В Кремле

Главы из романа "Совесть человечества"

   На ежегодную церемонию награждения лучших людей страны  президент явился   с получасовым опозданием. Сразу же заработали телевизионщики, оживились журналисты. Неторопливо передвигая отяжелевшие от  сердечной болезни  ноги,  он  подошел  к трибуне.  Артисты, деятели культуры, ученые, военные поднялись со своих мест  и  стоя  приветствовали главу государства.
      Грановитая палата Кремля после недавного ремонта и реставрационных работ сверкала мраморной отделкой,залитой светом многоярусных  люстр, хрустальными гроздьями ниспадавших с расписного потолка. И конечно, эта царская красота и роскошь прибавляли торжественности  важному  государственному  событию.
       С  кислым  как  у  недоспавшего человека выражением лица,  президент  начал свою приветственную речь. Говорил  медленно, тягуче растягивая слова, словно  вытягивал из банки закисший мед. Но постепенно, с каждой фразой.  речь его  становилась  все  увереннее и  державнее.  Казалось, он  заряжался энергией присутствующих . Собственно,  это и  есть уникальная способность  харизматических  личностей.
     Странное дело – даже у тех,  кто имел к нему  серьезные претензии  отлегло от сердца. И почти каждый старался найти для него оправдания, считая его  жертвой исторических обстоятельств, некомпетентных помощников,  недобросовестных соратников. 
   В интонациях,  улыбках, в  шутках, которые он отпускал, стараясь казаться доступным, простым, чувствовалось стремление сгладить свою вину за обманутые надежды миллионов граждан, за беды, которые свалились на страну, за ваучер, который обесценился до стоимости трамвайного билета, за  миллионы беженцев, скитавшихся по миру,  за задержку пенсий и детских пособий, за  страшную инфляцию и безработицу, за потерянные территории, за  розданные суверенитеты, которые привели к сепаратизму.
 Среди  награждаемых  был  и господин  Ольховский. 
Получая награду  из рук президента он заверил главу государства  и  всех присутствующих, что  и  впредь будет работать на благо России.
  После церемонии награждения гости перешли в зал, где были накрыты столы. Ольховский  подвел к  президенту Максима.
- Вот этот человек участвовал в сборе  материалов на Маркова, а  не какие-то там бывшие гэбэшники.
- Да знаю я  его, - кисло улыбнулся президент, приглашая их  кивком массивной седой головы сесть за свой  стол .
 – Молодец, Великанов, хорошим делом занят. Но у меня есть другое досье, которое передал Марков на тебя, Абрам Моисеевич. Я думаю, вы в расчете, так что не надо зря народ будоражить.
- Да, конечно,  конечно, вам видней, - затараторил Ольховский, опуская виновато голову  и  сразу же из победителя, превратился в провинившегося подростка. Но бунтарская натура снова  дала о себе знать:
 -  Но ведь он спит и видит себя на вашем месте.
Наступила пауза, в которой Ольховский вдруг отчетливо услышал биение своего сердца. Тонкие маленькие ушки олигарха покраснели. Он понял, что  хватил лишка.
Но президент ответил спокойно, даже слегка вяло.
-  Если бы я гнал от себя всех, кто спит и видит себя на  моем месте,  то ряды моего ближайшего  окружения сильно бы поредели.  Вон - градоначальник, он кивнул на мэра сидевшего за соседним столиком,- большой любитель клясться в собачьей преданности, а ведь тоже метит на  мое место. Видели бы вы, как он катает на спине моих внуков, когда приходит в гости. Кормишь их с ладони, кормишь, а они нажравшись, норовят в горло вцепиться. Ты лучше им займись, чтобы знал свое место.
- Да, конечно,  конечно…
Глаза главы государства вдруг заслезились,  и он  смачно  чихнул
Сидящие рядом хором пожелали ему здоровья
- Что это за одеколон у тебя?- спросил он у
 Ольховского
- Обычный одеколон, французский
- А не врешь?  - подозрительно взглянул на Ольховского президент. - А  мне мой охранник сказал, что его пары возбуждают женщин.
-Что вы, что вы, он, наверное, пошутил, - заикаясь больше обычного, выговорил олигарх.
 - Лдано. Ты мне, смотри,  Максима не обижай, он неплохо поработал на выборах. 
 - Конечно, конечно. У меня еще просьба к вам, ваш приемник совсем зазнался, выгнал меня из кабинета...
- Потом, потом, - отмахнулся от неприятного разговора президент.