Высотка 56

Аннотация

Студент университета Алекс не особенно общительный человек. Да и приключения не его конек. Но случайно появившись на вписке, проходившей на крыше одной из городских высоток, оказался в числе счастливчиков, которые выжили в начавшемся зомби апокалипсисе. Самое безопасное – это сидеть взаперти с такими же живыми. Однако, обстоятельства складываются так, что Алексу приходится совершить путешествие через весь город, где бродят опасные зомби и их живые «пастухи», использующие ходячих мертвых, как оружие против живых.

Владислав Терещенко
Высотка 56, или Когда город наводнили зомби

Часть 1

Глава 1

Я увернулся от протянутых рук ходячего, так мы стали называть зомби – носителей вируса, который безвозвратно разрушает мозг, и пригнувшись проскочил под левой рукой, заранее оценив ситуацию. Справа не было никого. Позади метров пять до ближайшего ходячего. А вот слева их пара.
Краем глаза, увидел, как Юлька убрала ловким ударом «длинным гвоздем», так она называла стальной отточенный штырь на деревянной ручке от швабры, какую то замызганную деваху. Наверно, при жизни она была симпатичной. Во всяком случае, одевалась хорошо. Желтая юбка, того же цвета жакет, длинные черные волосы. Студентка, наверно. Собиралась в альма матер и вирус накрыл ее прямо на остановке. Теперь это часть биомассы смертельно опасной для живых людей.
Ходячий будто в замедленном кино повернул в мою сторону голову и уже стал разворачиваться всем телом. Я с силой воткнул отточенную арматуру ему в висок. Их надо гасить с первого удара. Зомби абсолютно не чувствуют и не реагируют на боль. Не удалось убить сразу, придется либо убегать, либо погибать. Чуть промедлил, остальные накинутся мгновенно. Тогда шанс выжить снижается до нуля. А если сбежать одному, то для тех, кто с тобой, все может плохо закончиться. Они ж надеются, рассчитывают, что ты их прикрываешь с фланга.
Это как в римском легионе: сбежал, значит, оставил брешь в строю. В нее неизбежно ворвутся враги и многие твои товарищи полягут. Какие бы храбрые и умелые они ни были. Держать строй! Не зря дезертирство там считалось самым страшным проступком.
Мы, конечно, не такие храбрые и умелые, но, чтобы выжить просто обязаны помогать друг другу, прикрывать. Если бежать, то тоже вместе.
Лучше, конечно, вовремя смыться, а не вступать в драку с зомбаками. Как пелось в детской песне из старого фильма: нормальные герои всегда идут в обход . Если ходячих много, это очень опасно. Зазевался и уже штук пять обступили и вот вот оторвут кусок твоей плоти, вцепившись почерневшими зубами.
Я уперся ногой в спину ходячего и, оттолкнув его, одновременно вырвал арматуру назад. Он рухнул на асфальт. Футболка, джинсы, кроссовки. Угораздило же мужика подхватить эту заразу, которая его превратила в бездумную оболочку. Не то, чтоб жалко стало. Просто констатировал факт. Повидали таких уже массу. Некая внешняя схожесть с живыми перестала волновать. Это зомби. У него одна цель – сожрать тебя.
– Чего завис, Агроном? Не тормози, – крикнула Юлька. – Рванули вперед.
И побежала по улице, на которой до ближайшего перекрестка ходячих всего ничего.
«Просил же так не называть!» – с досадой подумал я и припустил следом. Бежать метров триста. Надеюсь, что за перекрестком чисто. Правда, неповоротливые на первый взгляд ходячие трупы тоже бегают. Но долго разгоняются. И бегут исключительно по прямой, пока не споткнутся или по какой то другой причине не остановятся. Поэтому можно резко свернуть в подворотню. Уже проверено не раз, пробегут мимо. Но проблема в том, что там часто оказываются другие ходячие. Так что, это тоже риск.
Я вдруг опомнился. Где Ник? Он же был с нами!
– Я тут, – прозвучал голос парнишки, который увидел, как кручу головой.
– Держись рядом. Не отставай. Если что, кричи, – наставлял я.
– Да в норме. Ты чего хромаешь?
На бегу речь звучала отрывисто. Одно слово – один шаг.
– Похоже, камушек в кроссы попал. Не вовремя, черт. Добежим до проспекта, достану.
Юлька чуть скинула скорость и поравнялась с нами.
– Может в подворотню? – предложила она.
– Похоже, вирусы, – так Ник называл ходячих, – разгоняются.
Ник мотнул головой, показывая на преследовавших нас зомби.
– Перед проспектом сворачиваем направо, в арку. Там книжный, – сказал я.
– Поняла, – буркнула Юлька.
***
Она помнила этот магазин. Когда мы шли к Ярику в автомастерскую, то прятались там от стаи зомби. Я наобум толкнул прозрачную дверь, в которой на мгновение отразилось мое озабоченное лицо и силуэт, оглядывающийся Юльки. Та открылась. И мы заскочили внутрь. За прилавком у кассы стояла бледная продавщица. Вернее, бывшая продавщица. Завидев нас, скорчила жуткую гримасу и зашипела, протягивая руки.
Юлька, подойдя к прилавку вплотную, и нанося удар своим «длинным гвоздем», тяжело дыша после бега, проговорила:
– На двери написано, что с десяти работает. Видимо, успела открыть, и обратилась тут же за прилавком. Не повезло.
– Сегодня, мы первые посетители, – поддержал я разговор, запирая дверь. – И последние.
– Похоже на то, – весело сказала Юлька, сталкивая на пол с прилавка упавшую на него грудью несчастную продавщицу. – Читай, не хочу.
– О! Новая книга Бакусина «Бумеранг возвращается», – сказал я, беря с полки с надписью «Бестселлер» увесистый том.
– За дверью следи, читатель.
– Тебе надо, ты и следи, – поерничал, но глянул на задвижку на всякий случай еще раз. Закрыта.
Мимо по проспекту двигалась приличная толпа ходячих. Человек… Каких человек? Штук пятьдесят. Основная масса уже прошла и мимо ковыляли отставшие. Удачно заскочили в магазин. С такой толпой вдвоем не вправишься.
– Не поняла, – подхватила шутливый тон Юлька, – кто из нас двоих мужчина и защитник?
– По больному бьешь? Ниже пояса? Женское коварство.
– Ой, а зазвенело то на весь магазин, – рассмеялась она. – Колокольчик динь динь динь.
– Да ну тебя, – не стал отвечать на ее колкости.
Полистал, почитал аннотацию пахнущего типографской краской издания. Хороший переплет, суперобложка. Приятно держать в руках новую книгу. Сейчас их берут в основном бумеры  и иксы . Ну и снобы из миллениалов  и зуммеров . Многие читают электронные. А зря. В бумажных есть что то особенное. Или как сказала как то Ксю, приятная обволакивающая энергетика.
***
Возвращаясь обратно, хотели опять там спрятаться и переждать наплыв зомби. Они, как непрогнозируемый прилив отлив, то появляются здесь, то перетекают в другой район. Так и ходят по городу стаями или толпами. То объединяются, то разъединяются. Все это мало предсказуемо. Просто, как природное явление – ты не знаешь, отчего оно происходит. А кто знает, тот ничего не говорит. Оно просто происходит вокруг тебя и все. Так поначалу и было.
Ник рассказал, что появились некие Пастухи. Так они себя называют. Одеваются в грязно зеленые куртки с капюшонами, стуками и громкими звуками привлекают толпы зомби. Ходячие на громкий звук реагируют и идут на него. Таким образом Пастухи управляют движением толп мертвецов. Сами при этом остаются невредимым. Умудряются улизнуть. И как выяснилось позже, направляют эти толпы на живых людей. Вот же мрази.
До того, как с Ником познакомились, возвращаясь от Ярика и Ксю, попали как раз ловушку, устроенную Пастухами. Слышали удары и не понимали, что на нас ведут агрессивную толпу ходячих. Ник пустил нас в подъезд с кодовым замком. Так он и оказался вместе с нами.

Глава 2

– Хочу нормальный день рождения! – Ксю эту фразу повторила уже в третий раз очень раздраженным тоном. Исходя их опыта общения, вполне могу предположить, следом скажет, я ее бешу и делаю это специально, назло. Все как обычно. Мы встречаемся с ней уже более полугода. И вот таким образом она выносит мозг последний месяц. По любому поводу. Я человек терпеливый, но что то в ней явно сломалось.
– Да кто ж против то? – примирительным тоном проговорил я. – Ты чего истеришь?
Голубые глаза Ксю сверкнули. Показалось, что сейчас чем нибудь в меня бросит. Спокойно подошел к столу, у которого она стояла, и на всякий случай отодвинул вазу подальше.
В этот момент Ксю напоминала разгневанную принцессу из мультика. Вот вот топнет ножкой и прикажет, показывая пальцем: «Палач, отрубить ему голову!» И дай такую возможность, она бы это обязательно сделала.
Я вдруг представил себе, как стареющая Ксю в фамильном замке, кутаясь в соболя типа «мексиканский тушкан», попыхивая кальяном, любуется отрубленными головами возлюбленных и поклонников, развешанных на стенах среди голов оленей, козлов, лосей и носорогов. Я невольно улыбнулся, и притянув ее к себе, обнял.
– Просто твои предки будут на даче. Подумал, что лучше этот вечер проведем вдвоем. Устроим романтический день рождения.
Ксю попыталась вырваться. Это забавно. Уперлась ладонями мне в плечо, и старалась оттолкнуть. Но не тут то было. Я крепко держал ее за талию.
– Пусти, – потребовала она.
– Перестанешь злиться, отпущу, – сказал я, понимая, что все равно придется сделать, так как она хочет. Ее желания закон. Дурное воспитание. Эгоистка. Единственный ребенок в семье, папина дочка. А что делать? Я очень дорожу нашими отношениями.
– Тогда не веди себя, как дебил!
«Грубо», – подумал я, но вслух не сказал.
Продолжая упираться ладонями в плечо, Ксю крутила головой, видимо, ища, чем меня ударить. Ее мелированный хвост, в который заплетены волосы, болтался из стороны в сторону. Стройная и хрупкая фигура с такой прической делала ее похожей на балерину.
Я мельком глянул на наше отражение в зеркале трюмо. Худой высокий чувак в очках с кудрявой шевелюрой держит за талию прекрасную балерину. Какой то декадентский балет. Ей богу. Самсон и Далила в представлении современной молодежи. Хотя, это ж опера, а не балет.
Я рассмеялся. Сегодня решительно был настроен изображать из себя альфа самца. Не к добру это. И я разжал свои «железные» объятья. Ха ха ха! Пора заканчивать с образом мачо. Я обычный студент биолого почвенного факультета универа, типичный ботан, будущий агроном, если не удастся уйти в науку по теме экология почвы.
– Хватит ржать! Не вижу ничего смешного, – недовольно проговорила Ксю, освободившись из объятий.
– Ну, извини. Как скажешь, – попытался изобразить раскаяние. Но на самом деле, это напоминало какой то спектакль. На что тратим время? Ее родителей дома нет. Вдвоем в пустой квартире. А инстинкты и влечение никто не отменял. Вместо интересного, что может делать парочка влюбленных, а я уверен, это так, выясняем отношения. Причем, всего лишь сказал, нафига эта вписка  нужна? Может что попроще? И понеслось. Вулкан страсти выплеснул тонны лавы негатива.
Придется терпеть ванильных няшей, которые по сути и не ванильные, и не няши, а обычные студентки, котанов тусовщиков и прочих дофига о себе думающих личностей. Наверняка, заявится воздыхатель Ксю и друг «еще с пеленок» Ярик. И придется смотреть, как исходит слюнями, мысленно раздевая мою девушку, и пытается байтить  очкастого, то есть меня. Ксю и так, все уши прожужжала, какой он хороший на самом деле. Вот это – «на самом деле» и непонятно. Типичный гопник. Какая то шиномонтажка ему от отца по наследству досталась. Так он теперь не пацанчик, а бизнесмен. Это, наверно, у них в ранге старший гопник. Что то типа: гопарь или гопарь супервайзер. Хотя, кто такой супервайзер они даже не знают.
Я как то у Ксю спросил, почему не Ярика, а меня выбрала? Она рассказала печальную историю, почти шекспировскую, про Монтекки и Капулетти.
Их отцы дружили еще со студенчества. Поженились почти в одно время. Вместе ездили на отдых семьями. Ксю и Ярик тоже дружили с детства. А потом отец Ярика решил, что быть инженером на заводе не комильфо и занялся бизнесом. В гаражах открыл шиномонтаж. Родители Ксю и Ярика стали реже встречаться. Но пока жили в одном доме, Ксю с Яриком продолжали дружить. Через некоторое время Ярик с предками переехал в бабкину квартиру в другом районе города, когда та ушла в мир иной. Свою они продали. Отцу Ярика понадобились деньги на расширение бизнеса. Друг уехал, а дружба осталась. Так или иначе, виделись, общались, перезванивались. Так Ксю сказала.
Со временем отец Ярика стал превращаться в форменного бандита. Манера разговора превратилась агрессивную. И сын у него этого нахватался. Родители Ксю были очень недовольны, что она продолжает дружить с этим хулиганом. Сами уже перестали общаться семьями. От слова совсем.
А потом отец Ярика повесился. Непонятно почему, кстати. Вроде и долгов больших не было. Он сильно выпивать стал. Практически, трезвым, как сказала Ксю, его уже никто и не видел. Всегда «навеселе». Может и на наркоту подсел. Вот с перепоя это и случилось. Просто устал жить или привиделось что. Никто толком ничего не знает. Доказательств, что его повесили, не нашли. Следствие показало: это самоубийство.
Родители Ксю стали еще более настойчиво говорить, что Ярик ей не пара. Пусть найдет нормального умного парня. А для Ксю мнение отца очень важно.
***
Я тогда уже год подрабатывал на кафедре лаборантом. Предки деньгами не снабжали. Жил сам по себе. Как поступил, так и свалил из дома. Родители не особенно опечалились. Их больше сестра интересовала. Вокруг нее танцы с бубнами все устраивали. А я так… случайность. Ушел и ушел. Одним ртом и головной болью меньше. Сестренка у меня прикольная. Надеюсь, все у нее будет хорошо.
В один прекрасный день декан распахнул дверь в лабораторию и пропустил вперед себя девушку. И прямо с порога:
– Знакомься. Кристина Свияж, – представил он. – Так же будет работать лаборантом.
– А я что не справляюсь? – не отвлекаясь от пробирок, спросил я.
– По штату положено два лаборанта, – объяснил декан.
– Чья то дочь или племянница?
– Но, но! Ты палку то не перегибай. Тоже мне умник нашелся. Без премии останешься, – строго сказал декан.
– Простите. Природное любопытство.
Я пожал плечами. Премия? Ее, итак, как кот наплакал.
– Осваивайтесь, Кристина. А ты не вздумай ее обижать.
Декан потряс пальцем перед моим носом.
– Даже в мыслях не было.
Когда за деканом закрылась дверь, я, наконец, рассмотрел новенькую. «Симпатяшка!», – автоматически мысленно оценил я. Ксю потом со смехом рассказывала, что устроилась на самом деле по знакомству, через отца. И было забавно смотреть, как декан пытался это скрыть. Ее планы были найти себе какого нибудь перспективного умника в мужья. Отец так хотел. Поскольку на кафедре, кроме меня все женатые старперы, то я оказался самым предпочтительным вариантом. Как то она откровенно призналась, что я ей сразу понравился. Но виду не подала.
– Биолого почвенный? Будущий агроном и аспирант? – я услышал в ее голосе некоторый сарказм.
– Угу. Буду заниматься экологией почвы, – прикинулся, словно не замечаю явного подтрунивания. Вообще, симпатичным девушкам позволено многое.
– Короче, наукой?
– Да.
– Алекс – это Саша? – разглядывая меня продолжала расспросы Кристина.
– Нет. Алекс в моем случае – это Алексей, – объяснил я. Приятно, что такая красотка интересуется.
– А я – Ксю.
– Ты ж Кристина. Почему не Крис? – спросил я.
– Фу! Не называй меня так. Ненавижу это имя, – ее аж передернуло.
Я пожал плечами:
– Хорошо. Не буду. Ксю короче и прикольнее. Тебе очень идет.
По моему субъективному мнению, Кристина подходило больше. Но это все дело вкуса. Хочет быть Ксю, пусть ею и будет. Мне то что?
***
В общем, решила устроить на день рождения вписку на крыше, над своей квартирой. Выяснила, что соседи будут на даче. Дай бог никто полицию не вызовет.
Планировалось человек двадцать. Все университетские. Со стороны только Ярик и ее двоюродная сестра Юлька. Видел ее пару раз. Веселая и милая девчонка. Как особенное достижение, Ксю сообщила, что придет Дэн. Обычный тусовщик. Шарится по всем впискам. Я его по универу знаю. Пару раз даже общался. Он хвастался, что ходит по впискам получить одноразовый секс. Как бы оно и понятно. Дело молодое. Но что то в нем было такое гниловатое. Неприятный типок. Лично мне он ящерицу напоминает: скулы, тонкие губы и широкий рот. Хотя, судя по его рассказам, девушки иного мнения. Чем то он их привлекает. Не иначе самовлюбленностью.
Ксю он нужен был, так как она рассчитывала, что он с собой еще несколько человек приведет. По ее мнению, приход Дэна – это удача. Я, конечно, не уверен, но зная взрывной характер Ксю, решил не комментировать. Закончится вся ерунда со впиской и жизнь пойдет, как и прежде.
– Вика – моя одногруппница тоже обещала подойти вместе с подругой Лёлей. Она как узнала, что Дэн будет, так сразу без вопросов – приду. Наверно он ее краш , – рассказывала Ксю двоюродной сестре Юльке.
«Ага, – подумал я с сарказмом, – тихая няша с синими волосами Вика, висящая на анимэ и хентай и ее подруга бодипозитивщица Лёля. Компания подбирается веселая. Это куда интереснее романтического вечера.»
Выяснилось, Ярик не с пустыми руками заявится. Он спонсирует спиртным. Важный человек, елы палы!
Примерно за час до начала, позвонил и сообщил, что подъехал.
– Алекс, – деловым тоном сказала Ксю, – спустись и помоги Ярику.
– А он инвалид что ли? Сам не поднимется?
Не хотел я с ним пересекаться. Какие то у него постоянные идиотские подколы. В общем, не заладились у нас отношения. По понятной причине: он все пытается Ксю доказать, что лучше его никого на свете нет. Смотрится это уныло. И раздражает.
– Очень смешно, – укоризненно сказала Ксю. – Там надо помочь ящики с выпивоном и запивоном поднять.
Могу ли я – верный паж своей принцессы не подчиниться? Вздохнув, поплелся к лифту.
– Я с тобой, – сказала Юлька выходя следом.
Я пожал плечами и коротко произнес:
– Пошли.
Сразу понял, что Юлька не из тех, кто просто стоит и молчит, делать вид, будто считает количество жвачек, прилепленных в углу лифта какой то школотой. Она начала объяснять так, будто разговор уже начат ранее:
– Да надоело слушать Крыську про всех этих ванильных котанов  и няшей . Уже сами себя перестали людьми называть. Скучно это все.
«Наш человек», – подумал я.
Двери лифта закрылись, и он медленно пополз вниз.
– Я тебя понимаю.
Юлька обрадовалась:
– Тоже не любишь все эти вписки, тусовщиков и прочих бездельников с уровнем интеллекта ракушки?
– Угу. Среди них, конечно, попадаются интересные люди, которые хотя бы книги читают и артхаус смотрят, но это бывает нечасто. Вопрос можно?
– Давай.
– Если они тебя раздражают, то зачем ты пришла?
– А ты?
– Ну, я парень Ксю. Обязан ее поддержать в таком непростом деле. Да и день рождения…
– Так и я из за него, – перебила она меня. – Крыська пригласила, не отказываться же.
– Понял. А чего ты ее Крыськой зовешь?
– Ну так Кристина – Крыська. Мы с детства всякие обидные прозвища друг другу давали, – объяснила Юлька.
– А она, как тебя называла?
– Самое обидное – Дулька.
«Не особенно то и обидно,» – подумал я, но вслух не сказал.

Глава 3

Лифт мягко остановился. На табло высветилась цифра 1. Двери, тихо шурша, открылись. Я пропустил Юльку вперед. Она улыбнулась и на ходу заговорщицки произнесла:
– Ты только ей не говори, что при тебе ее так называю. А то Крыська – девушка впечатлительная. Начнутся обиды. И получится, что я ей настроение испортила в день рождения. Закончится, можно. Там уже пофигу, – последнюю фразу она сказала, весело распахивая подъездную дверь.
Я шагнул следом, чуть не споткнувшись о невысокий порожек. От падения спасла закрывающаяся дверь, о которую оперся рукой. Яркий солнечный свет ударил по глазам. И после прохладного подъезда сразу почувствовал жар прогретого бетонного крыльца.
– А! Юлька привет, – послышался голос Ярика. – Решила помочь ящики унести? Ценю!
– Щас, – весело в тон ответила Юлька. – Воздухом вышла подышать и на цветочки полюбоваться.
– Да ладно! Там вон коробка с рафаэлками. Унесешь?
– А, это запросто. Люблю рафаэлки.
Ярик достал из кузова темно зеленого пикапа упаковку и вручил ее Юльке.
– Агроном, – обратился он ко мне, – держи пивас.
Принимая пару больших упаковок баночного пива, угрюмо буркнул:
– Я не агроном.
– В натуре? А кто? – наигранно удивился Ярик.
– Алекс.
– Ну, так неси Алекс агроном. По пути там заодно и почву прозондируй.
«Началось! Как смешно. Ха ха,» – подумал я и пошел в подъезд. Юлька смотрела на нас, придерживая дверь спиной и прижимая к груди упаковку с конфетами.
– Горя, помощь нужна? – спросил, выглянув из окна машины улыбчивый паренек.
Горя? А! У него ж фамилия, кажется, Горюнов.
– На вас по паре ящиков. Гребите сюда, поможете, чтоб десять раз не ходить. Санек, прихвати упаковки с колой.
Я на секунду оглянулся и увидел, как из машины вышли два одинаковых человека. «Близнецы, наверно», – мелькнула мысль. И тут же сам себя назвал мистером Очевидность. Мое первое серьезное научное открытие – похожие люди могут быть близнецами. Это я сам прикалываюсь над собой. Вроде, как со стороны. Мне такое всегда помогало выйти из ступора или отстраниться от негатива при общении с токсичными людьми. ЧСВ – чувство собственной важности восстановлено. И я шагнул в прохладу подъезда. Юлька зашла следом. И перед тем, как закрылась дверь, услышал голос Ярика:
– Стой, дверь держи!
И она закрылась. Щелкнул магнитный замок. Мне показалось, что Юлька это сделала специально. Я вопросительно глянул на нее. Она, улыбаясь пожала плечами.
– Ничего, пусть Крыське позвонит. Она через домофон откроет.
– Можно же открыть изнутри, – возразил я.
– А нужно? Мы уже в лифте, – уверенно сказала Юлька, не обращая внимания на стук в подъездную дверь и нажала на вызов лифта. Он тут же открылся.
Я был ей благодарен. Не хотелось с этой гопкомпанией ехать в тесном пространстве.
«Топливо» для вписки подняли сразу на крышу. Солнце уже не пекло, а поверхность за день прогрелась как надо. Небольшое строение с лестницей давало тень. Туда и поставили ящики.
– Спасибо парни, – сказал Ярик близнецам. Позвоню, когда меня забрать нужно будет.
Те закивали и исчезли.
– Это кто? – поинтересовалась Юлька.
– Санек и Витек – мои работники, – важно ответил Ярик. Да уж, нравилось из себя босса корчить. Прямо крестный отец: я им сделал предложение, от которого они не в силах были отказаться. Мой сегодняшний внутренний рофл  продолжался.
– Так чего, пусть бы оставались, – сказала она.
– Да у них там заказов куча. Завтра утром клиенты уже придут за тачками, – объяснил он.
Мы вынесли всякие сидушки, стулья и столики на крышу. Юльку отправили в квартиру дежурить у домофона.
***
Первыми пришли Вика с Лёлей. Вика сразу спросила про Дэна.
– Не переживай, придет. Вот только сейчас в вотсапе написал, – ответила ей Ксю.
Подруги скромненько присели на пуфики и начали копаться в телефонах.
– Одиннадцать вечера. Быстро темнеет, – сказал я стоявшей рядом Юльке, которая от скуки поднялась на крышу.
– Как всегда, – ответила она, вглядываясь в вечерний город, который стал высвечиваться огнями.
– Лёля говорит, на такси ехали. И водитель рассказал, что город весь гуляет. Все странные какие то. Как пьяные ходят. Или под наркотой. Не везде, но на отдельных улицах. Вроде, не праздник.
– Суббота.
Я пожал плечами.
– Тааак! – послышался за спиной голос Ксю. – Просила ж тебя быть внизу. Ты мне сестра или кто?
– Или кто, – недовольно буркнула Юлька. – Я тебе двоюродная. Там скучно одной сидеть.
– Юлечка, ну пожалуйста, – просящий тон и бровки домиком! В последнее время это редкость для Ксю. – Возьми вон Алекса с собой. Он тебе что нибудь интересное расскажет. Алекс? – обратилась она ко мне уже другим тоном.
– Ладно, – кивнул я так, что очки съехали на переносицу. И повернувшись к Юльке с многозначительным видом указательным пальцем опять их подвинул обратно. – Пгойдемте с, милочка. Нас ждет много интегесного, – изобразил я нашего преподавателя по «Эволюции фитоценозов  и агроэкосистем «.
Юлька хихикнула. Иногда приятно из себя клоуна изобразить. Когда есть благодарные зрители. Краем глаза я увидел удивленный и недовольный взгляд Ксю. Он будто мне говорил: «Что это было сейчас? Шутка? Смотри мне! Чтоб без вольностей». Хотя, могло это и показаться. Хотелось верить, что ей не все равно. И я двинулся к спуску вниз.
***
Как то народ не особенно рвался на вечеринку. По моему скудному разумению и ограниченному знанию этой субкультуры, вписка на крыше с музыкой и выпивкой – это просто ауф – аналог древнего круто и супер. Ванильных  няшек, особливо винишко тян  это должно привлекать, как насекомых на кусочек сахара. А котанам и кунам  всегда хорошо, где есть поддатые девчонки, музон и всякие стимулирующие средства. Я про алкоголь. Про остальное даже думать не собираюсь. Хотят выжигать свой мозг, их личное глупое дело.
Вечно чувствую себя маргиналом и отщепенцем в этом скопище комплексов неудовлетворенности и протеста против родительской опеки. Вот я, например, свалил от предков при первой же возможности. У меня такое чувство, что они даже рады. Как говорится, чувак с возу, семейной кобыле легче. Как там в песне «Дорожная» у певца и шоумена Шнура: «Ехай на …й навсегда!» Шнур был же нормальный перец, пока не стал из себя цивила  корчить и политикой не занялся. Тут же его образ в майке алкоголичке и трениках превратился в сценический костюм опустившегося Пьеро, который снимает грим и дешевые тряпки с лосинами, а потом идет «читать стихи проституткам и с бандюгами жахать спирт». Вернее наоборот: отдает майку и треники своему костюмеру, а сам, сверкая вновь отбеленными зубами, одевает костюм от Версаче и идет в кабак есть омары. Там, где женщины с пониженной социальной ответственностью и алкаши – интеллигенты в пятом поколении. Эти всегда на месте вокруг таких личностей.
Что то я распереживался. По большему счету, мне по барабану. Живет, как считает нужным. И молодец. Раньше он мне нравился, сейчас нет. Тоже нормально. Я ж расту над собой. Кумиры уходят в прошлое неловко стирая слезу и махая на прощание платочками. Их там вдали заждались новые толпы кричащих и визжащих малолеток. Впереди другая жизнь и новые кумиры. А я тайно живу в лаборатории, скрывая это от руководства кафедры и охранников.

Глава 4

Это временно. Но уже третий месяц. Прижился, как таракан за плинтусом. Тут все есть, можно хоть всю ночь тихо сидеть себе на халявном интернете или выполнять задания руководства. Меня и ценят столько лет, что я никогда не подвожу. Пусть не высплюсь, но сделаю. Декан, я так понял, знает, что тут ночую. Он как то зашел и сказал, будто в этом месяце выписал прибавку к оплате. Спасибо, добрый человек! И спросил, может мне общагу выбить? Я ему сказал, что там мне работать не дают. Шумно, весело и все такое.
– Эх, странный. Если бы вернуть студенческие годы, я бы наоборот отрывался по полной. А то перефразируя Островского: становится мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Жена, знаешь ли, дети и лишний вес с нарушением обмена веществ. Наука никуда не денется. Для меня в ней только смысл и остался. Жена к коту относится лучше, чем ко мне, дети выросли и деньги клянчат. Живи весело, пока молодой. Будет что вспомнить. Я попробую тебе выбить комнату в семейном общежитии. Там потише и поспокойнее.
Да хорошо бы. Но пока молчит. Хотя еще неделя после разговора не прошла. Ждем с, так сказать.
Он вышел, напевая под нос: «Вечно молодой и вечно пьяный.»
***
Вообще, конечно, мои скитания – это отдельная история. Поступил и сразу удалось общагу получить. Все бы хорошо, но там поселились толпой какие то отморозки, которым в кайф щемить ботанов.
Сидишь себе изучаешь умную книгу по цитологии . Вдруг забегает какой то пьяный чудик, гасит свет. Потом в комнату врывается толпа ушлепков и начинается месилово. Не драка, типа бой противников, а месилово! Тебя и тебе подобных бьют и все. Я, в отличии от соседей отбивался, как мог. Пока не оказывался запинаным под кровать. А потом эта шобла выбегала и исчезала в темном коридоре. Мы знали кто это. Я как то пошел на разговор с ними. Другие мои соседи не поддержали. Испугались. А мне пофиг. Я им не чмо. Хоть и ботан очкастый, но со школы приходилось сталкиваться с таким личностями. И не всегда только мне прилетало. Им тоже доставалось.
Ну вот. Зашел в комнату к этим буллинерам . А они:
– Ничего не делали. Это не мы. Ты чо нас обвиняешь? А за слова хочешь ответить? Слышь, чмо? Вякнешь кому нибудь, будешь огребаться каждый день. Понял?
Короче, моя жизнь в общаге была хорошим негативным опытом. Подумал, что один против восьмерых? Математика по числам не бьется. Снял комнату недалеко от универа. К этому моменту уже подрабатывал на кафедре лаборантом. Мог как то оплачивать. Но у хозяйки сынуля вляпался в мутную историю и ему пришлось выплачивать деньги. Хозяйка решила сыночку кровиночке помочь и подняла цену за проживание. Мне стало не по карману.
Временно приютил мой друг художник. Как там динозавр русского рока Никольский пел: «Мой друг – художник и поэт…» Это про Артёма. Так его зовут. Тонко чувствующая личность. Спокойный, как удав. У него мастерская при театре. Какое то время мог жить там. Потом кто то из добрых творческих коллег настучал директору театра и тот попросил… Нет! Потребовал выгнать бомжа с территории театра. Там одного подотчета на пару миллионов. Ага, прямо олигархат, а не театр. А мастерская – дача начальника ГИБДД с золотыми унитазами и борзыми щенками.
При этом разговор происходил в моем присутствии. Директор ворвался в мастерскую, что называется, с заранее свирепым выражением лица. И сходу давай орать на Артема:
– Развел ночлежку и бомжатню!
Ну да, я ж похож на бродягу и алкаша. Одет опрятно, в очках. Сижу себе молчу. После слов:
– Чтоб этого урода здесь сейчас же не было!
Я возразил, как полагается интеллигентному человеку:
– Я не урод.
– Артем… Как тебя там хрен по батюшке?
– Михайлович, – ответил мой друг.
– Да плевааать! – заорал директор. И от натуги его круглая лысая голова начиная с лица покрылась красными пятнами. – Скажи этому выродку, Артем, что, если он не закроет свой поганый рот, разевать его будет в КПЗ районной полиции.
И вышел, хлопнув дверью.
– А что это он так меня возненавидел? – спросил печального Артема.
– Да он не только тебя, он человечество ненавидит, – с тоской в голосе проговорил Артем. – Половина труппы такая же. Друг другу какие то гадости вечно подстраивают. Интриги и все такое.
Он помолчал. Мне как то его по человечески жалко стало. Артём похож на бедного унылого воробья. Через несколько секунд молчания, он, подавив в себе неловкость заговорил:
– Старик, ты извини, но придется другое жилье искать.
– Понял. Без проблем, – а сам лихорадочно соображал, что делать.
– Есть куда пойти?
– Найду. Спасибо, что приютил.
Глянул на время. Вечер только начался. Можно было, конечно, к предкам вернуться, но неохота. Пусть себе живут спокойно. Это ж я в семью сумятицу вносил по их словам. Только как, непонятно. Ну, да ладно. «Вкусив свободу полета, всегда ты будешь ходить по земле смотря в небо,» – вспомнились слова великого Леонардо да Винчи. Не хотелось к предкам: поздно не приходи, это не трогай, то не бери. Пошел тогда в университетскую лабораторию, обдумать житьё бытьё. Там и остался. Душ есть, туалет отдельный. Даже тренажерка, которая всегда закрыта. Комната отдыха возле деканата. Там микроволновка, холодильник. Живи, не хочу. И по вечерам никого кроме бестелесных духов и меня. Рай, не иначе.
К семи утра уборщица приходит. К этому времени я уже должен быть проснувшимся и работать, делая вид, что пришел недавно. Анна Игоревна как то спросила, мол, не живу ли я тут? Ответил, просто рано прихожу. Кивнула и больше не спрашивала. Но такое ощущение, что это она декану настучала. Конечно, исключительно из добрых побуждений.
Понятно, затворник то я еще тот, но свидания с Ксю и ее идея вписки – это для меня возможность вернуться в нормальный мир к людям. А то одичаю совсем, как Робинзон.
***
Не успели мы с Юлькой зайти в квартиру, как позвонила Ксю. Сказала мне подняться обратно. Так и сделал. Непонятно для чего. Просто попросила:
– Будь здесь.
И всё. Хорошо.
Заявился Дэн. Такой всегда на позитиве, с маленьким рюкзачком, в клубных «очочах». Протянул мне свою вялую ладонь. Не люблю вот такого. Рукопожатие должно быть рукопожатием. А тут, как одолжение делает. Наверно думает, мужикам так и следует себя вести – надменно. Но ведь это похоже, будто аристократка 19 века подает руку для поцелуя кавалеру. Только ее почему то пожимают.
Улыбнулся от этой мысли. Видимо, со стороны выглядело, что я рад его видеть, так как Дэн расплылся в ответ. Я наконец увидел улыбку рептилойда. О них все говорят, но только мне посчастливилось лицезреть. Знал бы Дэн, о чем я думал. Ха ха! Уморительно.
Я глянул на Вику. Та продолжала сидеть на пуфике, но не сводила глаз с Дэна. Но тот делал вид, что не замечает ее совсем.
Ксю, увидев его, подскочила с обнимашками.
– Дэнчик, привееет, – протянула она. Я ее, конечно, люблю, но вот эта фальшивая игра, как то раздражает. Бутафория радости с ответным привееет. Голоском с противными манерными интонациями. В их богемных играх это, наверно, должно означать принадлежность к узкому кругу посвященных. Только во что? Хм…
– Придут твои? – озабочено и с некоторой надеждой спросила Ксю.
– Обещали. Но я пишу, никто не отвечает. Даже как то странно. Слушай, что у вас за район? Ко мне какие то джанки  докопались. Иду, а они рычат, шипят, руки тянут. Еле сбежал. Серьезно. Висят на чем то крутом.
– Да нормальный район. Есть, конечно, нарики, но по улицам не шастают, – ответила Ксю.
Юлька поднялась на крышу.
– Мне там еще сколько сидеть? – спросила она у Ксю.
– А если кто то придет, как он попадет в подъезд? – вопросом на вопрос ответила та.
– Ой, да чо паришься? – манерно проговорил Дэн. – Если мои, то отправят в вотсик  или телегу, а твои напишут тебе. И все. Зачем их караулить?
– Вот и я говорю, – обрадовалась Юлька.
– Хорошо, – недовольно буркнула Ксю. – Дэн, – кивнула она в сторону Вики, – вон твоя краш.
– Угу, – загадочно проговорил тот. Но заметив, что Вика наблюдает за ним, сделал вид, что пофигу. «Не впечатлила?» – подумал я. Странный он все же. Впрочем, а кто тут не странный? Паноптикум, включая меня.
Музыку сделали громче. Значит, все началось. И что никакого пафоса, поздравлений и прочих общепринятых вещей? Ну, я то думал, что все будет, как на обычном дне рождения. даже речь заготовил: ты – лучик света, пробивающийся сквозь облака мрачных будней и прочая фигня. Я ж должен как то соответствовать теме. Но, если ничего такого не будет, то даже лучше. Хоть эту слюнявую ерунду не придется говорить. Не люблю сентиментальность.
Юлька с банкой пива в руках танцевала в компании Ярика. Я прямо засмотрелся. Она такая свободная, раскованная. И ей «до лампочки» на всех. Она просто получала удовольствие.
Ярик старался изо всех сил соответствовать, но его движения были больше похожи на циркуль: согнулся – разогнулся, согнулся – разогнулся. И перебирать ногами, будто давит кого то: раз – два, раз – два. В общем, контраст сильный. Тем более хороша была Юлька. Она легкая и, когда кружилась, то ее темные волосы поднимались веером и тут же опадали обратно на плечи.
Я настолько увлекся, что забыл про Ксю. Та стояла спиной ко всем и смотрела на ночной город. «Надо подойти и утащить ее танцевать», – решил я. Хотя это я делать не умел, и не любил. И, скорее всего, просто похож во время танца на переступающую с ноги на ногу цаплю. Главное делать это в ритм. Тогда это будет называться танцем. Но я же должен быть романтиком. С точки зрения банального практицизма – это необходимая плата за отношения. Если честно, то не такой уж черствый ублюдок, каким сам себя представляю. Мне вдруг захотелось подойти, быть рядом с ней, вдыхать аромат ее духов и смотреть на ночной город.
Я так и сделал. Встал рядом и взял ее за руку. Руку она не выдернула. Это был хороший знак. Но не повернулась и даже не посмотрела на меня. И тут я заметил, что на ее щеке в лунном свете блеснула капля сбегающая вниз. Она оставляла узенькую мокрую дорожку. Ксю порывисто ладонью смахнула слезу.
– Что случилось? – спросил, наклонившись к ее уху. И тут же ощутил смесь ароматов из шампуня, духов и какой то косметики.
– Почему они не пришли? – шмыгнув носом спросила ночной город Ксю.
– Кто?
– Все они…
– Все, кому надо здесь. Вон Юлька танцует с твоим другом гопником…
– Яриком, – тихо вставила она.
– Ну, да. Вон девчонки. Даже эта ящерица с детским рюкзачком – Дэн, приполз, – кивнул в сторону тусовщика, который что то внимательно разглядывал в смартфоне.
Обнял ее за талию и несильно прижал к себе. Ксю сначала положила голову мне на плечо, а потом вдруг посмотрела, повернулась и прижалась к моей груди. Мне захотелось обнять крепко крепко и не отпускать. Я поцеловал ее в щеку. И мои губы ощутили солоноватость пробежавших слез. Потом я нашел ее губы. И она ответила на поцелуй. Мы стояли и целовались на крыше многоэтажки высотки 56 прямо над ночным уже городом, который светился огнями улиц.
Ксю вдруг высвободилась из моих объятий и потащила вниз в квартиру. Мы все же остались вдвоем. Ненадолго, но этого было достаточно.
***
Ярик посмотрел след уходящей Ксю со своим агрономом и спросил у Юльки:
– Куда это они?
– Догадайся с трех раз, – с сарказмом произнесла та и отхлебнула из банки.
– Понятно, – немного разочарованно, явно с завистью проговорил Ярик и, подойдя к ресиверу, который выполнял роль еще и усилителя, крутанул ручку на минимум громкости. – Девчонки, пить будете?
– Я буду, – подала голос Лёля.
– А подруга твоя? – Ярик показал рукой на Вику.
– Нет. Я пас, – ответила Вика.
– Эй, с телефоном, – обратился он к Дэну. – Пьешь?
– Мне пиво, – еле внятно пробурчал тот, не отрываясь от экрана. – Офигеть, – тихо произнес Дэн. Что то он увидел поразительное.
– Я тебе официант, что ли? – грубо бросил Ярик. – Сам подойди своими ходилками и возьми.
Дэн промолчал.
– Что тут есть? – спросила подошедшая Лёля.
– А ты компанейская, – оценил Ярик улыбаясь.

Глава 5

Юлька вновь добавила громкость, и музыка заполнила пространство.
Вика поднялась с пуфика и подошла к Дэну.
– Поговорим? – спросила она.
– Сейчас, – Дэн поднял палец вверх, мол, подожди немного. – Капец крипово !
В видео, которое смотрел Дэн раздавались какие то жуткие крики и голос за кадром с неподдельным ужасом говорил:
– Я прямо сейчас это вижу. Сам еле сбежал.
В телефоне раздался жуткий крик девушки. Голос продолжал:
– Вы это видели? Они ее разорвали на части. Это армагеддон.
– Дэн! – настойчиво проговорила Вика. – Послушай меня.
Он не обращал на нее внимания. Она ударила по телефону в его руке. И тот упал на покрытие крыши.
– Ты должен меня выслушать, – закричала на него Вика. – Хватит залипать на трубу .
– Ты чо овца! – крикнул на Вику Дэн и толкнул ее в плечо.
***
Мы поднялись на крышу. Лично для меня вечер, что называется уже удался. Настроение Ксю тоже вернулось. Нет ничего лучше, чем остаться вдвоем в пустой квартире. И ей уже похоже стало плевать, что ее пришли поздравить только шесть человек. Она как вечная спичка – зажигается, гаснет, опять зажигается. Сейчас она стала сама собой. Тем более, что в комнате я припрятал букет роз. Это все что я смог купить на свою зарплату лаборанта. Но она и этому обрадовалась. Обычно более требовательна ко мне последний месяц.
Ксю быстро подошла к столу. Поискала что то взглядом. И пытаясь перекричать музыку проговорила:
– Где то было шампанское? Ярик, наливай.
Она показала ему на бокал, стоящий на краю стола.
Но Ярик вдруг быстро рванул в сторону Дэна и Вики. Там что то происходило непонятное. Я краем глаза заметил, что подбежавший Ярик пытается схватить девушку за руку, а та уже опрокидывается назад, споткнувшись о невысокое ограничение на краю крыши. И вдруг она просто исчезла. Провалилась во тьму.
Ярик злобно посмотрел на Дэна. А тот как то испуганно заверещал:
– Я не виноват. Я не виноват!
Тогда он схватил Дэна за горло. Тот, хрипя пытался что то сказать:
– Я… Я…
Что то прошипел. Я не разобрал что. И Ярик его отпустил. Дэн упал на колени и держась руками за шею пытался отдышаться.
Я выключил музыку. Наступила тишина. Не просто стало тихо, а именно тишина, будто все звуки вселенной перестали существовать. Не слышался шум двигателя редких в это время автомобилей, не проносились байкеры, которые обычно катались по ночам. В этой тишине было что то жуткое. Честно, я, как и присутствующие, просто стоял, как парализованный. Каждое движение давалось с трудом и двигаться себя надо заставлять усилиями сознания.
Ярик подошел к столу и налил себе виски. Выпил залпом. Ксю наблюдала за ним.
– Что это было? – нарушила молчание она. Голос прозвучал как то тихо, неуверенно.
– Я не успел ее поймать. Вика… упала… с крыши, – как то отделяя слова друг от друга ответил Ярик. Говорил это морщась от крепкого напитка, и уткнувшись носом в согнутый локоть, шумно втягивал воздух.
Я заставил себя выйти из оцепенения, и пройдя мимо Дэна к краю крыши, посмотрел вниз. В свете фонарей на асфальте лежало тело девушки.
– Ты ее столкнул? – спросил я Дэна.
– Неееет! – завыл он. Похоже, что ему было очень страшно. – Ярик, скажи.
Все повернулись к Ярику. Он буравил глазами стоящего на коленях Дэна. Тот, закрыв лицо руками раскачивался вперед назад. Ярик плотно сжал губы. Казалось, что он что то хочет сказать, но заставляет себя молчать. И в нем борются две силы.
– Подтверди, – опять взмолился Дэн.
Ярик распрямился. Всунул руки в карманы джинсов и глядя на Ксю уверенно произнес:
– Я видел, как она стала отходить спиной к краю крыши. Хотел ей помочь. Удержать. Подбежал в тот момент, когда она уже запнулась о бордюр на краю и начала опрокидываться назад. Я пытался ее схватить за руку, но не успел. Почему именно там не оказалось защитного забора или как он называется? Вот такого, – и он указал на поручни на противоположной стороне крыши.
Похоже, что Ярик единственный, кто сохранил хоть какие то остатки самообладания. Ксю оглядывала всех с растерянным видом. Похоже было, что она просто не может поверить, что все случившиеся правда. И произошло на ее глазах.
– Какое это сейчас имеет значение – есть забор, нет забора, – мой голос звучал сухо и отдаленно.
Я был не уверен, что это называется поручни. Скорее всего не так, но какая разница? Вот то, что сейчас лезло в голову, ситуацию никак не исправляло. Да можно ли тут, вообще, что то исправить?
– Что теперь делать? Кошмар, – тихо проговорила Ксю.
Лёля так и стояла с открытым ртом. И только переводила взгляд с одного на другого. Она то разводила руки в стороны, то прижимала к груди. Выглядело, будто она хочет сказать, но внезапно разучилась это делать.
– В полицию надо звонить. И в скорую, – сказала Юлька.
– Тебе надо, ты и звони, – грубо оборвал ее Ярик. И повернулся к Ксю: – У меня же условка. Меня просто посадят. Даже если не виноват. Ты же знаешь.
– Вызвать скорую и полицию все равно надо, Ярик, – настаивала Юлька.
– Юлька права, – вмешался я.
– Да ты бы вообще… – махнул в мою сторону рукой, будто пытался отодвинуть.
– Что вообще? – тихо, но твердо сказала Ксю.
– Короче, вызывайте кого хотите, но меня здесь не было, – Ярик был на взводе. – Я сваливаю. Иначе я на зону загремлю. Слышите? Я серьезно. Мне уловный срок заменят на отсидку.
Он медленно оглядел всех.
– Я вас прошу. Я не виноват в ее падении. Я, наоборот, пытался спасти.
– Я не скажу, – проговорила Ксю. – Я все понимаю.
– Агроном, – обратился он ко мне.
– Ладно, не было тебя, – я уже продумывал, что придется говорить следователям.
– Да не ссы ты! Все будет нормально, – согласилась Юлька.
Лёля просто кивнула, и закрыв лицо руками села на пуфик.
– Слышь ты, ушлепан, – обратился он к Дэну. – Меня здесь не было. Понял? Не слышу!
– Я понял, – пролепетал тот.
Ярик подошел к нему вплотную и тихо произнес:
– И я тебе ничего не должен.
Он, больше не говоря ни слова скрылся в строении с лестницей вниз.
После его ухода мы с Юлькой стали звонить в полицию и скорую. Но и там, и там, никто трубку не брал. Именно, что не занято, просто не берут трубку. Юлька звонила на единый 112. Там включался автоответчик, который говорил, что надо нажать цифру для вызова. Но сколько она не пыталась нажимать 2 для вызова полиции, 3 для вызова скорой, даже 1 для вызова спасателей, но дальше ответа не было.
Я пытался прозвониться по стандартным номерам, но ситуация была та же – никто не отвечал. Не занято, а именно, что никто не отвечает. Будто вымерли все. Ночь, конечно, на дворе. Уже был четвертый час, но это было очень странно.
Попросил подключится к этому Ксю и Лёлю, но и у них было тоже самое. Это какое то безумие. Мы будто на необитаемом острове.
Подошел к Дэну. Тот сидел, обняв колени. Правое предплечье у него кровоточила и капли крови редко, но капали с локтя на поверхность крыши.
– Так что произошло то? – спросил я. Надо ж будет как то все логично объяснять полиции. Да еще и про Ярика не упомянуть.
– Она зомби. Она укусила меня. Я теперь тоже заражен. Капец.
– Кто зомби? Вика?
– Вика? – переспросил он.
– Девушка, которая упала.
– Да, – он посмотрел на меня каким то безумным взглядом.
Честно, мне стало не по себе. У Дэна явно поехала крыша. Я начал думать, как его на всякий случай обезопасить. Связать? Он и сам сейчас может с крыши сигануть. Ну, попали мы все в ситуацию.
Я не заметил, как подошла Юлька.
– Дэн… Дэн! – обратилась она к нему. – Посмотри на меня.
Тот поднял голову.
– Ты можешь рассказать, что произошло? – спросила она.
Я внимательно следил за его движениями, пытаясь предугадать действия. Может сейчас этот сбрендивший чудик бросится ее душить. Мы с ним примерно одной комплекции. Так что был уверен, смогу с ним справиться. Если не скрутить, то хотя бы защитить Юльку и себя.
– Я сидел и смотрел видосы. Она подошла и накинулась. Начала сначала орать, а потом выбила из рук трубу. Я ее оттолкнул. Чтоб она не наступила на нее. Она стала хлестать меня по лицу, по плечам. Я закрылся рукой. А потом ударил ее по носу. Это не специально. Это автоматически. Она схватила мою руку и прокусила ее. Далее подбежал Ярик. И я даже толком не видел, как она упала.
Он замолчал. Посмотрел на Юльку, потом на меня, будто ища поддержки. Проговорил:
– Меня теперь посадят? Да?
Ни я, ни Юлька ничего не ответили. Вроде речь у него членораздельная и нормальная. Может не свихнулся? Во всяком случае агрессия от него не исходит. Я внутренне расслабился. Достал носовой платок из заднего кармана и подойдя к столу смочил его виски. Вернулся и протянул Дэну.
– Держи. Обмотай вокруг раны. Это остановит кровь. Может и заражение предотвратит.
Юлька забрала платок, и сама взялась им перевязать рану. Дэн ойкнул, когда смоченная виски материя легла на укус. То, что это укус, сомнений не было. Четко были видны отпечатки зубов и форма раны была закругленная.
– Слушайте, ребята, – надо же, а Дэн оказывается может разговаривать по человечески без всяких этих словечек и манерной интонации, – она ведь ненормальная, она ведь зомби?
«Опять двадцать пять», – подумал я. Но решил осторожно спросить:
– С чего ты взял? Судя по фильмам, зомби не говорят. Как она могла на тебя кричать? – резонно заметил я. Очень скептично отнесся к его утверждению. Бред какой то.
– Накинулась, укусила…
– Если б ты меня толкнул, я б тебя, вообще, убила, – перебила его Юлька.
– Нет, вы не понимаете. Зомби, когда только перевоплощаются, особенно агрессивны.
– Что ты заладил про зомби? Фильмов пересмотрел что ли?
– Реально, Алекс! Наступил зомби апокалипсис. Как раз, когда она подошла, смотрел стрим  Випута, – он посмотрел на нас. И решил уточнить: – Блогер такой.
Мы с Юлькой переглянулись. В ее взгляде, наверно, как и у меня читалось: «Парень бредит. С катушек съехал.» Дэн это заметил и попытался объяснить:
– Это крутой блоггер. У него на канале 250 тысяч подписчиков. Он всякие приколы на вписках снимает… снимал. А тут он запустил стрим, что на улицах творится какая то криповая фигня. Он показывает, что ходят как то не так, не как люди. Как то коряво. Неправильно. Как загашенные солью или кислотой , может еще чем. Это правда жутко. Они на телку накинулись и просто разорвали ее. Я вам сейчас покажу.
Он взял телефон. Запустил видео и отдал его нам. То, что мы увидели, напоминало снятый на телефон фильм ужасов. Жуткие вопли людей, на которых нападали какие то существа, похожие на людей, но будто у них всех какая то болезнь. Они двигались не плавно, как обычные люди, а будто травмированные. Кто то шел согнувшись, кто то боком, подтягивая ногу, которая не сгибается. И самое жуткое, что лица ничего не выражали. То есть совсем эмоций никаких.
– Может постанова? – спросил я.
– Да стопудово, – как то неуверенно сказала Юлька. Виденное произвело на нее сильное впечатление.
– А как такое устроить то? Да нет! Вы не верите? Вот смотрите в вотсапе мне пишут, что зомби ходят, – Дэн забрал у меня из рук телефон и показал сообщения.
В общем то ничего необычного, что в сеть выкладывают всякий бред, даже постанову и выдают за факт, а потом школота долго обсуждает. Часто и после опровержения не успокаиваются. Таких вбросов для хайпа масса. Блогеры на этом зарабатывают. А я, как скептик по натуре, ко всему отношусь с недоверием, пока не будет веских эмпирических фактов. У меня как то нет желания всю эту информационную кашу заталкивать в свой мозг. Это таким, как Дэн можно. Там в мозгу пустого места сколько хочешь. Мало того, что сами верят во всякую чушь, но и как навозные мухи разносят инфодрянь по всем соцсетям, заражая таких же, как он сам.

Глава 6

В городе уже стало светло. Солнце еще не вышло из за горизонта, но чувствовалось, что утро начинается. Я подошел к краю крыши убедиться, что гибель Вики реальность.
– Алекс, уйди оттуда, – услышал я голос Ксю.
Чего это она? Боится, что тоже упаду?
– Да все нормально, – ответил ей, а сам посмотрел вниз. Вика лежала на асфальте головой в темно буром пятне. Я перевел взгляд дальше. Там ходила пара странных фигур. Потом увидел медленно бредущую женщину. Сейчас проверим зомби она или живая. Чем черт не шутит, может Дэн не ошибся.
– Эй, женщина, – крикнул я. – Посмотрите наверх.
Но та будто не поняла, что я ей крикнул. Она остановилась. И медленно стала поворачиваться на месте. Потом замерла и двинулась в противоположном направлении так же медленно.
– Возможно, ты и прав, – сказал я Дэну, – но это как то слишком уж странно.
– А у нас в полицию и скорую дозвониться не получается, вдруг они тоже уже того? – задумчиво спросила Юлька.
– Чего на крыше сидеть, может спустимся в квартиру? – предложила Ксю.
***
Девчонки спустились первыми. А когда мы с Дэном подошли к строению с лестницей, вдруг раздался выстрел, и пуля ударилась о стенку. Струя штукатурки брызнула во все стороны. Я инстинктивно пригнулся, а Дэн рванул внутрь. Я заскочил вслед за ним. Как раз вовремя. Еще одна пуля с визгом срикошетила о стену. «Меткий ублюдок, но медленный!» – мелькнуло у меня в голове.
Черт, страшно то как. Дэн, так тот, вообще, рванул, что называется «роняя кал» от страха и скрылся внизу. Я восстановил сбившееся дыхание. Штукатурная пыль попала в глаз. Даже очки не спасли. Я снял их. Щипало безбожно. Инстинктивно потер глаз. Он наполнился слезной жидкостью, которая ручьями побежала к подбородку. Да так обильно, что я не успевал вытирать. Но зато стало легче. Я потер глаз тыльной стороной ладони. Вроде, все пришло в порядок, но все равно немного пощипывало.
– Твою ж мать! Нам еще этого не хватало, – вслух выругался я. Видимо, в сердцах это сделал очень громко.
– Слышь, ты что живой? – услышал крик с крыши соседнего дома.
– Да ты криворукий дебил не попал в меня ни разу, – крикнул я в ответ. – Тебе чего надо, придурок?
Я услышал, как стрелок засмеялся. Достал телефон, включил на нем камеру, пытаясь рассмотреть кричащего, выставил его на вытянутой руке из проема двери. Ага! Вон он. В камуфлированной бейсболке. Стрелок, видимо, заметил какое то движение, вскинул ружье и прильнул к оптическому прицелу. Ну нафиг. Я тут же одернул руку. Одни придурки вокруг. А этот еще и с ружьем. Да еще и с оптикой.
– Слышь, ты не бойся. Я стрелять не буду. В живых не стреляю, – крикнул тот.
– А в кого?
– В этих психанутых… или обратившихся…
– В зомби?
– Во! Точно! Ты ж не из них?
– Нет, – подтвердил я, будто, итак, не понятно.
– Сегодня день открытых дверей в сумасшедшем доме? – тихо себе под нос пробурчал я.
Опять выставил телефон из дверного проема. Стрелок прислонил оружие к ограждению крыши. Увидев мой телефон, замахал руками над головой. Я поводил камерой. Вроде, он один. Секунду поколебавшись, все же решился. Буквально на шаг вышел за пределы строения, чтоб в случае чего успеть рвануть обратно.
– Слышь, у тебя телефон работает?
– Да, работает.
– Давай созвонимся. Чего орать то? – он достал свой телефон и показал на него пальцем. – Диктуй номер.
Я прокричал ему цифры. Через секунду, мой телефон завибрировал, а потом с нарастанием громкости заиграл трек, который я недавно скачал из Тик Тока. То ли он на корейском, то ли на немецком, не понятно, но веселенький. Я провел пальцем по экрану в сторону зеленого круглого значка – ответить на звонок.
– Алё, – проговорил я не сводя глаз с фигуры на крыше соседнего дома.
– Здаров. Как зовут? – раздался голос в трубке. Тон дружелюбный, но все же пока как то не склонен был записывать в свои друзья того, кто в меня несколько секунд назад стрелял.
– Алекс. Алексей Ровнин, – я попытался в разговоре держать некую дистанцию.
– А я – Боровиков Валентин. Можно просто – Гриб. Меня так друзья зовут. У вас там ночью что за расколбас был?
– День рождения моей подруги.
– А! Круть. Я музыку услышал, еще не спал. Поднялся на крышу. Думаю, во молодцы. Пипл отрывается. Как бы наряд соседи не вызвали.
– Обошлось, если так можно сказать.
– Ну, да, – проговорил Гриб. – Можно и так сказать. Судя по тому, что похоже живых ты да я. С крыши спустился, а на кухне батя с мамкой странные, как пьяные. Глаза ничего не выражают. Знаешь, как стеклянные. Отсутствовал то всего минут десять. И батя ко мне руки тянет. Вцепился в одежду пальцами. И рожу приближает. То ли рычит, то ли шипит. Рот открыл, вот вот укусит. Я его оттолкнул. А мамка такая же. Я чуть не обделался. Выскочил и дверь на кухню закрыл. Думаю, вырвутся сейчас, куда щемится? А они, видать, от этого тупеют совсем. Чтоб открыть дверь из кухни, надо на себя тянуть. А они в нее долбятся, а сообразить не могут. Это и спасло.
– А ружье откуда? – спросил я. Было заметно, что Гриб действительно рад поговорить с живым человеком. Я даже расслабился и, выйдя на край крыши, сел на бордюр.
– Это карабин. Десятизарядный, – с какой то гордостью проговорил он. – Батя у меня охотник. Не раз брал с собой пострелять. Как только разрешение на оружие получил, код от сейфа сказал. Вот я в комнату кинулся, достал. Решил, пристрелю обоих. А потом подумал, как так? Они ж мои родоки. Может это временно? Они пока на кухне, не опасны. В зале в вазе крекеры лежали. Сгреб их в карман и на крышу. За водой придется возвращаться. А у тебя как с едой и водой?
– Еще не знаю. Алкашки вон дофига, – я кивнул в сторону ящиков.
– Подруга твоя жива? – внезапно спросил Гриб.
– Ага. Кажется у нас все, кто был, живы. Почти. Одна набросилась на Дэна и укусила его. Сейчас они вниз, в квартиру спустились.
– А та, которая набросилась?
– С крыши упала.
– Ммммм, – одобрительно промычал Гриб и показал мне большой палец.
Непонятно, он одобрял, что все живы или что Вика упала с крыши?
В проеме двери выхода на крышу показалась Юлькина голова.
– Нормально все? Дэн сказал, что тебя убили.
– Все нормально. Выходи, не бойся.
Юлька подошла ко мне. Представил ее Грибу.
– Твоя? – спросил он.
– Двоюродная сестра моей, – ответил я.
– Гриб спрашивает, это ты танцевала? – я посмотрел на озабоченное лицо Юльки. Она кивнула. – Говорит, что видел. Ты клево танцуешь.
Юлька наклонилась к трубке:
– Спасибо. Не зря пять лет танцами занималась.
Она помахала. Гриб в ответ опять показал большой палец вверх.
– Скажи ему, чтоб воду из под крана не пил. По телику сказали, это какой то вирус. Предполагают, через воду распространился.
Я включил громкую связь.
– Ты слышал? – спросил я.
– Но… Капец! А как без воды то? – печально произнес Гриб.
– Ну, мы то, видимо, пиво будем пить, да всякую эту дрянь газированную.
– У нас стоит двадцатилитровая бадья с магазинской водой. А то из под крана с запахом и привкус мерзкий. Но ее надо еще достать. Она на кухне, а там мамка с папкой, – задумчиво сказал Гриб.
– В новостях сказали… я толком не разобрала… патоген, вирус… Короче, эта гадость предположительно была занесена через воду. Но в воде долго не живет. Может выжить только попав в организм человека. Воздействует на мозг и нервную систему. На всякий случай сырую воду пить нельзя. Пока там что то не выяснят.
– Это теракт? – спросил я у Юльки.
– Никто еще толком ничего не знает. Въезд и выезд из города блокируют. Всем оставаться дома до выяснения.
– А в вашей то компашке никто не обратился? – спросил Гриб еще раз.
– Кроме одной все норм, – ответила Юлька. – Та набросились на парня и укусила его. А потом упала с крыши. Чувак говорит, что не толкал. Она сама.
– Алекс мне уже рассказал. Укусила, говоришь? А может она его заразила?
– Надо проверить. Может Дэн уже Ксю доедает, – обеспокоился я. – Ладно, Гриб, давай до связи.
Выключив телефон, кинулся вниз. Когда мы с Юлькой буквально влетели в квартиру, Ксю, Лёля и Дэн с уже забинтованной рукой сидели и спокойно пили чай.
– Садитесь с нами. Чай горячий, – пригласила Ксю, как только мы появились в дверном проеме.
Помня слова Юльки про сырую воду из под крана, я, возможно, излишне нервно проговорил:
– Вы что с ума сошли? Чай – это вода.
Ксю пожала плечами.
– Чего разорался то? Это вода не из под крана, – она кивнула в угол, где стояла большая пластиковая бутыль с синей наклейкой. На горлышко была одета помпа с краном. – Ты думаешь, что мы тут совсем рехнулись? Тоже новости смотрели, а не только Юлька.
– Наливай тогда, – говоря это Юлька протиснулась в кухню мимо меня. – Только я кофе хочу.
Вот что меня задело не по детски, так это пофигизм всех присутствующих по отношению ко мне. Кроме Юльки, всем было до лампочки, что в меня стреляли. А может и правда лежу где то на крыше с простреленной печенью или мои мозги в результате попадания пули в голову нарисовали страшный узор на стене? А может, корчусь и мне нужна помощь? Вообще, никто ничего не сказал и не спросил. Вот абсолютно ноль интереса. Даже Ксю было все равно. Решил прощупать обстановку. Может рады меня видеть, но как то не подают вида?
– Дэн, ты как? – спросил я.
– Нормально, – безразлично ответил он и, откусив печенье, глотнул чай. Даже не взглянул на меня.

Глава 7

Я был разочарован. В кои то веки обстоятельства сложились так, что был на волосок от смерти и повел, как настоящий герой, во всяком случае, я так думал, а всем плевать.
– Мы познакомились с парнем с соседней крыши, – проговорила Юлька, садясь за стол.
– Это он в меня стрелял, – вставил я свои пять копеек. Ну? Где аплодисменты? Где восхищенные взоры поклонников?
– Зачем? – спросила Ксю.
– Нас с Дэном принял за зомби.
– Вот это рофл, – замотал головой Дэн.
– Оказался нормальным парнем. У него родители в зомби превратились. Поэтому на крышу перебрался.
– Серьезно? – озабочено спросила Ксю. Лёля тоже внимательно слушала. Только Дэну, казалось, все равно. – До сих пор никак поверить не могу в случившиеся. Такое ощущение, будто сплю, а мне снится очень плохой сон.
– Так значит, Дэн, все нормально? Как рука? – это была моя маленькая месть за безразличие. Сейчас намекну, что он станет зомби и, возможно, его придется ликвидировать.
– Спасибо, хорошо, – ответил он просто. Странно, никогда таким не был. Чего это он вдруг из себя интеллигента строит?
– Знаешь, зачем Вика пришла? – спросила Ксю, обращаясь ко мне. – Лёля рассказала.
Я посмотрел на густо раскрасневшуюся Лёлю, давая понять, что очень хочу это узнать.
– За два дня до вписки Вика сказала, что… – было заметно, ей как то неудобно это говорить. – что она беременна. И она знает, что отец ребенка – Дэн.
– Да это какой то кринж ! Полная фигня, – угрюмо проворчал Дэн.
– Дай ей сказать. – оборвала его Ксю.
– Вика сказала, что на одной из вписок они пересеклись. Потом напились. А Дэн ей подсунул какие то таблетки. Сказал, что будет кайфово. Они пошли в спальню. Она, итак, была не против, но отключилась. Только как в тумане помнит лицо Дэна над ней. Он занимался с ней сексом. А потом она узнала, что беременна.
– Да она от кого угодно могла залететь, – не успокаивался Дэн.
– То есть, фактически… Он ее изнасиловал? – спросил я Лёлю.
– Она же сказала, – Дэн нервно кивнул в сторону Лёли, – что она была согласна.
– Не против, не значит согласна, – очень серьезно сказала Ксю.
– Уж не поэтому ли ты ее столкнул? – спросил я Дэна, наблюдая за его реакцией.
Тот что то хотел сказать, но только ловил ртом воздух.
– Вика тебе сказала, ты ее послал, в свойственной манере. Она, будучи на взводе дала пощечину, ты ответил. Она стала бить. Ты ее столкнул с крыши. Так было? – уверенно спросил я, чувствуя свое явное превосходство в данной ситуации.
– Нет! – выкрикнул Дэн. – Я уже рассказывал, как все было. Она, вообще, зомби. Или как по телеку их назвали? Носитель вируса.
– Но она с тобой говорила? – я продолжал свой настойчивый допрос. Как приятно было видеть удивленный взгляд Ксю. Она не ожидала от меня такого. Я как английский бульдог вцепился в жертву. Маленький, но триумф.
– Ну, что то она там сказала… – пробурчал Дэн, глядя в чашку с чаем.
– Зомби, Дэн, не разговаривают. Они тупеют. И могут только издавать нечленораздельные звуки.
– С чего ты взял? – с вызовом спросил он.
– Да, Алекс, – поддержала его Ксю.
– А с того, что мне рассказал Гриб – парень с соседней крыши. Юлька слышала, – я толком не помнил, слышала ли она, но для весомости слов приплел и ее. – У него родители, когда заразились или, наверно правильнее, перевоплотились, так себя вели. Будто у них остались одни инстинкты, – немного, чуть чуть добавил сведений, почерпнутых из фильмов про зомби. Мне показалось, что был убедительным, судя по повисшей тишине.
– Может ее, вообще, Ярик толкнул, – разорвал тишину Дэн.
– Ты с ума сошел? – возмущенно спросила Ксю, с едким прищуром глядя на него.
– А чего он тогда ломанулся к нам. Что ему там было делать?
– Да он не мог! Я его с детства знаю, – защищала Ярика она.
– А знаешь, за что этот отморозок условный срок получил? – спросил Дэн, пристально глядя на нее.
«Теперь он весьма убедителен,» – отметил я про себя.
– Там драка какая то была. И парень в больницу попал. Но Ярику дали условно, так как он просто защищался, – Ксю пожала плечами. – Свидетель какой то появился, который все видел.
– Я – тот свидетель, – Дэн похлопал себя ладонью по груди. – И это не драка была, а Ярик просто избил Налима. Мы с ним пришли тачку забрать. Он отдавал ее в ремонт в автосервис Ярика. Не знаю… Не слышал их разговор, но Ярик вдруг начал Налима бить. Я испугался и убежал.
Какой интересный оборот приобретала эта ситуация. Чем дальше, тем интереснее. Я сидел молча. Даже не пытался задавать лишние вопросы. Пусть один ушлепок закапывает другого по уши в дерьмо. Неужели непонятно, что из всех тут только парочка, ну, трое, нормальных? Так, интересно, какие подробности про дружка Ксю мы еще услышим?
– Перед судом Ярик меня нашел. Угрожал и требовал сказать, что Налим напал первый. И ему пришлось защищаться. Сказал, что, если выступлю на суде, он меня не тронет. У меня другого выхода не было. Он отмороженный напрочь.
Я торжествующе посмотрел на Ксю. «Ну, как тебе твой друг детства? Хороший? Ему ничего не стоит человека отправить в больничку», – мысленно злорадствовал я. Неприязнь к Ярику таки нашла свое вполне реальное подтверждение.
– Ты видел, как он толкнул Вику? – неуверенно спросила Ксю раскрасневшись.
Дэн, если честно, вызывал у меня такую же, как и Ярик неприязнь. И я чувствовал, что это взаимно.
– Нет, – честно ответил он. – Смотрел на телефон, который у меня из руки выбила Вика.
– В общем, все это предположения, – резюмировал я. – Но вот что мы имеем: если Вика действительно агрессивна из за того, что стала превращаться в зомби…
– Она нормальная была, – решила вступиться за подругу Лёля. – Я весь вечер рядом находилась.
– Ты ж не знаешь, что было позавчера, например. Она могла заразиться где угодно, когда угодно. И сейчас лучше предположить, что она зомби, – я обвел взглядом всех присутствующих. Странно, что молчала Юлька. – И у нас есть укушенный. Это ты – Дэн. Мы не знаем, заражен ли ты, но лучше обезопасить себя.
– Это как? – наконец подала голос Юлька.
– Давайте запрем Дэна на балконе! – предложил я.
– Э! – возмутился тот. – Чего?
– А того, что ты, может быть, через пять минут кинешься нас всех жрать. А запертый на балконе, будешь не опасен. Кормить тебя будем через форточку. Через день два станет понятно, была ли Вика зомби или нет, заразился ты или нет. И нам спокойно, и тебе.
– Согласна, – поддержала Юлька.
– И я тоже, – задумчиво сказала Ксю.
– Заодно больше никого с крыши не столкнёшь. И не убьешь, – несколько злобно проговорила Лёля. Она не верила в невиновность Дэна, но напрямую обвинить не могла, так как никто не видел, как все было на самом деле. Никто. Кроме, разве что Ярика.
Другой бы на месте Дэна просто послал всех, встал и ушел. Но он внезапно согласился:
– Ладно. Два дня переживу. Может тогда поверите в мою невиновность.
Может быть, все может быть. Но я очень скептично относился к этому «может тогда». Пусть посидит. Вдруг вернется в человеческий облик.
В общем, отправили его на балкон. Дверь запиралась только из квартиры. Проникнуть обратно он мог только через нее, в открытую форточку, если пролезет, или разбив стекло. Не идеально, но все же.
Балкон приличной длины – комната и кухня вместе взятые. Хорошую квартиру предки Ксю отхватили. Хотя мне – бездомному любая квартира хороша.
Ксю предложила поставить лежанку, чтоб он мог спать. Зашла в кладовку. Чем то там шуршала, двигала, наконец, извлекла старую раскладушку цвета хаки. Наверно, это еще ее бабушки. Но, в принципе, была в отличном состоянии. Следом извлекла такой же старый, но еще приличного вида матрац.
Юлька торжественно открыла балконную дверь, приглашая Дэна переместится в место заточения. Тот как то неуверенно, обхватив матрац одной рукой, а второй приподнял раскладушку и, недовольный, пыхтя двинулся отбывать инкубационный период. Но поскольку, матрац закрывал обзор, он споткнулся о порог и влетел на балкон, практически падая. Если бы не матрац, наверняка звезданулся бы головой. Юлька хихикнула и закрыла балконную дверь, повернув ручку. Это правда выглядело комично. И даже взгляд Ксю из тяжелого превратился в нейтральный.
Но в целом веселого мало. Стриминговые видеосервисы наполнились съемками ужасных событий по всему миру. В основном это были крупные города миллионники. Почему так, никто пока толком не объяснял. Я предложил смотреть исключительно официальные новостные каналы. А то все эти блогеры такую ахинею несли, что просто поразительно. И одни спекуляции на тему: «смотрите мою подругу укусили, я не знаю, что делать». Да убей себя об стену, черт возьми. Им что… больше заняться нечем? Это ведь реальная катастрофа, а они устраивают пляски на костях. А еще появились какие то доморощенные юмористы, которые делая тупое лицо рассказывали: «Я свою телку спрашиваю: может тебе чаю налить? А она шипит и ко мне руки тянет. Зомби, не зомби, а любит меня.» И закадровый смех. В общем, дебилизм по полной программе.
Наш несчастный узник особенно любил такие видосы. Они скрашивали его балконное одиночество. Дэн и видеозомби. К вечеру он попросил зарядить его телефон. Мы высунули трехрозеточный пилот через форточку. Даже не поблагодарил. Сел тут же опять смотреть всю эту муть.
***
По ТВ сказали, что рекомендуют не выключать телевизор или радио. Там постоянно какие то новости. В основном все, что попадало на экран, снимали всякие блогеры. Многие успели сбежать к блокпостам. Во всяком случае, телевизионщики все там. Складывалось такое впечатление. Хотя постоянно говорили, что в Телецентре на Сливной продолжают работать сотрудники. А сами спокойно стендапят  вне досягаемости ходячих.
В общем, все сидели по своим норам, и никто никуда не вылезал. А вся бурлящая жизнь кипела за пределами блокпостов, которыми окружили город. В новостях показывали кадры, как военные и спецназ захватывают ходячих для получения информации о состоянии организма и протекания болезни. Это все еще называли болезнью, хотя всем понятно уже, что это просто смерть. Но ученые и медики не теряли надежду. Если тело живо и сохранились основные инстинкты, то возможно, удастся вернуть носителя к жизни. Имелось в виду, вернуть разум. Но пока толком ничего в этом направлении не сделали.
Тут же появилось множество всяких доморощенных проповедников, которые кричали в камеру своих телефонов о том, что вирус – это наказание свыше за грехи. Другие говорили, наступил конец света, и мы увидим всадников Апокалипсиса. И все они выпучивали глаза и пытались вещать страшными голосами. А поскольку часто камера была близко к лицу и возникал эффект «рыбьего глаза», то они становились похожими на говорящих лягушек: «Квааа! Мы все умрем!»
Поэтому я не часто заходил на видео хостинги. Так, только посмеяться. Но Ксю это все на полном серьезе смотрела и слушала. И вид был такой, что она сейчас вскочит и закричит: «Аллилуйя!» В общем, она была впечатлена и одухотворена. А я всегда считал, что все эти раскрывали магии души и успеха интересны только женщинам разведенкам сорок плюс, которых, что называется «жизнь побила, покидала» и ужалила в самое больное место. Вот сейчас вы о чем подумали? Я имел в виду сердце и душу. А вы? Вот вы извращенцы! Шутка. Но не забудьте сходить к своему психоаналитику.
Смотреть все это было невозможно. Но телевизор все равно работал. Какую то общую информацию можно было получить.
МЧСовцы держали марку. Говорили, по существу, и, похоже, что только они и военные занимались делом. Их штаб стал центром локализации очага болезни, установлены медицинские палатки, постоянное патрулирование периметра города. Уничтожались и захватывались всякие блуждающие зомби.
Один военный медик в интервью сказал, что пока нет даже проблесков на возможность возвращения носителей к нормальному существованию. У некоторых носителей уже начался явный некроз тканей. Но еще в незначительной степени. И в будущем неизвестно, будет ли найдено решение. А пока эти особи, он так сказал, весьма опасны для оставшихся незараженных граждан.
Следом какой то светила санэпидемиологии сообщил: «На данный момент в воде не обнаружены признаки болезнетворного вируса. Исследования показали, что извлеченный из носителей, он отмирал от нескольких минут, до нескольких часов. И на данный момент, есть предположение, что количество зараженных не увеличится. Опасность только при непосредственном контакте при попадании в организм через раны от ходячего.»
В общем, я понял: не дай себя укусить.
Приподнялся на кресле, чтоб посмотреть на Дэна. Еще не обратился. Хотя… непонятно, если человек лежит на раскладушке и тыкает бесконечно в телефон, может это уже явный признак? Ну, тогда мы все такие. Подойдя к окну, спросил:
– Ну, ты как там, вскормленный в неволе орел молодой?
– Да заколебался. Когда уже выпустите, черствые вы люди?
А! По человечески заговорил. Может он и не превратится в зомби, но процесс воспитания уже показывал свои плоды.
– Торопиться не будем. Надо быть абсолютно уверенными, что не сожрешь наши мозги.
– Если б они у вас были. – пробурчал Дэн. – Я хавать хочу.
Так, процесс превращения Дэна в нормального человека еще не закончился. Где пожалуйста? Где вот это: « Простите, мой друг, вы не могли бы мне принести еды? Пожалуйста.» Но кормить его все равно надо.
Я зашел в кухню. Там полностью царила Лёля. Она оказалась хозяйственной. Юлька ей помогала, чем могла. Ксю похоже, зависала в спальне.
– Там наш арестант ушицы просит.
– Еще не готово, – серьезно сказала Лёля, что то помешивая в кастрюле. Запах стоял замечательный. Я и сам понял, что проголодался.
– Слушай, Алекс, – обратилась Юлька, – мы с Лёлей прикинули, запасов хватит максимум на три дня. Нас четверо, а холодильник почти пустой.
– Предлагаешь уменьшить количество едоков? Например, избавиться от Дэна? – пошутил я.
Лёля вдруг замерла. Посмотрела на меня как то странно. Мне даже стало не по себе. Потом села на табуретку и заплакала.
– Алекс! – укоризненно проговорила Юлька и, придвинувшись ближе, обняла Лёлю. Та еще больше затряслась от плача, уткнувшись в юлькино плечо. Она гладила Лёлю по голове.
– Да я пошутил, – пытался оправдаться. – Лёля, извини.
Действительно, что я такого сказал?
– Да ладно, – шмыгая носом произнесла она. – Всё нормально.
И она опять стала к плите. А Юлька обратилась ко мне:
– Алекс, не до шуток. Надо добывать продукты.
– Предлагаешь заняться мародерством?
– Зачем? Купим.
– Я не уверен, что магазины работают.
– Надо сходить и проверить, – настаивала Юлька.
– Вообще то зомби людей убивают, – резонно, как мне показалось, заметил я. – Может ну ее нафиг? Дня через три город уже очистят от этих носителей. Предлагаю сидеть в квартире и ждать хороших новостей.
– Так, Агроном! Ты – трус, – разочарованно сказала Юлька. – Если боишься, я пойду сама.
– Давай сначала просто по подъезду пройдемся, – без особого энтузиазма предложил я. Ее слова задели меня за живое. Если бы это сказала Ксю, то мне было бы плевать. Она всегда всякую уничижительную чушь говорит. Но Юлька… это другое. – Посмотрим, что да как. А там уже решим.
– Ну, да. Согласна, – закивала она головой.
Попытался поговорить на эту тему с Ксю, но ей, похоже, было все до лампочки. Пожаловалась, что родители на ее звонки не отвечают.
– Боюсь, как бы с ними на даче плохого не случилось.
– Так, вроде, заражение городом ограничено?
– Не знаю, – пожала она плечами.
– С нами прогуляться хочешь? – спросил я. Ни разу ее такой вялой и удаленной от жизни не видел. Это было странно. – Ты как себя чувствуешь?
– Хорошо. Грустно только. Вика, зомби… Как то всё по дурацки.
Подошел к ней и наклонился. Она сделала губы уточкой для поцелуя. Легко коснулся ее губ своими.

Глава 8

Мы с Юлькой решили не откладывать вылазку. Для начала долго прислушивались к тому, что происходит в подъезде. Там была тишина.
Убедившись, что угрозы нет, вышли на площадку. Этаж верхний, так что опасность могла появиться только снизу. С лифтом решили не рисковать. Я предположил, что там могут оказаться застрявшие зомби.
– Маловероятно, – прошептала Юлька.
– Но ведь вероятно? – настаивал я.
– Угу. Заодно и проверим подъезд на
безопасность.
Я кивнул и стал осторожно спускаться.
Юлька хотела пойти вперед, но я, как настоящий мужчина, выставил в сторону руку, не давая ей пройти.
– Держись за мной, – прошептал я.
Она спорить не стала. Краем глаза увидел, как Юлька просто пожала плечами. Мы, не торопясь и прислушиваясь, двинулись вниз. За дверями некоторых квартир раздавалось какое то шуршание. Но в целом все тихо и спокойно.
Когда добрались до первого этажа, уже разговаривали не шепотом, а вполголоса. Подъезд безопасен. Пока. Явно, что в закрытых квартирах находились ходячие. Главное, чтоб их случайно кто нибудь не выпустил, поскольку мы опрометчиво с собой ничего не взяли для защиты. Видел же я на кухне топорик. Или хотя бы какую нибудь палку. Ладно, итак, все, вроде, обошлось.
Я осторожно открыл дверь подъезда.
Недалеко проходили несколько зомби. Еще штуки три бродили по детской площадке посреди двора.
Вдруг один из ходячих повернулся в нашу сторону. Это раньше было девушкой. Весьма симпатичной… наверно. Джинсы, футболка, темно синий кардиган, небольшая сумочка через плечо из лилового, ближе к желтому, кожзама, длинные светлые волосы, минимум косметики, которая не размазалась, как я заметил у других несчастных. Но глаза не выражали ничего. И лицо будто восковое, бледно желтое, замершее. Она напоминала ожившую восковую куклу. Честно, мне стало немного не по себе.
Зомби секунду смотрела на меня и выглядывающую из за моего плеча Юльку. Потом издала какой то хрипящий звук, будто хотела сказать: «А вот вы то мне как раз и нужны. Мням, ням!» И двинулась в нашу сторону, с каждым шагом всё ускоряясь.
– Дверь! Закрой дверь! – почти крикнула
Юлька. И попыталась из за моей спины дотянуться до ручки. Еще чуть чуть и зомби будет рядом.
Выйдя из оцепенения, потянул дверь на себя. Звук выстрела вспугнул птиц на соседнем дереве. Пуля попала ходячей точно в голову. В стороны полетели ошметки чего то там… Кожи, черепа, мозга? Зомби по инерции сделала шаг и повалилась вперед, немного вбок.
Я посмотрел на крышу соседнего здания. Оттуда мне помахал рукой Гриб.
– Спасибо, братан, – негромко поблагодарил я и помахал в ответ. Моё негромко разнеслось эхом по двору отражаясь от стен зданий.
– Крутой выстрел, – весело крикнула Юлька.
И тоже помахала. Даже не попыталась вести себя хоть немного тише.
– Благодарю, – услышали мы в ответ. Я разглядел, как Гриб расплылся в улыбке. Потом вдруг стал серьезным и рукой показал на что то внизу на детской площадке. Оттуда несколько зомбаков двинулись к подъезду в нашем направлении. Один из них не сумел перешагнуть через низкое ограждение, запнулся и упал. Сначала он попытался ползти на коленках, но потом поднялся и пошел вслед за остальными. Двигался он, будто в мультфильме с плохой анимацией, неестественно для живого человека. Да он и не был живым. И уже не был человеком.
– Не тормози, – взвизгнула Юлька.
– Факин шит! – выругался я, и потянул ручку двери. Почувствовал сопротивление дверного доводчика, но ждать, когда она мягко закроется сама, времени не было. И только после того, как услышал щелчок магнитного замка, отпустил ручку. Успел как раз вовремя. Через пару секунд по двери несколько раз сильно ударили. Этот звук разнесся эхом по подъезду.
– Это они башкой что ли? С разбегу? – хмыкнула Юлька.
– Наверно, – пробормотал я.
Мы постояли и подождали какое то время. Ударов больше не последовало. Я на всякий случай проверил, закрыта ли дверь. Всё в порядке. Замок держит.
– Ну, что? Домой? – спросила Юлька.
– Не удалась вылазка, – констатировал я. – Надо с собой какое то оружие брать и план заранее продумывать, – говоря это, стал бодро подниматься по лестнице. – Ты где там зависла?
Юлька отстала. Когда обернулся и остановился, она тоже остановилась и посмотрела на меня снизу.
– Слушай, Агроном, а может на лифте?
Что то мне тащится на двадцать пятый этаж не хочется после вчерашнего.
– Ага! Алкоголь – это зло, – я перегнулся через перила и посмотрел на нее. – А ты уверена, что там не притаился какой нибудь усопший доставщик пиццы?
Юлька хихикнула, поднимаясь:
– Усопший, блин!
– Мне не улыбается нарваться на такого в подъезде. Тут и бежать то только вверх или вниз. Внизу улица – тоже не вариант, – объяснил я. – А как их еще назвать? Они ж, по сути, мертвые.
– Ну, как принято – зомби, ходячие. Как там в фильмах их ещё называли? Заражённые!
– Зараженные – это значит, что они живые, только больные.
– Ой, все, не умничай, Агроном. Может они и правда еще живые.
– По телеку сказали, что мертвые. У них разум умер. Остались одни инстинкты. Главный – это питание.
– Я вот что думаю, – рассуждала Юлька, поднимаясь по лестнице. – Размножение ведь тоже инстинкт? Может они сейчас нажрутся и насиловать всех подряд начнут? Жуть какая.
– Похоже, у них только инстинкт на потребление пищи.
– А чего, например, траву не едят? Паслись бы себе спокойно. Никто бы их не трогал.
– Много ты травы в своей жизни съела? У тебя клыки есть? Вооот! У нас зубы приспособлены для потребления мяса. Хватать и откусывать.
– А нам биологиня говорила, что мы от обезьян произошли. А те бананами питаются.
– Это не совсем так, – никогда не думал,
что буду так увлеченно разговаривать с девушкой об эволюции. – У нас с приматами общий предок. Напрямую мы от них не произошли.
– Это как у нас в Крыськой? Дед с бабкой общие, а мы двоюродные?
– Вроде того. И ещё высшие приматы всеядны.
Растения, насекомые, мелкие зверушки – это все их еда. А насчет тебя и Ксю, вы с ней разные. Она милая, нежная, умная, красивая… вредина. Даже в чем то женственная, но вредная. Особенно последние пару месяцев.
– Это она для тебя Ксю, а для меня Крыська. Так! Стоп! Я не поняла, – Юлька вдруг остановилась. – А я что тупая, некрасивая и, типа, полезная?
М да… Неловко получилось.
– Вовсе нет, – попытался я исправить положение. – Ты – нормальная. Очень даже симпатичная.
– Да ладно, я пошутила, – засмеялась Юлька.
– Не, ну, я серьезно. Ты – классная. Просто она моя девушка. Вот чего бы я стал с ней заводить отношения, если бы все это было по другому?
«Убедительно, – похвалил я сам себя мысленно. И сам же следом подумал: – Конечно, стал бы. А то у меня выбор был? Я не такой уж герой любовник и мечта всех девушек на свете».
– Интересно, что там с Дэном? Сейчас придем, а он уже Лёлю с Крыськой сожрал и нас дожидается, – пошутила Юлька.
– Да его ж на балконе закрыли.
– Мало ли…
– Тихо, – перебил я ее шепотом.
На десятом этаже приоткрылась дверь одной из квартир. Я показал Юльке на нее и прижал палец к губам. Дверь удерживала цепочка. В образовавшейся щели показался глаз и раздался мужской голос:
– Живые?
– Кто? – спросил я.
– Вы.
– А вы?
– Я да. Воду не пил. По ящику сказали, что нельзя.
– Мы тоже, – говоря, попытался заглянуть в дверь, чтобы разглядеть, кто там прячется.
– Фух, – выдохнул обладатель глаза. – Ёлы палы, – добавил он, видимо, для пущей убедительности. – Сейчас.
Глаз исчез. Дверь закрылась. Послышалось звяканье цепочки. Через секунду дверь распахнулась. Перед нами предстал мужчина лет сорока с явными признаками «человека тяжелой судьбы» в майке алкашке, трениках, с помятой физиономией, черными кругами вокруг глаз и лохматыми пучками волос, обрамляющих лысину.
– А вот и представитель приматов. Или как мой батя говорит: Сева нарисовался как живой.
– Юлька, ты что ли?
– Она самая. А это, – она кивнула на меня,
– Агроном.
– Алекс. Алексей, – представился я.
– Вот плохо тебя Сергей Петрович воспитывает. Старших надо уважать, – наставительно проговорил Сева, не обратив внимания на меня.
– Нормально воспитывает, – обиженно проговорила Юлька. – Что вы сегодня на меня все катите бочку? Агроном меня тупой уродиной считает, ты – Сева, из запоя не успел выйти и нотации давай начитывать.
– Вот ремня бы тебе! – Сева, похоже, решил серьезно взяться на воспитание. – Я твоего батю очень уважаю. А ты у него пацанка какая то!
– Эй! Не надо вот этих ярлыков, – возмутилась Юлька.
– А что я? Правду говорю, – настаивал Сева.
– Да твоя правда никому, кроме тебя не нужна. Правильно, Алекс? – она обратилась ко мне.
Я молча пожал плечами.
– Ладно, – примирительно сказала Юлька. – Батю он уважает. Да мой батя сейчас, наверно, в квартире в соседнем доме маманьку без соли доедает.
– В смысле? – напрягся Сева.
– В смысле водички стаканчик выпил и всё!
– Юлька была в ударе. Я сам еле сдерживал смех, глядя на испуганное лицо Севы.
Тот правой рукой схватился за грудь, видимо, хотел изобразить сердечный приступ, но почему то именно справа. Перепутал, наверно. А другой рукой схватился за косяк двери.
– Так это правда? – спросил он. Повисла тишина. Я не знал о чем это он. – То, что по ящику говорят? – тихо добавил Сева.
– Про зомби апокалипсис? – весело спросила Юлька. И пожав плечами, сказала так, будто это случается каждое воскресение: – Ну, так да!
– Боже, спаси нас грешных, – пробурчал Сева и как то неловко перекрестился. Наверно, первый раз в жизни. – Я то надеялся, что журналюги все насочиняли, как обычно.
– Нет, не насочиняли, – подтвердил я. – Вас как по отчеству?
– Всеволод. Можно без отчества.
И он протянул руку. Рукопожатие у него было крепкое. Видимо, Сева, когда не был в запое, работал руками. Может какой нибудь грузчик или чёрнорабочий на стройке.
– Всеволод, – я решил уточнить, – а вы все же пили воду из под крана последние двадцать четыре часа? Может, вас жажда мучила?
– Сушняк с бодуна может был? – конкретизировала Юлька.
– Не! Я почти литр рассола выдул. Думал, что пиво осталось. Но нет. А воду не пил. Я ж не собака какая воду то лакать.
–А «Боярышник» самое то? И выпил, и подлечился, да? – я посмотрел на Юльку. Её озорной взгляд буравил Севу. – Мне батя про их страсть к таким лекарствам в кавычках рассказывал, – пояснила она мне.
Сева закивал:
– Сергей Петрович врать не будет. Так говоришь, сожрал он мамку то? Жаль, хорошая женщина была. Добрая.
– Но но! – осадила Юлька. – Не знаю я. Пошутила. Телефон ни его, ни мамкин не отвечает. Не берут трубу просто и всё. Сева, мы в девяносто девятой квартире у моей сестрицы сидим. Можно сказать, последний оплот человечества. Ты заходи, если что. Нам живым вместе держаться надо. Но для начала в порядок себя приведи. Душ там прими, оденься по человечески. Там девушки все таки. И на бухло не рассчитывай. Нет ничего, – добавила Юлька, увидев его заинтересованный взгляд.
– А чего я тогда к вам пойду? Мой дом – моя крепость. Лучше новости посмотрю. Может чего интересного скажут.
Внезапно в соседней квартире раздался удар в дверь, будто кто то в нее врезался с разбега.
– Это что еще? – вздрогнул Сева.
Я подошел к двери и громко спросил:
– Есть кто живой? – никто не ответил. – Живые есть?
Подождал. Еще один удар сотряс дверь.
– Зомбаки, – констатировала Юлька.
Сева вдруг расцвел:
– Это ж Ефимкины. У них там ЗОЖ, все дела. Утром пробежки. Денег мне принципиально не занимали. Что, Вовчик, водички после пробежки попил? – со злорадством в голосе обратился он к тому, кто находился за дверью. – Побурчи теперь, что за шиворот выкинешь, что я алкаш – позор человечества. Я то, может и алкаш, однако живой, – Сева торжествовал.
Глядя на него, подумал, что нам, скорее всего, просто повезло.
– Приятно, было познакомиться, Всеволод, – я решил, что пора прощаться, пока он не стал просить налить на опохмел, – мы пойдем к себе. А, да! Я чуть не забыл. Мы создали чат во всех популярных мессенджерах. Давайте свой номер телефона, я вас добавлю.
– А это что такое? – спросил Сева.
– Мгновенный обмен текстовыми сообщениями в реальном времени, – меня немного озадачил его вопрос. – Давайте, вы меня сейчас наберете… в смысле, позвоните. Мой номер останется у вас, а ваш у меня.
– Момент! – Сева нырнул внутрь квартиры и через пару секунд появился с кнопочной мобилой.
– Ого, раритет, – хихикнула Юлька. – Сейчас тебе будет звонок из прошлого, – иронично сказала она мне.
– Да нормальный. Нокиа, – немного обиженно проговорил Сева.
– В нем интернет то хоть есть? – Юлька как то недоверчиво посмотрела на маленький черный кирпичик с кнопками и маленьким экранчиком в руке Севы.
– А мне он на кой? Мне главное, что звонит. А когда не могу говорить, эсэмэски пишу. Жили же люди раньше без интернета.
– Так и без телефонов жили, – Юлька пожала плечами.
– Без телефона мне нельзя. Петрович по работе может позвонить. Говори номер, – обратился он ко мне.
Я продиктовал. После звонка занес номер Севы в адресную книгу.
– Тебя как… Алекс? – спросил Сева закидывая в память телефона его номер.
– Пиши Агроном, – посоветовала Юлька. – Быстрее вспомнишь, кто это звонит.
– Хм… Агроном… Почву что ли зондируешь?
Юлька рассмеялась.
– Что вы все с этим зондированием? – озабоченно проговорил я.
– Агроном, почва, – попытался объяснить Сева. – Я ж так спросил. Не обижайся.
– Ну, Сева, ты жжешь! – оценила довольная Юлька.
– Для тебя Всеволод Викторович! – вдруг серьезно произнес он.
Соседняя дверь опять сотряслась от сильного удара.
– Ладно, ладно, – примирительно сказала Юлька. – Вон Ефимкин к тебе рвется посчитаться за прежние грехи. Видать, очень тебя не любил.
– Ай, – махнул рукой Сева, – он только свой зож любил.
– Мы пойдем, – я убрал телефон в карман.
– Берегите себя, – сказал Сева, закрывая дверь.
– Батя говорит, что Сева плиточник от бога, – рассказывала Юлька, пока мы поднимались. – Руки золотые. Но за воротник закладывает. Запойный. Надо было на лифте ехать, – резко сменила она тему. – Может там нет никого.
– Проверим чуть позже. Не стоит рисковать.
На меня накатили какие то серьезные мысли. Пытался понять, что делать дальше, что нас ждет. Привычный уклад жизни рушится безвозвратно. В любом случае мы уже завтра, послезавтра, да и сегодня живем в мире, который не похож на прежний. Повезло, что меня окружают все те же люди, которые были вчера. Даже если и появляются новые, то они всего лишь попадают в мир, который еще временно держится из последних сил перед кардинальными изменениями.
Про мир, это я про себя и мое окружение. Знаю, что скоро все начнет меняться. Внешние обстоятельства начнут давить на хрупкую оболочку привычного, и она точно не выдержит. Даже наши отношения с Ксю невозможно назвать ясными и крепкими. А что будет дальше в этих обстоятельствах? Я понимаю, что у нас с ней разные цели. Моя – как можно дольше держать отношения, потому как за ними просто неясная пропасть. А что для нее, ответить сложно, но понятно, я для нее просто представляю какую то ценность. Может важность. Не хочется верить, что просто дань уважения отцу, который со мной согласен, а вот с Яриком нет. Попытка быть хорошей дочерью? И я, как один из факторов? По большему счету, все равно. Но в том, что происходит вокруг, есть какая то безысходность и ощущение собственной слабости, поскольку ты не волен что то изменить, а только можешь адаптироваться к обстоятельствам. Сиди и смотри, как все движется. Главное, не попасть под жернова событий. Осознание этого удручает, мягко говоря. И важно, не проворонить тот момент, когда надо срываться с места и бежать в образовавшуюся брешь, чтоб проскочить более менее целым и невредимым, а то и вовсе живым.
Героя строить из себя не хочу. Они живут для других, ради других. У них есть на это силы и воля. А я обычный ботан, который привык к тому, что не нужен никому, кроме себя самого. Как там Джек Лондон устами Мартина Идена сказал: «Играя в незнакомую игру, никогда не делай первого хода». По сути, надо уйти в глухую оборону. Только так, в данной ситуации и можно выжить.
Все эти мысли накатили на меня внезапно потоком, как цунами, когда видишь, что безумная мощь воды высотой в пару десятков метров несется со скоростью поезда, и ты понимаешь, что спрятаться и убежать уже невозможно. И только холодный пот, как последняя попытка вернуть тебя обратно из оцепенения, а разум лихорадочно цепляется за островок мыслей о том, что есть провидение или судьба, которая так просто не допустит полного ухода в темноту. И этот островок с каждой секундой становится все меньше и меньше, и превращается в маленькую искорку, которая гаснет, как уголек от потухшего костра.
Мы, молча, поднимались пару пролетов. Я вдруг заметил, что Юлька как то странно на меня посматривает. Даже не странно, а озабоченно. Я повернулся к ней и спросил:
– Что?
– Да ничего, – пожала она плечами. – Ты просто вдруг в себя ушел. Я вопросы задаю, а ты даже не реагируешь.
– Извини, – я действительно не обратил внимания. – А что?
– Да проехали. Не существенно, – сказала она и, нажав на ручку, открыла дверь в квартиру.
«Дверь то лучше закрывать на замок. Безопаснее будет», – подумал я.
– Так что ты спрашивала? – настаивал я, чувствуя себя виноватым. Ну, как минимум, не проявил достойного внимания.
– Да я про лифт, – ответила она. Судя по тону, не обижалась. Это хорошо. Вообще, Юлька молодец. Не стоит из себя какую то мамзель. Она такая, какая есть. Мне это нравится.
– Дался тебе этот лифт, – честно не понимал, почему он ее так интересует. Лифт и лифт. Поднялись же и без него.
– Конечно, дался! – к ней вернулся обычный приподнятый тон голоса. – Двадцать пятый этаж. Это тебе – лосю здоровому семь верст не крюк, – приятно было это слышать. Это я то – худоба с очками на носу и вдруг здоровый лось. – Я девушка хрупкая. А если что то придется поднять?
– Что, например?
– Не знаю. Например, подвернешь ногу, когда от зомбаков будешь убегать. Кто тебя на двадцать пятый этаж потащит? Я тебя не дотащу.
– Убедила, – согласился я. – Чуть позже проверим лифт на безопасность. Но пользоваться им надо в крайнем случае.
– Это почему?
– В любой момент может вырубиться электричество. Как то не очень хочется там застрять.
– Но проверить стоит, – настаивала она.
Конечно, я согласился. Мог ли себя повести по другому? С ней было легко и хорошо. Даже хотелось немного погеройствовать перед ней. Юлька могла это оценить. Почему Ксю не может? Почему я для нее тот, кого корит за недостатки, замечаемые только ею, за какие то фразы в разговоре, которые ей не понравились? Они абсолютно разные по характеру. Небо и земля, солнце и луна. А может, потому что с Юлькой мы просто знакомые, а с Ксю мы близки?
***
С кухни доносились вкусные запахи. Я только сейчас понял, насколько голоден. Как магнитом потянуло на запах пищи.
Человек – все же животное. И какие бы умные мы ни были, нами движет инстинкт. Даже в пирамиде Маслоу это отражено, где в основании лежат физиологические потребности: еда, вода, сон, кров, а уже дальше безопасность, здоровье, стабильность. Еще на ступеньку выше потребность в принадлежности: любовь, дружба, общение, потом признание, уважение окружающих, самооценка. На вершине личное развитие и творческая реализация. Часто слышал фразу, что художник должен быть голодным. Не уверен, что именно голод позволяет создать прекрасные полотна или литературные произведения. Он просто подталкивает к тому, чтобы заполучить кусок хлеба как можно быстрее. И человек старается для обретения желаемого всегда идти кратчайшим путем. То есть, он делает то, что умеет лучше всего, и что позволяют делать обстоятельства: художник пишет, композитор сочиняет, строитель строит, солдат воюет, социопат грабит. И только преодолев хотя бы элементарный голод, он может создать что то стоящее.
Конечно, эта фраза, про голодного художника имеет еще другой смысл. Творческий человек не должен погрязать в успокоенности и становиться пассивным созерцателем с сытыми глазами. Его трансцендентальная цель иная. Он что то должен оставить после себя. Иначе его миссия в этой жизни будет просто неполной и нереализованной.
«О! Великие боги Египта, что за мысли полезли в голову при одном только запахе пищи», – подумал я.
Мы с Юлькой прошли на кухню и сели за стол с видом попрошаек. Разве только слюну не пускали, как шарпей моих родителей. У него была привычка садиться возле стола, когда вся семья собиралась на обед, делать плаксиво просящую морду и пускать голодные слюни, которые он то и дело слизывал языком. И это происходило независимо от того, был ли он действительно голоден или только поел какой нибудь вкуснятины. Зрелище так себе. Поэтому его рано или поздно выгоняли из кухни.
Лёля порхала, как бабочка над кастрюльками, из которых шел прозрачный пар. Что то шипело, выливаясь через край. Она тут же подскакивала к плите и убавляла газ. Потом перемещалась к мойке, где тонкая струйка воды с пеной мгновенно очищала с посуды еще не успевшие засохнуть частицы.
В общем, смотреть на нее было одно удовольствие. Как говорят, что бесконечно можно смотреть на три вещи: на воду, огонь и как другие работают.
– Проголодались? – весело спросила она, глядя на нас, и розовощеко улыбнулась. Ее крупные черты лица изменились во что то очаровательное эмоционально открытое. Я первый раз отметил для себя, что у Лёли милая улыбка. Вообще заметил, у плохих людей не бывает милых и симпатичных улыбок. У хороших и приличных это всенепременно. А у плохих нет. Но вот просто не бывает. У них есть какое то подобие выражения эмоций довольства и радости. А улыбки у них не получаются. Все равно видно, что этот человек вымучивает из себя что то расплывающиеся и унылое. У Лёли не так. Казалось, она сейчас скажет: «Вы ж мои котятки, вы ж мои цыплятки, сейчас мамочка вас покормит!»
– Лёлечка, ты просто незаменимый человек,
– с каким то восхищением проговорила Юлька. Лёля в этот момент рубила ножомзелень. – Вот я совсем не люблю готовить. Для меня это катастрофа и тихий ужас.
– А что тут готовить? Всё самое вкусное всегда самое простое в приготовлении, – не отвлекаясь от процесса, проговорила та. – Кто то же должен это делать?
– Это точно, – закивала Юлька. – Мы ж не зомбаки. Нам есть надо.
– Им тоже надо, – немного не в тему поддержал разговор я. Юлька на меня посмотрела с видом, мол, а это к чему? – Пошутил. Вернее, – начал оправдываться, – они тоже едят, но нападают на живых.
В общем, что то ляпнул не в тему. И в этой ситуации лучше молчать.
– Мне хочется быть нужной. Делаю то, что умею. Я ж понимаете, всегда, как ненужный человек. Как придаток. Родители всю жизнь по командировкам, – вдруг разоткровенничалась Лёля. – Получается, что с бабушкой жила. Светлая ей память. С подругами как то всегда не ладилось. Таких, чтоб настоящие подруги, никогда не было. Всегда только что то от меня надо. Помочь там, списать, домашку решить, принеси унеси. А я хотела быть нужной. Не в смысле потребительского отношения, а как человек. Но так чтоб меня ценили и уважали. А то как то слышу краем уха в универе: а ты вон к толстухе сходи, она тебе с курсовой поможет. Значит, как помоги, так Лёлечка, а за спиной – толстуха? Меня тогда еще больно резануло это. Перестала с ними общаться.
Лёля стала печальной, будто вспомнила что то тяжелое и неприятное.
– Вот только с Викой мы подружились. Она была классная. Не злая. Безбашенная, но не злая, – Лёля присела на край кухонной табуретки. – А теперь ее нет.
Юлька сорвалась с места и обняла Лёлю.
– Мы рядом. Ты нам нужна потому, что ты хорошая. Я так рада, что познакомилась с тобой.
Мне стало неловко как то. Я себя почувствовал виноватым, что ли. Или будто подсмотрел за кем то в замочную скважину. Увидел то, чего не должен был. Понимаю, что для Лёли потеря подруги – это настоящая трагедия. Да это в любом случае трагедия. Но вот эти слезы… Я не знаю, как реагировать. Просто сидеть и молчать? Очень хочется уйти. Но это может оскорбить Лёлю. И Юлька может неправильно понять.
– Спасибо, – всхлипывая проговорила Лёля.
– Скоро уже будем есть.
Она со вздохом поднялась и вернулась к плите.
Юлька вернулась на место, взяла в руки пульт от телевизора и переключила на новости.
Это, наверно, хорошо, что родители Ксю везде, кроме туалета, телевизоры поставили. По ТВ еще раз напомнили, что не надо пытаться покинуть город. Всем рекомендуют оставаться в своих домах.
Непонятную для меня обстановку человеческих эмоций телевидение вернуло в русло апокалипсиса. Честно, мне всегда кажется, когда человек внутренне открывается, ждет от тебя того же в ответ. Нет, спасибо. Я с вашего позволения, на которое мне, если честно, плевать, останусь сам собой и допускать близко к моим внутренним переживаниям никого не хочу. Точно знаю, что люди сразу воспользуются знанием моих слабостей в своих интересах. Мне будет больно и неприятно. Я, итак, закомплексованный чудик, чтоб меня еще психологически ковырять начали. Я это терплю только от своих родителей или начальников – они мне за это зарплату платят и создают всякие перспективные возможности для моего будущего движения в науку. Еще позволяю Ксю. Она моя девушка, с которой я периодически сплю. Реже, чем хотелось бы, тем не менее. За это готов терпеть ее вредности и бесконечные придирки. Не всегда, правда. Часто мне кажется, вот вот взорвусь и выскажу все, что думаю про ее нравоучения. Тоже мне мать моржиха.
Я представил себе, как это может выглядеть. Она мне:
– Мог бы и поторопиться. Почему я должна ждать?
А я ей такой:
– Ты сама не идеальна.
Нет, так не пойдет.
– Помолчи, я сам знаю, когда и что мне делать.
Вот! Это то, что надо. Но этого не скажу. Во всяком случае, в ближайшее время. Зачем? Довести все до разрыва? А с экспрессией Ксю это может произойти легко. Дай только повод. Потом буду мучиться и вспоминать светлые моменты наших отношений. В общем, я просто подкаблучник. Приятно познакомиться.
Наконец то еда была готова. Я позвал Ксю. Она вышла из комнаты какая то молчаливая, растрепанная. На себя она точно была не похожа. Но зато я мог увидеть ее без косметики. И честно скажу, что она все равно была красивая. Когда она накрашена, то Ксю яркая, волевая. А сейчас она была домашняя. Такая миленькая. Я себе представил ее в роли жены. И знаете, она гармонично вписалась в этот образ. Вот именно такая, как сегодня. Единственное, что насторожило, это неразговорчивость.
Она молча села за стол, молча поела. Поблагодарила Лёлю и ушла опять в спальню. Я попытался последовать за ней, но Ксю сказала, что хочет побыть одна. Мне осталось только понуро вернуться к Юльке с Лёлей.
– Слушайте! – вдруг встрепенулась Юлька. – Мы ж про нашего «узника совести» забыли. Он там с голода не окочурился часом? А то давно его нытья не было слышно.
Большинством голосов было решено, что отнести еду Дэну должен я. Ну, ладно. Как только подошел с тарелкой, Дэн вскочил с раскладушки.
– Вы меня когда уже выпустите? Это какой то геноцид!
– Мы просто не хотим стать твоими жертвами, – спокойно ответил я.
– Везде пишут, что двенадцати часов карантина достаточно. Если бы что то было, то я уже бы помер и ходил по балкону в поисках человечины.
– То есть, ты хочешь сказать, что Вика была не зомби? – спросил я.
– Получается, что так, – нехотя подтвердил он.
– И упала она…
– Это была случайность, стечение обстоятельств, – перебил Дэн.
– Так ты есть будешь? Или голодовку в знак протеста объявишь? – я попытался скрыть свой сарказм.
– Буду, – буркнул Дэн и потянулся за тарелкой, которую я ему подал через открытую форточку.
***
Устроили совещание насчет выпускать нам Дэна или еще рано. Позвал Ксю. Она вышла на кухню с книгой в руках. Села и стала читать. Я посмотрел на Юльку. Та пожала плечами, мол, что тут поделаешь?
В общем, депрессия Ксю очевидна. Лучше бы она сказала что нибудь про не так сидишь, зачем ты меня с постели поднял и прочее. Вот это молчаливое безразличие угнетало сильнее, чем ее придирки.
А насчет Дэна, то решили его пока не выпускать. Пусть еще посидит. Лучший способ избавиться от внутренних переживаний и страданий – это заняться какими то важными и нужными делами.
Я созвонился с Грибом. Он радостно сказал, что таки прорвался на кухню и запасся хавчиком.
– Придумал воспользоваться шваброй.
Подготовил рюкзак. Повесил его не на спину, а на грудь. Открыл дверь. Родоки ко мне. Я их шваброй затолкал в угол и стол подтянул. Они пока его двигали и перелезали, я уже холодильник открыл и в рюкзак набросал всякого. Главное хлеб, мясо прихватил и бутыль с минералкой. Сейчас себе буду барбекю на крыше делать, – рассказывал он о своих геройствах.
– Ну, ты просто супергерой, – поддержал я друга.
– Заходите в гости, если что. Скучно тут одному. И, похоже, что во всем подъезде один живой остался. Может, прячутся. Я не проверял. Очкую чего то.
– Слушай, Гриб, я бы с удовольствием. Но пока сам очкую.
– Да я понимаю. На всякий случай сказал.
Как там Юлька? Передавай привет. Тебе просто повезло, братан, что не один. Да еще с девчонками.
Вспомнил, что мы с Юлькой хотели проверить лифт. Надо, тогда как следует подготовиться. Об этом я рассказал Грибу. Он сказал, что идея дельная.
– Только вы это… осторожнее, – это прозвучало так искренне, что я даже растерялся. Вот опять. Люди открыты, по настоящему рады мне, переживают, заботятся, а для меня это не совсем обычно.
Это ставит меня в тупик. Постоянная привычка ждать подвоха и защищаться от нападок. И вот вокруг меня абсолютно нормальные люди – Юлька, Лёля, Гриб, а я с ними не могу раскрыться. Скажу больше, что их переживания для меня просто тяжесть. Будто я чувствую, свою какую то вину за все это. Вот Юлька, она же смогла как то проявить сопереживание тогда с Лёлей на кухне. А я в ступор впал. Ладно, придется мне и с этим мириться как то, пристраиваться что ли.
***
В общем, мы посовещались и решили не откладывать в долгий ящик проверку лифта. Скорее всего, он пустой. Так как если зомбак носитель прямо в нем перевоплотился, или вернее сказать, умер, то, доехав в таком виде до нужного этажа, вышел бы в открывшуюся автоматически дверь. И мы во время вылазки увидели бы его в подъезде. Не исключено, что он просто не успел выйти, а двери закрылись. Гриб рассказывал, что они тупеют. Но опять же! На звуки они реагируют. Открывшаяся дверь должна была привлечь внимание ходячего мертвеца. В общем, я прикинул, что процентов шестьдесят – семьдесят, там никого нет.
Договорились Лёлю поставить караулить с открытой дверью в квартиру. Если что то пойдет не так, то мы сразу спрячемся. И ее задача будет быстро ее закрыть.
Предложили Ксю поучаствовать, но она отказалась. Сказала, что это глупо так рисковать и нам не советует. – А, впрочем, как хотите, мне все равно, – и она отвернулась к стенке с планшетом читать какую то книгу.
Юлька возмутилась:
– Ты хочешь сказать, что нам больше всех надо?
Ксю опять повернулась в нашу сторону, посмотрела, будто хотела сказать: «Вы, как дети, лезете куда не стоит.» Но просто кивнула и произнесла:
– Угу, – и опять отвернулась к стене.
Я заметил, что Юлька начинает закипать. Она глубоко вздохнула и уже хотела что то едкое ответить, как я потянул ее за рукав из спальни в коридор.
– Пойдем, пойдем, мне скажешь.
И закрыл дверь.
– Не, ну что она? – возмутилась Юлька. – Крыська! – крикнула она в сторону закрытой двери. – Мы, между прочим, для всех стараемся. А ты дальше валяйся, как кусок коровьей лепехи.
– Да пошла ты, – раздался из за двери голос Ксю.
Я на всякий случай стал между дверью и Юлькой, понимая, что она сейчас кинется в спальню с разборками.
– Пусть делает, что хочет, – спокойно проговорил я. – У нас с тобой дело есть.
Я обнял ее за талию и попытался увести от двери. Она пошла, но руку мою скинула со словами:
– Чего ты меня лапаешь? Я тебе не Крыська.
– А что ты на меня то орешь? – возмутился я.
– Да потому что ты ее защищаешь.
– А что должен был молчать, а потом вашу драку разнимать? У нас других дел то нет?
– Не ори на меня, – твердо сказала Юлька.
– Самый умный что ли нашелся?
– Да уж не дурак, – в тон ответил я.
– Ребята, не ругайтесь, – в дверном проеме кухни появилась Лёля.
Юлька вдруг резко успокоилась и заулыбалась.
– Понятно, что не дурак. Зря что ли очки нацепил?
Напряжение схлынуло. Вот это был тот самый момент, когда понимаешь, что рядом с тобой человек, который тебя принимает таким, какой ты есть. Мне захотелось смеяться. Господи, как глупо. Мы с Юлькой поругались.
– У меня просто плохое зрение, – ответил я улыбаясь.
– А не потому, что ты Агроном? – и она меня толкнула плечом.
– Сама ты Пулька, – весело проговорил я.
– Ты бы себя видел! Смешной, когда злишься.
Мы пошли в кладовку. Я услышал, как тихо засмеялась Лёля, глядя на наши шутливые пререкания. Видимо, накопилось напряжение, и оно сейчас выливалось через смех. Проходя мимо открытой двери в зал, заметил, что Дэн озабоченно прильнул к окну, пытаясь рассмотреть, что происходит в квартире. Я услышал его голос:
– Что там? Над чем смеетесь?
– Ай, долго рассказывать, – ответил я, махнув рукой.
– Выпустите меня. Вместе посмеемся.
Мы ничего не ответили.
В этот момент Ксю в спальне оторвала голову от подушки и прислушалась.
– Дебилы, – прокомментировала она наш приступ веселья и легла поудобнее.

Глава 9

Мы стали искать в кладовке что то, способное послужить оружием. Там отец Ксю в углу складывал железки, которые собирался отвезти на дачу. Я нашел длинную арматуру. Чуть больше метра длиной. Один край обмотал изолентой, сделав из него рукоятку. Позже я понял, что изолента не лучший материал. Противоположный конец надо было заточить. Тут же стоял небольшой станочек с отличным шлифовальным камнем. С помощью его я и заточил свое оружие.
Странно, что мы сразу не додумались использовать обычный топор и ножи, а кинулись придумывать свое особенное оружие из подручных материалов. Видимо, так было просто веселее и отвлекало от мрачных дум.
Юлька нашла короткий железный штырь. Примотала его проволокой к ручке швабры, которую тут же и отпилила до нужной длины. И тоже заточила конец. Я просто обалдел от ее навыков.
– Чего смотришь? Батя научил. Непонятно зачем, но научил, – сказала она увидев мое удивленное лицо. И залюбовалась своим оружием: – Я его назову – Длинный гвоздь!
– Почему? – спросил я.
– Звучит красиво. Боевито так.
Оружие готово. Теперь надо подумать об усилении нашей группировки. Лёля обеспечивает путь к отступлению, Ксю забила на всё. Остался только Дэн.
– Дэн, – обратился я к нему, – мы собираемся проверить лифт на наличие ходячих. Может с нами? – обратился я к нему. В конце концов, его все рано придется выпустить.
Он отказался. Сказал, что нам просто заняться нечем.
– Ну, сиди тогда. Вернемся, выпущу. Нам незачем в тылу иметь потенциального зомби, – пошутил я.
Он что то там стал возмущенно кричать. Но я уже не слышал. Мы с Юлькой вышли в подъезд.
Это, конечно было ошибкой, что мы стали по обе стороны лифта. Причем, Юлька стала со стороны лестницы и площадки перед квартирой, а я с противоположной стороны. И там был тупик. По сути, мне отступать было некуда.
Я нажал кнопку вызова. Полоска вокруг кнопки засветилась зеленым. По подъезду пошла небольшая вибрация. Это означало, что двигатели подъемника лифта заработали. Через секунду он замер на нашем этаже. Двери стали мягко открываться. Там оказалось пара ходячих. Видимо, мужики собирались выпить пивка. Так как из валяющегося на полу пакета выкатилась одна из бутылок. «Уж не к Севе ли они ехали?» – мелькнула мысль.
Поскольку я стоял практически напротив двери лифта, то первый вышедший направился прямо ко мне. Я перепугался, честно признаюсь, стал отступать в тупик.
Увидев первого, Юлька, наверно, чтоб предупредить меня крикнула: «Алекс!» Да я и без этого его видел. Второго немного задержала дверь лифта, которая автоматически стала в этот момент закрываться и, упершись в зомбака, опять открылась. Он отреагировал на Юлькин крик и пошел к ней.
Я видел, как она отступает в сторону лестницы, что то повизгивая и потрясая своим «длинным гвоздем». Видимо пыталась напугать. Но зомбаку было все равно. Шел на нее, щелкая зубами. Когда она поравнялась с квартирой, как потом сама сказала, что от страха не сообразила даже забежать туда, из двери выскочила Лёля и толкнула ходячего в плечо. Тот скатился по лестнице. И, видимо, что то там у него сломалось, так как он не поднялся на ноги, а только опираясь на руки, пополз вверх по лестнице в направлении девчонок. Это их обоих напугало еще сильнее. И они с воплями кинулись в квартиру. От их крика по всему подъезду пошел какой то шум. Наверно, обратившиеся в ходячих соседи, рвались наружу поддержать своих.
Отступая, я держал арматуру перед собой на уровне головы. Страх был такой, что не чувствовал ног. Все делал как то инстинктивно. Особенно жутко стало, когда уперся спиной в закрытую дверь квартиры. И она вдруг сотряслась от удара изнутри. Там тоже был зомби. А мой ходячий отвлекся на крик девчонок. Я этим воспользовался и, обогнув его, бросился в лифт с каким то диким воплем ужаса. До сих пор не понимаю, зачем я туда заскочил. Эта глупость могло мне стоить жизни.
Трясущимися руками я нажал кнопку этажа и сразу же на кнопку «закрыть двери». Мне просто повезло, что зомбак медлительный. Я видел, как он поворачивается в сторону лифта и делает медленный шаг ко мне. Для меня секунды превратились в световые года. Он чуть чуть не успел. Дверь закрылась, и лифт поехал вниз. Оказалось, я нажал кнопку двадцать второго этажа.
Выйдя на площадку, сразу позвонил Юльке.
– Ты там живой? Пипец! Мы чуть не обделались, – быстро заговорила она.
– Вы чего меня бросили?
– Алекс, прости, – взмолилась Юлька. – Не соображала, что делаю. Криповее ничего в жизни не видела.
– Да я сам чуть от страха не окочурился. Руки вон трясутся. Заскочил в лифт и на три этажа спустился. Вы своего…
– Да он на руках пытается ползти по лестнице. Жуть.
– То есть он еще жив?
– Угу.
– Мой тоже.
– Что будем делать?
– Что, что…. Добить их надо, – предложил я.
Секунду подумал и озвучил свой план:
– Я поднимусь на лифте. Крикну, что на месте. Ты выходишь из квартиры, и мы все же гасим сначала того, который ходит, а потом, который ползет. Окей? Только не выходи раньше моего сигнала.
– Ага, – неуверенно согласилась Юлька.
В этот момент меня снизу окликнул Сева:
– Это кто там воюет?
– Это я – Агроном. Зомбаков гасим, – крикнул в ответ.
– А! Здорово, – крикнул он. – Помощь нужна?
Конечно, нужна. Спрашивает! Мы договорились, что я поднимусь на лифте, а он по лестнице. Я выждал секунд тридцать и нажал кнопку лифта. Дверь открылась. По полу каталась все та же полуторалитровая бутылка пива. Я поднялся на двадцать пятый. Дверь тихо отошла в сторону.
Ходячий шевелился в противоположном стороне от лифта. Я быстро подошел к двери квартиры Ксю, постучал и скомандовал:
– Юлька выходи.
Краем глаза заметил, что второй медленно на руках уже прополз до середины лестницы. Первый ходячий, услышав мой голос, стал издавать звуки и направился в мою сторону.
Юлька осторожно вышла из квартиры и встала рядом со мной. Мы держали свое оружие наготове.
– Бьем вместе по команде в глаза. С силой.
Второй зомбак стал ускоряться. Он остервенело перебирал руками преодолевая ступеньку за ступенькой.
– Давай! – крикнул я.
И мы разом воткнули отточенные железяки подошедшему ходячему в голову.
«Ручка ни к черту», – проскочила мысль, когда рука соскользнула в направлении удара, и падающий мешком немного назад зомби своим весом вызвал у меня из рук застрявшую арматурину. У Юльки, похоже, была та же проблема.
«Надо делать фиксаторы, как на мечах», – мысленно отметил я.
В этот момент, запыхавшийся Сева, рубанул топором по голове почти добрашегося до верхней ступеньки второго зомби.  При этом выкрикнув: «Хэк!» Этот крик меня заставил вздрогнуть.
– Сева, напугал, – укоризненно сказала Юлька.
– Твою ж мать! Давно я так не бегал, – сказал он, часто дыша. – Уф! – посмотрел на убитого и проговорил: – Дык, это ж Сашок. Это я, значит, своего собутыльника приговорил? Немало литров мы с ним употребили. Эх, Сашок, Сашок.
– Чего причитаешь? Зомби он, а не Сашок, – заметила Юлька.
– И то верно. Это ваши первые? – спросил Сева.
– Ага, – я почувствовал какую то дикую усталость.
– Так отметить надо. Боевое крещение, так сказать.
– Нет, Сева. Извини, но нет, – решительно сказал я.
– Ну, – разочарованно протянул он, – как хотите. Я предложил, вы отказались. А я пойду, помяну усопшего.
Он кивнул на труп бывшего собутыльника.
– На связи, – сказала Юлька, когда мы с Севой пожимали друг другу руки.
Он кивнул. Мы зашли в квартиру. Слышно было, что Сева поехал на лифте. «Вот, наверно, обрадовался сюрпризу», – подумал я, вспомнив про пакет с пивом.
***
Первым делом, когда зашел в квартиру, я открыл балкон и впустил Дэна. Думал, что он сразу уйдет. Случайно услышал его разговор с кем то по телефону, о том, что он еще заперт и не может пока пойти на встречу. Но Дэн, похоже, никуда и не торопился. Первым делом кинулся в уборную. Потом спокойно принял душ. Попросил у Ксю полотенце. Она открыла шкаф, достала и молча, протянула ему. Даже не поблагодарил. Немного придя в себя, он уселся со всеми смотреть новости.
Шел репортаж о нападении большой группы ходячих на один из блокпостов. Группа из примерно двадцати пяти зомби была обнаружена в 14:30 местного времени постовыми. Когда они приблизились на пару сотен метров, начальник охраны блокпоста через громкоговоритель потребовал остановиться и подходить по одному. Но толпа не реагировала на требования. Она даже начала ускоряться. Тогда последовал приказ дать автоматную очередь поверх голов. Толпа не остановилась, а только ускорилась. И уже бежала в сторону блокпоста. Тогда командир дал указание стрелять по земле перед толпой. Это тоже не остановило. И когда оставалось всего ничего, буквально несколько метров, открыли огонь на поражение.
Пара крупнокалиберных пулеметов отшибала зомби руки и дробила кости ног. Ошметки плоти летели во все стороны. Но, по предыдущему подобному случаю выяснилось, что стрелять надо в голову. И поэтому, автоматчики и пулеметчики старались бить именно туда. Фильмы про зомби они, конечно, не смотрели. Лично я сразу предположил, что именно так и надо делать. Брошенная пара гранат разорвала нескольких ходячих. Вся бойня превратилась в кровавое месиво. Это целиком показали по ТВ. Картина была жуткая. Мы молча смотрели на все, как окаменевшие.
– Для чего это так подробно показывать? – угрюмо спросила Ксю, разорвав молчание.
Но все были будто в ступоре. Понимали, что это не какой то голливудский блокбастер, а реальная жизнь, где то недалеко от нас. Сейчас она вот такая. Поэтому никто и не ответил.
Как долго это продлится, никто тоже не знал. Масса вопросов: теракт это или нарушение равновесия в природе, которое отразилось для людей ужасом? А может из космоса прилетел какой нибудь метеорит и принес с собой вирус? Может, вообще, атака инопланетян? Или какой нибудь вполне земной клуб миллиардеров решил реализовать идею «золотого миллиарда» ? Было пока понятно только одно – это происходит прямо сейчас. И что человек заболевает, у него нарушаются какие то связи в мозгу. Он теряет разум и, по сути, умирает, так как начинается некроз тканей, но он ходит. И пока ученые не могут ничего сделать. То есть, это не лечится.
По логике, толпы бродячих мертвецов со временем должны разложиться и превратиться в прах. Но когда это будет? На это тоже не было ни у кого ответа.
Доподлинно установлено, что, если человек не заболел ранее, есть шанс не заразиться. Один из вариантов передачи смертельной болезни – от носителя через рану в кровь человека.
Чего ждать, будут ли какие действия от властей, пока не ясно. На данный момент собирают и анализируют данные.
Куда то подевались многочисленные блогеры. Осталась еще парочка каналов, где смельчаки пытались снимать бегущих на них зомби. Но количество сильно поубавилось. Видимо, многие просто доигрались в хайп. Опасность оказалась реальной. И гораздо более смертоносной, чем они предполагали. Шутки кончились. По улицам ходила самая настоящая смерть, которая не щадила никого. Люди «уникальные снежинки» для нее ценности не представляли. Ее не волновали слезы, уговоры, ей плевать, что чей то папанька – местный олигарх или чиновник из верхних эшелонов власти. Эта смерть забирала всех без разбора. И для нее мы все равны.
И как не развивались бы дальнейшие события, мир едва ли станет прежним. Зомби апокалипсис изменил все. Человечество еще не вымерло. Скорее всего, не вымрет и справится с катастрофой. Но все будет по другому. Как? А черт его знает.
С этими мыслями я заснул. Разбудил меня звонок Севы.
– Спишь, что ли, Агроном? – весело прокричал он в трубку.
– В общем то, да. А что? – сонно спросил я. И чтоб никому не мешать вышел на балкон.
– Разговор есть. Может, зайдешь?
– Да что случилось то? – напрягся я.
– Тут соседке моей – бабе Кате нужна помощь. Подходи, надо обсудить.
Я пообещал, что зайду.
Пока я общался с Севой на балконе, Дэн запер дверь. Я не мог попасть обратно в квартиру.
– Вот посиди. Почувствуй, каково мне было, – сказал он из комнаты.
На шум пришла Юлька. Увидев все это, она оттолкнула Дэна и открыла дверь.
– Ты что совсем дебил? – зло спросила она тусовщика.
– А что? Меня же запирали, – Дэн либо корчил из себя недалекого, либо был действительно им. Я лично склоняюсь ко второму.
– Ты не путай, придурок. Ты укушенный был. Тебя заперли не шутки ради. А потому, что не знали, станешь ты зомби или нет, – говоря это Юлька, просто буравила глазами Дэна. – Головой надо думать, а не задницей. Или чем ты там пытаешься мыслить.
В общем, Юлька популярно объяснила ему, что он далеко не прав. Мне даже нечего было добавить. По окончании ее страстного монолога я спросил:
– Понял? Это не катка  в Контр Страйк . И не по впискам таскаться.
– Понял, чего разорались? – буркнул Дэн.
Наблюдавшая за скандалом Лёля проговорила, обращаясь ко мне:
– Зачем ты его выпустил?
Я промолчал. Не стоило усугублять, итак, не очень то веселую ситуацию. Еще не хватало, чтоб мы тут перессорились.
Рассказал Юльке про звонок Севы.
– Надо сходить. Может и правда что то серьезное, – поддержала меня она.
Мы вышли из квартиры, и Юлька сразу направилась к люфту. Когда мы уже стали спускаться, я сказал, что надо все же пешком ходить.
– Чего это? – непонимающе спросила она.
– Я ж тебе уже объяснял, что может вырубиться электричество. Лифт застрянет. Не уверен, что до ремонтников дозвонимся.
– Так ведь не вырубили пока, – начала спорить она.
– Пока нет, – ответил я. Дискутировать не хотелось. Настроение сегодня было так себе.
Сева ждал на площадке вместе с бабулькой соседкой.
– О! – воскликнул он, как только мы вышли из лифта. – Привет поколеньям. Баба Катя, знакомься. Это Юля – дочь моего босса. А это ее приятель – Алекс. Алексей? – переспросил он у меня. Я кивнул. От Севы разило перегаром устойчиво и премерзко.
– Екатерина Львовна, – на редкость красивым и певучим голосом представилась бабулька. Она была из тех приятных и незлобных старушек, которые вместо: «все эти малолетки – проститутки и наркоманы», говорят: «Какие хорошие парни и девушки!» Ее седые волосы собраны в шиньон, одежда простая и неприметная: темно коричневая юбка и темно синяя кофта. Говоря, она щурилась. Видимо зрение, что называется, было уже не то. И вокруг глаз, и на лбу кожа старушки собиралась в морщинки. И от этого всего казалось, что взгляд ее с некоторой хитрецой. Такая бабулька подозревака. Но выцветшие голубые глаза смотрели цепко и внимательно, даже когда она улыбалась. Опять же, это вполне могло означать просто плохое зрение и желание разглядеть собеседника. Дрожащими руками она опиралась на трость.
Знаете, есть такие старушки без возраста. Непонятно, им шестьдесят или восемьдесят. Они просто бабушки. И только по походке можно понять, что они уже очень старенькие. Или по дрожанию головы и рук при движении. Екатерина Львовна была очень старенькой.
– Какие красивые ребята, – пропела она. – И детки у вас будут красивыми.
Юлька аж подпрыгнула и, покраснев, сказала:
– Какие еще детки?
Сева ухмыльнулся. Я решил тоже внести ясность:
– У меня девушка есть.
Екатерина Львовна закивала головой, улыбнувшись, произнесла:
– Девушка – это хорошо.
А то я не знал! Сева переводил взгляд с Юльки на меня и обратно. Мне показалось, что он продолжал ухмыляться. Мне то плевать, а Юлька, похоже, смутилась. Первый раз ее такой видел. Это было забавно.
Видя, что Екатерине Львовне тяжело стоять, я предложил:
– Может, в квартиру зайдем?
– Да, да, конечно, – Екатерина Львовна открыла дверь своей квартиры и махнула рукой, приглашая пройти вместе с ней. – Напою ка вас чаем.
– Чего лыбишься? – злобно шепнула Юлька, когда мы переступили порог квартиры.
– Да так, – пожал плечами я. Но вся эта неловкая ситуация меня немного развеселила и настроение стало приходить в норму. Я громко сказал: – Чая не надо.
– А! Вы про воду? – понимающе проговорила бабулька. – Ну, тогда просто печенье. Но как его всухомятку есть? Охоюшки!
У Екатерины Львовны пол был устелен каким то дорожками и ковриками. И, в общем то, было прилично и чисто. У всех старушек так. И запах у всех одинаковый. Немного подпольем пахнет, чуть чуть сыростью. Это и называют запахом старости.
Оказалось, что у Екатерины Львовны диабет. И она принимает инсулин. Если вовремя не сделать инъекцию, то она впадет в кому. А потом, если не оказать помощь, то, скорее всего смерть.
– Обычно девочки из соцслужбы ко мне приходят. Два раза в неделю. Убираются, в аптеку, магазин ходят. В поликлинику возят. А тут вот такое дело. Звоню, а никто трубку не берет. Должны были еще вчера прийти.  Утром. Надеялась, что купят. А на завтра уже и не осталось. Деньги у меня есть.
Она полезла дрожащими руками в карман кофты и достала кошелек.
– Насчет денег, пока ничего не надо, – сказал я.
Мы пообещали Екатерине Львовне что нибудь придумать.
– Я уж на вас надеюсь. Сама то я точно не смогу сходить. Мне до лифта дойти – целая проблема, – объяснила она и добавила: – Старость – не радость.
Когда вышли из квартиры, Сева оптимистично заявил:
– Да что вам – молодым? Сгоняете туда и обратно пулей.
– А ты чего сам не сходишь? – серьезно спросила Юлька.
– Я то что? Я болею, – вдруг опечалившись, ответил он.
– Чем? Шлангизмом? – не унималась Юлька. Я хоть и молчал, но был всецело на ее стороне.
– Да я ж не знал, что такое дело будет. Вчера нашел в лифте три батла пива. Ну, и того… Сегодня еле на ногах стою, – Сева пытался вызвать у нас сострадание.
– Послушайте, Сева. Вы видели, что на улицах творится? – я был негативно настроен к затее «сгонять». Все далеко не так просто. Там «пулей» не получится.
– А что творится? Да магазин то рядом. Там же и аптека.
– А то, что там зомбаки шляются? Это для тебя новость? Так сходи и проверь, – Юлька махнула в сторону подъездного окна.
– И что? Пусть бабка помирает? – спокойно спросил Сева. – Короче, валите, сам схожу. От вас молодых дождешься.
Сева молча смотрел на нас своими красными глазами в обрамлении синеватых кругов и мешков. Ждал нашей реакции.
– Идти в любом случае надо, – сказал я.
– А ты, – Юлька посмотрела на Севу, – один легко можешь не вернуться в таком состоянии. Толку то от тебя. Не надо из себя героя тут строить.
Сева театрально нахмурился. Сделал вид, что обиделся на слова Юльки. Но я заметил огонек в глазах и уголки его рта на секунду дернулись, будто он собирался улыбнуться, но сдержался.
Договорились созвониться. К вылазке надо подготовиться. Я напомнил, что основная цель – это пополнить припасы еды. Да и нам всякие лекарства не помешают.
– Значит надо всем идти, – сказала Юлька.
Мы собрали совет и объяснили ситуацию. Основной довод, что все это дело с зомбаками может продлиться очень долго. И нам нужны припасы. Заодно проверим ситуацию и на улице, и в магазине.
Вслух не сказал, но подумал, что чем нас будет больше, тем менее страшно идти. Не то, чтоб я совсем трус. Но не герой – это точно.
Ксю сказала, что нам всем просто надоело жить, но если надо, то и она пойдет. Тем более, что надо помочь соседке. Она хорошая. Дэн долго молчал, потом сказал, что он как все.
В общем, вопрос решенный. И идти надо сегодня. Я позвонил Севе. Тот ответил заплетающимся языком. Когда только успел «накидать за воротник»? Сказал, что догонит нас по дороге.
Позвонил Грибу. Он обрадовался. И несколько минут рассказывал, как гасит этих «кривых» зомби. У каждого появилось свое название. Мы называли их ходячими, Гриб кривыми. Он пообещал, что прикроет по возможности. Для меня главное, чтоб нас не перестрелял, приняв за ходячих.
Мы спустились вниз. Сева не вышел. На звонок тоже не ответил. Решили, что фиг с ним. Не стали ждать. Осторожно открыв подъездную дверь, я оглядел двор, потом взглянул на крышу соседнего дома. Гриб помахал мне. Прикрытие с воздуха у нас есть. Стало как то спокойнее. И наш маленький отряд двинулся на завоевание супермаркета.


Часть 2

Глава 1

Несмотря на то, что двор был свободен от носителей, ощущение чего то неприятно жуткого так и витало в воздухе. Дэн выразился точно: «Крипово, ребзя!» Вокруг какая то обволакивающая тишина. Ее периодически разрывало карканье ворон, которое эхом повторялось, отражаясь от стен домов. Было ощущение будто раннее утро и город еще не проснулся. Казалось, вот вот поедут первые автомобили, начнут хлопать двери подъездов, выпуская спешащих на работу людей. И дворы наполнятся жизнью, сопровождаемой звуками. Но это не утро. И тишина была не просто тишиной, а мертвой тишиной в прямом смысле.
Я понимал, что надо быть очень осторожным. В любую секунду из за угла мог показаться ходячий. Примерно так и произошло.
Поначалу все говорили редко и исключительно шепотом. Но, по мере продвижения, страх исчезал и постепенно стали разговаривать, пусть не громко, но достаточно свободно. Возможно, что именно это и привлекло пару ходячих.
Нам осталось совсем чуть чуть: обогнуть дом, перейти через дорогу и вот он – супермаркет. Правда, надо еще через стоянку перед ним проскочить. Но это всего метров пятнадцать. Первым шел Дэн со своим дурацким маленьким рюкзачком. Не успел он повернуть за угол, как заверещал, будто испуганная девица, и стал отмахиваться от протянутых рук зомби, отступая назад.
Я быстро подскочил к ним. Зайдя немного сбоку, нанес удар своим оружием прямо в глаз ходячему с расчетом убить его сразу, поразив мозг. В этот раз все прошло много лучше. И усовершенствованная ручка с упорами впереди и позади кисти руки показала свою эффективность. Удар получился сильным и арматурина достаточно глубоко вошла в голову зомбака. Я ее резко рванул назад вытаскивая. Из за этого ходячий рухнул вперед между мной и прижавшимся к стене испуганным Дэном.
Юлька сказала:
– А этот мой!
Быстрым шагом пройдя мимо меня, разделалась с еще одним ходячим.
Я оглянулся, нет ли других зомби. Где то далеко будто кривляясь двигались несколько. Но похоже, к нам они не проявляли интереса.
– Это ужасно, – услышал я голос Ксю.
Повернулся к ней. Она стояла бледная и смотрела на убитого мной ходячего.
– Этот уже не укусит, – хотел успокоить ее я.
– Не в этом дело. Ведь они еще недавно были людьми. А ты так легко и просто убил. Будто в компьютерной игре. И ты, и Юлька. Вот это страшно, – объяснила Ксю. И она действительно посмотрела на меня с каким то ужасом. Как мне показалось. Это все было несправедливо по отношению ко мне. Она не знала, что у меня сердце до сих пор от волнения и, чего скрывать, от страха готово было выскочить из груди. Она не заметила, как я часто дышал? Просто учусь это преодолевать. Тут некогда стоять и рефлексировать о своих чувствах. Надо действовать быстро. Но у меня не было никакого желания ей это объяснять. Наверно, первый раз с момента наших отношений. Почему должен всегда оправдываться? Я спасал их жизни, а не только свою.
– А ты хотела, чтоб этот вот, – подошедшая Юлька, вытирая пучком травы свой длинный гвоздь, пнула уничтоженного зомби, – начал отрывать куски от Дэна, а вон тот, – кивнула на второго, – зубами начал рвать тебя? Ты, дорогая сестрёнка, на землю опустись из своих розовых облаков. Они уже не люди, а ходячие мертвецы. Это первое. А второе, они очень опасны. Буквально смертельно опасны.
– И нам еще очень повезло, что их оказалось всего двое, – добавил я.
– Я хочу домой, – проговорила Ксю.
– Иди, – грубо бросила Юлька. – Но одна. Нам надо идти в магазин.
– И нам бы очень не помешало, чтоб ты тоже что то оттуда принесла. Как мы и договаривались, – я старался говорить более мягко. Зная характер Ксю, я боялся, что она и правда сейчас повернется, и пойдет домой одна. А это очень опасно. Мне пришлось бы идти с ней. И тогда вся наша акция просто провалилась. – Мы наберем продуктов, воды. И можем потом долгое время не выходить из дома. И за это время власти что то, возможно, решат.
Ксю молчала. Лёля прервала тишину:
– Пойдемте уже. Чем раньше дойдем, тем быстрее вернемся.
Мы двинулись дальше выстроившись друг за другом. Я шел впереди, а Юлька замыкала.
Периодически оглядывался на Ксю. Она явно на грани срыва. Слышался ее шепот:
– Это все сон. Это сон. Я скоро проснусь, и все будет хорошо.
У меня не было времени ее успокаивать, да и с ней в последнее время, что называется – все сложно. Но, видимо не меня одного этот шепот напрягал. Лёля тихо попросила не шептать.
– А то нам, итак, всем страшно. Прости, Ксю.
Я обернулся. Лёля тихонечко приобняла ее, но тут же опустила руки, так как это мешало ходьбе.
На парковке стояла потрепанная Лада двенашка. Вся в молдингах, аэрографии, с антикрылом, которое не очень вписывалось в общий вид и должно было придать крутости аппарату, но больше напоминало сушилку для полотенец. Что она тут делала, непонятно. Может кто то из работников утром приехал? А может и с вечера так и не уехал? А! Вон парочка парней на водительском и пассажирском сидении. Как только мы поравнялись с машиной начали дергаться в нашу сторону. Но ремни безопасности их держали крепко. Видимо, правильные парни то были. Сели в машину. пристегнулись, как в правилах написано и окочурились бедняги. Водички, наверно сырой попили накануне.
Мы быстро и молча подошли к зданию и не сговариваясь выстроились вдоль стены справа у входа. Вернее, я жестом показал, что так надо сделать. И все это сделали.
Какое то новое чувство посетило меня. Чувство значимости и ответственности за других. И это радовало моего внутреннего диктатора. Вот только не надо говорить, что у вас этого диктатора нет. Он есть у всех. Просто кто то держит его в узде, а у кого то он берет верх и человек начинает бороться за власть, влияние ради самой власти и влияния. Странно, что редко встретишь человека, который понимает, власть – это прежде всего ответственность, а не сплошные, как говорят студенты, ништяки.
Другой вопрос, а зачем ему это? Если это просто тешит самолюбие и внутреннего диктатора, то это одно, если это возможность получить преференции, инсайд, помощь приятелей, то это другое. Бывают, конечно, те, кто это делают, желая реализовать свои знания, умения, способности. Но таких, как мне кажется, мало. Сейчас котируются исключительно люди бренды. А практики, которые идут заветами своих предков и руководствуются понятием, что надо просто честно делать свое дело, не обладают тем самым временем для создания личностного бренда. Для этого, как минимум, нужно свободное время.
Но бывает, что ярких и талантливых людей судьба сама поднимает на пьедестал. Получается, что есть естественный и искусственный бренд. Искусственный означает просто массу ярких, но ничего не значащих акций. Вот зачем? Неужели тешить свое самолюбие, своего внутреннего диктатора важнее, чем реально делать полезное, стоящее? А естественный, когда человек честно делает свое дело и судьба сама его толкает наверх и он становится уважаемым и успешным профессионалом.
Хотя тут опять начинается вечный спор на тему, а что действительно важно и нужно, что истинное, что нет? Это как спор издателя и литератора о графоманстве. Слово, которое стало ругательством, но, кажется, даже Толстой писал, что он графоман. Ведь в его время это означало много пишущего человека, который просто не может не писать. И при этом в его время более известным был писатель Мережковский, но для нас великий писатель именно Толстой. Причем вполне заслуженно. Вот так распорядилась судьба.
Где эта грань между правильным и неправильным? Наверно, только внутри нас самих. Наверно, оно определяется только нашими внутренними ангелами и демонами. Причем, исключительно тогда, когда прорывается наружу в виде слов, дел, результатов. И получает оценку общества. И это не глобальное общество, а то, которое находится рядом и вокруг. Ближнее общество. И от значимости твоей личности, оно может быть большим или маленьким. Может тебя принимать или не принимать. Тогда либо подстраиваешься, либо покидаешь его в поисках другого, способного оценить то, что предлагаешь миру.
И сейчас я был среди общества, которое меня принимало. Я не делал ничего специально. Просто, что то делал. Был готов делать. Чувствовал свою ответственность. И они мне поверили.
Одно меня беспокоило, мы с Ксю стали сильно отдаляться друг от друга. Я для нее становился, как все остальные серые прохожие дождливым днем, идущие мимо, прикрыв лица зонтами, пытаясь не наступить в лужу. И они проходят мимо, по сути, не значат друг для друга ничего. Разминулись и пошли дальше. Это удручало. Я знал, что если даже захотел бы с ней это обсудить, то на любой вопрос ответом было бы либо молчание, либо «при чем тут это?» Никаких объяснений.
Радовало, что рядом была Юлька. Жизнерадостная и не рефлексирующая по любому поводу. И эти черты характера действовали как «волшебный пендель», как только собираешься погрузиться и начать плутать в своем внутреннем конфликте, как выясняется, что все это ерунда, поскольку реальность гораздо интереснее.
Мы прижались к стене. Я хотел заглянуть в торговый зал, как внезапно двери шурша разошлись в стороны и через них вышел ходячий. Мы все просто вжались в стену, следя за его движениями.
Тот шел будто каждый шаг совершал в условиях внезапно усилившейся гравитации. С трудом переставляя ноги и навалилась с небольшим наклоном на одну ногу, пока другая выдвигалась вперед и с силой, будто в свинцовом ботинке опускалась на асфальт. И следующий шаг был таким же. Но он шел удивительно быстро в направлении жилых домов.
Мы ждали, что вслед за ним могут появиться еще зомби, но двери так же с шелестом закрылись. А уходящий на нас не обратил внимания.
Юлька тронула меня за плечо и кивнула в его сторону.
– Покупатель пошел домой, – иронично прокомментировала она.
Я улыбнулся и молча пожал плечами. Может и правда так оно и было. Если у зомби остаются только инстинкты, рефлексы, почему, например, привычки не могут остаться? Ведь это тоже автоматически воспроизводимое действие: из магазина, домой. Могло сработать именно так. Только никто его дома не ждет. И даже плитка шоколада не обрадует ни его жену, ни его детей, если ее прихватил с собой.
Жуткая порочная ситуация, которая лишила людей разума, превратив их в мобильные овощи с повышенной агрессией и жаждой уничтожать. Сон разума рождает чудовищ. Франсиско Гойя, когда создавал свой рисунок, а Фрэнсис Бэкон произносил эту фразу, имели в виду, скорее всего, некое помешательство, отклонение, но не отсутствие разума, как такового. Но сейчас это было именно так для достаточно большого количества людей – полная потеря. И от этого они становились еще более опасными, Существа, лишенные разума – зомби. Даже любой социопат мог внезапно начать сопереживать котенку, щенку, ребенку или другому человеку. Бывают же и у них моменты просветления? Пусть недолгие. А тут этого априори не будет. Это просто невозможно. У ходячих этого уже нет.
Было понятно, пока мы не шумим, то опасности от «покупателя» не будет. Я аккуратно заглянул в торговый зал. Никаких зомби не разглядел. Это вовсе не значило, что их там нет. Но надо рискнуть.
Встал перед дверями, и они услужливо расползлись в разные стороны, давая возможность войти в магазин.
– Юлька первая. Остальные за ней, – негромко скомандовал я.
Беспрестанно оглядываясь, пока двери не закрылись, вошел последним.
– Смотри, – обратилась ко мне Юлька. – тут явно кто то до нас побывал.
Она показала на разбросанные коробки, банки, бутылки. Будто кто то в спешке хватал продукты с полок и часть просто попадало на пол.
– Не одни мы такие умные, – проговорил я, продолжая осматриваться.
По сути, мы занимались мародерством, что само по себе противозаконно. И я подумал, что если найдется хоть один живой продавец, то смогу оплатить покупки со своей карты. Ведь мог же кто нибудь остаться в живых? Мы то ведь остались.
Дэн сбегал на кассу и принес пакеты.
– Там никого? – спросил его я.
– Тишина, – ответил он, разделяя пакеты и передавая их Лёле.
Она быстренько взяла в свои руки организацию снабжения нашей маленькой компании. Показывала Ксю и Дэну, что нужно брать.
В проходе между стеллажами показался ходячий. Юлька быстро сориентировалась и выскочила перед ребятами, которые замерли в нерешительности.
– Слышь, ты живой? – негромко спросила она ходячего.
Тот в отличии от других шел не кривляясь. Как ходят люди. Но медленно.
– Ты лучше ответь, а то придется…
Она не договорила, так как ходячий вытянул руки вперед, захрипел шагая, начал ускоряться. Стало понятно – не человек.
Юлька быстро пошла ему на встречу, и спустя пару секунд ее «длинный гвоздь» сделал свое дело. Ходячий рухнул на пол без движения.
Я подошел к Юльке. Она распаковала упаковку бумажных полотенец и стирала что то похожее на кровь. Похожее, потому что я не знал, есть ли у них кровь и что это за жидкость.
– Надо туалетную бумагу взять, – сказала Лёля.
Дэн посмотрел на нее с каким то недоумением.
– А ты пальцем подтираться будешь? – быстро отреагировала она.
Дэн промолчал.
– Честно, я ожидала, что ходячий спросит: вам что нибудь подсказать? А он молча. Плохой консультант, – пошутила Юлька, – очень плохой.
– Нам надо в аптеку. Но сначала пройдемся по залу, вдруг еще где такие молчуны притаились, – предложил я.
Она согласно кивнула.
Пошли вдоль стеллажей. Странно, что магазин был пустой. В смысле, работников мало. Здание приличное. Объемы товара тоже.
До аптечного бутика мы так и не дошли. Внезапно раздался крик Ксю. И мы рванули туда.
Оказалось, что Лёля предложила зайти в отдел хозяйственных товаров. Они оставили пакеты ближе ко входу в супермаркет и пошли. Никто из них не ожидал, что сзади может появиться ходячий. Как то недосмотрели.
Он приблизился тихо и коснулся плеча Ксю. Она повернула голову, и увидев его кинулась бежать с криком ужаса. Дэн бросил в ходячего какой то тостер или что то похожее. Это его на мгновение остановило. Но только на мгновение.
Ситуацию спасла Лёля. Она зашла за спину зомби и схватив со стеллажа какой то пылесос с силой опустила тому на голову, превратив ее просто в месиво. Когда мы с Юлькой подбежали, все уже было кончено.
В торговом зале, похоже, этот зомби был последним. Но мы все же договорились держаться вместе. И на в любом случае предстояло еще идти в аптечный бутик.
Я тихо спросил у Ксю:
– Как ты?
– Я хочу домой, – жалобно чуть не плача ответила она. – Алекс, я хочу домой.
– Ксю, милая… Мы сейчас быстро за лекарствами зайдем и сразу пойдем обратно. Хорошо? – я говорил спокойным ровным тоном.
Она молча кивнула.
Внутрь аптечного бутика пошли только я и Юлька. Остальные остались ждать снаружи.
В самом бутике все же оказался еще один ходячий. Мужик лет под сорок в белом халате. Очки в тонкой золотистой оправе придавали его бледному лицу некую благообразность. Но это пока он не увидел нас. При нашем появлении, лицо исказила какая то жуткая гримаса. Рот то открывался, то закрывался, как будто он испытывал сильнейшую жажду и увидел воду. Или испытывал сильнейший голод и увидел пищу. Так ведут себя изголодавшиеся псы. Разница только в том, что у псов выделяется слюна, а у него нет.
Обезвредить его было непросто, так как он стоял за прилавком, тянувшимся от стены к стене, и отделявшимся оргстеклом. Только возле кассы полукруглое окошко на уровне пояса. Для оплаты и получения лекарств.
Я осмотрелся. И заметил, что слева у стены оргстекло заканчивается. Видимо, там был вход за прилавок.
Двинулся туда. Аптекарь последовал параллельно мне. И на участке, где оргстекло заканчивается, стал протягивать руки, норовя схватить.
– Ты там поосторожнее. Близко к прилавку не подходи, – озабоченно сказала Юлька. – Что будем делать, Агроном? Как лекарства доставать?
Я вернулся к полукруглому окошку у кассы. Аптекарь переместился туда же.
– Слушай, Юлька. Ты его отвлеки, – предложил я. – Ну, а тем временем зайду за прилавок и отминусую данного юнита .
Юльке очень понравилось, что я применил геймерский сленг. Она это оценила, показав большой палец и сказала:
– Надеюсь твоих перков  хватит. А я пока этого моба  отвлеку.
Она тихонько засмеялась. Это услышал Дэн. Он выглянул из за угла и смотрел на нас. Заметив его, я попросил:
– Дэн, следи за девчонками и залом.
– Об чем рофл?
– Скройся, убогий, – презрительно бросила Юлька.
Дэн обиделся и спрятался за углом, обозвав при этом Юльку хабалкой . Она ответила, что зато она не чмошник, как он.
Аптекарь не унимался и вел себя достаточно буйно и громко. Он стучал ладонями по перегородке и продолжал рычать.
– Ты смотри, злобный какой, – отметила Юлька. И наклонившись к окошку у кассы спросила: – А есть ли у вас, любезнейший, панадол? Что кончился? Как нет? Кончился? У вчера ведь был.
Аптекарь с удвоенной силой стал бросаться на стекло. Она выпрямилась и показала ему язык. Потом изобразила танец. И похихикивая проговорила:
– Ну, что, мсье, хотите меня пригласить на вальс? А хрен вам по всей морде!
Свою роль она выполняла отлично. Аптекарь не обращал на меня никакого внимания. Я был сосредоточен и серьезен.
Подойдя к левому краю прилавка, попытался поднять доску. Но видимо, с внутренней стороны она блокировалась каким то засовом. Под ней было свободное пространство. И можно было поднырнуть. Что я и сделал.
Когда несчастный аптекарь обнаружил меня рядом с собой, я уже был готов. И как только он повернулся, нанес смертельный удар. Тот замер, и через секунду растянулся на полу.
– Давай сразу подсобку проверим. Может там еще такой же, – предложил я.
– Ну, теперь ты подстраховывай, а я проверю.
Юлька шагнула в дверь, а я остался снаружи готовый ко всему.
Через несколько секунд она показалась, сказав, что там точно никого нет.
– Что ищем то? – спросила она.
– В первую очередь нужен инсулин для бабки. Потом анальгин, парацетамол, левомицетин, но шпа, кетанов, – я перечислял все лекарства, какие помнил.
– Стоп, стоп, стоп, Агроном! Я не успеваю записывать, – оборвала она поток названий.
– Тогда иди сюда и ищи бинты, йод, жгут для перетягивания ран. Ну, и так далее.
– А! Ну, это понятно. Пошла искать.
Она вышла из подсобки и принялась открывать дверцы шкафчиков и выдвигать ящики. Я же наоборот пошел в подсобку обшаривать стелажи. Собирал все, что казалось мне знакомым и нужным. И рассовал по карманам. Но главное, для чего мы пришли – инсулина не было. К счастью, я сообразил заглянуть в холодильник. Да! Вот он. Пора было возвращаться.
Мы вышли в торговый зал. Каждый нес что то важное и нужное в пакетах, содержимое которых позволяло нам отсидеться весьма приличное время, не выходя из квартиры.
В этот самый момент с улицы донесся громкий звук автомобиля, и огромный внедорожник, кажется такие называются «Тундра», пробил кенгурятником стеклянную входную дверь, и ворвавшись в магазин, резко затормозил, развернувшись боком остановился. При этом зацепил пару стеллажей. Двери распахнулись и из кабины выскочил Ярик, следом близнецы Витек и Санек.
Увидев нас, Ярик театрально изобразил радость. И издевательским тоном произнес:
– Бааа! Какая встреча. Привет, студенты! О! И Агроном тут. Куда ж без тебя то?
Мы все молчали. Только Юлька спросила:
– Ты чего тут нарисовался?
– Во первых, не нарисовался, а заехал за хлебушком, – усмехаясь ответил он.
– А во вторых? – спросил я.
– А, во вторых, Агроном, – очень серьезно проговорил Ярик, – у меня тут дельце одно. И вам оно может не понравится. Но мне начхать. Витек, – обратился он к одному из близнецов, – вот эту и вот этого, – он указал пальцем на меня и Юльку, – держи на мушке. Дернутся, стреляй.
Я только сейчас заметил, что тот, кого назвали Витьком, держал в руках охотничье ружье, а его брат поигрывал битой. Когда первый из близнецов взял меня на прицел, Ярик скомандовал:
– Вы, – обратился он к Лёле, Дэну и Ксю, – все пакеты с припасами быстро в кузов, – и поскольку никто из них не двинулся громко крикнул: – Не поняли? Быстро!
Троица забросила пакеты в кузов пикапа. Ярик забрал и наши с Юлькой пакеты.
– Ярик, идут. Пора сваливать, – внезапно засуетился Санек.
– Сейчас. Минуту. Ксю, подойди ко мне, – спокойно сказал он. – Подойди, не бойся.
Она приблизилась. Ярик что то тихо ей сказал. Мне не было слышно. Она так же тихо ему ответила
– Ярик! Пора! – настойчиво повторил Санек.
– В машину, – скомандовал Ярик.
И вдруг, подхватив Ксю на руки, в два шага подскочив к пикапу, усадил ее на сиденье, и следом сел сам. Санек с Витьком так же быстро запрыгнули в «Тундру». Взревел двигатель, внедорожник развернулся, и, сбив ходячих, которые двигались ко входу в магазин, выехал через дверной проем и с ревом унесся вдаль.

Глава 2

Было понятно, что шум разбитого стекла и рев двигателя внедорожника привлек зомби, бродивших в округе. Когда пикап уехал, несколько ходячих повернулись и пошли, ускоряясь следом за ним, а остальные двинулись на нас.
– Черт! Вот урод! – выругалась Юлька.
Я стоял и тупо смотрел в сторону уехавшего внедорожника. Хотел кричать, но не мог. Окружающая действительность вдруг стала вязкой. Будто невидимые руки держали меня. Что это? Страх и ужас потери? Произошло плохое, а ты не в силах был этому помешать? Это шок. Я видел, как в мою сторону двигаются зомби. Все это будто во вне. Медленнее, чем в обычной жизни. В голове застучала мысль: надо либо бежать, либо отбиваться от них. Вот он – зомби, приближается.
Внезапно подскочившая Юлька уложила идущего ко мне ходячего и, толкнув меня в плечо, закричала:
– Алекс, мать твою! Не тормози!
Это вывело меня из оцепенения. Справа краем глаза заметил еще одного подошедшего зомби и повернувшись всадил арматурину в его голову. Но неудачно. Это его остановила на полсекунды. Но не убило. Мне хватило времени, чтобы рвануть оружие на себя и нанести уже более точный удар.
– Твари! – услышал Юлькин крик.
Повернувшись в ее сторону, увидел, что парочка зомби вцепилась в ее одежду. Она пинала их ногами и пыталась оттолкнуть руками, но, похоже, дела ее были плохи. Несколько еще приближались с боков. Я быстро перекинул арматуру в левую руку, а правой схватил ее за пояс на джинсах и рванул на себя. Причем, это сопроводил громким криком, чтоб придать себе сил. Мне ответил нестройный рык десятка ходячих. Но все же удалось Юльку вырвать из цепких лап смерти. Она сделала несколько шагов назад по инерции. И если бы не уперлась спиной в стеллаж, то, наверняка, упала.
Я ударил арматурой по тянущимся ко мне рукам и подскочил к ней.
– Бежим, – схватил ее за плечо подталкивая вперед. Повторять не надо было. Мы рванули в аптеку. Я слышал, что Лёля что то кричала. Они с Дэном забрались на составленные упаковки с водой в конце зала. И несколько ходячих пытались их достать.
Заскочив в аптеку, я закрыл дверь, и держа ее потянулся за стулом, чтоб заблокировать, вставив его ножку между ручками. Юлька, увидев это, подскочила и подала стул. Но его пришлось держать, так как спинка перевешивала, и он выскальзывал, не держался.
– Задвижка, – сказала Юлька и протянув руку заблокировала ее дверь.
Я заметил такие же сверху и снизу. Щелкнул верхней, а потом нижней более надежно фиксируя.
Похоже, мы справились. Появилась возможность перевести дух. Несколько ходячих подошли к двери и, упершись в преграду, стали стучать в нее ладонями. Оставалось надеяться, что стекло выдержит.
Я слышал, Лёля что то продолжала кричать. Нам ее видно не было. И те, кто осаждал нас в аптеке повернулись и двинулись на крик.
– Гвоздь потеряла, – с сожалением проговорила Юлька тяжело дыша.
– Зачем она кричит? Она только привлекает ходячих, – я пытался через стекло разглядеть, что там происходит, но мешали стеллажи.
– Потому, что страшно, – негромко сказала Юлька.
Она сидела на полу опираясь спиной на прилавок. Заметно, что она просто была без сил. Я сел рядом. Прокрутил в голове всю ситуацию. Машина… Ярик… Ксю… Он увез Ксю. Я застонал от ощущения бессилия. Это было одновременно накатывающие чувства потери, стыда, безысходности и непонятности. Что делать, как себя вести?
– С тобой все в порядке? – спросила Юлька.
– Со мной да. Ксю… – я не стал продолжать. Она все сама видела.
– Ярик скот, конечно.
– Не то слово. Гопота. Но опуститься до того, чтобы силой увезти Ксю, – я набрал полную грудь воздуха, с шумом выдохнул, и продолжил мысль: – Даже я от него этого не ожидал.
Юлька внимательно посмотрела на меня.
– В нашей ситуации, даже лучше, что она с ним, а не с нами.
– А ты не заметила, что он это и устроил? – бросил я ей.
Вдруг раздался истошный вопль Лёли. Мы кинулись к стеклу в надежде все же разглядеть, что там происходит. Мимо пронесся Дэн. Он бежал к выходу. Потом резко развернулся и, подскочив к аптеке, застучал ладонью по стеклу.
– Пустите, ребзя, пустите! – заверещал он.
Я быстро вытащил стул, который каким то образом все же продолжал висеть. Потянулся к верхней задвижке. Юлька быстро успела щелкнуть средней и нижней. Дэн просочился в аптеку, как кот зимой в узкую щель приоткрытой двери. Мы тут же заблокировали вход.
– Ты что дурак? Почему не убежал из магаза? – наехала на него Юлька.
– Там на входе еще трое или больше носителей. Побоялся, что не проскочу, – попытался оправдаться он.
– Ну, скоро они все будут здесь, – сказал я, заметив трех ходячих, которые приближались к аптеке со стороны входа.
– Что у вас там случилось? Где Лёля? – озабоченно спросила Юлька.
Дэн сделал плаксивое лицо и сказал:
– Они ее сожрали. Пипец крипово.
Мне всегда казалось, что его поведение просто игра, он все изображает. Как биоробот, который радуется, когда должен радоваться, грустит, когда должен грустить, смеется, когда должны все смеяться. Но сейчас он напуган то всерьез, но не смертью Лёли. Его плаксивое лицо было обычной маской. Просто смысл его слов и тон как то не вязались. На лице он попытался изобразить переживание и страх, но в голосе этого не было.
– Ты задрал со своим крипово. Ты можешь конкретно сказать, что произошло? – потребовал я.
– Не видел толком. Может они ее за ногу стащили. Может она оступилась.
– Как?
– Да как… Там вся эта конструкция качалась. Это ж упаковки с бутылками. А еще эти свои руки тянут. Достать, конечно, не доставали, но может она близко краю подошла. Я только видел, что она упала. А зомбаки наклонились над ней. Она кричала. Там этих ходячих штук десять было. И они все на нее накинулись.
– А ты как спасся? – спросила Юлька, поглядывая на курсирующих вдоль стекла ходячих. Ворваться они не пытались, но и не уходили.
– Они на нее отвлеклись. Мне удалось спрыгнуть. Побежал ко выходу. Меня там парочка пытались схватить. Но я вырвался. Вот рукав футболки оторвали, – рукав был действительно почти оторван. Болтался на руке, держась буквально на паре стежков. Дэн оторвал сам его окончательно и положил на прилавок. – А там еще трое. Я к вам.
– Значит трое на входе пришли сюда… Сколько было около вас? – уточнил я.
– Ну, человек десять или больше.
– Человек, – зло хмыкнула Юлька.
– Еще несколько по магазу ходят. Сверху видел, – добавил Дэн.
– Я к чему… К тому что нам все равно выбираться придется, – проговорил я.
– Ага, – подхватила Юлька. – Аспирином сыт не будешь. Хотя…
Она подошла к холодильнику.
– Вот напитки.
Открыла дверцу и достала минералку. Жадно сделала несколько глотков и протянула мне.
– Лёля… Как же так? – печально произнесла она. Мы с Дэном промолчали.
Я буквально впился в горлышко и сделал большой глоток из протянутой бутылки. Вся эта беготня вызвала сильнейшую жажду. За стрессом я не ощущал этого. Но при виде воды сразу инстинкты заработали на полную катушку. Пузырьки обожгли горло, но остановиться не мог, пока бутылка не стала пустой. И только после этого почувствовал, что жажда исчезает.
– Тут хавчик для зожных челов, – радостно сказал Дэн и показал на полки под надписью «Здоровое питание». – Типо, полезная еда.
– О! – без особой радости произнесла Юлька. – То, что нам сейчас надо. В смысле еда. Да здравствует ЗОЖ, спасший нас от голодной смерти.
Я предложил набрать еды в пакеты. Пусть стоят. Как только появится возможность выбраться, мы будем готовы. Юлька, правда, все норовила забить пакеты печеньками и батончиками. Но я настоял, что надо брать в первую очередь крупы и безглютеновые макароны.
– А это что фигня такая? – Дэн с интересом разглядывал упаковку размером с батончик. – Гематоген. Что за ерунда? Его есть можно?
– Можно. Он вкусный, – сказал я.
Дэн развернул и откусил.
– Гематоген – это привет от наших отцов и дедов. Раньше его детям покупали, как полезную сладость, – пояснил я. – Там в составе масса аминокислот, белков, жиров и так далее. Производится из крови животных.
Дэн замер с открытым ртом глядя на меня, пытаясь понять шучу или нет. Осознав, что говорю серьезно, подошел к урне и выплюнул. Следом бросил туда остатки.
Я ухмыльнулся. Какой мнительный и чувствительный. Как шариться по впискам и всякую дрянь типа чипсов и пива жрать с непонятными таблетками, так норм. А тут надо же!
– Ты что? Полезная и питательная вещь, – подколол его я.
– Слышь, чел, не лечи меня. Это негативная жиза . Что я тебе вампир кровищу хавать?
– В нашей ситуации привередничать ни к чему.
– Алекс, да пусть он ест, что хочет, – вступилась за Дэна Юлька.
Я молча пожал плечами. Мне то что. И тут же темная и разумная сторона моей сущности сделала вполне серьезное замечание:
– Питье и еду мы нашли, а вот туалета то тут нет.
Дэн и Юлька посмотрели на меня немного озадаченно. После прилично выпитого, у всех, включая меня, жидкость в организме, что называется начинала «давить на клапан».
– Умеешь ты обозначить проблему, – усмехнулась Юлька, и показав на раковину с краном в небольшой нише в стене добавила: – Это решит наши проблемы. Кроме этого, здесь масса всяких емкостей.
– Ага, – саркастично добавил я, – это просто суперсабж  – загадить помещение, а потом свалить. Надеюсь, никто здесь навечно оставаться не собирается?
– Ну, ты картинку нарисовал. Мы ж не панки спецом гадить, – отозвался Дэн.
«Ну да, – хотел добавить я, – мы – тусовщики». Но решил, что лучше промолчать. Пора возвращаться на светлую сторону силы . Хотя лучший способ в любой сложной ситуации скинуть свой негатив на кого то и наслаждаться радостью. Так делают все. Даже те, кто такое отрицает. Но это неправильно выливать гадости на других, чтоб почувствовать себя белее. Как то по подростковому это. Проблем, как внешних, так и внутренних не решает точно. А вот отношения с человеком могут испортиться навсегда. Твое настроение изменилось, твое отношение, навеянное негативным настроем, поменялось, а человек уже не желает с тобой иметь ничего общего. Да и тебе самому, если ты не социопат какой нибудь, будет тяжеловато потом от чувства вины. Эх, еще бы следовать всем этим правилам, а не просто одергивать себя.
Но здравые и прагматичные высказывания никто не запрещал. Именно поэтому замечание Дэна я оставил без своей едкой ремарки. Он, в принципе, прав: мы – не панки. А думать сейчас надо о том, как отсюда выбраться. Пока единственный вариант, прорываться с боем. Это опасно. Так что лучше, наверно, дождаться более удачного стечения обстоятельств. В конце концов, ходячие походят, походят и, возможно, свалят по каким нить своим зомби делам.
– Вот жиза! Труба садится. Всего пятнадцать процентов батареи осталось. У меня при двенадцати включается режим экономии. Значит все сервисы и говорилки  вырубятся, – посетовал Дэн.
– А изменить это в настройках прямо сейчас руки не дотягиваются? – сказал я, искренне не понимая, в чем проблема.
– Да зачем она тебе? – спросила Юлька.
– В смысле? – не понял Дэн.
– Ну, давай пообщаемся. Узнаем друг друга получше. Ты мне что нибудь расскажешь. Я тебе. Это же нормально для людей?
При всей своей одиозности, Дэн дураком не был. И он сразу понял, что Юлька пытается его закринжевать . Причем так, ради развлекухи. Я молча наблюдал, чем все закончится.
Дэн вздохнул и нормальным тоном, без обычной своей манерности, проговорил:
– Так уж случилось, что в этой маленькой черной коробочке сосредоточился весь мой мир. Вернее, телефон превратился для меня в своеобразные ворота в тот мир, где только я хозяин своей жизни, где я решаю, что мне делать, с кем мне общаться. Вот ты пойми правильно. Не то, чтоб с вами общаться не в кайф, но мне сейчас от вас никуда не деться. А вам от меня. Нравимся мы друг другу или нет, но мы заперты тут и придется с этим считаться. А в другой, обычной ситуации я взял бы и просто вас дропнул  в телефоне, закинул в чс  в тот момент, когда вы меня стали бы, скажем, шеймить . Я всегда так с токсами  делаю. Удобно. И не общаешься.
– То есть, мы тебе не нравимся? – спросила Юлька.
Считая Дэна трусоватым, я ожидал, что он сейчас начнет оправдываться, поскольку Юлькин вопрос должен был его опять перевести в состояние ребенка. Сейчас я объясню, что имею в виду.
Был такой товарищ – Эрик Берн. Он в свое время написал книгу «Игры, в которые играют люди». И там есть весьма интересная мысль, что люди в зависимости от ситуации могут находится в одном из трех состояний: ребенок, родитель, взрослый. Любой человек, независимо от возраста. Ребенок всегда эгоистичен, бунтует против мнения родителей, в свою очередь родитель нравоучает, воспитывает, требует выполнения чего то. И у них постоянный конфликт. Как погасить конфликт? Перевоплотиться во взрослого человека. Это наш внутренний миротворец, который приводит логичные доводы, не давит, а ненавязчиво объясняет. То есть, в отличии от ребенка не протестует, считая, что весь мир против него, не требует авторитарного беспрекословного подчинения. Начинаешь оправдываться, ты – ребенок, начинаешь требовать оправданий или действий, ты – родитель. Люди занимают позиции в зависимости от ситуации, склада характера и субъектного восприятия собеседника. Но это такая моя вольная трактовка теории Берна. Не надо в меня кидать камни и тыкать палки. Как говорят: не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет.
Но вот с этой точки зрения было интересно наблюдать за разговором Юльки и Дэна. Постоянно прячущийся за состоянием ребенка Дэн в начале разговора и Юлька, которая заняла позицию родителя. Но Дэн быстро нейтрализовал ее, не попав в психологическую ловушку. Он просто перешел в состояние взрослого человека и обозначил свою позицию. Юлька же пыталась… Не пыталась, скорее всего, разговор шел сам собой, но она опять заняла позицию родителя, провоцируя Дэна уйти в состояние ребенка.
Я быстро глянул на ходячего, который молча прошел мимо стекла, отделяющего нас от торгового зала. «Вот как у нас все интересно и непросто. Не то что у вас. Вам бы только рвать, жрать, ломать, – подумал я, и вдруг заметил, что светлые брюки ходячего с желтым пятном в паху и мысленно добавил: – Ходить под себя.» Мне не было противно, мерзко. Было скорее смешно. Вот сижу я такой умник, рассуждаю про всех и вся, а от зомби отличаюсь только одним единственным – самосознанием.
– Вовсе нет, – разговор Юльки и Дэна продолжался. – Скорее это я вам не нравлюсь, – как то просто, без эмоций сказал Дэн.
«Но вот и все. Начальный посыл разговора сейчас изменится. Либо Юлька возьмет роль ребенка, либо это будет разговор взрослых людей. Иначе говоря, нейтральным по эмоциям,» – подумал я. Зануда я еще тот.
На меня навалилась какая то дрема. Сел поудобнее. Спиной оперся о стену, а плечом о прилавок. И закрыл глаза. Все звуки стали какими то далекими и не касающимися меня. Я повис посреди темноты космоса, как планета, которая просто движется влекомая магнитными полями целую вечность. Преобразившийся в невнятный бубнеж разговор Юльки и Дэна превратился в музыку проносящихся с бешенной скоростью комет, которые своими разноцветными хвостами озаряют пространство и овевают прохладным мягким ветром, уносятся прочь, растворяясь в темноте.
Вдруг какой то нарастающий звук, как удар грома, приближающийся издалека, нарушил гармонию. Он стал визуализироваться. Из точки стал превращаться в желто зеленый прозрачный сгусток, который нарастал вместе со звуком. Бах! И прекратился, будто натолкнулся на невидимую стену. И снова: бааах! Темнота космоса растворилась.
Я открыл глаза. Ощущение, будто их песком присыпало. Чтоб как то снизить это неприятное чувство, начал их тереть руками. Еще один громкий удар.
Юлька с Дэном прижались к стеклу, пытаясь разглядеть, кто там стучит.
– Ветер? – я почувствовал, что меня обдувает воздух. – Откуда тут сквозняк?
– Мы кондер включили, – ответила Юлька. – А то дышать нечем.
Она опять прижалась к стеклу. Только теперь я обратил внимание на шум кондиционера.
– А вон! – радостно сказала Юлька. – Это, кажется, Сева дубиной по мусорному баку долбит.
– А зачем? В чем прикол? – спросил Дэн.
– Да хз…
Я наконец то окончательно продрал глаза и резковато вскочил на слегка затекшие ноги. Пришлось опереться на прилавок. В глазах зароились мелкие черные мошки. Я поморгал. Мелькание исчезло.
Мои резкие телодвижения не остались незамеченными. Какой то зомби, проходя мимо стекла, вдруг повернулся и оскалившись прижался к нему. Как раз там, где стояла Юлька. Та с визгом отскочила.
– Придурок! Напугал, – выругалась она в сердцах.
Дэн хихикнул.
– Ничего смешного. Чуть не ёкнулась, – недовольно проворчала она.
– Ошибаешься. Это рофл, – довольно проговорил Дэн.
– Да ну тебя, – махнула Юлька на него рукой и показала фигу ходячему, который продолжал прижиматься к стеклу. – Не дождешься. Как бы ты не скалился.
Стук продолжался. Ходячий отлип от стекла и двинулся к выходу вместе с другими.
– А вот и ответ: зачем он это делает, – сказал я и кивнул на зомби, которые потянулись к выходу. – Они реагируют на громкий звук.
– Похоже на то, – задумчиво проговорил Дэн. – Интересно…
– Это понятно, что он зомбаков собирает. Вопрос: зачем? – проговорила Юлька.
Этот вопрос волновал и нас с Дэном.
– Изощренный способ умереть? – предложил он.
– Надо этим воспользоваться, – сказал я. – Не как способом умереть, а тем, что ходячие выходят из магаза.
И вернувшись к прилавку поднял свою арматурину.
– Я тебя поняла, – кивнула Юлька.
Мне показалось, что все зомбаки вышли на стук из магазина.
– Пробуем прорваться наружу, – сказал я и кинулся открывать защелки двери аптеки.
– Дэн, пакеты, – скомандовала Юлька.
И мы кинулись ко выходу. Но не успели. В магазин с криком торжества влетел Сева и кинулся в вино водочный отдел. Зомби развернулись и уже двигались, набирая скорость следом. Ближайшие были в паре метров от входа. Я понял, что мы не сможем проскочить. Но что то делать надо. Мысль работала с безумной скоростью. Так… Шкаф с ячейками камер хранения.
– Юлька, держи, – я протянул ей арматурину. – Дэн, помогай.
А сам подбежал к шкафу и стал толкать его ко входу в надежде перекрыть его. Счет на секунды. Не успеем, опять зависнем в аптеке на неопределенный срок.
Два доходяги – ботан и тусовщик напряглись, и шкаф со страшным скрежетом металлических ножек о бетонный пол, двинулся. Я видел, как раскачиваются красные пластмассовые бирки с номерами ключей воткнутых в замки камер хранения.
Краем глаза заметил Севу, выскочившего из алкогольного отдела с четырьмя бутылками прозрачного пойла. Скромненько так. Юлька, стоя на страже прорыва ходячих напротив входа, повторяла:
– Парни, давайте, напрягитесь! Ну! Давай!
– Сева, помоги! – крикнул я, выдавливая от натуги слова.
– Айн момент! – сказал Сева аккуратно ставя свою добычу на пол у стеллажа и с криком: «Эээх!», уперся плечом в шкаф.
Успели забаррикадировать вход буквально за доли секунды до подхода первых ходячих. И сразу шкаф стал сотрясаться от их ударов. Когда же подошла следующая волна, то по скрипу ножек стало понятно, что они медленно по сантиметру отодвигают нашу баррикаду. Могут и опрокинуть.
Мы стояли, тяжело дыша глядя на все это с надеждой, что зомби не удастся прорваться. Юлька подбежала к шкафу и уперлась в него плечом, в попытке не дать ходячим его отодвинуть. Мы Дэном сделали тоже самое. Я всем своим телом чувствовал удары, которые сотрясали металлический шкаф. Еще эти торчащие ключи, которые впиваются в тело. Я стал их выдергивать из замков и бросать тут же на пол. Дэн, глядя на меня, делал то же самое.
Послышался какой то странный жужжащий звук. Из за стеллажей показался электрокар погрузчик.
– А ну, молодежь, разойдись, – крикнул Сева накручивая руль.
Он проскочил немного мимо нас, а когда мы отошли, то дал задний ход и уперся в шкаф. Потом немного покатался взад вперед и практически вплотную поставил электрокар боком к камерам хранения.
– Тяжелая штуковина, – весело сказал Сева спрыгивая с погрузчика, – не прорвутся.
– Сева, ты где это взял? – поинтересовался я.
– В подсобке, – ответил он неопределенно махнув рукой.
– Спаситель наш, – сказала подошедшая Юлька. Она нашла свой «длинный гвоздь», и довольная протянула мне назад арматурину.
– Да ладно… Спаситель, – поскромничал Сева. – Сам чуть не обделался от страха.
– А чего пошел то тогда? Ты ж, вроде, хитро откосил от похода? – я честно был рад его видеть.
– Да сидеть то перед телеком надоело. На сухую.
– Узнаю Севу, – шутливо прокомментировала Юлька.
– Ну, дык елы палы. Да и такие хорошие дни пропадают. Работать все равно негде. Отпуск практически. Отметить по любому надо. А, Агроном? Как считаешь? – обратился он ко мне.
– Да никак. Тебе виднее, но я пас, – ответил я и пожал плечами, помня последнюю нашу с ним посиделку.
– То то и оно, мать моя женщина. А вас одних отпускать тоже… Вон, – он кивнул в сторону входа.
– По мусорке то зачем стучали? – подключился к разговору Дэн.
– Аааааа! – протянул Сева и поднял указательный палец вверх. – Я из дому вышел. Иду оглядываюсь. У самого очко играет, – он вдруг посмотрел на Юльку. – Прошу прощения.
– До нормально все, – она махнула рукой. – Что дальше то было?
– А тут из соседнего дома Гоша – кореш мой. Со второго этажа. Орет мне в форточку, мол, ты зомби что ли? Я ему: «Тебе чо привиделось? Нормальный я.» «Так какого же по улице шастаешь?» «Шланги, – говорю, – горят! В магаз пошел.» «И мне принеси!» «Так пошли вместе.» «Не, – говорит, – я болею. Да и очкую. А ты уже все равно на улице.» «Вот ты жук», – говорю. А он: «Я тебе идею подкину…» И вот тут то он мне и сказал, что в каком то видосе в интернете додумались, эти зомбари на громкий звук идут. Вот Гоша то и предложил, их надо отвлечь от магаза постучав обо что то. А там беги и бери. Вот я и поднял дубину. И давай наяривать по мусорному баку. Потому как их полный магазин. Сожрали бы и фамилии не спросили.
– Интересно, – произнес Дэн. – И ведь сработало.
Сработало то, сработало, но пора выбираться. И вопрос: как? Когда я его озвучил, то Сева сразу сказал:
– Так тут есть задний вход. Через него они товар заносят. Есть, наверняка, еще пара пожарных выходов. Здание то большое.
Ха! Как же я сам до этого не додумался. Сева просто молодец.
Ключ нашли быстро. Все они висели в одном месте на стенде в подсобке. Каждый был подписан. Ага… пожарный выход номер два. Рядом схема эвакуации на случай пожара. Все понятно. Посовещавшись, решили выходить через него. Осталось только опять собрать продукты.
Я проверил карманы. Инсулин на месте. Но всякие бинты, вату и прочее увез Ярик. Пришлось набирать по новой.

Глава 3

Во всей этой суете я отвлекся, забыл про Ксю. Мысли о ней спрятались на периферию сознания и ждали удобного момента, чтобы появиться. И этот момент наступил. Меня опять накрыла волна депрессии. Хотелось просто сесть и ничего не делать, глядя на стену или потолок. Вспомнил, как она шла к Ярику озираясь, как бы ища поддержку. Я стоял с поднятыми руками и ничего не сделал. А как то можно было себя повести по другому? Я не знал. Вернее, не понимал. Я остановил эту накатывающуюся волну фразой: «Так получилось!» И усилием воли заставил себя сгруппироваться и вернуться к реальности.
Когда собрали все, что могли унести, двинулись к пожарному выходу. И так получилось, пришлось пройти мимо того самого места, где погибла Лёля. Юлька просто замерла не в силах оторвать взгляд от растерзанного тела, лежащего в луже крови. Зомбаки ее не просто выпотрошили, раскидав вокруг нее внутренности. Они еще разорвали ее на куски. Оторванная обглоданная рука лежала в полутора метрах от тела. Зрелище было жуткое, и стоял тошнотворный запах крови. Я почувствовал, что меня начинает мутить. Услышал тихий голос Севы:
– Мать моя женщина! Вот не повезло кому то.
– Это Лёля. Она была с нами, – так же тихо произнесла Юлька.
– Давайте выйдем отсюда побыстрее, – попросил я.
Как только вышли из здания, сразу прикрыли дверь. Будто поставили какой то заслон между нами и тем, что там произошло. На ключ закрывать не стали. Просто прикрыли и сам ключ положили у двери.
Юлька поставила пакеты на землю. Подскочив к Дэну, прижала его к стене, а к горлу приставила «гвоздь».
– Как она погибла? – зло спросила она.
– Я ж говорил. Не видел, – тихо ответил Дэн.
– Врешь!
– Ты чего агришься ? С чего мне врать?
Он говорил спокойно и в тоже время растерянно.
– Как ты спасся? – делая ударение на ты, опять спросила Юлька.
– Я ж говорил. Они на нее напали, а я перепрыгнул через них и побежал.
И говоря это Дэн взялся за гвоздь, который держала Юлька, и отвел его в сторону от горла. Я напрягся. В любой момент был готов вмешаться. Она опустила гвоздь, когда Дэн, отведя его в сторону, убрал руку, и смотрела на Дэна снизу вверх. Ее заплетенные в хвост волосы лежали прямо посредине спины.
– И ничего не сломал себе, прыгнув с двух метров?
– Нет. Я с краю прыгал. Там ниже. Метр, наверно, – ответил Дэн и шумно сглотнул. Это значило, что он все же боится. Но виду не показывает. Но он не был похож на вчерашнего труса. Что то в нем изменилось? Может во всех нас что то изменилось?
– Э, молодежь! Харе разборки устраивать. Идти надо. А то нас самих тут скоро сожрут, – напомнил Сева, смотревший на все это с недоумением. Всем своим видом показывая, мол, что началось то?
Идти действительно надо. И чем быстрее, тем лучше.
– Я за тобой слежу! – серьезно сказала Юлька, пристально глядя в глаза Дэна. Но, черт возьми, мне показалось, что он усмехнулся.
Мы снова двинулись в обратный путь, далеко обходя здание супермаркета, чтобы не нарваться на толпу ходячих у центрального входа.
Впереди шел Сева, бережно придерживая пакет с алкоголем, потом Дэн, а замыкали шествие мы с Юлькой.
– Алекс, а ты не обратил внимание, рядом с Дэном творится что то странное? – спросила она.
– Ты имеешь в виду… – начал я, но она перебила.
– Смерти двух девочек. Именно, когда рядом был он.
– Случайность, – предположил я и добавил: – Мы тоже рядом были.
– Ты сам то в это веришь? Что это случайность? – недоверчиво спросила она.
– Не особенно. Но у нас нет доказательств. Мы можем полагаться только на его слова. Да и Лёлю не он, а ходячие…
– Так ведь и Вику, по сути, не он, а асфальт. Он только мог помочь.
– Вон ты о чем. Думаешь, он использовал ее как приманку, чтобы улизнуть самому? Я про Лёлю.
– Именно.
– Слушай, Юль, мне он тоже, в общем то, не симпатичен. Но все это просто домыслы. Они основаны исключительно на наших субъективных умозаключениях с основой на личной неприязни к Дэну.
– Хочешь сказать, что он к этому не имеет отношения? – отстаивала она свою точку зрения, с которой я в глубине души был согласен. Но не хотел допустить, чтоб эмоции взяли верх.
– Мы этого не знаем.
– Я просто уверена.
– Время покажет.
– То есть, пока не погибнет еще кто нибудь? Ты, я или Сева, например?
– Если это он, то рано или поздно проколется. Странно, что Дэн все еще с нами, а не ушел. Может ему идти некуда?
Юлька пожала плечами.
– Что предлагаешь? Выгнать его из квартиры, в которой мы сами гости? – спустя несколько молчаливых шагов спросил я.
– Не знаю.
– Если честно, меня сейчас больше Ксю волнует. Где она, как она, что с ней сделал этот гопник? – печально проговорил я.
– Он, конечно, еще тот гаденыш. Я про Ярика. Да и поступил, как сволочь. Но не убийца. Я его все же лучше тебя знаю.
– Вот думаю, что мне делать? На звонки она не отвечает. Было бы все нормально, ответила.
Дальше шли молча, погруженные каждый в свои мысли. Странно, что по пути нам не встретилось ни одного ходячего. Чуть позже мне стало понятно, они, повинуясь инстинкту, собираются в стаи, как звери. И ходят группами большими, маленькими, но именно группами. Одиночки, по началу, были не редкость. А потом все же, где один ходячий, там еще минимум два три, а то пару десятков.
И сегодня мы столкнулись со смертью, которую несут зомби. Не в фантазиях киношников, художников комиксов или в видосах блогеров, когда ты смотришь на все со стороны и только сопереживаешь героям. Это не смешные такие зомби, вокруг которых можно бегать, тыкать палками в их искореженные тела, а они только шипят и рычат в твою сторону. Это не катка в какую нибудь "Лефт Фо Дэд Ту" , и тем более не забавная "Растения против зомби" , когда у тебя несколько жизней и можно начать с точки сохранения игры. И раз за разом прорываться к новому уровню или финалу, держа в руках джойстик, а то и просто компьютерную мышку, сидя дома и периодически отхлебывая чай кофе или пивко из высокой кружки с принтом любимой игры. Это реальная жизнь со своими жестокостями. И тут другие цели. Как только зазевался, превратишься в растерзанную и разорванную в клочья биомассу мертвецами, которые по какой то непонятной для нормального человека причине не лежат в земле, а ходят, разлагаясь на ходу и пожирая людей. И единственной победой тут является возможность выжить. Ты даже врагов уничтожаешь только ради этого. И это не игровые фраги . Тут не имеет смысла вести подсчеты, потому что цена проигрыша – это твоя собственная жизнь. Или жизни твоих друзей.
Конечно, что со временем выяснится, как работает вирус и вирус ли это вообще. Откуда он взялся и зачем. Во всяком случае, предположений будет масса. И уже среди них придется выискивать те более менее логичные, которые ближе всего к правде. Если ты можешь правильно оценить все случившиеся, а не руководствоваться только эмоциями и хитрыми словесными выкрутасами всяких манипуляторов из тех, кто хочет заработать на тебе или просто потешить свое самолюбие за счет хайпа . Это все будет, если цивилизация устоит, а не рухнет. Если человечество выживет, а не всецело превратится в шагающую бесцельно толпу существ, которые на ходу просто теряют куски разложившейся плоти. До этого потерявшие разум и, как следствие, цель существования. И осталось им только одно: дойти, упасть и превратиться в перегной, не оставив ничего кроме органики для насыщения растений. По сути, это самая ужасная и крайняя деградация людей – перевоплощение в зомби. Чей страшный сон и воля превратила этих существ в то, что я видел?
Среди всех этих мыслей вдруг проявилось лицо Ксю, и память воспроизвела ее фразу: я хочу домой. Меня будто разрывало в противоположные стороны. Светлая сторона требовала броситься спасать ее, а темная нашептывала, что это незачем, мол, подумай о себе и своей безопасности. Понятно, что в последнее время наши отношения были ни к черту, но они были. И Ксю не чужой мне человек.
Юлька совсем расслабилась. Вставила в уши наушники шла, напевая себе под нос что то из последних стриминговых хитов. Я тронул ее за плечо. Она вынула один наушник и вопросительно посмотрела на меня.
– Не боишься? – спросил и показал на гарнитуру.
Юлька непонимающе подняла брови.
– А вдруг подойдет ходячий, и ты его не услышишь?
– Во первых, ты рядом, и я тебе доверяю, – сказала она, и вот за это я был ей благодарен, – а во вторых, устала что то этого всего бояться. Так вдруг захотелось окунуться в прежнюю нормальную жизнь. А музыка как нельзя лучше создает такой… как бы это сказать?
– Эмоциональный фон, настрой? – попытался помочь я.
– Настрой.
– Я пойду искать Ксю. Ты со мной? – неожиданно и быстро выпалил я.
– Само собой. Кто тебе будет спину прикрывать в случае заварушки? – без тени сомнения сказала Юлька.
– Есть идеи, куда Ярик ее повез?
– Два места: к себе домой и в свою автомастерскую.
– Знаешь, адрес? – спросил я.
– Угу. Там все по пути. Автомастерская ближе. Так что все равно придется туда сначала зайти. Не ссы! Все будет норм, – ее голос был полон оптимизма.
Но мне как то было не очень весело. Я, вообще, шел как "смуровик затейник". Весь в своих печальных думах. Где то меня, как червяк яблоко, подтачивала какая то неуверенность. Я даже объяснить не могу. Что это такое. Я не понимал, что делать? Ну, вот я встречусь с Яриком. И что должен кинуться сразу в драку? Да он просто мне разобьет очки и отпинает как следует. Попытаться поговорить? А он, вообще, слова понимает?
Юлька опять вставила в ухо наушник, и шла передо мной пританцовывая. Классная она все таки. Неунывающая. Это ценное качество.
Домой мы добрались без всяких проблем. Отказались от предложения Севы зайти к нему и употребить добытое. Для наглядности он поднял пакет, и содержимое звякнуло стеклом. Поднялись на самый верхний этаж, и уставшие ввалились в квартиру Ксю.
Первым делом встал вопрос, что будем есть? Продуктами запаслись. На несколько дней хватит. Мы с Дэном молча посмотрели на Юльку.
– Э! – возмутилась она. – Стоп, стоп, чуваки. На меня не смотрите. Я готовить не буду.
– Юль, может макароны сваришь? – говоря это я пытался изобразить миленького щеночка. Не подействовало. Она была непреклонна.
– Ненавижу готовить. Вы мужские шовинисты. Если девушка, так сразу иди к плите? Давайте я лучше посуду помою.
"Ага! Вот они Юлькины недостатки. Не может быть все замечательно", – подумал я. А собственно, чего заморачиваюсь? Спагетти сварю, открою банку лечо. Нормальный ужин будет. Пока готовится, можно чипсами перекусить. Не нравится ей готовить? Ну и ладно. Больше я эту тему поднимать не буду. Каждый человек имеет право на свои недостатки. Тем более Юлька. По моему субъективному мнению, у нее их было мало.
Дэн за весь вечер не проронил ни слова. Он что то постоянно писал в телефоне. И судя по постоянным кликам, общение у него было очень активное.
Я подумал, возможно он на нас обижен за подозрения? Но обсуждать это я не был настроен. Нам завтра с Юлькой идти искать Ксю. Так что фиг с этим Дэном. Лучше новости почитаю. Растянувшись на диване под фон ворчащего телевизора, я стал серфить по интернет ресурсам в надежде найти что то новое. Но ничего особенного не нашел. Как говорят: а на манеже все те же. Одни и те же люди повторяют свои собственные домыслы в разных вариациях. Серьезно! Это уже, как дежавю. И вот с этим всем я незаметно заснул. Просто без сновидений. Будто провалился в черную дыру.
Проснулся от звука хлопнувшей входной двери. Сонливость улетучилась мгновенно. Я отлично выспался. Такое бывает редко. Прошелся по комнатам. Юльку обнаружил в спальне. Ее русые волосы разметались по подушке. Я невольно залюбовался. "А она красотка. Чем то они с Ксю похожи. Черты лица только крупнее", – подумал я. Будить ее не стал. Не знал, во сколько она легла. Пусть лучше проснется сама.
Дэна нигде не было. Видимо, это он ушел. Не удивлюсь, если он договорился вчера о какой нибудь очередной вписке. А может домой двинул. Кстати, где он живет? Приезжий или местный? Вот так сталкиваешься с людьми в жизни и совсем ничего о них не знаешь. А там какой то свой внутренний мир со своей логикой, своя вселенная, где центром каждый считает себя. Не то, чтобы считает, а сам для себя является таковым. Иначе быть не может. Я чувствую, я понимаю, я ощущаю. Другие, несомненно, влияют на мое восприятие. А как же иначе? В этом и есть прелесть общения. Нет, я не страдаю солипсизмом . Но скорее проецируя свое восприятие мира, как космос. Вот я – солнце. Остальные – планеты, кометы, астероиды. Действуют центробежные и центростремительные силы. Люди планеты где то всегда рядом. Я чувствую их магнитные поля. А есть люди кометы. Опять этот образ. Мне вспомнился недавний сон. А может Ксю и есть та самая комета, которая заденет тебя своим ярким хвостом и полетит дальше в пространство искать что то лучше, чем твой мир?
На плите засвистел чайник и мой космос сразу сократился до размеров кухни. Мне хотелось кофе, но не хотелось заморачиваться с турками и гейзерными кофеварками. Тем более, я в них ничего не понимаю. В таком деле шел по пути наименьшего сопротивления: насыпал две ложки молотого кофе в кружку и заливал кипятком.
Выбрал кружку с надписью "Star Wars" с изображением Дарта Вейдера. "Откуда в квартире, где единственный ребенок девочка, такая кружка?" – подумал я. Да, Ксю, ты полна сюрпризов. Такую же она мне дарила на день рождения.
Я не очень люблю растворимый кофе. И поэтому взял просто молотый. По кухне распространился его приятный запах.
– О! Кофеек! – в дверях появилась трущая заспанные глаза Юлька. – И мне, и мне, – как то по детски попросила она.
– Не вопрос.
И через секунду вторая кружка с каким то бабочками испаряла пряный аромат.
На Юльке была пижама с цветочками. И видимо она ее позаимствовала у Ксю. И она была не по размеру. Если по плечам еще нормально, то рукава были длиннее, чем надо. Кружка быстро нагрелась, и ее можно было держать только за ручку, а Юльке хотелось обхватить ее двумя руками и, как бы сжавшись в маленького цыпленка, пить небольшими глотками. Она просто натянула рукава на ладони. И поднесла кружку к губам. На лице отразилось блаженство после первого же глотка.
– Уууу! Шикарно, – и она расплылась в улыбке.
А! Блин! У нас же печенье есть. Я полез в неразобранные пакеты и достал упаковку. Высыпал содержимое в вазочку на столе. Как то все по домашнему. Спокойно и размеренно. Будто за окном не было никаких зомби, никакой опасности.
Мы болтали о том, кто как любит пить кофе.
– А вот кофейня на Рублева. Она чудом не закрылась после всех этих волн ковида и карантина. Там такое латте! Ммм… – рассказывала Юлька, откусывая овсяное печенье.
Оно крошилось, и Юлька подставила ладонь и слегка наклонилась вперед, чтобы крошки не падали на скатерть или на пол.
– А я не люблю латте. В крайнем случае, только капучино. А так предпочитаю эспрессо или американо без всяких добавок. Я всегда пью кофе исключительно без сахара, – поддержал тему.
Для меня даже неважно, о чем мы говорили. Хотел просто продлить эти мгновения как можно дольше. Вот так сидеть, болтать, забыв про то, что уже случилось, или думать, что случится в будущем. Просто два человека в квартире, которые понимают друг друга и наслаждаются простой беседой, смеются над понятными шутками. Ничего не требуют друг от друга, а радуются тому, что есть сейчас именно в этот момент. И принимают друг друга такими, какие они есть. Недостатки, достоинства – все это стороны одного и того же человека. И это великолепно, когда ты смотришь на нее и понимаешь, что недостатки просто подчеркивают ее же достоинства.
– Ты просто ничего не понимаешь в кофе, – сказала Юлька шумно отхлебнув.
– Понимаю! – возразил я.
– Нет, – как то по детски сказала она. Из за того, что она откусила печенье, это прозвучало как: "Неть". Я невольно улыбнулся.
– Это ты ничего не понимаешь, – опять возразил я, но не удержался и хихикнул.
Юлька, театрально прицелившись кусочком печенья, бросила им в меня. Я пытался поймать одной рукой, так как вторая держала кружку и выплеснул на футболку немного кофе. Футболка была черная. Поэтому не страшно. Да и кофе уже не горячий. Но видок при этом у меня, наверно, был забавный, так как Юлька вдруг откинулась на спинку стула и засмеялась.
Я ведь все же поймал печенюшку. Положил на стол и стал ладонью вытирать мокрое место на футболке. Смысла в этом было немного, но почему то мы это делаем: просто размазываем капли влаги по одежде. И сам, смеясь, вместе с Юлькой, проговорил:
– Ты чего едой раскидываешься?
– Ну, ты же поймал! – продолжая смеяться, ответила она.
И вроде бы ничего такого не случилось, но я в этот момент почувствовал себя счастливым. Счастье – это когда тебе просто хорошо. Оно не может быть постоянным. Есть люди, с которыми у тебя такое происходит часто, а есть такие с которыми никогда. И даже наоборот, чувствуешь только негатив.
Если честно, я оттягивал момент похода сколько мог. «Да проще тебе, чувак, было на все забить и, вообще, никуда не ходить», – скажите вы. Нет, не проще, ответил бы я. Все дело в том, что я действительно хотел вернуть Ксю. И даже не просто вернуть, а спасти. Чувствовал свою вину, что не защитил, смалодушничал. И как бы то ни было, у меня к ней были чувства. Да пусть все было не так гладко, как хотелось. И, наверно, мы с ней, в конце концов, разбежались бы. Но я думаю о ней. Вспоминаю те классные моменты, которые были. Плохое забывается, а хорошее в памяти остается. Вспоминал с теплотой ее улыбку, когда у носа над верхней губой образовывались небольшие складочки. У нее был мелодичный голос и красивые руки.
Нет, я оттягивал время не потому, что не хотел возвращать Ксю, а скорее из за страха, что, по сути, ничего не смогу сделать. Приду, поговорю. А будет ли Ярик меня слушать? Просто пошлет и все. Устроить драку? Шансов у меня не много. Оружия никакого нет. И вся эта затея со спасением может закончиться очень плохо. Тем более, что у него пара подручных и ружье.
Надо срочно с кем то это обсудить. Особого инсайда, я, конечно, не получу. Тут только два варианта: идти или нет. Но с Юлькой не хотелось это обсуждать. Стеснялся, как бы это не было глупо и смешно, показывать себя сомневающимся и даже, можно сказать, трусом. Поэтому пошел к Севе. Может он что то подскажет. Юлька, слава богу, со мной не напросилась. Сказала, что будет валяться и читать какое то литРПГ. Там что то про клан неспящих. И сказала, что я знаю где ее искать, если случится что то важное.
Я спустился и позвонил в дверь. Сразу дал о себе знать сосед зожник – Вовчик Ефимкин. Начал долбиться в дверь.
– Кого там принесло? – раздался недовольный голос Севы.
– Сева, открывай. Это Алекс, – громко проговорил я между ударами Вовчика. Из за него по всему подъезду пошла волна таких же ударов в других квартирах. Прямо цепная реакция. Понятно, что дом полон зомби. И то, что мы живы – это какая то случайность. Нарушение алгоритма. Вот только какого? Что это за такой вирус и откуда он взялся?
– О! Агроном! Входи. Да не разувайся.
Сева был навеселе.
– Вы молодцы, что бабке лекарства принесли. Мо лод цы! – Сева положил руку на мое плечо. – Чего стоять то? Проходи на кухню.
Честно, на кухне было не очень то уютно. Как то она выглядела запущено. И стоял застарелый запах алкоголя. Но это было первое впечатление. Потом, когда я сел за стол, то добавился запах колбасы и маринованных огурцов.
Так и живут пьющие холостяки: выцветшие и потемневшие обои, засиженные мухами кухонные шкафчики, гора посуды в раковине, и постоянный атрибут – батарея пустых бутылок на полу. Раньше бы вся эта обстановка оживлялась быстро пробегающими тараканами. Но они куда то ушли. Просто в один прекрасный день жители городов обратили внимание, что тараканы исчезли. Знатоки, которые прикидывались учеными, говорили, что, возможно, из за высокочастотного излучения сотовой связи и Wi Fi. Но мне кажется, что всему виной эффективные отравляющие средства. Ну, была еще одна версия, что они просто обиделись на людей, которые их уничтожали, не любили и прочее. Дурдом, конечно, но тема для фантастики: цивилизация тараканов стала разумной и решила не бороться с гораздо более сильной цивилизацией людей. Попрятались по подвалам и ждут момента, когда смогут выйти и отомстить двуногим за жестокость.
Сева поставил передо мной рюмку. И налил водки. Мне эта вся ситуация напомнила сцену из старого фильма "Москва слезам не верит", который очень любили мои дед с бабушкой. Там некий Николай приходит на разговор к Гоше. Тот, молча, наливает ему стакан водяры. Николай выпивает. И Гоша спрашивает:
– А что вообще в мире делается?
– Стабильности нет, – отвечает Николай.
Вот и мне показалось, что Сева именно такой вопрос и задаст. Но нет. Не задал.
Я не собирался пить. И сказал:
– Мне не надо. Не приветствую я это.
– Погоди, Агроном. Я не настаиваю. Но, во первых, – Сева загнул указательный палец, – поход в магаз надо отметить. Там все не просто было. Во вторых, – он загнул следующий палец, – спасение бабки. Событие? Однозначно. В третьих, я так понимаю, что ты ко мне по делу пришел?
Я кивнул.
– Вот! А я в состоянии ускорения нахожусь. То есть градус уже повышен. Для того чтоб мы с тобой друг друга понимали, должны быть на одной волне. Можешь, конечно, не пить, но лучше выпей.
– Думаешь, поможет? – с сомнением спросил я.
– Уверен!
Я посмотрел на рюмку и потянулся к ней. Сева сказал какой то простой тост, типа, будем жить, и профессионально опрокинул рюмку в рот. Я поднес свою к губам и сделал два больших обжигающих глотка. У меня перехватило дыхание. Уткнулся носом в рукав и втянул ноздрями воздух. Из глаз покатились слезы.
– Закусывай, закусывай давай, – Сева пододвинул тарелку с бутербродами. – Вижу, что опыта маловато. И это хорошо. Злой это яд. Но любой яд в небольших количествах может быть лекарством.
– Ух, крепкая… – хотел сказать:"дрянь!", но побоялся обидеть Севу.
Помолчал.
– Мне совет нужен, – откинув в сторону боязнь быть неправильно понятым, выпалил я. Видимо, белое зелье придало уверенности. И я все же решился на разговор.
– Чем смогу, помогу, – кивнул Сева. Я понял, что по состоянию мне его уже точно не догнать. Он поискал сигареты на столе. Прикурил и только потом спросил, не против ли я? Конечно, против, но ответил, что нет.
Я рассказал вкратце, как Ярик увез Ксю.
– Оружием, говоришь, угрожал?
– Держали на мушке меня и Юльку, – печально сказал я.
– Хм, Ярик, – усмехнулся Сева. – Этот может. В папашу своего пошел.
Он налил еще по одной и сказал, что надо обязательно выпить, чтобы легче принимать ситуацию и утрату. Выпив, сначала рассказывал, что раньше на Руси спирт продавали в аптеках, как средство от кручины. А поскольку жизнь была тяжелая, то со временем и в кабаках стали продавать. Чтоб, значит, народ мог бороться с кручиной. Я пытался сказать, что это еще не утрата, а ее просто украли, практически. Она жива! Сева закивал головой, согласился, то тут же перешел на свои темы. После кабаков, он стал рассказывать, как от него ушла жена.
– Я ж домой не пьяный пришел, а выпивши. Это как говорили в Одессе, две большие разницы.
Я честно не понимал, в чем разница, но Севу не прерывал.
– И к кому ушла? К бухгалтеру! Помнишь, может песню: бухгалтер, милый мой бухгалтер. Не помнишь?
Но я, правда, не помнил. Для меня все это ретро, как песни с другой планеты. Но Сева цокал языком и говорил, что именно в песнях душа народа. Я обещал, что обязательно послушаю. Он вдруг замолчал, глядя на меня, и сказал:
– Вот понимаешь, что обидно. Не мужская это профессия – бухгалтер. Ушла бы она к стропальщику, было бы не так обидно. Стропальщик – это серьезная работа. Или вот, – он указал на меня, – агроном. На земле работает. Это тебе не пальцем счеты перекидывать.
– Я еще учусь, – мое возражение было принято к сведению, но из элиты серьезных людей Сева меня вычеркивать не собирался. Даже после того, как я сказал, что бухгалтер очень сложная профессия. Он мне ответил:
– Сложно плитку на стену класть. Чтоб все ровненько было, чтоб душа радовалась, когда ты заходишь в помещение, а там красота. Это ж целое искусство.
Мне оставалось только кивать головой. И слушая, его я думал, что мне все же не очень в жизни везет. Вот в книгах и фильмах, когда герою нужен совет, то появляется некий ментор, который даст этот совет, и на путь истинный поставит, и "волшебный пендель" отвесит, а у меня все наперекосяк. Уже сам за советом обратился, а мой ментор час заливает про стерву бывшую жену, про мощь и силу рабочей профессии, про никудышных бухгалтеров и песни 90 х.
– Сева, так что мне то посоветуешь? – прервал его я.
– А что тут советовать? Спасать девку надо. Вот если любишь, то надо идти и спасать.
Он еще раз десять это повторил после очередной рюмки. Я все же нашел в себе силы отказаться, сказав, что, итак, нормально.
– Это понятно, – кивнул наконец я. Иначе бы он не остановился. Я перешел к главному вопросу: – Как мне с Яриком разговаривать? И надо ли, вообще, разговаривать?
– Слушай, Алекс, хоть ты и агроном, но я бы на твоем месте ему сразу в табло зарядил. Вот прямо так: одной рукой его за грудки, а второй в челюсть.
Как это делать, он продемонстрировал прямо на мне: левой рукой схватил меня за футболку, а правой замахнулся для удара. Честно, думал, что мне сейчас прилетит. Я инстинктивно отшатнулся вбок.
– Не ссы! Своих не бью.
– Понял. Но у меня не получится. Опыта в этом нет, – сказал я освобождая футболку из цепкой руки Севы.
– Ну, да. Хиловат ты, брат. Тогда просто держись уверенно. Говори прямо. Но без оскорблений. Подчеркнуто вежливо. Но не просительно, а так, будто он твой должник. Не ты ему, а он тебе должен. Не играй труса. Чтобы не случилось, держи тон. Он, наверняка, в таких разборках мастер. Дворовое воспитание. Не ведись на всякие подловы типа: а ты мне ответь, кто ты есть по жизни и прочее. Не давай ему увести тему в сторону. Помни одно, что ты пришел за своей девушкой, которую он силой увез. И если Ярик не гандон, то твой поступок будет оценен. А если не удастся Кристинку вызволить сразу, то это будет только разведкой. Дальше уже надо будет готовиться серьезнее. Я бы сам с тобой пошел, но не могу. Я еще несколько дней буду в полужидком состоянии. Я ж запойный.
И Сева переключился на тему: вот пью и не отпускает меня эта зараза. Все стало превращаться в общество анонимных алкоголиков из голливудских фильмов: я – Сева, и я – алкоголик. Алкоголь разрушил мою семью, испортил карьеру и сломал жизнь.
На этом месте я понял, что самое время откланяться.
Несколько минут Сева меня провожал. Я отказался, раз пять от рюмки на посошок. Пришлось сказать, что я чужд данной традиции и таки вырвался на площадку, пожав крепкую руку матерого плиточника.

Глава 4

С непривычки меня слегка пошатывало. Поехал на лифте. Юлька открыла дверь и как то странно посмотрела на меня. Потом вдруг тихо засмеялась.
– Ты где был?
– У Севы, я ж говорил, – ответил, стаскивая с ноги кроссовок.
– Красава! Ничего не скажешь.
– Ой, не начинай. Я сам все понимаю.
– Да ладно, – хихикнула она. И пошла в комнату.
Я поплелся за ней. Плюхнулся в кресло.
– Завтра с утра пойду. Ты со мной?
– Конечно, – без всякой эмоции ответила она, переключая каналы на телевизоре. Везде было одно и тоже: зомби, баррикады, очевидцы, люди в белых халатах.
Мой пьяный мозг требовал выяснить, почему она так безразлично отвечает? Ей, действительно, пофиг? Так с людьми нельзя и бла, бла, бла. Но здравый смысл сказал, что это дурость и не надо потакать алкогольным сентенциям. Мое серединное я с ним вполне согласилось. Поэтому промолчал.
Утро меня застало в кресле, где незаметно для себя уснул. Видимо, ни разу не пошевелился во сне, и ноги затекли. Попытался ими подвигать, они плохо слушались, но чувствительность возвращалась. И возникло ощущение, будто тысячи иголок воткнулись в кожу. Было не больно, но очень неприятно.
– Аааа! Блииин, – шепотом проговорил я.
Покалывание пробегало по ногам волнами. Постепенно слабело, а чувствительность возвращалась. И можно уже нормально двигаться.
– Что ты там нашептываешь? – раздался сонный голос Юльки.
– Ноги затекли.
– А я думала, бодун. Ты вчера навеселе был. Нашел с кем пить. Ауф, – она зевнула.
– Нормально все.
– Тааак, – Юлька, сидя на диване потянулась, – вчера ты кофе готовил, сегодня, похоже, моя очередь.
Она откинула одеяло и пошла на кухню. Проводил ее долгим взглядом. Почему то вспомнился первый поцелуй с Ксю в лаборатории универа, когда там никого не было, кроме нас двоих. Надо идти и вытаскивать свою принцессу из лап дракона. Сначала душ и кофе.
После нашей вылазки в магазин страха перед выходом в город не было. Просто, вообще, не очень люблю открытые пространства. Не боюсь, но не люблю.
«Ха! Агроном с агорафобией . Забавно», – подумал я, чистя зубы. Дэн предусмотрительно захватил в магазине несколько тюбиков зубной пасты и зубных щеток. «Надо отдать должное, он – молодец. Все же интересно, куда он свалил?» – думал я. С другой стороны, да и какая разница, куда уползла эту ящерица с детским рюкзачком. Меня сейчас волновать должно нечто иное. Предстоит найти Ярика и Ксю. В общем, для себя решил, что рефлексировать по этой теме сейчас незачем. Главное добраться, а там уже действовать по обстоятельствам. Я в этом отношении, как кошка, которая, перебегая дорогу и увидев несущуюся на нее машину не остановится и повернет назад, а ускорится вперед, норовя как можно быстрее достичь противоположного края дороги. Главное переступить порог, а там действуй по обстоятельствам
Через час мы уже были полностью готовы. Понимая, что в городе полный хаос, то припасы с собой брать не стали, рассчитывая на магазины по дороге. Наверняка, можно будет свободно зайти и взять то, что нужно. Захватили только пару бутылок с водой, которые забросили в мой рюкзачок. Юлька сказала, что пойдет налегке.
Мы вышли на улицу. Солнце припекало. Вот честно, немного жаль, что такое лето пропадает. Это при том, что не люблю открытые пространства, но люблю солнечные дни. И даже все эти пространства вселяют оптимизм, когда есть солнце. Помню, как делали какой то тест в соцсетевом приложении, шуточный, само собой. Там было что то типа: узнай, насколько ты нарцисс. Все отвечали на вопросы и иронизировали потом описанию личности, которое выпадает. Бред, понятно, но смешно. А мой одногруппник Рома сказал, что он не растение, чтоб быть нарциссом. Все похихикали, конечно. А я тогда подумал, что люблю солнце, как любое растение. Наверно, во мне что то есть и от них.
Я изложил эту идею Юльке. Она, как обычно пошутила:
– Алекс одуванчик.
– А ты Юлька свистулька.
– Нет. Так не пойдет. Ты меня с каким нибудь цветком сравни. Что за пошлость какая то – свистулька.
– Тогда ты… – я задумался. Как назло, все названия цветов вылетели из головы. Для склероза рано, вроде. Тюльпан, пион, традесканция. Еще обидится. – Тогда, Юлька фиалка.
– Класс! Обожаю фиалки. Фиалка Флоренс. Давай ты меня будешь звать Флоренс?
– Зачем?
– Просто красиво.
– Только ты меня одуванчиком не зови.
– Но ты на него правда похож.
– Это чем? – возмутился я.
– Прической. У тебя волосы кудрявые. Надо чтоб тебя ходячие напугали. Ты тогда поседеешь. И будешь точно одуванчиком. Вернее, одуваном. Ты же не маленький мальчик. Одуван. Почти как падаван .
– Чей падаван то? – мы несли всякую чушь, как придурки, позабыв, что мы идем по улицам, где в любой момент могут появиться зомби.
– Наверно, мой, – как то игриво сказала Юлька Флоренс.
– Так ты у нас мастер Йода?
– Да пребудет с нами сила, – проговорила Юлька, потрясая своим длинным гвоздем.
– Вот, кстати, его надо было не Йода звать. Он же не желтый. А зеленый. Значит, он должен быть мастером Зеленки.
– Я об этом не подумала, – как то шутливо озабоченно сказала Юлька. И буквально тут же рассмеялась. – Ну, ты жжешь.
– Это называется рофл, – многозначительно сказал я.
– Да плевать, как это называется. Заканчивай из себя Дэна изображать.
Она вдруг потянула носом воздух.
– Какой то дрянью воняет. Газом что ли? Фу!
Мы шли по пустой улице, вдоль которой тянулись здания, прерывающиеся арочными входами во дворы. Сейчас мы как раз поравнялись с таким входом. Буквально в метре от тротуара в арке лежало что то черное и бесформенное. От него исходил этот неприятный сладковатый запах. Юлька зажала нос.
– Птомаины или трупные яды. Это разлагающийся труп, – сказал я так же закрывая пальцами нос.
– Ды уберен? – Юлька говорила будто с насморком.
– Уберен да взе сдо, – так же гнусаво ответил я.
Мы, не останавливаясь прошли мимо и через несколько метров перестали зажимать носы, хотя запах еще чувствовался.
– Ну и вонь.
– Когда мы с тобой умрем, то будем также вонять, – сказал я. Хотелось добавить немного здорового цинизма к ситуации, приземлить, а то заметно, что на Юльку это произвело сильное впечатление. Я, похоже, перестарался. Она просто назвала меня дураком и замолчала. Несколько минут шли в тишине.
– Как думаешь, это был человек, которого ходячие поймали или сами ходячие уже дохнут? – озабоченно спросила Юлька.
– Не знаю. Но по телеку сказали, что у зомбарей ткани разлагаются. Это вроде гангрены по всему телу. Я так понимаю, что пока нервы и ткани мышц еще могут хоть немного функционировать, они будут ходить. А значит, будут опасны. Но рано или поздно, они вот так же, – я мотнул головой назад в сторону арки, – будут все лежать вонючей грудой.
– Быстрее бы уж, – сказала Юлька. – так хочется, чтоб все обратно стало как прежде.
– Как прежде уже не будет. Вот обрати внимание, что развитие цивилизации идет скачками. Так устроен мир. И с этим ничего не поделаешь. Все скачки и до капитализма происходили во время сильнейших катаклизмов. Либо природные катаклизмы, либо глобальные войны, либо эпидемия.
– Ты думаешь, что именно это сейчас происходит? – говоря Юлька озиралась по сторонам.
Мы оба, чем дальше отходили от дома, тем чаще и пристальней следила за всем, что нас окружает. И город становился все мрачнее, как нам казалось. В любой момент могли появиться ходячие. Поэтому, приходилось оценивать шансы на то, чтобы вовремя скрыться.
– Время покажет. Ничего определенного сказать нельзя. Все становится видно только на дистанции. Помнишь, когда появился коронавирус, то стали поговаривать, что он, практически, нас спас от очередной мировой войны?
– Я не следила за политикой, – ответила Юлька.
– Ну, а мне было интересно. И вот я помню смотрел интервью с одним известным политологом. Достаточно авторитетным. И он затронул эту тему. Тему войн. Именно мировых. В средневековье было все понятно – война нужна за торговые пути и землю. При капитализме это почти тоже самое, но с той разницей, что земля поделена и ее уже не добавится. Значит, большую значимость приобретают другие ресурсы, связанные с промышленностью. Полезные ископаемые, другими словами. Люди тоже как ресурс. При развитом капитализме уже все это понятно и освоено, но основной целью является накопление капитала. Любыми средствами. Все ресурсы работают именно на это. Со временем рост замедляется. Может остановиться и даже начать падать. Ну, это неизбежно. Возникает ситуация кризиса. Что в этом случае происходит? Как выйти из кризиса? Средства или капитал аккумулируется, далее кризис углубляют, не доводя до состояния полного уничтожения цивилизации. То есть, обнуляется промышленность, рвутся экономические связи. И основным инструментом для этого являлась война. То есть и тут срабатывает главное правило капитала: покупай на дне, продавай на вершине цены. Вот возьмем, к примеру две мировые войны в XX веке. Европа нарастила потенциал. Мировой капитал аккумулировался в США. В результате первой не только разрушилась мировая колониальная система, но и промышленность развитых стран Европы. А в России, вообще произошла революция, Гражданская война и грабительская интервенция стран Антанты. То есть, для некоторых появился потенциал к росту и появилась возможность прилично заработать на своих вложениях капитала. Это и восстановление инфраструктуры, и восстановление военно промышленного комплекса. Так это работает.
– И везде страдают люди, – добавила Юлька.
– Угу, – промычал я.
– А сейчас то что? К чему это все? – спросила она, оглядываясь по сторонам.
– А сейчас, возможно, тоже самое. Только не война, а эпидемия. Но это все ближе к теории заговора.
– Вот часто слышала про это, но никогда толком не понимала кто кого заговаривает, – усмехнулась Юлька.
– Ну, это теория, которая утверждает, что все события, процессы, исторические явления спровоцированы или умышленно созданы небольшой кучкой влиятельных людей, движимых жадностью, эгоизмом и амбициями. Их еще иногда называют мировым правительством или глубинным правительством.
– Три толстяка? – шутливо произнесла Юлька. – В детстве читала эту книгу.
– Вроде того. Но это только теория. Существуют, как доказательства, так и опровержения. Критики этой теории утверждают, что все происходит бесструктурно.
– Это как?
– Нет трех толстяков, которые сидят и решают, что делать с миром, какую войну устроить. Они раскиданы по миру. И просто реагируют на явления и действия друг друга, движимые личными целями и задачами. И основная цель – обогащение. А поскольку они очень влиятельные, то используют все свои рычаги и возможности.
– То есть, зло все от денег.
– От жадности. Деньги, капиталы – это все инструменты. Вот, к примеру, твой длинный гвоздь, если его положить на мостовую, совершенно нейтральный предмет. А в твоих руках – это оружие защиты от ходячих. А если им завладеет какой нибудь гаденыш, бандюган, то это будет оружием нападения и на людей с целью их ограбить.
– Но ты в эту теорию не веришь?
– Даже не знаю. Одно время я очень интересовался ею. Читал книги, смотрел интервью. То есть, пытался разобраться во всех этих вопросах: почему в мире так, а не иначе. Почему иногда происходят события, которые человечеству только вред приносят. Или странные события. Помнишь возможно, как весь мир просто сотрясало от того, что аэрозольные баллончики разрушают атмосферу Земли? Образуются озоновые дыры? И если так дальше пойдет, то мы просто сгорим под палящими лучами солнца. А планета превратится в безжизненную пустыню.
– Что то слышала такое. В детстве, наверно.
– Так вот. Выяснилось, что озон разрушается только над Антарктидой, позже еще и над тектоническими разломами, а фреон, из за которого вся эта возня была, тяжелый и не достигает той высоты в атмосфере, где находятся эти дыры. Но это уже было позже. И никто особенно этих фактов не заметил. Корпорацию ДюПон – основного производителя фреона обвиняли в безответственности, ученые, доказывающие влияние на озон фреона, получили Нобелевскую премию. Была принята международная конвенция об охране озонового слоя Земли. Но ДюПон, конечно, не были дураками. Они сначала вложили деньги в опровержение теории образовании озоновых дыр из за их продукции, а потом инвестировали деньги в поиск заменителя. И нашли. Это были вещества, которые получали из природного газа. Все транснациональные корпорации, торгующие углеводородами, были в восторге. То есть произошло переформатирование сегмента химической промышленности. Вот такая история. И как тут в теорию заговора не поверить? А по сути, это конкурентная борьба крупных промышленников. Хотя все подавалось в обертке защиты планеты и человечества.
Так мы и шли – я, болтая, а Юлька, слушая, пока на одном из перекрестков, выйдя из за угла, мы не оказалась в метрах десяти от толпы ходячих. От неожиданности мы оба замерли. Ветер, дувший в нашу сторону, окутал гаммой неприятных запахов, которые исходили от этой жуткой толпы. Все это, конечно, напоминало какой то нездоровый косплей . Если бы мы уже не сталкивались с зомби и не видели, что они могут сделать, то наверно так и подумали.
Обнаружив нас, вся эта масса вдруг зашипела и зарычала. Их было много против нас двоих. Поэтому попытаться отбиться даже думать не стоило.
– Бежим! – Юлька потянула меня за рукав.
Мы рванули вдоль по улице. Поначалу мы оторвались на приличное расстояние. Но потом я заметил, что ходячие ускорились и бежали не отставая. А особо быстрые стали нас догонять.
Юлька неслась впереди меня и на ходу искала открытые двери. Подъездная закрыта, какое то учреждение закрыто. Открытым оказался книжный магазин. Мы заскочили туда. Несчастную продавщицу ставшую зомби пришлось утихомирить или как сказала Юлька – уконтропупить. Я понимал, что это не смеха ради так сказала. Мы не такие уж бесчувственные сволочи. Но вот этот наносной цинизм позволял психику держать в более менее приличном состоянии. Насколько это возможно. Поэтому уконтропупить – смешное слово, означающие просто убить зомби, вполне себе к месту.
Мы старались не мельтешить перед большими окнами и стеклянной дверью книжной лавки. И толпа ходячих пробежала мимо. Еще несколько минут поодиночке проходили отставшие. В основном это те, кто упал, споткнувшись. Они падали, ползли, вставали и шли за основной группой.
Посовещавшись, решили, что надо выходить через служебный вход. Дверь вела во двор с аркой. Некий такой каменный мешок или колодец. Дома соприкасались стенами, а пространство двора было закатано асфальтом. Возле одной из глухих стен стояли зеленые мусорные баки, на которых кое где проступала ржавчина. И каждый из них был закрыт крышкой. Больше ничего примечательно не было. Но разве еще один вход в подъезд. Ни газонов, ни деревьев. Уныленько так. Но в нескольких местах зеленая трава все же пробивалась сквозь асфальт. Жизнь нашла лазейку. Это меня почему то обрадовало.
Я показал рукой на эти зеленые редкие ростки травы Юльке. Но она не поняла. С озабоченным видом посмотрела на меня, как бы спрашивая, мол, что? Я пожал плечами и махнул рукой, мол, ничего.
Арка выходила на улицу перпендикулярную той, по которой мы бежали от зомби. Это хорошо. Значит, меньше шансов нарваться на ходячих. Хотя, не факт. Мы ж не знаем, сколько их бродит.
Тихо, насколько это было возможно, приблизились к проходу. И готовые к любым неожиданностям, выглянули. Улица пуста. Можно выдохнуть.
Однако, дальше мы шли молча. В основном молча. И общались знаками. И на любом перекрестке сначала выглядывали из за угла, а только потом уже двигались, если опасности не было. Несколько раз натыкались на мерзко пахнущие останки. Пару раз натыкались на зомби одиночек.
Чтобы случайно не напасть на живого человека, я предложил окликать его. Живой ответит, а зомби попытается нас сожрать. И мы это использовали, как отработку навыков – уничтожая ходячих одиночек. Это было очень важно для нас. Мы перестали рассуждать на тему, что это в прошлом живые люди со своими мыслями и странностями. Сейчас это были существа, которые стремились нас убить. И лучший способ остаться в живых – это убить их. Ну, или сбежать. Второе в любой ситуации работает хорошо. Но тратится больше сил и энергии. И времени это занимает больше. Да и легким бегом с удовольствием рассекая воздух мощной грудью тебе убежать не удастся. Ходячие медленно разгоняются, но бегут достаточно быстро. Я так думаю, что их убитый разум не получает сигналов об усталости, то они могут бежать достаточно далеко, пока не упадут. А для нормального человека, тем более ботана, как я – не спортсмена, это приличная нагрузка.
Мы уже поняли, что можно разогнать всю толпу ходячих до нормальной беговой скорости, увлекая за собой, а потом резко, именно резко, рвануть в сторону. В подворотню, например. И вся толпа зомби продолжит бежать по прямой.
– Ну, тупые! – шептала довольная Юлька, когда мы экспериментировали с небольшой группой ходячих.
Все эти эксперименты очень полезны, но я почувствовал усталость. И предложил Юльке угнать какую нибудь машину.
– Все равно половина этих тачек принадлежала зомбакам, – оправдывался я сам перед собой.
– В общем то да, – поддержала Юлька. – А ты водить то умеешь?
Мда, вопрос вопросов.
– Неа, – ответил я. – А ты?
– Тоже. Вот мы с тобой лошары, как мой папанька говорил.
– Так и не дозвонилась до них? – переключил я тему, поняв, что машина для нас бесполезна. Будем как маги путешественники из какого нибудь фэнтези передвигаться на уставших своих двоих. – Может привал?
Юлька как то посерьезнела и замотала отрицательно головой.
– Да тут идти то осталось. Что нам эта машина. Вон пустырь, через который железка проходит, – и она показала рукой на насыпь железнодорожного полотна со столбами. – Ее пересечем, там воооон гаражи. А в гаражах и находится автосервис Ярика.
– А если его там нет? – озабоченно спросил я.
– Нет, значит, пойдем к нему в гости, – усмехнувшись сказала Юлька. – Представляешь, звонок в дверь, Ярик ее открывает, а там мы! И ты ему сразу в пятак, потом врываемся и освобождаем Ксю, привязанную к стулу. Все! Мы победители, Ксю от тебя без ума и все такое.
– Прикольно. А ты? – спросил я.
– А я… Я за друга рада. Всегда поддержу в трудную минуту.
– Я твой друг?
– Так, Агроном, – Юлька сделала вид, что раздражена, – что ты хочешь знать?
– Друг тебе или нет? – пожал я плечами.
– А чего бы я поперлась с тобой хрен знает куда по этому гребанному зомбиленду?
– Ну, не знаю… Может ты сестру идешь спасать.
– И это тоже.
– Значит, друг?
– Друг.
– Не больше? – я попытался уже превратить разговор в шутку. Но Юлька похоже только разозлилась.
– Что ты от меня хочешь?
– Не, не, ничего. Все нормально, – пора было сворачивать эту тему. – Так мы идем или что?
– Идем, – зло сказала Юлька. Через несколько шагов она произнесла: – Ты в курсе, что твоя плохая черта – это занудство?
– Да знаю я.
Как же не в курсе? Частенько такое слышу. Особенно от девчонок.
– Ничего! Как говорила у нас в школе математичка, что повторение – мать учения.
Так! Я не мог удержаться от пререканий:
– Вот кто бы про нудность говорил.
– Ты хочешь об этом поговорить? – Юлька перешла на свой любимый саркастичный тон.
– Ага. Здравствуйте, я – Алекс. И мои друзья говорят, что я нудный.
Юлька засмеялась:
– Да, да! Общество анонимных нудот.
Я тоже засмеялся.
И вдруг мы резко замолчали, и стали оглядываться по сторонам. Мы уже двигались через пустырь и в видимом пространстве нигде зомбаков не было. Посмотрели друг на друга. У Юльки было озабоченное лицо. У меня, думаю, не лучше.
– Что тоже страшно? – спросила она.
– Жутко страшно. Это как в «Нашей Раше » помню было: «Славик, я чот очкую».
В этот момент мы подошли к насыпи. Что за ней происходило видно не было. Все же мы с Юлькой люди нормальные, смелые, но осторожные. Поход по улицам города нас многому научил. Мы, как партизаны подпольщики почти ползком поднялись на насыпь. Вы ж понимаете, что почти ползком, значит на карачках. Зрелище еще то, наверно. Ноги то и дело теряли опору и лично я падал на живот с каким то нездоровым выдохом: хек. Не смотрел на Юльку, но меня терзали смутные сомнения, что у нее были те же проблемы.
Наконец, поднялись на вершину насыпи, и залегли, вдыхая пряный запах шпал. «Да уж, – подумал я, – запах креозота  прекрасен в любое время года».
Главное, чтоб сейчас какая нибудь сумасшедшая электричка не понеслась по рельсам. Я поднялся на руках глянуть, что делается на той стороне. Там у самого подножия насыпи двигались человек шесть обходчиков путей в оранжевых жилетах. От нас они были, наверно, метрах в шести семи. И мы были у них за спиной.
Решили их окликнуть. Если живые, то хорошо, а если ходячие, то побежим обратно и будем гасить тех из них кто будет самым шустрым. Так по одному и уберем опасность. Рискованно, конечно, а что делать?
Я поднялся в полный рост и крикнул:
– Эй, ребята, как настроение?
Они мгновенно разом повернулись и издавая, как обычно делают зомби при виде живого – шипяще рычащие звуки, полезли на насыпь. Но она была достаточно крутая. Да еще и неутрамбованный гравий. В общем, зомби постоянно скатывались вниз и им приходилось начинать подъем по новой.
– Ну, судя по всему, у них настроение боевое, – заключила Юлька, поднявшись вместе со мной.
Я заметил метрах в ста небольшой мост, по которому проходила железка. Видимо, там овраг. И предложил спуститься, и тихо без шума пройти по этому оврагу. Возможно, эта супер бригада нас не увидит.
– А может, как и думали, ломанемся прямо на другую сторону? – предложила Юлька.
– Да ну их, – пожал плечами я. – Опять биться с ними? Надоело уже.
Юлька согласилась. Мы подошли к оврагу с нависающим над ним мостом. На дне было какое то болото. Но по краю вполне можно пройти. Тем более, что там проходила тропа. И видно, что она вела прямо к гаражам. Мы все же рассчитывали, бригада в оранжевых жилетах нас не увидит, так как на той стороне пустыря трава была выше и значительно гуще.
Мост и опоры были сплошь изрисованы фаллическими изображениями комментирующими нелегкую сексуальную жизнь подростков в пубертатном периоде. Видимо, до всеобщего зомби апокалипсиса, тут они и собирались, курили, пили, кто что украдет у родаков, матерились, влюблялись и прочее. В общем имитировали жизнь взрослых в их понимании. И когда накатывала вселенская нигилистическая печаль, то занимались наскальным творчеством.
Я представил, что если все это дело как то сохранится, то историки будущего раскопав опоры моста, будут сообщать всем любопытным:
– А вот, друзья, уникальнейшее место. Назначение почти сгнившего железа нам неясно. Мы не понимаем, какую роль оно выполняло. Но есть предположение, что это часть сохранившихся украшений явно языческого алтаря. Взгляните, уважаемые, на эти чудесные первобытные рисунки древних людей. Это явно фаллические изображения, которые воплощали в себе стремление постичь силу возрождения жизни. Ее увядание и вновь рождение. Увы! Истинное назначение данного капища непонятно, но все эти великолепные рисунки свидетельствуют об эпохе язычества. Вот эти надписи, которые нам удалось разобрать, по нашим меркам явно нецензурные и означали то, что означают и сейчас, но без ложной стыдливости. Древние люди говорили все прямо и изображали прямо то, что их больше всего интересовало. В этом и есть неподдельная красота ушедших поколений.
В общем, все как обычно: зачем собирать и искать факты, когда домыслы создать проще и они интереснее в своих придуманных подробностях.
Мы шли, пригнувшись по тропке на дне оврага по самому берегу вонючего болота. Там только лягухам было хорошо. Они сидели себе и поквакивали периодически. Будто обращались к нам, мол, чего тут шастаете, чудища проклятые? Нам и без вас тут очень неплохо. Ква ха ха! Ква ха ха! Не пугайте наших комаров, нам детей кормить надо.
Я иногда поднимал голову над травой, чтоб быть в курсе, чем сейчас занята оранжевая команда. Они еще какое то время пытались карабкаться по насыпи вверх. Потом полностью разочаровались и тупо пошли в прежнем направлении вдоль железки. Благодаря тому, что тропа петляла, нас видно не было. И мы уже отошли метров на сто. Вот интересно, на каком расстоянии они начинают идентифицировать живого человека? Проверять не хотелось, но знать не мешало бы.

Глава 5

Овраг закончился, и мы вышли метрах в ста пятидесяти от гаражей. Оранжевые жилеты, не торопясь пытались форсировать болото. На нас они не обращали никакого внимания. «Лягушкам это не понравится», – подумал я и улыбнулся.
– Чему улыбаешься? – шепотом спросила Юлька.
Я поделился с ней своими мыслями.
– Ты всерьез об этом думаешь? – поинтересовалась она.
– А о чем я должен думать?
– Ну, не знаю… Ты ж там наукой собирался заниматься? Вот! Значит надо думать о чем то великом, – она перешла с шепота на обычную речь.
– Я и думал о великом. Что может быть величественнее лягушки в болоте? Вот она сидит и квакает. Потом поймала комара и съела. И никаких тебе забот.
– Я бы на твоем месте думала о том, что скажу Ярику.
– Слушай, не хочу об этом сейчас. Буду импровизировать.
– Как знаешь. Дело твое. Меня то он, как девушку и старую знакомую не тронет. Ну, попросит своих близнецов подержать и рот мне ладонью закрыть пока тебя будет запинывать под лавку, – похоже, что она шутила, но не смешно.
– Вот ты специально меня напугать хочешь? Чтоб я бросил все и повернул назад?
– А ты хочешь повернуть?
– Поздно уже. Надо идти и делать, что задумал, – я говорил вполне серьезно.
– Алекс, я пошутила, – начала оправдываться Юлька. – Дурацкая шутка. Не обижайся.
Сказать ей, что и не собирался обижаться? Это просто ерунда какая то. На что тут обижаться? По сути, она права. Но, с другой стороны, чего эту тему поднимать? Итак, все понятно. А с третьей стороны, насколько я уже узнал Юльку, она просто развлекалась. Никого рядом, кроме меня не было, вот стала подтрунивать надо мной.
– Да ладно. Фигня какая, – примирительно сказал и тут же переключил тему: – Далеко еще?
Мы уже зашли на территорию гаражей. Тропа нас подвела к пролому. Забор был хороший, из бетонных блоков, или как это там называется. Но в том месте, куда нас привела тропинка, кто то специально пробил проход. Причем такого размера, что можно пройти просто слегка пригнувшись. Видимо, администрацию гаражей это не волновало, поскольку тропинка была натоптана, а заделывать пролом никто не собирался.
– Надо идти на противоположную сторону, ко входу. Там шлагбаум и рядом автосервис.
Гаражи, наверно, строились еще в советское время. Производили впечатление таких серьезных капитальных строений барачного типа, которые делились на секции. И были по десять двенадцать боксов, которые разделялись проездами.
Продвигаясь все ближе ко входу, мы стали встречать трупы. Людей или зомби, было непонятно. Но я заметил, что у некоторых прострелена голова. Картина мрачная.
Когда оставалось совсем немного, из за угла вышел ходячий, а следом еще один. Непонятно, сколько их там. Я обернулся назад, ища возможность просто сбежать. Но позади тоже был ходячий. Пока один.
– Будем пробиваться к шлагбауму. Если что, то рвем назад. Одного мы точно уберем, – быстро проговорил и наметил себе противника. – Этот мой, – я быстро пошел навстречу первому.
– Беру следующего. Идем в шахматном порядке, – сказала Юлька.
Это уже была некая отработанная тактика: я беру ближайшего, Юлька, следующего, который чуть отстает, разделавшись с первым, я иду к третьему, который идет следом за вторым. И так мы потихоньку двигаемся вперед. Это хорошо работает, когда их немного и ходячие идут друг за другом. Если они идут плотно, то лучше держаться рядом, контролируя каждый свой фланг, чтоб зомби не обошли. И в этом случае надо действовать так: нанесли удар, отошли. Нанесли удар отошли. Если обходят сбоку, то отступаем на несколько шагов и атакуем по флангам. Это у нас выработалось как то само собой. И пока это было наиболее эффективной тактикой. Если не считать быстрого бега, конечно.
Я нанес удар первому ходячему, который уже оскалившись протянул ко мне руки. И не теряя ни секунды оттолкнул его ногой, высвобождая свою арматурину.
Проходя мимо второго, видел, как Юлька ударила его своим гвоздем снизу в подбородок. «Опасно, можно не разрушить мозг», – подумал я. Но Юлька справилась. Увидел, как зомби стал заваливаться набок.
– Контролируй тыл. Там еще один, – бросил я, выходя за угол здания и приближаясь к следующему.
– Далеко, – услышал Юлькин голос. И вдруг: – Черт, пусти!
Я разделался со своим. и повернулся на Юлькин крик. Мы практически вышли к шлагбауму и стояли в проезде между корпусами гаражей. Какой то ходячий взявшийся неизвестно откуда схватил Юльку за плечо сзади. Это не мог быть тот, которого я видел. Он еще далеко. Но все же! Она пыталась достать его своим длинным гвоздем, перехватив его в левую руку. Зомби уже раскрыл свою пасть. И вот вот его зубы сомкнуться на ее руке. Я, не теряя ни секунды подскочил, и схватив Юльку за левую руку рванул на себя. И одновременно попытался плечом оттолкнуть ходячего. Удалось, но не остановило его. Он, рыча бросился на нас снова.
В этот момент раздался выстрел, и голова ходячего откинулась назад, а он сам он упал.
– Мы живые! – закричал я, не понимая откуда стреляли.
– Вижу, – услышал голос.
Подняв глаза, увидел одного из близнецов, которые приезжали с Яриком. Он стоял на крыше небольшого двухэтажного здания справа от шлагбаума, на котором крупными буквами было написано: СТО. Близнец опять вскинул опущенное ружье и прицелился в меня. У меня резко похолодело все тело.
– Не стреляй! – выдавил я из себя. – Мы только поговорить.
– Разойдитесь в стороны, – крикнул близнец.
Мы послушно разошлись на пару шагов. И тут я увидел подоспевшего ходячего, который был позади нас. Почувствовал его разлагающуюся вонь и увидел протянутую руку.
Раздался выстрел. Пуля попала ходячему в плечо. Это его остановило на полсекунды. Близнецу хватило чтобы ругнуться, передернуть затвор, прицелится и выстрелить еще раз. «Откуда у них у всех оптика?» – мелькнула у меня мысль, когда, приглядевшись, я увидел оптический прицел.
Теперь пуля сделала свое дело. Ходячий по инерции движения рухнул вперед у моих ног.
– Что там, Витек? – раздался голос Ярика.
– Еще двоих уложил. Тут похоже к тебе гости, – проговорил близнец.
– Как обстановка? – опять послышался голос Ярика.
– Пока чисто. Думал, всех убрали. Нет, опять лезут.
– Наверняка через пролом с пустыря. Надо что то с ним делать.
Со скрипом открылась железная дверь в стене здания. И на пороге появился Ярик. Увидев нас, он улыбнулся и кивнул, приглашая пройти внутрь.
Я огляделся. На земле лежали несколько трупов. Несколько, мягко сказано. Их было, наверно, штук десять, если не больше. Перед шлагбаумом возведена баррикада из бочек и каких то старых ржавых кузовов автомобилей.
– Смотрю ты тут осаду держишь! – вместо приветствия весело сказала Юлька. Потом она подняла голову вверх и сказала Витьку: – Спасибо.
– Нормально, – ответил тот как то просто.
– Так время нынче такое. Все не просто. Клиент видишь, – Ярик кивнул на трупы, – неплатежеспособный пошел. Да и опасный. Все норовит нос откусить.
Юлька засмеялась, проходя внутрь здания.
Я стоял, не понимая, как себя вести.
– Чего стоишь, Агроном? – как то по дружески, сказал Ярик. – Заходи давай. Рад вас обоих видеть.
– А как… Где Ксю? – заикаясь даже не от волнения, а от непонимания ситуации, выдавил я из себя.
– Да там она, – он кивнул внутрь здания. – Своими какими то делами занята. Сейчас выйдет.
– Своими делами? – спросил я.
– Ну да. А ты думал, я ее к стулу привязал и рот кляпом заткнул? – смеясь спросил он.
– Угу.
– Да проходи. Посмотришь сам.
Я переступил порог. Он протянул мне руку, и я ее пожал. Услышал довольный голос Юльки:
– Ты Санек или Витек? Поняла. Я до безумия хочу кофе. Где там Ксю? Чего она возится?
Как будто ничего не произошло. Будто все обычно. И даже Ярик нормальный человек, а не гопота. Витек нам помог. Что, вообще, происходит?
Ярик повел меня к лестнице на второй этаж. На первом стоял тот самый пикап, на котором они увезли Ксю и какой то седан типа Кио Рио. Дальше, видимо, была мойка. Но она отделялась от мастерской полосками полиэтилена. Во всяком случае оттуда тянуло сквозняком и сыростью.
Наши шаги загрохотали по железной с синими поручнями лестнице. Ярик шел впереди.
На втором этаже стояли диваны и кресла, телевизор по которому мелькали какие то видео картинки новостей. Звук был выключен. Справа стояла обычная кухня с мойкой и холодильники. Один бытовой, а второй с прозрачной дверцей и напитками, как в магазинах. На столе закипал электрический чайник. Рядом пара кружек с опущенными в них чайными пакетиками. И даже пальма в кадке стояла на полу прямо возле большого окна. Жалюзи были открыты и солнце откуда то сбоку пробивалось внутрь, отбрасывая желтые ромбы от больших окон на диваны, пол и столик. В целом было достаточно уютно.
Дальше шли какие то помещения с закрытыми дверями и табличками: туалет, душ, директор, комната отдыха и так далее. В одну из комнат дверь была приоткрыта и виден край трюмо, в зеркале которого отражалась рука и волосы Ксю. Я не мог спутать. Это была она. Она расчесывала свои распущенные волосы.
– Часть комнат в связи с событиями мы сделали жилыми, – рассказывал Ярик преодолевая последнюю ступеньку. – Собственно, тут сейчас и живем. Заказов нет. Поэтому и тишина. Последний вчера доделали и его забрали. Парни попросили на Аутлендер , который Мицуба, кенгурятник  поставить. Называют себя «Охотниками на зомби». Отмороженные какие то. Папкиных денег им хватает. Забот никаких. Вот и развлекаются.
Юлька суетилась возле кафе машины. Один из близнецов ей что то объяснял.
Ярик показал рукой на диван.
– Располагайся. Будь как дома. Ксю, тут Алекс с Юлькой пришли.
– Сейчас иду, – услышал я знакомый голос.
Он звучал как то буднично. Будто ничего не произошло. И вообще, все это было похоже на какой то спектакль. Ярик, будучи гопником… ну, хорошо, бизнесменом, играет роль нормального человека, который уважительно относится ко мне. Вот тут как раз какая то неправда. Ксю, как хозяйка дома прихорашивается к приходу гостей. Это мне по состоянию напомнило фильм «Шоу Трумена» с Джимом Керри. Там главный герой жил своей жизнью, не понимая, что вокруг декорации, актеры, а вся его жизнь транслируется на миллионы телевизоров.
– Алекс, кофе будешь? – судя по голосу, Юлька наоборот была в отличном настроении.
– Буду, – мрачно сказал я.
Ее привычное: «Супер!» подействовало на меня успокаивающе. «Все нормально, все так и должно быть, опасности нет», – стучала в голове мысль. И следом шла: «Все это нереально, не правда, смотри внимательно».
Даже когда Юлька поставила передо мной дымящуюся с ярким кофейным запахом кружку, я был все еще напряжен. Мне предстоял один из самых сложных разговоров в моей унылой никчемной жизни. Про никчемную и унылую я специально, чтоб сбить в мыслях какие то засветившиеся зачатки оптимизма.
Из комнаты вышла Ксю. Она была одета в джинсы и черную футболку, которая несколько больше по размеру, чем надо было. Распущенные мелированные волосы делали ее похожей на принцессу под прикрытием. Но это я так… Разве может принцесса ходить в джинсах и в футболке не по размеру?
– Алекс, привет, – сказала она.
Я вскочил на ноги. Но Ксю подошла к краю дивана, где сидел Ярик и демонстративно села на подлокотник поцеловав его в губы.
Какое то мерзкое ощущение холода поднялось от кончиков пальцев ног до макушки головы. Я будто стал растворяться в воздухе. Только сердце бешено билось в груди, как удары шамана в большой бубен: тук… тук… тук. И казалось, будто все тело сотрясается от этих ударов. И вот вот оно начнет раскалываться, как хрусталь и осыплется мелкими стеклянными осколками на пол.
– Я что то не поняла, – услышал голос Юльки, – вы теперь вместе что ли?
Эти слова вывели меня из оцепенения. И холод сменился жаром, который побежал с макушки вниз. На шее и лбу выступила испарина. Я почувствовал, что мои кисти рук трясутся, когда попытался вытереть лоб. Лучше мне все же сесть, так как и ноги тоже била дрожь. Какая то дикая слабость накатила. Я молча сел на диван.
– Алекс, ты хотел что то спросить? Хотел поговорить? – обратился ко мне Ярик.
Я через силу, тщательно подбирая слова, чтобы не сорваться на крик сказал:
– Ты силой ее увез. А сейчас заставил делать вид, что все нормально? Ксю, скажи правду. Не бойся.
– Что ты придумываешь, дурачок? – смеясь сказала Ксю.
Придумываю? Дурачок? Да ты о чем, мать твою? Да я это видел своими глазами. В меня целились из ружья. И Юлька это видела. Все это пыталось вырваться из меня наружу. Хотелось крикнуть: «Не делайте из меня придурка!» Но я сдержался.
– То есть, ты хочешь сказать… – начал я.
Но Ксю меня перебила:
– Конечно, все не так, как выглядит.
– Ксю, – спокойно сказал Ярик, – давай сам все объясню. Мы – парни поймем друг друга. Я надеюсь. Сходите все погуляйте. Санек, своди Юльку, покажи нашу крепость и оборону.
Когда мы остались втроем, Ярик подошел к шкафу и налил коньяк.
– Мы тут оборудовали наблюдательный пост на крыше. По переменке дежурим. Чтоб не оказаться случайно застигнутыми врасплох.
Ксю отказалась от спиртного и сказала, что на время нас оставит. У нее там какие то дела.
– Опасны не только зомби. Живые в таком бардаке могут быть куда опаснее, – он поднял бокал и сказал, – за живых нас.
– Опасные живые – это типа тебя? – спросил я.
– Ты про супермаркет? В общем то, извини. Я ж не мог предполагать, как вы там себя поведете. Поэтому и ружье понадобилось.
– Как ты узнал, что мы там будем?
– Давай все по порядку, – Ярик поставил бокал с коньяком на стол. – Мы с Ксю постоянно были на связи. Задолго до всех этих событий. Собственно, дружим с детства. И она со мной частенько делилась всякими своими мыслями. Я, например, знал, что у тебя с ней не все в порядке в отношениях.
– Что это значит?
– А то, что она частенько стала поговаривать, мол, ты не ее спутник жизни. Ей нужен кто то другой. И прочее.
– Например, ты? – спросил я.
– Если бы она тогда это сказала, то я бы ни перед чем не остановился. Лишь бы мы были вместе, – продолжил Ярик. – Вся эта история с упавшей девушкой ее очень расстроила. Вообще, она поймала депор . А там еще эти зомби. Мы с ней долго переписывались. И она написала фразу, что жаль меня рядом с ней нет. Я тогда переспросил, хочет ли она быть со мной. Она долго молчала. А потом написала, что да. Я спросил насчет тебя. Она сказала, что уже давно нет никаких чувств. И вы все равно расстанетесь.
Мне было тяжело все это слушать. От внутреннего взрыва спасало только дружелюбный тон Ярика.
– Так и сказала? – переспросил я.
– Так и написала, – Ярик кивнул.
В его глазах, как мне показалось зажегся огонек победы. Он выиграл этот приз, как бы пошло это не звучало.
– У меня был номер Дэна, – продолжил он.
– Вы с ним и раньше были знакомы?
– Да. Он был у меня свидетелем на суде. Собственно, благодаря ему мне дали условно.
– За что?
– Отправил в больницу одного перца. Тот машину к нам в ремонт отдал. А когда было все готово, то приперся с Дэном. Похоже, что оба были загашенные какой то дрянью. Дэн в сторонке стоял, а этот хрен сказал, что сейчас у него денег нет, но тачка очень нужна. Я сказал, что не отдам без бабла.
На глазах Ярик превратился в прежнего гопника.
– Он начал что то там вякать про «знаешь кто я» и прочее. Я сказал, что мне плевать. Будут деньги, отдам тачку. В общем, слово за слово, я не выдержал и втащил гаденышу. И так он меня довел, что когда упал, то я еще и ногами прошелся. Близнецы меня оттащили. Дэна и след простыл. А этого урода мы уволокли подальше и вызвали скорую. Сами свалили. А потом участковый заявился. Сказал, что вызывают меня. Заяву тот написал. Я Дэна как то случайно на улице встретил. Тот от страха чуть не обделался. Думал, что и его в больничку отправлю. А я сделал предложение, от которого он не отказался, – ухмыльнулся Ярик. – Сказал, что его никто не тронет, если он на суде выступит свидетелем и сообщит будто это его борзый дружок первый на меня напал. Еще и денег дам. Вот благодаря ему и получил условно, а не на нары ушел. Кстати, видел, седан внизу?
Я кивнул.
– Это тачка дэновского дружка.
– А про супермаркет ты как узнал? Ксю рассказала? Или случайно туда приехал? – спросил я.
– Да нет же! – махнул он рукой. – Догадайся с трех раз.
– Да ладно! Дэн что ли? Зачем?
– Ну. Я его попросил. Он мне всю инфу сливал, что происходит. После того, как Ксю написала, что хочет быть со мной, понял надо действовать. Но никого насильно не увозил.
– Я там был и все видел. Ты забыл что ли? – серьезно спросил я.
– Видел, но не слышал. Я, конечно, еще тот отморозок. Знаю. Но я никогда… Слышишь? Никогда бы не сделал ничего плохого Ксю. И никогда бы не увез ее помимо воли.
– Ты хочешь сказать, что она была согласна? – я не доверял ни единому его слову.
– Да! – уверенно ответил Ярик. – Если бы она отказалась, просто уехал. И все. Я ее тихо спросил, она согласилась. Вот так все было.
– Я тебе не верю, – сказал и взяв бокал со стола выпил залпом.
– Ну ты ж сам все видел. Никто ее не принуждал и не запугивал. Кстати, я думал, что ты испугаешься прийти. А ты нормальный мужик. Еще налить?
– Давай, – может из за коньяка, но я слегка расслабился. Что произошло, то произошло. – А почему она на звонки не отвечала? Могла бы по телефону все сказать.
– Понятия не имею, – Ярик достал из шкафа бутылку и поставил на стол. – Я не спрашивал. Честно скажу, мне было плевать. Но от тебя все же не ожидал. Это достойно. Но извиняться, что у тебя девушку отбил даже не собираюсь.
– А может стоило бы? – я начинал наглеть.
– С чего бы это? – Ярик засмеялся. – Ксю не вещь. Она не принадлежит ни тебе, ни мне. То, что она со мной, это ее осознанный выбор.
– Так то да. Но хочу у нее лично спросить. Буквально несколько вопросов, – мне нужно было поставить для себя точку в этом деле.
– Да без проблем, – пожал плечами Ярик. – Ксю! Ксю! Подойди к нам.
– Сейчас, – откуда то издали послышался голос.
– Слушай, Алекс. Я про Дэна. Он мне, конечно, помог, но девушку ту он столкнул.
– Вику?
– Не помню, как ее звали. На вписке. Я видел, как он ее толкнул. Кинулся к ним, но не успел поймать.
– А ты в курсе, что он нам задвигал, будто это ты ее? Что ты отморозок и просто любишь убивать людей.
– Мда, – протянул Ярик. Отхлебнув коньяк проговорил: – В общем, имей в виду, что спиной к нему не стоит поворачиваться. Может и нож воткнуть. Он где сейчас?
– Не знаю, – задумчиво сказал я. – Он ушел. Ничего не сказал.
Подошла Ксю.
– Вижу, что все мирно закончилось? Главное бескровно.
– Ты правда сама согласилась поехать с ним? – спросил я ее без предисловий.
– Да, – коротко ответила она.
– А почему на звонки не отвечала?
– Слушай, Алекс, мне и так хреново было. Если бы мне пришлось все это объяснять, то наверно с ума сошла. Думала, что потом, позже все объясню.
– Понял, – сказал я. – Больше вопросов нет. Увы мне, а за вас рад.
Я поднял бокал и сделал длинный глоток. Обжигающий напиток пробежал по пищеводу в желудок. И тепло стало распространяться по всему телу.
Ненавижу алкоголь. Он предательски создает обманчивое состояние легкого пофигизма, временного расслабления, но проблемы, как внутренние, так и внешние не решаются никак. Единственное, что он может дать – это расслабление уставшему телу… Вернее, помочь расслабиться и отправить в сон, когда ты испытал стресс вместе с физической усталостью. Главное не переборщить.
Так и произошло со мной. На меня вдруг накатила дикая сонливость. Я был не в силах бороться с ней. Глаза сами закрывались. Пытался их раскрыть силой воли, но перед глазами поплыли какие то цветные картинки событий сегодняшнего дня. Лица, обрывки фраз. Мой мозг интерпретировал эти вытащенные образы из подсознания по какому то своему алгоритму, по какой то нереальной логике. Люди могли превращаться в зомби прямо на глазах, а в разговоре выяснилось, что они люди. Приглядевшись, становилось видно, что это точно не зомби.
Потом мы куда то бежали. Я пытался крикнуть Юльке, что не надо бежать, что нет опасности. Но не мог произнести ни слова. Только издавал какие то нечленораздельные звуки. «Ты что в зомби превратился? – услышал я голос Ксю. – Так! Ко мне даже не подходи.» И она растворилась. Или ушла? Пытался повернуть голову, чтоб разглядеть, куда она делась, но не получалось. Мне надо было идти только вперед медленно переставляя ноги. Я шел по пустырю вдоль железной дороги в окружении людей в оранжевых жилетах.
«Я не ваш, я не зомби», – хотел крикнуть. Но побоялся. Они могли набросится на меня. «Не шуми. Ты такой же, как мы. Ты зомби», – скорее я почувствовал, чем услышал. Кто это? Что это? «Мы общаемся мыслями, – услышал другой голос. – Мы не разговариваем.» «Куда мы идем?» – спросил я. «Прямо», – ответили мне. «И что там?» – продолжал спрашивать, хотя откуда то мне было понятно, что так себя нельзя вести. «Что то есть. Просто иди и не мешай другим. Ты нас сбиваешь с настроя», – ответили ему сразу несколько человек. «А ведь можно идти и просто думать. Это хорошо, это правильно», – рассуждал я. «Думай потише, студент», – опять прозвучал в голове чей то голос.
Нас становилось все больше и больше. Вот и Юлька уже идет рядом. Где то промелькнула Ксю, Ярик. Казалось, что мы двигаемся в тишине, но прислушавшись, стал различать тихий шепот. Он звучал, как фон. Этот фон – мысли тех, кто шел рядом. При желании мог бы разобрать слова, но мне это было ненужно. Мне хватало своих собственных.
Впереди показалось какое то яркое пятно. Нет, не пятно, а полукруг. Будто большое солнце встает над горизонтом. «А! Теперь понятно. Мы идем к нему», – промелькнула мысль. «Тише, тише, тише, – раздалось с разных сторон. – Не спугни». И почему то эти голоса были похожи на птичьи трели. Но я их понимал. Вот оно что. Мы слились с природой, превратились в единый организм. От этого стало как то радостно и спокойно.

Глава 6

Свет усилился. Потом он стал расползаться, растворяясь в окружающем пространстве. Я открыл глаза. Дождался пока сведется фокус. Предметы получили очертания. Похоже, я уснул на диване. По ощущениям было раннее утро. Солнце пробивалось через высокие окна. Мы все еще в автосервисе Ярика.
Рядом на диване, упершись в меня ногами спала Юлька. Ей повезло больше, у нее была подушка. И она спала лежа. А я опять спал сидя. Диван был, конечно, удобный, но пятая точка затекла. Снова эти неприятные ощущения восстановления кровоснабжения, так, не болючие, но неприятные тысячи иголок.
Я зевнул и потянулся. Слышно было, как за окном щебечут птицы. Будто это обычное летнее утро. Будто город не наводнили толпы ходячих и войска Росгвардии не взяли его в кольцо, изолировав от мира. «Опасность не должна выйти за пределы города», – вспомнил я какое то интервью, показанное по телеку.
Обратив внимание на лестницу, ведущую на крышу, решил подняться и осмотреть окрестности. Преодолев последнюю ступеньку, вышел на покрытую рубероидом крышу здания. Утренний прохладный ветер поприветствовал своим порывом и сразу стих.
Заметил на крыше одного из близнецов.
– Привет, – сказал я и помахал ему, когда тот оглянулся.
– Угу. Здаров, – ответил тот тихо.
– Один? – спросил я, подойдя к нему и пожав руку.
– Ярика только что сменил. Спать он пошел. Мы по четыре часа дежурим.
– Что видно?
– А вон там пара зомбагонов шастает, – он показал рукой на дальний конец гаражей, которые были отделены забором от небольшого парка. Причем парк был дикий и заросший кустарником местами выше человеческого роста. Вдоль бетонного забора уныло брели пара ходячих.
– Что думаешь? – поинтересовался я.
– Да как обычно: подойдут ближе, пристрелю.
– Много уже настрелял?
– Больше десяти точно.
– Не ведешь учет?
– А нафига?
– Ради спортивного интереса, – пожал я плечами.
– Да чего тут интересного? – задумчиво проговорил то ли Витек, то ли Санек. – Поначалу себя героем, как в кино, чувствуешь. Прикольно. А потом думаешь только об одном – сколько это еще будет продолжаться? Был бы каким нибудь отморозком, наверно радовался каждому убитому. Это ж не люди, их можно. Если не ты их, они тебя. Это как война. От нее удовольствие только с напрочь отшибленным мозгом получают. А я хочу, чтоб все вернулось, как прежде. Хочу ремонтировать и тюнинговать тачки. Вот это классно. А выживать в условиях зомби апокалипсиса не прикольно.
– Твой брат тоже так считает? – спросил я.
– Витька то? Но, – утвердительное «но» означало да, как я понял. – Мы с ним одно целое. Близнецы. Хотя все, кто нас знает, говорят, мы разные. Внешне похожи, но разные. Братан младше меня на пару минут. Видимо, поэтому я спокойнее. Он немного кипишной. Ему надо все быстро, сейчас. А так не бывает. Терпение – это добродетель. Да? Не помню, кто сказал.
– Многим приписывают эту фразу. Но я знаю точно, что Платон сказал: основа всякой мудрости, есть терпение.
– Вот видишь, ты меня понимаешь. И Платон этот…
– Древнегреческий философ.
– Ясен пень, что не нынешняя система слежения за дальнобойщиками .
Санек вскинул ружье, прицелился и с первого же выстрела уложил ближайшего ходячего. Второй зомби замер и через секунду опять двинулся.
– Видел, как на звук реагируют? – говоря это он прицелился во второго.
– Да видел уже и не раз, – кивнул я.
Второго с первого раза снять не получилось. В последний момент тот дернулся. Похоже, обо что то споткнулся. Санек матюкнулся и прицелился снова.
– Дай мне попробовать, – попросил я.
Санек повернулся в мою сторону.
– Ну, на, – как то недоверчиво произнес он, протягивая мне ружье с оптикой. – Умеешь?
– Да было дело, стрелял. С оптикой ни разу.
– Да там все просто. Смотри, чтоб в перекрестие попал. Целься в голову.
– Понял, – сказал я, пытаясь поймать в прицел голову зомби. Вот наконец навел и на выдохе нажал на спуск. Боялся, что промахнусь, так как голова ходячего болталась при ходьбе в стороны. Но момент был выбран удачно. Да и новичкам везет. Пуля попала точно в верхнюю часть лба, пробив насквозь череп, вырвала большой кусок в районе затылка. Это я увидел, когда ходячий упал вперед. «Странно, что его не откинуло назад, – подумал я. – Видимо процессы разложения делают кости мягкими.» И еще услышал, как гильза упала на покрытие крыши и покатилась к бортику.
Я протянул ружье Саньку. Топ принял, одобрительно кивая головой.
– Можешь. Молоток.
– Убойная штука, – проговорил я.
– А то! – Санек хмыкнул. – Фигни не держим. Ярику от батьки перешло.
– А Ярик любит зомбаков стрелять? – спросил я.
– Он говорит, что ему это… инди фе рентно, – вспомнил слово Санек. – Это значит, пофигу.
– Да я понял.
– А ты думаешь, он отмороженный на всю голову?
– Не знаю, – попытался уйти от ответа.
– Думаешь, думаешь. Уверен. Все так думают. А ему по другому себя вести никак нельзя.
– Это почему?
– Ну, ты посмотри, где мы работаем? Воооот! Здесь с клиентом надо на одном языке разговаривать. Начнешь там чего изволите и позвольте, тебе сразу скажут, что ты как неконретный разговариваешь. Нормально говори. А слабину почувствуют, так и на деньги кинуть могут.
– Это как?
– Ну, как, как… Работу сделаешь, а они не заплатят.
– Было такое?
– Поначалу было. Сейчас нет. Надо чтоб понимали, нет денег, то оставляй тачку, пока не найдешь. Или попробуй договориться. Нормальные люди всегда общий язык найдут.
– А этот, которого он в больницу отправил?
– Ай, перестарался, понятно. Но тот быковать начал. Платить нечем, чего быкуешь? Вот Ярик и не сдержался.
– А с Ксю он как?
– С девчонкой? Нормально. Он кроме нее никого не видит. Особенно, когда привез.
– Говорит, что сама согласилась?
– Ее бы он точно насильно не увез. Она для него особенная. Раньше твоя была что ли?
– Угу, – промычал я.
– Бывает. Мы вот с братом как то деваху одну поделить не могли. Чуть не поубивали друг друга. Вовремя опомнились. Решили, что добром это не кончится. Оба ее послали.
Мы помолчали. Каждый погрузился в свои мысли. Утреннее солнце, то пряталось за облака, то появлялось, заливая все вокруг желтым летним светом. И сразу начинало припекать. Но зато легкий ветер приносил прохладу. Все это вперемежку создавало какое то сбалансированное утро.
– Сейчас сменюсь, надо будет собрать всех, кого настреляли сегодня и вчера. Да и сжечь. А то начнут разлагаться и вонять. Поможешь?
Я сказал, что, конечно.
– Вы к нам как? Надолго? – поинтересовался Санек.
– Если честно, то не знаю. Скорее всего, нет.
Издалека показалась толпа ходячих. Он шли по дороге вдоль гаражей. Санек объяснил, что эти по району круги наворачивают. Главное не шуметь, и тогда они пройдут мимо. На мой вопрос, почему этих не отстреливаете, он сказал, что ну их нафиг, патронов не напасешься.
– Мы ж стреляем только по необходимости. Тех, кто внутрь пролазит. Или вдоль забора шастает. А эти пусть себе ходят.
Несколько минут молча наблюдали проходящую мимо толпу.
– Раньше их человек двенадцать было, – вполголоса сказал Санек. – А сейчас штук тридцать. Добавляются.
– Привет. Что тут у вас? – весело спросила Юлька, поднявшись на крышу.
Мы оба на нее зашикали. Я рукой показал на проходящую толпу.
– Ни фига себе их тут, – прошептала она.
– Санек говорит, что раньше вполовину меньше было, – тихо прохрипел я. Что то в горле пересохло.
– Может это другие? – предположила Юлька.
– Не, те самые, – сказал Санек. – Я за ними уже давно наблюдаю. Вон видишь тот ногу волочит? – показал рукой он. – В зеленой ветровке и бардовой бейсболке. Вон еще блондинка в леопардовой юбке. Есть еще парочка, которые уже примелькались. Их тут три группы ходит. Примерно один два раза в день проходят.
– Раньше ведь они жили какой то своей жизнью. Любили, на работу ходили, учились, детей воспитывали, – печально проговорила Юлька, глядя на последних отставших от общей толпы, которая медленно шла дальше.
– Да хватит уж тоску наводить, – сказал Санек. – Итак стремно на душе. Вот вы – девчонки всегда так: чуть что, так сразу попричитать.
– А вы мужики, конечно, лучше? Тоже поныть любите, – заступилась Юлька за всех женщин планеты.
– Так то ж разве мужики? Те тоже бабы, только с членами, – парировал Санек.
Юлька тихонько хихикнула.
Спустя некоторое время я, близнецы и Ярик вышли из здания через железную дверь, которая безбожно скрипела, когда ее открывали.
– Я ж просил еще когда смазать, – строго сказал Ярик.
– Когда? – спросил Витек.
Я уже стал их различать. Во всяком случае, когда они рядом, то их действительно можно отличить.
– Вчера. Когда… – недовольно буркнул Ярик и помахал Ксю с Юлькой изобразив на лице подобие улыбки. Девчонок оставили на крыше наблюдать за окрестностями. В их задачу входило сообщать о возможном приближении ходячих.
Я предложил использовать маски. Их у всех хватало после ковида. Весной и осенью стабильно вводили требования их носить. А эти ходячие и их новый вирус – полная хрень, которая еще неизвестно, как проникает в организм. Все согласились. Ярик даже выдал всем по паре новеньких рабочих перчаток.
– А чо верхонки то? Зажал? – смеясь спросил самый шебутной из близнецов Витек.
– Ну, да. А что? – изображая полного доминанта сказал Ярик. – В них менее удобно работать. Да и жара на улице. А руками эту дрянь лучше не брать.
– Да я в шутку, – стал оправдываться Витек.
– Шутники, блин, – подытожил Ярик.
За неимением ничего лучшего, мы взяли носилки. Дождались команды девчонок, что все чисто, и двинулись вдоль забора. Начали с двоих, которых подстрелили Санек. Остальные лежали внутри периметра гаражей. И там можно было работать не с такой опасностью внезапного нападения. Но все обошлось. Оба трупа искалеченных вирусом и пулями закинули на носилки. Но побоявшись, что деревянные ручки не выдержат, одного скинули.
– Хиловатые носилки то! – цокнув языком разочаровано сказал Санек. – Придется еще раз возвращаться.
Отнесли трупака в дальний угол гаражей. Чтоб не нарваться на ходячих, Ксю оставили наблюдать на крыше, а Юлька шла впереди нас, как разведчик. Никому не хотелось неприятностей. Парни сказали, что, вроде, очистили периметр, но зомбаки постоянно лезут. Может через дыру в заборе. Да и не одна она, наверняка. А может из гаражей вылезают. Ярик сказал, что проход надо тоже заделать. Хотя бы досками.
– Тут же целый свой мир. Парочка водил тут даже жила, – рассказывал Санек.
– Бомжары, – вставил Ярик.
– Чего сразу бомжары? Вон мой тезка – Сан Саныч просто поругался со своей благоверной. Она давай выгонять. Он и пошел жить в гараж. Месяца три прожил. Где то он на стройке работал. Я его спрашиваю, а чего хату не снимешь? А он мне говорит, мол, ты у меня в гараже был? Да там как на даче: все есть, только тубзика не хватает. Кстати, может он еще в гараже. Проверить надо. Саныч то.
– А чего они поругались? – поинтересовался я.
– Да бухло. Будь оно неладно. Скандальный он, когда выпьет.
– Давайте разговоры только по делу. Идем в тишине, – скорее скомандовал, чем попросил Ярик.
«Лидер, – подумал я. – Понятно почему Ксю теперь с ним, а не со мной». Вот дурная у меня черта постоянно самокритикой заниматься. Как говорят психологи, это перфекционизм: чтобы я ни делал, я должен это делать на все сто. С максимальной выкладкой. Мне как то одна девчонка с психфака нашего Универа сказала, что это идет из детства. Мол, попытка заработать похвалу. В детстве мало хвалили. В общем, недолюбленный, недоласканный. Я тогда задумался, а то, что из дома свалил и стараюсь везде один быть – это не отсюда ли идет? В общем, хрень вся эта психология. Хотя и все правильно. Моим предкам на меня реально было плевать. Это мне так казалось. Они, может, считают по другому. Кормили, одевали. Что еще надо?
Дальше мы шли молча. Ярик и Витек впереди, а мы с Саньком держали задние ручки носилок.
Я стал разглядывать убитого зомбака. Показалось странным, что процесс разложения у него шел быстро. Прямо уже был заметен. И пах он премерзко. Иногда редкие порывы несильно ветра были как раз в направлении нас с Саньком и окутывали трупным запахом. Я пытался задерживать на время дыхание. Но это не помогало. Смог нормально вздохнуть только когда труп скинули в дальнем углу периметра гаражей и отошли на несколько метров.
Когда мы стали грузить второго, то произошел неприятный случай. Конечно, мы потом над ним смеялись, но в тот самый момент это было жутковато.
Второго, как и первого мы перекладывали на носилки взяв на края одежды. Но Витек схватил его за руку, и она оторвалась. Он ошалело смотрел на почерневшую кисть зомби, потом на всю руку до плеча, которую держал в руках.
– Чего стоишь? Помогай! – проговорил его брат.
– Как? Прямо за тело руками? – спросил пришедший в себя Витек.
– Можешь рукой, – подсказал Санек, кивнув на отрванную руку зомбака. – Не тормози.
– Тебе перчатки зачем выдали? – напомнил Ярик. – Подхватил за плечо и поднял.
Он так и сделал.
– Руку не забудь, – напомнил Санек, показывая на брошенную на землю конечность.
Потом мы таскали трупы тех, кого уничтожили вчера. Хотелось все это побыстрее закончить. Навалили их друг на друга, облили бензином и подожгли.
– Теперь главное, чтоб это живых отморозков не привлекло, – сказал Ярик, когда мы возвращались обратно.
– Горя, – обратился Витек к Ярику, – давай сегодня вечером напьемся? А то муторно как то на душе.
– Ты все про руку что ли? – спросил у него Санек.
– Не напоминай.
Вечером устроили небольшую гулянку. Вся компания первую часть вечеринки подтрунивали над Витьком. Но он как то не обижался, а смеялся со всеми. Наверно поэтому шутки про руку, даже самые скабрезные в стиле «зачем тебе, у тебя было три руки» быстро ушли в небытие. И мы стали вспоминать и рассказывать любимые фильмы. Я сказал, что люблю всякие фильмы про попаданцев. И все стали вспоминать. Перешли просто на фантастику. А потом на старые фильмы. Все пришли к выводу, что комедии тогда были лучше и веселее. Юлька была не согласна. Сказала, что мы рассуждаем, как старперы.
Меня Ярик попросил сильно не налегать на алкоголь, так как скоро моя очередь дежурить на крыше. Я слегка удивился. Но Санек подошел, как раз спустившись, и похлопав меня по плечу сказал:
– Мы все в одной лодке, друг.
– Поэтому и грести нужно всем, – добавил пьяным голосом Витек.
Я согласился. Конечно, был слегка поддатым, но держал себя в руках. И прекрасно понимал, что вечерний свежий воздух позволит небольшому количеству алкоголя выветриться в течении минут сорока.
Поднялся на крышу. Ярик мне вручил ружье с оптикой, но сказал, чтоб я не стрелял просто так. И патроны беречь надо, и привлекать, что ходячих, что мародеров не стоит. Это было и так понятно.
Улица, вдоль которой располагались гаражи была хорошо освещена. Видимо, фонари включались автоматически. Вообще, свет горел только на уличных фонарях. В зданиях через дорогу все окна были темными. И полная тишина. Только кузнечики стрекотали в траве, намекая сородичам самцам, что место занято, а самкам, что индивид готов к спариванию. «Вот черти неугомонные», – подумал я, поудобнее усаживаясь на выступ на крыше. С одной стороны уличные фонари, с другой через пустырь, где когда то шла команда зомби обходчиков в оранжевых жилетах, а за ним какое то свечение. Возможно, тоже фонари. А прямо надо мной… чуть сбоку, луна. В общем все красиво и даже романтично.
Но если сидеть на одном месте, то можно и заснуть. Только я поднялся побродить, как на крышу вышла Ксю.
– Алекс, ты на меня не в обиде? – спросила она.
Вот почему люди всегда, когда их спрашивают нормальным тоном не в обиде ли они, отвечают, что нет? И всегда есть некое «но», и следом длинное рассуждение, что я просто разочарован и прочее. Так и я ответил. Хотя, если честно, то даже не знал, в обиде или нет. Чувствовал, что что то не так. И продолжаться это долго не может. Но все равно, произошло как то неожиданно и мало предполагаемо. Вот это меня, конечно, поставило в тупик. Единственное, что точно мог ей предъявить – это игнор моих звонков. Она себе нервы берегла, но мои не щадила. А на самом деле, Ксю сделала выбор. Не то, чтоб я был с ним согласен… А я, вообще, мог бы быть с подобным выбором согласен? Нет, конечно. Да и любой в такой ситуации скажет нет.
– Ну, ты меня прощаешь? – опять спросила она.
Да ясен пень, что прощаю. Или у меня выбор есть? Я не собираюсь уподобляться таким влюбленным мальчикам, которые упрашивают: «Вернись, я все прощу». Бред это.
– Мне приятно, что ты пошел меня искать. Это поступок.
Ну, да, конечно! Это ж не на пикапе ворваться в магазин и угрожая ружьем увезти девушку, которая, как выясняется поехала сама. Все какой то цирк. Неужели желание рисануться действительно так действует на женщин?
– Слушай, там в твоей квартире остались кое какие мои вещи. Ты не против, что вернусь за ними? – спросил я.
– Не против. Можешь даже там пожить, пока все это дело не утрясется, – говоря она кивнула в сторону города. – А вы с Юлькой?.. – внезапно спросила, но я ее перебил:
– Нет. Мы друзья. А почему ты спросила?
– Я вижу, как она на тебя смотрит.
– Что за ерунда? Да как она на меня смотрит?
– С интересом. Похоже ты ей нравишься. Хочешь на чистоту? С кем то другим она бы не пошла. Зомби, все такое. Я ее знаю. Она как нидзя, если есть опасность, то лучше отсидеться дома, а не испытывать судьбу.
– Ты ж, вроде, ее какая то двоюродная сестра?
– Ну и что? Юлька – хороший человек, но ей немного все равно на окружающих.
Я заметил совсем другое. Вслух не высказал, но подумал. По моему, ей есть дело до других. Хотя бы взять ту же бабульку с инсулином. По сути, это именно Юлька настояла на походе.
Странно мы иногда воспринимаем людей. Мы их оцениваем, будто себя в отражении, но отстраненно и обязательно критично. Это и называется зеркало. Суть в том, что ты видишь в другом отрицательные черты, которые присущи прежде всего тебе самому. Что то в этом есть. Это просто, как способ смириться с недостатками другого. Некий психологический обман самого себя. Может быть, кому то это действительно помогает. А, вообще, отличная, что называется телега или тема для приседания кому то на уши. И рассуждать можно бесконечно. Еще и умником прослывешь. Смешно, конечно. Но иногда это реально работает.
Вот взять Ксю. С чего она решила, что Юльке пофигу на всех? Только потому, что у них в отношениях еще с детства какие то трения? И с ней Юлька себя именно так ведет? А сама Ксю иначе? Лично я замечал, что как раз ей то на всех наплевать. Интересна только она сама себе. Еще мнение ее отца. И для нее это естественное состояние. И уже вжилась в этот образ, не замечая, что может кому то доставить неприятные моменты, а то и просто стать токсичной. Но парадокс в том, что Ксю делала все это так мило и, как то наивно, что ли. Когда искренне произносила: «Алекс, да ты супер!», за такие моменты ей можно было простить все необоснованные капризы и игру в стиле «я на тебя обиделась».
При всем при том, что мое я в этой ситуации с Яриком пострадало, Ксю вышла, заговорила со мной нормально, даже извинилась, практически, в процессе разговора боль внутри потихоньку стала стихать и растворилась. Нет, я не думал, что смогу ее вернуть. Скорее был уверен, что это все, конец. Наши отношения… Наши близкие отношения закончились. Но она все еще имела какую то власть над моим внутренним миром.
В тот момент даже не подумал, над настоящим значением ее слов про Юльку. Не про то, какая она, а про взгляд. Это меня накрыло чуть позже.
– Что в Ярике такого, чего нет у меня?
– Он другой. Понимаешь, Алекс, ты классный по своему. Но Ярик для меня, как магнит. Я вот рядом с ним и это то место, где я сейчас хочу находиться. Мне с ним хорошо. Раньше это не было настолько сильно. Ярик и Ярик. Знаю его с детства. Нам всегда было интересно. Мы никогда не ссорились. Так по мелочи. А после всего случившегося на крыше, я будто потеряла какие то жизненные силы. Мне ничего не хотелось. Это был внутренний протест всему происходящему. Ты ведь знаешь, как меня родители воспитали? Я достойна большего и все такое. И вдруг вся эта история с Викой. Как? Почему? Что теперь делать? И эта эпидемия. Она меня просто добила. Мне не хотелось жить. Не думала о суициде. Нет. Но вот просто состояние, когда нет мотивации отрываться от подушки, нет мотивации что то делать, жить, в конце концов. И в этот момент мы с Яриком стали перекидываться сообщениями. Он мне писал какие то простые элементарные вещи про то, что все будет хорошо, что только позови, я тут же буду рядом, ты для меня как воздух. И так далее. И вдруг почувствовала, что это действительно так. Он никогда не врет. Во всяком случае мне.
– То есть ты знала, что он приедет за тобой? Поэтому и пошла с нами? – уныло спросил я.
– Нет, Алекс. Честно, нет. Для меня это стало такой же неожиданностью, как и для всех. Пошла только потому, что понимала каким то краем своего сознания, надо что то делать. Мое все нутро бунтовало. Какие то мысли посещали, что нам недолго осталось. Но вы все видели в этом смысл, в походе в магазин. И я вам поверила. Понимаешь? Тебе, Юльке, Лёле. Даже Дэн пошел.
– Да, Ксю, понимаю, – я кивнул. Тихо произнес: – Лёля погибла.
Рассказал, как в пролом вошли ходячие, как мы спасались, сидели в аптеке, как нас спас Сева. Ксю вдруг отвернулась. Было видно, что она утирает слезы, шмыгая носом.
– Ксю, – я хотел ей сказать что то приятное, как то успокоить, подойти и обнять, но она подняла руку, будто отстраняясь и сказала:
– Не надо, Алекс. Не надо…
Мы стояли молча. Каждый сам по себе в свете луны. Когда то мы были вместе. А теперь мы не чужие, но и не близкие. Наши прежние отношения, как пройденный этап и у каждого своя дорога. Возможно мы будем помнить лучшие моменты. Во всяком случае я точно. И был благодарен Ксю за все пережитое. Это опыт. Опыт, который делает нас лучше. Не всегда. Не всех. Кто то озлобляется или становится циником, пошляком, но это только защитная реакция, чтоб больше никогда не переживать эту боль потери, с которой уже ничего поделать невозможно. Говорят, время лечит. У меня еще все впереди. Вполне смогу проверить на практике это утверждение.

Глава 7

Вдали послышался звук двигателя. Вначале мы увидели свет фар, а потом из за поворота вылетел с заносом черный внедорожник. У них был хороший сабвуфер, и музыка накрывала все видимое пространство: умц, умц, умц, умц. И слышны были крики сидящих в машине: «Ю ху!» Внедорожник резко затормозил перед баррикадой у шлагбаума. Музыка смолкла. Двери открылись и из машины вышли четверо парней.
– Здарова! – крикнул мне тот, который был водителем машины. Они походили на отрывающихся сынков богатеньких папашек. – Где там Ярик?
– Позвать? – спросил я.
– Естественно, – развязно показывая свое привычное превосходство произнес тот.
Ксю сказала, что она позовет.
– Твоя соска? – спросил один из них, когда она ушла.
– Нет. И она не соска.
– Да понятно, что не его, – хохотнув сказал кто то из компании. – Кто такому даст?
– Ты чего грубишь? – так же развязно спросил первый, снова обращаясь ко мне.
Я демонстративно снял ружье с предохранителя.
– Воу, воу! Полегче! – увидев это сказал первый. – Мы же шутим, чувак.
– Хай, Стас, – услышал рядом голос Ярика. – Как охота?
– А! Ярик! – крикнул в ответ Стас. – Мое почтение. Чего у тебя народ такой воинственный? Шуток не понимает.
– А сейчас время такое. Какие уж тут шутки? – в тон ему ответил Ярик.
– И то верно. А мы тут видишь гоняем. Вышли поохотиться на зомбо даунов. Кенгурятник, который ты приделал, вообще, огонь. Врываемся в толпу этой нечисти на полной скорости, и они только в стороны отлетают. Успевай считать. А по одиночке их ломать, так, вообще, кайф. Ладно, рад был повидаться.
– Ну, счастливой охоты, – сказал Ярик.
– Все ништяк! – сказал Стас. – Бывай. И приглядывай за этим, – он кивнул на меня садясь в машину. – Мутный он какой то.
Взревел двигатель. Следом, заглушая его включилась музыка. Внедорожник развернулся и быстро набирая скорость унесся прочь по дороге. Пару минут еще было слышно умц, умц, умц, умц. Но потом все стихло.
– Охотники на зомби. Типичные мажоры. Для них все это как развлечение. Сафари. Стас у них главный. Его отец владелец производственного холдинга «Металлопрокат», – объяснил Ярик. – Остальные так, победнее. Один там сын первого зама главы района, другой сынок главного мента. А четвертого не знаю. Ну тоже из каких то там чиновников или адвокатов.
– Понятно, – проговорил я, поддерживая разговор.
– Привыкли ничего и никого не бояться. Если что, отцы помогут. А сейчас могут и не помочь.
– Ну, да. Ходячим все равно, чей ты сын и сколько у тебя денег. Все эти игры могут плохо кончиться.
– О чем и речь. А Ксю чего заплаканная? – спросил Ярик внимательно глядя на меня.
– Лёля погибла. Я ей об этом сказал.
– Лёля, – пытался вспомнить он. – А! Это та толстуха? Жаль. Она нормальная была. Без тараканов в голове.
– Ты когда Ксю увез, в пролом повалили ходячие. Нам пришлось спасаться. Мы с Юлькой в аптеку заскочили, а Лёля с Дэном залезли на сложенные упаковки с водой. Как погибла, я не видел. Со слов Дэна, она близко подошла к краю и зомби ее стащили вниз и разорвали. Дэн воспользовался тем, что ходячие были заняты Лёлей и перебежал к нам.
– Жуткая смерть, – очень серьезно сказал Ярик. – И опять этот Дэн. Две странные смерти, связанные с ним.
– Думаешь он причастен?
– Не знаю насчет Лёли, но насчет упавшей с крыши точно уверен.
– Слушай, Ярик, – я старался говорить спокойным тоном, – ведь понимаешь, что если бы ты не выломал входную дверь, то этого не дощло? И ведь мы все могли погибнуть.
– То есть, я виноват? Ждешь извинений что ли?
– А ты хочешь извиниться? – спросил я, глядя ему в глаза.
Он смотрел на меня пару секунд. Может это просто блики от света луны, но мне показалось, что в глубине его глаз стал разгораться желтый огонек.
– Не хочу, – ответил он подступил ко мне вплотную. – Я делал то, что считал нужным. В той ситуации. Понял?
Ярик говорил медленно и уверенно. Поняв, что продолжение разговора в таком тоне не сулит ничего хорошего, я решил немного смягчить тему или перевести разговор в другое русло:
– Понял. Мы все этим занимались и занимаемся сейчас. И ты, и я, и остальные.
Я вздохнул и отвел взгляд. Никогда не смотри зверю в глаза. Он начинает беситься. Сел привалившись спиной к вентиляции, всем своим видом показывая, что во мне нет агрессии и я не претендую на его статус альфа самца.
– Стало прохладно. Не находишь? Сколько мне еще дежурить? – спросил я глядя на звездное небо.
– Давай, сменю. Иди вниз, – проговорил он.
Я отдал ему ружье и пошел к лестнице.
– Ты, кстати, когда уходишь? – как бы между прочим спросил он. Видимо, я ему на хвост все же наступил. Это был явный намек, что пара бы и честь знать.
– Сразу как проснусь.
– Хорошо, – сказал он. – Я скорее всего буду отсыпаться после дежурства. Так что, хорошей дороги. И как бы мы не относились друг к другу… Береги себя.
Я спустился вниз. На диванчике уютно сопела Юлька. Я сел на пол, облокотившись спиной. Не хотел ее будить. Потянулся к бутылке с водой на столике у дивана. Вода была теплой. Но это даже лучше. Некоторые любят ледяную. Прямо из холодильника. Я предпочитаю комнатной температуры. Вернее, мне все равно. Комнатной, так комнатной.
Открыл крышку и сделал пару больших глотков. Сопение Юльки вдруг прекратилось и раздался ее тихий сонный голос:
– Что там наверху?
– Все спокойно. Луна и тишина. Спи.
Она вдруг запустила свои пальцы мне в волосы. Так нежно и приятно. Я повернул голову в ее сторону. Юлька лежала немного на боку и смотрела на меня. Ее волосы были раскиданы по подушке. Я вдруг повернулся и почувствовал, как ее ладонь легонько надавливает мне на затылок. Развернулся полностью, стоя перед диваном на коленях, и, приблизившись к ее губам легко коснулся своими. И поддавшись какому то необъяснимому порыву, наши губы слились в долгом поцелуе.
Сколько все это длилось: быстро или коротко. Не знаю. Просто потерял счет времени. Мы не разговаривали. Знали, что каждый хочет друг от друга. И наслаждались этим.
Когда все закончилось, оказалось, что диван вполне вмещает нас обоих. Я обнял ее, уткнувшись носом в волосы и вдыхая аромат какого то тонкого травяного запаха с нотками древесной коры и цитруса. Она своей рукой накрывала мою, прижимая ее к груди.
– Я завтра ухожу.
– Куда? – зашептала Юлька.
– Ксю разрешила вернуться в квартиру в Высотке.
– Я с тобой. Я всегда буду с тобой.
– Спасибо, – тихо проговорил я.
– Или ты думал, что я тебя одного отпущу? Ты без меня не дойдешь, – звучало самоуверенно, но так естественно и мило. Я просто сказал:
– Это точно. Без тебя не дойду. А теперь давай попробуем заснуть.
И этой ночью я спал без сновидений. Утром разбудил запах кофе. Если честно, то ни черта не выспался.
Увидев, что я зашевелился, Ксю, готовившая кофе, спросила:
– Эй, голубки, кофе будете?
– Чой то мы голубки? – раздался сонный голос Юльки.
Она убрала мою руку, которой я ее обнимал и села, потирая ладонями виски, чтоб проснуться.
– Да слышала ваше ночное воркование, – весело сказала Ксю. – Скажем так, сложно было не услышать.
– Ну и что? Даже если так, то мы – благородные орлы. Парим высоко в небе. В общем, не надо завидовать.
– Слышь, орел Юлька, кофе наливать? – с иронией в голосе спросила Ксю.
– Само собой! Чего спрашиваешь? – ответила та и потянулась, как проснувшаяся кошка.


Часть 3

Глава 1

Во всей этой ситуации с ходячими и эпидемией, есть одно хорошее обстоятельство: можно не брать с собой еду в дорогу. Всегда есть возможность заглянуть в какой нибудь магазин. Если там, конечно, ходячих нет. Знаю, что это незаконно. И да – это мародерство. Я бы с удовольствием еду покупал. У меня до всего этого хоть была и низкая зарплата, но все же, я – нормальный гражданин. Но проблема в том, что в сложившейся ситуации, платить просто некому. Продавцы либо уже не люди и им до всего пофиг, либо сидят тихо по своим домам. А магазины в этот момент подвергаются разграблению. К слову сказать, мы всегда брали там только необходимое. Может это громкие слова, но я напрочь лишен жадности. А вот практицизма – нет. Во всяком случае хочется верить.
В общем, мы с Юлькой отправились в обратный путь сразу после завтрака. Хотелось, конечно, задержаться еще. И наутро Ярик, как мне показалось, был не против. Но я все же решил, что надо строить свой мир, а не пользоваться благами другого. Тем более, что теперь есть человек, ради которого это стоит делать. И настроение у меня было отличное. Меня уже не угнетало, что в очередной раз оказался недооцененным, мне предпочли другого. Думаю, что любой на самом деле сталкивался с подобным. Но может за редким исключением. Главное вовремя выйти из этого пике. Я вышел быстро. И прошлое уже отошло… в прошлое. Пардон за тавтологию. Хотя она тут вполне уместна. Не было необходимости бесконечно переживать о уже свершившемся. Есть настоящее время. Это важнее всего. В общем, я на подъеме.
Хотел, чтоб прощания, вообще, не было. Собрались и пошли. Но это не про девчонок. Юлька с Ксю долго шептались, потом рыдали друг у друга на плече. Потом Ксю уже у дверей сказала:
– Берегите себя.
Даже Ярик проснулся. Вышел, пожал мне руку и сказал:
– Береги, Агроном, Юльку.
Я только смог сказать:
– Угу.
Возможно, он был искренен, но в свете последних событий, мне показалось, что он намекает, что одну свою девушку я уже потерял. Меня это резануло как то неприятно. В таких случаях обычно говорят: твои проблемы. Да, и это действительно мои внутренние проблемы. Разум говорит, что в этом нет ничего негативного, но какая то темная сторона моей души кряхтя вылезает наружу и вступает в разговор с самим собой: «Ты вспомни, он всегда относился к тебе как к ничтожеству. Он и сейчас тебе намекает, что ты никто и звать тебя никак, что Юльку ты защитить не сможешь. Какой неприятный человек». И пыхтит эта темная сторона папироской, улыбаясь всем своим беззубым ртом. Но светлая сторона, которая в последнее время стала моей любимицей, сказала, что это только пожелание. При чем, вполне себе нормальное в сложившейся ситуации. И когда Ярик сказал: береги Юльку, то он уверен, что ты сможешь это сделать. Иначе бы фраза была другая.
Весь этот внутренний монолог пролетел буквально за доли секунды, пока пожимали друг другу руки. Рукопожатие было крепким, но без давления. Как то читал у одного психолога, что если вам протягивают руку немного повернув ладонью вниз, то подсознательно показывают свое превосходство и ставят вас в подчиненное положение. Мы с Яриком пожали руки как равные.
– Спасибо, Ярик, – я преодолел свои заморочки слабака и ботана. – Если что, то телефон включен, а номер у Ксю есть.
Он кивнул.
Витек с Саньком проводили нас до пустыря. Мы решили идти обратно той же дорогой, которой шли сюда. Во всяком случае, представляли себе, чего ожидать. Да и как то все удачно прошло. Появилась надежда, что и сейчас все будет хорошо.
Мы попрощались с парнями и двинулись по уже знакомой тропке. Впереди нас ждала Высотка 56. До которой надо было еще дойти.
– А помнишь тех в оранжевых жилетах? – весело спросила Юлька.
– Путейцев? Как не помнить то? Конечно! – так же весело ответил я.
– Интересно, куда они шли?
– Думаю, они сами не знали. Просто шли привычным им маршрутом. Мне кажется, что зомби теряют разум, пока их мозг окончательно не разрушился, то есть не сгнил, у них из подсознания выплывают какие то привычные инстинктивные вещи. Вроде похода в магазин, возвращения домой или наоборот на работу. Срабатывает алгоритмическая установка или программа. Возможно, бывает и комплексная программа. Ну, например, идти в магазин, топом споткнулся, поднялся, а программа или установка поменялась на возвращение домой. Ну, это я так. Предполагаю.
– А отчего тогда у них не срабатывает установка на сон? Раз и все зомби спят.
– Не знаю.
– Как не знаю? Ты же умный!
– Я нормальный. Надо сначала определиться, что ты вкладываешь в понятие умный. Если ты считаешь, что я много знаю, то я просто эрудированный. А если вернуться к ходячим, то их поднимает и гонит вперед обостренное чувство, которое мы называем голодом. Они, конечно, не думают: «О! Что то жрать хочу. Пойду, поймаю живого и заточу  его.»
– Они вообще не думают, – вставила Юлька. – А вот ты сегодня просто нудный.
– Не выспался, наверно, – в тон ей ответил я с легким намеком на сегодняшнюю ночь. – Но если опять вернуться к ходячим и что я думаю по их поводу, то они не рассуждают отвлеченно, как мы. У здорового человека в организме постоянно происходит обновление за счет необходимых компонентов, веществ, аминокислот и прочего, которое он получает из пищи. Вот заметь, что когда у нас какое то нарушение, то нам обязательно чего нибудь хочется. К примеру, если хочется шоколада, то это может означать, что в организме не хватает магния. Шоколад в этом случае рекомендуют заменить на бананы, орехи или авокадо.
– Авокадо? Оно же безвкусное. Смысл его есть?
– В чистом виде его можно и не есть. Его вполне можно добавить в салаты. И там есть калий, натрий, магний, фосфор, кальций и еще куча всего.
– Не, ну, где шоколад, а где авокадо? Вот заговорили и мне сладкого захотелось. Шоколадку бы я сейчас с удовольствием съела.
– Так! Вернемся к теме. Вот и у них гниющий, но местами живой организм посылает сигналы, что что то не так. Не хватает того то, того то и того то. И не исключено, что в результате разрушения некоторых отделов мозга происходит искажение поступающей информации. И ходячие реагируют и воспринимают в качестве пищи только себе подобных, но все еще живых. Вот такая у меня слабонаучная версия. Вернее, вовсе не научная. Так, рассуждения. Домыслы.
– То есть получается, что их вконец отупевший мозг все неправильно понимает и отдает неправильные приказы?
– Примерно так.
– Да и фиг с ними, – сказала Юлька, махнув рукой. – Доберемся до ближайшего продуктового, набью себе все карманы шоколадками.
Мы в этот момент проходили под железнодорожным мостом мимо квакающего болота. Можно сказать, что более менее безопасный участок дороги скоро закончится, потому как в городе неизвестно из за какого угла могут выйти толпы мертвых.
В последние сутки мы даже новости никакие толком не смотрели. Возможно, что то было важно и интересное. Хотя, что там интересного? Опять какие то псевдоученые будут нести несусветную чушь, которая даже подростка убедить не в состоянии. Или напялят на какого нибудь актера халат, и он будет рассказывать, что это болезнь и ее можно вылечить. Так и хочется сказать ему: «Ну, иди, лечи! Хорошо тебе за периметром города в окружении военных и росгвардейцев нести чушь.» Поначалу еще приглашали серьезных врачей и специалистов. Они говорили нормальные, пусть даже не обнадеживающие вещи. А сейчас народ, который успел сбежать за пределы зоны отчуждения, вдруг начал ловить хайп. Вот интересно, что внутри самого города все эти чудо блогеры, которые показывали ужасы происходящего на улицах, как то один за другим перестали выходить в эфир.
Зато нашлась масса новых и активных за блокпостами. Такой бред несут. Им там по привычке ставят лайки, куча комментариев, мол, спасибо за правду. Какую? Сидеть на пайке, которым тебя снабжают, в безопасности под охраной, высыпаться на кроватке, которую тебе заботливо поставили антикризисные службы и рассуждать о том, как надо себя вести на улицах города? Или извечный вопрос: кто виноват? Или там какая то колдунья в пятом кривом колене в прямом эфире руками машет и щебечет всякую ерунду. Потом как заорет: гром батюшка, порази их всех. Чего? Какой к чертям гром батюшка? Это она так с зомби борется. Я тогда просто смеялся. Юлька сказала, что я дурак. Это все очень серьезно. И в комментариях колдунье этой пишут: я видела вашу тень на астрале и присоединилась к вашему энергопотоку. У меня все тот же вопрос: чего? Вы это серьезно? Люди, опомнитесь.
И самое смешное, что найдется нормальный человек, который все это обзовет маразмом. Так сразу с десяток фанатов «диванного специалиста во всем» или новой ясновидящей какашками начинают в него бросать. Вот точно, как свора обезьян.
Почитывал я иногда старенькие журналы в библиотеке. Еще 60 х, 70 х годов двадцатого века. Тогда выходили вполне себе приличные статьи. Они были рассчитаны на массового читателя, но имели в себе прочный научный фундамент. Тогда с каким то восторженным ожиданием говорили о более быстром обмене и обработке информации. Это должно было дать неимоверный толчок цивилизационному развитию. А что получили? Научных аферистов, инженерных пустобрехов, альтернативную историю основанную на домыслах и порочной логике. Особенно замечательно, что из глубин средневековья выползли колдуны, ведьмы и ясновидцы. И все такие создают положительные потоки энергии, коучируют неудачников, которым просто лень что то реально делать, а самомнение выше Останкинской башни, поэтому я отдам хренову кучу денег вот этому милому стриминг шаману, а он сделает так, что мне деньги еще большие придут. Именно так. Они говорят, что деньги придут. Откуда придут? У них ноги – это только ноги этих экш аферистов, которые завалили все информационные потоки своей псевдонаучной и псевдоэзотерической дрянью.
Вершиной всего этого мракобесия можно считать возвращение идеи плоской Земли. Даже один известный певец композитор, который когда то учился на маркшейрдера , и поэтому претендует на экспертность, всем сообщил, что нас обманывают, Земля, мол, плоская. И даже какие то бестолковые доводы приводил. Никто ни на секунду из его последователей этого бреда, даже не задумался, что еще Пифагор в VI веке до нашей эры, а позже Аристотель уже знали о шарообразности нашей планеты. Это не было ни для кого секретом, если человек как то учился в школе, даже начальной. А в нашем 21 ом веке друг это подверглось сомнению. И даже плевать, что у нас Международная Космическая станция на орбите летает. И даже плевать, что есть снимки из космоса. Даже с Луны. Плоскоземельцы утверждают, что снимки подделаны, а космонавты не летают. Все их полеты снимают на Мосфильме или в павильонах Голливуда.
А про политику тут уж и вовсе говорить нечего. Не просто перевирают факты, создают прямые фейки  и все им сходит с рук.
Я вот люблю читать фантастику. И даже с удовольствием читаю фэнтези некоторых авторов. Но я то отдаю себе отчет, что фэнтази – это просто красивые сказки. Но когда взрослые люди всерьез думают, что их укусит паук и они получат суперсилу, то начинаешь задумываться о реальном возрасте человека. Не зря ученые говорят, что взросление сейчас наступает гораздо позже. А у некоторых попросту не наступает никогда.
И вот это все плотной массой накрыло информационное пространство. Все эти порочные идеи с успехом паразитируют на действительно нормальной информации. Они как психопат присасываются к реальным ресурсным информационным потокам, потом внедряются в них, а там глядишь и становятся более важным, чем настоящая истинная информация. А через некоторое время этот поток ресурс иссыхает. Потому как любой психопат не способен ничего создать сам, а только потреблять. И ужас нашего времени в том, что сейчас время таких психопатов. Это четко проявляется в тех же инфо потоках, проводником которых является интернет и всевозможные ресурсы от сайтов и соцсетей, до мессенджеров. Эти люди порой харизматичны и прекрасно владеют манипулятивными техниками. Я человек нерелигиозный, но заметил, что они даже там, несмотря, что за две тысячи лет уже все в том же христианстве перепробовано, пересказано, передумано, понаписано, они найдут лазейку и скажут, что вся правда у них. И обыватели в своем стремлении к элитарности и попытке получить моральные преимущества в рамках нашего общества, легко клюют на все эти псевдо правды, псевдо выводы, откинув настоящие эмпирические факты.
Вот что нам принесло то, что должно было принести благо: бред, сумасшествие, уничтожение любых норм морали и разложение. Как всегда, вокруг великой идеи сначала группируются романтики, мыслители, идеалисты, а потом туда под любым предлогом проникают аферисты и негодяи. Так и умирают самые хорошие и полезные идеи и достижения человечества.
И весь этот зомби апокалипсис в информационном плане, как отражение жизни, результат развития до всего случившегося. Вернее, все просто получило материальное воплощение. Понятно, это в аллегорическом смысле. Но образ существ, потерявших разум, разлагающихся на ходу и пожирающих подобных себе, похожих внешне на людей – это все прямые реалии жизни. Толпа недоумков, как свора собак, накидывается на того, кто просто с ними не согласен. И даже в чем то прав. Они сначала могут втоптать в грязь его, как личность, устроив показательный остракизм, потом идут дальше.
А дальше – это интриги той же своры или подобной на работе создают невыносимые условия, пытаются любыми способами выдавить человека. Только потому, что он им не нравится. А не нравится из за того, что более успешен, грамотен, непримирим с халатностью и отсутствием профессионализма. Этот человек, конечно, мешает парочке негодяев продвигаться по карьерной лестнице. И мешает просто одним своим присутствием. Сначала идет наступление на репутацию: обахатываются в кулуарах какие то личностные недостатки: рост, манера одеваться, прическа, наличие очков и прочее, потом на этой же волне подвергаются сомнению его профессиональные данные, а далее бесконечный плач по всем кабинетам в стиле «это ж невозможно уже терпеть» или «это позор для всех нас, мне стыдно за него». Тоже самое могут проделать с семьей. Подкидывают супругам какие то незначительные фактики. И все по той же схеме. То есть, полностью разрушают жизнь человека.
А теперь скажите, чем это отличается от толпы зомби, которая пытается вас сожрать? Ничем! У зомби нет морали, как и мозгов, вернее он умер. Тоже происходит и со всевозможными хейтарами, ненавистниками, интриганами. Они живут бесцельно для того, чтобы, окончательно разложившись, преобразоваться в пахнущую миазмами кучу.
Неизвестно откуда появился этот вирус, который превратил столько людей в зомби. Но если кто то скажет, что это божья кара, я, даже будучи нерелигиозным человеком, скажу, что это вполне может быть и так.
Поделился этими мыслями с Юлькой. Она какое то время шла молча. Потом сказала:
– Я думаю, что бог есть. Но мы не можем его понять.
– Ты имела в виду познать? – спросил я.
– Да. Как ребенок, который не может познать проблем родителей. Ему просто кажется, что они специально не уделяют ему столько времени, сколько он хочет.
– Ну, как пример, неплохо. Я в чем то даже готов тебя поддержать. Мы с тобой сейчас говорим об эффекте Даннинга Крюгера. Это когда человек некомпетентен, но считает, что, пробежавшись по верхушкам изучил тему достаточно глубоко. Но вся штука в том, что ему не хватает настоящих знаний для правильной оценки своей некомпетентности. И такие люди обычно пребывают в уверенности, что все про все знают. Что на самом деле далеко не так.
– Но они этого понять не могут.
– Вот именно! И единственный правильный путь – это постоянно развиваться и учиться. Самосовершенствоваться.
Религия и политика – это те самые темы, где у каждого есть какая то своя правда и убежденность. Можно обсуждать, а пускаясь в споры, надо отдавать себе отчет в том, что хорошие отношения могут превратиться в плохие. Каждый воспринимает это слишком близко, так как выстраивает свою систему взглядов на основе тех фактов, которыми обладает. А часто и домыслами, которые заменяют пробелы в фактах. Но человек пытается все выстроить в своей системе взглядов. Иначе он не может жить. Выстроив эту систему, он уже четко определяется со своим местом в жизни, со своими целями и выбирает путь, который считает более правильным для себя. И вся эта информационная шелуха фейков просто корректирует мировоззрение людей, отправляя их по пути нужным заказчикам. Теория заговора? Да. Я сторонник этой теории. Но сейчас уже в меньшей степени, чем раньше. Потому, что вариативность интерпретаций любого явления на бытовом уровне просто огромна. И чаще всего все идет не так и не туда, а потом приходится исправлять.
И ведь с этим ничего не поделаешь. Этим мы отличаемся от всех других существ: делаем, ошибаемся, переделываем. Ведь даже этот зомби апокалипсис вполне может быть результатом какой то ошибочной попытки что то подкорректировать, исправить или улучшить.
В общем, решил эту тему не поддерживать. Не хочу как то задеть Юльку. Может потом, когда мы оба будем готовы, то обмениваемся взглядами, но не сейчас. Пора возвращаться в реальность бытия.
Пустырь мы пересекли как то особенно спокойно. Не встретили никого. Это было удачей. Потому как время такое, что бояться нужно не только ходячих, но и живых, которые могут позариться даже на твой рюкзак или кроссовки. Хотя, заходи в любой магазин и бери что тебе нужно.
Тропинка потихоньку вводила нас опять в город. Осталось пересечь дорогу, и вступим в городские кварталы. Мы вышли на нее миновав кусты, которые местами были выше человеческого роста. Даже не осмотрелись толком. И буквально в пяти метрах от нас увидели бредущего, как нам показалось зомби. Он был в какой то странной длинной куртке или плаще грязного бело желто зеленого цвета. На голову был накинут капюшон. Походка была странная. Его легко было принять за зомби. Он один и поэтому мы с ним могли бы легко расправиться. Я приготовил арматурину, Юлька свой «длинный гвоздь». Тот, увидев нас остановился. Похоже, что мы выскочили из кустов для него неожиданно. С секунду смотрел на нас из под капюшона, а потом вдруг развернулся и резво побежал в сторону домов.
Мы опешили. Это было что то новое.
– Ты что нибудь понимаешь? – спросила Юлька, глядя вслед бегущему.
– Думаю, что это не ходячий. Живой. Мы его напугали, – ответил я.
– Мы с тобой на зомби точно не похожи. Зачем убегать?
– Не похожи, – согласился я. – Но видок то у нас далеко не мирный.
Я кивнул на ее оружие.
– Но мне кажется, что надо было попробовать заговорить. Если не получилось бы, то тогда руки в ноги и вперед.
– Юль, не думаешь же, что все такие общительные и смелые, как ты?
Вдали раздались удары железа о железо. Эхо повторило их несколько раз.
– Слышала? – обратился я к Юльке.
– Угу. Может это ветер? Раскачивает какуй нибудь железяку и она бьется о другую железяку.
– Хорошо, если так. Но ветра, вроде, нет. Меня это как то напрягает. Мрачновато. Не находишь? Идем дальше осторожно. И внимательно смотрим по сторонам.
– Да, мой генерал, – иронично, но как то напряженно проговорила она.
Мы пошли молча по тротуару вдоль дороги. Когда подошли к перекрестку, то услышали тот же стук, но совсем рядом. Я краем глаза даже заметил тень в капюшоне. И выйдя на перекресток, увидели справа небольшую толпу ходячих, которые шли прямо на нас.
Поскольку до них было еще метров десять, то мы быстрым шагом пересекли перекресток, рассчитывая, что, возможно, нас не заметят. Но толпа повернула вслед за нами.
– Черт, – выругался я. – Попробуем убежать?
– Давай! – поддержала Юлька.
И мы побежали. Но ходячие тоже стали разгоняться и уже метров через десять пятнадцать они перестали отставать. Скорость их бега была вполне сопоставима с нашей. Если учесть, что мы оба вовсе не были спортсменами, то надо было что то делать. Зомби не отставали. Количество их, конечно уменьшилось, но они все равно представляли немалую опасность. А наши силы потихоньку таяли.
Подбегая к очередному перекрестку, мы опять услышали громкий стук. Я уже понял, что это не предвещало ничего хорошего. Было непонятно – это нас предупреждают или кого то другого? И предупреждение ли это?
Бежать уже дыхалки не хватало. Я мысленно упрекнул себя, что не бегал по утрам. Сейчас бы это пригодилось.
Опять раздались удары. Увидел, как по железному подоконнику первого этажа тот самый парень в капюшоне стучит палкой.
– Ты зачем это делаешь? – крикнул ему я, задыхаясь от бега.
Слева за его спиной шла еще одна группа ходячих. Другие позади продолжали бежать и расстояние быстро сокращалось. Вторая группа отреагировала на мой крик хрипением и урчанием. Они нас увидели и четко направились к нам.
Паренек в капюшоне услышав мой крик перестал стучать. И увидев нас, кинулся бежать прямо по улице.
– Стой, подожди! – крикнул я. И кинулся следом. На ходу оглянулся. Юлька не отставала.
– Эй, постой! – крикнула она парню.
Но тот бежал, достаточно быстро периодически останавливаясь для того, чтобы постучать по подоконнику, железной двери или просто по ограждению. Я так понял, что его устраивало все, что издает при ударе громкий звук.
Но при этом он все равно был от нас на приличном расстоянии. Я отвлекся на секунду, и он исчез.
– Куда он делся? – задыхаясь от бега крикнул я.
– В подворотню, наверно, – так же тяжело дыша ответила Юлька.
Мы свернули в подворотню. Паренек был там. Это был закрытый дворик четырех построенных друг к другу впритык домов. Во дворик вел только один вход. Он же был и выходом. По сути, это был капкан.
Паренек стучал палкой по подоконнику окна на первом этаже. Мы с Юлькой остановились посреди дворика. Надо было продышаться. Я согнулся, упершись руками в колени и часто дышал.
– Перестань! Они услышат и придут сюда, – крикнул я ему.
Паренек посмотрел на нас и продолжил стучать с удвоенной силой.
– Вот сученыш! – крикнула запыхавшиеся Юлька. – Дай только отдышаться.
Парень в капюшоне оглянулся и побежал в направлении одного из подъездов. Я кинулся ему наперерез, но он оказался гораздо быстрее и проворнее. Остановился возле двери, проводя какие то манипуляции с кодовым замком.
Я увидел, как он распахнул дверь. И надеялся успеть добежать до того, как он ее закроет.
– Алекс! – услышал я крик Юльки.
Обернувшись, я увидел несколько ходячих, которые завернули во двор на стук.
– Сюда, – крикнул я ей, а сам кинулся к двери. Там было спасение. Но когда подбежал, то дверь уже была закрыта и я услышал, как щелкнул замок. В последней попытке дернул за ручку двери, но она неподдалась. Я застучал и крикнул:
– Впусти нас, гад! Ну?
– Алекс, помогай, – Юлька атаковала первого приблизившегося ходячего. Успешно. Тот растянулся у ее ног.
Я стукнул еще раз в дверь ногой и крикнул:
– Открой дверь, мразь!
Во дворе уже было несколько ходячих. Кинулся на помощь Юльке. Слева от нее мертвец уже тянул руки. Я с разбега толкнул его плечом. Тот опрокинулся на спину. И я, не останавливаясь пробил ему череп арматуриной. Следующему подошедшему воткнул свое оружие снизу под подбородок со всей силы. Острие пробило голову ходячего насквозь. Краем глаза увидел, как Юлька уложила очередного зомби.
Расстояние между нами было метра три. И в эту брешь двинулся ходячий. Я ногой ударил его под колено, когда он повернулся к Юльке. Тот не упал, но это его остановило. И я ударил его в висок острием. Боялся, что соскользнут руки и не удержу оружие, но велосипедные перчатки без пальцев очень помогали. Я резко двинул арматурину в сторону, потом в другую сторону и на себя, уперевшись коленом в ходячего. Тот рухнул мешком на землю.
Я чувствовал, что устал. Сил оставалось мало.
– Держимся ближе друг к другу. Прикрываем.
– Поняла, – ответила Юлька.
– Вместе шаг назад и переход налево, – скомандовал я, заметив, что пара ходячих нас обходит. «Ситуация то полное дерьмо», – подумал я.
Все новые зомби входили во двор. По одному, по двое. Но нам некуда было деваться. Мы застряли в этом каменном мешке.
– Алекс, уходим вправо. Обходят, – услышал я Юлькин голос.
Как робот на чистом автомате я двинулся за ней. Пот со лба заливал глаза. Я вытер его рукавом ветровки.
– Мой крайний, – хрипло крикнула Юлька.
Я ногой оттолкнул второго. И когда он двинулся на меня, то всадил арматурину ему в глаз. Идущий за ним споткнулся о предшественника и упав схватил меня за ногу. Я вогнал арматурину ему в мозг и только тогда освободился от его хвата.
Понимая, что не выстоим, нанося удар, крикнул собрав все силы:
– Помогите! Кто нибудь! Помогите, – с каждым ударом кричал я. Надежда была мизерная, что случится какое то чудо. И я кричал на всякий случай. Сам крик мне давал силы. Я перестал просить о помощи и просто кричал с каждым ударом.
Внезапно я услышал:
– Сюда! Бегите сюда.
Обернувшись, увидел открытую дверь подъезда и подростка, который махал нам руками.
– Быстрее сюда.
Это был соседний подъезд с тем, в котором скрылся гад в капюшоне.

Глава 2

Я крикнул Юльке, что уходим в подъезд.
– Вместе на три! Раз, два, три! – крикнул, нанося последний удар сверху по голове еще одного подошедшего.
Арматурина выскользнула из уставшей руки. Хорошо, что я прицепил к ней ремешок, который сумел ее удержать и не дал упасть. Она болталась на руке. Потерять единственное оружие в этой ситуации было бы очень некстати.
Мы побежали к открытой двери подъезда. Дорогу нам пересек ходячий. Юлька пригнулась и проскочила под его вытянутыми руками. Он зарычал. Я ударил его плечом и опрокинул. Добивать не стал. Каждая секунда дорога.
Видел, как Юлька передо мной пересекла порог подъезда. И тут я споткнулся о какой то выступ и рухнул всем своим телом на бетон перед дверью. Очки улетели неизвестно куда. Я больно ударился носом и лбом. Как не отключился, не знаю, но на долю секунды потемнело в глазах. Повинуясь инстинкту самосохранения, приподнялся на четвереньки и пополз к порогу подъезда.
У самой двери Юлька меня схватила за ворот и потянула внутрь. Я не удержался на левой руке и как то перевернулся на спину. Юлька продолжала тащить меня в подъезд. Я перебирал ногами пытаясь ей помочь. И видел, как совсем рядом с дверью появился ходячий. Бледное обескровленное лицо с черными пятнами, похожими на синяки, фиолетовые губы и разинутая пасть с остатками желтых зубов. Ковыляющая походка в стремлении достичь подъезда. Какие то грязные лохмотья, напоминающие спецовку. Его вид придал мне сил. Хотелось занырнуть в темноту подъезда и спрятаться там, сжавшись в комок или превратиться в невидимого. Я более интенсивно задвигал ногами, пытаясь помогать рукой. И одновременно с этим из моего горла вырвался звук, не крик: «Аааа!»
Пацан, который открыл нам дверь вдруг поставив ноги на ширине плеч и не давая ей закрыться, вскинул обе руки. Он держал что то черное. Раздался выстрел. Его руки подкинуло вверх. Но пистолет не выпустил. Я заметил легкий дымок, идущий из ствола пистолета. Пуля ходячему снесла часть головы и откинула того назад. Ноги подкосились, и он упал.
Я поджал свои ноги и оказался полностью за порогом входной двери. Пацан, увидев это, держа в правой руке пистолет, левой потянул за ручку и закрыл железную дверь. Подождал пару секунд пока не щелкнул магнитный замок. Только после этого отпустил ручку двери.
Я тяжело дыша с каким то хрипом, отплевывался от песка или пыли, которая попала мне на губы при падении. Верхняя губа была разбита и саднила. Потрогал нос. Вроде, не сломал. Основной удар пришелся на подбородок. Там тоже была ссадина. Но и боль от ушибленного носа отдавала через переносицу в область лба головы.
– Вы как? – спросил паренек.
– Нормально, живы, – устало проговорил я.
Юлька сидела на полу подъезда опираясь спиной о стену. Моя голова лежала у нее на коленях. Было видно и слышно, как она тяжело дышит.
Паренек наклонился и что то поднял с пола. Протянул мне.
– Твои?
Это были мои очки. Как они не разбились? Случайность. Я поблагодарил его. Взял очки, но одевать не стал.
– Я – Ник, – представился он.
Мы назвали свои имена. Состояние было такое, что я готов был заснуть прямо здесь. Как только начало уходить адреналиновое состояние, стало наваливаться состояние полного бессилия. Еще проявила себя боль ушибленных мест. Я потрогал лоб. И ему тоже досталось. Шишка будет приличная. Главное, чтоб не сотрясение. Помочь будет некому. Хотя, возможно в больницах и остались живые врачи. Вот угораздило: подбородок, губы, нос и еще лоб! При этом очки не пострадали. Как? Наверно, только со мной такое возможно. Видимо, лбом то я об порог двинулся. Поэтому нос и не сильно пострадал.
– Может ко мне пойдем? – предложил Ник.
Я встал. Голова не кружилась. Это хороший знак.
Мы медленно, из последних сил поднялись на третий этаж.
– Ты один здесь живешь? – спросила Юлька, осмотрев квартиру, когда мы вошли.
– С мамкой, – ответил Ник.
– А где мамка?
– Вон, на балконе.
Он раздвинул шторы. Комнату сразу залил яркий свет солнца. Хотя дело уже шло к вечеру, но медленно опускающееся к линии горизонта светило заливало ярким светом улицы города и пробивалось в окна квартир.
Женщина с распущенными волосами и бледно желтым лицом повернулась к окну, положила на стекло руки. Ее ничего не выражающие глаза, ставшие какими то белесыми с очень узенькими зрачками, будто какая то белая муть или линзы молочного цвета покрывают зрачок, казалось, всматривались внутрь комнаты. Она открывала почерневший рот, обнажая зубы. Я прислушался, от нее исходило тихое рычание, как хрип. Может это было просто дыхание. А ходячие, вообще, дышат?
– Вот это моя мамка, – печально сказал Ник.
Он несколько секунд не отрываясь смотрел на нее.
– Соболезную, – произнес я.
– Можно я задерну шторы? Не могу ее такой видеть.
Мы ничего не успели сказать. Он сразу задернул шторы, и комната погрузилась в небольшой сумрак.
– Есть хотите? Сейчас чай заварю.
Сказав, он ушел на кухню.
Мы с Юлькой как сидели рядом на диване, так и заснули. Во сне я продолжал сражаться с ходячими. Мелькали оскаленные рты с почерневшими зубами, обескровленные бледные лица, от которых кусками отваливались мясо, обнажая белые кости черепа. Они все сжимали и сжимали кольцо окружения. Я уже просто их расталкивал, пытаясь разглядеть, где Юлька. Но я не мог повернуться, что то мне мешало. «Юлька, ты где?» – попытался сказать я. Но получилось какое то бульканье. Опять позвал ее. И показалось, что получилось. Услышал ее голос: «Я здесь, рядом.» Она прижалась ко мне сбоку и обняла за шею. Мне стало спокойнее. Я не прекращал орудовать заточенной арматуриной, но она просто проходила сквозь ходячих, будто они дым. Они стали таять, превратились в полностью прозрачных, а потом и вовсе исчезли. Почувствовал, что Юлька меня целует и проснулся.
Она действительно меня поцеловала. Как только открыл глаза, Юлька сказала:
– Ты разговаривал во сне.
– И что я говорил?
– Звал меня. Я сначала перепугалась, а потом смотрю, спишь.
– Мне снилось, что мы бьемся с ходячими.
– Да уж… Денек вчера выдался так себе.
– А где…
– Ник? – подхватила она. – Спит еще. Раннее утро.
Я почувствовал, что ноги заботливо укрыты пледом.
– Наверно, это он укрыл. Мы вчера с тобой оба вырубились. Даже чая не дождались. Как твоя голова?
– Болит, но терпимо.
Я поднес руку ко лбу. Гематома есть, но не такая большая, как я предполагал. Кожу ободрал на кончике носа. Сам нос, вроде, в порядке. В общем, я отделался легким испугом, если так можно сказать.
– Боже, как я хочу есть, – сказала Юлька. – А ты?
– Тоже.
Она выжидательно смотрела на меня. Потом сказала:
– Ну, так чего сидим?
– Я? – сделал вид, что не понимаю, о чем речь.
– Ну!
Я, конечно, есть хочу, но что то делать на кухне совсем желания не было. Хочу сначала сходить в душ. Кстати, напомнил наши договоренности, что завтрак готовит она. Да и вообще, я пострадал вчера. А у нее ни царапины.
– Началось, – в ее голосе зазвучало недовольство. Юлька со вздохом встала, и показывая всем своим видом глубочайшую печаль и разочарование, пошла на кухню. – Надеюсь, что Ник не обидится, что я у него тут похозяйничаю.
Она остановилась у входа в кухню и оглянулась, видимо, ожидая, что я не выдержу и сам пойду готовить. Нет уж! Я был непреклонен. Если честно, то после вчерашних упражнений в беге и борьбе с ходячими все мышцы болели.
– Иди, иди! Не пытайся вызвать у меня жалость.
– Ты абьюзер . Понял, да?
Конечно, понял. Тем более, что обеда, скорее всего у нас не будет. Но Юльке об этом не стал говорить. Это вызовет у нее взрыв недовольства и долгую речь про несправедливость. А я уже понял, что для нее это важная, вернее, больная тема. Впервые вижу девушку, для которой готовка сущее наказание.
В этот момент услышал, как завибрировал мой телефон в рюкзаке и приглушенно нарастала мелодия звонка. Превозмогая ломоту, подошел к рюкзаку и, достав телефон, сразу нажал ответить, чтобы звонок не разбудил Ника.
– Хай, Алекс, – услышал я в трубке голос Гриба. – Как дела, старик. Куда пропали? Все нормально?
Я вернулся на диван. Устроился поудобнее, слушая его веселый голос. Но что то в нем было не то. Напряженность какая то. «Видимо, Гриба тяготит одиночество», – мелькнула у меня мысль. Ответил, что все у нас в полном порядке. Пока живы. Уже возвращаемся назад и будем к вечеру.
– Успешный поход был? – интересовался он.
Отвечал, что, в принципе, да. Нашел кого хотел. А самое главное все выяснил. И теперь меня это не беспокоит. Могу думать о других, более нужных вещах. На вопрос, как сам? Гриб рассказал, что смог утащить из дома палатку.
– Она клевая, двойная. Для охотников и рыбаков. Никакой дождь не промочит. Но я на всякий случай накинул сверху целлофан. Сейчас думаю, главное, чтоб сильного ветра не было, – в голосе звучали нотки какого то сожаления. – Хотя это сейчас уже бессмысленно.
– Бессмысленно? Гриб, что не так? Случилось что то? – спросил я.
– Знаешь, Алекс, я подумал, что идти в магаз за продуктами далеко. Да и опасно. А я жить хочу, – заговорил он уже не весело вдохнув.
Он решил, что можно позаимствовать продукты у соседей, если они обратились. А если живые, то просто попросить. Он позвонил в дверь. Без ответа. Постучал, спросил:
– Есть кто дома?
Ответа не было. Но через пару секунд изнутри стали стучаться.
– Будто всем телом. Хотят пройти, но дверь заперта. Понял, что с ними все. Превратились в тупых.
– Зомби? – переспросил я, хотя, итак, было понятно.
– Угу. В кого ж еще?
Он рассказал, что у него созрел план: перед соседской дверью сделать баррикаду, которая тупых остановит, если сломать дверь. Но она должна быть такой, чтоб можно было самому перепрыгнуть. А там их спокойно утилизировать без особого напряга.
В этот момент из кухни выглянула Юлька.
– Я яичницу сварганила. С кем это ты болтаешь?
По квартире разнесся запах жаренной еды.
– Гриб звонит. Начинай без меня, – ответил я.
– Передавай ему привет, – сказала Юлька и исчезла в дверном проеме кухни.
– Тебе привет от Юльки, – сказал я в трубку.
– Это которая блондинка? – спросил Гриб.
– Нет. Та Ксю. А эта брюнетка.
– Ааа, – протянул он. – Помню. помню. Прикольная она. Ей тоже привет. Ну вот, я баррикаду из столов и стульев сварганил. А дверь у них обычная, деревянная. Без всяких наворотов. Только войлоком с дермантином обита. Я – парень здоровый. Почти два метра ростом. В общем, выломать ее было не трудно. Два удара с разбега и все.
В открытую дверь вышел сосед. Следом его жена. Как Гриб и рассчитывал, зомби остановились перед баррикадой.
– Я их спросил на всякий случай: «Как дела, соседи?» А они только рычат, да шипят. Ну, понятно, в тупых превратились. Двумя выстрелами вышиб им мозги. Что тут началось по всему подъезду! Какие то стуки, рычание. А из квартиры соседская дочка выходит. Девочка лет семи. Мелко так порыкивает. Тоже зомби. Не смог я ее пристрелить. Личико хоть и злое. но детское. Ребенок ведь. Подумал, что подхвачу ее как нибудь, чтоб не укусила. Отнесу на балкон, запру там. Или в ванную. А она извернулась и впилась мне в руку. Тварь мелкая. Я ее еле оторвал, так впилась. Оторвал то с куском мяса от руки. То, что больно, это фигня. Тут другое страшно. Ну, ты понимаешь.
– Пипец! – произнес я. – И что теперь делать? Можно как то тебе помочь?
– Да чем ты мне поможешь? – он уже говорил серьезно. Я был прав, когда почувствовал в его веселом тоне в начале разговора напряжение и искусственность. Гриб продолжал: – Я в больницу позвонил. А они говорят, что у них два фельдшера и один врач. На весь город. Водитель на скорой тоже один остался. Рану обработать, конечно, можно, но чем лечить заражение вирусом, они не знают. И бензина нет. Добраться не на чем. Водила пошел сливать с машин во дворах. Я спрашиваю: «Может мне руку отрубить?» Не стоит, ответили мне. Скорее всего потеряете сознание, кровь остановить не сможете и смерть от потери. Ну, а что теперь мне делать? А они говорят, мол, не знаем. Сами не знаем.
Гриб замолчал. Я тоже. Не умею поддерживать людей в сложных ситуациях. Все время кажется, что ляпну какую нибудь глупость, только хуже сделаю.
– В общем, конец мне, Алекс. Отплясался. Вслед за родоками в преисподнюю. Там и свидимся с ними.
– Слушай. дружище, может все обойдется? Может ты не заразился? – наконец произнес я.
– Меня то в жар, то в холод бросает. То пот градом течет, то мерзну так, что в плед приходится заворачиваться.
– Когда тебя укусили?
– Вчера. Ближе к вечеру. А в интернете пишут, что несколько часов и все, зомби. Мне уже никто не сможет помочь, – он опять замолчал. Потом продолжил: – У меня к тебе просьба, Алекс. Только обещай, что исполнишь.
– Обещаю, – мрачно выдавил я из себя.
– Я буду на крыше. Ружье оставлю у выхода. Стрелял когда нибудь?
– Да. Небольшой опыт есть, – вспомнил свои упражнения на крыше автосервиса.
– Пристрели меня, когда превращусь в тупого. Сделаешь?
– Если превратишься, обещаю, – ответил я. А что я мог еще сказать? Нет, все будет хорошо? Да он лучше меня понимает, что ничего хорошего уже не будет. Что, судя по информации по телевизору, в интернете все укушенные превращаются в ходячих. А устраивать цирк в стиле: все обойдется, держись, попей водички, ложись, полежи… глупо.
– Хорошо. Давай позже созвонимся? Может еще буду жив.
Я пообещал, что позвоню обязательно. И он отключился.
Смерть продолжает собирать свой страшный урожай. Она выращивает нас – людей, как мы пшеницу, яблоки и помидоры. а потом одним махом своей косы выкашивает сотни тысяч жизней, наслаждаясь страданиями и ужасом. Войны, эпидемии, цунами – это все блеск и свист ее косы, когда она под корень выкашивает жизни целыми пачками. И ведь, итак, человек смертен, ведь, итак, все устроено, что мы рождаемся и умираем. Нет! Ей этого мало. Ей надо чтобы человек умирал через страдания и ужас. Это демонстрация неотвратимости ее безграничной власти. И она наслаждается, хохоча и сковывая льдом ужаса и боли трепыхающиеся горячие сердца людей. А сейчас она придумала подменить жизнь нежитью, когда человек уже мертв, все еще ходит по этой земле, как страшная пародия на саму жизнь.
Как то мне стало не по себе. Я прямо ощутил потерю. Первая большая потеря была Ксю, потом Лёля. Теперь Гриб. Я понял вдруг, что Ксю это не потеря, а просто разошлись пути. Это просто смена некоторых сторон моей жизни. А Гриб… Я вдруг почувствовал, что воспринимал его, как своего друга. Мы не пили вместе пиво, не обсуждали фильмы, не слушали одну и ту же музыку, не рубились взводом в «Тундру» или не мочили орков в одном игровом клане, но он был другом. Пусть мы подружились в результате всех этих кошмарных обстоятельств апокалипсиса. И чувствуя близкий финал, он позвонил мне. Наверно, ему больше некому звонить. Как многие годы было мне. Я всегда был так же одинок, как он сейчас. Но у меня впереди была вся жизнь, а у него перед глазами опускающийся занавес с надписью: «Конец фильма». Только вместо вспыхнувшего света в зале кинотеатра после сеанса, все, наоборот, погрузится во мрак.
Я зашел на кухню. Мне надо было убедиться, что это не сон, что Юлька вот она рядом. Ощутил, что даже не знаю, как жил все эти годы без нее. Она для меня стала настолько близкой и родной, что если вдруг с ней что то случится, то смогу ли я это пережить? Ведь это будет потеря не просто близкого человека. Потеряю то, что держит меня на плаву в этом гребанном кошмаре: цель и стимул бороться. Может преувеличил, но в этот момент именно так и чувствовал.
Видимо лицо у меня было мрачным, так как Юлька с удовольствием пившая кофе, тихо поставила на стол кружку и спросила:
– Что случилось?
– Гриба… – я решил уточнить: – Парня на крыше соседней высотки помнишь?
Она кивнула.
– Его укусили.
Юлька молча смотрела на меня и ждала продолжения.
– Ходячая его укусила. Он заразился.
– Может не все так страшно?
– Похоже, что ему конец. И помочь мы ему не сможем. Он описал как это происходит: бросает из жара в холод, слабость. В общем то он позвонил, чтоб это сказать и попрощаться.
Зашел заспанный Ник. Я только сейчас обратил внимание, что ему было лет двенадцать тринадцать, соломенно светлые волосы торчали пучками в разные стороны, на переносице и под глазами совершенно хаотично рассыпаны веснушки. На ходу он тер глаза. Остановился и принюхался.
– Вкусно пахнет, – проговорил он.
Юлька поставила на стол тарелку и положила две глазуньи со слабо колышущимся оранжевыми желтками на белом фоне белка.
– Хлеба нет. Вернее, остатки хлеба заплесневели, и я их выкинула, – сказала Юлька.
– Мамка всегда по утрам яичницу готовила. Она приговаривала: «Быстро, дешево, но вкусно!»
– Давно она… – начал я.
– Стала такой? – спросил Ник, вылизывая с тарелки остатки растекшегося желтка. – Я потерял счет времени. Может дня три, может четыре.
Потом подумал и добавил:
– А может и вовсе неделю.
– А отец твой где? – спросила Юлька.
– Умер, – просто ответил Ник. Потом посмотрел на нас и уточнил: – Не сейчас. Это было два года назад. Он пил сильно. Не мог нигде устроиться. И нашел работу вахтовиком где то на севере. Месяц там, месяц дома. Его пьяного на окраине вахтового поселка медведь задрал. Уволок километра на полтора от поселка и спрятал в овраге. Стали искать и нашли всего изъеденного. Хоронили в закрытом гробу.
– Соболезную, – сказал я.
– А с медведем что? – поинтересовалась Юлька.
– Мамка говорила, что выследили и пристрелили. Людоедов, что медведей, что волков убивают. Потому что они потом только на людей и начинают охотиться.
– Да и люди не лучше, – проговорила Юлька, отхлебывая кофе.
На плите засвистел чайник и Ник заварил себе свежий чай. Как он объяснил, что кофе не любит. Горький даже сахаром.
– Скоро сахар закончится, – вздохнул Ник и положил в кружку три ложки с горкой. – А насчет людей, не скажи. У зверей когти, зубы, нюх. У кого нет когтей, мощные копыта и рога. Или бегают быстро. А люди без оружия никто в природе.
– В общем то ты прав, но в руках человека любая палка может стать оружием. Знаешь какое самое распространенное и опасное оружие до изобретения огнестрела было? – спросил я.
– Меч? Кинжал? А! Лук и стрелы, наверно? – гадал Ник.
– Копье. С античных времен. Недорогое и относительно не сложное в производстве. Их делали двух основных видов: метательные и для рукопашного ближнего боя. Вторые у нас на Руси называли рогатиной. Слышал выражение: с одной рогатиной на медведя? Вот! Это значит, с таким копьем. А в умелых руках любая палка может превратиться в копье.
– Это мой «длинный гвоздь» рогатина что ли? – спросила Юлька.
– Ну, почти. Рогатина только длиннее.
– Улет! – закивал головой Ник и показал большой палец вверх.
– А то! – довольным голосом сказала Юлька.
– А вот насчет быстрого бега. Чем быстрее бегают животные, тем меньшую дистанцию они могут пробежать. В Африке местные племена до сих пор используют тактику загона антилоп. Антилопы и прочие бегут быстро, но расходуют много энергии при этом. И через несколько километров они уже просто не в состоянии бежать. Им нужен отдых. А человек бегает медленнее, но благодаря своему строению и прямохождению, экономит энергию. Может пробегать и проходить большие расстояния. Этим и пользуются охотники. Жертва выматывается и останавливается или просто падает. И им остается только добить. А если удалось ее ранить, то она еще меньшее расстояние пробежит.
– Что то в последний раз мы с тобой не высокие результаты бега показали, – сыронизировала Юлька.
– Так мы с тобой дети урбанизации. Какие тут результаты? – в тон ей сказал я. – Слушай, – обратился к Нику, – а что за пистолет у тебя?
– Это наган. Прадедушкин. Наградной. Там и надпись есть. Сейчас покажу.
Ник вышел. Через минуту принес сверток. Наган был завернут в ветошь.
– Патроны достал из него. Так меня научили. Там они лежат.
Протянув руку, я взял наган. Почувствовал, как он удобно лег мне в ладонь. Что что, а оружие для убийства себе подобных люди научились создавать хорошо.
На рукояти было выгравировано: Николаю Севастьянову, командиру 3 го стрелкового полка Красной армии, в честь разгрома армии Колчака, Челябинск, лето 1919 года.
– Меня в честь него Николаем назвали. А фамилия другая только. Прохин. По папке. У меня там в комнате сейф для нагана есть. У папки разрешение было. А с дедом мы пару раз ездили в лес стрелять. Ну, как пару… Раза три четыре в год. По банкам. Он где то пули брал. Раза три еще хватит зарядить.
– А я и помню, что ты того ходячего прямо уверенно так с одного выстрела снял, – сказал я, рассматривая со всех сторон пистолет.
– Спасибо, кстати, что впустил, – сказала Юлька. – Ты нас спас. Я думала, что все, капец. Загрызут.
– У вас в соседнем подъезде гад какой то в капюшоне живет. Я так понимаю, что он специально палкой стучал, чтобы привлечь ходячих. А сам потом убежал в подъезд. Нас не впустил. Успел дверь закрыть. Тварь, – вспомнил я. – Он нас подставил.
– В капюшоне? Куртка серо зеленого цвета? – уточнил Ник.
– Да, – ответила Юлька. – Он еще раньше стучал бегал. Думаю, что это он на нас и натравил ходячих. Привлекал их своим стуком.
– Он не один. Их там человек пять, – сказал Ник. – Они себя называют пастухами. Я пистолет не из за мамки достал. А из за них.
– Что ты хочешь сказать? – спросил я.
– Я все видел и слышал, – говоря это Ник собрал пустые тарелки со стола и положил в раковину. Потом принялся их мыть.
– Мамка говорила, что посуду лучше сразу мыть. Не оставлять на потом.
Он стоял к нам спиной и не видел нашего с Юлькой напряжения. Мы ждали, он нам расскажет то, что внесет ясность в события последних суток.
Юлька не выдержала:
– Что ты видел и слышал?
Ник сел на стул, вытирая руки. Мы оба обратились в слух.

Глава 3

Тем утром, когда все случилось, Ник проснулся поздно. Но его поразила тишина в квартире. Не работал телевизор, на кухне мать не стучала посудой, готовя еду на день. Она еще с вечера собиралась в тетей Леной – соседкой и ее мужем съездить на рынок. У них машина.
Ник подумал, что, наверно, уже уехали. Но когда из спальни вышел в комнату, увидел мать, которая медленно ходила, натыкаясь на всякие предметы, разворачивалась и шла в другую сторону. Его напугало ее бледное лицо с желтоватым оттенком. Вокруг глаз какие то черные круги.
Ник окликнул ее:
– Мам, мам, что с тобой?
А она вдруг остановилась и повернулась. На лице появился какой то оскал и из горла послышался рык. Как животные рычат, которых по телевизору показывают. Или в зоопарке. Лев, кажется, так рычал. Но мать это делала тише. Что было еще ужаснее.
Ник стоял в дверях и не мог двинуться от ужаса. Его мать вытянула вперед руки и двинулась к нему. Он стал пятиться в спальню. Она за ним. Нику удалось проскользнуть и выскочить в большую комнату. Сзади слышалось рычание, переходящее в какое то бульканье.
– У нас же не балкон, а эта… как ее… лоджия. И два входа. Один из кухни, – он кивнул в сторону входа головой. Я оглянулся. И действительно, из кухни дверь вела на лоджию.
– А вторая в комнате.
Ник махнул рукой.
– Вот я и сообразил, что если на кухне открыть дверь и заманить ее туда, то можно запереть. Если все быстро сделать. Так и получилось. Как только она вошла на лоджию или балкон, как мы привыкли называть, я сразу в комнату и дверь запер за собой. Потом бегом на кухню и тоже самое. Теперь, подумал, что можно звонить в психушку. У меня, когда папка белочку словил с перепоя, то мамка звонила туда. Забрали. Там ему какие то капельницы ставили. Вроде, зашился он после этого. Не помогло.
Ник помолчал.
– Дозвониться не смог, – продолжил он. – Никто трубку не берет. Телек включил. И понял, что сейчас это бесполезно, пока все не утрясется.
– Пастухи то что? – спросил я.
– А! Вот на следующий день, утром в окно увидел какого то в черном балахоне. Как монах. Стоит посреди двора. Думаю, может молится собрался или крестный ход организовать решил. В городе то черт знает что творится. У нас тут во дворе верующих много. А он какие то тарелки по бокам от себя поставил и зажег что то в них. И тут во двор подошли парни. Не вместе, а как то каждый по отдельности. И встали напротив этого монаха.
Ник тихонько открыл окно. Стало интересно. Люди во дворе его не замечали. Последний вышел из соседнего подъезда.
– Это, видимо тот, из за которого мы чуть не погибли, – тихо проговорила Юлька.
– Я тут всех во дворе знаю. А этот из тех, кто недавно переехал. Таких с десяток квартир. Их не знаю, – сказал Ник пожимая плечами. Потом внезапно соскочил со стула и кинулся в комнату. Оттуда мы услышали его голос: – Я ж на видео снял. На телефон.
Вернувшись на кухню, он покопался в телефоне и сказал:
– Вот нашел!
Качество картинки было так себе. Но иногда фокус наводился и можно было даже разглядеть лица.
Посреди двора боком к Нику действительно стоял человек в одеянии монаха францисканца: темно коричневое облачение почти до земли сверху пелерина  с капюшоном, который был накинут, полностью скрывая личность этого человека.
– Я собрал вас сюда, мои верные друзья и последователи, чтобы возвестить о начале величайшего события в истории этого мира. Мы все знаем, что человечество грешно и порочно. И высшие силы выбрали нас для свершения благого дела! Бич божий обрушился на человечество. И мы с вами знаем, что конец света уже близок. Первый из четырех всадников – Чума, явил нам себя в своем жутком обличье. И мы видим результаты в мире толп прокаженных и лишенных разума живых мертвецов. Вот как об этом писал Иоанн Богослов в своем «Откровении».
Он достал из кармана небольшую книгу и плохо изображая священника или диакона, или кого еще, дурным голосом с подвыванием начал читать:
– И услышал я из храма громкий голос, говорящий семи Ангелам: идите и вылейте семь чаш гнева Божия на землю. Пошел первый Ангел и вылил чашу свою на землю: и сделались жестокие и отвратительные гнойные раны на людях, имеющих начертание зверя и поклоняющихся образу его.
Она помолчал. И убрав книгу в карман, продолжил:
– Все это мы видим на улицах. Следующим шагом будет война. Цель которой уничтожить как можно больше людей. И только когда все человечество будет уничтожено, тогда наступит в мире второе пришествие и расцветет Рай на всей Земле. И восстанут лучшие, и будут жить счастливо. И наша цель начать эту войну.
– Да он больной придурок! – не выдержал я. – Несет какую то псевдорелигиозную чушь. А эти дебилойды стоят и слушают его.
– Тихо, – шепнула Юлька и сжала мою руку под столом.
Я посмотрел на нее. Вид у нее был испуганный.
– Давай досмотрим, – так же тихо попросила она.
Тем временем этот двинутый чудик в рясе продолжал:
– Забудьте свои имена. Вам будут даны новые. Но их надо заслужить.
Кто то из четверки слушающих его спросил:
– А как заслужить?
– Вы будете водить армии мертвых на живых. В этом ваша задача. Мы должны научится делать это в совершенстве. Как, мы это обсуждали в группе.
– Игорь, а как нам к тебе обращаться, – голос спрашивающего показался мне знакомым. В этот момент съемки Ник сделал максимальное приближение и навел на него.
– Отныне я не Игорь. Мое новое имя – Посредник. И я им и буду между высшей волей и вами. А вы будете зваться – Пастухами. В конце концов мы соберем огромные полчища мертвых и поведем их на армии оставшихся в живых. И уничтожим их.
Я всмотрелся в лицо парня.
– Это Дэн! – в один голос воскликнули мы с Юлькой.
– Вы его знаете? – спросил Ник.
– К сожалению, знаем, – ответил я.
– Вот мразота. Я видела, что он там все переписывался с кем то, – сказала Юлька. – А этот реально монах?
– Да ряженный он, скорее всего. Клоун. Жаль, что его лица не видно. Ты это видео перекинь мне по блютусу. И Юльке тоже. Пока интернет есть в облако закинем. При первой же возможности надо отдать силовикам. Пусть вылавливают этих психопатов.
– У меня аж мурашки по коже побежали. Жуть какая, – говоря это Юлька поежилась, будто ей стало холодно.
– Вот и я пересра… Испугался, – поддержал Юльку Ник. – Что это вообще было? Секта какая то?
– Не похоже. Религии тут немного. Но факт, что какой то сильный психопат заморочил мозги другим и создал из них общество убийц. И убивают они не сами, а посредством ходячих. Как они это делаю, мы уже видели. Сами столкнулись.
– А Дэн? Что он там делает? – спросила Юлька.
– А ты думаешь, что у него все в порядке с головой?
– Мы все со своими тараканами. Он не исключение.
– Оказывается, что его тараканы более агрессивные и опасные, чем мы себе представляем. И много опаснее наших. То, что у него эмпатия  на нуле, было понятно с самого начала. Еще в истории с Викой. Если не заметила, то он по поводу нее не переживал ни секунды. А за себя – да. И что то мне подсказывает, что в истории с гибелью Лёли не все так просто.
– А я тебе говорила. Что будем делать? – спросила Юлька.
– Говорила… Мы можем выследить этого ушлепка из соседнего подъезда, – предложил я.
– Предлагаешь тут зависнуть?
– Если Ник не против.
Я посмотрел на него. Ник кивнул сказав, что не против. И даже вызвался помочь.
Мы решили, что будем по переменке дежурить у окна кухни, которое выходит во двор.
Я отодвинул штору. Быстро подсчитал трупы ходячих. Двенадцать штук. И один возле подъезда. Это результат нашего боя. Неплохо. Но штук пять зомби тупо ходило по двору. Остальные, видимо, ушли. Почему эти не пошли с толпой было непонятно.
Мы прождали до вечера. Парень в капюшоне не вышел.
Я подумал, что он тоже опасается ходячих во дворе. Почему бы и нет? Значит надо очистить двор и тогда мы сможем его подкараулить. Интуиция подсказывала, что я прав. Озвучил эту мысль Юльке. Она ответила, что давай попробуем. В конце концов на несколько ходячих станет меньше.
Поразительно, что уничтожение зомби для нас превращалось в рутину: надо, да пожалуйста – сейчас парочку уконтропупим, как выражалась Юлька. Даже упрашивать не надо.
В общем, мы спустились вниз и вышли на зачистку территории. Ника оставили держать подъездную дверь открытой на случай нашего вынужденного бегства. К тому же он должен был сообщать о всяких нештатных ситуациях.
Все происходило быстро. Мы сходу убрали двоих, потом еще двоих. Когда остался последний, то Ник вдруг крикнул:
– Вот он! Пастух!
Я повернулся и увидел нашего старого знакомого. Тот бросился бежать к выходу со двора. Я бежать за ним не мог. На меня наседал последний ходячий. Но Юлька быстро сообразила. Она кинулась ему на перерез и ловкой подсечкой сбила пастуха с ног. И прежде, чем он успел опомниться, приставила к его горлу свой «длинный гвоздь».
– Лежи тихо и не дергайся, – услышал я ее голос, когда добивал ходячего.
– Ловко ты его, – сказал я ей подходя.
– Ну, так в детстве с пацанами в футбол гоняла. Научилась.
– Слышь, чудо, – обратился я к нему, – не хочешь нам рассказать, зачем это ты зомбаков на живых людей натравливаешь? А?
Парень был щупленький, лет пятнадцати или семнадцати. Где то так. Но может и старше. Он лежал молча и только злобно поглядывал на нас.
– Что, может кончить его? – предложила Юлька.
– Да не! Не надо. Он же не по доброй воле. Ему просто мозги заморочили, – разыгрывали мы спектакль в стиле плохой хороший полицейский. – Он же умный парень. Сейчас все расскажет. Убери гвоздь.
И, черт возьми, она взяла и действительно убрала. Пастух этим воспользовался. Ловко извернулся, и я еще не успел ничего сделать, как он вскочил на ноги и побежал. С секундным опозданием я кинулся за ним. Но какой там! Он был уже далеко впереди.
– Стой, мразь, – крикнул ему в спину.
Пастух, отбежав на безопасное расстояние и повернувшись крикнул:
– Вы трупы!
И скрылся за углом дома.
– Ты что его не догнал? – с вызовом спросила Юлька.
– Да он гребанный бегун. Догонишь его, – зло проговорил я. Вот же лошары! Упустили. Было жутко обидно. И я на повышенных тонах проговорил: – Ты зачем свой гвоздь убрала?
Юлька опешила. Но в тон мне громко ответила:
– Я? Ты же сам сказал. Вот и убрала.
– А непонятно, что я это так просто сказал? Ты плохой полицейский, я – хороший. Не надо было убирать.
Юлька вскипела:
– Да тебя хрен поймешь. То убирай, то не надо. Ты нормально сказать не мог? Тоже мне конспиратор, – и с сарказмом добавила: – Добрый полицейский.
– Не ори на меня.
– А ты на меня!
– Вы там долго ругаться будете? – спросил Ник, дежуривший возле подъездной двери. – Сейчас все ходячие сюда сбегутся.
– Я, вообще, с ним разговаривать не собираюсь. Пусть сначала извинится, – сказала Юлька направляясь к подъезду.
Я, конечно, понимал, что неправ. И извиниться надо. Но не сразу. Мое самолюбие требовало взять таймаут и остыть, чтобы нивелировать позор.
– Ну и не надо, – буркнул я.
В полном молчании мы на кухне пили чай. Вдруг Юлька произнесла:
– Вот мы все таки лошары. Ай, фигня. Бывает. Да, Алекс?
– Угу, – кивнул. «Ксю меня бы уже поедом жрала, – подумал я. – А Юлька даже не злится.»
– Только давай не лошары, а недотепы, – добавил я.
– А что бывают дотепы? – вдруг засмеялась она. – Идут по улице двое: Юля и Алекс. И оба дотепы.
И минут десять мы веселились, развивая эту тему, как дотепы повстречали ходячих недотеп и так далее.
Я посмотрел на смеющуюся Юльку. Пробежался взглядом по ее красивому лицу. Достал телефон и стал фотографировать. Это мгновение смеха я хотел сохранить навсегда.
Пора было собираться и идти к пятьдесят шестой высотке. Пробовал дозвониться Грибу. Но его телефон не отвечал. Ник, когда увидел, что мы собираемся погрустнел. Достал откуда то сверху пачку печенья и протянул мне.
– Вот. Бери.
– А ты? – спросил я.
– Да перебьюсь как нибудь.
Потом он помолчал и вдруг сказал:
– Возьмите меня с собой! Ну, пожалуйста. Что мне тут одному делать? Мамка все равно не вылечится.
Юлька смотрела на меня молча и выжидательно.
– Слушай, Ник, это очень опасно. Там ходячие могут быть где угодно, – сказал я.
– А что лучше мне тут одному загибаться? – настаивал Ник. – Все равно рано или поздно придется на улицу за продуктами идти. Алекс, ну возьмите. Юль, скажи ему.
Юлька пожала плечами.
– Алекс, он прав. Ты хочешь его одного здесь оставить с зомби на балконе?
На самом деле действительно, все они правильно говорили.
– А вдруг что нибудь случится? – как то вяло все еще упирался я.
– Не случится! Буду слушаться. Обещаю!
– Ну, тогда собирайся, – сказал я.
– Сейчас, – радостно крикнул Ник и бросился в спальню собирать вещи.
– Много не набирай. Лучше идти налегке, – посоветовала Юлька.
Мы аккуратно вышли со двора. Ходячих нигде не было видно. Если честно, то я выспался и набрался сил. Настроение было отличным. Тем более, что день солнечный. Всегда любил солнце. Проблема только в том, что минут через двадцать оно начало припекать. Пришлось идти в тени домов и деревьев. Подумал о том, что пусть машину я водить не умею, но велосипедами нам всем надо обзавестись, а то пешком не находишься. А на велике все одно быстрее. Так, программа минимум есть – найти три велосипеда.
Я повернулся. Ник шел следом.
– Все нормально? – спросил я.
– Нормально. Вот только наган тяжелый, – ответил он.
– Ты его что с собой прихватил?
– Конечно! У вас с Юлькой оружие есть. И у меня должно быть.
– Если тяжело, то переложи в рюкзак. Или давай, я его понесу.
Ник сказал, что все нормально. Он уже к нагану привык. И с ним ему спокойнее.
Поначалу шли и общались мало. Старались не выдавать своего присутствия на улице. Потом все же, что называется страх потеряли и завязался разговор, который обычно и позволяет коротать время.
– Вот одного понять не могу, – говорила Юлька, – зачем им все это нужно? Ну не могут же сразу несколько человек свихнуться на теме апокалипсиса.
– Почему не могут? Вполне. Обычно в такие общества попадают люди с особым характером, мышлением и прочее. Ну вот, к примеру, часто наблюдается закономерность, что психопаты и социопаты выбирают различные маргинальные сообщества. Я сейчас не говорю про тех, у кого уже мозги набекрень, которые себя проявили, как антисоциальные элементы общества, а о тех, которые ходят вокруг нас. Мы их воспринимаем, как несколько неординарных личностей. А на самом деле они напрочь лишены эмпатии и их основная задача – пристроиться к какому нибудь ресурсу, потом добиться контроля этого ресурса, далее просто потреблять пока он не исчезнет. Поэтому их и тянет к маргиналам. Там свои правила, которые идут вразрез с общепринятыми и меняются по ходу игры. Там им интереснее. Больше шансов подняться на самый верх.
– Ну ты ведь тоже неординарная личность, – возразила Юлька, – и ты тоже психопат?
– Я обычный нарцисс. Самовлюбленный, но с комплексом перфекционизма. Попросту говоря, с сильной самокритикой. Поэтому мне много лет было спокойнее держаться несколько вдали от людей. Я себя чувствовал в гармонии с самим собой.
– А сейчас? – спросил Ник.
– Наверно, изжил. Немного поменялось восприятие себя, других, своего места среди людей. С вами мне классно. Даже с Яриком нашли общие интересы.
– Ты про Ксю? – хмыкнула Юлька.
– Нет. Юлька, ты злыдня, – отреагировал я на ее иронию. – Ксю сама по себе. Это был ее выбор. Даже не Ярика, а ее. Конечно, по моему самолюбию это был удар. Но иногда надо получить хорошую оплеуху, чтоб мозги на место встали.
– В последнее время, вообще, много психопатов развелось, – говоря это Юлька аккуратно выглянула из за угла дома проверяя нет ли ходячих на перекрестке, который мы пересекали.
– Ты имеешь в виду до события? На самом деле именно психопатов и социопатов на Земле всего один два процента. Просто они мелькаю везде, то, что они могут вытворить – это получает сильнейший резонанс. Просто потому, что для всех нормальных людей убийство, например, ради убийства или убийство по незначительному поводу всегда ужасно. А для социопатов это вполне может быть в порядке вещей. Психопаты действуют тоньше. Они даже могут сами не убивать. Они великие интриганы. Могут найти исполнителя и заморочить мозги. В этом они мастаки. «Молчание ягнят» помнишь? Ганнибал Лектор и есть психопат.
– А как быть с ними? Если ты говоришь, что они могут жить рядом и мы многие годы не будем об этом знать?
– Тут работа психологов должна быть на высоте. Есть какие то косвенные признаки всегда. Тот же, например, тест Люшера, когда состояние человека можно определить по тому, с каким цветом он выбрал квадратик.
– По цвету можно распознать двинутый парень или нет? – спросил Ник.
– Не совсем. Суть данного теста просто определить текущее состояние. И если результаты покажут что то странное, то это некий звоночек разобраться. Человек может просто в данный момент испытывать стресс. Мог поругаться дома с родителями, со своей девушкой. У студента сессия и он боится завалить экзамен.
– А почему же так много всяких ненормальных? Вот эти пастухи, например? – Ник стал оглядываться по сторонам, как бы ища их.
– Зачастую, это просто плохое воспитание, романтизация всяких одиозных проявлений и самое главное – ощущение у таких людей безнаказанности. Тут дело даже не в отсутствии эмпатии, а в эгоцентризме. Такой человек совершает поступок, который дает сладкое чувство превосходства. Это эрзац успеха. Его преступления, скорее случайность, результат одиозного поведения. А психопат все будет делать с удовольствием, заранее все продумает и будет наслаждаться одной мыслью о только планируемом… злодействе. Слово другое не могу подобрать.
– А пастухи кто? – опять спросил Ник.
– Мне сложно судить. Я не специалист. Знаю поверхностно. Интересоваться то стал только чтобы разобраться в себе самом. Мне кажется, там какая то другая цель. Кто то стоит над ними. Тот же монах на самом деле, я могу предположить, преследует мысль захвата недвижимости, или предприятий. Он ведь должен понимать, что все случившиеся локально, а не повсеместно. Пусть даже в десятке крупных городов мира. Но локально. И значит, так или иначе это будет нейтрализовано. Если, конечно, не случится новой вспышки и зомби не захватят всю Землю.
– А если захватят? – продолжал задавать вопросы Ник.
– Трудно сказать. Не хотелось бы. Тут, итак, вон черте что творится. А по поводу пастухов, – вернулся я к теме, – может и есть среди них психопаты и социопаты. А может просто заигравшиеся дети, которые выросли, а разум остался детский. Им просто интересно погонять зомбаков, потравить прохожих, поиграть во вселенский заговор, где они чуть ли не главные действующие лица. Ну, то есть – такой вариант компьютерной игры. И как бы ничего, если бы за этим всем не стояли реальные жизни и судьбы людей. Ведь они, как дети, не понимают, что могут убить живого человека. Я так думаю, что взрослый от ребенка отличается сопереживанием другим и ответственностью за совершенные поступки. Чем ребенок младше, тем меньше у него и первого, и второго. Вот и все отличие, если не рассматривать физиологию. Дети так же тяжело переживаю негатив, как и взрослые. Проблемы на работе настолько же сильны в эмоциональном плане, как и проблемы в школе у детей. Все это только моя версия. Моя псевдопсихология.
– Вот я мамке всегда так говорил, – вставил свои три копейки Ник. – Думаешь мне легче, чем тебе? Она мне: «Но деньги зарабатываю я». Приходилось слушаться.
Ник вздохнул.
– Она у меня была хорошая.
Юлька сказала, что не пора ли нам отдохнуть. Тем более, проходим мимо магазина. Дверь была выломана. Кто то уже тут побывал. Я аккуратно заглянул внутрь. Ходячих не видно. Мы набрали всяких вкусностей. Потом расположились на другой стороне улицы в скверике прямо на траве. Небольшой пикничок.
– Странно, что до сих пор все из магазина не вынесли, – говоря это Юлька жевала какой то батончик, запивая водой.
– Ходячим все это не нужно. А живых мало осталось. Не смогли унести, – предположил я.
Мы уже собирались идти дальше, как услышали:
– Слышьте, вы живые?
Голос раздавался со стороны ближайшего дома. В полной тишине городских улиц он хорошо был слышен. Я повернулся и увидел в открытом окне первого этажа мужика лет сорока.
– А вы? – поинтересовался я.
– Живой, – обрадовался мужик. – Куревом не богаты?
– Чего? – растерялся я.
– Ну, сигареты есть?
Я сказал, что мы не курим. Мужик посетовал на то, что у него закончились. Я ему посоветовал сходить в ближайший магазин. Он сказал, что надо. Предложил нам сходить. Хитрый! Юлька возразила, что он и сам может это сделать.
– Я после вчерашнего что то побаиваюсь.
– А что было вчера?
– Да тут побоище произошло. Эти… зомби людей рвали. Видел человек пять, наверно бежали вон туда, – он показал направо. – Сначала одна толпа этих утырков зомби их гнала, в потом вторая вон оттуда появилась. Вопли слышал, как они их рвали. Потом стихло все.
Я спросил, а не слышал ли он стук. На что мужик ответил, что может и был стук. Потом подумал и сказал:
– Был. Где то далеко. Метров сто, наверно. И когда все кончилось, тоже был. Вот это я сейчас точно вспомнил. А что это значит?
Я не ответил на его вопрос, а пошел туда, где по словам мужика толпа ходячих настигла своих жертв.
Там увидел разорванные в клочья останки нескольких человек. Мостовая была залита засохшей кровью. Вокруг тел валялись их объеденные внутренности. А рядом с телами лежали пакеты с продуктами. Видимо они ходили за едой и их обнаружили пастухи и устроили охоту.
Вернулся к месту нашего отдыха. Юлька беседовала с мужиком.
– Вы что ничего не боитесь? – спросил он.
– Боимся. Но надо идти, – сказала Юлька.
– Куда? – удивился он.
– Домой, – ответил я.
Мы попрощались и двинулись дальше.

Глава 4

Шли молча. Пытался дозвониться Грибу. Но его телефон не отвечал. Видимо, все, уже… не ответит никогда. Юлька предположила, что просто связь может не работать. Мало ли. Сказала, надо проверить и достала свой телефон.
– Ксю, привет, – вполголоса, но радостно сказала она в трубку. – Нормально. Алекс здесь.
Поставила телефон на громкую связь. Ксю сообщила, что у них все нормально. А вот вчера ближе к ночи к гаражам подъехали ребята. Чего хотели? Да говорят, мол, защиту от зомби и всяких придурков можем обеспечить. Ярик им сказал, что не надо. Мы сами. Они сказали, что особо платить не надо. Они люди не гордые.
– Вон телка у тебя симпотная, – тон у Ксю был злой. – Дай нам ее на пару часиков и все. Ярик их послал. Они угрожать начали. Уехали только когда Ярик им фару на машине прострелил. Подонки.
– Сам он где? – спросил я.
Она ответила, что рядом.
– Ярик, привет. Кто это был? – спросил у него.
– Да черти какие то, – ответил Ярик. – Не с нашего района. А может и с нашего, но я их не знаю. Повылезали из всех щелей. Я ж говорю, что по нынешним временам живых надо бояться не меньше, чем мертвых. А скорее всего даже больше.
Хорошо, все живы. Отобьются, если что. Договорились, созваниваться. Мало ли, может понадобится помощь. Хоть мы достаточно далеко, но я твердо решил, что надо искать велосипеды и передвигаться на них. Даже если нарвешься на ходячих, то можно будет быстро оторваться, пока они соображают и реагируют. Если, конечно, это не охота пастухов. Тут шансы сокращаются.
Я заметил при разговоре с Ксю, что связь периодически пропадала. Плохо, если это сотовые ретрансляторы сигнала выходят из строя. Может случится такое, что останутся работать только базовые вышки. То есть связь будет не везде. И могут возникнуть проблемы с интернетом. Оказаться в информационном вакууме сейчас совсем не хотелось. Оставалась надежда, что власти все же что то предпримут для нашего спасения. Но с каждым днем эта надежда все таяла. Юлька так вообще просто перестала смотреть и новости.
– Опять бла бла бла! Одно по одному. Мне зачем про возможную мутацию вируса знать?
– Есть люди, которым это интересно. Им нужны детали. Тогда они чувствуют себя более подготовленными, что ли, – попытался объяснить я.
– Вот лично меня интересует только одно: когда нас либо будут эвакуировать, либо просто начнут приводить все в порядок. И чем быстрее, тем лучше.
– Вот поэтому и надо просматривать всякие новости. Важная информация может появиться в любой момент. Хотя, информационного шлака просто тонны. Тут я с тобой согласен. Но тогда можно просматривать только официальные каналы. Например, сообщения от штаба ГО и ЧС .
– А ты мне для чего? Вот и будешь информировать.
– Я думал, что тебе нужен для другого, – решил пошутить.
– Это для чего?
– Догадайся с трех раз.
И тут я обратил внимание, что ко всем нашим заигрываниям усиленно прислушивается Ник. Мне даже показалось, что у него шевелятся уши. Тема взаимоотношений мужчины и женщины для него, как подростка, пока еще табу, но очень интересная. Так же в детстве было и у меня. Да у любого.
Я кивнул на Ника и поднес палец к губам. Юлька хихикнула, но тему не продолжила, а сказала:
– В инете куча фильмов и книг. Это мне интереснее, чем дурные видосики. Это вон пусть Ник смотрит.
– А что я? Прикольные же они. Так посмеяться.
– Очень смешно, когда в видео годовалой давности какой то японец лопает жгучий перец и потом орет истошно на камеру, – подначивала Юлька.
– Да пусть смотрит. В наше время другие сказки были, но не менее глупые, – вступился я.
– Ага, можно подумать, что я тут среди седовласых старцев. Ник и мир предков, – обиженно пробубнил паренек.
– Да ладно, все нормально.
Юлька подошла к нему и обняла за плечи.
Я ведь тоже пытался смотреть эти веселушки и приколы. Ими соцсети завалены. И удачными, и не очень. Но я, видимо по натуре скучный чувак. И мне это быстро надоедало. А сейчас так и вовсе у нас каждый день тут события разной степени веселости с отрицательным знаком минус. И все эти домашние шутки с пранками, пуганием других или поеданием какой нибудь дряни выглядят, как пир во время чумы. Но для кого то это нормально. Характеры у всех разные. Цели жизненные тоже. Но для всех нас сейчас одна цель – выжить.
Вдруг подумал, что родителям так и не позвонил. Как там у них дела? Я нацепил гарнитуру, а телефон положил в карман рюкзака и подключил павербанк , так как осталось уже процентов пятнадцать зарядки и вот вот включится режим экономии, при котором многие виды связи автоматически отключатся. И перед тем, как вернуть телефон в боковой карман рюкзака, набрал номер отца. Пошли гудки. Но трубку никто не поднял. Когда автоответчик женским голосом сообщил, что абонент не отвечает и оставьте ему сообщение на автоответчик, я нажал отбой звонка. Звонить матери не стал. Я был морально не готов, что ее телефон тоже не ответит. Лучше это сделаю потом. В спокойной обстановке, когда дойдем до высотки.
Город стоял пустой и безлюдный. И это уже перестало быть необычным. По пути, когда мы видели вдалеке одиночных ходячих, просто предпочитали обходить их стороной. Где один, там их может быть много.
Я шел и рассуждал, если вести себя, как зомби: ходить как они, выглядеть как они, то, возможно, ходячие и не станут нападать? Не могут же они ориентироваться по запаху. Они реагируют на что то другое. Это как раз могут быть звуки, походка, общее поведение.
От мыслей меня отвлек повторяющийся стук. Потом он повторился. Похоже стучали по другой поверхности.
– Пастухи, – тихо произнес я.
Мы прижались к стене ближайшего здания. Через несколько секунд раздались друг за другом два выстрела. И еще через несколько секунд истошный вопль. Эти подонки реально устраивают охоту на людей, направляя толпы ходячих. Мрази! Опасные мрази со съехавшей крышей. Они гораздо опаснее тупых зомби. И они гораздо хуже. Они убийцы. Именно убийцы, которые свое желание убивать пытаются прикрыть какими то идеями. И идеи то им нужны просто для того, чтобы перед другими оправдаться. Перед нормальными людьми. Это должно было сработать по их мнению, когда уже висит меч возмездия. Судьи должны их понять, а потом и простить. Я уверен, что они не испытывают муки совести, когда направляемые ими зомби рвут на части очередного человека. И мне даже не интересно, что они испытывают в процессе всего этого: радость, удовольствие, удовлетворение? Плевать. Они совершают преступления против человечности. Они враги. И мне кажется, что ни они, ни их руководители истинной причины всего этого не понимают. Наверно, понимает только тот, кто стоит над всем этим. И этот кто то преследует сугубо материальную цель – власть, деньги. Он находит чудиков с мозгами набекрень и огромными комплексами, сообщает, что он знает истину, а они все избранные, лучшие и так далее. Что это все не просто так, а глобальная идея спасения мира, достижение свободы или, голден мать перемать, Вселенной. И все! Они готовы убивать. У них есть оправдание. У них есть глобальная цель и еще они получают удовольствие от своей власти над другими, они наслаждаются видом крови, страданий. Им нравится, когда жертва корчится в муках и неотвратимо погибает. Они себя чувствуют, наверно, богами в этот момент. Решают судьбы людей. Наказывают других за собственную ущербность. Это их адреналин. Почувствовав вкус крови и безнаказанность, они уже не могут остановиться. Они в этом обретают смысл жизни, который начинает диктовать больной мозг. Это уже нелюди. Это настоящие выродки.
Позади нас в метрах пятнадцати внезапно раздался ритмичный стук по металлическому подоконнику первого этажа: тук тук тук, тук тук тук. Теперь этих пастухов было двое. И второй, одетый в такую же, как и первый серо грязно зеленую куртку с большим капюшоном на другой стороне улицы ответил ему: тук тук тук, тук тук тук.
Из за угла вывернула толпа ходячих. И двое пастухов вдруг растворились в ней. Я просто потерял их из виду. А из за поворота выходили на улицу все новые и новые мертвецы. И первые ряды явно направлялись к нам.
Мы выскочили на перекресток. Толпа ходячих позади пока еще двигалась медленно. И у нас была возможность решить по какому из трех направлений бежать.
Юлька предложила повернуть в какой нибудь двор. Но я помнил по предыдущему разу, что это может кончится плохо. Надеяться, что там будет еще один Ник, который нам поможет, не стоит.
– Слева, – крикнул Ник.
Я повернулся, как раз в тот момент, когда раздался стук. Слева к нам тоже направлялась толпа ходячих.
Посмотрев направо, я увидел, что улица выходит прямиком на набережную. Мелькнула мысль, что можно просто переплыть на другой берег и так оторваться от преследователей.
– Плавать умеете? – быстро спросил я.
– Я нет, – ответил Ник.
Юлька одновременно с ним сказала:
– По собачьи немного.
Понятно! Река – не вариант. Тогда я предложил бежать прямо по улице и пробовать оторваться. А там можно будет где то спрятаться. Я узнал улицу. Дальше через несколько кварталов будет книжный магазин, в котором прятались, когда шли искать Ксю.
Мы двинулись быстрым шагом, чтобы сэкономить силы. Но заметив, что ходячие ускоряются, перешли на легкий бег. Я за всю жизнь, наверно, столько не бегал, сколько в последние несколько дней.
Впереди в нашем направлении шли несколько одиночных ходячих. Я старался, увернувшись атаковать их сзади. Они пока разворачивались, моя арматурина уже разрушала им мозг. Заодно я осматривался, где Юлька, где Ник, и что с толпой позади.
– Держись рядом, не отставай, – сказал я Нику.
– Те, которые сзади ускоряются, – он на бегу махнул рукой.
Да уж, все это превратилось в какой то дикий трабл . Еще какой то камушек в кроссовок попал. Я его ощутил только сейчас. Почему раньше его не чувствовал? Закон подлости.
Юлька, вырвавшись немного вперед с разбега ударила ногой ходячего в живот. Тот опрокинулся на спину, и она его добила свои гвоздем. «Юлька, не делай так! Опасно! Просто убивай их!» – мне показалось, что я только так подумал. Но видимо произнес вслух, так как она ответила:
– Хорошо, не буду.
Я побежал дальше прихрамывая. Если бы впереди не попадались ходячие, то можно было вытряхнуть этот чертов камень. Ну лучше уж добраться до магазина.
– Я знаю этот двор, – сообщил Ник. – Давайте туда.
Мы кинулись за ним. Отклонившись немного влево от улицы, по которой бежали, выскочили на перпендикулярную ей. Двор состоял из старых желтых пятиэтажек с потрескавшийся облицовкой. За нами никто из ходячих не побежал.
Я выглянул из за угла и увидел, как зомби бегом пересекли перекресток. Парочка споткнулась и ползла на четвереньках периодически пытаясь встать. В конце концов у них это получилось. И ходячие пошли дальше.
Наконец то небольшая передышка и можно было достать этот мерзкий камушек. Мы стояли возле желтой стены дома тяжело дыша. До магазина осталось недалеко. Я помнил, что задняя дверь открыта. И можно надеяться, что там никого нет. Лучше тихо переждать этот наплыв зомби, который устроили пастухи.
Хорошо бы, конечно, пройти дворами, но придется опять двигаться по той улице, по которой мы бежали, так как арка двора, где вход в книжный, на другой стороны этой улицы.
Мы все таки решились и вышли на перекресток. По проезжей части бродили редкие отставшие ходячие. Для нас уже не составляло особого труда расчищать себе дорогу в таких условиях. Хотя в основном и предпочитали просто обходить их и уничтожали только тех, которые проявляли агрессию и были опасны.
Оставалось совсем немного до арки. Мы старались идти по тротуару, прижимаясь к домам. Это позволяло быть незаметными для некоторых зомби, которые в основном бродили по мостовой. В какой то момент Юлька вышла на дорогу, чтобы урезонить очередного ходячего отправившегося в нашу сторону. Ничего сложного. Мы уже это проделывали так много раз в последнее время, что я был уверен, она справится сама.
В этот момент из за угла на большой скорости с заносом выскочил внедорожник. И стал целенаправленно сбивать ходячих. Кенгурятник прикрепленный впереди позволял им это делать без особого вреда автомобилю. Я успел крикнуть: «Юлька!» Как машина на полной скорости сбила ее и ходячего. Юлька отлетела на несколько метров. Внедорожник резко затормозил.
Я подбежал к ней. Дыхания не было. Пульса тоже. Она была мертва.
Из внедорожника показались двое. Одного я узнал. Это был Стас. Тот самый мажор охотник на зомби. С ним я разговаривал в автосервисе Ярика.
– Стас, я ж тебе говорил, что она живая.
– Что ты говорил? Живая, не живая. Сегодня живая, завтра мертвая. Ну, ошиблись, что теперь? – ответил Стас.
– Ошиблись? – я встал и посмотрел на них. – Вы живого человека убили, дебилы!
– И что? – спросил второй.
– Ты что сказал, дрыщ? – нагло заявил Стас. – Кого ты дебилами назвал, сученыш?
– Вас, – уверенно сказал я.
– Соску твою что ли сбили? – ухмыляясь спросил второй.
Им даже было все равно, что это живой человек. Сбили и сбили. Только так, вышли из машины поудивляться: надо же, телку живую сбили. И уж подавно им было плевать, что Юлька значила для меня. И вот сейчас ее не стало из за двух придурков, которые решили развлечься в стиле GTA .
Осознание потери вызвало прилив ненависти к этим двум мажорам.
– Так кого ты дебилами назвал? – подошел ко мне вплотную Стас.
– Тебя, – ответил я.
И тут же удар кулаком справа сбил меня с ног. Подскочил второй, и они принялись пинать меня. Громкий выстрел остановил их. Ник выхватил наган и выстрелил в воздух.
– Назад! – закричал он своим ломающимся голосом подростка. – Перестреляю!
– Ты охерел, что ли, сука? – говоря это Стас стал приближаться к Нику.
Ник стоял, широко расставив ноги и держа пистолет двумя руками, как в тире. Он опустил пистолет ниже и выстрелил еще раз прямо возле ног Стаса.
– Ну, ты поосторожнее, – Стас остановился.
– Не трогайте его, – потребовал Ник.
– Ладно. Ты только пушку опусти. Нехорошо в живых людей целится, – говоря Стас пристально смотрел на паренька.
Я поднялся. Скула болела. Удары ног пришлись в основном по ногам и рукам. Успел закрыться. Нашел очки. Одно стекло потрескалось. Нацепил их на нос. Подошел к Нику, и протянув руки к пистолету проговорил:
– Отдай его мне.
Ник посмотрел на меня. Я кивнул. Когда оружие оказалось в моих руках, Стас облегченно выдохнул и сказал:
– Вот и хорошо. А теперь, очконавт, опусти пушку и положи на землю. Пока глупостей не наделал.
Видимо он решил, что я представляю для него меньшую опасность, чем Ник. Вот тут он ошибался. Ненависть от потери заполнила меня, как сосуд. Она была в каждой точке моего организма, она дышала каждой порой моей кожи. Мозг работал четко, как машина. Я знал, что надо делать.
– Ты что не понял? Чучело!
И Стас сделал шаг в мою сторону. Я спокойно поднял пистолет на уровень его груди и выстрелил. Все происходило, как в замедленном кино. Я нажимаю на спуск, раскатистый звук выстрела, гримаса страха на лице подонка, огненная вспышка на конце ствола толкает маленький конус пули вперед, и она впивается в тело. Стас отступил на шаг и упал на спину.
Темп жизни опять вернулся в прежний режим. Но я продолжал действовать, как машина. Без эмоций.
Спутник Стаса кинулся к внедорожнику. И в тот момент, когда он уже сел на водительское сиденье, я, сделав три быстрых шага, оказался на удобной позиции для стрельбы и опять нажал на спусковой крючок, потом еще раз. Машина двинулась вперед, но я видел, как от попадания голова сидящего откинулась назад к подголовнику сидения. Внедорожник медленно прокатился мимо меня. Но я успел заметить, темную точку во лбу водителя. Проехав еще пару метров, машина остановилась.
Обойдя автомобиль сзади, я открыл водительскую дверь. Схватил за воротник мертвого парня, лицо которого было залито кровью, и вытащил из кабины. Бросил наган на пассажирское сидение, оттолкнув ногой подошедшего ходячего, сел за руль.
Когда то давно мне показывали, как управлять машиной с коробкой автомат. Нажав на тормоз, я поставил рычаг на парковку.
Ходячий, которого я оттолкнул, поднялся на ноги и опять двинулся в мою сторону. Взяв пистолет и выйдя из машины, почти в упор выстрелил ему в голову. В стороны полетели куски черепа. «Кости у ходячих гораздо более мягкие, – подумал я, – из за того, что они гниют на ходу».
Я подошел к Стасу. Он был еще жив. И лежал в луже собственной крови. Его порывистое дыхание выталкивало густые сгустки крови наружу через рот, и они стекали красными ручейками из уголков рта. Я наклонился над ним и, глядя в глаза, произнес:
– Это тебе за Юльку.
Выпрямился и выстрелил ему в голову. Потом, подойдя к Нику, протянул ему наган. Он молча забрал его.
Я подошел к лежащей Юльке. Стал пред ней на колени, откинул прядь волос с ее лица и долго им любовался. Все вдруг перед глазами стало немного расплываться. Это были слезы. Одна из них побежала по моей щеке и добежав до подбородка упала. Убрав очки в карман, я закрыл лицо руками. Сколько так просидел, не знаю. Из этого состояния меня вывел голос Ника:
– Алекс, сзади.
Я почувствовал, как что то коснулось меня за плечо и раздался хрип ходячего. Быстро откатившись в бок, я вскочил на ноги. Ходячий повернулся ко мне. Я оттолкнул его плечом и, подняв с асфальта арматурину, воткнул ее в череп ходячего.
– Ты чего так поздно сказал? – спросил я Ника.
– Я говорил несколько раз. Но ты не реагировал, – ответил он.
– Ладно, открой заднюю дверцу машины.
Я поднял Юльку и понес. Поместив ее на заднее сидение, сказал Нику:
– Садись на переднее.
– А ты водить умеешь? – недоверчиво спросил он.
– Там две педали и руль. Думаю, что это не сложно. Тем более, меня как то учили.
Странно, что осознание этого пришло только сейчас. Почему то раньше я был уверен, что не смогу водить, а сейчас наоборот. Опыта вождения никакого. Но спасало, что на улицах не было ни машин, ни пешеходов и можно было не обращать внимания на знаки и кое где работающие светофоры.
Я сказал Нику, что едем на кладбище хоронить Юльку. Он побледнел и испуганно сказал, что там мертвецы.
– Едва ли они выкапываются из могил. И не уверен, что ранее умершие могут превратиться в зомби, – попытался успокоить его я.
Но эта затея ему все равно не нравилась. А мне было все равно. Я хотел, насколько это возможно, нормально похоронить ее. И так, чтобы потом мог найти могилу. Кладбище было за городом. С моей скоростью ехать не менее сорока минут.
Когда мы подкатили к воротам, то несмотря на все страхи Ника, ходячих там не было. Ворота закрыты. Я, не снижая скорости просто вышиб их кенгурятником. От чего тот местами деформировался. И это было видно даже из кабины.
Притормозив у домика сторожа, захватил пару лопат. Далеко отъезжать не стал. Увидел более менее свободное место, принялся копать. Ник поначалу боялся выходить из машины. Потом все же выбрался и постоянно оглядываясь стал помогать мне. После, когда уже пришлось спрыгнуть вниз, я попросил его покараулить. Вдруг придут ходячие. А сам продолжил копать. Раскопал примерно в глубину на метр. Мне показалось это вполне нормально.
Тело Юльки положил на край могилы, а потом аккуратно опустил ее на дно. Именно аккуратно. Ей, конечно, было уже все равно, но не мне.
Когда все было закончено, постояли с Ником с минуту. Молча. Говорить ничего не хотелось. Я сфотографировал место, чтобы позже проще было найти. На кладбище стояла тишина. Ни одного ходячего. Наверно, заражение случилось, когда уже никого здесь не было или когда еще не было.
Я посмотрел на перекошенный кенгурятник машины. Подергал. Держится крепко, несмотря ни на что. Потом кое как развернулся на внедорожнике, и мы поехали обратно в город.
Пришлось немного поколесить, пока не выехал на знакомую улицу, где стояла Высотка, на боку которой издалека были видны цифры 56. Интересно, кто это придумал? У других таких же домов номера обозначались только обычными табличками. Я раньше даже не задумывался, почему все этот дом называют Высоткой 56. Теперь понял.
«Вот так озарение, – мелькало у меня в голове. – Надо честно признаться, что просто это меня отвлекает от мыслей о случившемся. Просто пытаюсь придать им большое значение, чтобы вытеснить из головы мысли о боли и потере».
Не сообразив, где въезд во двор Высотки, я просто оставил внедорожник недалеко от дома, припарковавшись на автобусной остановке. Да всем плевать. И мне тоже.
Замок на подъездной двери продолжал исправно функционировать. Ключа у меня не было, и я забыл код. Пришлось лезть в практически севший телефон, не зарядившийся от повербанка, так как провод незаметно выскочил из разъема, и искать в мессенджере цифры кода, которые мне когда то скинула Ксю.
Перед тем, как зайти в подъезд, я посмотрел на крышу соседнего дома. Увидел Гриба, который медленно и как то подергиваясь шел вдоль заграждений. Собственно видны были только его грудь и голова. Я помахал ему в надежде, что с ним все в порядке. Гриб никак не отреагировал. «Какой в порядке? – подумал я. – С ним все кончено.» Вспомнил про обещание, данное ему. Выполнять или нет, я решу позже. В его случае, день два уже ничего не решают.
Уходя на поиски Ксю, квартиру мы не закрыли. Так, прикрыли дверь и все. Да потому что ключи были черт знает где. И никто не озаботился их поисками. Впрочем, кто тут в подъезде кроме Севы и его соседки может зайти? Остальные себя никак не проявили. Значит, стали ходячими и заперты в квартирах.

Глава 5

Подойдя к двери квартиры, я увидел, что она приоткрыта. Возможно, это сквозняк. Все может быть.
Но было как раз то, чего я никак не ожидал. Войдя, на кухне мы увидели человека в грязно зеленой куртке с капюшоном. Увидев нас, он откинул капюшон. Дэн!
– Что ты здесь делаешь? – спросил я его.
– Тебя жду, – ответил Дэн и изобразил что то похожее на улыбку. Выглядело так, будто вам решил улыбнуться варан: губы растянулись, а остальные мышцы на лице даже не шевельнулись.
– Это один из тех, которые были во дворе с монахом, – тих произнес Ник и инстинктивно спрятался за мою спину.
– Не бойся, – сказал я ему. – Иди в комнату. А мы с этим пастухом пообщаемся.
Я прошел на кухню и сел напротив Дэна. Ник остался стоять в дверях комнаты. Это позволяло ему видеть нас обоих. Я подмигнул ему, что должно было означать: все хорошо. Но все было плохо. Единственное, что как то успокаивало, так это тяжесть нагана. Мне его незаметно передал Ник, и я быстро сунул его в карман. Чтобы скрыть это, держал руки в карманах и правой рукой сжимал рукоять пистолета.
– Рад тебя видеть, – спокойно произнес Дэн.
Да уж… Он изменился. Стал увереннее и казался умнее, чем он был раньше. Его лицо было как маска. Только редко моргающие глаза и шевелящийся рот. Но тон его голоса был дружелюбным.
– А я тебя нет, – не собирался изображать радость от встречи и ответил со сталью в голосе. Мы смотрели друг другу в глаза не мигая.
Дэн усмехнулся и отвел взгляд. Взял кружку чая со стола и сделал глоток.
– Напрасно, – проговорил он, ставя кружку. – Я тут немного похозяйничал без вас.
– Юлька погибла, – я наклонил голову немного вбок, наблюдая за реакцией Дэна.
– Как это произошло?
Ну надо же! Он еще и делает вид, что проявляет участие и ему интересно. Сейчас изобразит сопереживание, может даже выскажет соболезнование. Гребанный лицемер.
– Ее сбили на машине охотники на зомби. Мы убегали от ходячих. А они развлекались тем, что сбивали их на машине. И задели Юльку. Насмерть.
– Печально, – совершенно равнодушно произнес Дэн.
«Ни хрена тебе не печально! Тебе абсолютно насрать, мразь!» – хотелось крикнуть мне, но я сдержался. Еще не время.
– Мы убегали от зомби, которых вы натравили на нас, – проговорил я сдерживая злость. – Ты ведь пастух? Это вы гоните толпы ходячих на живых?
– Вот видишь, ты все знаешь. Но меня там не было. Я бы был против того, чтобы устраивали охоту на вас. Ведь вы же мои друзья.
– Кто? – удивленно спросил я. Друзья? Ах, ты гад!
Я поразился цинизму Дэна.
– Вы. Ты и Юлька. Поэтому я здесь.
Он посмотрел на меня. Я сдерживал желание воткнуть ему в глаз арматурину, которая лежала на столе.
– Когда я сказал, что ты эколог, меня попросили поговорить с тобой. Мы думаем, что ты нас поймешь и присоединишься.
– Кто мы? Религиозные фанатики, которые грезят апокалипсисом? У меня есть запись вашей встречи с монахом.
– Ммм… – промычал он и закивал головой. – Это все для красоты. Мишура. Чтобы наша деятельность была более романтичной, что ли.
«Да он серьезно. Ему это нравится. Он рассказывает с удовольствием и гордостью», – подумал, наблюдая за ним.
– Люди – это вирус. Они зло. Они уничтожают все живое. Они гадят. Они даже выдыхают больше углекислого газа, чем вулканы. Из за этого создается парниковый эффект, и температура на планете повышается каждый год. Человечество способно только разрушать. Ты, как занимающийся экологией это знаешь.
– Это не совсем так. Вулканы дают значительные выбросы. Ряд ученых заявляют, что один вулкан в Атлантике при извержении выделяет углекислого газа больше, чем вся промышленность Земли. И складывается впечатление, что все эти теории от озоновых дыр, до глобального потепления – мистификация. Ряд ученых считает, что сейчас начинается малый ледниковый период. А Селина Суарес из Университета Арканзаса говорит, что выделение углекислого газа – это часть естественного цикла нашей планеты.
– Ну, а то, что в океанах появились острова из пластика? Это как?
– Результат деятельности капитализма, который в погоне за прибылью создает массу ненужных вещей. Например, пластиковые упаковки, одноразовая посуда. А переработка этого стоит чуть ли не дороже производства.
– Но ведь это сделали люди?
– Да. Люди.
– Люди убивают друг друга? Вот эти парни, которые сбили Юльку…
– Их больше нет. Я их убил.
– Ты? – Дэн такого не ожидал.
Я кивнул.
– Появятся другие. Вот поэтому ты нам нужен! Ты умеешь избавляться от этого балласта, – как то обрадовался он. – Никчемных людей. Наша цель – это полный отказ от современных технологий и сокращение населения Земли, защита ее от перенаселения и загрязнения. Останутся только избранные и все начнется сначала. То, что случилось – это как прививка от человечества. Это революция, заря нового мира, которая сметает паразитов. Кто то очень хочет того же, что и мы. Возможно, что эти влиятельные люди, которые все устроили имеют не просто с нами общие цели, но мы часть их организации. Многое сейчас скрыто, но скоро, очень скоро проявит себя.
– Ты хочешь сказать, что вы – экофащисты? – спросил я.
– Я знаю, что это звучит для обычного человека очень негативно, но да. Мы – экофашисты. Я не боюсь говорить об этом. У нас своя история, свои герои: Унабомбер – Теодор Качинский, Брентон Таррент, Патрик Круснус.
– Унабомбер из за съехавшей крыши, стал рассылать по почте бомбы. В результате взрывов погибли трое и ранено около двадцати человек. Таррент расстрелял людей в новозеландской мечети, Круснус, насколько я помню, убил двадцать два человека, которые в основном были латиноамериканцы. Все, кого ты перечислил, были террористами, неонацистами или экофашистами.
– Они не просто убивали. Каждый из них оставил свой манифест.
– Гитлер тоже написал книгу «Майн кампф», – вставил я.
– Но ведь они все были правы, что надо убирать этих бесполезных и бесцельных людей.
– Ты решил поиграть в бога? А ты полезный?
– Да! – без грамма сомнения сказал Дэн. – У меня есть цель.
– Давно она у тебя появилась? – мое кипение усилилось.
Эти умалишенные придурки с больными теориями плодят друг друга и еще и гордятся этим. Для них убийство уже стало идеологией, смыслом жизни. И это их цель?
– У тебя она появилась, когда ты Вику сталкивал с крыши? Или когда Лёлю скармливал ходячим?
– Вика просто охренела и мне пришлось от нее избавиться. Она думала, что я буду тряпкой? Что я стану паинькой, а она мной потакать. Думала, что подсадила меня на свой крючок, как рыбу. А Лёля все равно была бесполезной. Она стала жертвой ради моего спасения. Что она могла дать этому миру, планете? Нарожать таких же уродливых детей, как она сама? И все вместе они бы засоряли пространство вокруг себя? К тому же, она знала, что в смерти Вики виноват я и слишком много болтала, – он вдруг улыбнулся своей улыбкой мерзкой ящерицы и с удовольствием сказал: – Как она орала, когда я ее столкнул. Зато мне это позволило вырваться живым.
– А знаешь что? Почему бы тебе прямо сейчас не взять и не сдохнуть? – я готов был взорваться. – Ты ведь тоже вирус, как и остальные. Ты также несёшь смерть и разрушение. Почему бы мне прямо сейчас не посчитать тебя балластом? Я узнал тебя. Ты был там. Ты участвовал в травле ходячими нас.
И это было действительно так. Перед глазами всплыла картинка одного из пастухов, которые стучали по подоконнику, загоняя на нас ходячих. Это был Дэн.
– Так почему бы тебе самому себя не убить и не сделать эту планету чище? – изображая сарказм зло проговорил я.
– Нет, – тон его стал менее уверенным. Он боялся. Я это чувствовал. Он, наверно, уже несколько раз за последние секунды пожалел, что пришел. Как был трусом, так и остался. Революционер хренов. Какое то время ему удавалось играть роль уверенного циника, но сейчас страх расплаты стал накрывать. Это то, чего он боялся. Думал, что преодолел этот страх? Нет! Он все еще сидел в нем. Как птица, страх свил гнездо у него внутри. И как бы он не старался его прятать, проявлялся. Дэн попытался оправдаться где то услышанными фразами: – Я и другие, мы – антитела. Нас набрали для очищения планеты. Мы часть ее иммунитета, – все это звучало фальшиво, как ноты неопытного певца, когда он от волнения сбил дыхание и уже не может чисто взять верх.
– С чего ты это решил? Ты ходишь и убиваешь живых людей. Ты – бешенный пес, убийца, предатель вида. Бешенных псов уничтожают, а предателей вешают. В любом случае, я буду твоим судьей и палачом, – говоря это, я выхватил наган и взвел курок.
Дэн побледнел. На его лице отчетливо отпечатался испуг. И он, сорвавшись с места, кинулся в прихожую. Я прицелился ему в спину. Но увидел, что случайно могу зацепить Ника. Дэн, пробегая мимо него, оттолкнул парня рукой и тот скрылся в комнате. Я выстрелил, но промахнулся. Дэн успел свернуть за угол в прихожую. И пуля из нагана выбила фонтанчик шпаклевки и отколола кусочек угла, превратив небольшой участок обоев в лохмотья.
Я услышал, как хлопнула входная дверь и раздался топот шагов по подъезду. Я бросился к Нику. С облегчением увидел, что с ним все в порядке. Потом хотел бросится догонять Дэна. Но понял, что тот уже был далеко. Я его смогу выследить позже.
Для себя был абсолютно уверен, что в смерти Юльки виноваты не только охотники на зомби, но и пастухи. А значит, и Дэн тоже. Он сказал, что его не было? Врал, как обычно. Они все просто мрази. И Дэн должен получить по заслугам за все, что сделал до этого. За все те смерти, которые тянулись за ним. «Наступит момент, – сказал я себе, – рассчитаюсь.»
Ник сидел на полу и смотрел на меня. Я сел рядом, положил руку ему на плечо и сказал:
– Ничего, брат. Ему все это так просто с рук не сойдет.
– Я знаю, брат, – сказал Ник.
Внезапно в дверях появилась Юлька. Не сама, а я представил, что она появилась. И она сказала:
– Это был серьезный замес.
– Да, Юлька. Жаль, что не удалось все довести до конца, – сказал я ей.
– Что ты собираешься делать теперь? – спросила она.
– Найду Дэна. Выслежу.
– С кем ты разговариваешь? – напрягшись спросил Ник.
– С Юлькой.
– Ты ее видишь? У меня батя, когда белочку ловил, тоже с кем то разговаривал, – голос у него был озабоченный. – У тебя поехала крыша?
– Может и так.
– Но ты ведь помнишь, что она умерла?
– Да, Ник, помню. Я ее себе просто представляю. Будто она жива. Мне ее не хватает. Кажется, что осталось много недосказанного.
– Я бы тоже хотел, чтоб она была рядом, – искренне сказал паренек. – Она была хорошей. Как моя мамка, пока не превратилась.
Мы помолчали.
– Если у тебя вдруг съедет крыша, я все равно буду о тебе заботиться, – проговорил Ник. – Ты мне как старший брат.
– Спасибо, – проговорил я со вздохом.
Утром следующего дня я решил, что пора выполнять обещание, данное Грибу. На самом деле, мне как то все это проделывать не очень то хотелось, но у него было кое что нужное мне. У Гриба было ружье с оптикой. А я хотел выследить пастухов. Мне они казались просто концентрированным злом. Когда несчастье постигло большую часть этого города, обратить это несчастие в оружие против выживших людей ради жажды доминирования, накопленной мелкой мести и закрытия собственных комплексов? Как это еще назвать? Может здесь сейчас и не действует закон, но есть общечеловеческие законы выживания вида. И они их нарушили. Они решили, что могут безнаказанно убивать людей. Я хочу их заставить бояться. Пусть они превратятся из охотников в дичь. И когда говорю пастухи, имею в виду прежде всего Дэна. За ним шлейф смертей тянется. Не верю, что он не участвовал в загоне на нас ходячих в день смерти Юльки. Я его видел.
– Ты куда? – спросил Ник, когда я собрался уходить.
– Мне надо Гриба проведать. Может он не обратился и тогда ему понадобится моя помощь.
Я, конечно, в это не верил. Насчет помощи. Ему уже ничего не надо. То, что я видел на крыше, говорило, что он стал зомби. Честно, пытался ему дозвониться еще пару раз. Но ничего. Придется выполнять обещание и заодно обзавестись приличным ружьем.
Ник собрался со мной, но я уговорил его остаться дома и следить за новостями. Вдруг что то важное скажут. Объяснил ему, что не на долго. В соседний дом.
Раньше сбегать в соседний дом – это действительно было дело плевое. Сейчас это может обернуться опасными неожиданностями.
Я постучался в квартиру Севы. Тот был трезв и очень обрадовался.
– Уже и пить неохота. От телика устал. Одно по одному. Зато книги читаю запоем. Львовна мне тут подгоняет. Достоевского подсунула. Эти… «Братья Карамазовы». А сейчас «Угрюм реку» читаю этого… Шишкова! Во! Память еще не пропил. Вот же люди жили.
– Это лучше, чем запой от водки, – пошутил я.
– Ну, как сказать, – пожав плечами сказал Сева. – Знаешь, как сейчас принято говорить – это другое.
Я ему рассказал про Ника.
– Если что со мной случится, то присмотри за ним, пожалуйста.
Сева сказал, что обязательно.
– И вообще, пусть заходит в гости. Нас мало осталось. Поговорить не с кем. Да и Львовна будет рада.
– Севочка, а с кем это ты тут разговариваешь? – из дверей соседней квартиры появилась Екатерина Львовна. – Ой, спаситель мой! – воскликнула она, увидев меня.
Мы проболтали еще минут десять. Не стал говорить им про гибель Юльки. Потом как нибудь. Просто самому не хотелось все это опять переживать. Про Ксю сказал, что у нее все хорошо, она с Яриком. Потом сказал, что надо идти и пообещал обязательно зайти в гости.
***
Двор был пуст. Ни ходячих, ни людей. Несколько трупов, которые уже начали пованивать. Где то каркали вороны. Я заметил, что они трупами зомби совсем не интересуются. Вроде бы падаль и падаль, но нет. Наверно что то они все же понимают.
Я подошел к двери подъезда дома, где жил Гриб. Такой же магнитный кодовый замок, как и во многих домах. Подергал дверь. Закрыто. Попытался набрать какие то цифры, но замок только пикал, но не открывался. Так просто код не отгадаешь. Мне говорили, что есть универсальный, который может открыть любой подобный замок. Их знают пожарные и полиция. Но я, к сожалению, не знал.
Попытался открыть дверь уперевшись ногой и обхватив руками ручку. Сколько не дергал, бесполезно. Силенок у меня маловато. Хотя, помню, рассказы однокашников студентов, что они таким образом проникали в подъезды подруг, чтобы удивить и преподнести сюрприз. Врали, наверно.
На всякий случай обошел дом вокруг, думая, как бы мне проникнуть внутрь. Сбоку увидел начинающуюся со второго этажа пожарную лестницу. Но добраться до нее было сложно, но можно. Прошелся до внедорожника охотников на зомби и кое как подогнал его к стене здания. С его крыши я смог дотянуться до лестницы. Правда шум привлек парочку ходячих. Откуда они вылезли, не понятно. Но мне как то было все равно. Опасности они для меня не представляли.
На каждом этаже были сделаны площадки и находилась дверь – выход из подъезда наружу. Но сколько я не пытался их открыть вплоть до самого верха, все было бесполезно.
Подниматься по этой лестнице на двадцать пятый этаж оказалось не так то легко. После пятого шестого этажа появился ощутимый ветер. У крыши он стал достаточно сильным, если учесть, что погода была безветренная. Но зато вид был отличный.
Разглядел на окраине города белые прямоугольники палаток. Это там были медцентры и жилье для тех, кто успел покинуть город, пока его не закрыли.
Подумал, что пора выходить. А что росгвардейцы мне сделают? Если я не буду из себя изображать молчаливого зомби, то, возможно, не пристрелят. Но пока надо завершить важные дела. А там уже и посмотрим.
Добравшись наконец до самого верха, посмотрел, что делается на крыше. Ага, палатка, перед входом двадцатилитровая бутыль с водой пустая на две трети. А вон и сам хозяин. Гриб медленно брел по крыше. Да уж, здоровый парень. Походка у него типичная для зомби. То есть такое ощущение, что каждый шаг доставляет мучение.
Стоило попробовать проскочить к палатке, пока Гриб был ко мне спиной. Бутылка с водой прижимала блокнот, в котором ручкой что то было написано. Я взял его в руки и, периодически поглядывая на Гриба, прочитал:
«Привет, Алекс. Если ты это читаешь, то значит я превратился в тупого. Не то, чтобы при жизни умником был, – местами почерк становился совсем непонятным и приходилось додумывать слова по смыслу, – но тупее зомбаков еще никого не видел. Угораздило же меня! К делу. Карабин – Ланкастер. Вещь шикарная. Десятизарядный. Плюс оптика. Заряжается просто: откидываешь затвор и помещаешь туда патроны. Перед выстрелом не забудь снять с предохранителя. Он там же, где курок. Я его зарядил. Но в палатке есть еще патроны. Сам карабин поставил у входа на крышу с внешней стороны. Пользуйся. Теперь он твой. Про обещание не забудь. Если я зомби, вышиби мне остатки мозгов. Валентин (Гриб).»
Я посмотрел в сторону строения с выходом на крышу. Карабин был приставлен к стене возле двери. Гриб находился в двух шагах от него. Так! Значит надо его отвлечь.
Достав из рюкзака арматурину, постучал по небольшой вентиляционной трубе. Гриб сразу отреагировал. Повернувшись, он направился в мою сторону издав что то похожее на рык. Я заметил, что его бледное лицо с пучками щетины исказилось в гримасу. «Вроде как злится,» – подумал я и усмехнулся. В общем, от других зомби он от не отличался. Только был здоровый. Человек гора, вернее зомби гора.
– Здорова, Гриб! Это я – Алекс, – проверить то надо было. Для очистки совести. Тот рыкнул и ускорил движение в мою сторону. – А ведь ты был при жизни приличным человеком. Жаль, друг, что мы с тобой познакомились при таких неприятных обстоятельствах. А сейчас я пришел выполнить свое обещание.
Я говорил искренне. Понимая, что говорю самому себе, все же надеялся, что где то глубоко сохранился маленький разум Гриба, который меня услышит. Но это едва ли.
Он уже добрался до палатки, у которой стоял я. Перешагнув через веревку или как ее правильно называют – штормовочную оттяжку, привязанную к трубе вентиляции, я отошел подальше. Гриб, дойдя к палатке запнулся о еще одну оттяжку и упал. Мой план сработал. Я быстро перешагнул через оттяжки с другой стороны и бегом достиг строения.
Взяв в руки карабин, прицелился в уже поднявшегося на ноги Гриба. Первое ощущение было будто расстояние резко сократилось и Гриб грудью уперся в окуляр прицела, хотя до него было метров восемь, может десять. Подняв карабин на уровень его лба, нажал на спуск. Но выстрела не было. «Предохранитель!» – промелькнула мысль.
Я быстро осмотрел карабин. Ага, вот прямо над спусковым крючком. Я нажал на него и откинул назад. На всякий случай просто выстрелил в сторону приближающегося Гриба. Пуля попала ему в плечо по касательной. Увидел, как полетели ошметки плоти. Снова прицелился. Выстрел. Отдача и ствол карабина подкинуло вверх. Но, видимо я поторопился и дернулся во время выстрела. Пуля попала в шею. Он уже был совсем рядом. Черт! Надо заканчивать это безумие. Я сделал навстречу пару шагов и не целясь, в упор, просто подведя ствол к голове Гриба, нажал на спуск. Фонтан красных брызг вылетел со стороны затылка. Сила выстрела откинула его назад, и он рухнул на поверхность крыши. И уже не шевелился.
Я за ноги подтащил его к палатке. Достал оттуда какое то одеяло. Это был раскрытый спальник с молнией по краям. Какое это сейчас имело значение? Накрыл тело Граба Валентина. Собрал насколько мог тяжелые предметы и ими придави края, чтобы ветер не сдул.
– Пока я больше ничего не могу для тебя сделать. И спасибо за карабин.
– Ну что? Отправил друга на тот свет? – передо мной появилась Юлька. Голос у нее звучал иронично, как будто она подтрунивала надо мной.
– Тебе смешно? Мне вот нет, – проговорил я.
– Так мне теперь все смешно. И то, что ты меня никак из своей головы не отпускаешь тоже.
– Я не могу, Юлька. Я понимаю, что тебя нет, но не получается так просто тебя забыть.
– Влюбился что ли? А, Агроном? Ладно, сейчас тебе Ник звонить будет. Передавай ему привет.
Мой телефон завибрировал, а потом раздался звонок. Юлька стала прозрачной и растворилась в воздухе.
– Алекс, я слышал выстрелы, – сходу начал Ник. – С тобой все нормально?
– Это я стрелял. Все хорошо. Я на крыше соседнего дома.
Что ж, надо возвращаться. Я заглянул в палатку. Забросил в рюкзак две упаковки с патронами. Первая мысль была спуститься через подъезд, вспомнив про двух ходячих возле внедорожника. Но это могло оказаться еще опаснее. Что там твориться, я не знал. И решил спускаться по пожарной лестнице. Добравшись до второго этажа, тремя выстрелами, косой, что уж теперь, убрал двоих ходячих. Осмотрелся. Вроде, больше не было. И только тогда аккуратно спустился на крышу внедорожника. Затем перегнал его ближе к подъезду Высотки 56.

Глава 6

Ник честно отсматривал все новости. И когда я зашел домой, он прежде всего рассказал, что просили не выключать телевизор и радио, а также следить за сообщениями в мессенджерах. Скоро будет важная информация.
– В общем, что то затевается, как сказал журналист, – сообщил он.
– А конкретнее?
Ник пожал плечами и взялся рассматривать карабин.
– Ух ты! Снайперский, – охарактеризовал он. – Круто.
«Значит, у меня есть еще несколько дней, может два, – подумал я. – В общем то все готово. Я экипирован как надо. Пора начинать охоту.»
Решил поиски пастухов не откладывать в долгий ящик. Несколько часов колесил на внедорожнике по улицам города. Но так никого и не встретил. Попадались отдельные ходячие. Но это было не то, что я ищу. И вечер пролетел впустую. Но как впустую… Я освоился и уже водил гораздо увереннее. Так что все норм.
Правда, заметил, что бензина осталось всего ничего. Сколько еще смогу раскатывать – вопрос вопросов. Я созвонился с Яриком, и спросил, где можно заправиться.
– Тачкой обзавелся? – спросил он.
– Пришлось, – ответил я.
– Приезжай, найдем. Тут в гаражах можно много чего найти. Дорогу найдешь?
– Найду.
Я запустил на телефоне навигатор. Вроде, работает. А то помню, по дороге, где мы шли с Юлькой, но там через пустырь по тропинке не поедешь.
– Ника предупреди, что можешь задержаться, – Юлька материализовалась на пассажирском сидении.
– Как думаешь, дотянем? – спросил я, после звонка Нику.
– Вот и проверим, – ответила она. – Водишь ты все еще ужасно. Как старая бабка.
– Вот нет того, чтобы поддержать, ты меня критикуешь, – посетовал я. – Хотя ты просто видение. Или вас там не учат к людям уважительно относится?
– Это где?
– Ну, не знаю… Рай, Ад…
– Была бы я в раю, сидела бы тут?
– Ад что ли?
– Алекс, я у тебя в сознании, в мозгах. И у тебя нам не Рай. У тебя там однозначно Ад! – рассмеялась она.
– Вот спасибо, – обиженно проговорил я. – Живу уж как могу.
– И, между прочим, не критикую тебя, а стараюсь тебя сделать лучше, – сказала Юлька видение, разглядывая что то в бардачке.
– То есть, другими словами, ты меня воспитываешь? Дожили! Меня пытается воспитывать видение из за моего ПТСР.
– ПТСР – это означает: просто ты сам рехнулся?
– Вроде того. Это посттравматическое стрессовое расстройство. Синдром.
– Мммм… – протянула она. – Никак не можешь смириться с тем, что я погибла?
– Не могу, – серьезно произнес я. – Мне тебя не хватает. Очень не хватает.
– На дорогу смотри.
В этот момент прямо перед машиной выскочил ходячий. Я инстинктивно нажал на тормоз и крутанул руль вправо. Благодаря тому, что ехал «как старая бабка», то есть не быстро, то машину просто развернуло и она остановилась. Но почувствовал, как справа колеса оторвались от поверхности дороги. И потом опустились.
– Черт! – выругался я. – Отвлекаешь меня.
Но на пассажирском сидении уже никого не было.
«Ух, блин, обошлось!» – подумал я.
Мне показалось, что ехал целую вечность. Но это все с непривычки. Навигатор показал каких то пятнадцать километров.
Когда подкатил к автосервису Ярика, меня с крыши поприветствовал один из близнецов. Второй вместе с Яриком вышли навстречу.
– Это ж Стаса тачка, – сказал удивленно то ли Витек, то ли Санек. – Кенгурятник я ставил.
Он подергал изрядно помятый кенгурятник.
– Ты смотри, все еще держится, – гордо произнес он.
– Ничего рассказать не хочешь? – пристально глядя на меня спросил Ярик.
– Нет, – коротко бросил я. У меня не было никакого желания рассказывать про Юльку, про Стаса и его дружка.
– Откуда тачка? – настаивал Ярик.
– На улице стояла.
– Подробности рассказать не хочешь? Ну, как знаешь. Загоняй, заодно кенгурятник поправим. Санек, открывай ворота, – сказал он близнецу.
Я въехал и остановился напротив пикапа. Санек остался ремонтировать, а мы с Яриком взяв по канистре и одно ведро, пошли за топливом. Он сказал, что насколько помнит, то у Стаса был дизель. Значит, будем сливать соляру.
– Тут у одного деятеля гараж. Он там какой то депутат. Но с самого начала событий не появлялся и не звонил. Парни замок сбили. А там, как квартира. Сам сейчас все увидишь. Ну, так у него Мицуба Аутлендер. Походу, тоже дизель. Мы там ничего брать не стали. Ворота на болт вместо замка закрутили. Думаю, что народный избранник не обидится, если мы у него соляру одолжим, – рассказывал Ярик, пока мы шли мимо гаражей.
Я обратил внимание, что у многих замки были сбиты или открыты.
– Да это мы. Кроме горючки ничего то и не трогали. Так, где то по мелочи: обогреватель, инструмент. Вот там видишь, где 28? – Ярик показал рукой на черную дверь гаража. – Там сварочный аппарат есть. Баллоны. Полезная вещь. А хозяину, возможно, уже ничего не надо. Но если заявится живой, то вещь его. Никто претендовать не будет.
– Да уж. Время сейчас странное, – скорее, чтобы поддержать разговор сказал я.
А сам шел и думал, если появится Ксю, то придется рассказать про Юльку. Она же начнет расспрашивать. А там, наверно и про Стаса тоже. Не очень то хочется. Юльку это все равно не вернет. А со Стасом… Ничего геройского в этом не было, чтобы гордиться. Результатами мести хвастаются только слабаки. Еще неизвестно, как к этому Ярик и близнецы, да и Ксю тоже, отнесутся. Хотя, все же сказать надо.
Гараж у депутата действительно был знатный. Он приобрел еще и соседний. И если в первом стояла машина и полный гаражный набор – яма, подъемник, шкафы с запчастями, как в магазине, то войдя в дверь соседнего гаража, попадаешь почти в квартиру. Мебель и обстановка явно придумывалась дизайнерами. Сколько денег на все это ухлопано даже представить трудно. Душевая кабина, минисауна, плазма, холодильник, даже аквариум, все тут было.
– А? Красота? – усмехнулся Ярик.
– Настоящее лежбище, – сказал я.
– Красиво жить не запретишь. Деньги есть, вот и устраивает себе секретные хаты. Ладно, пойдем экспроприируем соляру.
– А рыб кто то кормит?
Я постучал по стенке аквариума.
– Витек.
Ярик сказал, что двух двадцатипятилитровых канистр точно хватит. Сливать из бака машины даже не пришлось. Наплевав на все запреты, хозяин гаража хранил две столитровых бочки с топливом. Ведро даже не понадобилось. Просто подставили канистры под кран и наполнили.
– У нее бак литров шестьдесят, наверно, – рассказывал Ярик. – Зальем тебе почти под завязку. А остальное в багажник закинешь. Пригодится.
– А канистру с собой? – спросил я.
– Ты думаешь это наши? Мы их одолжили в соседнем гараже, – ухмыльнувшись ответил он.
Наполнив емкости, мы пошли обратно. Ярик, едва переступил порог сервиса, сразу спросил:
– Ну что там, Санек?
– Да тут выправлять на целый день. На скорую руку, что мог, то сделал, – ответил тот, вытирая руки ветошью.
– И на том спасибо, – поблагодарил я.
– Спасибо на хлеб на намажешь, – весело ответил Санек, но увидев мой растерянный вид, добавил: – Шутка! Должен будешь.
– Ружьишко у тебя неплохое, – говоря это Санек распахнул дверцу авто.
– Карабин, – сказал я.
Как то меня стали уже раздражать все эти расспросы. Вроде, ничего такого, обычное любопытство, но мне не особенно хотелось разговаривать. Но учтивость проявлять все же надо. Ребята мне помогают.
– Откуда такая красота? – продолжал расспросы Санек.
– Друг подарил. Перед смертью, – мрачно ответил я.
– Понял, – Санек кивнул.
Я пошел помыть руки и вспомнил, что у меня в рюкзаке есть контактные линзы. Я их всегда носил с собой, но надевал очень редко. А сейчас смотреть через стекла треснувших очков было не очень то удобно.
Когда я выехал за ворота сервиса и открыл окно попрощаться, из дверей здания появилась Ксю.
– Уже поехал? – без всяких приветов спросила она.
– Да, дела.
– Как там Юлька?
Ну, вот. Началось. Надо быстро с этим закончить и уезжать.
– Юлька погибла. Ее Стас сбил на машине.
Мои слова ввели Ксю в ступор. Остальные тоже молчали.
– За это я убил Стаса и его друга. Юльку я похоронил на кладбище, мрачно сказал я. – Ладно, спасибо за помощь. Удачи. Берегите себя.
Не глядя на стоящих у ворот Ксю, Ярика и Санька, развернулся и покатил в обратный путь. Минут через пять свернув за угол, чтоб меня не видели, я остановил внедорожник.
– Легче стало? – прозвучал Юлькин голос.
Она появилась на пассажирском сидении справа.
– Нет. Ты же знаешь.
Я тер лицо ладонями. Это меня как то отвлекало от той тоски, которая сжимала сердце. Хотелось просто кричать. Я будто чувствовал себя виноватым в ее гибели.
– Знаю. Но ты не виноват, – как то буднично без эмоций сказала она.
– Я должен был тебя защитить.
Слезы выступили. Я быстро их размазал по щекам.
– Мог бы, защитил. Я не сомневаюсь. Случилось то, что случилось.
Да, это то, что должно было поставить точку в нашем с ней разговоре. Я вздохнул, возвращаясь в реальность и видя, как Юлька быстро растворяется в воздухе.
Навигатор показал какие то пробки на дорогах. «Совсем с ума сошел, – подумал я, глянув на экран телефона, – откуда тут пробки. Ни одной машины в городе. Может парочка таких же, как я катается». И проигнорировав маршрут объезда, поехал по наиболее близкому пути.
– Маршрут перестроен, – сообщил мне телефон женским голосом. – Через двести метров поверните налево.
– Разберемся, – проговорил вслух, отвечая девушке из телефона.
«Интересно, другие водители тоже с навигатором разговаривают?» – подумал я. Но вспомнив, что еще с видением своей погибшей девушки разговариваю, улыбнулся. Настроение немного поднялось.
Свернув налево, как и показывал навигатор, увидел в нескольких десятков метров впереди толпу ходячих. Штук пятнадцать двадцать. «А вот и пробка», – мелькнула мысль.
Вдоль дома бежала девушка. Увидев внедорожник, она закричала:
– Помогите!
И кинулась чуть ли не под колеса. Я резко затормозил. Открыв дверь, крикнул:
– Садись быстрее пока тебя не сожрали.
Она запрыгнула на пассажирское сиденье и захлопнула дверь тяжело дыша. Сбоку от толпы ходячих на тротуаре я заметил грязно зеленую куртку.
– Этот стучал палкой? – показал девушке на пастуха.
– Да, – проговорила она.
Я пробил ограждения, отделяющие тротуар от проезжей части. Увидел, что внедорожник направляется к нему, пастух бросился бежать. Через два десятка метров стена здания заканчивалась, и он вполне мог затеряться во дворах. Я остановил машину. Захватив карабин, выскочил наружу. Уперев его о дверцу, прицелился. Пастух через пару метров уже мог свернуть за угол. Я не хотел его убивать. Мне нужно было послание. Навел перекрестие прицела на его ногу. На выдохе нажал на спусковой крючок. И еще раз. Пастух покатился по мостовой и схватился за рану.
Я быстро развернулся и посмотрел на толпу ходячих. Они уже разворачивались в нашу сторону. Но сдерживало ограждение. Одного, который прошел через пробитый мной пролом я снял выстрелом. Больше стрелять не мог. Кончились патроны. Выругался, запрыгнул во внедорожник. Сказал девушке, которая смотрела на меня то ли испуганно, то ли удивленно:
– Все нормально. Потом объясню.
Подъехал к раненому пастуху. Это был не Дэн. Это тот самый чувак, которого мы первого увидели перед знакомством с Ником.
– Жить хочешь? – спросил, остановившись около него. – Садись в машину. И без фокусов.
Он сильно хромая и зажимая рану на ноге, доковылял до внедорожника и с трудом залез на заднее сидение издавая стоны и извергая ругательства.
– Как зовут? – спросил я девушку.
– Настя, – ответила она.
Я быстро наклонился и выхватил из рюкзака отточенную арматурину. Протянул ее Насте.
– Стуком он на тебя натравливал ходячих. Это он так развлекается. Дернется, проткни ему горло без сожаления. Поняла?
Она кивнула.
– А ты там заткнись. А то выкину из машины прямо в толпу ходячих, – обратился я к пастуху.
Отъехав на приличное расстояние от толпы, немного попетляв, остановился, где было более менее безопасно. Выйдя из машины, выволок наружу раненого пастуха. Тот орал и матерился. Я забрал у Насти арматурину.
– Ори, ори! Чтоб тебя твои любимые зомби услышали. Уж как они обрадуются раненому, который от них сбежать не сможет. С удовольствием будут рвать тебя на куски. Вот тогда ты и поорешь, как все твои жертвы.
Пастух заткнулся, только стонал в полголоса.
– Перевернись на живот и не дергайся, – потребовал я.
– Зачем? – испуганно спросил пастух.
– Перевяжу твою рану.
Я попросил Настю подать из бардачка аптечку. Достал бинт и вату. Потом подойдя к пастуху, разорвал штанину, потрогав пальцами в рану от пули.
– Прошла на вылет. Похоже кость не задета. Будешь жить. Правда недолго. В следующий раз я тебя убью.
– За что? – спросил он.
– Ты еще, мразь, спрашиваешь? – усмехнулся я. Он прикидывается дурачком или действительно не понимает? – Вы охотились на меня и дорого мне человека, который погиб. Этого я вам прощать не собираюсь. Передай всем своим, что с сегодняшнего дня, вас, гребанные пастухи, буду убивать, – говоря это перевернул его на спину и плотно обмотал рану бинтом, не общая внимания на стоны. – А Дэну скажи, что его убью с особым удовольствием. Вы – бешенные псы. Это вы – болезнь. Вам не место в этом мире. Но сегодня живи. И не забудь передать мои слова.
Сев за руль, посмотрел на ничего не понимающую Настю.
– Я – Алекс. Тебя куда отвезти?
– Ты меня не убьешь? – испуганно спросила она.
– С ума сошла что ли? – отреагировал я. – Я тебя, вообще то, спас.
Она назвала адрес. По дороге ей рассказал про пастухов. Дал посмотреть видео на телефоне.
– Как страшно. Они же маньяки! – проговорила она, возвращая телефон.
– И эти маньяки охотились и на меня, и на мою девушку. Теперь ты понимаешь, что это была за мразь, которую я подстрелил?
Она закивала.
Когда мы остановились возле ее подъезда, то еще долго болтали. Она рассказала, что ходила к подруге. Вернее, за продуктами, а то дома ничего не осталось, и зашла к подруге. Вообще, они вместе с ней квартиру снимают, но та пошла на выходные к родителям. Там и осталась, когда все случилось. У них никто не превратился в зомби, но бояться выходить наружу. Минут десять через дверь разговаривали. Так и не открыли. Боятся. А ей надоело сидеть взаперти. Решила пройтись. Знала бы про пастухов, то сидела бы дома.
Обменялись телефонами. Сказал, что может звонить, если понадобится помощь или опять увидит пастухов. Их распознать нетрудно. У них куртки одинаковые. Она пообещала, что обязательно позвонит. Посетовала, что продукты пришлось бросить, когда бежала от зомби. Съездили в ближайший магазин. Там пришлось парочку ходячих уложить. Это уже превратилось в обыденность. До этого там и без нас кто то поработал. Я увидел на полу пару трупов.
– Надеюсь, что теперь этот магаз будет безопасным. Если вдруг пойдешь, то в любом случае смотри в оба. Ходячие, зачастую, вылезают непонятно откуда, –сказал я на прощанье.
Договорились созвониться вечером.


Часть 4

Глава 1

Когда ехал домой, стал рассуждать, что для меня – студента, уничтожение зомби стало какой то обычной вещью. Я не отличаюсь особенными физическими данными, не владею единоборствами. Можно, конечно, все списать на талант, может в полиции или в армии мог бы сделать карьеру. Может! Но я хотел заниматься наукой. А сейчас занимаюсь тем, что просто необходимо в сложившихся обстоятельствах. И спасает только то, что ходячие медлительные. Долго соображают. Вся их сила в агрессии и массовости. Они очень опасны, когда их несколько. И чем их больше, тем меньше шансов выжить. Но мое конкурентное преимущество в борьбе за жизнь все же скорость мысли. Иначе говоря, наличие работающего мозга и всего, что вытекает из этого. Мозг контролирует и организует все процессы в организме.
Так, рассуждая, спокойно добрался до Высотки. Зайдя в квартиру, увидел на кухне Ника и Севу.
– Вот зашел в гости. Хоть поговорить есть в кем. А то Львовна только воспитывает. Она, кстати, меня еще в школе учила. Класснухой была. Вот с тех пор, видимо, считает, что мне непутевому сорокалетнему мужику надо это… Нравоучения читать. Да меня уже только могила исправит, – жаловался Сева. – А с другой стороны, она, конечно, права. Жена от меня ушла, работы толком нет, бухаю и все такое.
– Как нога? – спросил я.
– Хромаю, – махнул он рукой. – Как же так с Юлькой? – внезапно спросил он.
Я посмотрел на Ника. Тот с виноватым видом произнес:
– Я рассказал.
– Ну если рассказал, значит повторять больше незачем, – несколько резко сказал я.
Сева все понял.
– Хорошая она была девчонка. Только пацанка. Может помянуть надо? У меня фуфырик припрятан. А?
– Нет, Сева. Спасибо. Без меня.
Он засобирался домой. И уже в прихожке спросил:
– Новость то слыхал? Готовят эвакуацию. По телеку с утра талдычат.
Я опять посмотрел на Ника.
– Не успел тебе рассказать.
– Ладно, бывайте, – слышно было, как Сева захлопнул входную дверь.
Ник рассказал, что штаб МСЧ и Росгвардии объявили о предстоящей эвакуации.
– А потом будет зачистка. Город буду очищать от ходячих. Поэтому сказали всем, кто не вирус, выехать из города на специальных автобусах. Я так понял, что зачистка будет жесткая. Ну и чтоб не пострадали живые, то лучше убраться, – пересказывал обращение Ник. – Каждые два часа по телеку сообщают.
Я зашел в комнату. По телевизору как раз показывали карту города, подсвечивая коричневым районы города, сообщали места сбора и время, когда будут ждать автобусы. Места сбора обозначили пульсирующим красным кружком. Нас должны забрать с трех до четырех дня с остановки на Рябушинского.
Спросил у Ника, знает ли он где эта остановка? Если что то случится, то ему придется добираться самому. Он ответил, что этот район совсем не знает.
Настя жила в другом районе. Подумал, лучше ее забрать. Как она там одна пойдет? Мало ли. У нас район насчет ходячих гораздо спокойнее. Во всяком случае в последние день два. А у них попадаются. И довольно часто.
Я ей позвонил, как обещал и сообщил о готовящейся эвакуации.
– Ой, спасибо, Алекс.
– А телевизор ты не смотришь?
– Да что то он утомил. Я его даже не включаю.
– А интернет?
– Давно уже не была. Сутки, наверно точно.
– Не так то и давно. А чем занимаешься?
– Читаю. Всякие женские романы. Страсть, любовь и все такое.
– Герой спасающий девушку? – спросил я и тихо засмеялся.
– Ага, – весело подтвердила она. – Одного такого вот недавно встретила.
– Да что ты? Тебе, наверно, сказочно повезло. А я его знаю?
– Думаю, что вы знакомы, – хихикнула она.
– Угу, а если серьезно…
Рассказал о том, что понял из сообщения штабов. И предложил завтра утром забрать ее, чтобы потом вместе сесть на автобус. Ей эта идея понравилась.
– Ну, вот видишь! – вдруг рядом появилась Юлька, когда отключил телефон. – Жизнь налаживается?
– Сложно сказать, – в тон ей ответил я.
– Она красивая? – в голосе Юльки прозвучали нотки заинтересованности. Даже, наверно, ревности.
– Симпатичная.
– Почему из тебя клещами все тянуть надо? Как она выглядит, что ты про нее думаешь и все такое, – потребовала Юлька. – Не тупи, Алекс.
– Юль! – недовольно проговорил я. – Ты плод моего воображения. Материализованный образ погибшей девушки. К которой я очень сильно эмоционально привязан. Ты лучше меня знаешь, что творится в моем мозгу.
– Тебе, что трудно? Ну, Алекс! – тоном капризной принцессы заговорила она.
– Ну, у нее длинные темные волосы. Тонкие изогнутые брови. Глаза карии, – вспоминал я. – Когда она удивляется, то слегка морщит лоб. Ростом с тебя.
– Она тебе нравится?
– Юля, мне нравятся красивые девушки. Я молодой чувак, у которого с головой все в порядке.
– Угу, – иронично закивала она головой и показала пальцем на себя.
– Ну, да, – согласился я. – Не все в порядке. Чердак в последнее время протекает.
– О! Ник, – сказала Юлька и кивнула в сторону двери. – Передавай ему привет.
Я повернул голову. Ник стоял в дверях и смотрел на меня.
– С Юлей разговариваешь?
– Можно и так сказать. С собственными фантазиями.
– Мой папка, когда белочку ловил, тоже всякое говорил. Но он верил, что это правда. А у тебя не так. Ты трезвый и понимаешь, что это просто твои фантазии.
– Ну, ты тоже сравнил.
– Так похоже очень.
– Иногда человеку надо поговорить с самим собой.
– Появится еще раз, передавай привет. Пусть ко мне тоже приходит. Я приведений хоть и боюсь, но если это будет Юля, то нормально.
– Ну, ты юморист, Ник! – я заулыбался. – Лучше к эвакуации подготовься. Завтра пойдем. Может наконец все это безобразие кончится и вернется нормальная жизнь.
«Хотя едва ли, все уже не будет, как раньше, – подумал я. – То, что случилось оставит на нас на всех свой отпечаток.»
***
Давно так хорошо не высыпался. Даже проснулся в отличном настроении, что в последнее время было редкостью. Когда еще учился на первом курсе универа, одна девушка про меня сказала, что я депрессивный чувак. Наверно, так он и есть. Я тогда был уверен, что хорошее настроение явление редкое, как праздник.
Быстро выпив кофе, позвонил Насте. Она ответила мне заспанным голосом.
– Скоро буду, – сказал я.
– Хорошо. Но не торопись. Я еще не проснулась.
Посоветовал ей просыпаться, пока еду. Она вздохнула, сказав хорошо и отключилась.
Ник напросился со мной. Сказал, что ему надоело сидеть взаперти. И ничего страшного, если он посидит в машине. Никакие ходячие до него не доберутся.
Я согласился. И мы поехали по утреннему городу. Впервые за несколько дней я увидел несколько человек, которые курили на балконах домов, которые мы проезжали. Ник высовывал руку в открытое окно и махал им. Парочка даже помахали в ответ. На встречу попался белый седан, который моргнул нам фарами.
Несмотря на это, улицы были так же пустынны, как раньше. Встретили по дороге несколько ходячих. Они стали сильно отличаться от людей не только походкой. Темно серые, местами черные лица, одежда, как правило, висела лохмотьями. Следы разложения плоти стали сильно заметны.
Возле одного мы притормозили. Я хотел получше разглядеть. Тот, издавая булькающие шипящие звуки пытался достать меня своими скрюченными пальцами через закрытое стекло машины.
Отъехав назад, вдавил педаль газа в пол и сшиб этого его. Удар был сильный, аутлендер задел его краем. И ходячий отлетел, ударившись в дерево у дороги. Наверно, это сломало ему позвоночник. Я притормозил, глядя в зеркало заднего вида.
Ходячий пытался ползти на руках в направлении внедорожника. Я дал задний ход и переехал его. Потом еще раз уже двигаясь вперед. В зеркале заднего вида увидел, что от головы ходячего осталась только розово красная каша.
Жалости не было. Сожаления не было. Это был мертвец. Он никогда уже не станет человеком. И, возможно, уничтожив его, я спас кому то жизнь.
Одно было плохо. Это привело в восторг Ника. Он сказал, что как в GTA. Я промолчал. Подумал, что лучше обсудить все это в другое время. И меня это немного отрезвило. Понял, ответственен за то, что делаю. Ник еще пацан и может многое неправильно понять. Борьба с ходячими – это способ защиты людей от гибели, которую они несли. Это не сафари, как воспринимают всякие отморозки типа Стаса. Это борьба за выживание.
Несколько раз слышали машину с громкоговорителем, которая раскатывала по городу и всем сообщала об эвакуации. Скорее всего, она была не одна. Мало ли, человек может и не смотреть телевизор, не просматривать информацию в интернете, не слушать радио. Старики, например. Один раз даже такая машина попалась навстречу. Обычный грузовик с колонками, который двигался со скорость пешехода.
Я не стал заходить к Насте. Ждал вместе с Ником в машине. Минут, наверно, двадцать прождали. При этом на каждый мой звонок с предложением поторопиться, она отвечала, что сейчас, еще пару минут.
Доставив Ника и Настю на квартиру в Высотке, в одиночестве поехал колесить по городу. Рассчитывал до эвакуации найти пастухов. Но вот что интересно, видел толпы ходячих, которые двигались в различных направлениях, но пастухов не встретил ни разу.
Наблюдая за толпами зомби, пришел к выводу, что их собирают и направляют именно к пункту сбора. Я менял районы, но, как только наталкивался на ходячих, запускал карту штабов, которую они разместили у себя на сайте, опять направление толпы зомби совпадало с направлением пункта сбора.
– Вот твари! – вслух выругался я.
Прокатившись немного в направлении одного из пунктов, увидел несколько человек с вещами, которые двигались по улице. Подъехав, сказал, что им надо поторопиться, так как позади целая толпа ходячих. Они просили их подвезти. Я соврал, что у меня срочное дело и нет времени. Опять поехал навстречу толпе. Ходячие медленно продолжали двигаться по улице.
Но где пастухи? Наверняка, это они задали направление. Может видят внедорожник и прячутся? Раненый мной пастух все рассказал своим? И тут меня посетила мысль, а что, если привлечь внимание ходячих и изменить направление их движения?
Развернулся перед толпой и двигаясь медленно начал сигналить. Судя по рыку, который издавали ходячие, они меня заметили. На ближайшем перекрестке, свернул налево, увлекая за собой. Сработало. Первые ряды ходячих повернули. Остальные потянутся за ними.
И в этот момент из подворотни выскочил пастух и бросил что то под колеса внедорожника. Я еще проехал несколько метров, когда передок машины накренило вправо. Послышались шлепающие звуки. Почувствовал сильную вибрацию руля и внедорожник повело в сторону. Следом заднее колесо тоже резко спустило. Машину повело еще сильнее и она, подскочив на бордюре врезалась в дерево. Скорость была небольшая. Но я, как только увидел повернувшую за мной толпу, поддал газа, чтобы, отъехав выследить пастухов. Они наверняка попытаются вернуть ходячих на прежний маршрут.
При ударе меня кинуло на руль. И он сдержал удар головой о лобовое стекло. Сознание не потерял, но приложился прилично. Болела голова, и болела грудь. Двигаться мог. Ходячие шли в моем направлении. До внедорожника оставалось метров десять. «Надо выбираться,» – подумал я. Попытался дать задний ход, но внедорожник спущенным колесами просто закапывался глубже к газон. Может, раскачивая машину вперед назад, я бы как то выбрался. При этом, перескочил канаву для сбора дождевой воды, но пытаясь выбраться и другим передним колесом попал туда. Обычно такие стоки закрывают решетками, но здесь ее не было. Внедорожник плотно сел. Придется бежать.
Выскочил из машины и кинулся в ближайший двор. И тут услышал стук. Пастухи возвращали толпу на прежний маршрут. Значит надо вернуться на улицу, чтобы увидеть стучащего. Мне осталось несколько метров до угла дома. И тут передо мной упал кирпич, расколовшись на несколько частей. Я чуть не запнулся о него. Повезло, что бросающий не рассчитал скорость. Но это заставило меня прижаться к стене. У него может быть много кирпичей и меткость может резко возрасти.
Передо мной с грохотом упал кусок кровельного железа. Я в два прыжка оказался под козырьком подъезда. Высунул руку с карабином, и наобум не целясь, выстрелил вверх, в надежде напугать бросающего. И побежал прямо через двор подальше от крыши. Потом резко развернулся, вскинув карабин, стал глазами искать того, кто пытался убить меня. Но увидел, как пастух в грязно зеленой куртке исчезает в окне, ведущем на крышу. Я нажал на спуск. Пуля попала в деревянную раму окна, который служил выходом на крышу. Старые добрые трехэтажки. «Черт! Восемь, – отметил я количество оставшихся патронов. – Дом стоит углом, четыре подъезда, четыре выхода на крышу, – прикинул я. – Смысла бежать в подъезд никакого. Он легко может выскочить в любом их четырех. Не исключено, что он за мной наблюдает, а значит у него преимущество.» Надо охотится за тем, кто стуком направляет толпу.
Я побежал дворами. Пришлось перелазить через забор. Увидел между домами идущую покорную толпу. Надо опередить. Побежал дальше.
Так! Стук где то рядом. Пробежав вперед еще метров десять, я выбежал на улицу, перпендикулярную той, где шли ходячие. Быстро пробежав несколько метров, выскочил на перекресток.
Увидев меня, пастух кинулся в подворотню.
– Похоже их стало больше! – отметил я вслух, быстро обдумывая, как можно выйти наперерез сбежавшему.
Резкая боль в плече заставила меня вскрикнуть. Я почувствовал дуновение ветра и краем глаза заметил движение справа. Повернувшись, увидел удаляющегося в куртке пастуха велосипедиста. В левой руке у него было бита. Ею он меня, похоже и огрел. Хорошо, что не по голове. Но кисть левой руки немного онемела. Странно, что кисть, так как рука с болью, но все же поднималась. Видимо, удар пришелся по какой то точке. Немота быстро проходила. Я вскинул карабин, подперев его локтем левой руки, прицелился. Зеленая куртка мелькнула в перекрестии прицела. Нажал на спуск и увидел, как пуля выбила небольшой фонтанчик крови.
Велосипедист упал. Я, несмотря на боль, бегом двинулся к нему. Он был жив. Красное пятно покрывало плечо. «Один один», – подумал я.
Увидев меня, пастух, закрываясь здоровой рукой закричал:
– Не надо, не стреляй! Прошу!
– Где Дэн? – спросил я.
– Не знаю! – крикнул он. – Правда не знаю.
– Последний раз спрашиваю, – говоря это прицелился ему в голову. – Где Дэн?
– Не зна… – он не успел досказать. Выстрел разнесся эхом по пустой улице. Но я не стал добивать его. В последний момент слегка сдвинул ствол, и пуля попала в газон в паре сантиметров от его головы. Пастух от страха и боли молча хватал ртом воздух глядя на меня широко раскрытыми глазами.
Я тихо прошептал:
– В следующий раз я тебя убью.
Не хотел уподобляться этим мразям. Этот уже получил свой урок.
Состояние не позволяло продолжать охоту. Тем более, что свое хорошее преимущество – внедорожник, я уже использовать не мог.
– Дэн! – закричал я. – слышишь меня? Ты следующий!
Слова эхом полетели, отражаясь от стен домов. Почему следующий? Наверно, это должно было прозвучать зловеще. Ну, да и фиг с ним.
Перекресток пересекали ходячие. Несколько свернули в мою сторону. Надо убираться поскорее. Тем более, что пора возвращаться домой и сопроводить Ника с Настей к месту эвакуации.
Закинул карабин за спину. Он неудобно расположился поверх рюкзака, который я предусмотрительно захватил из внедорожника. Но держится и ладно. Поднял велосипед пастуха. Нормальный горный велик. Не какой нибудь городской с одной скоростью и корзинкой спереди. Осмотрел его. Вроде, в рабочем состоянии. Значит, можно отправляться.
Вспомнил слова моей бабушки: «Лучше медленно ехать, чем быстро идти». Преимущества транспорта понял именно сейчас, когда была задача передвигаться быстро и на большие расстояния. В этом случае даже скорость велосипеда предпочтительнее пешего хода. Все же в три четыре раза быстрее. Это если ехать не торопясь.
Давненько не катался. Но если когда то научился, то уже не забудешь. Просто надо привыкнуть к конкретной модели.
***
Добрался до дома без проблем. Но с непривычки, мое седалище болело и онемел пах. Наверно посадка неправильная. Периодически ехал, привстав на педалях.
Посмотрев время на телефоне, понял, что уже пора выдвигаться к месту эвакуации. Позвонил Насте и сказал, что жду их внизу. Она пробурчала в ответ:
– Да, да. Мы уже собрались. Сейчас спустимся.
«Ну надо же, какие дисциплинированные. Но это скорее всего благодаря Нику,» – подумал я. Ник действительно был исполнительным и ответственным пареньком. Чего не скажешь о Насте. У нее как то все по наитию и стихийно. Я ее даже мысленно сравнил с кошками. Они живут сиюминутными идеями. Только что она шла в комнату, тут раз! Что то переключилось, и она пошла в кухню. Захотелось прямо сейчас лежать, лежит. Захотелось прямо сейчас играть, играет. Так же и Настя. Но мне так показалось за время нашего короткого знакомства, девчонка она хорошая. Не злобная фурия. Не требует к себе постоянного внимания. О ней начинаешь заботиться, как то незаметно для себя. О Нике заботишься с пониманием, что он еще пацан. А о Насте просто делаешь. Наверно просто хочется сделать ей приятное. Она сама человек, который не навязывает своего мнения. Но и серой мышкой ее не назовешь. Иногда проскакивают и жесткие нотки, выдающие ее непростой характер. В общем время покажет.
– Думаешь покажет? – Юлька присела на лавку рядом со мной.
– Ты ревнуешь? – спросил я.
– А почему бы и нет?
– Некрасиво вопросом на вопрос отвечать. Раньше не замечал, чтоб ты меня ревновала.
– Во первых, повода не было, а во вторых, я бы сейчас сидела рядом не в виде визуализированного образа, а в нормальном физическом состоянии.
– Ты хочешь сказать, что в этом виноват я? Меня, итак, эта мысль постоянно грызет.
– Вот как раз ты и не виноват. Случилось то, что случилось. Я уже в который раз тебе это говорю.
– А что тогда?
– Тебе надо меня выкинуть из головы.
– Не получается, Юль.
– Ты ведь понимаешь, что разговариваешь со мной вслух? Люди это расценят как то, что у тебя крыша поехала. Начнут опасаться, сторониться.
– Они всегда меня сторонились.
– Но это ты сам себе, конечно придумал. Меньше людей вокруг, меньше проблем. Тебе просто всегда так было удобнее. Признайся.
– Это правда, – вслух проговорил я.
– Потому что ты был неуверенным в себе человеком. Уверенный человек просто не обращает внимания на то, сколько вокруг него человек, сколько его любят, а сколько ненавидят. Он делает то, что должен, живет, так, как считает достойным. И помогая другим ты становишься увереннее в себе. В разумных пределах, конечно.
– Опять ты меня учишь жизни?
– А кто ж тебя еще научит, если не ты сам? Пусть даже через мой образ. Просто мне ты почему то больше доверяешь, чем самому себе.
Она прислушалась.
– О! Твои идут, – улыбнулась Юлька и растворилась в воздухе.
«Твои», – с иронией подумал я.
В этот момент распахнулась подъездная дверь и щурясь из за яркого летнего солнца, появились Настя с Ником.
– Придется идти пешком. Машины больше нет, – предупредил я.
– Как нет? – спросила Настя.
Я расценил этот вопрос скорее риторическим и поэтому проигнорировал.
На месте сбора уже находилось приличное количество жителей. Когда мы подошли, то люди в камуфляже и синей форме МЧС первым делом изъяли у меня карабин, спросили какое еще оружие есть, записали наши фамилии. Спросили, есть ли документы, удостоверяющие личность. Мы ответили, что да, все нормально. Подошедшая женщина в белом халате бегло осмотрела нас и кивнула мчснику, мол, все в порядке. Тогда он тоном, не терпящим возражений, сказал:
– Ребенка в автобус, сами в грузовик. Не задерживайте.
– Я хочу быть со своим братом, – заявил Ник, показывая на меня.
– Хорошо, – ответил мчсовец и отвернулся.
Разместившись в зилке военного образца с крытым брезентом кузовом, я вдруг вспомнил про Севу и Екатерину Львовну. Их нигде не было видно.
Достав телефон, набрал номер. Сева ответил на мой звонок.
– Да у меня нога разболелась. Ну ее ходить еще. Да и Львовна сказала, что старая и пешком не дойдет. А мне что? Нести ее? Мы решили все это переждать дома.
– Это плохая идея! – сказал я, спрыгивая на землю.
– Ты куда? – спросила Настя.
– Сидите здесь. Я сейчас, – ответил, пряча телефон.
Подойдя к мчсовцу спросил во сколько завтра начнется зачистка. Он ответил, что назначено на девять ноль ноль.
– То есть до этого можно еще заявиться на блокпост?
Тот пожал плечами.
– Там остались люди, которые не могут ходить. Их как то можно забрать?
Он посмотрел мельком на меня и отвернулся к очереди на эвакуацию и проговорил, но так чтоб только мне было слышно:
– Нет у меня людей, отправить за ними. Понимаешь?
Потом наклонился ближе ко мне и тихо произнес:
– Обнаружили две большие толпы носителей. Движутся к нам. В десяти минутах ходьбы. Времени нет. Надо эвакуировать тех, кто пришел.
– Я возвращаюсь.
– Дело твое, – сказал он.
Я подбежал к кузову зилка и сказал Насте с Ником, что возвращаюсь. Есть дело.
– Должен вернуться. Я вас найду. Поняли? – перекрикивая других сказал я. – Найду.
Подбежав к месту, где на брезенте среди изъятых охотничьих ружей лежал карабин Гриба, обратился к росгрвардейцу:
– Мне надо вернуться. Там люди. Они не могут идти. Одни без защиты. Что надо сделать, чтобы они не пострадали?
Он с секунду оценивал меня.
– Пусть сидят в квартире, а на двери напишут: здесь есть живые. Понял?
Я кивнул.
– Карабин вернете? – спросил я.
– Сейчас нет. Не могу. На месте расселения обратишься на склад с документами права владения. Сейчас нет.

Глава 2

Я направился быстрым шагом обратно. Только свернул за угол, меня догнал Ник.
– Иди обратно! – сказал я ему.
– Не пойду.
– У меня дела.
– Значит и у меня тоже.
Я схватил его за руку и практически потащил обратно. Но выйдя к месту сбора, увидел, что колонна уже отправилась. Делать было нечего.
– Пойдем, – сказал ему. Я был зол, как никогда. Поэтому до самого дома шли молча.
Зайдя к Севе, рассказал, что надо сделать. У него оказалась банка с краской для пола, осталось еще с ремонта..
– Надеюсь не высохла, – проговорил он, подцепляя крышку ножом.
Краска была в порядке. Мы написали на двери его и Екатерины Львовны: здесь есть живые. Как посоветовал росгвардеец. Сева сказал, что мне надо все же отвести пацана на блок пост. Да и самому лучше туда идти. А с ними тут все будет нормально.
Я полночи думал, что делать. Либо отсидеться в квартире, либо действительно отправиться самостоятельно к блокпосту. Решил все же идти с первыми лучами солнца. Что это будет за зачистка, непонятно. Безопаснее быть сейчас вне города. Наверно. Сомнения боролись со здравым смыслом. Идти надо. Надеялся на свой опыт выживания в городских условиях в последние дни.
Дома выяснилось, что Ник спрятал наган прадеда в квартире. И решил вернуться за ним. Вот она настоящая причина, почему он не уехал со всеми. Хитрец!
Утром попрощавшись с Севой и его соседкой, мы с Ником отправились в путь. Я шел, все время озираясь и ища возможного пути к отходу, если вдруг появятся ходячие. Больше часа прошли спокойно. Я даже расслабился. Подумал, что нам удастся без проблем дойти до места.
Вышли на прямую улицу, в конце которой по показаниям телефонного навигатора уже блокпост, когда за спиной услышал громкий стук. Обернувшись, увидел вдалеке толпу ходячих. Примерно метров в пятидесяти пастух в своей грязно зеленой куртке и капюшоне стучал по железным подоконникам. Толпа ходячих явно ускорялась. Еще немного и они перейдут на бег.
Пастух посмотрел на нас с Ником. И откинул капюшон. Это Дэн! Он провел большим пальцем по горлу и указал на нас. Потом исчез в проходе между домами.
Я заметил, что Ник достал из рюкзака прадедовский наган и неожиданно для меня бросился за ним.
– Стой! Ты куда? Ник!
Но он не слушал. Толпа приближающихся зомби услышав мой крик заклокотала.
Ник все же решил догнать Дэна. И наган в руке однозначно давал понять, что он настроен серьезно. Я кинулся следом и настиг его во дворе. Прямо у входа строящейся многоэтажки. Остановил, схватив за плечо.
– Пусти! Он забежал туда! – Ник указал на подъезд новостройки. Сейчас так часто делают: застраивают небольшие пустыри, окруженные старыми пятиэтажками новыми зданиями.
– Ты не лезь. Понял? – потребовал я.
– Угу, – как то разочарованно произнес Ник.
Я осторожно зашел в подъезд. Сразу почувствовал запах извести и цемента. «Надо было хоть пистолет у Ника забрать», – мелькнула мысль. Дэн стоял на площадке второго этажа. Увидев меня, он произнес:
– Думал, пацан первый забежит.
– Приятная для тебя неожиданность?
– Еще бы! – усмехнулся Дэн. – Я смотрю, ты себя супергероем вообразил? Днем он студент, а ночью борется со злом? Только мы не зло. Зло – это такие, как ты.
Говоря это, он достал из кармана нож выкидуху. Лезвие вылетело вперед и зафиксировалось с щелчком.
– А ты думал, что я дам себя так просто убить? – произнес Дэн, пристально глядя на меня.
Я не отвечал. Наблюдал за его действиями. Мы оба с ним, конечно, бойцы еще те. Со стороны, наверно, это казалось, будто два бабуина не поделили банан.
Он сделал выпад, но я отскочил и лезвие пролетело в нескольких сантиметрах от меня. Я сделал шаг назад и споткнувшись, чуть не упал. Успел схватиться за малярные леса. Был уверен, что Дэн воспользуется этим и сделает еще один выпад. Но в этот момент услышал голос Ника:
– Стой!
Ник был в паре шагов от Дэна. Он, держа наган, целился в пастуха. Попытался в него выстрелить, но что то было не так. Я заметил, что курок не взведен. Ник в запале просто забыл об этом.
Дэн быстро схватил его за руку с пистолетом, а правой занес нож. Я нащупал доску на малярных лесах и не глядя торцом ударил Дэна в лицо. Тот взвыл и ослабил хватку. Ник этим воспользовался и вырвался. Я нанес второй удар, то он закрылся левой рукой и откинул доску в сторону. Я краем глаза заметил, что он готовится к выпаду. Правую руку с ножом он уже отводил назад, когда я со всей дури, насколько мог ударил его по руке доской сверху. Удар пришелся на пару сантиметров выше кисти. Видимо попал в болевую точку.
Нож звякнул лезвием, упав на бетонный пол. Дэн как то зашипел от боли, при этом издавая горловой звук, и схватился за ушибленное место. На долю секунды увидел его растерянное лицо.
Он повернулся и бросился бежать в ближайшую квартиру. Вслед ему раздались подряд несколько выстрелов. Ник сообразил взвести курок и высадил весь барабан. Но все мимо.
Я бросился за Дэном. Если честно, то просто хотел его скрутить и доставить на блокпост. Пусть с ним там разбираются, судят по закону. Но не собирался дать ему уйти. Ни за что!
Догнав его в квартире, когда он уже переступал порог балкона, я схватил за одежду и с силой рванул на себя. Он споткнулся о порог, и мы вместе вылетели на балкон. «Ограждений нет», – мелькнула мысль. И Дэн, вдруг пытаясь остановиться на краю, замахал руками, а я, не успев затормозить с разбегу врезался в него, и мы полетели вниз. Это единственное, что я помнил. Потом наступила темнота.
***
Дальше мне все рассказал Ник. Он забежал следом и видел, как мы оба рухнули. Подошел к краю балкона. Я лежал без сознания. Но мне еще повезло, так как Дэн напоролся на торчащую арматуру, которая пробила его грудь насквозь.
Ник быстро спустился.
– Алекс, Алекс, – позвал он.
Но я не отвечал. Он попытался меня тащить к подъезду, чтобы там спрятаться, так как увидел в пространстве между домами, как толпа ходячих двигалась мимо по улице. Но тащить было тяжело. К тому же вспомнил, что при сотрясении мозга, человека лучше не трогать. Это им на ОБЖ рассказывали. А падение с такой высоты вполне могла привести к сотрясению.
В этот момент раздался шум тракторов. В пространстве между домами Ник увидел, что грейдеры оттесняют лопатами отвалами ходячих. Отъезжают назад. А зомби косят пулеметами бойцы гвардии. Потом грейдеры двигались дальше. Тех, которые оставались после грейдеров, группа военных добивала и свалив в кучу, сжигала прямо на улице.
Ник поднял глаза к небу и увидел много столбов дыма. Зачистка шла по всей окраине.
Во двор зашла группа военных. Они быстро разделались с несколькими ходячими, которых грейдер выдавил внутрь двора.
Ник кинулся к ближайшему бойцу.
– Дяденька, дяденька! Нужна помощь!
Тот посмотрел на него несколько удивленно. Откуда тут этот пацан? Потом жестом подозвал другого и приказал:
– Разберись!
Ник объяснил, что там я без сознания. Боец склонился надо мной, проверил пульс.
– Дышит.
Заговорил в рацию:
– Нужна медпомощь. Улица… Номера домов… Внутри новостройка. Человек без сознания. Падение с высоты два метра.
Потом спросил у Ника:
– Кто он тебе?
– Брат, – соврал Ник.
Боец сказал Нику никуда не уходить и дождаться медиков. А сам двинулся вслед своим товарищами.
Ник встретил приехавшую скорую. Медики быстро осмотрели меня на предмет укусов. Положили на носилки и погрузил в машину. Потом осмотрели Ника. Сообщили, что тоже в порядке. Сказали лезть в следом. Подошли к Дэну. Ник услышал:
– Этот двухсотый. Разберемся потом.
В машине человек в комбинезоне шурша одеждой протянул Нику респиратор.
– Одень. Местами такой смрад, что дышать нечем. Много трупов сжигают.
***
В те моменты, когда Ник пытался меня тащить, потом общался с росгвардейцами, ждал скорую, сопровождал, в моем сознании происходило нечто.
После падения, как только потерял сознание, наступила темнота, которая сменилась светом и красивым пейзажем. Я оглянулся. Вокруг горы, на склоне одной из них сидели мы с Юлькой.
– Ну, что супергерой, как дела? – спросила она.
– Все? Это Рай? – поинтересовался у нее оглядываясь по сторонам.
Мы сидели на уровне облаков. Вдали видны снежные вершины, внизу зеленый лес и поля. Как ни странно, ветра не было и дышалось легко. Яркое солнце грело щеку.
– В смысле? – удивленно спросила она.
– Ну, я умер? Вот ты опять отвечаешь вопросом на вопрос.
– А! – вдруг рассмеялась Юлька. – Нет. Живи и мучайся, – в ее голосе звучала привычная ирония. – Ты без сознания. Тебя везут в медпалатку за блокпостом. Жить будешь.
– А это что? – я развел руки в сторону, показывая окружающую красоту.
– Это иллюзия. Я для тебя сделала. Нравится?
– Угу. Красиво. А зачем?
– Догадайся с трех раз, – предложила она.
Я знал, что это ее обычная фраза. Риторическая. Поэтому гадать и не собирался.
– Сама догадайся.
– Какие мы злые, – хмыкнула Юлька.
– Мы?
– Хорошо, ты. Теперь только ты. Пришло время прощаться. Больше я не появлюсь в твоем мутном сознании.
– Жаль, – сказал я, понимая, что тут ничего не поделаешь. – А может останешься?
– Нееет! – иронично протянула она. – Я что должна с тобой возиться бесконечно? Ты взрослый человек. Можешь позаботиться о себе сам. Ты отличный парень.
Повисло молчание. Я не знал, что тут нужно сказать.
– Да ничего не надо говорить, – произнесла она.
– Ну, да. Ты, итак, все знаешь. Ты же плод моего воображения.
– Можно и так сказать. А можно сказать, что я – твой ангел хранитель.
– Прикольно, – со вздохом проговорил я. – У меня есть свой ангел хранитель.
– Был. И очень хороший, – она подняла палец вверх. Потом вдруг стала серьезной и произнесла: – Ладно, мне пора. Прощай. Береги себя.
Вдруг в пространстве появилась белая лестница и первая ступенька остановилась прямо перед ногами Юльки.
Она ступила на нее и стала подниматься.
– Это лестница на небеса? Как у Led Zeppelin? – спросил я ей вдогонку.
– Это путь в никуда. Не морочь себе голову. Я просто исчезну и все. Лестница и эти горы, все для того, чтобы прощание было красивым. Я ведь не могла так просто уйти. Ты же понимаешь.
– Юль, останься! – пытался крикнуть я. Но что то сдавило грудь. Казалось, что я сейчас задохнусь.
Она обернулась последний раз. Улыбнулась и помахала рукой. Лестница стала удаляться прямо с поднимающейся Юлькой. Превратилась в белую точку и исчезла совсем.
Я открыл глаза. Состояние ватное. Фокус зрения не сразу свелся. Но спустя пару секунд, стал ясно видеть детали. Госпитальная палатка.
– О! Очнулся, – обрадовался Ник. – Я упросил меня тут оставить, подежурить возле тебя. Сказал, что твой брат и не хочу никуда уходить. Они поверили.
– Это хорошо, – через силу сказал я.
– Если честно, то уходил на обед и ужин. А еще ношу еду тем, кто тут лежит. Волонтерю. Ты как?
– Нормально, – тихо ответил я.
– Нормально хорошо или нормально плохо?
– Скорее второе.
– Настю видел. Она помогает в соседней палатке. Периодически забегает. Надо ее обрадовать, что ты очнулся. И доктора позвать.
– Не торопись. У них дел хватает. Я живой и хорошо.
– Да это просто круто! – сказал Ник весело.
– Дэн? – спросил я.
– Готов. Он упал на железяку. Проткнул легкое, наверно. Помер быстро. Кровищи было целая лужа. Скорая за тобой приехала, он уже готов. Как сказал врач, пульса нет. А! – вспомнил он. – Следак хотел с тобой поговорить. Я тут в одной палатке, эта а а… приемной травматологии, увидел того пастуха, который в соседнем подъезде живет. Жил. У него нога ранена. Я полицейскому про него рассказал и видео показал. Его арестовали. Я все, что знал следователю сообщил. Теперь, он с тобой хочет поговорить.
– Ясно, – сказал я.
Вход в палатку перекрыла пара фигур.
– Вон он, – услышал голос Ярика.
– Сюда нельзя, – девушка в халате преградила им дорогу.
– Да мы быстро проведаем и уйдем, – услышал голос Ксю.
– Пустите их, пожалуйста, – попросил я.
Девушка в белом халате разрешила буквально на пару минут зайти.
– Здорова, братан! Жив? – спросил Ярик.
– Как себя чувствуешь? – вместе с ним в одни голос спросила Ксю.
– Не дождетесь, – проговорил я.
– Шутит? – непонимающе спросила Ксю у Ярика.
– Шутит, – кивнул Ярик.
– Рад вас видеть, – произнес я.
Ярик в ответ сказал, что они тоже рады. Ксю сокрушалась, мол, как же так, что случилось и так далее. Я ответил, что потом расскажу.
Девушка в халате сообщила, пора уходить. Ярик ответил, что хорошо. Потом наклонился ко мне и тихо произнес:
– Про Стаса лучше молчать. Пусть это все там остается. Мой тебе совет. Удачи.
Потом выпрямился и сказал:
– Завтра зайдем. Да, Ксю?
Та кивнула.
– Спасибо, – чуть шевеля губами поблагодарил я.
Вечером забежала Настя. Сказала, что еле вырвалась. То одно, то другое. Долго с ней разговаривали. Она сказала, что зачистка города все еще идет. С Ником звонили Севе. До них еще не добрались. Сидят взаперти. Продукты заканчиваются. Быстрее бы уж все завершилось.
– Я ему сказала, чтоб звонили. У Екатерины Львовны лекарства могут закончится. Мало ли. Попробуем что нибудь сделать. Может спецгруппу удастся отправить, – рассказывала она.
Потом ее окликнули, и она убежала. Ник тоже по делам носился. Деловые все такие.
Утром пришел следователь. Круглое красноватое лицо, короткая стрижка, коренастый, но уж очень усталый.
– Не удалось поспать. Работы просто вал, – пожаловался он.
Записал мои показания про пастухов. Сказал, что личность монаха установили.
– Рецидивист. Аферюга еще тот. Два срока у него. Мотивы пока неясны. Будем работать. По всем блокпостам ориентировку разбросали. Ты лежи, набирайся сил. Завтра еще зайду. Расскажешь мне про подстреленного пастуха подробнее.
Я закрыл глаза. Врач настаивал, что мне нужен покой. Какой тут, нафиг, покой? Одно беспокойство.
Январь – март 2022 г.