Снятие марксизма

СНЯТИЕ МАРКСИЗМА.

I. О «снятии снятия».

С точки зрения философии «снятие», будучи словом, сказанным один раз не представляет такого же интереса как слово «снятие» произнесенное дважды. Именно потому, что марксизм, сам мыслит себя как определенное снятие некоторых способов мысли (ибо марксизм отрицает «позитивистскую» политическую философию), и утверждает необходимость аккумуляции всепролетарской, классовой силы, он, предпосылает себя к новому снятию. Истинно бесконечное снятие есть снятие снятия. И, если марксизм требует пробуждения силы с целью реэкспроприации собственности, то снятие снятия, прежде всего, есть указание на ограниченность и на конечность существования силы в минуту её первого пробуждения. Снятие снятия есть процедура трансверсии: форма конечной активности силы находит, что то, что удерживает её в качестве силы, то что её аккумулирует есть противоположная сила и, стало быть, бесконечная сила есть интерактивность, рециркулентность, взаимодействие или синергия сил. Поэтому не подавление противоположной силы становится целью снятия, а сообщение истинной бесконечности каждой из сил, реккомуляция сил, и лишь таким образом сообщение равенства каждой из них.

II. О «признании признания».

Но, так как мы знаем, что снятие снятия есть сообщение бесконечности, то, и в отношении всех остальных категорий и, прежде всего, такой категории как «признание» требуется устранение тех ограничений, которые делают данную категорию только конечной. - В марксизме требуется признать, что объективность – истинно существует вне нас. Это признание есть снятие «солипсизма». Но в чем заключается снятие этого снятия? Дело в том, что существуют более высшие формы признания, нежели первое и непосредственное признание факта свободы внешней реальности от нашей мысли. Если мы говорим, что некий объект существует вне нас, то очевидно, что этот объект не есть ещё самая высшая форма реальности: этот объект может быть некогда жившим мамонтом, клеткой на зеркальце микроскопа или пучком нейтронов в адронном коллайдере. И принципиально другое дело если сама реальность так же, как мы является признающей, если она признает нас истинно существующими вне себя... Но, самая высшая форма признания и бесконечная форма признания это признание сопризнавания, ибо лишь та реальность в которой есть сопризнающие сонезависимость и свободу друг друга субъекты, не просто является истинно существующей (так же как всякие атомы), но существующей в высшей форме развития. Поэтому если марксизм утверждает, что необходимо признать объективность свободной от наших мнений и тем ограничиться, то философия, в деле признания, движется дальше и утверждает, что необходимо добиться «признания признавания» и, именно этим снимает конечность «признания» как такового. С точки зрения «снятия снятия» - мы не имеем перед собой высшую форму реальности там, где внутри этой реальности нет сопризнания, где сопризнание не представляет собой бесконечный прогресс сопризнаний.

III. Об «идеальности идеализма».

Поскольку марксизм требует активации внутренней силы класса наёмных рабочих и признает, что активация этой силы связана с действием некой другой силы, то он – требует концентрации и расширения силы наёмных рабочих, требует поглощения сущностью или субстанцией внешнего бытия. Это активное отношение внутреннего и внешнего в самосознании есть идеализм. Марксизм таким образом есть идеализм. Но как было сказано выше, истинный идеализм есть идеализм не одной диктаторской силы направленной против другой и не бесконечный реверс господства и рабства, но идеализм двух сил, двух субъектов, которые видят пользу не в том, чтобы реэкспроприировать фонды друг друга, не в том, что бы господствовать друг над другом, но в среднем термине, в том равенстве противоположных субъектов, которое предоставляет силе возможность не тратить себя на борьбу, а бесконечно рециркулировать через субъекты и генерировать определённую интерполезность, определённый из центра взмывающий «мультипликаторный вихрь», производительный выброс которого есть результат осуществленной имплозии и интенсивной сквозьпроникальности антагональных субъектов. И, так как субъекты в такой системе являются истинно существующими, то есть сопризнающими и, потому, достигающими совершенной реальности, то это взаимопризнание противоположных субъектов есть более высший материализм, чем марксистский. И, так как двойной идеализм силы есть усмотрение истинно бесконечной способности силы, то этот идеализм есть более высший идеализм, чем марксистский. Но «идеальный идеализм» и «признание признавания» это и есть «снятие снятия».


Другие наброски

Ещё раз по поводу диамата.

Коль скоро одна из сторон общественного организма нищает, проваливается и отделяется от другой по причине бессилия высшего класса преодолеть свой эгоизм и сообщить пролетарскому классу импульс воссоединения (интеллектуального и материального обогащения класса рабочих), то в ниспадающем классе не может не зародиться идея отвоевания собственности. Эта идея осуществляет себя как инвариант спинозизма в том смысле, что для пролетария есть только одна творческая субстанция – «труд» и есть только один её представитель - рабочий класс. Свобода этой субстанции заключается в воссоединении рабочего класса с выброшенным и отчужденным из его недр миром продукции – капиталом. Марксистская диалектика есть диалектика этой субстанции и мира продукции, и, если ещё точнее, субстанции и потребительской стоимости, целью которых считается их слияние. Марксизм есть противовес и истинный бич предпринимательского эгоизма (в определенных условиях). Спекулятивная философия не отрицает необходимости названной точки зрения, однако её недостаточность исторически проявляется в том, что «субстанциализм вообще» - не может создать устойчивой политической формы в силу инерционного свойства его умозрительной процедуры – к стерилизации различений, то есть к тому, чтобы стеснять и ограничивать субъективность в её религиозных, художественных, территориальных и мн. др. потребностях. Более высшая точка зрения и более высшая диалектика, если бы ей мог овладеть пролетариат заключается в том, что отвоевание собственности не должно замирать на последнем этапе, что различения как таковые неправильно вычищать из политического универсума, что политический организм должен иметь своим принципом не уничтожение классов и страт, как таковых, а их обоюдное сквозьпроникание, диоправдательный суд, взаимосильное отчуждение, то есть интерсубъектность живого, прозрачного самодвижения и интродуцированность политического организма к синергетической форме «я»=«я». …Марксистская диалектика есть инвариант спинозизма, так как она знает одну чистую и не живую в себе субстанцию. Гегелевская диалектика в политическом срезе исходит не из субстанции, а из свободного духа, который знает различие в качестве необходимого элемента своей бесконечной жизни. Марксистская философия есть моноэнергетическая философия. Гегелевская философия - это система синергиренций и эмерджентность свободных субъектов. Марксистская диалектика есть рассудочная диалектика. А синергирентная диалектика (то есть снимающая эгоизм и переводящая все нигилизмы в аннигилизм бесконечной имплозии) есть диалектика разума.