Любить или не любить?

Любить или не любить? Ида только что открыла глаза, и эта фраза выплыла из её сна. И сразу последовал оттуда ответ на возникший вопрос — конечно, любить.
Но что же ей снилось? Ида попробовала напрячься, но ничего более не вспомнила. Никакие другие обрывки сна ей не приходили на ум. Так почему же возник этот вопрос? И такой ответ?
Конечно, вопрос был как одна из вариаций общеизвестного «быть или не быть?». Но нет, это почему-то не вязалось с настроением, которое осталось после сна. Конечно, любить. Что? Кого? Вероятно, всё вокруг — солнце, лето, цветы, дочку, родителей.

Пятница, пора на работу, но можно ещё немного поваляться. Вспомнилось, как их, школьников, возили на экскурсию на телестудию, и там оператор разрешил детям повыступать перед камерой. Ты выступаешь, а рядом тебя по телевизору показывают. Не на всю страну, конечно. Но некоторые, всё равно, побоялись. А семиклассница Ида вышла и с видом глубочайшего разочарования от жизни прочитала в камеру своё любимое, лермонтовское: «…Любить, но кого же? На время не стоит труда, а вечно любить невозможно…». Потом вспоминала и фыркала. Артистка!
Любить или не любить?..

День прошёл без эксцессов, после работы она завернула в центр за какими-то документами. Теперь надо ехать домой, на Сокол, торчать в пробках. И тут она почувствовала безмерную пятничную усталость. Ида притормозила возле знакомой кофейни, купила там кофе на вынос и села передохнуть на скамейку. Сделала дежурный звонок родителям — всё нормально. Мама сказала, что распустилась первая роза:
- Хочешь, я пришлю тебе её фото?
- Как хочешь, но я больше люблю реальные розы смотреть.
- Так приезжай, я тебе её срежу.
- Нет, потом, позже, сейчас не могу, дела.
- Хорошо, приезжай, когда сможешь.

Однажды отец сказал Иде:
- Если ты согласна таскать горшки из-под мамы, то можешь говорить ей всё.
У матери после бурного развода дочери и раздирания родителями внучки-подростка случились два инсульта. После этих слов отца Ида ничего не стала рассказывать родителям. Всё хорошо с той и другой стороны — и ладно.
Позвонила дочь, первокурсница, отцом отселённая от матери в съёмную квартиру:
- Мам, перешли денег, мы в кафешку после зачёта пойдём.
Переслала.

«Любить или не любить?» — пронеслись в её голове остатки сна.
Ида усмехнулась. Потягивая свой любимый напиток, рассеяно оглядывалась вокруг.

Вот из кафе вышел мужчина, что-то суёт в пакет, но промахнулся. Пытаясь поднять упавшее, неосторожно пнул его и загнал до самой скамейки Иды. Женщина поморщилась, отвернулась. Мужчина подошёл и с извинениями поднял какую-то коробочку. Она милостиво улыбнулась ему. Что-то знакомое было в его лице. И он, похоже, узнал её:
- Ах, это Вы? Здравствуйте! Ида… Ида…
- Георгиевна. Здравствуйте, Андрей Николаевич! Я Вас тоже сразу узнала. Рада видеть Вас.
- Разрешите? — Андрей Николаевич указал рукой на скамью.
- Конечно, — ответила Ида и слегка отодвинулась, хотя места было достаточно.
- Как Вам живётся-работается? — Спросил он Иду на правах старшего коллеги и бывшего оппонента по её диссертации.
- Спасибо, всё нормально! — Ответила Ида и добавила. — Я помню, какой Вы были замечательный оппонент. Я Вам так была благодарна! А у Вас как дела? Там же работаете?
- Там же. Только ведь наш институт объединили с другим, Вы, наверное, знаете.
- Знаю. Я тоже сменила ряд работ. Теперь с недавнего времени на новой, прежняя закрылась, под давлением собственных санкций, — усмехнулась Ида.
- Понятно. А выходное пособие хоть дали?
- С трудом. Всё надеялись, что сама уйду, не выдержу неопределённости, как одна наша сотрудница. Противно было ещё узнать из документов, что перед увольнением мой начальник успел меня обокрасть. Не хочу об этом.

Иде вспомнилось, как на банкете после защиты диссертации её руководитель с каким-то полуревнивым чувством посадил их рядом, и Андрей Николаевич, расслабившийся после выпитого, стал горячо ей жаловаться на то, что жена от него уходит, забирая дочь, что она его никогда не любила, а только какую-то выгоду искала, что ей всего было мало и её родителям — тоже.
Ида слушала этого симпатичного интеллигентного молодого профессора с мягкими приятными чертами лица, с аккуратной причёской слегка вьющихся  тёмно-русых волос и не могла понять, как такого человека можно было не любить? Вот если бы она раньше встретила его, то, может быть, но… она сейчас глубоко замужем и даже думать на этот счёт неуместно.
- А Вы попробуйте кого-нибудь полюбить! Вот плюньте на всё и влюбитесь! — Азартно высказалась тогда Ида.
Андрей Николаевич опешил и уставился непонимающим взглядом на Иду. Он в последние месяцы жил на волне страданий от развала семьи, а тут ему предлагают какую-то авантюру.
- В кого?
- В кого-нибудь. Да разве мало в Вашем экономическом вузе красивых, добрых молодых женщин или даже студенток? Уверена, что многим Вы можете понравиться.
- Я так не могу, — поморщился Андрей Николаевич, — и, вообще, женщины не умеют любить.
Ида посмотрела на него задумчиво и сказала:
- А кто же ещё может любить, если не женщина?
Теперь Андрей Николаевич на неё посмотрел внимательно и ответил:
- Вы, должно быть, правы. Значит, мне просто не повезло.
- Я Вам от души желаю, чтобы Вам повезло.
- Спасибо.

На этом тогда их разговор закончился, и сейчас Ида спросила:
- А как у Вас теперь — семья, дети?
- С женой я развёлся. Она с дочерью уехала в Германию. Живу в родительской квартире, с мамой. Вот здесь рядом. А Вы как? Помню, были счастливо замужем, дочка, как моя, по возрасту.
- Мы тоже развелись.
- Странно. Почему?
- В двух словах трудно объяснить. Любовь куда-то ушла. Стал выпивать, изменять. Я хотела дотерпеть, пока дочка школу не закончит, но он настаивал на разводе, свекровь в этом ему помогала. Женился на женщине на 10 лет моложе меня.
- А Вы вышли замуж?
- Нет. Мне некогда было. Занималась дочерью и работой.
Ида рассказала канву своей жизни под участливым взглядом доброго, умного, симпатичного мужчины, и ей вдруг стало нестерпимо жаль себя, и она всплакнула. Достала из кармана носовой платок, стала промокать глаза, чтобы не расплылась тушь.
- Надо успокоиться. У всех свои несчастья, и я не несчастнее других, — сказала она, стараясь улыбнуться.
- Да. А знаете что? Давайте пойдём ко мне? Мама напоит нас чаем, — вдруг предложил Андрей Николаевич, — соглашайтесь.
Ида начала что-то мямлить про дела, а потом подумала — а почему бы и нет?
- Хорошо.
- Надо только позвонить маме, предупредить её.
И позвонил:
- Мама, пирожные я купил, но приду домой не один, а со старинной коллегой, мы здесь случайно встретились, — Андрей Николаевич с улыбкой покосился на Иду, — но ты ни о чём не беспокойся. Мы немного посидим на кухне, поболтаем о своём.

На пороге квартиры их встречала милая аккуратная худенькая старушка. Она зорко взглянула на Иду и улыбнулась ей:
- Проходите, пожалуйста! Андрюша, представь нас.
- Мама, это Ида…
- Можно просто Ида, — прервала его гостья.
- Хорошо. Тогда я — просто Андрей. И это моя мама — Софья Ивановна.
- Вот и познакомились, а теперь мойте руки и, пожалуйста, идите к столу, в гостиную. И не спорь, Андрей. Идочка первый раз у нас в доме и сразу — на кухню! Вот только я не успела достать наш праздничный сервиз.
- Ничего страшного, — почти одновременно сказали Андрей и Ида.

Ида огляделась. Это была уютная квартира со старинной резной мебелью, массой книг и фарфоровых статуэток на полках, на стене красовался летний пейзаж в изящной раме. В квартире было тепло, пахло чистотой и немного лавандой.
Расселись. Хозяева пили чай из своей привычной посуды. Точнее, Софья Ивановна пила чай из нарядной гжельской чашки с блюдцем, а Андрей — из фаянсовой кружки. Иде досталась пара из тончайшего Кузнецовского фарфора. На столе нарисовались пирожные из кофейни и вазочка с земляничным вареньем.
- Угощайтесь, свежее, — предлагая варенье, сказала хозяйка, — мы всегда с Андреем варим такое, когда появляется на рынках земляника.
- Моё любимое, — сказала Ида, — в детстве мы сами в лесу собирали землянику, и родители её варили.
- А где сейчас Ваши родители?
- На даче.
- У Вас имя редкое. У него есть история?
- Да, у мамы была хорошая подруга, красивая и удачливая, вот в честь её и назвали. Но мне самой это имя не нравится. Даже думала сменить, но не хотела обижать родителей — всё же, это их выбор.
- И правильно сделали. Вы хорошая дочь, — похвалила Иду Софья Ивановна, чуть дрожащей рукой наливая ей в чашку заварку из симпатичного чайничка, тоже из гжельского фарфора.
- Разрешите, я сама, — предложила свою услугу Ида.
- Охотно, — ответила старушка, протягивая Иде чайник с салфеткой.

Поговорили о том, о сём. В приятной беседе и за вкусным чаепитием время пролетело быстро.
Наконец, Ида сказала:
- Спасибо вам, Софья Ивановна и Андрей, за гостеприимство, но надо ехать.
Встала из-за стола и направилась к дверям.
- Куда же Вы в ночь, дорогая, поедете? Андрей, не отпускай коллегу. Пусть у нас переночует.
Ида, и так уставшая после трудового дня, да ещё размякшая от чаепития в дружеской обстановке, все же удивилась:
- Как это можно?
- Мы Вам постелим в отдельной комнате, — твёрдо сказала старушка, — Андрей, достань новый комплект белья, что ты мне подарил на 8-марта.
Андрей бодро стал выполнять указания мамы, почему-то и гостье не захотелось ей перечить.
Для Иды нашлась также новая ночная рубашка, новая зубная щётка и даже халат, ни разу не надёванный. Приняв душ, Ида привычно простирнула тонкие свои трусики и колготки, повесила их, прикрыв полотенцем, в ванной на батарее, предварительно испросив, шёпотом, на это разрешение у хозяйки.
- Конечно, конечно, — тоже шёпотом ответила она.
Иду уложили на маленький диванчик, раздвинув его в ногах. Комната напоминала детскую. Вероятно, отведена была для дочери Андрея, а до этого — для него.
Когда Ида уже лежала в постели, к ней заглянула Софья Ивановна и, не проходя в комнату, пожелала спокойной ночи. Так же сделал Андрей. «Как ребёнку», — подумала Ида.

Утром Ида хотела встать пораньше, попрощаться или просто написать записку и быстро уехать. Но не получилось. Ида проспала. В квартире слышны были хлопотливые голоса хозяев, а из кухни лились приятные запахи кофе и чего-то печёного.
Ида умылась и её посадили за стол. После сытного завтрака с оладушками со сметаной и свеже-сваренным кофе Ида опять стала прощаться. Андрей, в белой рубашке и как будто помолодевший (а какие его годы — мужчине чуть за 50, да и она не так давно перешагнула возраст «бабы ягодки опять») предложил ей:
- Может, мы проведём этот уикенд вместе?
«Смелое предложение, однако», — подумала Ида и сказала:
- Нет, в этот раз не получится. Мне надо ехать на дачу к родителям.
И добавила с улыбкой, как бы объясняя:
- У мамы распустилась первая роза, приглашала посмотреть.
Андрей смиренно опустил голову и стал собираться проводить её до машины.

- Но если ты не против, — вдруг, перейдя на «ты», сказала Ида, — мы поедем к ним вместе. Сейчас.
- Я не против, — ответил с улыбкой Андрей, — сейчас только порадую маму.

Любить или не любить? — вот в чём вопрос.
Конечно, любить.