Лапочка дочка

Вадим и Верочка, найдя друг друга, через год после знакомства сыграли свадьбу, на которой плясала вся их многочисленная дальняя Верочкина и ближняя Вадимова родня. За десять совместных лет у счастливых влюблённых появилось четыре сына. Верочка гордилась своим мужем, сыновьями, но в душе гвоздём сидела заноза — несбывшаяся мечта о дочке. Тем более, она знала, Вадим тоже мечтает о дочери. Дочка снилась ему ночами, и тогда во сне он беспокойно метался, звал несуществующую дочку:  Маринка, Мариночка.

Но прошло ещё почти десять лет, и только на двадцатом году семейной жизни, когда Верочке исполнилось сорок три, она почувствовала, что беременна. В семье вопросов не возникло, все радовались и надеялись на долгожданную девочку, Вадим больше всех. Окружающие же вовсю пытались отговорить Верочку, стращая поздней беременностью, новыми заботами, возможными болезнями и осложнениями.

Верочка только улыбалась в ответ, они с Вадимом отчего-то сразу уверились, что у них появится дочка, долгожданная Маринка. Так и случилось. В обещанный срок родилась их долгожданная дочка. Вадим сиял, Верочка порхала по дому как птичка, несмотря на набранные во время беременности килограммы. Ей казалось, что её распирает от гордости. Четыре сыночка и лапочка дочка.

Их счастье стало совершенным, как говорится, можно бы лучше, да некуда.

В отличие от сыновей, поджарых, загорелых, тонконогих, Маринка уродилась у них настоящей красавицей, белокурая, белокожая, пухленькая, с огромными на пол-лица голубыми глазами. Вадим, придя с работы, умилялся её пухленьким, в перетяжечках, ножкам, без устали прыгавшим по кроватке. Мальчишки любили играть с сестрёнкой, и с  гордостью выводили её на прогулку, заботливо поправляя банты на её белокурой голове. В семье девочку баловали. Да и как могло быть по-другому?!
В абсолютном счастье пролетело тринадцать лет.

Сыновья разлетелись из гнезда, у всех уже свои семьи, внуки. Старший сын уехал на Север за длинным рублём, да так удачно там устроился, что за ним потянулись и остальные. Все четверо жили в одном северном городе, работали в газовой отрасли, не бедствовали. Приезжали редко, как обычно дела, заботы. Но Вадим с Верочкой не скучали, у них была Маринка. Они по-прежнему работали. Верочка, вернее Вера Васильевна, преподавала биологию, была завучем, но потихоньку уже готовилась к пенсии. Вадим, давно окончивший по настоянию Верочки институт, работал главным инженером на родном предприятии, где начинал автомехаником.
Беда пришла, откуда не ждали.

Их любимица Маринка росла не по дням, а по часам, она заканчивала седьмой класс, в школе не блистала, но с помощью матери успешно справлялась с программой. С некоторых пор Вера Васильевна стала замечать, когда она входит, в учительской наступает неловкая тишина. Все как будто замолкают и судорожно пытаются вновь найти тему для разговоров. Замечала странные взгляды со стороны, натянутые улыбки, недоговорённость. Она попыталась поговорить с коллегами начистоту, но те или отводили глаза, или, усиленно таращась, заявляли на голубом глазу, что ей всё кажется.

Дома всё было безмятежно. Маринка послушно сидела за уроками, помогала по дому. Изредка уходила гулять с друзьями и подружками, возвращалась всегда вовремя. Гром грянул вскоре после двадцать третьего февраля.

Вадим и Вера Васильевна были дома, когда дверь неожиданно распахнулась. В проёме показалась женская фигура, в которой Вера Васильевна с удивлением узнала мать одного из своих учеников. Чувствовалось, что женщина была раздражена, даже в ярости. Она выкрикивала бессвязные ругательства, потрясая перед лицом толстеньким кулачком. Супруги молча смотрели на посетительницу, ничего не понимая из её выкриков. Вера Васильевна попыталась усадить женщину, призывая успокоиться, Вадим принёс стакан воды. Женщина воду оттолкнула, садиться ни в какую не желала, продолжая выкрикивать матерные слова.

— Фу, гадость какая! Вроде бы приличная женщина, что она себе позволяет? Маразм у неё что ли?

И тут в бессвязной вначале речи посетительницы явственно прозвучало имя дочери. Сердце Верочки пропустило удар. Ей вдруг всё стало понятно из выкриков разъярённой посетительницы.

Это Маринка, их любимица тринадцатилетняя Маринка на том видео.

Она как в замедленном кино увидела стремительно бледнеющее лицо мужа, увидела, как беспомощно оседает он на пол, ловя ртом ускользающий воздух. Вера Васильевна кинулась к мужу, не слыша своего крика, не чувствуя вдруг взорвавшегося сердца. Очнулась она в тишине. Вадим неподвижно лежал рядом. Женщина, внесшая хаос в их мирное существование, тихо плакала.

— Тихо, тихо, лежите, Вера Васильевна», — подпрыгнула она. — Я скорую вызвала, едут уже.

Через полчаса скорая увезла обоих супругов в кардиологию. Вадим с обширным инфарктом был без сознания.  Женщина суетилась рядом с носилками, без конца повторяя одну и ту же фразу:

— Простите меня, простите, не хотела я… не подумала…

Когда после лечения супруги вернулись домой, они уже знали, что их красавица дочка решила поздравить знакомых мальчишек из выпускного класса с мужским днём, подарив им секс. Дети распили шампанское, после чего двое из приглашённых мальчишек решили, что подарков им уже хватит и ушли. Остались трое, в том числе и сын их посетительницы. Всё действо они снимали на телефон. Вот эту-то запись и нашла мама мальчишки, блюдившая дисциплину своего невинного дитяти и явившаяся к ним в дом покарать коварную соблазнительницу.

Вера Васильевна вспомнила, в тот вечер они уходили в гости к друзьям, вернулись около одиннадцати вечера. Дома всё было спокойно, повсюду чистота, порядок, дочка безмятежно спала в своей комнате. Вспомнила она и пустую бутылку из-под шампанского, которая обнаружилась в огороде, она тогда решила, что прохожие закинули её через забор. Материнское сердце ничего не почувствовало.

Проведённое мамашей мальчика расследование, показало, что Маринка давно общается с противоположным полом. Среди сверстников считается особой лёгкого поведения. Всё это и более того, было доложено Вере Васильевне вскоре после её возвращения из больницы. Теперь-то Вере Васильевне стали понятны и косые взгляды коллег, и ухмылки старшеклассников, и замолкавшие в учительской разговоры.

Маринка смотрела на родителей своими огромными голубыми глазами, в которых по-прежнему не было ни тени, ни облачка.

— Мамочка, а что такого? Все этим занимаются, я уже взрослая, и мне это нравится, — отчеканила дочь.

Родители пытались разговаривать, объяснять, стыдить, ругать, угрожать, целовать, плакать, отвлечь, развлечь, не помогало ничего. Они пытались не выпускать Маринку из дома, она не возвращалась вовремя из школы. Приходила в темноте с сытой улыбкой мартовской кошки. Спокойно проходила в свою комнату, раздевалась и спала безмятежным сном.

Ей не было стыдно, стыдно было родителям. Вера Васильевна ушла из школы, невыносимо было видеть Маринкиных ровесников, учителей, прохожих. Ей казалось, что каждый, если не пальцем, то глазами обязательно показывает на неё за её спиной.

И шёпоток, скабрезный шёпоток слышался ей:

— Вот она, она мама ТОЙ девчонки, которая, ну вы сами знаете, которая того…

Вадиму дали инвалидность, Вера Васильевна вышла на пенсию. Супруги закрылись в доме, в редкие выходы пробегали по улицам, не поднимая глаз. Да и слишком громко сказано – пробегали. Они очень сильно сдали, поседели, поблекли, ходили, волоча ноги, как два старичка. Постепенно город забыл об инциденте, появились новые темы для разговоров. Но Маринка не давала родителям забыть о своём поведении. В 16 лет она забеременела, отца ребёнка, естественно, не знала. Родители воспротивились аборту, и у них родился внук Серёжа. С его рождением Вадим и Вера Васильевна воспряли духом, ходили по поликлиникам, гуляли, заботились вместо гулящей матери, которая совсем не замечала сына. Казалось, что к ним вернулась былая молодость.

А Марина с рождением ребёнка ещё больше расцвела, школу она давно бросила, нигде не работала, приходила и уходила, когда ей заблагорассудится. Вокруг неё теперь вились уже более взрослые мужчины, иногда почти ровесники родителей, она не отказывала никому. Появлялись новые вещи, шмотки, телефоны. Ко всему она относилась легко, на упрёки родителей, только усмехалась в сторону, и продолжала жить по своему разумению.

Время от времени с ней происходили новые происшествия, которые заставляли всё ниже опускаться головы её родителей, но почти никак не вредили ей. Она ещё была несовершеннолетней, когда решила шантажировать приезжих командировочных, требуя от них определённую сумму за совершившийся секс с малолеткой, грозя им заявлением в полицию. Несколько раз у неё это получилось, но наконец, попался ей твёрдый орешек, который не побоялся и подал заявление о шантаже. У Маринки появилась первая судимость, пока условная.

После первых родов Маринка стала рожать с завидной регулярностью, роды давались ей легко. Она уезжала в роддом, через несколько дней возвращалась одна, без ребёнка: отказалась, бросала коротко родителям. И всё возвращалось на круги своя. Однажды она ушла из дома на большом сроке, вернулась через несколько часов без живота и без ребёнка. На вопросы только фыркнула. Оказалось, что она родила ребёнка в вокзальном туалете, сбросив его в яму. Бдительные пассажиры вызвали полицию и МЧС, но ребёнка спасти не удалось. А у Маринки появилась ещё одна судимость, Марина исчезла из родного города на два года, срок ей скостили наполовину.

После возвращения из мест заключения события развивались только в худшую сторону. Если раньше Маринка уходила из дома по своим делам, то теперь всё чаще её друзья приходили к ней, устраивая совместные оргии, сопровождавшиеся активными возлияниями, и родителям с внуком пришлось забаррикадироваться в своей спальне, вставив в дверь замки, чтобы среди ночи не обнаружить чужое храпящее тело рядом со своей кроватью.

Единственной отдушиной измученных родителей оставался подрастающий Серёжа. От его первых шагов, первых слов у них отогревалось сердце, появлялась надежда на будущее. Серёже исполнилось пять лет. Дедушка с бабушкой исполнили его давнюю мечту, свозили в соседний город в зоопарк, Серёжа очень хотел увидеть белого медведя и почему-то суриката. Посидели в кафе, поели мороженое, покатались на аттракционах, у мальчика счастьем горели глаза.

Зато дома был привычный уже дым коромыслом, родители с внуком проскользнули в свою комнатку, заперлись. Проснулись они оттого, что с грохотом разбилось окно. Первая мысль, которая пронеслась у супругов: опять Маринкины собутыльники перепились, придётся полицию вызывать. Затем они почувствовали запах гари. Оба, изнемогая от невыносимого дыма, поползли к детской кроватке. Там, возле кроватки их и нашли спасатели. Их вынесли из горящего дома, привели в чувство.

— Где Серёжа? Где внук? — спасатели старательно отводили глаза.

В огне погибла и их лапочка-дочка Маринка.

После похорон Вадима и Веру Васильевну забрали к себе сыновья. Постепенно город забыл историю несчастной семьи, и только по весне, проходя мимо двух ухоженных могилок с именами Марины и Серёжи, редкий прохожий крестился и клал на мраморную столешницу крашеное яйцо.