Темная материя - 9

***

- Съезжу к себе, посмотрю, как там моя квартира без меня, - сказала Малышка в понедельник. – Ирочка, дашь мне свою машину? Может, сегодня и вернусь, может, останусь переночевать. Возьму кое-какие вещи.
- Конечно, моя дорогая. У тебя там все в порядке, раз в месяц горничная ездила проветрить и сделать влажную уборку. Продуктов нет, холодильник вымыли и отключили! Скажу Степе, чтобы положил тебе чего-нибудь с собой?
- Не надо, заеду куда-нибудь, затарюсь.
После обеда Малышка отбыла.
Родительская квартира за годы проживания в ней так и не стала ей родной: здесь не было Иры, не пахло Ирой. Более-менее примиряло Малышку наличие вещей, купленных Ирой – какой никакой эффект присутствия – и то, что здесь можно было вести себя как угодно.
Малышка споро собрала сумку, облачилась в темные шорты, в которых ее ноги казались бесконечными, белый топ и отправилась туда, ради чего, собственно говоря, и ехала в Москву – наведаться к Кириллу.
Заглянула в гараж: ее личная машина под тентом все еще сияла выставочной полиролью. Малышка ездила на ней совсем недолго. Больше помнилось как продавала свою старушку Тойоту, подаренную Сашей, когда он влюбился в нее. Этот простофиля писал за нее работы и готов был отдать всего себя с потрохами. Совершенно зря она психанула и накатала на него анонимку, надо было подождать, чтобы Саша закончил научную статью, которую от нее все ждали. Малышка провела ладонью по сверкающему капоту: тогда она не стала намекать Кириллу, что хочет новую машину, добавила заработанное у него к вырученному от Тойоты, и обзавелась этим черешневым купе. Потом подгадала момент обмолвиться об этом, он оценил ее независимость. Малышка не думала продавать свою красавицу, как сказала Ире, эта маленькая ложь вырвалась у нее почти случайно, для усиления трагического эффекта. Потому что для брошенной женщины логичнее страдать еще и от безденежья, не признаваться же, что Кирилл оставил ей огромную сумму. Сейчас она решала, ехать к Кириллу на своей шикарной Ауди или на Ирином Фольксвагене. Ира была совсем не пижонкой, увы, но и лишние недоразумения Юлечке сейчас ни к чему – она прикрыла тент поплотнее.
Малышка не была уверена, что застанет Кирилла дома, надеялась на удачу, ведь большей частью он сидит со своими книгами, если работает, то в своем домашнем кабинете, лишь на встречи выезжает. Ей повезло. Кирилл сам открыл дверь. Она не дала ему возможности отказать ей и ужом проскользнула в квартиру.
Он жил в прекрасном лофте с огромной гостиной. Его жилище Малышка знала наизусть и могла бы ходить здесь с закрытыми глазами. Как ей хотелось вернуться сюда! Она плюхнулась в свое любимое кресло и ждала появления Кирилла. Он вошел и смотрел на нее, ожидая объяснений.
- А не надо на меня смотреть как солдат на вошь! – выпалила Юлечка. – Я год тебя не видела и соскучилась. Мне плохо без тебя, я хочу побыть с тобой, что в этом преступного?
- Для тебя, видимо, ничего. Когда тебя волновали желания других?
- Твои меня всегда волновали!
По лицу Кирилла скользнуло выражение, означавшее бессмысленность сопротивления. Он давно понял, что Юлечка относится к тем людям, кому бесполезно объяснять то, чего они не желают слышать.
- Кофе будешь?
- Буду. И пожевать чего-нибудь, я проголодалась.
Кирилл прошел за остров, отделяющий кухню от гостиной. Зажужжала кофемашина. Малышка расслабилась, поняла, что пинками выталкивать ее не собираются. Встала, походила, осмотрела все.
- Ничего не изменилось.
- Могу предложить печенье, сыр, виноград.
- Подойдет. Крекеры? – Кирилл любил сыр и всегда держал несколько сортов в холодильнике, к ним, соответственно, все, что полагалось. Орехи не назвал! – Орехов нет?
Он отрицательно покачал головой и кивнул на мусорное ведро, что следовало понимать как объяснение: вон упаковка, орехи закончились.
- Крекеры и сладкое песочное.
- Все давай! И кофе две чашки. Есть хочу.
Кирилл поставил тарелочки на стойку, Малышка «шагнула» на высокий барный стул и принялась уминать угощение. Раньше, когда он хотел сделать ей комплимент, говорил, что она не усаживается, а шагает на барный стул, подразумевая длину ее ног. Сердечко екнуло. Сейчас он ей этого не сказал. С каких это пор для мужчин красота не играет решающей роли?
Какое-то время Малышка не решалась смотреть на Кирилла. То немногое, что он сказал ей, было сказано спокойно и вежливо. Двигался тоже без суеты и раздражения. Уселся напротив нее. Малышка осмелела и взглянула на него. Он, казалось, ждал, пока она доест и даст ему разъяснения, зачем пришла.
- Ты одумался? – мягко, без вызова спросила она.
- Одумался?
- Да. Я решила, после нашего последнего разговора тебе потребуется время, чтобы все понять.
- Что я должен был понять и что такого мы сказали, чего не говорили раньше?
- Что любишь меня.
- С чего ты это взяла?
- У тебя никого нет.
- В твоем случае наивность неизлечима? Хотя наивность ли это?
- Можешь оскорблять меня сколько тебе угодно, я все равно восхищаюсь тобой и считаю самым лучшим мужчиной.
- И на этом основании ты уперлась отравить мою жизнь?
- Ты тоже любишь меня. Мы оба вместе будем счастливы. Как и были. Ведь были же?
- Совсем недолго, пока первое ослепление не прояснилось.
- Не надо оправдываться каким-то там ослеплением, я всегда видела тебя так, как сейчас. Ты вызываешь мое восхищение.
- Да, да. И поэтому я обречен быть с тобой?
- Дурак.
- Вижу, ты подкрепилась, - он поднялся, обошел барный стол, аккуратно и решительно снял Малышку со стула и под локоть повел к выходу. – Прощай, - нелюбезно сказал он, одной рукой открыл дверь и выставил ее.
Дверь солидно ухнула. Юлечка недовольно сопела: басовитость закрывшейся тяжелой дорогой двери, надежно ограждавшей своего хозяина от непрошенного вторжения, словно подчеркивала ее легковесную случайность здесь. Да что у него дешево и ненадежно? Все на вес золота. Каков сам. Уныние привычно сменилось восхищением и упрямым желанием добиться своего. Все равно он будет с ней! Бегай не бегай, а от счастья не убежишь!