz.23 были изготовлены в 1923 г.); Vz.23 с длиной клинка - 400 мм; Vz.98/29 (для Ирана) имел длину клинка - 400 мм; Vz.24 имели общую длину 432 мм (435 по А.Н. Кулинскому: НЕМЕЦКИЕ КЛИНКИ И КЛЕЙМА.), длину клинка - 299 (300) мм, и ширину - 23 мм, внутренний диаметр кольца в крестовине - 15,5 мм.   
 
            Производство штыков Vz.24 за все годы превысило 1 млн. экземпляров. Клинок штыка однолезвийный, с долом с обеих сторон, рукоять с двумя деревянными щечками скреплена с хвостовиком двумя винтами. В головке рукояти находился Т-образный паз и пружинная защелка с внутренним расположением спиральной пружины. Крестовина прямая с кольцом для ствола со стороны лезвия клинка, на крестовине видны две металлические заклепки.   
   
            Штыки проходили строгий контроль и подвергались испытаниям, после чего проставлялось клеймо контрольного отдела. С 1937 г. в приемном клейме после буквы E добавлялся номер (напимер E3*37), обозначающий приемно-испытательный отдел: E1 Пльзень; E2 Адамов; E3 Брно; E4 Поважска Быстрица; E5 Власим; E6 Семтин; E7 Страконице; E8 Прага; E95 - после войны г. Брно.

            Наиболее часто встречалось клеймо CETN (жандармерия, полиция). Штык-ножи, произведенные для вооружения самой Чехословакии, отличались клеймом «CSZ» (Ceskooslovenska Statni Zbrojovka) на пяте клинка и, там же, буквенным кодом обозначавшим производственную серию.

            На самых ранних серии штыков Словакии ставилось клеймо «S» (например, S1 Praha, S2 Plzen), на более поздних штыках проставлялось «T». Штыки с клеймом «конские головы» предположительно делались в Румынии для собственных нужд. Во время Второй мировой войны оружейный завод в Cugir назывался «Uzinele Metalurgice Copsa Mica-Cugir».

            В период немецкой оккупации Словакия производила штыки для Вермахта, которые имели клеймо с изображением трех гор и крестом над ними, но на более поздних версиях номер не проставлялся вообще.

            Также производились штыки к полицейскому карабину без кольца в крестовине, а выпущенные до оккупации подвергались переделке: стачивалось кольцо, частично забивалась маркировка «CSZ» на пяте клинка, на поверхность металлических элементов штыка наносилось воронение.

            Когда Чехия вошла в Моравский и Богемский протекторат Германии, а Словакия стала союзным марионеточным государством, на штыках ставили клеймо германской инспекции - WaA.

            Производство штык-ножей для Германии началось по контракту в конце 1940 г., где использовалось оборудование на чешском производстве клинков завода в г. Брно, с проставляемым клеймом 945. Преимущественно штык-ножи Vz.24 для Вермахта изготавливались без кольца в крестовине, лезвие было с воронением или без него.

            Клеймо оружейный фабрики в Брно - «dot» (Waffenwerke Bruenn) по списку шифров, применялось Германией в период с 1940 по 1945 гг.

            Во время Второй мировой войны 7,92 mm винтовка Vz.24 чехословацкого производства являлась основной винтовкой румынской армии. [ЭНЦИКЛОПЕДИЯ СТРЕЛКОВОГО ОРУЖИЯ: РЕВОЛЬВЕРЫ, ПИСТОЛЕТЫ, ВИНТОВКИ, ПИСТОЛЕТЫ-ПУЛЕМЕТЫ, АВТОМАТЫ. - А.Б. Жук, М., АСТ - Воениздат, 2002 г. с. 582.].

            Поэтому чешские заводы производили штыки c кольцом на рукояти - для вооружения армии Румынии.

            После Второй мировой войны маркировка на винтовках/карабинах включала только знак Zbrojovka Brno (Z в круге), который в 1948 г. изменили на логотипу в виде трехбуквенного кода «tgf», где, кроме него, встречались даты 46, 48 и 50, обозначающие года выпуска. С 1950 гг., в период социализма в Чехословакии, вместо гербового льва проставляли клеймо со скрещенными мечами.

            [ШТЫК-НОЖ ЧЕХОСЛОВАЦКИЙ МАУЗЕР VZ-24. - ОТВАГА, Каталог/Холодное оружие/штык-нож Чехословацкий Маузер Vz.24.] | [ШТЫК К ЧЕШСКОЙ ВИНТОВКЕ МАУЗЕРА VZ-24. - ANTIK интернет-каталог антиквариата.].   

            Наградное оружие царской России.

            Наградное оружие - персонифицированное оружие, являющееся почетной наградой для особо отличившихся военнослужащих за их воинские подвиги и заслуги.

            Им могло быть холодное или огнестрельное оружие, обычно на котором, помимо соответствующей надписи об отличиях и заслугах указываются фамилия, имя и отчество (фамилия и инициалы) награжденного, отчего наградное оружие часто также называли именным.

            Надпись выполнялась (гравировалась) на самом оружии или на металлической пластине (из золота, серебра, латуни и других металлов), прикрепляемой к оружию и (или) ножнам.

            Традиция награждения самых доблестных воинов в России драгоценным оружием ушла в прошлое, после вооруженного Октябрьского переворота 1917 г., практика награждения холодным и огнестрельным оружием производилось «Почетным революционным оружием».

            За тысячу лет своего существования русское Православное воинство покрыло себя неувядаемой славой, ратные подвиги которого не могут не вызывать глубочайшего уважения и восхищения.

            На долю россиийской империи выпало немало тяжких испытаний, и сила российского оружия всегда была одним из главных ее достояний, эталоном чести и достоинства. Полученное в награду за доблесть, проявленную в бою, наградное оружие на протяжении более двух столетий считалось одним из самых почетных поощрений, которое только может быть оказано воину.

            Роскошно отделанный клинок издавна считался поистине царским подарком, и сами цари с особым удовольствием жаловали такие награды своим достойным подданным. Причем красота и витиеватость отделки никак не влияли на боевые качества клинка, напротив, чем выше были боевые свойства оружия, тем более великолепно оно отделывалось.

            Несмотря на то, что официальное понятие «наградное оружие» появилось лишь в XVIII столетии, драгоценное холодное оружие особо отличившимся воинам жаловали и в гораздо более ранние времена.

            Существуют документальные свидетельства о том, что многие участники Крымских походов второй половины XVII столетия, происходивших во времена правления царевны Софьи (1657-1704), были награждены различными видами холодного оружия. Эти наградные клинки если и дошли до настоящего времени, то только в виде безымянных образцов, так как никаких особых пометок на них не имелось.

            Начиная со времен Петра I Великого (1672-1725) была определена градация, предусматривающая разделение подобных знаков отличия на две категории: наградное (боевое) оружие, дававшееся за боевые отличия офицерам и генералитету регулярной армии и флота, и наградное (жалованное) оружие для военнослужащих иррегулярных войск.

            Последняя просуществовала без особых изменений весь XVII и первую четверть XX века. Награды, причисленные к другой категории наградного оружия, выдавались вплоть до октября 1917 г. и имели в своей истории несколько этапов.

            Город Златоуст XVIII века занимал лидирующее положение в России по выпуску холодного белого оружия, чему способствовали войны, которым требовалось все больше оружия для новых императорских войск и достойное качество массового исполнения белого оружия златоустовскими оружейниками.

            Однако, вскоре потребовался выпуск иного оружия. Армии победоносно воевали, покоряли города и страны, мужественно оборонялись, российские солдаты и офицеры героически отличались в боях и их следовало достойно награждать.

            Золотое наградное оружие с алмазами было учреждено еще при Петре I, первым кавалером которого стал в 1710 г. адмирал Ф.М. Апраксин (1661-1728) за взятие шведской крепости Выборг (13(24).06.1710 г). Таким оружием был пожалован и князь М.М. Голицын (1675-1730) за блестящую победу 27.06.1720 г. над шведским флотом при острове Гренгам.

            Ему была «в знак воинского его труда послана шпага золотая с богатым украшением алмазов». Это первое известное награждение золотым оружием в регулярных российских войсках. В дальнейшем стали известны десятки награждений холодным оружием, как боевым знаком отличия, предназначавшимся лишь для военнослужащих.

            За 10 лет царствования императрицы Анны Иоанновны (1693-1740) золотым оружием с алмазами были награждены только фельдмаршалы Б.К. фон Миних (1683-1867) и П.П. Ласси (1678-1751) за успешные действия российских войск в Русско-турецкой войне (1735-1739).
               
            В первые годы правления Екатерины II (1729-1796), а именно в 1763 г., оружие с алмазами было вручено фельдмаршалу П.С. Салтыкову (1698-1773), за сражение с армией Фридриха Великого (1712-1786), но тогда подобные пожалования были чрезвычайно редки. Императрицей Екатериной II, спустя год после начала Русско-турецкой войны (1768-1774), в 1769 г. был учрежден орден Святого Георгия Победоносца.

            Идея учредить награду, даваемую исключительно за боевые заслуги, принадлежала Петру I Великому  однако замысел его воплотила в жизнь Екатерина II.

            В 1774 г. Екатерина II для отличия за воинские подвиги ввела «Золотое оружие» с алмазами и надписью «За храбрость», хоть и в постоянную, но также в очень редкую практику. Начиная с конца XVIII века оружие с надписью «За храбрость» (первоначально называвшееся «Золотым») являлось одним из самых почетных боевых отличий Российской империи.

            Получение шпаги расценивалось как высокая боевая индивидуальная награда. Уже в середине XVIII века к пожалованным шпагам прилагались императорские Грамоты, текст которых дает основание считать выдачу шпаги не подарком, а боевой наградой.

            В 1775 г. при праздновании годовщины мира с Турцией после войны 1768-1774 гг. одиннадцать наиболее выдающихся военачальников Российской Императорской армии, в их числе и генерал-поручик А.В. Суворов (1730-1800), были награждены золотыми шпагами с бриллиантами. Позже великий российский полководец еще раз был награжден золотой, с драгоценными украшениями шпагой за победу при Рымнике в 1789 г. 

            Согласно сложившейся традиции оружие в качестве награды за боевые заслуги могло вручаться только офицерам, генералам и адмиралам. До 1788 г. получить в награду шпагу мог лишь военачальник, имевший генеральский или фельдмаршальский чин, шпаги при этом украшались алмазами или бриллиантами. С 1788 г. право быть отмеченным шпагой, но без украшений, было распространено и на офицеров, при чем на эфесе офицерской наградной шпаги появляется надпись «За храбрость». 

            Со времен Петра I и до конца третьей четверти XVIII века в российских регулярных войсках выдавалось лишь золотое, украшенное бриллиантами или алмазами строевое оружие, которое было предназначено исключительно для генералитета, без всяких надписей.

            С 1788 г. наградное холодное оружие для военнослужащих регулярных войск разделилось на два вида. Первый представлял собой золотое оружие с драгоценными украшениями, но с дополнением почетных надписей, и просто золотое оружие для офицеров, без украшений, но тоже с почетными надписями.

            В конце XVIII века появилась еще одна разновидность наградного холодного оружия, получившая название Аннинского. Оно представляло собой одну из степеней ордена Святой Анны с надписью «За храбрость». Таким образом, наградное холодное оружие стало делиться на 3 группы: золотое оружие с алмазами или лаврами и алмазами, просто золотое оружие, и оружие со знаками ордена Святой Анны (Аннинское оружие - низшая, 3-я степень ордена Св. Анны, с 1815 г. - 4-я степень).

            При этом Аннинское оружие стояло несколько особняком и, строго говоря, как таковым наградным оружием, не являлось, поскольку непосредственно им не награждали, а выдавали знак ордена Св. Анны 4-й степени, который в свою очередь и крепился к эфесу обычной шпаги или сабли.

            В Российской армии, кроме индивидуальных георгиевских наград был еще один вид коллективной боевой награды - Георгиевские серебряные трубы (в кавалерии - сигнальные рожки) с прикрепленными к ним серебряными Георгиевскими крестами и черно-оранжевыми лентами. Первые серебряные наградные трубы, еще без дополнительных украшений, были выданы в 1737 г. батальону лейб-гвардии Измайловского полка за отличие при взятии крепости Очаков.

            В 1760 г. за взятие города Берлина в Семилетнюю войну (1756-1763) было выдано несколько десятков наградных труб частям российской армии, особенно отличившимися в этой операции. После 1769 г., с учреждением ордена Святого Георгия, наградные трубы украшались георгиевскими крестами и лентами.   

            До 1807 г. в России этот вид награды не имел официального статуса награды, и скорей являлся наградным подарком. Только 28.09.1807 г. Указам императора Александра I (1777-1825) жалованное монархами за военные отличия холодное оружие получило статус государственной награды, когда в практику награждения холодным оружием было введено золотое оружие, украшенное бриллиантами и лаврами, которые были призваны символизировать победу и воинскую славу.

            Условно наградное холодное оружие теперь можно было разделить на два вида - Золотое оружие с надписью «За храбрость» и Золотое оружие, украшенное алмазами (бриллиантами) и надписью «За храбрость». Первым видом этой награды награждались обер- и штаб-офицеры (в армии и гвардии - от первого офицерского чина и до полковника включительно и на флоте - от мичмана и до капитана 1-го ранга включительно).

            Вторым видом наградного оружия награждались исключительно высшие военные чины - генералы и адмиралы - золотое оружие которых, украшенное бриллиантами, причем надпись «За храбрость», как правило, наносилась на оружие генерал-майоров, тогда как для генерал-лейтенантов и выше надписи были более пространными, объяснявшими причину награждения.

            Наградное оружие жаловалось императором, но во время боевых действий Главнокомандующему действующей армии так же было представлено право награждать штаб и обер-офицеров золотым оружием с надписью «За храбрость». Однако, наградная грамота Главнокомандующего должна была быть в обязательном порядке утверждена высочайшим рескриптом.

            Наградное оружие украшенное алмазами (бриллиантами) жаловалось исключительно указом Императора. [ЗОЛОТОЕ ОРУЖИЕ «ЗА ХРАБРОСТЬ» ЗА ВОСТОЧНУЮ (КРЫМСКУЮ) ВОЙНУ (1853-1856 гг.). / Военно-исторический журнал «Military Крым» (Yandex Zen). 27.11.2024 г.].

            Прообразы Георгиевских знамен, особые боевые стяги с надписями, объясняющими, за какие подвиги они выданы, были установлены Павлом I (1754-1801), который наградил ими в 1800 г. за боевые отличия четыре полка - Таврический, Московский, Архангелогородский и Смоленский.

            При Александре I наградные знамена получили еще большее отличие от простых на навершии древка вместо двуглавого орла стали прикреплять изображение креста ордена Святого Георгия, знаменные кисти стали подвешиваться не на серебряной тесьме, а на черно-оранжевой георгиевской ленте.

            Первое награждение собственно Георгиевскими знаменами состоялось в 1806 г., когда Павлоградский гусарский, Черниговский драгунский, Киевский гренадерский полки и два казачьих полка Войска Донского получили: первые два - кавалерийские штандарты, а остальные - знамена с Георгиевскими крестами и лентами, с памятной надписью. В дальнейшем десятки полков Российской армии заслужили эту почетную награду. 
         
            В XIX веке золотое оружие «За храбрость» стало одним из самых почетных боевых отличий, о котором, как и об ордене Георгия, мечтал каждый командир. За сражения с наполеоновскими войсками в 1805-1807 гг. многие русские офицеры и генералы были отмечены золотыми шпагами и саблями. 

            28.09.1807 г. был подписан Императорский указ о причислении офицеров и генералов, награжденных золотым оружием, к кавалерам российских орденов, и уравнивающий награжденных золотыми шпагами с кавалерами орденов. Фамилии лиц, получивших золотое оружие, должны были вноситься в общий кавалерский список Капитула орденов российской империи. 

             В том же 1807 г., за французские кампании 1805 и 1806-1807 гг. было вручено 18 единиц золотого оружия с бриллиантами: всем, за исключением одного, генералам, принимавшим участие на французском театре, и генерал-лейтенанту М.А. Милорадовичу (1771-1825) за доблесть, проявленную в Русско-турецкой войне (1806-1812) на Дунайском фронте. 

            Наградное золотое с бриллиантами оружие всегда было знаком исключительно высшей монаршей милости, а потому таких высочайших пожалований было очень немного. В первое десятилетие после нашествия французских войск 1812 г. и Заграничных походов 1813-1814 гг. награждение золотым оружием носило единичный характер, в основном за отличия в действиях против горцев на Кавказе.

            Но с началом Русско-персидской войны (1826-1828) и войны с Турцией (1828-1829) - выдача наградного золотого оружия становится более частым явлением. 

            В 1826 г., после начала войны с Персией - 8 тыс. (по другим данным - 15 тыс. человек) российская армия под командованием генерала И.Ф. Паскевича (1782-1856) разбила 35 тыс. (по другим данным - 30 тыс. человек) персидское войско в сражении под Елизаветполем (Гяндж; 25.09.1826), за что был награжден золотой шпагой с бриллиантами и надписью «За поражение персиян при Елисаветполе».

            За успехи в турецкой кампании драгоценным оружием были награждены генерал М.С. Воронцов - «За взятие Варны», и генерал от инфантерии Логгин Осипович Рот (1780-1851) - «За взятие Месемврии». 

            Начиная с 1829 г. на Аннинском холодном оружии также начали ставить надпись «За храбрость», которая наносилась в мастерской вместе с креплением к эфесу знака ордена.

            К 1853 г. золотое оружие с надписью «За храбрость» выдавалось Капитулом российских императорских и царских орденов (административный орган в России) и изготавливался за счет денежных сумм единовременного сбора за ордена, поступающих в Капитул. Изготовлением «бриллиантового оружия» и его выдачей занимался Кабинет Императора.

            При этом наградным оружием могли быть только высочайше установленные образцы боевого холодного оружия - сабли, палаши, полусабли, шашки и шпаги (офицерские всех типов). Офицерам и генералам (адмиралам) жаловался только тот тип холодного оружия, который был установлен для того роде оружия, в котором награждаемый проходил службу или состоял при этом роде оружия.

            В кавалерии это были сабли и палаш, в пехоте, артиллерии и на флоте сабли (полусабли), в казачьих войсках шашки, тогда как шпага жаловалась исключительно генералам и адмиралам.

            При полковом мундире или мундире флотского экипажа генералы и адмиралы, награжденные золотым оружием, могли носить золотые сабли тех типов, которые были установлены к ношению с полковым или экипажным мундиром. В случае принятия на вооружение новых образцов холодного оружия владелец наградного оружия, по собственной инициативе и за свои личные средства, имел право заказать себе золотое оружие нового образца. 

           Крымская (Восточная) война 1853-1856 гг. пополнила списки награжденных золотым оружием с бриллиантами. В декабре 1854 г. генерал-лейтенант П.П. Липранди (1796-1864) получил за мужество и распорядительность, оказанные им при атаке 13 октября отдельного неприятельского укрепленного лагеря, прикрывавшего дорогу из Севастополя в Балаклаву, золотую, украшенную бриллиантами шпагу с надписью «За храбрость», стоимостью 1 301 рубль.

            С 03.04.1854 г. эфес золотого оружия полностью, а также металлические детали ножен наградного оружия, должны были изготавливаться из золота 56-й пробы, до этого использовалась золото 72-й пробы. Надпись «За храбрость» наносилась (гравировалась) на сабле и палаше на дужке эфеса, на шпаге - на чашках эфеса, на шашке - на головке эфеса, на кортике - на крестовине рукояти.

            До 1856 г. надпись на сабле и палаше наносилась только на одной боковой душке эфеса, а после ее стали наносить на обеих боковых дужках. 

            Иногда, кроме надписи «За храбрость», на наградном оружии наносились более пространные надписи, указывающие - за какое именно отличие была пожалована данная награда. Такие надписи, как правило, наносились награжденным на клинке, уже по личной инициативе.

            Следует отметить, что эфесы строевого холодного оружия изготавливались из желтой меди или латуни и при начищенном виде, даже на небольшом расстоянии, они мало отличались от эфесов Золотого оружия - в таком случае терялся отличительный признак награды.

            Что было исправлено 19.03.1855 г., в разгар Крымской войны, когда согласно Высочайшему указу от 19.03.1855 г. к Золотому оружию без бриллиантовых украшений (или, как тогда писали, алмазов) для «более видимых отличий» был установлен темляк из Георгиевской черно-оранжевой ленты орденской ленты, с серебряной кистью.

            По понятным причинам наградное оружие не являлось боевым и естественно при повседневной службе и тем более во время участия в боевых действиях его старались не носить, из-за чего награжденные заказывали себе за личный счет дубликаты холодного оружия с позолоченными деталями, что значительно уменьшало его стоимость.

            Награжденные золотым оружием имели определенные льготы, так армейские офицеры и генералы имели право на убавление двух лет из обязательных 25 лет офицерской службы для получения ордена Святого Георгия 4-й степени за выслугу лет, а флотские офицеры и адмиралы имели право на убавление одной морской компании из обязательных 18 компаний для получении этого же ордена. 

            В период Крымской войны награждение «бриллиантовым оружием» не было массовым, так к примеру, в 1853 г. наградным оружием получил только один генерал, в 1854 г. - 15 генералов, в 1855 г. - 12 генералов и адмиралов. Первое награждение «бриллиантовым оружием» за участие в Крымской войне состоялось 12.12.1853 г. золотую шпагу, бриллиантами украшенной и с надписью «За храбрость» получил начальник 4-й артиллерийской дивизии генерал-майор А.М. Стикстель (1848-1915) за успешные действия на Дунае.

            Более массовым было награждение «простым» золотым оружием, так в 1853 г. наградное оружие получил 10 офицеров, в 1854 г. - 89 офицеров, в 1855 г. - 182 офицера и в 1856 г. - 83 офицера. Первым офицером, который с начала военных действий Крымской (Восточной) войны был награжден золотым оружием с надписью «За храбрость» (25.11.1853), стал лейтенант Черноморского флота князь В.И. Барятинский (1823-1904).

            Его старший брат, штабс-капитан артиллерии А.И. Барятинский (1821-1881) так же был участником обороны Севастополя и был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость», но только 13.04.1855 г. [ЗОЛОТОЕ ОРУЖИЕ «ЗА ХРАБРОСТЬ» ЗА ВОСТОЧНУЮ (КРЫМСКУЮ) ВОЙНУ (1853-1856 гг.). / Военно-исторический журнал «Military Крым» (Yandex Zen). 27.11.2024 г.].

            В 1859 г. определено положение, по которому к награждению Золотым оружием разрешается представлять любого офицера, но в чинах от прапорщика до капитана включительно, офицер должен быть уже удостоен ордена Св. Анны 4-й степени за храбрость, или ордена Св. Георгия 4-й степени. [О НАГРАЖДЕНИЯХ ЗОЛОТЫМ ОРУЖИЕМ, ИЗ СВОДА ГОСУДАРСТВЕННЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ ОТ 1892 ГОДА, кн. 8, раздел 3, гл. 4.]. Для генералов Золотое оружие назначалось с бриллиантовыми украшениями.

            01.09.1869 г. все награжденные золотым оружием были причислены к Георгиевским кавалерам, но само оружие считалось отдельным самостоятельным знаком отличия. К этой дате Золотое оружие имели 3384 офицера и 162 генерала.

            Близость ордена Святого Георгия и золотого оружия как по характеру отмечаемых подвигов, так и по уважению, которое вызывали имевшие эти награды, привела к тому, что в год столетнего юбилея ордена Святого Георгия все лица, награжденные золотым оружием, были причислены к кавалерам этого ордена и старшинство их считалось сразу после получивших орден Георгия IV степени.

            С 1878 г. генерал, награжденный Золотым оружием с алмазами, за свой счет должен был изготовить простое Золотое оружие с Георгиевским темляком для ношения в строю вне парадов, где на эфесе оружия крепился крест ордена Св. Георгия. К Золотому оружию «За храбрость» крест ордена не полагался, только темляк.         

            В Русско-турецкую войну 1877-1878 гг. золотым оружием с бриллиантами были награждены 35 человек, имевших генеральское звание. Одним из награжденных был генерал от инфантерии великий князь Александр Александрович, командовавший так называемым Рущукским отрядом в составе двух корпусов.

            Его отряд почти пять месяцев сдерживал превосходящие силы противника, не позволяя им напасть на основную российскую армию, осаждавшую город Плевну. В 1878 г. императором Александром II была подписана Грамота о награждении великого князя золотой, украшенной бриллиантами саблей с надписью «За отличное командование Рущукским отрядом».

            Офицерские наградные шпаги и сабли доставались в основном воинам, чьим главным источником существования было часто лишь жалованье. Не случайно поэтому еще со времени Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. почти все отмеченные Золотым оружием, судя по архивным документам, получали деньги, соответствующие его стоимости.

            Например, с апреля 1877 г. по декабрь 1881 г. деньги вместо награды получили 677 офицеров, практически все отмеченные Золотым оружием в этот период. Причина здесь не только в нежелании казны брать на себя лишние заботы по изготовлению наград, но и в том, что большинство награжденных об этом просило.               

            Получив деньги-компенсацию, можно было заказать не золотое в буквальном смысле этого слова оружие, а лишь с позолоченным эфесом и вырезанной на эфесе надписью: «За храбрость» (операция, называющаяся в документах «отделкой оружия на манер золотого»), распорядившись оставшейся суммой по своему усмотрению. Грамота же, удостоверяющая, что ее владелец является кавалером Золотого оружия, высылалась бесплатно.

            За Русско-японскую войну 1904-1905 гг. такое наградное оружие было выдано четырем генералам (позднее эту награду вручили еще пятерым военачальникам), без украшений - 406 офицерам.

            В новом Статуте ордена Св. Георгия 1913 г. Золотое оружие причислялось к ордену Св. Георгия как одно из его отличий с официальными названиями Георгиевское оружие и Георгиевское оружие, украшенное бриллиантами.

            Дело в том, что с 1878 г. Александр II издал по военному ведомству приказ, в котором с 11 марта того же года лицам, имеющим золотое оружие с бриллиантами, в случае ношения его без этих украшений добавлять Георгиевский темляк и прикреплять к эфесу уменьшенный золотой крестик, покрытый белой эмалью.

            В 1913 г. появился новый статут ордена Георгия, и относящееся к этому ордену золотое оружие получило новое официальное название - «Героическое оружие» и «Георгиевское оружие, украшенное бриллиантами». Маленький эмалевый крестик этого ордена стал помещаться на Георгиевском, украшенном бриллиантами оружии, но уже вместе с драгоценными камнями. 

            Георгиевское оружие с бриллиантами выдавалось только по личному усмотрению императора. Внешнее отличие обычного Георгиевского оружия от Георгиевского оружия, украшенного бриллиантами, состояло в том, что на втором крестик ордена Св. Георгия на эфесе был украшен бриллиантами, а вместо надписи «За храбрость» размещалось описание подвига, за который кавалер был удостоен награды.

            Согласно Статуту, награжденный получал право самостоятельно изготовлять эфес своего табельного холодного оружия из золота, или просто позолотить его и нанести надпись «За храбрость». Поэтому, в этом случае выдавался только темляк и золотой крестик Св. Георгия, к оружию.      
      
            В годы Первой мировой войны первым, кто был награжден Георгиевским оружием с бриллиантами, стал генерал от инфантерии Платон Алексеевич Лечицкий, командующий 9-й армией, за бои, проходившие с 21.08. по 10.09.1914 г.  На генеральском оружии надпись «За храбрость» заменялась указанием на конкретный подвиг, за который пожалована награда. В начавшейся в 1914 г. Первой мировой войне Георгиевское оружие стало одной из самых почетных наград.

            Последний раз в Российской империи георгиевские кавалеры отмечали свой орденский праздник - 26.11.1916 г. 1917 г. стал последним в истории существования наградного золотого оружия, после него таким видом оружия в России не был награжден никто. В современной России этот день празднуется как День Героев Отечества (ныне 9 декабря). Памятная дата была установлена 26.01.2007 г.
            …
            Как известно, наиболее чтимым военным орденом в Российской империи был орден святого Георгия. К наградам имени святого драконоборца с некоторых пор стало относиться и так называемое Золотое оружие, коим награждали только и исключительно за проявленную на поле боя храбрость, хотя конкретизированного списка подвигов, за которые можно было бы представить к Золотом оружию, долгое время не существовало.

            Знак ордена святого Георгия появился на золотом оружии после 11.03.1878 г., когда вышел Высочайший указ, где говорилось: « …лицам, имеющим золотое оружие, алмазами украшенное, в тех случаях, когда они носят оружие без означенных украшений» необходимо носить на нем Георгиевский темляк, а на эфеса - знак ордена, проще говоря, в этом случае орденский знак выступал как заменитель алмазов.

            К тому же, если собственно наградная сабля, шпага или палаш с золотым эфесом, золотыми накладками ножен выдавалось от государства - простое, «За храбрость», - от Капитула императорских орденов, с бриллиантами - вообще от личного Кабинета Его Величества, то «заменитель», с Георгиевским крестом и темляком, уже должен был приобретаться награжденным самостоятельно и за свой счет (об этом также говорится в указе).

            Казна экономила, так в царствование императора Александра II только за Русско-турецкую войну (1877-1878), только Золотого оружия с алмазами, было выдано 37 единиц одноименному количеству генералов, а без алмазов, офицерского - и того больше.

            В 1913 г. Золотое оружие окончательно превратилось в Георгиевское. был принят «Статут Императорского Военного Ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия, принадлежащего к сему же Ордену Георгиевского креста и причисляемых к тому же Ордену Георгиевского оружия и Георгиевской медали», в котором Золотое оружие окончательно превращалось в Георгиевское.

            Усматривая отсутствие определенных указаний о награждении золотым оружием, нашли Мы необходимым установить точные правила о пожаловании сей боевой награды, ввести их также в настоящий Статут, в виде особого его отдела и с присвоением впредь означенному оружию наименования «Георгиевского». 

            Так, именно оружие, а не крест любой степени, давалось тем, «…Кто личным примером доведет до удара холодным оружием часть не менее роты, эскадрона или сотни, при особо трудных условиях местности и под убийственным огнем противника. …Кто, лично предводительствуя кавалерийскою частью, совершит конную атаку, доведенную до удара холодным оружием, и тем опрокинет неприятеля и при «особо трудных условиях местности».

            Применимо штыкового боя (боя холодным оружием вообще) там есть только: кто при штыковой схватке личным мужеством и храбростью будет содействовать успеху атаки или контратаки, достойно креста». [КТО СОВЕРШИТ АТАКУ, ДОВЕДЕННУЮ ДО УДАРА ХОЛОДНЫМ ОРУЖИЕМ… ИЛИ ОСОБЕННОСТИ НАГРАЖДЕНИЯ ГЕОРГИЕВСКОЙ ШАШКИ. / Дневник ролевика (Yandex Zen). 14.12.2023 г.].

           [ОРУЖИЕ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ. НАГРАДНОЕ И ПРИЗОВОЕ ХОЛОДНОЕ ОРУЖИЕ РОССИЙСКОЙ АРМИИ. - Владимир Глазков. Фонд «Русские Витязи», Серия Великая война, 2017 г. - 152 с.] | [РУССКОЕ НАГРАДНОЕ ОРУЖИЕ. - Валерий Дуров.] | [«ЗА СЛУЖБУ И ХРАБРОСТЬ»: ПОДВИГИ СОТЕН ВОИНОВ РОССИИ ПОД СЕНЬЮ СВЯТОГО ГЕОРГИЯ. - Русская весна.].
            …
            |||||||  |||||||
             ABCDEFGHIJKLMNOPQRSTUVWXYZ ••••• … «» / °C (©)_ (Yandex Zen)  _||||| ±_¦ @ (`) Eq&
            …
            …