Жизнь

Оказывается писатель из меня еще тот, задуман был эротический триллер, а получился какой-то женский роман. Ну что есть, то и получилось.
В любом случае – этот рассказ форма самовыражения, а не самоутверждения.
Посвящаю своим родным, близким друзьям.

Все имена и события вымышлены. Совпадения случайны не только в объектах и действиях, но даже в названиях цветов, птиц и домашних животных.
Место действия – Карелия, наши дни.

ЖИЗНЬ

Солнечный ноябрьский день, за окном больничной палаты привычный гул движения транспорта и вереницы людей, спешащих по своим делам. Там шла привычная жизнь. На койке у самого окна располагался Семен.
До операции еще было время, и мысли волей-неволей потекли воспоминаниями о собственной жизни. Как-то незаметно все пронеслось, школа, учеба в училище, служба на границе и работа на производстве.
Личная жизнь? Ну да некоторые на его месте кусают локти и «посыпают голову пеплом». Два неудачных брака, потраченный на это тридцать один год жизни, не считая вложенной души. Но главное, двое собственных детей – на своих ногах. Самостоятельные, работают и обеспечивают себя, младший женился, внуками пока не одарили молодые, ну да это дело наживное. Младшенькая, как он ее называл, хоть и неродная по крови, но тоже не забыла, и звонила и в гости приезжала.
А у скольких его друзей и знакомых сложилась еще более худшая ситуация в жизни.
В общем на жизнь жаловаться Семену – только бога злить. После ухода второй жены, он вроде задергался и немного раскис. Потом были разные отношения и простые и не очень. На тех, с кем Семен окончательно расстался, никогда не держал зла. Да и расставались по-человечески, без взаимных упреков и оскорблений.
Оставшись один, Семен заметил, что люди живут обособленно, своими маленькими сообществами, которые сформировались по родственным или другим интересам. Люди, которые жили за пределами сообщества никого не интересовали. Нет все были вежливы и всегда здоровались. Но всем было «по барабану» что с другими людьми, жив-здоров ли, как настроение? Чем живешь? Система «свой-чужой» работала безукоризненно. Нет Семен не обижался на людей, да он и сам был такой же. Просто не понятно, когда изменилось отношение людей друг к другу, когда изменился вектор эпохи и мы, люди пошли по новому направлению. Вспомнился и пример. Его дядька, по отцовской линии, очень решительно отправился по пути зеленого змия, много потерял, остался один в деревенском доме, точнее не один, собутыльники на халявную пенсию всегда найдутся. Синее солнце вместо настоящего, сопитухи вместо друзей…
Но однажды деревенские бабки, собрались и пришли к нему в дом. Дружки-приятели разбегались кто куда, особо непонятливым досталось ведром по хребтине или коромыслом по холке.
- Колька, хватит, вспомни кто ты, брата старшего, племянник ведь есть!
- сезон скоро, пастух нужен, коров гонять, больше некому,
Встряхнули с головы до пят. Вразумили. И весь сезон дядька не пил, исправно гонял коров, даже человеком себя почувствовал.
Сейчас внимание к другим людям стало избирательным, хотя может это, в наше время и правильно?
 Семен же в один из июльских дней, после грозы, когда вышло солнце, вылез из будки его пес, а в дежурном отверстии вольера показалась морда второй собаки, прибежал из неведомого укрытия  кот, а в вольере робко заквохтали недоверчивые куры, понял, что просто пытался цепляться за то чего его лишили, за призрак прошлого. Он вспомнил изречение какого-то мудреца о том, что, если постоянно оглядываться на прошлое – проморгаешь свое будущее. И осознав это, Семен, будто очнувшись, улыбнулся солнцу, своему «зоопарку», окружающей природе. И с тех пор жизнь у него пошла «как дети в школу».
От собственных мыслей отвлекло движение за окном, синичка? Откуда? Шестой этаж. Самец, окрас «галстука» на брюшке интересный, как будто в бок смещенный.
Стоп это же ЕЕ синичка, очень похож. Как он меня нашел? Дружище, как она? У нас ведь разница по времени проведения операций чуть менее суток.
Я же бывший коммунист-атеист, подумал Семен. Молиться не умею, но Боже мой, от всей души – забери, если нужно мою жизнь, только бы она жила.
Они познакомились в самом неромантичном месте – в поликлинике. Семен сидел и ждал своей очереди на прием, от скуки осмотрел все вокруг от небрежно прикрученного плинтуса до светильников на потолке, начал приглядываться к окружающим и тут увидел ЕЕ. Точнее сначала глаза и красивое лицо, не смазливое, а по-настоящему красивое.
Есть женщины, у которых глаза как омут – утонул и нет тебя.
А в ее глазах отражалась синь небесная. Рядом с такой на крыло встать хочется и дальше рядом по жизни лететь. Только потом Семен увидел, что она сидела в инвалидной коляске, отсутствие волос скрыто косынкой, высушенное болезнью тело, желтоватая, цвета пергамента кожа на некогда изящных руках. Они встретились взглядами, Семен ей улыбнулся, она ему улыбнулась в ответ, чуть заметно кивнула и отвела взгляд. И улыбка у нее добрая, как у ребенка, подумал Семен.
Слева от него по коридору начал нарастать какой-то неприятный шум. Козлобородый мужиченка, средних лет, в кургузом пиджачишке, в грязных линялых джинсах, плешь, в ореоле засаленных волос. Невзирая на людей, вещи и больничный инвентарь напролом шел по коридору. Походя шмякнул о стену каталку с чистыми пеленками, толкнул старика и даже не извинился.
Семен с молодых лет, с учебы в училище хорошо знал такой тип людей и относился к ним с неприязнью. Такие всегда норовили «прикинуться шлангом», схалявить и в учебе и в наряде. Показательный пример весенние марш-броски на 10 км с оружием и снаряжением.
Ноги местами по щиколотку утопают в весенней жиже, от грязюки чистые только глаза. Нужно не только пробежать маршрут по пересеченной местности, нужно прийти к финишу в полном составе, сошел с дистанции один человек, весь взвод дисквалифицирован. Плюс два промежуточных коридора по 30 метров, куда должен вписаться весь взвод от направляющего до замыкающего.
Семену было проще, он пять лет занимался лыжами. Грамот, кубков, спортивных регалий не нахватал, но бегать ему очень нравилось. Ребята в основной своей массе марш-броски пробегали «на ура». Были несколько человек, которым это давалось по-разному. Когда сами добегут, когда и помогали. Этот всегда сдавался на первых километрах. Поэтому с ним всегда поступали одинаково. Забирали у него автомат, ремнями, взахлест привязывали руки к прикладам двух других автоматов, получались импровизированные оглобли. И остальные подвое, меняясь, тащили его за стволы по маршруту к финишу.
По прошествии лет Семен понял, что на самом деле они ведь не оценки по физподготовке зарабатывали. И делали все это не из-за страха быть дисквалифицированными и пропесоченными на различного рода собраниях. На самом деле мы «Не бросали своих», любых своих. А именно так и формируется войсковое братство.
Позже, придя в цех, на производство Семен столкнулся с такими же. Один вместо того чтобы учиться работать, учился играть в карты, второй поклонялся синему солнцу, и пил вместо работы. Да и до сих пор есть такие, норовят забиться вместо работы в какую-нибудь нору и залезть в соцсети. Зато после обеда, в курилке, хаять всех начиная от «партииправительства» заканчивая черными магами племени «Момбу-Ембу». Ну кто-то же виноват, что на них до сих пор не просыпалась манна небесная.
И вот сейчас представитель таких рвался по коридору. Еще порядка двух метров и он толкнет или опрокинет ЕЕ.
Прыжком, подбив его руки к верху, Семен схватил его поперек туловища, как мешок с комбикормом, развернулся на девяносто градусов и угнездил гражданина на свое собственное место. По ходу действия у того хрустнуло в позвонках поясницы, плавающие ребра обсохли как жабры, а порточки  с сытого брюшка съехали сантиметра на три. В общем сильно не помял.
- Вы, ты…, ты кто, по какому праву, мне в 127й, я в суд подам, заверещал козлобородый.
Запор мыслей и понос слов хорошо лечится легким тычком основания ладони в лоб.
Дошло.
- Ты куда так несешься, на людей не глядя? Спросил Семен.
- Мне туда.
- Сидеть. Твоя очередь начинается отсюда.
- Да я..
И тут у Семена появился неожиданный союзник. Бабушка, по виду божий одуванчик, но крепкая, словно та одинокая осина в лесу. Раскачивается под всеми ветрами, гнется, скрипит, но не ломается.
- Да куда ты прешь Ирод, по людям ходишь, а среди людей живешь. Совесть у тебя где?
Семен вдруг опомнился. Как она? Обернулся.
- Спасибо вам. Для меня давно ничего не делали. А таких как этот я называю Живоглотами. Они жизнь проедают, вечно кто-то виноват, а сами сидят на шее у мамы или жены если есть. Меня Мира зовут.
- А меня Семен, рад знакомству. Только вы не исчезайте внезапно и насовсем. Я поговорить с вами хочу.
- Да куда же я исчезну с инвалидной коляской? Хорошо, поговорим и давай на ты.
Потом Семен увез ее на экотропу, за известным торговым центром и они общались. Оказывается у них было много общего. Они оба любили природу, собак и кошек. Читали одинаковых авторов. Разве только что в отличие от Семена она профессионально занималась бальными танцами, мечтала танцевать Пасадену. Моцарт и Бетховен ей нравились в оригинале, а Семену в рокобработке.
- Смотри Семен синичка. Это мой друг. Ты, кстати знаешь, что у самок синичек полностью желтое пузико, а у самцов оперение в виде «черного галстука»?
- Конечно знаю, мне батя еще в детстве об этом рассказывал.
- У этого галстук как-бы сбит в сторону, характерная примета. Так вот, я же лежала в разных палатах. А он меня всегда находил, другие клюют, что-нибудь в кормушке, а этот смотрит на меня, головой вправо-влево поведет и прочирикает, что-то веселое, как двустишие и улетает.
Шло время. В канун дня рождения Миру снова положили в стационар.
Она сидела на своей койке, углубленная в невеселые мысли, односложно, порою невпопад отвечая на вопросы мамы. Стук в дверь, Мира оглянулась.
- Семен? Привет. Ты же работаешь.
- У меня отгул в честь твоего дня рождения. Поздравляю.
- Спасибо. Кстати познакомься, это моя мама Зинаида Ивановна.
- Очень приятно.
- Взаимно.
- Мира я придумал тебе подарок, нас ждет столик в ресторане, и что-то мне подсказывает он будет у окна.
- Какой ресторан? Ты с ума сошел?
- Хороший ресторан. «Мох» называется и если ты там еще не была, тебе там понравиться.
- Семен, ты шутишь? А врачи?
- Спокойствие, уже все согласовано, лечащий врач дал добро и практически без боя.
- Но мне нечего одеть.
- О-о-о, эта ваша фирменная женская штучка – «Мне нечего одеть»! В этот раз на шоппинг времени нет. Столик заказан на четырнадцать часов.
- Да я серьезно, на мне все платья как балахоны.
- Доча, а костюм, в котором ты была на юбилее папы.
- Ну мама, ему уже два года, я его уже раз пять выгуляла.
Зинаида Ивановна отвернулась к окну и украдкой промокнула платком глаза.
- Поехали домой, доча, подберем что-нибудь по этому случаю.
- Семен, я…. может в другой раз?
- Нет, по другому видимо никак. А ну встать, выходи строиться, контрольную точку – ворота больницы пройти через девяносто секунд. Время пошло…
Они подъехали на такси прямо ко входу. Таксист дежурным движением достал сложенную инвалидную коляску. Мира посмотрела на нее, вся затрепетала, с мольбой посмотрела на Семена и что есть силы вцепилась в обрамление дверей машины.
Семен все понял и прежде чем она что либо сказала, начал сам.
- Меня хоть и не возвели почему-то до сих пор в сан рыцаря, да и белый конь на моих шести сотках не гарцует, но сударыня, в твой день рождения позволь я за тобой поухаживаю.
Он попросил таксиста открыть двери, взял ее на руки, легкую, почти невесомую и понес ее во второй зал к их столику. Мира прятала свое лицо где-то у Семена под подбородком. Сложенное кресло осталось у стойки гардероба, зачем брать прошлое в новую жизнь.
Обычно в это время народу в ресторане бывает не много, так было и в этот день. Среди других незаметных посетителей выделялись три дамы за столиком напротив. Как им казалось незаметно, они украдкой разглядывали Миру и Семена. Шум и гам детского муравейника (тоже наверное праздновали) и компания в углу зала, в которой здоровенный мужичина громогласным голосом что – то рассказывал.
- Ну а теперь время подарков.
Сказал Семен после того, как они сделали заказ.
- Это тебе.
И неведомо откуда, словно фокусник достал букет незабудок.
- Незабудки? Мои любимые. Семен, где ты их взял? Зима же почти. Ой спасибо тебе огромное.
Где взял….
То, что она любит незабудки Семен усек еще в первые дни знакомства. Но сейчас земля укрыта первым снегом и как в сказке про двенадцать месяцев с братцем апрелем не договориться. В городе Семена, в цветочных магазинах такой экзотики тоже не было. А до дня рождения Миры оставались считанные месяцы.
На сайте интернет-магазина оказалось большое количество разновидностей семян. Самонадеянно решив, что Мире обязательно понравится сорт «Альпийская мечта», Семен оформил заказ.
Получить семена незабудок оказалось пустяковым делом а вот дальше начался ботанический квест. Подбор и составление грунта, его подготовка, прикормка, режим полива и степень освещенности для рассады. Да и семена нужно высаживать не у самого дна горшка.
Когда и на третьей попытке вместо ростков описанных в интернет-инструкциях вылезла какая-то мокрица Семен вспылил.
- Да ты япона мутер, я что Мичурин что ли? Юный натуралист в пятом поколении?
И правой рукой придал горшку стартовую скорость. Горшок выйдя в открытый космос (в пределах дома), по заданной траектории долетел до входных дверей, успешно состыковался с косяком, но не выдержав перегрузок разлетелся на черепки напоследок рассыпав землю вокруг.
Вспышка гнева прошла.
- Хрен с ним, не горшок и был. Черепки и землю соберем, коврик пропылесосим. Главная цель не достигнута. Значит как в молодости – на исходную и за работу…
- Теперь подарок номер два. Помнишь ты говорила, что однажды вы выиграли главный приз благодаря вальсу Евгения Дога. Сейчас не чемпионат, да и я танцор-любитель, но подарок от души, только народ чуть-чуть подготовим.
Семен встал и вышел в зал.
- Всем здравствуйте, извините что отвлекаю. У моей девушки сегодня день рождения. Я подготовил ей подарок, танец. Он продлиться одну минуту сорок семь секунд, время первой части мелодии. Если кому-то мы принесем неудобства – приношу извинения.
Заинтересовались все, но никто не возмутился. Семен включил музыку, взял Миру на руки, по-прежнему легкую и невесомую, поймал ритм и начал осторожно кружить ее по залу, постепенно ускоряясь, в соответствии с темпом музыки. А Мира больше не прятала свое лицо, она смотрела Семену в глаза и улыбалась так как умела одна она. Закончив танец он бережно усадил ее на свое место и выключил музыку.
С минуту стояла полная тишина, а потом как-то все переменилось. Стало теплее и непринужденнее что ли? Три дамы искренне аплодировали, потом подошли и поздравили. Оказывается, они дружили в школе, потом жизнь разбросала кого куда, но вот встретились, хоть и через двадцать лет.
Громогласный богатырь оказался добрейшей души человек, просто «рубаха-парень». Они в молодости, общались семьями и каждый сезон сплавлялись по рекам Карелии на байдарках, тоже давно не виделись.
А от детского муравейника прибежал парнишка лет пяти-шести, очень нарядно одетый. Он забрался к Мире, обнял ее рученками за шею и прошептал на ухо.
- Тетя с днем рождения. У меня тоже сегодня день рождения. Я тоже недавно болел. Но папа и мама очень меня любят и я быстро поправился. Тебя тоже любят и ты тоже поправишься. А это тебе.
Он подарил ей воздушный шарик в форме сердца…
Воспоминания прервала медсестра. Сделала предварительный укол. Через положенное время вкатили каталку, положили Семена, спокойно и профессионально перевезли в операционную. Потом помогли перебраться на стол, зафиксировали ноги и руки, перед лицом поставили какую-то тканевую ширму и дали наркоз.
- Ну считайте до десяти молодой человек. Сказал анестезиолог.
Раз,
Да не такой уже и молодой, хотя по-прежнему человек. Подумал Семен.
Два,
Только бы с Мирой все было хорошо.
Три,
Только бы…
Четыре…
Семен не то чтобы увидел со стороны или какой-то частью подсознания определил – возникла нештатная ситуация. В операционной Броуново движение, как сквозь вату слова – Остановка сердца… введите…дефибрилятор…разряд…ра…д…запишите время смерти…
Мира, толком не успев прийти в себя в палате после операции, сердцем почувствовала – с Семеном беда.
Как, что делать, сама толком не в себе, на четверть располосованная.
И тут она вспомнила то лето, когда она совсем юной девушкой приехала погостить к бабушке, по папиной линии в глухую деревню.
В красном углу избы она впервые увидела иконы и лампадку.
- Бабушка, это пережитки, от этого надо избавляться.
- Это не пережитки, деточка, это Богородица, станет тебе плохо, ты Богородицу призови и она обязательно поможет.
Мира тоже не умела молиться, но она с чистым сердцем просила Богородицу о спасении ЕГО. Ее молитва была короткой, в одно предложение – Святая Богородица спаси его, но звучала от всего сердца.
Слева от Миры на койке заворочалось создание в народе именуемое – хабалка, типичная представительница.
- Хосподя, ну сколько можно, уймись ты чекнутая, бормочет и бормочет, я между прочим после операции, а ты спать людям не даешь.
- Ану цыц, оглашенная, не ори на нее. Вступилась бабушка – божий одуванчик.
- Она только что мужика свово с того света возвернула. А тебе такое, не то что сотворить, понять умишка не хватит. И все мы тут резанные. А сама ты храпишь и пердишь. Нишкни тебе говорю.
Хабалка как-то сдулась, обрыхлела, обиженно засопела, отвернулась к стенке и …захрапела.
А Мира поняла, что да ОН спасен, с ним все в порядке. Поблагодарив Богородицу она улыбнулась и заснула…
Семен летел, летел внутри какого-то сооружения, как будто стеклянная труба большого диаметра. Он не чувствовал боли, вообще не чувствовал тела, он даже не осознавал, что летит. Было радостно и волнительно одновременно. Он был уверен, что сейчас увидит умерших родителей, не знал почему, но был уверен.
И вдруг Голос, Семен вздрогнул, но не придал значения. Почти прилетел, ох и народу впереди, все в белом и белое сияние вокруг. Голос…стоп. Это очень нужный Голос.
Все переменилось. Вокруг непроглядный почти молочный туман. Ну что же за Голос его звал? И внезапно он понял – это Мира его зовет.
- Мира!!! Я к ней, я с ней, с остальным по ходу разберемся. И в этот момент сердце Семена вспыхнуло и забилось…
Туман рассеялся, но не полностью.
- Почему трудно дышать. Я где? Какая то луна над головой. Голова «не варит», тело как чужое. Я в каком из миров? Почему пошевелиться не могу? Бледно-зеленые тени вокруг. Какая то луна над головой. Упыпи!!! Во попал. Головы не поднять, корпус закреплен, руки зафиксированы, ноги…ха-а-а левая свободна. Ну с-с-суки, помирать так с музыкой. Н-н-на, получи, удар. Какой удар, вместо удара жалкая конвульсия.
Вдруг откуда-то раздался почти вопль.
- Он живой.
И тут же, над ухом четкий и громкий, как из динамика на железнодорожном вокзале.
- Всем внимание, продолжаем.
Враз стало легче дышать. Одурь развеялась. Семен с удивлением увидел над головой не луну а самый обычный операционный светильник. Услышал самый обычный человеческий голос.
- Ну ты братец даешь, давай ка на этот раз ты просто заснешь, а мы доделаем свою работу, договорились?
- Договорились…четыре…просто сон…
- Ну ты и дрыхнуть братец.
Обход. Время, почти десять, а ведь спать лег около двадцати.
- Ну сумел удивить. Клинических смертей в моей практике еще не было. Хотя какой там клинической, самой что ни на есть настоящей. Она вытащила? Она. Да, кстати пока ты тут мне не разнес пол отделения, сообщаю, что с твоей Мирой все хорошо. Да знаю, знаю, ты же к ней так рвался, как же хорошо, что мы тебя полностью не отвязали. Скажу больше. По неизвестной науке причине у нее исчезли все онкологические симптомы, и операция здесь совсем не причем, она больше не их пациент. Ну выздоравливай, набирайся сил.
- Спасибо, доктор.
- Да не за что.
Он остановился в дверях и обернулся, скрестил руки на груди.
- Знаешь Семен, я никогда не был шизотериком, всегда был далек от метафизики, я врач, представитель науки – медицины. В церковь хожу по случаю. Но то, что вы сделали друг для друга…
Что может пожелать врач пациенту, только здоровья. Друг у друга вы есть. Берегите себя.
С этого момента Семен понял, смерть нельзя обмануть, с ней нельзя договориться. Она придет в назначенный час. И если Бог продлил тебе жизнь, нельзя жить как живоглот. Нужно всегда быть самим собой, жить ради свой семьи, друзей, помогать, когда попросят.
И не нужно в одну голову спасать мир, тем более мир об этом не просил…
В городе Семена, в одном из залов спорткомплекса проходил этап соревнований по бальным танцам среди юниоров. Семен с Мирой выступают, вне конкурса, разумеется. Танцуют Пасадену, мечта должна сбыться. Их объявили, выход на танцпол, музыка, проигрыш – СТАРТ…
На краю поляны, дающей начало именуемой в городе «Тропе здоровья», к кормушке, привязанной к дереву прилетела синичка, оперение с галстуком смещенным чуть в бок. С удовольствием вылущил четыре-пять ядрышек из семечек, исполнил трель, как двустишие и упорхнул в лес. У него впереди было еще много дел.