Друг

Все хочется спросить тебя: а помнишь?..
Понять, насколько ты остался тем,
Которого могу позвать на помощь,
Который мне ответит: без проблем!




Нашей крепкой дружбе многие  завидовали, но никто никогда не кричал нам вдогонку: «Тили-тили тесто, жених и невеста», зная, что за  эти слова можно и схлопотать…. Бывало,  мы ссорились, но потом, не сговариваясь,  несли друг другу подарки, всегда одновременно встречаясь на лестничной клетке. Стремясь загладить свою вину, мы  приносили всё самое ценное, что находили  в доме.  Правда, потом я могла выслушать  от старшего брата такое: «Какое право ты имела дарить мои шахматы? Иди  забирай!». И приходилось идти  и …забирать…
В нашем дворе была  одна   команда  тихих  мальчиков,  которые всегда спокойно   играли   в настольные игры, сидя на лавочке за столом прямо перед моим окном. Мы с другом их не любили, потому что  невозмутимая  игра «врагов» (так мы их называли)  чрезвычайно нас раздражала, и день ото дня  я, подобно хорошему   снайперу,  не могла не  удержаться, чтобы не бросить из окна  обычное сырое яйцо, которое всегда  с точным прицелом   влетало прямо в центр сосредоточенной  их игры. А потом начинались догонялки, потому что при выходе из дома  главной  моей задачей  становился исключительно  бег: ощущая  какую-то дикую радость вперемешку с  отчаянным, весёлым  страхом, я   стремительно убегала  от врагов, которые непременно меня ловили и  сильно выкручивали   руки, и оттого мне всегда  казалось, что руки у меня растут уже окончательно выкрученные. Мне было  искренне жаль свои руки, и я часто думала: как же я буду потом жить с такими руками…   
Но  случались  и неприятные истории… Когда я  устроила рядом с домом пожар, приказав   мастерить  из деревянных ящиков штаб, в нём устроить печку и, что логично  для печки, развести внутри  огонь    -  у  жителей  не было никаких сомнений насчёт зачинщика,  и  без проведения  следствия все в один голос утверждали, что всё  это устроила именно я и что именно я и виновата во всём. С громким криком они сообщили  об этом отцу. Свою вину я отрицала, а  друг (отец почему-то называл его Пузырьком) мужественно прошёл допрос, заявив,  что Лёля, то есть я, здесь ни  при чём, что виноват во всём как раз таки    он и  идея была тоже его. Отец вечером сказал мне такие слова: «Поздравляю, у тебя настоящий друг».
Впрочем,  самое замечательное в  нашей дружбе  было  даже не надёжное   плечо моего  друга, а  наши мечты. Напротив  дома, где мы жили,  стояло  строение   с какой-то странной  фигуркой на крыше:  что  обозначала  эта фигурка – ответить было невозможно. Шутка строителя-фантазёра, у которого остались  кой-какие  материалы, чтобы слепить невесть что,  – а вы, люди, потом  гадайте… Вот мы  смотрели на очертания  тёмного соседского дома и высказывали свои предположения насчёт фигурки (толковать  о ней можно было бесконечно). Мы мечтали о том, что, когда вырастем, обязательно заведём обезьянок, но мы не говорили о главном  -  о том, что эти   обезьянки будут общими нашими обезьянками.
Однажды друг   сказал мне, что Бога нет  - и  меня это поразило, потому что показалось  совсем   неразумным… Тогда как будто  трещина обозначилась    в нашей дружбе… Друг сказал об этом так, как обычно  говорили учителя в школе, но я знала, что учителям  надо  так   говорить,  что они как будто играют в  игру  (на самом деле взрослые  играют больше, чем дети!). Однажды в школе во время перемены я нашла кем-то обронённый простой крестик на обычной ниточке и особо не удивилась. В  семье у меня никто никогда не говорил о Боге, только   бабушка неизменно молилась -  утром и вечером. У друга тоже была бабушка, я не знаю, молилась она или нет, но, постоянно с какой-то книгой в руке,  она очень  много читала…
Дружба  оборвалась внезапно: его  семья получила квартиру и переехала в другой район  города  (в советское время случался такой  сюрприз, способный оборвать даже самую крепкую дружбу).  Конечно, первое время я навещала друга и он приезжал ко мне, но школьные заботы  и дальнее расстояние всё  разрушили.
Прошло много лет. И я  вдруг вспомнила, что у меня когда-то был верный   друг, и мне очень захотелось  его видеть. Мы встретились, и он был искренне  рад. В  обычной  двухкомнатной квартире  друг   жил  вместе с  женой,   дочкой,  мамой и младшим братом. Он   был так же, как  и в детстве, спокоен, молчалив, скромен,  но …неинтересен. Меня это расстроило… Может,   в  жестоком  беге жизни человека   вдруг  покидает   душа, а  он даже и не ищет её? Может, в  скучном и  тесном   пространстве ей  очень тяжко  -  и улетает  она  в  свободные синие  дали…  Кто знает?..