Богиня Ч. 6 Уготованный в жертву

Богиня. Ч. 6 . Уготованный в жертву
Свел нас, значит, жрец с трона лесного и тут же мы оказались в окружении  кольца воинов –  что-то вроде местной гвардии. Потому как помимо набедренной повязки и копья у них еще были совсем небольшие плетеные щиты, скорее декоративные, нежели практичные, и что-то такое на плечах, вроде шкуры накинуто, цвет в пляшущих бликах огня я не разглядел, да и не особо всматривался.
 В общем, повели нас обратно из леса. При этом жрец ихний все подпрыгивал. Прыткий оказался, несмотря на годы. Его б к нам на полосу препятствий. Как пить дать первым бы прискакал. Всех бы нас, салаг, обошел.
И вот он все прыгал в набедренной своей повязке и заклинания выкрикивал. Местные тоже, как на танцах каких, подпрыгивали и кричали. Радостные такие и будто накурившиеся чего-то Или просто местная фауна с ее приторноватым запахом на них так действовала.
Хотя она скорее на меня действовала – голова покруживалась. Правда, дело наверное не в фауне. Голова у меня покруживалась и сердце билось сильнее обычного не от трав тутошних,  а оттого, что шли мы с богиней, взявшись за руки.
Признаться, это не я инициативу проявил, не. Руки наши скрепил жрец, после того как ожерелье на меня напялил.
И я все боялся, пока шли, что богиня свою ладонь из моей высвободит. Но нет, держала, даже сжимала немного. Левой. А правой еще крепче и с явно большей нежностью – мой короткоствол.
В общем, дошли мы так с песнями и танцами до деревни. И я все боялся, что нас с богиней разлучат и меня обратно в сарай спровадят.
Не спровадили. Процессия наша подошла к деревенскому тыну – причем в  ворота крепостные первым вошел жрец, потом мы с богиней в окружении местной гвардии. А потом все остальные – гурьбой с гамом.
Остановилась прямо в центре деревни, на главной, как я понял, ее площади. Подле большого и также крытого дерном дома и под нависшей большой луной.
Как к дверям подошли, все разом замолкли. Стоят, на нас и глазеют. Жрец обратился к односельчанам с какой-то пламенно-назидательной короткой речью. Толпа еще раз громко что-то такое радостно вскрикнула  и разошлась, оставив нас в окружении воинов и жреца.
Тот сделал перед нами какие-то пассы руками, отворил дверь, опустился на корточки и чуть не с минуту бормотал какие-то заклинания непосредственно над порогом, что-то такое магическое.
Мы при этом с богиней только крепче ладони сжали и даже придвинулись друг ко другу, плечами едва коснувшись: поди-разберись, что у старика в голове и что он там бормочет – со стороны могло показаться, будто порог обнюхивает.
Но все, кажется. Дед бодро  так поднялся, почти подпрыгнул, и ужа молча пропустил нас в хоромы, значит, с утоптанным земляным полом и едва заметными на нем следами босых ступней.
Мне еще показалось, что он как-то так странно, если не кровожадно, посмотрел на меня.
Жрец закрыл за нами дверь. И я почувствовал как мое сердце прям вот совсем как-то совсем быстро забилось, голова закружилась еще больше, а дыхание ни с того ни с сего участилось. Мне даже почудилось, будто богиня еще крепче сжала мою ладонь.
Но это именно почудилось. Ладонь свою она наоборот разжала и устало опустилась на пень – он то ли стол собой представлял, то ли кресло, то ли подобие трона.
Выглядела богиня  одновременно и уставшей и сосредоточенной.
– Короче у нас мало времени, – начала она с места в карьер и протянула мне короткоствол. – Твой же.
– Ага, – несколько глуповато и одновременно виновато пробормотал я в ответ.
Глуповато и виновато, потому что в словах ее слышался укор: мол, ты как оружие умудрился потерять, а еще в космический спецназ собрался. В нем вообще – за утрату оружия либо трибунал, либо изгнание. С лишением офицерского звания.
Хотя откуда она знает о космическом спецназе и его правилах? Впрочем, эта мысль меня не особо успокоила.
– У тебя в нем одна обойма?
–  Одна. А… А что? Эти доходяги вроде нас… не того, – начал я бубнить ни к селу ни к городу.
– Эти доходяги, – ответила она несколько раздраженно массируя пальцами себе виски, – Да садись ты, не стой столбом, – махнула на импровизированное и чем-то напоминающее циновку «царское ложе» посреди «дворца».
– Эти доходяги, если я ничего не путаю и правильно их поняла,  завтра в это же время тебя принесут в жертву.
– Чево? – я аж на шаг отступил, почуяв как внутри все холодеет, и не пойми откуда взявшаяся струйка холодного пота предательски начинает стекать за шиворот.
Нет, как разъездников нас готовили ко всякому. И то, что в плену мы можем оказаться, и как вести себя в нем, и все такое.
Но почему-то именно на таких инструктажах  мы больше всего зевали. Войны-то нет. А так, наивно считали, и оружия спасет и улететь, если что, сумеем и вообще в плен не попадем. Какой плен? Мы ж без пяти минут спецназовцы! 
И тут на тебе: в жертву, и к тому же завтра. Мысль о том, что жить мне осталось сутки как-то не очень умещалась в голове, точнее не умещалась в ней совсем. Я все- таки сел, почувствовав все тот же запах местной флоры, малость дурманящий. Но сейчас никакой дурман на меня не действовал.
– В общем, тебе не надо объяснять, что бежать нам надо отсюда и чем раньше, тем лучше. При этих словах она поправила оказавшийся у нее за пазухой небольшой, почти миниатюрный, скорчер. То есть получается богиню не обыскали, да еще и мой короткоствол вручили. На хранение.
Кстати, такой же скорчер – ну, почти такой же  –  я   видел у капитана. Но в руках никогда не держал, разъездникам он не положен.  Офицерский же. Скоречер не входил  даже в программу огневой подготовки на наших курсах.
Откуда он у богини. Или она офицер? А если офицер, то что в разъезде делает? А с чего я решил, что она вообще – из разъездников. И вообще. Я ее даже не расспросил о…
– Предложения есть? – прервала она мой внутренний не то диалог, не то монолог.
Я тут же наморщил лоб и провел пятерней по своей коротко стриженой голове. Предложений, признаться, у меня не было. Только общая, но в деталях не оформленная идея: бежать, добраться до корабля. Быстро починить его и улететь отсюда к едрене фене, Потому как с каждой минутой мне эта планета нравилась все меньше. Как и ее обитатели. первобытно-общинные и как выяснилось все-таки кровожадные, в отношении меня, по крайне мере.
Но вместо озвучивания даже этого незамысловатого плана я возьми и спроси:
– А почему меня, а не обоих завтра, ну, того. И  откуда ты это знаешь?
– Я у них тут месяц почти, немного речь их научилась разбирать.
– Месяц? – переспросил я, вытаращившись.
– Месяц. Или я как-то непонятно сказала?
– Да не, понятно.
– Ты луну видел сегодня?
– Ага – киваю, – здоровенная, над нами.
– Почти над нами, – уточнила богиня, – над нами она будет завтра. В  это же время. У них полнолуние – что-то вроде священного праздника. Как и у многих архаических народов.
– Каких? – переспросил.
– Архаических.
– И с чего они меня убить-то решили?
– Не убить, – терпеливо разъяснила богиня, – а в жертву принести. Это в их понимании разные вещи. Ты, они думают, после этого богом станешь. Поклоняться тебе будут. Жертвы приносить.
– А ты? – донимал я богиню расспросами.
– А мне нового мужа найдут из местных. А потом, когда следующее полнолуние настанет, и его в жертву принесут.
– Слушай, а меня того, когда грохнут, сожрут?
– Нет, они не каннибалы, как я поняла, – ответила, добавив: – Давай на эти  темы потом, ладно? У нас мало времени. В жертву не меня, ведь, а тебя приносить собираются, ты о побеге подумать не хочешь?
Эти ее слова вернули несколько притупившийся страх и оживили каплю пота, которая и далее принялась стекать по спине. И я всерьез задумался о побеге.
16  –  22 июня 2024. Чкаловский.
Рис. автора