Потерянный наследник солнца. Глава 4

Глава 4. Поцелуй бога


– Ты пришёл. – прозвучало столь простодушно, что не могло не вызвать умиления.
 
– А разве мог не прийти? – мужчина усмехнулся и, уперевшись локтем в угол дверной рамы, поравнял взгляд с наёмником.

Эру ничего не ответил, пытаясь поверить в реальность момента. Он был здесь. Так близко. Достаточно только руку протянуть. И совладать с эмоциями не вышло, потому парень, не раздумывая, заключил бога в объятия. Тот с нежностью принял подопечного, прижимая к своей широкой груди.

– Я так давно тебя не видел. – тмерр потёрся щекой о гладкую ткань одежд. Совершенно сухих, безгранично мягких, пахнущих неведомой, но ужасно приятной сладостью.

Рядом с ним всегда хорошо.

– Так не звал, потому и не видел.

– Не могу же я звать тебя каждый раз, когда хочется. – сказал это по-детски расстроено, с сожалением.

Но обиды в словах не было. Конечно же, Эру был не единственным его почитателем. Весь тмеррский народ поклонялся и молился Аманису со времён начала своего существования. Он был их создателем, и в отличие от многих других известных в этом мире богов, отвечал каждому. Очень вероятно, бог и так не скучал. Потому и тревожить его по любым пустякам не хотелось.

Знал бы он как часто Эру себя останавливал. Чтобы не молиться, не взывать к заветному имени каждый день, каждый час, каждую минуту. Ведь он грезился таким необходимым. Жизненно необходимым. А мужчина улыбнулся, поглаживая того по спине. Он знал.

– И сколько ты держался?

– Два года.

Холодный ветер залез за шиворот, и парень ненароком жался к тёплому телу сильнее. Ладонь утешающе упала на макушку.

– Ох, мне казалось, наша разлука не была столь долгой.

На ум пришла старая поговорка.

– Что для смертного вечность, то для бога секунды.

– Верно. Секунды.

Понимая, что дольше находиться в объятиях непозволительно, тмерр с трудом отстранился. А бог, не дожидаясь приглашения, нырнул в проход, для чего, с его габаритами, пришлось нагнуться.

– Как-то тут тесновато. – недовольно цокнул, вжимая ладонь в потолок, – Не нашлось дома попросторнее?

Парень зашёл следом и покрепче закрыл дверь. Улыбнулся, уже и позабыв каким ворчливым был его бог.

– Ты ведь можешь сам стать меньше.
 
Ветер ударил в дверь, просачиваясь через щели. Мужчина же капризно выдохнул.

– Не могу!

Утомлённо прикрыв глаза, он повёл рукой, от чего редкая мебель и предметы в очерченном пространстве разлетелись в разные стороны. Эру вздрогнул от звонкого треска – хлипенький стул буквально рассыпался, столкнувшись со стеной. На расчищенном месте заклубился плотный дым, принимая необособленные формы. И Аманис упал в это облако, вальяжно развалившись. Так находиться в крохотной избе гораздо комфортнее. Устроившись поудобнее, без особого интереса огляделся, оповестив:

– К тому же я ненадолго. – внимание его быстро переметнулось к спящему Диэллю, но тему поднял другую. – Я наложил проклятие на прилежащие к городу земли.

Это в изначальный план не входило, но подобная инициатива определённо лишней не была. Не зная, чем заслужил такую щедрость, Эру взволнованно спросил:

– Проклятие? Какого рода?

Тот загадочно улыбнулся, поманив к себе, и тмерр послушно устроился на полу у его ног. Когтистые чёрные пальцы прошлись по щеке, что вызвало трепет.

– Выбраться оттуда будет сложно, – пояснил мужчина, – Куда не пойдёшь, все дороги в конечном счёте приведут обратно. – взяв подопечного за подбородок, внимательно оглядел лицо, будто высматривая что-то конкретное, –Так что, до деревни в кратчайшие сроки они не доберутся. Думаю, несколько дней у вас есть. Если я, конечно, не перестарался. А то, может, теперь этот город никто никогда не покинет…

– Спасибо, господин. Твоя доброта и мудрость безграничны.

Мимолётную улыбку вдруг сменили нахмуренные брови. Острый ноготь прошёлся вдоль нижней челюсти, вынуждая парня склонить голову в сторону.

– Дитя моё, почему ты говоришь чужим голосом? – в жёлтых прищуренных глазах блеснуло недовольство.

Сердце ёкнуло, и парень прикусил язык, который мигом начал истончаться. Удлинился и раздвоился, свернувшись во рту. Игнорируя появившийся металлический привкус, Эру тихо прошипел:

– Прош-ш-шу прос-с-сти, я с-совс-с-сем с-сабыл об этом.

Аманис смягчился.

– Не важно. – внимание его вновь перетекло к илсориту, – Кажется, у меня осталось последнее неисполненное обязательство?


Сон Диэлля был недолгим и прерывистым. Пребывая в состоянии пограничном, он слышал, как наёмник уходил, как возвращался, как трещало пламя и кипела вода, как размеренно стучал нож о дерево. По-прежнему кусал озноб. Болело передавленное горло. Тело ныло, и ощущалось, будто оковы никуда не делись. Дышалось тяжело, потому парень старался не делать глубоких вдохов, иначе острой болью поражало всю грудную клетку и отдавало в низ живота. Пару раз открывал глаза, и всё шло кругом. Стены плыли вверх, кровать растягивалась в ширь, а после илсорит проваливался вглубь гудящей червоточины. И, возможно, ещё долго бы падал в пустоту, пока в один миг тьма не рассеялась.

Диэлля коснулось что-то мягкое. Сквозь сон он почувствовал, как под чьим-то весом прогнулась постель, как подхватили на руки. И прислонившись к чужой груди, ощутил, как в лёгкие проникает пряная сладость. Первой ассоциацией легло воспоминание о раннем детстве: тёплые и нежные объятия отца, в которых всегда так безмятежно и безопасно. Приняв некто за собственного родителя, парень обхватил широкую шею, крепче прильнув к гладкой ткани. В его руках он ощущал себя совсем крохотным и беззащитным младенцем. Но в том определённо крылось своё счастье.

– Какая прелесть, – бог не смог сдержать улыбку, аккуратно заправляя влажные волосы за ухо, – Просыпайся, солнечное дитя.

С незнакомым голосом пришло осознание. Диэлль раскрыл глаза и осторожно поднял голову. Взгляд едва мог сфокусироваться на мутном, нависшим над ним пятном, но силуэт угадывался. Лицо. На удивление, парень прекрасно знал, кому оно принадлежало.

– Аманис? – имя сорвалось с губ прежде, чем он сам успел уловить его в мыслях. Сомневаясь, попытался дотронуться лица, проверяя, не наваждение ли, но промахнулся.

– Я здесь, – мужчина поймал его ладонь и прижал к своей щеке.
Эльфа пронзило доселе неведомое чувство. Понять его не вышло. И оно осело тяжестью на диафрагме, заставляя клокотать что-то в каждом органе. В мыслях повторил:

– «Он здесь».

Данность пролилась несказанной радостью из переполненного бокала. Сердце защемило, борясь с нахлынувшей тоской, будто Диэлль ждал этой встречи всю свою жизнь. А пелена постепенно спала, и парень в полной мере узрел божественный лик. Красота столь невероятная не поддавалась восприятию. Он лишь смог отметить прямые черты, придававшие воинственность, но изящную, нежели грубую. Бледную кожу, что мерцала, словно в неё втёрли звезды. Тёмные волосы, отливающие глубоким пурпуром. И глаза… вытянутые, со слабым прищуром. В радужках отражалось нечто не статичное, живое, точно реки жидкого золота. Думалось, в них мог существовать целый мир.

Считанные мгновения растянулись в разы. Заворожило. Потеряв контроль над мыслями, он продолжал повторять одни и те же фразы:

– «Он здесь. Он рядом. Теперь всё будет хорошо. Он здесь…»

Полились слёзы. Первые за долгие годы, от того инородные. Организм аномалию игнорировать не стал, и что-то сдавило, скручивая нутро. Дыхание перекрыло, и Диэлль всхлипнул, не имея возможности глотнуть и малую каплю воздуха. В глазах потемнело. Он дёрнулся, сражённый спазмом, и вцепился в крепкие плечи, боясь, что вновь начинает проваливаться в бездну. Эру, наблюдавший со стороны, вскочил, испугавшись за друга, а бог утешающе проговорил:

– Тише, тише, – коснулся вздымающейся груди, очерчивая невидимую спираль, – Всё хорошо, я с тобой.

Что-то под кожей над самым сердцем зашевелилось, выжигая плоть. Диэлль понимать происходящее был не в состоянии, а наёмник видел, как сквозь одежду просочился свет. Засияли символы. Странные, не знакомые.

– Ш-ш-што это?

Он выглянул из-за спины мужчины, следя за тем, как тот одним взмахом, вытянул их из содрогающегося тела. Те повисли в воздухе, мигая и медленно вращаясь по кругу.

– Похоже, бедному дитя поставили печать.

– Для щ-шего?

– Эмоций лишили. – бог опустил ладонь под символы и сомкнул пальцы, от чего те рассеялись сверкающей пылью.

Печать сорвана. Эльф обмяк, и всё, что прежде было заперто на крепкие засовы, начало прорываться наружу. Диэлля затошнило. Слёзы лились по щекам не прекращая. Подбородок задрожал. Но при всём желании закричать во всё горло, он не мог. Внутренние барьеры по привычке останавливали, не принимая потребности за норму. И Аманис укачивал его, как маленького ребёнка, понемногу развеивая ярко вспыхнувшие эмоции.

– Знаешь причину? – обратился он к подопечному, попутно поглаживая парня то по лицу, стирая мокрые дорожки, то по золотистым волосам.

Вопрос скорее риторический.

– Догадываюс-с-сь.

Истина была банальна – помешанность илсоритов на красоте. Как пример, идеалом считались длинные волосы – гордость всего эльфийского народа – обрезать их равнялось позору и применялось в некоторых случаях как наказание за преступление. Так же обязательно было иметь идеально гладкую и чистую кожу. Любая морщинка, появившаяся на лице, могла вызвать нешуточную панику. А чтобы с возрастом избежать появления мимических морщин, илсориты старались избавиться от излишней эмоциональности. Спокойное, ничего не выражающее лицо являлось ещё одним эталоном красоты. Этот штрих и придавал их виду злополучную и нелюбимую другими расами высокомерность.

Прибегали к приёму различных успокоительных отваров, коих в лекарских лавках Соляриса было навалом. Подобное являлось нормой, хоть и многолетнее употребление могло значительно вредить организму. Однако красота для многих оставалась в приоритете. Применялась и магическая практика. Несмотря на то, что в Солярисе она была запрещена, аристократы могли за внушительную сумму позволить себе услуги мага. Либо тайно, либо на территории других королевств, где она была легализована. В таком случае эмоции заглушали, что было сравнимо с приёмом крепких успокоительных. Но никакой речи о запечатывании эмоций совсем.
Эру не были ведомы причины такой радикальности. Тем не менее, она проясняла многие его вопросы. Однако печать была не единственной проблемой.

– Преш-шде ты говорил, ш-што над ним с-стоит бош-шес-с-ство. – осторожно напомнил наёмник, остерегаясь, что бог, позабыв, опустит эту деталь.
Аманис скривил лицо, поправив:

– Ниматера. – коснулся кожи на загривке, и Диэлль вздрогнул. – Тихо, знаю, жжётся, потерпи.

Парень прикусил губу и вновь уткнулся носом в его грудь, с трудом терпя прожигающую боль. Глаза бога вспыхнули. Он наклонился, убирая волосы с шеи илсорита. Бледная отметка почти сливалась с оттенком кожи, но от его прикосновений постепенно темнела.

– Я её спугнул. Но, уверен, после моего ухода, вернётся. Эти падальщики ревностно стерегут свою добычу.

– Добыщ-щу?

Эру обошёл их со стороны, задев едва ощутимым касанием друга. Тот протянул к нему дрожащую ладонь и, когда она упала в его холодные руки, крепко сжал.

– У них сделка. – констатировал Аманис и небрежно кончиками пальцев провёл по лицу подопечного, спрашивая, – Сам что видишь?

Глаза закололо. Тмерр пару раз моргнул, затем послушно обратил взор на Диэлля. Дарованное зрение, позволило разглядеть то, что скрывалось под кожей. Кровеносные сосуды, нервные окончания и, что более важно, жизненную энергию, чьи каналы слабо подсвечивались фиолетовым. Вернее, должны были, так как у эльфа они едва горели бледно-розовым.

– Не понимаю, он… умирает? – даже от мысли стало дурно.

Наёмник встревоженно посмотрел на мужчину, и тот улыбнулся.

– Мальчик мой, твой друг и не должен был жить так долго.

– К-как? В с-смыс-с-сле…

– Ему было предначертано умереть незадолго после рождения.

– И эта с-сделка…

– Спасла его. Продлила жизнь. Верно.

Слова прошлись серпом по сердцу. Гладя тыльную сторону чужой ладони, Эру опустил голову, крепко зажмурившись. Тряхнул головой, согнав чары. Не хотелось всего этого видеть. Днями раньше он так боялся услышать, что спасти друга будет невозможным, а оказалось, его существование само по себе ошибка. Неужели всё, что тмерр сделал – бессмысленно? Нужно было спасать его раньше. Не уходить. Или забрать с собой. Или… нашлось огромное множество вариантов. Но конкретно сейчас оставался один.

– Ты ему помош-шеш-шь? – сам парень уже уверен в этом не был.

Изначальные условия уговора отличались от текущей ситуации. Но вопреки его ожиданиям прозвучало тихое:

– Как и обещал. – Аманис игриво склонил голову на бок, понижая голос, – Освобожу от метки и подарю жизнь. Её возместят те, кого я забрал с поля боя. Как-никак это твоя заслуга, – и усмехнулся, – а я ведь совсем не жадный, верно?
Хищная улыбка от надежды мало что оставила, поселив в душе глубокое сомнение. Несколько жизней из тысяч забранных определённо восполнят одну утерянную. Но такой радикальной меры вполне могли избежать, так ведь? Он не позволил себе думать в этом направлении. Важно другое.

– Нас-сколько ему этого хватит?

– Не беспокойся, до глубокой старости доживёт. – мрачно дополнил, – Но держи в голове, ниматере это вряд ли понравится. Тебя она, может, и не тронет, но мальчика…  – бог покосился на парня, что подозрительно затих, похоже, окончательно потеряв сознание, – тянуть с этим не советую.

Эру нахмурился, понимая, к чему тот клонит.

– Я тебя ус-с-слыш-шал, гос-сподин.

Аманис прищурился, задержав на подопечном мимолётный взгляд, и без промедлений наклонился к Диэллю. Мягкие губы оставили на лбу слабый отпечаток. Старая метка почернела и осыпалась, точно истлевший пепел. Взамен появилась новая. Цепкими узорами она оплела шею, но быстро испарилась, оставаясь глубоко под кожей. Наверняка, это больно, но эльф, обмякший тряпичной куклой, вряд ли что почувствовал. От его вида всё больше становилось не по себе. Но, как бы то ни было, благословение даровано, а значит, и бог выполнил последнее, что от него требовалось.

– Что ж, мне пора. – он приподнялся, равнодушно скинув Диэлля наёмнику в руки. И, поддавшись чуть вперёд, прошептал на ухо, – Позже расплатишься.

– Непременно.

Тот, отстранившись, довольно оскалился, показав острые зубы, и Эру невольно провёл языком по собственным клыкам. Мельком глянул на друга, а бог тем временем выбрался наружу. Дверь, естественно, не закрыл, и порыв ветра распахнул её со звонким ударом настежь. Открылся вид на косое крыльцо и серый двор. Аманиса там уже не оказалось. Парень поддел дверь ногой и покрепче захлопнул. Облако, витавшее посреди комнаты, рассеялось, осев на полу серой дымкой. Громыхнуло. С уходом мужчины вернулись звуки грозы, затрещал огонь в очаге. И, кажется, стало темнее, холоднее.

Эру вернул Диэлля в постель. Постоял. Посмотрел. Сложно было понять дышит ли он вообще. Всеми силами стараясь сохранять спокойствие, коснулся лба – еле тёплый. Приложил пальцы к шее, выискивая пульс – едва ощутимый и точно ли ощутимый? Не разобрав, парень упал на колени и прижался ухом к груди. Долго вслушивался, но не различил ничего. Только ветер выл за стенами избы, трещали молнии и рычал гром. Хрустел ветками огонь, звенел дождь. Ветер, гром, дождь, гром, огонь, ветер. И всё по новой. Одни и те же звуки сменяли друг друга или кружили в унисон, а самый важный молчал. Тогда тмерр схватился за руку. Только недавно эта ладонь была тёплой и дрожала, а сейчас холоднее его собственных. Прежде чем паника успела расползтись по всем закоулкам разума, прозвучало вполне здравое:

– «Он не мог меня обмануть».

Конечно, не мог. Только не он. После всего, что Аманис для него сделал, вряд ли Эру вообще мог позволить себе иные мысли. Однако реальность пугала не меньше, чем перспектива быть преданным собственным богом. Всё ещё держа голову на груди друга, наёмник прикрыл веки, убеждая себя не смотреть. Теперь он понимал, что чрезмерная бледность илсорита не игра теней, и сердце он не слышит не потому, что слабое биение заглушает гроза.

– «Не мог же он уйти и оставить Диэлля… таким».

Конечно, не мог. Только не он.

– «А Диэлль… нет, мне всё это мерещится. Я просто не слышу…»

Отчего же до сих пор не разомкнул глаз? Не посмел. Нашедшее ранее опустошение перемежалось с нарастающим беспокойством. Парализовывало и тело, и ум. Прежнее сожаление переросло в чувство вины. Неподъёмное, сдавливающее кости. И каждая последующая мысль сопровождалась мерзким хрустом, не давая в полной мере расслышать внутренний голос.

– «Всё будет хорошо. Надо подождать. Только подождать немного. И всё будет как прежде. Подождать…»


Бескрайние воды не то реки, не то озера, а может и целого моря, были неподвижны точно зеркальная гладь. Их мутный тёмно-зелёный цвет практический сливался с небом, и горизонт вдалеке ещё надо постараться разглядеть. Диэлль потерянно оглядывался, не понимая в какой момент вдруг оказался в лодке. На другом краю кто-то сидел. В чёрных одеждах, что покрывали каждый миллиметр тела, а лицо пряталось под широким капюшоном.

– Вы кто? – неуверенно подал голос парень. – И… и куда мы плывём?

Тот молча ударял вёслами по воде, ни удостоив ни одним ответом. Гребки осторожные, но сильные, всплёскивали воду без лишнего шума. Лодка же покачивалась вперёд-назад, а Диэлль, вцепившись в её иссохшие края, вновь оглянулся, пытаясь отыскать хоть какой-то намёк на сушу. Но в какую сторону ни глянь – одна вода и ни малейшего даже призрачного силуэта вдали. Прибыли из ниоткуда и плывут в никуда. Было… пугающе.

Сдаваться парень намерен не был. Повернулся обратно, собираясь задать новый вопрос, и вздрогнул – незнакомец пропал. Рядом по поверхности шла рябь. Мог ли он спрыгнуть в воду внезапно и совершенно бесшумно? Не успел Диэлль что-либо сообразить, как лодка под несоразмерной нагрузкой накренилась, и он тут же сам ушёл под воду.

Первое, о чём подумал, стало холодно. А затем ужаснулся и того, что тело не слушалось. Медленно погружаясь на дно, парень наблюдал, как зеленоватый свет неумолимо отдалялся, а он не в силах даже попытаться всплыть на поверхность, пока было возможно. Темнота внизу сгущалась, и, казалось, там кто-то есть. Чужое присутствие сковало ознобом хребет, замораживая кровь в жилах. Ледяная вода драла кожу, остатки кислорода вереницей пузырьков покидали тело, напоследок обжигая лёгкие. Захотелось вдохнуть, что Диэлль непроизвольно и сделал. К удивлению, ничего не произошло. Выдох. Снова вдох.

Он не успел найти тому какое-либо объяснение, ведь в тот же момент в мутных водах что-то проявилось. Нечёткая фигура, огромная, внезапно вынырнувшая из глубины. Нечто похожее на щупальцы, заполнило собой свободное пространство. И, хоть существо было относительно далеко, Диэлля несло течением прямо к нему.
В голове раздался шёпот. Разные голоса. Незнакомый язык. Слова протяжные и мелодичные, походящие на молитву. Молитвы. Они тоже были разными. Но среди неизвестных слов повторялось одно. Что-то подсказывало, им было имя. Имя бога, к которому эти души взывали.

И он уже был совсем близко.

Однотипный подводный пейзаж разбавили щупальца, на самом деле оказавшиеся волосами. Длинными, чёрными, будто живыми. Локоны извивались, словно собираясь в любой миг схватить Диэлля, только прикажи. Но существо молчало. Парень видел впереди горящие серебряные огни. Глаза. Глаза, что смотрели на него. Холодные и прекрасные. Они его звали. Они, с ним говорили.

– Ещё рано. – громко проскрежетало прямо в голове, и илсорит скривился от боли. – Ты уходишь из её объятий. Снова. Но смерть умеет ждать. И она дождётся.

Это не было похоже на речь. Скорее набор ужаснейших и непереносимых звуков и вибраций. Нескладных, бросающих сознание в сильный диссонанс. Словно с ним говорил сам Хаос. И Диэлль суть их понимал. С трудом раскрыв глаза, он заставил себя взглянуть снова. Исполинская фигура, нависшая над ним, недвижима. Но глаза… Они пульсировали, они жили. В них переливались волны плавленого металла. Огни то сияли серебром, то становились совсем прозрачными. И тогда, сквозь просачивалась пустота, что скрывалась внутри…

– Да воссияет вновь душа твоя! – воскрик унёс парня на самую глубину. Божество стремительно отдалялось, и вскоре его поглотила кромешная тьма. Только душераздирающие вопли вторили в голове одни и те же слова, – Путь, проложенный Хаосом бытия, станет отныне спасением твоим. Восстань!


Диэлль проснулся. Около минуты он смотрел в смутно знакомый потолок, пытаясь понять, где очутился теперь. Воспоминания постепенно возвращались, прорисовывая картину, но в ушах противно звенело, не давая сосредоточиться ни на одной мысли. Тогда парень попытался двинуться, но по телу словно стадо киринов пробежалось. Каждая попытка сопровождалась мучительным покалыванием, точно в кожу вонзались сотни тонких игл, и последующими мерзкими мурашками, как обычно бывало при онемении. Пересилив себя, он всё же смог приподняться на локтях. Тогда и заметил Эру, что недвижно лежал на его груди. В недоумении Диэлль похлопал его по макушке, но никакой реакции не получил.

– «Спит что ли?» – следом вырвался сдавленный стон, и парень упал обратно на подушку. Внизу живота тянуло, позвоночник болел, а ноги не чувствовались вовсе. – Эру, – он позвал друга, вновь потрепав того по голове. Кончики пальцев закололо от прикосновений к жёстким волосам, и руку в предплечье свело. Она задрожала. Лёгкие от глубокого и резкого вдоха сдавило, и парень на выдохе из всех сил прохрипел. – Эру-у!

Наёмник вздрогнул. Застыл на мгновение, затем резко вскочил. Его напуганное лицо ввело в смятение. Но потом в зелёных глазах блеснула радость и… облегчение? Рассмеявшись, парень поддался вперёд, заключая друга в объятия. Крепкие, тёплые, такие долгожданные.

– Осторожней, ты меня раздавишь! – проворчал илсорит, но на объятия охотно ответил.

Сейчас они точно впервые увиделись. Недавние события померкли, и текущий момент казался самым главным, самым важным из всех когда-либо пережитых. Исчезли усталость и боль, а в крови забурлил по-детски яркий восторг. Желание остаться в этом мгновении оказалось бесконечно огромным, но они оба с неохотой отстранились. Эру, не выпуская плечи Диэлля, помог ему сесть в постели. Держать спину оставалось тяжело, потому тот прислонился к стене.

– Скажи, что мне это не снится, – попросил блондин, задрав голову к потолку.
Все ощущения были настолько яркими, живыми, настоящими. Не верилось, что это происходит на самом деле. Наёмник, наметив слабую улыбку, завалился на кровать рядом с другом. Посмотрев на того снизу вверх, успокоил.

– Нет, это не с-сон.

– Отрадно слышать.

Повисло молчание. После стольких лет разлуки говорить было трудно. Одновременно о многом и не о чем совсем. Тишину неизменно разбавляли ливень и треск огня. Разве что ветер стих. Диэлль старался свыкнуться со странными чувствами, переполнявшими теперь его душу. Прежде изредка он задумывался над тем, чего именно ему так не хватало. Выпавшая или намеренно украденная деталь, что не давала быть целостным, самим собой. Сейчас же в этот витраж будто вставили то самое недостающее стекло. Но кто? Догадка пришла сразу за вопросом.

– Что со мной сделал твой бог?

Наёмник потянулся, выбросив руку в сторону, что тут же легла на чужие колени.

– Аманис-с с-снял печать. Ты в курс-с-се, ш-што тебе перекрыли час-сть эмоций? – задрав голову назад, посмотрел на друга, чьё перевёрнутое лицо отразило изумление.

– Что ж, вполне вероятно, так и было.

Новостью озвученное не оказалось. Да и имело ли знание в сравнении с остальным? Он предполагал нечто подобное с давнего времени. Но его семья изначально была сдержанной и мало эмоциональной в принципе. Сложно уличить аномалию в себе самом, когда являешься подобным окружению. Не развивая эту тему дальше, спросил.

– Что-то ещё?

– Дал тебе с-своё благос-словение.

Диэлль нахмурился, мало понимая, какой от того прок. И уточнять почему-то не стал.

– Это всё?

А Эру не стал упоминать о подаренной жизни.

– Пош-шалуй, вс-с-сё.

Не был уверен, что следует говорить, а что нет. И решил опустить этот факт до более подходящего случая. Однако илсорит с расспросами заканчивать был не намерен.

– Твой бог… – уведя взгляд на окно, исправился, – Аманис. Ты заключил с ним сделку. Насколько я помню, за свою помощь он взял души… всех? – вспоминая его слова, повторил, – Кто пал на поле во время восстания. И кто падёт. Я не совсем понимаю как это возможно.

Эру выдержал паузу, похоже, не особо горя желанием отвечать. Тогда эльф схватился за рукав наёмника, требовательно дёрнул, чтоб быстрее думалось. И почти сразу же, парень спросил.

– Ты знаешь, что такое Рейфгар? – голос внезапно охрип, очевидно изменённый.
 
Слово показалось знакомым, но илсорит не мог вспомнить, где прежде его слышал.

– Смутно.

Тмерр перевернулся на живот и, сложив предплечья, упёрся в них подбородком.

– Этот обряд проводится в храмах, когда боги спускаются к нам для почтения. Смертные приходят, чтобы испить воду из рук божьих, тем самым присягнуть на верность. – монотонно проговорил он, будто читал определение, заученное из книги.

– Я пока не вижу связи.

– Вода не обязательно должна быть из рук бога. Освящённая и заговоренная на алтаре. Я освятил воду и отравил ей еду и питьё армии. У них котлы общие. А мне не составило проблем принять облик одного из солдат.

– То есть, они сами того не зная, присягнули на веру Аманису.

– И стали посредниками контракта. После смерти они попадут ему в услужение, и все, кто падёт от их руки – тоже.

– А они почему?

– Аманис покровительствует военному делу. Заговор был на придание воинам силы для свержения врага. Это косвенно связывает и жертв. Обрекает тех, как проклятых, попасть в те же чертоги.

– Это… – вспомнив легионы, растянувшиеся на дальние расстояния, блондин невольно сжался. – так много жизней.

– Да. – согласился Эру, в очередной раз прокрутив те же мысли, – Много. – и исподлобья взглянув на друга, мрачно констатировал, – Но твоя стоит куда дороже.
Ожидаемо, тот не понял истинной сути слов. Да и вряд ли оно было нужно самому наёмнику. Но, так или иначе, это замечание вызвало раздражение. Диэлль сильнее вжался спиной в стену, надеясь провалиться сквозь неё.

– Странно слышать это от тебя. – помедлил, прежде чем заговорить вновь, – Почему исчез?

Парень очень долго ждал момента, когда сможет задать этот вопрос. Прокручивал в голове разные варианты реплик. Как поступит, услышав тот или иной ответ. Простит или нет. Останется Эру для него другом или отныне окажется врагом. Сейчас, когда он рядом, казалось, нет больше смысла в тех размышлениях. Главное – он здесь. Так говорило сердце. Но привычный обращаться к рассудку принц не стремился поскорее забыть старые обиды. И Эру это увидел по непривычно живому, отражающему чёткие эмоции лику.

– Ладно, – тихо подал голос наёмник, уткнувшись лицом в постель. Он ведь тоже долгие годы ждал этого разговора. И ужасно этого момента боялся, но понимал, что он неизбежен, – Полагаю, в таких ситуациях принято говорить что-то в роде: «Это не то, что ты подумал. Я сейчас всё объясню»?

Диэлль недовольно изогнул бровь, ожидая подобных попыток отшутиться. Но ничего не сказал, предугадывая и без того долгий и тяжёлый диалог.