Звёзды надо мной

Небольшой, приземистый, серый домик с беленькой, симпатичной лепниной стоял на углу улицы. Всякий раз, когда я приезжала в тихую деревеньку на Украине, разглядывала его. Он казался мне ну таким миленьким, таким красивым и уютным, что я сокрушалась: почему же мы живём в квартире, а не вот в таком маленьком домике, словно пряничном, облитым сладкой глазурью!

Больше всего я любила момент, когда бабушка и дедушка встречали нас после долгой дороги. На Украину мы ездили каждый год, два дня туда и два дня обратно. Я любила всех своих родных, кто жил там, особенно бабушку с дедушкой по отцу, своих братьев и крёстного.

Когда мы приезжали, все так радовались. Бабушка, казавшаяся мне, маленькой девочке, такой большой, круглолицей и необъятной, бросалась обнимать сначала папу, потом меня. Дедушка наблюдал, улыбаясь и прислонившись к дверному косяку. Он всегда был немногословен.

В дедушке больше всего мне нравились руки. Они виделись мне сильными, жилистыми, руки труженика, который всю жизнь тяжело работал. Сейчас я жалею, что так мало разговаривала с ним, не спрашивала про его жизнь, не знаю про его детство… Дедушка помнится мне больше всего с запахом сена или амбара, где хранилась мука и крупы, с украинскими свадебными песнями, с последним всплеском солнца в ровном поле, куда мы ходили встречать корову — мне-то, городской, всё это было интересно. Я корову видела только на картинке, да в дедушкином селе.

Однажды привёз он целую повозку ароматного сена. Мы с сестрой вертелись во дворе, кур гладили — совсем ручные, их с роду никто не гонял, потому они были в лёгком замешательстве и даже не убегали. Ходили себе сызмальства по двору, никому до них дела не было, но тут появились две девицы и давай их ловить: есть с чего удивиться!

Тележка с сеном вызвала у нас восторг. Мне казалось таким романтичным лежать в сене и смотреть на звёзды! Мы с сестрой попробовали, радостно забрались в тележку. На деле всё оказалось не так: сено кололось, комары кусались, а звёзды заслонили тучи. Рядом возилась сестра. Ей, наверное, тоже было не слишком удобно.
Но тут к нам внезапно повалился дедушка. Именно повалился, неуклюже, как бурый медведь, и так по-хозяйски, дескать, моё сено: хочу валяюсь, хочу разрешение даю, кому валяться.

Обнял меня за плечи одной рукой, сестру другой, да и прижал нас к себе так крепко, ч такой силой, какая и не ожидалась в его теле.
И стало так хорошо, и не кололось уж ничего, и комары куда-то подевались. Я подняла глаза в небо, а там звёзды…

Я тогда не знала, что вижу дедушку в последний раз, мне казалось, что я приеду ещё и ещё, на следующий год, и потом, и снова.

Дедушки нет, а всё помню запах того сена, жар его крепкой руки и уютный, тихий огонёк, разливающий свет по двору…