Непреходящее значение Ирана и иранского наследия

RLD
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
Судьбы священной книги древних иранских зороастрийцев - «Авесты» - были теснейшим образом связаны с историей основания иранских государств. Ее древнейший, якобы записанный еще при провозвестнике и проповеднике маздаяснийской веры - Заратуштре-Заратустре-Зороастре - золотыми буквами на коровьих кожах, экземпляр сгорел в 331 году до Р. Х. в Персеполе, взятом и разоренном покорившим древнеперсидскую державу Хахаманишей (Ахеменидов) Александром Македонским. Благодаря завоеваниям Александра Великого весь Восток стал доступен эллинскому влиянию. Однако уже в 250 году в процесс эллинизации вмешались парфяне - кочевое иранское племя, родственное персам. Парфнкая держава - Среднеперсидское царство Арсакидов, или Аршакидов - просуществовало 474 года, оказывая успешное сопротивление на западе - римлянам, а на востоке – тюркам. Внешне эллинизм продолжал свое существование и в Парфянском царстве, однако внутри этой державы все больше укреплялся постепенно возрождавшийся персидский элемент. Произошел возврат к древнему огнепоклонству. Не позднее середины II века п. Р. Х. была, в новой, магической (в смысле – маговской) редакции, воссоздана «Авеста». В 226 г. наместники зависимой от парфянских властителей Персиды, ведшие происхождение своего рода от дома Хахаманиша, захватили власть, вдохновленные идеей национального обновления. Новая персидская держава Сасанидов , вовлеченная в тяжелую борьбу с Римом, а впоследствии – Ромейской империей («Византией») , одновременно раздиралась внутренними религиозными распрями. Зорострийским священнослужителям - магам (мобедам) - удалось одержать верх над учением Мани (рожденного в 242 году п. Р. Х. основателя новой религии Света - манихейства) , христиан и радикального религиозного реформатора Маздака (около 490 года) , проявив в полной мере священническую нетерпимость и превратившись в могущественную государственную церковь. Маги-мобеды ревностно работали над сохранившейся частью «Авесты», добавляя к ней многочисленные религиозные и профанические тексты. Однако из 21 книги, составлявших «Авесту» в ее последней редакции (завершенной в правление новоперсидского царя Хосроя II Ануширвана, 531-579 гг. ) , после разрушения царства Сасанидов арабами (в 636 году п. Р. Х.) , сохранились только три, которые в позднейшей, дошедшей до нас, «Авесте» были довольно небрежно разделены на 21 часть, чтобы сохранить видимость аутентичности текста. Итак, что имеется в нашем распоряжении, всего лишь поздний, местами крайне замутненный отголосок древней традиции. Древнейшие известные нам рукописи датируются временем не ранее XI века п. Р. Х.
Даже в своем искаженном магами виде, заратуштровская, или зороастрийская, религия принесла Новоперсидской державе Сасанидов и ее культуре нравственное обновление укрепление национального сознания; но иранские культурные достижения выходят далеко за рамки сферы религиозной жизни. В Новоперсидском царстве впервые в мировой истории происходит Ренессанс, т. е. возрождение, не только достойное сравнения с итальянским, но и превосходящее  итальянское внутренним единством, цельностью и по всемирно-историческому значению. Среднеперсидская, освеженная парфянским и сакским влиянием, культура Сасанидов по языку и умонастроению ближе древнеперсидской, продолжением которой она себя сознательно объявляет, чем освеженная германским влиянием культура Италии – культуре древних римлян и греков. Итальянский Ренессанс охватил главным образом сферы изобразительного искусства, поэзии, философии; на веру он, в лучшем случае, бросил слабый отблеск – в то время религия Античности уже не могла всерьез тягаться с давно укоренившимся в народных массах Христианством. И потому тот Ренессанс, несмотря на все созданные им великолепные шедевры, носил половинчатый характер. Сасанидский же Ренессанс, несмотря на имевшиеся в нем многочисленные чужеродные вкрапления, оставался чем-то единым и цельным.
Парфяне и саки, которым среднеперсидская и новоперсидская культура была обязана приданными ей ими новыми стимулами, были народами наездников, пришедших из степей. Под их влиянием были улучшены оружие и боевая подготовка персов, усовершенствовано защитное вооружение. Прежние преимущественно  кожаные панцири были заменены железными, искусно сплетенными из колец или сцепленными из пластин. Доспехами были снабжены и боевые кони, снаряжение персидских рыцарей  было дополнено тяжелыми пиками, предназначенными для таранного удара (см. фотоиллюстрацию в заголовке настоящей миниатюры) . Римляне с опасливым восхищением описывали блеск и сияние роскошных, украшенных золотом и драгоценными каменьями доспехов и щитов персидских всадников, их вселяющие ужас во врага покрытые железом лица, неудержимый натиск защищенных доспехами украшенных развевающимися лентами и кистями коней. В описываемое время Иран был колыбелью рыцарства переполненной гордыми замками, окруженными стенами  и рвами с подъемными мостами. Не может быть рыцарства без «куртуазной любви» рыцаря к своей прекрасной даме. Но в сасанидском Иране дама не только была предметом служения и поклонения влюбленного в нее рыцаря, но сама нередко бралась за оружие и соперничала с героем в силе и храбрости. Царство как бы считается полученным царем царей в лен от Ормузда; оно представляет собой ленное, феодальное государство с аристократией, рыцарями, земледельцами и горожанами. Все это происходит в Иране раньше, чем в Европе; европейское рыцарство пребывает под постоянным, опосредованным Ближним и Средним Востоком, «Византией» и Крестовыми походами, отдаленным влиянием Ирана; да и в сферах «куртуазной поэзии» менестрелей, трубадуров, труверов, миннезингеров, и мистики ощущается воздействие залетевших туда издалека искр иранского поэтического искусства. Столь же широко и далеко – вплоть до Дальнего Востока, областей обитания угрофинских и тюркских народов, распространяется иранское вооружение – частично в своих сакских, частично – в своих сасанидских формах, и даже весь Китай, начиная с династии Хань, оказывается включенным в этот культурный круг, в область распространения иранской культуры. Влияние в области военного дела сопровождается и влиянием во всех остальных сферах культуры. Значительная часть сокровищ героического эпоса и художественной прозы  народов Восточной Европы и Внутренней Азии происходят из того же иранского источника. Не только известны, но и знамениты сасанидские ковры и шелковые ткани. Характерное для сакско-иранского искусства богатство форм и изобразительная сила, усовершенствованные за счет многих новых деталей, продолжается в данной сфере и обогащает художественные ремесла во всех соседних странах. Искусство обработки камня также достигает невиданных высот, изображения коней становятся настолько совершенными, что выдерживают сравнение с их изображениями на пике итальянского Возрождения. Пышным цветом расцветают и науки, в особенности – медицина и естествознание. Трупы преступников предоставляются в распоряжение врачей для анатомических исследований. Многими важными и благородными культурными растениями мы, как и Китай, обязаны персам. Они сохраняют научное и культурное наследие греков, самостоятельно развивают его и в обогащенном виде передают европейскому Западу. Пробуждается интерес к истории. Цари увековечивают свои деяния в надписях и летописях. Создается «Книга Царей», а написанная на ее основе великолепная поэма Фирдуси «Шахнаме» (около 1000 года п. Р. Х.) даже по прошествии долгого времени после падения державы Сасанидов свидетельствует о продолжении этой богатой, хотя и во многом мифологизированной, древней традиции.
Вскоре после опустошительного вторжения арабов местные, иранские народные силы пробуждаются к новой жизни. Именно им обязаны ислам, арабы, а впоследствии – тюрки и турки  основной и важнейшей частью своей культуры; да и Ближний и Средний  Восток Нового Времени, в сущности, несмотря на чудовищное истребление части иранского народа в период монгольских нашествий, сохраняет свой преимущественно иранский характер, и сегодня, говоря о «восточном», мы чаще всего подразумеваем под этим, прямо или опосредованно, «иранское».
Словом, значение Ирана и иранского наследия для истории человеческой культуры, его роли в возникновении иудаизма и Христианства, в образовании европейского Запада и (преимущественно азиатского) Востока – вплоть до областей расселения винно-угорских, тюркских, монгольских народов и Китая, невозможно переоценить.
Здесь конец и Господу Богу нашему слава!
ПРИМЕЧАНИЕ
На иллюстрации в заголовке настоящей миниатюры запечатлен рельеф на задней стене Большого грота в Так-и-Бустане (около 620 года п. Р.Х.), на котором изображен новоперсидский царь царей Хусрау (Хосров, Хосрой) II Парвиз из дома Сасанидов верхом на своем боевом коне Шабдизе. Ни дать ни взять - средневековый рыцарь времен завоевания Англии нормандцами или Первого Крестового похода! Какой соблазн для наших (и не только наших) современных «хроноложцев»!!!