Тау Досточтимого Мастера. Три креста Пастыря

Д:.Л:. «Медный змей» на Востоке г. Санкт-Петербурга. Совместная Зодческая с. Татьяны К. и Серафима К. по 18°

Один старый масон однажды сказал: «Пока не пройдешь три Креста, никогда не неси на себе овец».
Тау-кресты — именно такой символ и на запонах и на кордонах, на знаменах и символах, на знаках и медалях у Братьев и Сестер Лож.
Число три — это то, что фигурирует везде и всюду в масонстве. Три года. Три светоча. Только три мастера открыть могут работы Треугольника.

Но не кажется ли вам, что это все несет нечто общее и уходящее в глубины времени?

Хирам бежал к трем входам.
Убийц было трое.
Троица — Святая.

Даже опираясь на иные культы верований, в каждом пантеоне есть своя Троица глав. Однако смысл триединой Божественности и так всем известен; хотелось бы рассмотреть смысл именно трех крестов.

Для этого вспомним Евангелие от Луки: «Вели с Ним на смерть и двух злодеев. И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его и злодеев, одного по правую, а другого по левую сторону… Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: «если Ты Христос, спаси Себя и нас».
Другой же, напротив, унимал его и говорил: «или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал». И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:39-43).

В этом отрывке упоминается, как I.N.R.I. судили и распинали в Страстную пятницу с тремя разбойниками: Дисмасом, Гестасом и Варравой (который также должен был быть казнен в этот день, но был помилован Понтием Пилатом по случаю Песаха). Что это за люди? Откуда идут их имена, что они означают? Разберемся немного в их значениях.

Имя «благоразумного разбойника» Дисмас происходит от греческого слова «закат», «на запад» или «смерть». Согласно Иоанну Златоусту, этот разбойник жил в пустыне, грабил или убивал любого, кому не повезло пересечь его путь. По словам папы Григория I, он «был виновен в крови, даже в крови своего брата» (т.е., подобно Каину, совершил братоубийство). Каина и Дисмаса роднит и факт сомнительного ремесла: согласно И. Флавию и его «Иудейским древностям», «…порочность [Каина] все увеличивалась, так как он предавался всякому чувственному удовольствию, хотя бы оно было связано с жестокостями над прочими жившими в его обществе людьми. Свои владения он увеличивал грабежами и насилием, и, приглашая своих сотоварищей к совершению бесстыдств и разбойничанью, он становился руководителем и наставником их в разных гнусностях». Любопытен факт, что тело Авеля, как и тело Адама, было похоронено на Голгофе. В пятницу, согласно преданиям, Каин убил Авеля ослиной челюстью (см. комментарий VII в. к книге Бытия, Canterbury School of Theodore and Hadrian); на осле, подчиняя это животное, восседал и Мессия, направляясь в Иерусалим. О чем говорят подобные параллели? Персона Дисмаса ясно отсылает к образу Каина, первого человекоубийцы. Согласно Евангелиям от Матфея и Марка, Дисмас также поносил и злословил на Иисуса (Мф. 27:44, Мк. 15:32), но в Евангелии от Луки говорится, что впоследствии бандит раскаялся. В апокрифическом Евангелии от Никодима приводится и такой рассказ от лица Дисмаса: «…я разбойником был, злодейства всякие творя на земле. И пригвоздили меня евреи на крест вместе с Иисусом, и видел я все, что было содеяно крестом Господа Иисуса, на котором распяли Его евреи, и уверовал я, что Он — творец всего сущего и Царь всемогущий. И просил я у Него: “Помяни меня, Господи, во Царствии Твоем!” И тотчас приняв молитву мою, сказал мне Он: “Аминь, говорю тебе, сегодня ты будешь со Мною в раю”. И дал Он мне знамение крестное, сказав: “Неси это, идя в рай”».

Итак, символически крест Дисмаса — это крест самого горького, но искренне раскаявшегося грешника. Это состояние тшувы (ивр. «возвращение»), т.е. метанойи, кардинальной перемены сознания, способной изменить судьбу человека. Похожую идею позже будет рассмотрена не только в самом христианстве, но и в хасидизме, согласно которому, «тшува предшествовала миру», «раскаявшиеся грешники стоят выше, чем законченные праведники», «еврейский народ будет избавлен лишь в заслугу тшувы». То, что произошло с Дисмасом, это «высшая тшува» — то есть происходящая из любви и способная «перевернуть тьму в свет» и исправить любой грех (Игерет а-тшува, гл. 4). Благодаря такой тшуве человек поднимается на ступень, значительно более высокую, чем та, на которой он находился до того, как совершил грех; кроме того, в хасидизме подчеркивается, что посредством тшувы «грехи становятся подобны заслугам». Отсылка образа Дисмаса к Каину имеет очень важное, практически животрепещущее значение: через истинную метанойю возможно не только оправдание, но и восстановление в изначальных свойствах, кардинальное преображение своей природы и, в конечном счете, полноценное обретение духовного Света, несмотря на тяжкие преступления. Один был первым человекоубийцей, второй первым вошел в рай; не это ли крик Надежды, победившей отчаяние?!

Любопытно, что этот способ геуллы (восстановления, спасения и т.п.) идет вразрез с фарисейскими нравами того времени, согласно которым, было необходимо принадлежать к определенному сословию и строго выполнять заповеди Торы, что доходило до театрализации, нежели представляло собой действительную духовную работу (Мф. 23-24).

Крест Благоразумного разбойника, согласно общепринятой версии, в 327 г. был установлен императрицей Еленой на острове Кипр. Об этом кресте повествует прп. Даниил в своём «Хождении игумена Даниила» (XII в.): «Стоит же тот крест на воздух ничем не прикреплен к земле, но так, Духом Святым носим в воздухе. И тут я, недостойный, поклонился святыне той чудной, и видел глазами своими грешными Благодать Божию на месте том, и исходил тот остров как следует».

Выводы, мы полагаем, каждый может сделать самостоятельно.

Гестас (также Думахус, Гесмас) практически не упоминается нигде, кроме того же Евангелия от Никодима, и единственное, что возможно узнать о значении его имени, это с арамейского — «упертый», «тупой слон». В Арабском Евангелии детства Спасителя можно прочитать историю, как Гесмас ограбил святого Иосифа во время бегства в Египет, в то время как Дисмас спас Деву Марию и младенца Иисуса. Гестас упоминается в апокрифах как «безумный разбойник», в противовес «благоразумному разбойнику» Дисмасу.

Его слова «…если Ты Христос, спаси Себя и нас». Эти слова, при внимательном чтении, по смыслу отсылают нас к искушениям Христа в пустыне: «…берет Его диавол в святой город и поставляет Его на крыле храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею» (Мф 4:5-6). Что могло бы ярче доказать Божественную природу Иисуса, нежели сиюминутное поражение палачей и остановка унизительной казни? Сатана, уверенный в своем умении лгать, искушает Иисуса (напомним, что сатана тогда еще, в пустыне, не был уверен, что Он — Христос) проверить, выполняет ли Всевышний Свои обещания, буквально испытать Священное Писание на себе — явятся ли ангелы, спасут ли? Но Спаситель не поддается на эту хитрость и отвечает: «…написано также: не искушай Господа Бога твоего» (Мф 4:7). И снова это слова из Второзакония (6:16), и снова они не дают сатане ответа на вопрос, кто же этот Человек. Что в том случае означал ответ Господа? Как может человек искушать Бога? Продолжение этого изречения звучит так: «как вы искушали Его в Массе» (Втор 6:16). Моисей говорит эти слова потому, что в местечке под названием Масса и Мерива евреи, изнывающие в пустыне от жажды, искушали Творца, говоря — есть ли Господь среди нас, или нет? (Исх. 17:7). Они стали сомневаться в истинности Бога и в Его любви к ним только по той причине, что Он не спешил дать им воды для утоления жажды! Людям вообще свойственно искушать Бога, когда Он не дает им чего-либо, по их мнению, еще более важного, здесь и сейчас. Против такого потребительски-недоверчивого отношения к Богу, даже несколько атеистического, и говорит Христос, ловко и мудро отвечая падшему духу.

Интересно, что крест Гестаса, согласно апокрифическому «Слове о Крестном Древе» (XV—XVI вв.), выполнен из дерева, посаженного Моисеем у горько-солёного источника Мерры (Исх. 15:23-25) из трех сплетенных вместе ветвей дерева, принесённого из рая во время всемирного потопа. Таким образом, крест Гестаса — крест неверия и малодушия. Только преодолев эти состояния, через Веру как состояние дерзновения, вдохновляющего на великие свершения, можно будет с уверенностью и торжеством воскликнуть: смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?

Имя Варрава имеет значение «сын учителя», «сын Бога». Блж. Иероним Стридонский связывает это прозвище с идеей раввината; если следовать историческому смыслу прозвища, получается, что Варрава является претендентом на звание «бродячего ребе» (учителя), подобно Христу. А. П. Лопухин полагает, что Варавва «был иудеем и вышел из народа» (Толковая Библия), тогда как Иисус родился галилеянином. Между тем, именно он должен был быть на кресте вместо Иисуса. Почему толпа отпустила и помиловала именно его, а не Самого Спасителя? Ведь всем было известно, что Варавва — не просто преступник, но и опасный мятежник (Мар.15:7, Лк. 23:19), и даже, как полагает архим. Ианнуарий (Иевлев), был «сикарием», то есть «кинжальщиком», партизаном-террористом. Есть важный нюанс: Варрава был радикально настроенным борцом за суверенитет Иудеи (от Римской Империи). Именно воинственный Варрава воплощал собой тот образ Машиаха, который хотел видеть маловерный народ здесь и сейчас, даже если это означает пренебречь пророчествами и забыть о свершенных чудесах. Иудеи того времени ожидали, что Машиах докажет свою избранность количеством военных побед, покорением всех народов (и гордого Рима в первую очередь), как это было при Давиде. Варавва сам себя нескромно называл себя «сыном Божьим» и призывал противостоять Риму. Он больше походил на легендарный образ Машиаха, чем настоящий Спаситель (Христос), который учил любви и духовному преображению. Победить врага в себе было трудно. А вот сражаться с внешним противником — легко и приятно. Нужно было лишь достать меч.

Кроме того, в дело вмешались старейшины и первосвященники (обвинители Иисуса), глубоко боявшиеся за свою власть. Они предложили народу «голосовать» за Варавву, а не за Христа (Мф. 27:20). Когда кесарь возвращается на судилище после разговора с супругой, весь народ (собравшийся возле претории) немедленно требует отпустить им Варавву, а Иисуса — казнить. Что и происходит... А как же пальмовые листья, постилание одежд перед Спасителем на ослице, экзальтированные крики «Осанна!» неделей раньше? Неужели люди все это забыли?!

Конечно, вся эта история с «двумя Мессиями» очень горькая и поучительная. Здесь мы видим, что каждый сам выбирает, с каким противником ему сражаться — искать врага в окружающем мире, или разглядеть источник зла в себе самом. Каждый выбирает по себе: идола или Спасителя. Адама Кадмона, «человека горнего», или Адама Белиала, «человека ничтожного». Каждый выбирает: быть достойным или казаться таковым. Первое особенно трудно хотя бы потому, что налагает на человека серьезнейшие испытания, пройти которые возможно, обладая искренней Любовью к тем, ради кого желаешь изменить мир. Это всегда риск (который всегда исполняется) быть непонятым, отвергнутым, осмеянным, попранным. Это крест, который предполагает выбор: взять в свои руки или нет. Он вроде есть, а вроде нет. С достоинством принять его возможно только будучи ведомым Любовью, ставшей сутью самого бытия и самой земной жизни; и только в таком случае можно ждать, что на Кресте расцветет чудесная Роза.

Говоря о масонстве, мы помним, что в 1°, 2° и 3° символически проживает рождение, зрелую жизнь и смерть как возвышенные философские категории. Градусы, которые идут выше, являются «дополнительными», то есть углубляющими смысл первых трех степеней.

Урок 18° заключается в том , что мы должны распять, точно разбойника, свое бесчестие и малодушие; оказавшись волей судьбы в состоянии крайнего падения, иметь смелость совершить перемену ума и сердца; и, наконец, с честью, как самую высшую награду, выбрать свое личное распятие, омыв своей кровью «ветхого человека». Стать выше любого оскорбления и унижения, поставив на первое место не внешнее ободрение или уныние, а священную и мудрую волю Великого Архитектора Вселенной. В руки, ослабевших от ран, взять Брата или Сестру и помочь им пройти сквозь «ночь души», мягко и обличительно помогая им увидеть свои ошибки. День за днем, в особо тяжелое время напоминать о том, что однажды они вступили на тот путь, который сделал их строителями небесного Иерусалима в своем сердце.

Именно этот момент я всегда вспоминаю когда вижу символ 18° — Пеликан, который кормит кровью птенцов. Или когда смотрю на запон Досточтимого Мастера, который порой настолько тяжелый , что давит и… хочется сбросить эти «три креста», вернувшись в тот мир профанов, который так прост и понятен.

Но нет. Обратного пути нет.

Однажды сжигая за собой мосты, имеешь возможность полностью отдаться тому Пути, который находится впереди. «Встав на путь, не смотри назад», — говорил Платон.

Именно здесь, вспоминая эту фразу, хочется взять меч и, словно древний рыцарь, встав под команду a la prier на одно колено, прикоснуться к мечу, будто к Кресту. Просить Творца о силе идти вперед, не отступать, даже встречая откровенную ненависть. Все равно вести свое стадо чистых агнцев — ведь каждый из этих агнцев, идущих в белых запонах из кожи ягнёнка, однажды станет таким же пастырем и поведет своих ягнят; а где двое или трое стали в одном Духе то и Творец рядом с ними. А Творцу под силу изменить очень и очень многое.

В то время, когда одни прославляют предателей…
Вторые не знают , что такое путь Хирама…
Третьи вообще готовы уйти в политику против своей Родины, очень важно показать Путь Наставника и вывести это стадо агнцев по пути разума. Своевременно отделить «овец от козлищ», оставив их с их страстями за пределами дома, чтобы их страсти, которые уже не изменить, не зарождали плевелы и дурные семена среди зерен добродетели.

Да будет так!