Жизнь в розовом цвете

               


     Из телефона Антона Викторовича полилась песня на французском языке.
     - О, - сказал он, - Эдита Пьеха! «Жизнь в розовом цвете»!
     Он стукнул себя по лбу:
     - Тьфу, блин! Какая Эдита Пьеха! Эдит Пиаф!
     - Ну и голосище у неё, -  сказала Наталья. - Как у Софии Ротару.
     - А знаешь её любовную трагедию? – спросил Антон Викторович жену.
     Та сонно мотнула головой и зевнула.
     - Ну, - с удовольствием начал Антон Викторович, - таскали её, конечно, лет с четырнадцати, по всем чердакам и подворотням Парижа. Но, когда стала великой певицей и лицом нации, влюбилась по-серьёзному.
     - В кого? - заинтересовалась жена.
     Антон Викторович покачал головой, как бы не веря сам себе:
     - В чемпиона мира по боксу в тяжёлом весе среди профессионалов! - сказал он. - В красавца атлета! Не помню имени, но, такой, молодец, короче. Первый французский чемпион в истории бокса.
     - Серьёзно? - удивилась жена.
     - Да. Ну, она уже, конечно, старуха, лет сорок, страшная как грех, а он в два раза моложе, в полтора выше и красивый как Ален Делон и Бельмондо вместе взятые. Ну, угар любви, то она в Америку за него поболеть, то он к ней на гастроли, тоже в Америку, короче, любовь. И вдруг, - Антон Викторович усмехнулся, сам себе не веря, - чувак разбивается на самолёте, когда летит на матч-реванш! Цирк!
     - А она? - тихо спросила жена.
     - Да что она… - безнадёжно сказал Антон Викторович. - И так не сильно здорова психически была, а тут такое. Короче, крыша поехала окончательно. Так и свелась в могилу.
     - Как её звали, ты говоришь? - мечтательно спросила жена. - Мирей Матье?
     - Да какая Мирей! - сказал Антон Викторович. - Эдит Пиаф! Помнишь, в машине у Штирлица пела, когда он пастора вёз на границу?
     - Да-да… - сказала жена рассеянно. – Интересно, а он любил её?
     Антон Викторович откинул одеяло и почесал голый живот:
     - В том-то всё и дело, что да, - поучительно сказал он, сел на постели и стал нашаривать тапки. - Ещё Стендаль писал, что главное в любви французского мужчины это тщеславие. Пусть там будет раскрасавица и богиня, но простая цветочница - то это так, в отель на час сводить. А пусть будет старая обезьяна, кривоногая и хромая, но графиня или знаменитость, то тут такие чувства, что Отелло в гробу перевернётся.
     - Дураки эти французы! - Наталья встала, потянулась и огладила руками свою видную фигуру.