Альбина пришла за деньгами

Главы из романа "Совесть человечества"

...Пути   их   снова  пересеклись  в   начале   девяностых, когда   в  Москву  потянулись криминальные авторитеты.   Хромой слыхал  краем уха о появлении  в столице Клеща,  но не спешил с ним встречаться.  Собственно мало ли с кем Хромому за долгие годы в неволе приходилось пересекаться. Да и дела у Хромого слишком хорошо шли, чтобы брать на баланс лишнего нахлебника. Такого только приблизь, он и  в глотку вцепится.  Они приходят пустые,  ничего не вкладывают, претендуют на многое, - возмущался Хромой. 
Какая б ни была Москва большая, но двух криминальных авторитетов рано или поздно случай должен свести. Известный предприниматель, Аркадий Шлейман, находившийся под крышей Хромого,  рассказал своему покровителю, что  к нему в офис пожаловал какой-то беспредельщик по кличке Клещ, пришел с целой оравой кавказцев. Хромого  взбесила наглость группировки,  вздумавшей беспредельничать на его территории.   
   Они съехались на пустыре за  кольцевой дорогой, и  возможно дело закончилось бы перестрелкой  и обе группировки недосчитались бы своих бойцов, если  бы старые знакомые не  узнали бы друг друга и, обнявшись  при всех, не   договорились решить это дело  миром.  От Шлеймана  отстали, но вскоре его похитили. А вернули спустя  месяц. Освобожденного из плена предпринимателя  трудно было узнать, кожа да кости, а на левой руке у него не хватало трех пальцев. Клещ клялся всеми святыми, что не имеет никакого отношения к похищению бизнесмена.
     В тот вечер после благополучно окончившейся стрелки,  Хромой привез Клеща к себе в торгово-развлекательный центр, где у него было казино, ресторан, бар, гостиничные номера, сауна. Еще издали фасад и световая  реклама произвели на Клеща сильное впечатление.
   Усадив  его  в своем кабинете на кожаный диван, Хромой сказал:
   - Вот  так и живем, братан.
    У Клеща глаза забегали, глядя  на всю эту роскошь.
 -  Да ты крестный отец, прямо Дон какой-то.
- Мы зоны греем, живем по понятиям…
-  Как же ты умудрился?
-   У нас банк вместо общака, понимаешь…
-   Сейчас банки горят…
   Наш не прогорит. Помощников надо подбирать уметь, братуха, у нас члены правительства бабки держат, депутаты, судьи. Кадры решают все, слыхал лозунг партии?  Я презирал и призираю коммерсантов, они ведь, сам знаешь,  продажные. Но бывают исключения. Мой Дмитрий не такой. Сколько же мы не виделись с тобой?  А помнишь...
 Помню, как же не помнить: ты меня  тогда пред этапом подогрел куревом, баблом…
-Ну а ты – разве не  поступил бы так?
Вместо ответа , Клещ глухо прохрипел:
- У нас тоже башли есть и большие, надо бы отмыть Можно и вложить, если  проценты стоящие.
   С подносом, заставленным напитками и фруктами   в зал вошла  Альбина.
-Ну что, коньяк, водку, чай, кофе? - спросила она завораживающей улыбкой
- Красивая бабенка , - кивнул Клещ ей вслед
- Могу подарить.
- А не жалко
- Для братана ничего не жалко
-Ну тогда курнем по случаю встречи? - У меня есть, - он достали из  пачки "Казбека" две мастырки
 - А еще можно и коньячком запить
 - Давай, братуха, гулять так гулять.

          9.   
 
       Хромой кормил рыбок в своем кабинете, когда  пришла Альбина. В  роскошной  песцовой шубе, в  блестящих колготках, сапожках  на высоких каблуках. По-прежнему,  даже в  положении, обольстительная и сексапильная. Горделивая осанка, высокий лоб,  красивые зеленые  глаза с блуждавшими в них колдовскими огоньками и весь ее облик придавали ей вид важной светской  персоны. «Зазналась подстилка общаковская, - кумекал  Хромой, - поверила в себя, как получила поддержку от  Клеща. Прямо  светская львица,  бизнес - леди, мать твою».
       Кто бы подумал, что эта женщина была проституткой  и могла за ночь обслужить несколько клиентов,  выполняя  все их  капризы и прихоти, не  брезгуя никем и  ничем.   Многое  вспомнилось Хромому,  когда-то он на нее подсел, как наркоман на иглу. Думал, совсем свихнется. Но, слава Богу,  все в прошлом. И  не жалел теперь, что передал ее  Клещу.  Ведь из-за нее он чуть было не расстался со своей верной подругой,  Наденькой, которая, как декабристка, ездила за ним по  лагерям и тюрьмам и  устраивалась поблизости на работу, кем  придется  -  поваром, дворником, санитаркой -   лишь бы быть рядом. Себя обделяла, а его, зека пропащего, обеспечивала  передачками  с теплой одежкой, куревом, едой, и, чтобы добиться на законном основании свиданок, расписалась с ним в лагере.   А   когда,  уходя  от  милицейской погони, он  попал в аварию  и  лежал в больнице как мумия, забинтованный и облепленный  гипсом, выхаживала,  не досыпала ночей  у его постели.  Променять верную подруга на шлюху – это  как родину предать. Вот она сила воли -  наперекор безумной страсти, устоять на самом краю. Не каждый  справился бы с  этой напастью,  гордился собой Хромой.
   Хотя он и презирал проституток, тем не менее  никогда  их не мучил, не бил, даже денег на них не жалел. «Женщине можно многое простить, считал Хромой,  - они так устроены, думают и живут  одним местом. А  потом, если уж по совести,  каждый,  кто добился чего-то в этой жизни, так или иначе, много ли мало, был проституткой». Себя он, конечно, таковым не считал.
    Рассказ Альбины  озадачил Хромого. Волчьим чутьем он почувствовал опасность.  К тому же, освобождение Клеща не входило в его планы. Он  отдал бы гораздо больше бабла, чтобы Клещ околел в  чекистских застенках. Но  отказать, значит, раскрыть карты. Тем более - после отстрела двух бойцов из бригады Клеща.
 - Говоришь, сто  тысяч  баксов  – прокурору?!   
- Да, Гришенька, сто тысяч.
     Он достал из ящика дубового стола, стилизованного под эпоху Людовика 18 , беломорину,  замастыреную  травкой. Прикурил ее от золотой зажигалки, смачно затянулся. Огонек папироски маслянисто  таял, кадил дурманящим дымком.  Этот сладковатый запах Альбине был хорошо знаком.
- Курнешь со мной? - спросил Хромой, подмигнув  левым глазом и, приподняв уголок  рта, выпустил струйку дыма в ее сторону.
- Ты что,  мне нельзя, я в положении. Я  даже сигареты не курю.
-Вижу что в положении, - прищурился  Хромой
-Ну и  кого ждешь?
-УЗИ показало мальчика.
- А от  кого зачала?
  Этот вопрос немного обидел Альбину.   Она  изумленно выкатила зеленые  глаза.
-  От кого еще, от твоего дружбана. Лучше скажи,  когда я смогу получить деньги, чтобы вытащить Лешеньку.
  -  Знаешь, Аленька, - ответил  он ей  в тон,-  это  может, быть подстава. Принесешь бабло,  а на тебя тут и наденут браслетики. Беременных там быстро раскалывают. И будет у тебя вместо ребенка выкидыш.      
-  Какая подстава, прокурор мне сам сказал: сто штук, и мы изменим  меру пресечения на подписку о невыезде.
  - А  на каком основании?
  - На  основании болезни – сахарный диабет, а потом – лавэ-то  не малое. Мы в какое время живем?
-  Какая ты наивная! Не забывай: Клещ  сидит в Лефортово, у спецов  дело его на особом учете,  поскольку он связан с  «чехами», а я  ведь его  предупреждал. 
 Когда Хромой нервничал  в его хрипоте появлялись  булькающие звуки и жилы вздувались на шее как от удушья.
 -  А  главное  -  почему  Клещ  тебя об этом попросил, а не Шалевича, адвоката,  которого я  для него нанял. Прокуроры обычно с женщинами такие вопросы не решают.
 -    Не знаю, пожала  плечами Альбина. Наверное, потому, что любящая женщина не предаст. - Красивые зеленые глаза  Альбины блестели, но не тем огоньком, который некогда возбуждал Хромого. А светом зарождающегося материнства. В этом свете  Хромой разглядел страх и тревогу, побеждавшие чувство гордости, которое она хотела проявить перед  ним, поскольку была сожительницей Клеща.
     Хромой сомневался, что дело чистое, но, как говорится, не на все сто процентов. Он допускал, что нынешние прокуроры и следаки могут за бабло и мать родную продать.
     «Даже если это подстава, она, конечно, не в курсе, - рассуждал он. - Баба  есть баба. Если ей не дать денег, она пойдет к «чехам», а те придут ко мне». 
- Денег я тебе дам,  но смотри: я, случай чего, в  несознанку уйду, а  тебя могут за взятку и в тюрягу упрятать.
    -Да у ментов на Лешеньку ничего нет – одни догадки
   - А оружие, ювелирка, ваххабитская литературка, обнаруженные у него в квартире во время шмона?
  - Подкинули, пойди докажи. От прежнего хозяина осталась.
- А ты в курсе, кто прежний хозяин?
Альбина пожала плечами.
  - Федеральный судья, мать вашу! Ну-да ладно, можеть, и не подстава, – махнул рукой рецидивист, загасил папироску в хрустальной  пепельнице и  уже другим, дружелюбным тоном  сказал:
- А ты чего так намарафетилась – чтоб  меня соблазнить?-   Хромой по-лисьи   прищурился, - А ну раскалывайся.
Альбина по привычке стала кокетничать, забросила ногу на ногу.
-  Ты сам кого хочешь соблазнишь
 - Ну тогда иди ко мне,
  Полагая, что Хромой  шутит, она продолжала  улыбаться, но тревога уже подкрадывалась к сердцу.
-  Ну что ты как неродная, раздевайся...
- Ты шутишь?
- Я серьезно. Деньги-то  большие, надобно отработать.
- Разве это деньги не его?
- Но я ведь могу и не дать, - язвительно ухмыльнулся Хромой.
- Ты все-таки шутишь? 
-  Шучу, конечно.
Он взял ее за руку,  потянул к себе.
- Ты что, Гришенька, ты что, я  не могу, я же люблю его, - улыбалась она, краснея.
 - Не болтай глупости.
- Нет-нет, мне нельзя, я в  положении...  У  тебя девок  целый полк - зачем тебе я?
 - Давай, давай, лучше тебя это никто не делает.Забыла, как мы с тобой гуляли?
 - А если  Клещ  узнает?
 - Не расскажешь - не узнает.
 -Запри  хотя бы дверь
 - Никто не войдет.