Дебют Элеоноры. Глава 26

Глава 26. Ангел смотрит в окна

Дождь продолжал заливать город. Серые неулыбчивые дни тянулись бесконечной чередой. «Будет ли конец непогоде?» – спрашивали себя горожане, выходя из дома или бросая взгляд за окно. Ливни мало-помалу наводили на людей тоску, отнимая у них саму память о солнечном свете. Не у всех имелась возможность покинуть город. Работа, заботы, обязанности, нездоровье и безденежье удерживали людей в эпицентре стихии. Волей-неволей горожане в этот период пристрастились к чтению. Популярность «Снежной кошки» возросла чрезвычайно. Альманах стал доступен читателям в муниципальных и электронных библиотеках.

Поздний Ангел, благословлявший по вечерам дома горожан, с тревогой прислушивался к разговорам, происходившим по ту сторону стекла.

– Что за мистика? – жаловалась хорошенькая девушка-подросток своей старшей сестре. – Как возьму в руки «Снежную кошку», так сразу начинается головная боль… или горло болит… или все тело ломит. Что это, Джейн?

– Это от дождя, Олив. – Отвечала сестра, расчесывая на ночь волосы. – Ложись спать. Утро вечера мудренее.

– Боюсь, что не усну. Этот рассказ… Он лишил меня покоя. Такое чувство, что меня, как будто опоили зельем…

 – Да что там такое, на самом деле? Дай, посмотрю!

– Нет, Джейн, лучше не надо. А то нам обеим будет не по себе.

– Ну и брось ты эту «Кошку». Лучше почитай что-нибудь из классики.

– Да, сестричка, завтра я так и сделаю. Классика не подведет.

– А сейчас давай вместе прочитаем молитву, и ты попытаешься уснуть.

– Ты права! Давай помолимся перед сном. А завтра я верну «Кошку» в библиотеку.

Ангел в раздумье покачал головой. Затем он благословил сестер и поспешил к другому окну. По ту сторону стекла пожилой господин почтенного вида мерил шагами комнату.

– Бог мой! – восклицал он. – Бедное молодое поколение! Бедные неокрепшие сердца! Что они знают о жизни? Что они знают о духовных законах? О причинно-следственной связи событий? Об ответственности за свои слова, поступки и даже мысли? А соблазн легкой красивой жизни столь велик! О, этот лукавый призрак! Он манит воображение яркими огнями! Сыплет повсюду блестками конфетти! Расслабляет волю! Пленяет сердце жаждой наслаждений! «Наслаждение – твой бог». Да, именно так он говорит молодым. И они ему верят! Они идут за ним! О, Небеса!

Господин остановился, гневно потрясая кулаком в воздухе. Ангел увидел на его письменном столе, в свете настольного торшера, свежий номер «Снежной кошки». Охваченный сочувствием, он, на уровне мысли, шепнул хозяину заоконного пространства:

– Не унывай! Не сдавайся! Борись!

– Как? – воскликнул пожилой господин, мгновенно приняв посланную ему мысль. – Что я могу сделать? – Он сел в кресло у окна и залился слезами. – Всю жизнь! Всю свою сознательную жизнь я вещал с университетской кафедры о том, что основа всего сущего – это любовь! Я старался пробудить в студентах жажду духовных знаний! Старался развить у них вкус к эстетике добра! Учил строить жизнь, опираясь на вечные ценности! «Вы молоды, – говорил я студентам, – и, конечно, хотите наслаждаться бытием. Господь Сам вложил в вас эту жажду наслаждения. Но наслаждайтесь тем, что есть добро, а не зло!» Так я учил их, и часто они меня слушались. Но не теперь… Эти современные дети не слышат меня… Я говорю им: «Без любви вселенная провалится в ад». Но они не боятся ада. «Пускай. – Отвечают они равнодушно. – Нам-то что?» Я вижу в них феномен, своего рода. Это новое поколение хочет наслаждаться злом. Для них притягателен порок. Они хотят жить бездумно, безнравственно и безответственно. Им не нужна любовь, дружба. Все подлинное они со смехом отвергают ради пошлого. О, бедные дети! Как они будут несчастны! Если, конечно, в состоянии будут осознать свое несчастье…

– Не унывай! Не сдавайся! Борись! – настойчиво повторил поздний Ангел за окном.

– Да-да! – пожилой господин вдруг ухватился за эту мысль. – Я и мои коллеги – мы обязательно должны попытаться что-то сделать! Нельзя, сложив руки, сидеть и смотреть, как «Снежная кошка» развращает молодое поколение. Вот, что мы сделаем! Мы напишем в издательство письмо от всего преподавательского состава городского университета. Мы заявим протест! Мы потребуем ограничить продажу альманаха лицам, моложе 21 года, с не оформившейся психикой и системой ценностей. Мы потребуем избавить наших студентов от навязчивой пропаганды эстетики зла. Тоже надо сделать и в муниципальных библиотеках. Мы привлечем к проблеме городские власти и общественность. Мы не отдадим наших детей зверю, выходящему из бездны!

Ангел благословил профессора и полетел к другому окну. Оно было приоткрыто, и выпускало наружу горючую смесь виски и табака. В комнате находились двое молодых мужчин. Один из них, очень красивый брюнет с точеным профилем и серьгой в ухе, яростно тасовал  колоду игральных карт, отрабатывая шулерские трюки.

– Она обобрала меня дочиста! До нитки! – заявил он своему другу. – Обобрала и сбежала. О, подлая тварь!

– Неправда, Джим, все было не так. – Возразил друг.

– Обобрала! Говорю тебе! – вскипел брюнет. – О, эти женщины! Подлые создания! Говорю тебе! Лиз забрала мои деньги!

– И правильно сделала. – Снова возразил друг. – Она отдала их твоей квартирной хозяйке, покрыв твой долг, и внесла плату за месяц вперед.

– Проклятье! – Джим бросил карты на стол, и схватил друга за ворот рубашки. – Это были мои деньги! Мои! Ты понимаешь? Лиз не имела права их брать.

Друг без труда оторвал от себя руки Джима. От легкого толчка тот упал в кресло.

– Ты пьян, Джимми! Ты снова пьян. Не помню, когда я видел тебя трезвым в последний раз. Ничего удивительного, что Лиз больше не может жить с тобой. Она – женщина. Понимаешь ты это? Нежная и хрупкая женщина. А здесь… – друг обвел взглядом комнату. – Здесь нездоровый воздух… нездоровые отношения… нездоровая энергетика… Ты превратил свое жилище в ад. Лиз здесь не выживет.

– Пусть проваливает! – огрызнулся Джим. – Но деньги! Мои деньги!

– Ты давно бы уже просадил их в казино… или за карточным столом… А из квартиры тебя бы уже выставили вон… под этот нескончаемый дождь. Лиз все сделала правильно.

Джим затянулся сигаретой и сощурился от едкого дыма.

– Что ж? – злобно усмехнулся он. – Прикажешь мне ее поблагодарить?

– Придет время – поблагодаришь. Искренне и от души. – Невозмутимо ответил друг. – Во всяком случае, я очень на это надеюсь. Лиз – прекрасная женщина. Буду счастлив, если ты это поймешь.

– Она сказала, что я – неудачник. – Буркнул Джим, скрипя зубами.

– Снова ложь. Лиз не могла так сказать, и даже подумать так не могла.

По лицу Джима пробежала легкая судорога. Он смутился.

– Ну, может, не совсем так… – Он заерзал в кресле. – Она сказала высоким слогом, как всегда… Что я был небрежен со своим творческим даром… не помог ему развиться… и все такое… А суть одна – неудачник!

– Суть в том, что ты сам себя считаешь неудачником. Ты принял себя в версии неудачника, и упорствуешь. Тебя устраивает быть неудачником. А Лиз права – к таланту надо приложить труд, и помочь ему развиться.

– Вот-вот! – Джим взъерошил волосы на голове. – Именно так мне и твердят чуть ли не с пеленок: трудись, трудись! А я, может, плевать хотел и на труд, и на талант! Какой мне от всего этого прок? Ну, стало бы одним гением больше на планете… Подумаешь! Я одно время был дураком, слушался Лиз… пока не встретил мою «Снежную кошечку». – Джим схватил с полки альманах и потряс им в воздухе. – Вот она-то и научила меня уму-разуму! Да я готов ей лапку поцеловать!

– Она научила тебя убивать время, жизнь, и душу за карточным столом и за рулеткой…

– Хоть бы и так! – запальчиво крикнул Джим. – Но это – мой выбор! Мой! А что ты, ханжа и морализатор, знаешь о жизни?

– Знаю главное. Тот, кто ищет легкого пути, неизбежно оказывается в тупике… или срывается в бездну… К счастью нет легких путей, друг…

Джим злобно рассмеялся, и снова принялся тасовать карты. Ангел с грустью отлетел от окна.

За другим окном Ангел застал картину семейного ужина. В уютной комнате за круглым столом сидели мужчина и женщина. Мужчина с рассеянным видом ковырял вилкой в тарелке. Очевидно, мысли его были очень далеко в ту минуту. Жена встревоженно наблюдала за ним, и, наконец, спросила:

– Тебе не нравится жаркое, Фил?

– Ах, что ты! Жаркое прекрасно, как и все, что ты готовишь!

 – Да? А суп? Не показался ли он тебе слишком острым? Ты ел его с таким кислым видом.

– Мне все очень нравится! – заверил муж жену, поднимаясь из-за стола. – Спасибо тебе за ужин, Энни!

– А чай? У меня еще лимонный пирог к чаю! Разве ты не съешь кусочек? Дети от него были в восторге!

– Дети… – произнес муж задумчиво, и обнял жену за плечи.

– Что-то случилось, Фил? – тихо спросила она.

– Да… – произнес муж машинально, и тут же поправился: – Нет! Давай, и вправду, выпьем по чашечке чая!

По деревянной лестнице с верхнего этажа затопотали две пары босых ножек.

– Папа! Папа! – прелестные мальчик и девочка повисли у Фила на шее. – Папочка наш пришел!

– Дорогие мои! – растроганно произнес Фил, целуя сына и дочку.

– А ну-ка, живо в спальню, проказники! – Энни сдвинула брови. – Маленьким детям давно пора спать!

– Мы спали, мамочка, но проснулись… и захотели поцеловать вас с папой! – отвечали дети.

– Папа устал. – Сказала детям мать. – Пожелайте нам спокойной ночи, и отправляйтесь спать.

– Спокойной ночи, папочка! Спокойной ночи, мамочка!

Дети еще раз поцеловали родителей и побежали наверх, в спальню.

– Расскажи мне все, как есть. – Попросила Энн мужа. – Что сегодня тебя так растревожило?

Фил глубоко вздохнул и взял жену за руку.

– Ты помнишь, голубка, как мы с тобой познакомились? Помнишь, как у нас все было?..

– Конечно, дорогой, я все помню.

– А какая у нас была любовь – чистая, нежная, светлая? Помнишь, как мы уважали и берегли друг друга? Эта наша первая любовь, Энни – настоящее сокровище. Это солнце, которое всегда будет светить человеку в самых темных сумерках жизненных испытаний, и никогда не померкнет! Даже в последний час и миг его земного пути.

– Все так, Фил! Как ты хорошо сказал! – Энн растроганно потерлась щекой о плечо мужа. – И никто у нас с тобой этого солнца не отнимет!

– У нас – нет! А у наших детей хотят отнять! Их хотят обокрасть! Лишить самого дорогого в жизни – любви, доверия, семьи!

Фил вскочил и нервно прошелся по комнате, затем схватил с полки литературный альманах и бросил его на стол.

– «Снежная кошка», – вскричал он, – вернее, те нелюди, что стоят за ней – они хотят отнять у подрастающего поколения все святое, ради чего стоит жить! Любовь низводят до уровня биохимии, дружбу – до бартерской сделки. Добро называют слабостью, а зло – силой. Нравственную чистоту называют безумием, безнравственность – нормой поведения. Белое называют черным, а черное – белым! И это современная литература! Мощнейший пласт культуры! Великая сила, призванная к формированию личности!

– Похоже, «Снежная кошка» сейчас находится в недобрых руках. – Ответила жена, немного подумав. – Я согласна с тобой, Фил. Опасность есть, ведь молодые сердца так неопытны, так импульсивны… Им нужны добрые примеры… И, конечно же, добрая литература. Талантливая, высоко-художественная литература, открывающая подрастающему поколению красоту добра. А давай-ка, вот, что мы сделаем, Фил! Давай, мы привлечем к проблеме общественность, родителей, педагогов, журналистов и богословов! Давай? Все вместе мы обязательно что-нибудь придумаем! Для начала, мы можем заявить письменный протест издательству.

 – Ты умница, Энни! – лицо мужа озарилось надеждой. – Ах, какая же ты умница! Настоящее сокровище, данное мне Богом! Завтра же я поговорю с друзьями, с коллегами и с нашими соседями. Все вместе мы – сила!

– Так и сделаем! А теперь, может быть, ты попробуешь мой лимонный пирог?

– С удовольствием!

Поздний Ангел за окном просиял улыбкой. Ему было отрадно знать, что далеко не все люди, живущие в этом городе, очарованы эстетикой зла, которую активно популяризирует «Снежная кошка». Выбор свободной воли многих горожан, несомненно, остается на стороне добра.