Чертополох. Часть 3

    Дальше – больше – глупеют чадушки, ну, прямо на глазах. То дурь какую, прямо на людях изрекут, то мяукать, тявкать да хрюкать зачнут посреди тёмной ночи…   Родители в слёзы, да к доктору уже ехать собрались было, в уезд. Но тут один мужик сообразил, что к чему и прямиком к Ерофею.
    Ерофей в избу не пустил, во дворе разговор тот провёл. Долго говорил они, а о чём так и осталось неведомым. Да только мужик тот с хмурым лицом от деда выходил да зло калиткой саданул…
- Ой, гляди, добрый молодец, судьбу-судьбинушку свою закроешь! – весело смеясь, крикнул вдогонку незваному гостю Ерофей.
    Перестали дети соседские в поросят да котят поигрывать, все разом смолкли, как по команде. Да и разум их понемногу, но проясняться стал… 
    С той поры перестали детишки соседские дразниться да обижать Василия, перестали. Тогда-то Василий и понял, что к чему в жизни этой и поклонился деду в пояс, до самой до земли поклонился, мол научи уму-разуму дедушка, не оставь злым да сильным ворогам на поругание…
    Деде Ерофей тогда улыбнулся широкой доброй улыбкой и сказал:
- Давно я ждал, когда ты сам созреешь да ком не за учением обратишься. Видать пробил час начала твоего!
    - Василий! – рык прозвучал громко и требовательно, от слабого дрожащего голоса не осталось и следа. Парень подпрыгнул на месте, словно осой ужаленный и прямиком в избу.
    Дед встретил внука с укоризной во взгляде, мол, чего же ты сразу-то не откликнулся?! Но выговаривать ничего не стал, а сел посреди широкой скамьи легко, будто и не умирающий он, вовсе.
   Василий радостно бросился обнимать деда, но тот властным жестом остановил и крепко приобняв за плечи, усадил рядом с собой.
- Молчи и слушай! Внимай тому, что сейчас говорить стану! – помолчал с минуту.
- Учил я тебя много и многому, но так всё до конца и не передал тебе, а потому как скоро уже уходить зачну, так вновь призову тебя к себе да потребую руку твою. Ты руку свою протяни и в мою вложи, а дальше я всё сам сделаю…  - выдохнул тяжело, будто слова дались ему с трудом превеликим и продолжил:
- Обо мне не горюй и не тоскуй! Я тебя не бросаю, завсегда рядом с тобой идтить буду! О том дам знак тебе, не волнуй душу свою понапрасну, с тобой я буду рядом всегда! – замолчал.
- Родителей уважай да почитай! Но не позволь им поперёк твоей судьбы становиться, они люди у тебя простые вышли, думал я твоего отца да мать научить, их обоих, но как видно не в коня корм… Вот ты у меня такой славный народился, тебе всё моё наследство достанется… – осёкся и тяжело выдохнул. Молчали. Дед гладил по голове любимого внука и молча смотрел в пустое пространство широко открытыми глазами…
   - Ну, а теперь ступай! Уже нынче скоро всё сбудется! – и легонько пол толкнул Василия в спину.
   Мальчик сделал покорно несколько шагов к низкой двери, обернулся.
   Ерофей вновь лежал, натянув покрывало до подбородка и губы его что-то невнятно шептали…
   Василий толкнул тяжёлую толстую дверь и мола вышел во двор…
     К вечеру небо заволокло тучами и, теперь тяжёлое небо медленно ползло, укутывая вершины окрестных гор да изредка цепляясь за косматые кроны исполинских мачтовых сосен.
   Громыхнуло вдали и над горами, сверху вниз обрушиваясь в долины, многократным эхом ударил гром.   Сине-малиновые зигзаги молний перечеркнули небо с востока на юго-запад, предвещая большую грозу…
   - Василий! – крик не терпел возражений.
   Мальчик вприпрыжку ворвался в избу и опустился на колени у дедова изголовья…