Что в имени твоём, Эдип

 Сегодня поговорим о Фрейде. Как- то давно уже рассказывала о нём, уже не разберусь сама, где. Рассматриваю  этого господина без заумной терминологии, которой подменяют психотерапевты церковную манеру.  Как обчитавшийся историк. Наверное, не велика разница.

 Фрейд уподоблял попытку понять шизофреника с попыткой понять  древние иероглифы.  «Для того чтобы понять написанное тысячи лет назад, надо находиться в  смысловой традиции времени написания древнего текста.
Не только значения отдельного иероглифа, но и все смыслы, которые сопровождали писца того времени».

Будем отталкиваться от этого определения.
Итак, мы не знаем ни одного доподлинного греческого мифа. Греков сейчас находят в Тыве, на Балканах, в самой Греции. Будущие греки  обнаружены на Алтае, Фригии - Фракии, где  тусовались со славянами. Осели они  там, где уже была мощная мифологическая система.

И какая мощная!

 Выделить в ней только греческие мотивы невозможно в той же степени, как найти исконно - посконные славянские мифы.  Каждый выцеживает в греческом фольклоре своё.
 Миф об Эдипе не рассказывал о кровосмешении и тайном желании каждого мальчика превратить свою  мать в наложницу. Кровосмешение тогда не считалось грехом и позором. Инстинктивное желание каждой зверушки избегать соития с матерью тоже не доказуемо. Египет был авторитетом во всём, а он- то инцеста не запрещал.
 Ранние мифы не заповедовали кушать друг друга, каннибализмом  они полны. Причём их подробности циничны и отвратительны.
 Но и это понимание ещё предстояло обдумать и осмыслить.

 Греческие боги десятилетиями  преследовали свои жертвы только потому, что дед или прадед действующего лица сделал кому- то бяку, обиженный жаловался небесному патрону,  начиналась «охота».
 Сын  отвечал за грехи отца.

 Потомок  уже не знал и не помнил, предположить не мог, какой злой рок изводит его семью. А для этого и существовали самые разные оракулы и прорицательницы. Если смысл сказанного оказывался слишком тёмен, помогала   масса штатных советчиков.  Они- то и указывали на легендарного родителя, совершившего некое святотатство или непотребство.
 Ты же ведёшь свой род от Зевса самого или, на худой конец, Геракла, а за родовитость надо «платить» дурной наследственностью. Можно проследить длиннейшие списки злоключений одного рода.

 Когда- то предок Агамемнона и Менелая был вхож на Олимп.  Для того, чтобы проверить всесилие и всезнание Громовержца  хитрован накормил безвестного странника пирожками  из собственного сына, прекрасно зная, кто пришёл к нему с дозором. Ребёнка оживили, а на род посыпались несчастья.
 Год за годом его представители  занимались инцестом, убивали родных. Обманывали, обманывались.
 Пока в роду не остался один Менелай, женатый на дочке Зевса.  Ей папка приготовил бурную жизнь, состоящую из изнасилований, побегов, войн. Красота Елены принесла кучу несчастий, но никто не задумался, каково ей самой  было быть объектом мужских  вожделений и ненависти женщин, овдовевших во время очередной войны за переходящий приз греческой Античности.
 Может, тут никаких переживаний и не было. Не  догадались греки разработать эту тему.

И снова устраивался пир с приглашёнными богами. Самое лакомое угощение готовилось из сына пригласившего. Боги снова возмущались, только Деметра, озабоченная пропажей дочери, не смогла засунуть в рот ничего, кроме  сладенькой лопаточки мальчика. Воскрешённому была поставлена искусственная деталь.
 Какая детальная прорисовка в тексте!
 Художники и скульпторы 18- 19  века посвящали и посвящали античным образам картины и скульптуры. Християне, ить. Норма.

 И, друг, проблема Эдипа, «Эдипов комплекс».
 Была ли а ли эта проблема во времена греческих трагиков?

 Да, появлялись в Афинах интеллектуалы, разрабатывавшие  темы мифологии в соответствии со своими взглядами. Подчеркну. Мифы брались, куда старше Трои или ровесники её, а комментировались на огромном от них временном  расстоянии.
 Вон, какой скандал был, когда « Слово о полку Игореве» прокомментировал приблизительный носитель половецкого или, вообще,  тюркского языка.
 Ещё больший скандал будет, если наши летописи прокомментировать с точки зрения источниковеда, знающего, какое значение носили слова в этих летописях. И откуда они взяты.

  Исследователи греческого театра  предполагают,  авторы пытались  обратиться к плебсу с предупреждением. Мол: «Стоит только  порадоваться, что все трудности пройдены, а цели достигнуты, как оказывается, что ты переспал с матерью или убил отца».
Следи за собой.
 Будь осторожен.

 А обращались ли?
 Если все, от Аристотеля до Сократа, оценивали нравственное состояние своих современников, как плачевное. Им, что в лоб, что по лбу. Но от их голосов зависело многое. Умы соотечественников  следовало обрабатывать для получения нужных результатов на выборах.
 Я не натягиваю сову на глобус. Это - принцип демократии.  Платон терпеть ненавидел афинскую систему, отправившую старика Сократа,   больного гомофилией, на тот свет, но он был патриотом, первым, кто почистил   ранние произведения греческих авторов.
 Чтобы потомки читали произведения правильные, идеологически выверенные.

 Интересно читать великих драматургов в развитии. Эврипид разрабатывал антивоенную тему на примере Троянской войны. Современную агрессивную политику Афинского союза  трогать он не рисковал. Ссылали. В Тавриду. К нам на Чёрное море. Жуткое захолустье.  Не оттуда ли наши разногласия с Украиной?
 Интересная тема, между прочим. И имеет под собой конкретные примеры. И не так анекдотична, как рукотворное Чёрное море.

 Раз за разом независимая комиссия авторов с восторгом принимала его антивоенщину, но автора мучила слава обладателя приза зрительских симпатий.
 Лавровый венок он получил только тогда, когда  Троя у него стала варварской, Гекуба отомстила за гибель младших детей. За всех отомстить было невозможно. Традиция наградила жену Приама исключительной плодовитостью. Венок драматург получил, оправдав  агрессию родного города. Хотелось человеку в возрасте заветной лаврушки на ушах.

 И вот Эдип Софокла.
О чём писал грек?
 Современные исследователи Эдипа видят его бессмертие в том, что лидеры  Афин, начиная с Перикла, традиционно  прелюбодействовали, совокуплялись с близкими родственниками обоего полу,  лазали в  казну  Афинского союза, как себе в карман.  Куда бы ни послал автор  своего героя, историки находят подробности  развития Афин. Какую-нибудь чуму,  засуху поразившую город и его окрестности в таком- то году. Чумы и голода, понятное дело, хватало на всех. Извращённых нравов тоже. В общим, в Эдипе видели конкретного афинского руководителя, не смотря на мнение психотерапевтов.  А нравы соответствовали тогдашней норме.
Чего огород городить?

 Тогда, вдруг, появляется история об Эдипе, смело идущем навстречу Фатуму, не смотря на то, что этот Фатум скажет о происхождении царя. Можно остановиться, впечатлиться смелостью человека и прозрением автора.
Но великие авторы не останавливались на «великом»  варианте. Ибо, афинский зритель не спешил водрузить лавровый венок ни за трагедию, ни за драму.  Появляется  «сатирическая» комедия.
 Надо отдать должное сочинителю за поиск вариантов.  Сатирической комедия называлась не потому, что она бичует нравы и громит устои. Правда, этого там хватает на зависть Грибоедову. А потому, что героев играют сатиры, спрятавшиеся под масками актёров.

 О, как!
Привлечь некого.
 Молодой царевич ушёл из приютившего царского дома, когда узнал, что женится на собственной матери. В подробностях осталось изгнание Лая, совращение хозяйского сына, жалоба обманутого отца богам. Лай возвращается к Иокасте, всячески избегает зачатия ребёнка, который должен убить отца.
 Иокаста обманывает мужа и рожает мальчика. Лай в бешенстве приказывает перерезать сухожилия пяточек сына и отнести его в горы на съедение дикому зверю. Раб пожалел изуродованного мальчика, отнёс его к соседям пастухам, а там его призревает чета бездетных царей - соседей.

Индийская мелодрама без вопросов. Одним словом, индоарии.
Итак, подросший Эдип уходит из   дома, не желая навредить приёмным родителям.  Излагается версия,  призванная держать любителя крутых сюжетных линий  в напряжении. Герой  идёт в Фивы, запросто и без сомнений  расправляется со встречным стариком и его изнеженными  спутниками в количестве шести человек.
 Помним, что мужчина основательно хром. Далее на его пути встречается Сфинга, которая задаёт детский вопрос, но ищет ответ интересный, не затасканный, не тривиальный.

 Как свежо  ответить на вопрос о том, кто ходит утром на четвереньках, в полдень - на двух ногах. Вечером - на трёх?  Эдип находит ответ, который можно расценить, как издёвку над любителями великого античного любомудрия.  Он просто насилует Сфингу. Вот вам неадекватное, не затасканное решение.
 И Сфинга его принимает.
 Уползает, удовлетворённо похрюкивая.
  Портрет молодого царевича  готов.
 И, как он далёк от античного идеала.
 И, как он близок к портрету Микенских прынцев, какими они были.

 Настойчивость Эдипа, ищущего правду о своём происхождении, вполне соответствует страху образованного грека оказаться рабом. И по социальным соображениям и по человеческим. Раб - не человек. Он, в принципе не может быть человеком, испытывать благородные чувства. Так сказать, мордой не вышел для дел благородных.

Как это похоже на наших скороспелых дворян, детей боярских, на крайняк, выходцев из духовного сословия. Ну, о том, что мы больны бессмертием и хотим после смерти иметь вывеску о,  скорбящей по нам общественности,  я писала, цитируя Корчака в прошлый раз.

А удалось по- настоящему, только Гильгамешу, который  хотел, чтобы его кормили после смерти. Шумеры требовали просто приличного поведения, после, которого остаётся хорошая память и желание помянуть, следовательно, накормить умершего. Египтяне, не надеясь на хорошую память по себе, рисовали стада и жернова, слуг, толпой несущих господину угощение.

 Интересная параллель.

Страх оказаться рабом  заставляет идти напролом, совершать спорные  поступки.
 Выяснив свою «доподлинность», Эдип бросается к матери - жене. Из прежних вариантов мы знаем, женщина закрылась засовами за дубовыми дверьми. Царь срывает засовы, выламывает двери, а Иокаста уже висит в петле.

Рывок!
 Вот это - экшн!
 Вот это - разочарование!

Я  не знаю оценку творения Софокла зрителем, для которого написана комедия. Она и не вся сохранилась. Нужен ли ей конец?
Что здесь добавить?
 Действительно, виновата женщина, пошедшая наперекор воле богов?
 Кто здесь наказан больше?
Кто такая Иокаста?
Вдохновившая Фрейда на Комплекс Эдипа. Но ни Фрейд, ни Ницше  не знали комедии.
Или знали? Тогда, какого чёрта  литературоведы и психоаналитики ломают головы над смыслами Софокла?
 Они находятся  в общем сне - иллюзии  о великой культуре, опередившей и родившей?  Нет.
Культура эта была тесно связана с предшественницами.  Но «не бежала впереди паровоза». Не унаследовала знания генетически.
  Если Зевс не стал есть своих детей, как родитель Кронос, это не значит, что все сразу встали во фрунт и поменяли вкусовые предпочтения.
 Если есть интеллектуальная элита, это не значит, что для неё нет рабов и плебеев, которые «тоже люди».

Законы, механизмы, скульптура и архитектура, вдруг, перестают входить в определение культуры,  перед нами появляется Эдип.
 Такой, какими изображаются варвары, пришедшие на смену старым культурам. Здоровенные мОлодцы, не омрачавшие лица умственной деятельностью, запросто срывающие дубовые засовы. Все проблемы решающие через мужскую силу.

 Эдип - молодчик с досады, что Иокаста «обманула» его, мог ослепить себя.

Софокл создаёт   героя того времени.

 Типа Геракла. Он  периодически впадает  в буйство, убивает  собственных детей и любимых женщин, кается,  совершает покаянные  подвиги, отдыхает,  снова впадает  в буйство.
Я понимаю, зачем Александру Великому нужна была слава впадающего в буйство. Он вёл род от Геракла. Надо соответствовать. Но соответствовать нужно было и Ахиллу-всеядному  идолу, облагороженному Гомером.

 Вот здесь включайте воображение, пишите книжки, читайте лекции. Однако  зрителю, по- прежнему не нужны драмы и трагедии Эдипа. Ницше предпочёл уйти в своё любимое, а Фрейд решил заработать на желаниях женщин.
А мог бы увидеть ещё проблему. Кто отец Эдипа? Пожалевший раб или отец, который мог бы просто убить младенца.
 А этот поиздевался над предсказанием богов, выбрав весьма изощрённый тип убийства - демонстрации.
 Я не говорю о прелюбодеянии. О жалости, но есть и такой комментарий. 

Фрейд  изучил  рынок, определил  спрос, обнаружил  аудиторию,  не охваченную  никакими предложениями. Долго искать не пришлось. Назрел кризис подросткового возраста у людей, пытавшихся вести себя, как люди, вышедшие из всех кризисов.

Ан. Нет. Строились железные дороги, заводы и фабрики, прилагались  психотерапевтические практики, но снова пришёл молодчик Эдип. Дали ему волю, узаконили.
 Куда ни ткнись. Деньги не пахнут.

 Впечатлительным особам  надо бы помнить, Фрейд сам пал жертвой теории. Он отрицал свою принадлежность к евреям.  Солидарность с людьми, гонимыми наци, заставила признать свою  еврейскую традиционность.  А с ней пришло и мученичество. Рак.  Не получилось гражданина мира.
 
Фрейд, похоже, хотел заменить церковь. Утратившую авторитет, не сумевшую   соответствовать новым условиям жизни. Когда читаешь известных фрейдистов, почти каждый  из них священник. И тексты, как поучения. Требования к прихожанам новой церкви соответствующие.
 Его  церковь получила своего основателя- мученика. А вот это следствие достойно изучения именно с точки зрения  психотерапевта.
 Но не найдётся такой.