Темная материя - 11

***

- Ир, заберу Платона с собой в Москву? Потаскаемся, проветримся. На пару-тройку дней, как надоест, вернемся.
- Конечно, дорогая! Мы с Мишей очень рады, что вы стали друзьями, ведь как неполезно в переходном возрасте целыми днями сидеть за книгами!
Несколько следующих дней квартира Малышки представляла собой Содом и Гоморру. Сам воздух квартиры загустел от сексуального неистовства женщины и полной капитуляции юноши. Юлечка даже похудела от усилий, задействовав все свое умение и проявляя спортивную неутомимость. Впиваясь в Платона она зло шептала:
- Ну, кто лучше? Я или Ангел?
Сквозь чад сладострастия Платон выдыхал:
- Ты. Ты лучше всех.
- То-то же.
В ход шли красивое белье, свечи, душ, ванна, столы, стулья, тумбы, балкон, стены, двери, подоконники. У Платона сознание шло кругом, он пребывал в чувственном угаре и силой шестнадцати лет не знал устали. Устала Малышка. Ей подумалось, что она давненько не виделась с Кириллом, чего доброго закрутит роман с кем-нибудь. Она засобиралась в Аврору.
- Может, еще побудем здесь? – с собачьей привязанностью смотрел на нее Платон.
- Хорошего понемногу, - отрезала Юлечка. – Пора и честь знать.
- Как? Ты что? Что это значит? – испугался Платон.
- Едем ко всем, это и значит. Нас ждут, да и вообще, надоело уже, сколько можно здесь куковать?
Досада и обида нарисовались на лице юноши. Как эту сказку можно называть кукованием?
- Мы же… - Платон хотел спросить, объявят ли они всем о своих отношениях, но тут же сообразил, что такой мезальянс ни к чему пока что предавать гласности. - … будем там видеться?
- Конечно, там все видятся. Все, поехали! Но ты понимаешь, что мы должны вести себя прилично и никак не выдать нашей тайны?
- Понимаю, - подтвердил Платон довольно понуро, но Юлечке этого было достаточно.
- Так, а что рассказывать будем? Где мы были?
Платон покраснел, и Юлечка поняла, что на виртуозную сметливость этого теляти полагаться не стоит. Даже если она начнет щебетать о прекрасных прогулках, он проколется при первом обращенном к нему вопросе.
- Давай скажем, что мы валялись под телеком, лопали пиццу и роллы, пересмотрели миллион фильмов и все. Вряд ли про это будут расспрашивать.
- Хорошо.

Она сдала Платона с рук на руки Михаилу, немного поболтала с зятем и заодно поинтересовалась, не знает ли он чего о Кирилле.
- Кирилл гостит у наших соседей, - хитро улыбнулся тот.
- Да? У Богатыревых? Давно?
Михаил кивнул:
- Со вчерашнего дня. До конца недели. – Ему всегда нравился бойцовский характер свояченицы и в данной истории он полагал, что, как минимум, Малышка имеет право на расстановку точек над ё.
- И что, вы видитесь?
- Конечно, мы же играем в покер. И сегодня играем у нас. – Он заговорщически улыбнулся, тем самым одобряя и подбадривая ее.
Но когда Малышка нуждалась в одобрении? Она возликовала, что вовремя приехала и широко улыбнулась.
- Тебе… как-то подсобить? – участливо спросил Михаил.
Малышка посмотрела ему прямо в глаза и с внезапным кокетливым вызовом отвергла предложение:
- Не-а!
Михаил понял, что его принцесса не нуждается ни в доверчивых беседах, ни в откровениях, ни в советах. Ну что же, она всегда была бойцом!

***

За столом Малышка села напротив Кирилла. В этот вечер к ней вернулось ее прежнее очаровательное свечение – то самое, которое всех настраивало на умиление и лирику, за которое ей все прощалось, и про которое Михаил когда-то говорил, что оно присуще только юности и ущербно по своей сути, потому что принадлежит моменту, а оставляет уверенность, что будет всегда. Малышка могла юношески сиять и в тридцать.
Она улыбалась широко, бесхитростно, нежно, и головы всех гостей были повернуты к ней, чтобы перехватить толику звучавшего из нее гимна молодости. Малышка получила несметное количество комплиментов, так давно не слышимых ею. Как ей их не хватало!
Мужчины этой компании всегда были щедры на восхваление своих женщин, а для Юлечки так вообще не знали удержу, ведь для старых друзей Антиповых она была кем-то вроде дочери или младшей сестры, во всяком случае, каждый из присутствующих мог припомнить время ее сползших колготок и беззубой улыбки. Каждый, кроме Кирилла. И он почему-то не разделял общий пиетет.
Михаил слушал похвалы своей воспитаннице даже с большим удовольствием, чем она сама, а счастливая улыбка Ирины будто говорила: вот теперь все правильно. Сегодняшнее свечение сестренки Ирина считала признаком сердечного выздоровления. Не в ее натуре была так называемая борьба за любовь. Ирина вообще не понимала смысла этого, так поощряемого многими, поведения. Борьба за любовь представлялась ей насилием над тем, кто отказался от отношений. Бороться – значит, заставить одного быть с другим вопреки его чувствам? Из чувства вины, долга, еще чего-то, но никак не по зову сердца? Зачем?! Счастья никому не будет. Сплошной токсикоз. Поэтому, в отличие от своего мужа, Ирина полагала, что Малышке стоит принять очевидный разрыв и оставить ушедшее в прошлом. А боль – норма жизни, как без нее? Бояться боли не стоит, стоит не давать ей разрастаться, затмевать все остальное. Боль как траур, нужно носить строго определенное время. По мнению Ирины, несуразная погоня за бывшим любовником истощала и ставила Малышку в унизительное положение. Следовало перестать преследовать его хотя бы из чувства собственного достоинства, ведь со слов девочки Кирилл прямо назвал конец концом.  В конце концов, иногда не получать желаемое вполне нормально и естественно.
За то немногое время, что Ирина провела в обществе Кирилла, она наблюдала за ним и поняла, что он не испытывает к ее сестричке ничего, кроме непонятной досады. Конечно, ей хотелось бы знать, что между ними случилось и чем Малышка отвернула от себя бывшего возлюбленного, но, поскольку такое выяснение отношений всегда связано с неприятными эмоциями и может растревожить рану в душе, предпочитала оставить все как есть, на суд жизни, так сказать, и мудрость времени.
К концу ужина от избытка внимания Малышка вошла в раж, и Ирина стала опасаться, что девочка в пылу страстей создаст неловкую ситуацию, поэтому была начеку и незаметно приглядывала за сестрой и Кириллом. Малышка стала срываться на язвительные замечания о мужском непостоянстве. От Ирины не ускользнуло, что правая бровь Кирилла насмешливо приподнималась, будто он спрашивал себя, чем закончится это представление. Ирина мягко встревала в браваду Малышки, переводя ее слова в нейтральные воды. Пару раз хозяйка вставляла такие реплики в разговор, которые придавали словам Малышки анекдотичный характер, а сама Ирина рисковала выглядеть не понимающей сути разговора. Но это ее не пугало, она хотела уберечь сестричку. Присутствующие горячо поддерживали хозяйку дома и охотно переводили в шутку любую тему. Все любили Малышку, так или иначе знали о печальном финале ее отношений с Кириллом и старательным «непониманием» ее шпилек помогали ей оставаться милой девчушкой.
Пить напитки разбрелись кто куда. Желающие кофе попросили перерыв в полчаса, дабы перевести дух перед десертом.
Кирилл подошел к Ирине, поблагодарил за прекрасный ужин.
- Вам можно править государством - сказал он, многозначительно улыбнувшись, это следовало понимать как то, что он заметил и оценил ее усилия за столом.
- Ну, если Вы так считаете! – спокойно улыбнулась она.
Правый уголок губ Кирилла смешливо пополз вверх, он заглянул ей в глаза:
- Вот так Вы принимаете комплименты: как должное и без кокетства?
- Что есть, то есть, не спорить же по пустякам.
Он рассмеялся.
- Молодец какая!
Они посмотрели друг на друга с той искрой лукавства, которая иногда проскакивает у умных людей в оценках других.
- Видели нашу сирень? – кивнула на кусты Ирина.
- Роскошная.
- Выпьем кофе?
- С удовольствием.
Они подошли к кофе-машине, выставленной на террасе, налили себе по чашечке и расположились на диван-качелях под сиренью. Остальные гости прохаживались или курили в сторонке, некоторые уже держали напитки в руках, другие наливали себе что-то у столика с бутылками и кувшинами. Мужчины раскладывали в углу террасы карточный стол.
- Такие вечера невозможно не любить, – с удовольствием поглядывала вокруг Ирина. – Особенно чувствуется прелесть мироздания.
- Да. Ласковые вечера.
Оба тихонько рассмеялись расхожей оценке нынешнего лета.
- В такое лето хочется благодарить за жизнь, быть вместе, соответствовать природе. Жаль, Аллочка редко бывает с нами! – Алла, супруга Гарика, второй год состояла скрипачкой в оркестре одного из московских театров. Репетиции и постановки сделали ее редкой участницей общих посиделок.
- Сегодня я понял, почему Вас любят. Мы ведь не общались до этого. До… Юлии. Но я всегда слышал о вас только хорошее. Признаться, не слишком доверяю оценкам людей, ведь обычно люди хвалят тех, кто хвалит их. – Правый уголок рта Кирилла приподнялся в его знаменитой усмешке. – Но теперь знаю Вас.
Ирина вскинула брови, словно спрашивая, не слишком ли скорый вывод?
- Вы не сосредоточены на себе, поэтому рядом с Вами так хорошо. Каждый рядом с Вами отдыхает и чувствует себя защищенным. И я тоже. За ужином я почувствовал момент, когда Вы готовы были нейтрализовать Юлию, тем самым встав на мою защиту. Пусть это и не по-рыцарски, но я сегодня был под Вашим щитом.
Ирина улыбнулась:
- Действительно, я хотела отослать ее с каким-нибудь поручением в кухню, но она сама перестала говорить глупости.
- И благодарю за «глупости». Вряд ли найдется много людей, в такой ситуации считающих слова Юлии глупостью.
- Ей все это во вред, поэтому глупо.
Они обменялись взглядами, полными свойского понимания и принятия друг друга. Обоим стало ясно, что они с одного поля ягодки, им нечего опасаться друг друга, и отныне они… друзья? Можно и так выразиться.
- Я все думал, почему вам прощают ваш счастливый брак? - Кирилл тонко улыбнулся и лишь по выражению его глаз Ирина поняла, что он серьезен. – Вы разве не знали, что счастливые супруги не всегда приятны окружающим? Счастливые подчеркивают чужое неумение быть счастливым. О вашей семье не раз приходилось слышать именно добрые отзывы, без поддевки. Сейчас понял, это из-за Вас, из-за Вашей доброты у Вас не отбирают заслуги, вроде «за что ей такой клевый муж?»
- Вот так, да?
- Да, так.
- При Вашей склонности к анализу трудно быть счастливым.
- Я могу быть счастливым, потому что умею ценить ценное. И я счастлив. А то, что один, так просто мне не повезло встретить свою женщину. Пока я научился довольствоваться покоем.
- Хм!
- Мне не нужен брак для упорядочивания жизни. С упорядоченностью у меня все нормально. Мне не нужен брак для заполнения жизни, она у меня замечательно насыщенная. Но я одинок и чувствую, только женщина может справиться с этим.
- Понимаю.
- Кирилл! – окликнули его мужчины. – Начинаем!
- Благодарю за кофе и за компанию, - галантно кивнул Кирилл. Отставил чашку, взял руку Ирины, тепло приложился. – И благодарю за искренность. Терпеть не могу игру, все это остроумное пикирование. – Он изобразил ужас: - Или того хуже – топорное кокетство.
- Обычно оно льстит мужчинам, по крайней мере, дает им чувство превосходства.
- Кому как, - ухмыльнулся Кирилл, ему все больше нравилось говорить с Ириной. – Любое кокетство искажает, заслоняет подлинное лицо женщины. Это игра. А я наигрался. Давно интересуюсь только подлинниками, - он так выразительно посмотрел на нее, что не оставил сомнений в комплименте.
- С козырей ходите! – сделала Ирина кокетливую гримаску, и оба прыснули, довольные друг другом и собой.

Юлечка напросилась сидеть рядом с игроками, горячо обещая не мешать игре. Обычно мужчины предпочитали оставаться своим кругом, но в этот раз все были особенно снисходительны к Малышке и лишь выразили надежды на ее благоразумие. Юлечка знала, что подразумевается молчаливое и невозмутимое поведение, ведь все будут «играть лицом» и мешать нельзя. Она уселась так, чтобы Кирилл при всем желании мог видеть ее только боковым зрением, и все три часа действительно следила за игрой, наблюдая как выдерживают покер-фейс. С сожалением ей пришлось признать, что по лицу Кирилла она не могла угадать, сильны его карты или он блефует. По окончании вечера Малышка сердечно пожелала всем спокойной ночи и удалилась в радостной уверенности, что наверняка заставила Кирилла призадуматься. Она вела себя безупречно-нейтрально и ему, должно быть, неприятно было обнаружить, что он перестал занимать ее мысли!
Прошедший вечер казался ей столь стратегически успешным, что не терпелось дождаться наступления завтра и вновь предстать перед Кириллом. По ее расчетам завтра ему надлежало коснеть в недоумении с горячим желанием выяснить, почему сегодня она была так равнодушна к нему. Завтра она собиралась нанести ему контрольный удар свежим и счастливым видом, пусть кусает локти! Юлечка отключила телефон, чтобы проснуться самой – это ли не гарантия свежего вида? От избытка довольства собой ей никак не удавалось уснуть, и она с отчаянием поглядывала, как светящееся табло цифровых часов на тумбочке обнулилось. Уснуть до полуночи во имя красоты не удалось.
Малышка услышала осторожный стук в дверь. Так обычно приходила поцеловать ее на ночь припозднившаяся Ирина. Старшая сестра сохранила трогательную привычку целовать младшую наряду с собственными детьми. Малышка подскочила и в один миг оказалась у двери. За дверью стоял Платон. Юлечку это поразило, она и думать о нем забыла. Видела его сегодня? Они говорили? Она не могла сказать, слишком была занята предстоящей встречей с Кириллом.
Мощью необузданного, застоявшегося бычка он снес ее, и ощутила она себя уже лежащей под ним на кровати.
- Ждала меня?
- Чего?
- Я тоже не мог дождаться, когда все улягутся, - нетерпеливо шептал он, задирая Малышкину сорочку и руками ища ее груди. – Почему ты не ушла раньше?
Опешившая Малышка почувствовала, как сильно он охвачен страстью. Это было бы прекрасно, если бы не одно но… С какой стати он приперся? Она его не звала! В ней закипела досада, но Платон уже нашел ее грудь и так сладко взялся за нее, что Малышка оставила раздражение на потом и отдалась удовольствию. Все-таки этот сосунок очень сиропный!
Час прошел бурно. Если неделю назад инициативу брала на себя Юлечка, то теперь Платон вертел ею, как жонглер булавой. Быстро понял что к чему. Да и ненасытен как никто из ее бывших. Молодость. Минута-две перерыва и снова готов с тем же пылом. Юлечка не успевала остыть, многократный повтор действа усиливал ее ощущения, и тело выдавало невиданные результаты. Все-таки страстность, помноженная на продолжительность, творит чудеса!
Наконец они откатились друг от друга и отдышались. Платон принялся заверять ее в своей любви, говорил, что она лучшая девушка на свете и еще что-то в том же роде. Юлечка не вникала, жалела, что все это было не с Кириллом.
- Когда планируешь вернуться? – спросила она.
- Куда?
- Домой. Школа, друзья, своя жизнь. Ты же здесь на какое-то время.
- Вообще-то, я думал просить дядю остаться у них.
- На все лето?
- Дольше. Моя школа мне не нравится, говорили, что неплохо было бы поменять.
Юлечка замерла, появлялись непредвиденные осложнения.
- Зачем тебе теснится у них в квартире, когда есть своя?
- Ты же рядом с ними живешь.
Она помолчала, собираясь с мыслями, подкатывавшее раздражение грозило вылиться в злобное шипение, Малышка всегда мгновенно вспыхивала, но пересилила себя.
- У меня своя жизнь, - твердо произнесла она.
- Знаю. Но этот год пролетит незаметно, а потом мы будем вместе. В этом сентябре мне исполнится семнадцать, а в следующем восемнадцать и все - свобода!
Страстный шепот Платона вызвал в ней омерзение, слушая его она представляла, как его яркие губы с темным пушком шевелятся в темноте и это казалось ей не сладостным, как раньше, а чем-то  опутывающим ее, мешающим ей. Патока, паутина.
- Свобода от чего? – язвительно спросила она, понимая, что так просто от этого теляти не отделается.
- Мы сможем быть вместе!
«А оно мне надо?» - хотелось хлестнуть его, но Юлечка сдержала себя. Не тот случай, чтобы действовать прямо. Ладно, она умеет небрежением и холодностью давать понять, что все закончилось и надежды нет. Просто это потребует чуть больше времени.
- Не забегай вперед. Иди к себе, поздно уже. И будь осторожен. Совсем не обязательно, чтобы стало известно о нас.
- Да, конечно, я понимаю, я же несовершеннолетний и все такое.
Этими словами Юлечку как по щекам хлестнули. Несовершеннолетний он! А как наяривает, еще всем фору даст! А она что, сильно совершеннолетняя, что ли? Может, она в тысячу раз слабее и наивнее него! Он только один раз об этой Ангелине и мечтал, ни разу еще не разочаровывался, а она сколько попыток обрести вечную любовь пережила? Вагон и маленькую тележку! И все заканчивались катастрофой. Но ее жаждущее сердце все ищет и не сдается, да стучит, как в первый раз. И надежды те же, и мечты. Нет, ее душа совершенно чиста! Обнуляется и снова в бой. Так что пусть не думает, будто она его соблазнила! Юлечка раздраженно вытолкала Платона, предварительно выглянув в коридор, и тихо закрыла дверь. Недовольно бросилась на постель.
Сладостная чистота Платона, которая еще несколько дней вызывала в ней желание испить ее, одеться в нее, побыть в ней, теперь била ее наотмашь. Несовершеннолетний он! Да они давно на равных! Теперь он в ответственности за нее, потому что мужчина! И нечего ей угрожать! Она в сто раз простодушнее него, ведь все о ней так и говорят, что она до сих пор остается ребенком, с энтузиазмом бросающимся на поиски счастья.
Покрутившись в постели Юлечка наконец устроилась поудобнее, вспомнила сегодняшний покерный вечер, улыбнулась, найдя свое поведение идеальным – она сможет покорить зрелого мужчину! - и крепко-крепко уснула, как может уснуть удовлетворенный по всем статьям молодой организм.