День идиота

Работа журналиста очень похожа на работу ассенизатора – так же часто приходится иметь дело с дерьмом. Эта мысль всякий раз посещает меня, когда я переступаю порог родной редакции. Вот и сегодня утром планерка началась именно с этого знакомого до боли слова.
- Дерьмо! - сочно сказал Главный, пролистывая очередной номер нашей газеты.
Он бегло просмотрел статьи, и его круглое холеное лицо с бородкой «а-ля доктор Чехов» недовольно скривилось.
 - За что я вам деньги плачу? Что это за говно? – презрительно изрек он, тыкая пальчиком в очередную публикацию. – Примитив, убожество, никакой фантазии! Почему никто не пишет о Витюше и его любви к мальчикам? Что значит – факты не подтвердились? Насрать мне на факты! Сколько раз вам, уродам, повторять: факты – это то, что я говорю, а не то, что есть в этой вашей гребаной реальности. Мне она глубоко параллельна, у меня своя есть, собственная. И у вас, уродов, тоже, раз вы на меня работаете. Сочиняйте, врите, из своей задницы доставайте - мне все равно. Но чтобы статья была! 
Главный грозно посмотрел нас, и мы дружно втянули головы в плечи. Сейчас начнется раздача люлей... И я не ошибся.
- Где дежурный по новостям? – гневно гремел шеф. – Опять нажрался, скотина, проспаться не может? Штраф на пять тыщ! Чем вы вообще тут занимаетесь? Всех на хрен уволю!
Мы постарались стать невидимыми: попадать под горячую руку шефа никому не хотелось. Подумаешь, напортачил, с кем не бывает! Это жизнь, детка, и все мы косячим. Поорав еще минут пять, Главный успокаивается: дневной план по штрафам выполнен, можно приступать к нормальной работе. Что он и делает: быстро раздает ЦУ и сваливает на очередную тусовку. Шеф у нас, надо сказать, большой общественный деятель, вхож даже в высшие сферы. Пьет дорогой коньяк с помощниками и референтами Самого и треплется на разные темы.
Пока шла планерка, я привычно рассматривал кабинет Главного. От скуки и чтобы немного скрасить минуты ожидания, пока нас, наконец, не отпустят. Тогда можно будет быстренько забежать в буфет и припасть к спасительному роднику под названием «Посольская особая». И утолить жажду. О кабинете Главного следует сказать особо. Стены его украшают головы лосей, кабанов, оленей и прочих милых зверушек, самолично убиенных им из ружья. Охотник он у нас, любит пострелять. А в предбаннике стоит на задних лапах целый медведь, заваленным Главным где-то в диких лесах Сибири. Шеф каждый год ездит охотиться, а потом угощает нас мясом кабанов, медведей и уток. Каждому достается по маленькому кусочку. Мы морщимся, давимся, плачем, но едим. А что делать?
 Кстати, нас, журналистов, Главный тоже рассматривает как зверушек, которых нужно время от времен отстреливать. Стоит только заикнуться о небольшой прибавке к жалованью – сразу следует точный выстрел: пшел нах, урод, на твое место других наймем. И наймут, не сомневайтесь!  Я не раз порывался уйти в более спокойное место, но всегда оставался. Привык я, знаете ли, к нашей газете, прикипел задом к родному стулу. К тому же много времени работа у меня не занимает – час-полтора от силы. Главное – вовремя сдать материал, а потом можно с чистой совестью отправляться в спасительный буфет.
Люди мы, творческие, и иногда так хочется расслабиться. Отдых наш обычно длится до глубокого вечера, потом все начинают потихоньку расползаться. Те, кто самостоятельно перемещаться уже не может, засыпает прямо в редакции, на диванчике, специально для этого поставленном. Там даже плед есть. С одной стороны, удобно – не нужно рано утром вставать и бежать на работу, но с другой… Неизбежно возникают семейные проблемы. Женам почему-то страшно не нравится, когда их мужья не ночуют дома…

***

Я полистал на компе ленту новостей и собрался уже что-то написать, как ко мне подрулил Стасик Баблов. Он отвечает у нас за информацию, его хлеб - убийства, изнасилования, грабежи и прочие криминальные радости жизни. Я сижу недалеко от его отдела и часто слышу звонкие, радостные голоса его сотрудников: «Где нашли мертвое тело? Расчленёнка? Как это – нет? Плохо, с ней было бы лучше…» Все правильно: чем больше трупов, тем интереснее материал, ведь ничто так не радует читателя, как вид чужой смерти. «Кровь и сперма!» - любит повторять наш мудрый Стасик. Он со спокойным лицом и даже, кажется, с удовольствием рассматривает фото человеческих трупиков и лишь иногда замечает: «Картинка слабовата, крови мало. Что, нельзя было сделать крупнее? Ладно, ставим на первую полосу…»
- Ты слышал, - кивнул мне Стасик вместо приветствия, - что сказал шеф? Надо о Витюше написать.
Я пожал плечами – само собой. Если шефу что-то втемяшится в голову – нипочем не выбьешь. Казалось бы, что ему этот Витюша, бывшая звезда «Секса на льду»? Давно отработанный материал. Но раз приказали… И тут до меня дошло: да ведь Витюша недавно пролез в депутаты и теперь активно толкает закон о запрете секс-рекламы! Вон оно что! А реклама эта занимает чуть не половину нашей газетной площади, принося основной доход и немалые прибыли, и если она уменьшится…
  - Что от меня требуется?
По опыту знаю – лучше не тянуть. Как говорится, раньше сядешь, раньше выйдешь. И пойдешь в буфет пить водку.
- Витюша сегодня прессуху дает, - сказал Стасик – выступает против многоженства. Типа, гаремы - это глубоко чуждое для нас явление, надо бы их запретить.
Я хмыкнул:
- Ну да, половина мужиков у нас уже по две-три жены имеет, а он только что проснулся.
- Тренд у него такой, - наставительно произнес Стасик, - возвращение к традиционным семейным ценностям и исконным корням. Понял? Скоро все будут кафтаны и сарафаны с кокошниками носить...
Я представил себе Стасика в сарафане с кокошником и хмыкнул – не пойдет.
- Лучше уж косоворотки и лапти, - встряла в разговор Варенька, молодая сотрудница из его отдела, - так прикольнее. А для девушек – чтоб платье в пол, как в фильме про Наташу Каренину. Ну, про ту, что сначала на балу танцевала, а потом неудачно влюбилась и под поезд бросилась…
И мечтательно закатила глаза. Стасик скривился, как от зубной боли: Варенька была девушкой глупой, но зато весьма смазливой. Собственно говоря, за это ее и держат, за смазливость: если надо разговорить какого-нибудь мужика (скажем, депутата или министра), посылают именно ее. Похлопает она своими длиннющими ресницами, глупенькие глазки выпучит, ротик от удивления приоткроет (ой, вы такой умный!) – и всё, клиент уже готов. Ножку еще чуть задерет (платья носит исключительно короткие), немного нагнется вперед, чтобы сиськи больше вывалить… Мужик слюни распустит, ничего не соображает, а она этим и пользуется – нужные вопросы задает и ответы на диктофончик пишет. Бесценная девушка! 
- Хорошо, – кивнул я Стасику, - сделаю. Но давай, я с Варькой пойду. Пусть она Витюшу отвлечет, а я в его комп залезу. Может, что-то интересное и выужу.
Стасик посмотрел на Вареньку, та привычно выкатила сиськи вперед и сложила пухлые губы бантиком – как бы для поцелуя. Вышло очень даже секси.
- Витюша вроде бы как по мальчикам, - с сомнением покачал головой Стасик. - Но ладно уж, бери. Но чтоб статья у меня была! На первую полосу!
Варечка прыснула:
- Я юбочку покороче надену, чтобы Витюшу соблазнить...
- И чулочки в сеточку, - подсказал я, - это самый писк, мужики прямо кончают при виде их. Правда, наш Витюша по иному профилю, но…

***

Через час мы уже сидели в машине и ехали на прессуху. Варечка надела свое самое короткое платье (еще с вырезом до пупа) и чулочки в сеточку - по моему совету. «Вельми секси, сударыня!» - честно оценил я. Главное, чтобы Витюшу отвлекла. Есть у меня один хитрый приборчик, чипсер называется, изделие наших китайских братьев. С его помощью я влезу в Витюшин комп. Посмотрю, что он там прячет... Стасик, провожая нас, сказал:
- Сделаешь все нормально, тыщу тебе выпишу.
- Юаней? – уточнил я.
- Ну не долларов же! – скривился Стасик. – Ты бы еще про еврики вспомнил.
Действительно, кому они теперь нужны, эти еврики, на них уже ничего не купишь. А тысяча юаней – очень даже хорошие деньги, ради них можно и постараться. Наконец мы добрались до пресс-центра. В холле было не протолкнуться: шли сразу три прессухи, и журналистов набилось, как сельдей в бочку. Мы нашли наш зал и уселись в первом ряду. Варечка – чтобы ее лучше видели, а я – чтобы качать инфу. Радиус действия у чипсера, к сожалению, весьма ограниченный.
Витюща прибыл вовремя и весь такой из себя – в дорогущем ярко-синем блезере и белых штанах, над кармашком фирменной сорочки ненавязчиво золотилась вышивка - «Д», депутат. Справа и слева от него встали два «шкафа» – в темно-васильковых френчах и широких галифе с лампасами, на фуражках – темно-малиновые канты. Девятое охранное управление... Да, поднялся наш Витюша, раз такую ему честь оказали.
Прессуха началась: Витюша разливался соловьем – про традиционные наши ценности и всё такое прочее. Тут я вспомнил его предвыборный слоган: «Каждой бабе – по мужику». Да, молодец, хорошо придумал. Одиноких женщин у нас много, и каждой хочется мужа. И чтобы ни с кем не делиться! Особенно с этими смазливыми муслимками, коих у нас теперь зело в стране развелось... Отсюда, кстати, и гаремы появились. А русским бабам это обидно – почему они должны быть на вторых-третьих ролях? Вот на этом-то Витюша в депутаты и въехал. И, похоже, решил действовать дальше в том же направлении.
Я незаметно включил чипсер: что там у него в комме? Это фигня, это я уже видел, а вот это забавно: Витюша наш, оказывается, большой озорник! Надо бы подобраться поближе... Я кивнул Варе – давай, твой выход! Та сорвалась с места, подлетела к Витюще, заверещала: «Хочу задать вам один вопрос…» И стала на него сиськами напирать. Витюша и рад бы ее оттолкнуть, да нельзя – все видят и хихикают: интересно же! Витюша страдал, кривился, но терпел. «Шкафы» покосились на Вареньку, но ничего не сказали – все в порядке. Ну, лезет баба на мужика, пусть себе. Ничего, потерпит, раз уж за традиционные ценности. Я быстро подсел поближе к Витюше. Сейчас, еще немного…
- У него чипсер! – раздалось вдруг над самым моим ухом. 
Я оглянулся – сцуко, так это же Мишка, нюьсер из конкурирующей газетенки. Год назад я ловко обошел его с Лайлой, модной тогда певичкой, сумел первым подобраться к ней и раскрыть, как у нас принято говорить, «все ее ужасные тайны и страшные секреты». Которые сам же и придумал. По согласованию с ее менеджером, само собой. Мишке тогда сильно влетело от хозяина – опередили! И тот затаил на меня страшную обиду.
Не то чтобы чипсеры были у нас запрещены… Нет, можно, но не со всеми. А Витюша теперь депутат, человек государственный, за подобное могут и по морде лица... Я не стал дожидаться, когда «шкафы» отреагируют на вопль, рванул к двери, а бегать я умею... Однако уйти мне не дали – откуда ни возьмись, появился третий «шкаф», схватил меня за ворот рубахи. Ага, щаззз! Нырнул под руку, и слабо пришитый воротник остался в руке охранника. А я благополучно вылетел в холл. Повезло - при всех бить меня не будут. Если бы поймали одного и где-то зажали, тогда да, вломили бы по полной, а так…
Я затаился, замер, а затем осторожно двинулся к выходу. Варьки в машине не было – очевидно, ее задержали. Но ничего, на нее компромата нет (не то, что на меня), и мордовать ее не будут – женщин не положено. Ну, полапают чуток, не беда, наоборот, ей будет даже в удовольствие. Она у нас секси и мужиков любит, особенно брутальных. Я помню, как Варенька млела, когда нас перед одной важной прессухой поставили в известную позу и шарили во всех дырках – спрятанные чипсеры искали. Я морщился и терпел, а она лишь постанывала - глубже, пожалуйста, сильнее. Вот извращенка! Хотя, с другой стороны...
В машине я быстро пролистал, что удалось надыбать. Впечатлился, даже очень. Среди Витюшиных контактов нашел знакомую физиономию г-на Мо-лева, министра. Однако! Не последний человек в правительстве, его даже в премьеры одно время прочили… Как по мне, так это было даже правильно: наш нынешний глава правительства совсем уже старенький стал, не пашет. Хотя и верный он конь, но уже не торт, как говорится. А г-н Молев - молод, энергичен и вхож в ближний круг Самого. Конечно, ничего особенного в таких контактах, не было – мало ли кто с кем по делу общается, но, учитывая некоторые обстоятельства… В общем, я подумал и набрал один номер.
На экране возникло сердитое лицо Сан Саныча, старшего майора госбеза. Видимо, я отвлек его от какого-то важного разговора. Но ничего – дело тут государственное. Кроме него, больше мне обратиться не к кому. И сколько раз он меня уже выручал! Не просто так, конечно, взамен кое-какой инфы... А что вы хотите? Не мы такие, жизнь такая.
 - Ну? – строго спросил Сан Саныч. – Опять влип?
Я изложил суть дела и показал надыбенное. Сан Саныч помолчал, а затем задал один-единственный вопрос:
- У кого инфа еще есть?
- Ни у кого, - честно ответил я (врать – себе дороже), - только у меня и у Витюши.
- Жди, - бросил Сан Саныч и отключился.
Вот за что уважаю госбезников – так это за краткость. Ни слова лишнего, ни жеста. Он решит вопрос, я уверен, причем не только мой, но и Витюши тоже. Мобила снова запищала, появился Сан Саныч, еще более озабоченный.
- У редакции встанешь в переулке, сиди и жди. К тебе подойдут. Отдашь им чипсер и забудешь про всё. Понял?
- Да, - кивнул я. – Только… Чипсер-то денег стоит, и за работу мне тыщу юаней обещали.
- А сколько стоит твоя шкура? – прищурился Сан Саныч.
- Ладно-ладно, - примирительно произнес я, - шучу.
- То-то же, - снисходительно сказал Сан Саныч, - и не болтай лишнего. В редакции скажешь, что на тебя напали охранники Витюши, отделали по полной и чипсер отобрали. А для правдивости мои парни тебе пару фингалов поставят. Чтобы натуральнее было.
Я поморщился – опять будут бить, но что делать – работа!
- За наводку на Витюшу тебе спасибо, - смягчился Сан Саныч, - мы давно подозревали, что он лишнее в своем компе носит. Теперь отучим. Я позже тебе денег выпишу, за чипсер и страдания, будешь доволен.

Не буду описывать, как меня били, но следы на лице остались заметные. В разодранной рубахе, с синяками на морде я ввалился в родную редакцию. И сразу же направился в буфет – зализывать раны.
- Двести «Посольской», - сказал я буфетчице Людочке и кинул на стойку банкноту.
Та посмотрела на меня и оставила всю бутылку. Правильно, чтобы два раза не вставать. Я присел за стол и стал наливаться. Ко мне подходили – все уже знали про мою неудачу. Кто-то злорадствовал (добегался-таки!), кто-то просто сочувствовал. Последних было больше, и это не могло не радовать. Через полчаса ко мне присоединилась Варюша – ее отпустили. И даже не били. Подошел также Стасик, недовольно скривился и сказал, что денег мне не даст – раз нет статьи. Я махнул рукой – наплевать. Заглянул и шеф – посмотрел на мое расквашенное лицо и зло прошипел: «Идиот! Такой бы материал сделал! Бомба! Если бы не звонил, куда не нужно…»
Я не стал спрашивать, откуда он знает про мой звонок и содержимое Витюшиного комма, но кивнул: верно, идиот. Зато живой. А это по-всякому лучше, чем быть мертвым умником. Потом мы долго сидели с Варькой, пили «Посольскую» и пели старинные русские песни: про славное море, священный Байкал и ямщика, замерзающего в степи. В строгом соответствии с последними государственными тенденциями.
Чуть позже Варенька заботливо укрыла меня на диванчике пледом и легла рядышком. Тоже устала, бедненькая. Славный она все-таки человек, добрый. За окном шуршал дождь, под боком сонно сопела Варенька, и мне было тепло и хорошо. Так и закончился мой день. День идиота.
Мои романы, повести и рассказы на АТ:
https://author.today/u/igorgradov/works/edit