Междействие 7. Красный напиток

Спустя сутки после геройств одного неизвестного космического пришельца на морском побережье у ворот имения Жю Ракке раздался рев почтового рожка.

Был уже поздний вечер… В ночной тиши крупными хлопьями падал снег... В решетчатую ограду имения стучал почтовый гонец – высокий чернокожий мужчина лет сорок в темно-синей почтовой форме и казенном плаще. Рядом переминалась с ноги на ногу беговая быстроногая птица с огромным клювом в наморднике, - один из вид хищных нелетающих птиц, которых в другом мире назвали бы фороракосами*. Птица была в высоту почти два метра, она не летала, зато очень быстро бегала. Она и была запряжена в небольшой возок на полозьях, но при желании возок можно было быстро переставить на колеса. Стоили такие птицы дешевле, чем лошадь, а бегала очень быстро.

- Хозяева! Отворяй! – крикнул почтальон. – Государственная почта! Срочная телеграмма! Молния! – Чтобы его услышали, он еще раз погудел в свой медный сигнальный рожок.

Послышался собачий лай, звериный рык, и к воротам с внутренней стороны подошли сторожа с ружьями, в мохнатых тулупах и меховых шапах. Один держал на привязи собакоподобного миацида*, другой – ручного охотничьего раптора, ростом с человека.

- Кто такой?! Чего надо?! – недовольно проворчали сторожа. – Проходи мимо, а то зверей спустим!

- Обожди со зверями! Государственная королевская почта! – важно пробасил почтальон. – Срочная телеграмма-«молния», для господина Иддо Снуппа! Из столицы!

- А ну, покажь телеграмму! – недоверчиво нахмурился один из сторожей! – Может, ты разбойник, или раб беглый?! Коли телеграмма, так давай ее сюды!

- Сами вы!.. – Почтальон показал казенную кожаную папку с листами желтой почтовой бумаги. – Мы люди государственные, не какие-то… Лично господину Снуппу в руки! Так начальство приказало!

- Так хозяин к тебе и выйдет, держи карман! Ты хто, государственный прокурор или князь какой?! Он сейчас в постеле с хозяйками греется! Или давай нам, или катись, пока зверей не спустили!

- А мне-то что?! Мое дело – привезти! – нахмурился почтовый чиновник. – Я-то обратно ее отвезу, а вам хозяин взбучку устроит, что важные известия от него утаили! Мне начальство строго-настрого повелело, - в руки передать, и подпись взять о получении!

- Что там такого важного-то поздно вечером?

- Пес его знает, одни, сплошь, цифры да числа! Мне в чужие послания глядеть запрещено, мое дело – доставить! Вот только начальник отделения Сеттского как увидел, повелел ветром лететь в имение Жю Ракке, лично в руки адресату передать, а потом обратно в отделение отчитаться! Знаю только, что из Киллибура, от какого-то Хныха Юркого!

- Из магазина хозяйского, - сказал один сторож другому. – Мне хозяин сказывал, что есть у него такой помощник, по кликухе Хных! Видать, что-то случилось… Может, пожар, а может, обокрали магазин-то…

- Я тоже думаю, что дело какое-то срочное, - согласился почтальон. –Иначе стали бы вечером народ дергать, да еще и хозяина вашего, человека важного?!

- Ладно… - согласился один из сторожей. – Жди здесь, казенный человек, спрошу у хозяина.

- Жду! Только вы уж побыстрее, ребятки! – попросил почтальон, ежась от холода. – Я-то тоже домой хочу, к зазнобе под бочок!

Ждать пришлось минут десять. Наконец к воротам подошел бородатый хмурый Снупп в расстегнутой длинной шубе и меховой шапке набекрень. С ним было еще десять человек дворни с ружьями и кольями:

- Ну?! Какая шельма меня беспокоит?! – недовольно прорычал хозяин, уже полностью ощущавший себя барином. – Если пустяк какой-то, засеку!

- Королевская почта, ваше превосходительство! – по-военному щелкнул каблуками почтальон. – Срочная телеграмма-«молния» вам! Из Киллибура, лично в руки!

- Давай, не тяни уже…

Почтальон передал ему длиннющую телеграфную ленту через решетку. Услужливо поднял фонарь, чтобы получателю было удобно читать.

- Ничего не пойму… - почесал макушку Снупп. – От Хныха это, из лавчонки моей, похоже … Шут его поймет, одни числа… Отчет за пору что ли? Слышь, служба*, что это такое вообще?!

- Не могу знать, ваше превосходительство! – ответил почтальон. – Нам чужие послания читать по службе запрещено, только доставлять-с!

- Ладно! Свободен! Дома разберусь! – махнул рукой Снупп, направляясь к усадьбе.

- Барин! Ваше Превосходительство! Извольте расписаться в получении! – Почтальон с готовностью раскрыл казенную папку с тремя листами.

- Вот вам бумаги не жалко! – Снупп небрежно поставил закорючку на трех листах, не вчитываясь, что там написано.

- Ох, правда ваша! – согласился гонец. – В бумагах утонуло уже все отделение! Начальство требует! Мне-то что, я бы их всех спалил бы, будь моя воля!

Исполнив свою обязанность, почтальон бросил папку в возок, взял длинный бич, поводья и стеганул птицу по спине:

- Спасибо, ваше превосходительство! А ну, пошла, пернатая! Домой!

Птица заклекотала, замахала недоразвитыми крыльями, и быстро побежала по снежной дороге, увлекая за собой возок с почтовым служащим.

Дорога обратно была спокойной, гладкой. Вот только у поворота на деревню на одинокого путника напали из леса две зубастые зверюги, чуть не поранив птицу-бегуна. Почтальон среагировал мгновенно, - выстрелил в хищников из пальцев энергетическими разрядами, и звери, зашипев от боли, уползли обратно в лес, несолоно хлебавши.

У самой деревни почтальон вдруг превратился в молодого паренька-блондина лет шестнадцати в черном костюме и коротком пальто с капюшоном. Остановившись у одной из избушек, он сошел с возка, забрав кожаную папку, и прошел в крестьянский двор. Брехливое животное, отдаленно напоминающее собаку, испуганно вжалось в будку, чувствуя в пришельце неведомую силу.

- Хозяин! – постучал в двери парень. – Принимай птицу обратно!

- А? Накатались ужо, барин? – на пороге возник бородатый мужичок в тулупчике.

- Накатался, спасибо, - согласился «молодой барин». – Иди, проверяй! Ни перышка не потерял! И творога для младшей сестренки, как просил.

- Уже! Уже! Как прикажете, барин! – поклонился мужик. Загнав птицу-фороракоса в хлев, он торопливо вынес небольшую плошечки. – Тут творожок свежий для сестренки вашей!

Морок (несомненно, это был он) по-царски расплатился с крестьянином за аренду птицы и за творог. И накинул еще три купюры высшего достоинства за молчание.

- А то батюшка меня в армию отправит, - пожал плечами парнишка, у которого на мгновение сверкнули глаза белым огнем, намекая мужику, что тут не так все просто. – Он и так ворчит, что я бездельничаю! Так ведь молодой я еще, погулять охота! Я тут к одной девице ездил, между нами, а она уже помолвлена, к свадьбе готовится. Скажешь, если кто спросит, что воры у тебя птицу увели, а потом на место пригнали.

- Все сделаю, барин! – услужливо поклонился крестьянин. – Понимаю, дело молодое… Барин, а как же ты один пойдешь-то? Может, подводу возьмешь у старосты?

- Не беспокойся! Это уже моя забота! Ты, главное, не болтай лишнего!

Странный парень в серой одежде взял свои вещи и пошел себе восвояси. А мужик посмотрел ему вслед, потом на пачку денег, и, изменившись в лице, перемолнировался:

- Чисто дьявол! Святый Пророк, чур меня!

Отойдя к околице, сторонясь проходящих крестьян, Морок открыл папку, посмотрел на квитанции…которые у него на глазах превратились в кассовые чеки и генеральную доверенность с печатью. По документам некто Иддо Снупп, обладая генеральной доверенностью на ведение дел от графини Мариетте Жю Ракке, отправлял с ее счета СТО СОРОК МИЛЛИОНОВ ипси на один из счетов в нейтральной стране. Неизменной осталась только подпись Снуппа, которую он поставил при получении телеграммы. Счета в далекой стране принадлежали Стелле Жю Сет.

Собственно, эти деньги УЖЕ ушли со счетов графини Жю Ракке, сделав ее нищей. Нынешняя операция нужна была для подстраховки, - Снупп юридически подтвердил операцию своей подписью, сделав ее законно. Причем, дата перевода на документах стояла вчерашняя…

Стелле были известны все счета и секретные пароли графини Жю Ракке, а расторопные ребята из конторы одного известного киллибурского мафиози по имени Фатт Лоистро сделали так, что денежки со счетов Жю Ракке уже ушли. Также в нейтральную страну ушли несколько фальшивых писем от графини Жю Ракке, что она продает свое имение и уезжает со своим кавалером за границу. Конечно, ни Мариетте Жю Ракке, ни Снупп не знали, какие люди только что обобрали их до нитки. И никогда уже не узнают.

Если бы Снупп сейчас и смог бы связаться с почтовым отделением в Сетте, он бы узнал, что никто никакой телеграммы из Киллибура на его имя не присылал. И никакого срочного курьера они в имение Жю Ракке не отправляли. Ее также изготовила Жю Сет, как и все сопроводительные бумаги.

И, действительно, содержала эта телеграмма очень важные сведения. Именно для Снуппа…



… Когда умчался почтальон, Иддо Снупп, напрягая извилины, резво направился к горящему огрями особняку. Что хочет сказать ему компаньон? Начало вроде понятное, а потом…белиберда какая-то? Идиот, не мог нормально составить телеграмму! Много чисел, а что это? Дебет, кредит, потери, траты, или наоборот прибыль за какой-то период? Пьяный что ли отправлял, придурок колченогий?! Зря он этого дурака от армии отмазывал!

Дома его бухгалтерские книги… Может, если поднять старые цифры, удастся разобраться, что здесь к чему? Или надо завтра ехать в столицу, уши этому бездарю надрать!

Клетки стоят пустыми… Всех бракованных купила дура Жю Сет. И откуда у нее столько денег, что хоть в огне жги? Вот бы и ему так! Как бы и ему с куалийцами задружиться? Кто с куалийцами дружит, у того много денег водится! С ней молодой куалиец был, офицерик в штатском, у которого дед генерал… Конечно, с такими дедами и денег будет воз, это не то, что он, Иддо Снуп, внук крепостного, с низов поднимался! А клетку надо новыми холопами набить! А то над кем издеваться-то?! Хотя… Раб сейчас дорого стоит, а толковый раб и подавно. Может, незаконных детишек туда посадить под видом борьбы с безнравственностью? Ладно… Потом…

Войдя в дом, Снупп отдал верхнюю одежду лакею, распорядился, что, мол, к ужину его не звать, и прошел в свой кабинет. Включил свет, закурил папироску, достал из ящика стола огромную бухгалтерскую книжищу, исписанную на две трети, блокнот, счеты, включил электрическую лампу, приготовил карандаш, перо… Открыл книгу на прошлой поре… В этой книге были записаны все его операции, все траты, доходы и расходы. Снупп был человеком экономным и бережливым, умел считать деньги и умел ДЕЛАТЬ деньги, извлекая пользу из всего, что окружало человека. В том числе и из самих людей. И он искренне презирал неудачников, оставшихся на дне общества, на обочине жизни.

Ну вот к чему эти цифры в телеграмме?!

КИЛЛИБУР. ХОЗЯИНУ ОТ Х. ПРИХОД – РАСХОД: 120 345 ЗА ПРОШЛУЮ … За прошлую пору? А что это? Приход или расход? Идиот! Сожрет завтра эту телеграмму на глазах!

Дальше… МИНУС 103 45. ПЛЮС 45678. 455 10098 57 8900 МИНУС 2300 – 4567. БАЛАНС: ШЕСТНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ СТО ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ…. ЧЕТЫРНАДЦАТЬ – НОЛЬ ОДИН… ПАРК В УСАДЬБЕ ХОРОШИЙ.

При упоминании последних цифр и парка в него будто бы вонзилась гигантская булавка, проткнувшая Снуппа от макушки до пяток, погрузив его в необъяснимый страшный нечеловеческий ужас.

- Парк в усадьбе… Шестнадцать тысяч сто двадцать пять… Четырнадцать – ноль один… - трясущимися губами прочитал Снупп. – Парк в усадьбе… Парк в усадьбе… Шестнадцать тысяч сто двадцать пять… Четырнадцать – ноль один…

Эти цифры почему-то заставили его трястись в лихорадке, а перед глазами вновь появилась надпись: «УБЕЙ И УМРИ!»

- Не хочу! – испугался Снупп. – Господи, святой пророк, спаси меня! Клянусь, уверую…

Он захотел вскочить из-за стола от этих адских цифр, но ноги отказали ему, и бессердечный торговец рухнул на пол. Голова вдруг заболела так, что Снупп закричал от этой страшной боли, пытаясь себе вырвать волосы. Трясясь, он поднялся на ноги, и перед глазами вновь появилась проклятая надпись. Морок какой-то, наваждение!

- Спаси, господи! – бормотал Снупп. – Спаси, Господи! Пощади!

Вот только ни молитвы, не Молния не помогали ему. Снупп вспомнил, как совсем недавно похвастался куалийцу, что его бог – деньги. И Снуппу стало еще страшнее:

- Прости! – прохрипел он, глазами замученного зверя глядя в потолок. – Каюсь! Пощади!

И тут какая-то нечеловеческая сила заставила его сесть за стол и написать в блокноте: «Я, Иддо Снупп, признаюсь, что перевел деньги графини Жю Ракке своим компаньонам в страну … Другого способа добыть большие деньги у меня не было... Я же признаюсь в убийстве ее и нашей служанки Ильдбеги… Господи, прости меня!»

Снупп, хныкая и размазывая сопли, писал своей рукой, но его действиями руководила какая-то дьявольская воля, которая будто бы была заложена в его подсознание, подобно программе. Сопротивляться ей было невозможно.

Новоявленный барин вырвал последнее послание из блокнота… Встал, будто собираясь с духом… Самолично развел в кабинете огонь в камине… Когда огонь разгорелся достаточно жарко, взял со стола свою бухгалтерскую книгу и положил ее в камин, в пламя… Туда же отправилась и злодейская телеграмма.

А потом Снупп на чужих ногах дохромал до стола и вытащил из ящика огромный револьвер. Не спеша откинул барабан, проверил, все ли патроны… Он пытался совладать с собой, но не мог… И перед глазами будто дьявольское повеление: «УБЕЙ И УМРИ!» И будто раскаленный шип вонзился в темя.

- Господи, спаси, - трясущимися губами лепетал Снупп, обливаясь потом. Он пытался изобразить знамение Молнии, но руки не слушались его. Руки сами взяли револьвер, а ноги сами пошли в сторону двери… Шаг за шагом…

Выйдя из кабинета, Снупп, как деревянный, направился в опочивальню, где коротали вечерок его женщины, графиня и служанка. Его окликали слуги, а он только отмахивался от них, что-то рявкал в ответ и неуклонно шел дальше, - щаг за шагом, ступень за ступенью. Он даже на помощь позвать не мог. А слуги, привыкшие к сложному характеру нового барина, только рукой махали. Знать, барин снова не в духе…

Войдя в опочивальню, где пахло женскими дорогими духами, зомбированный Снупп увидел свою милую любовницу Мариетте, игравшей в карты на раздевание со второй фактической своей наложницей Ильдбегой. Обе женщины были в корсетах и нижних юбках.

- Вот и ты, любимый, - улыбнулась графиня. – Где же ты задержался, друг мой?!

- Да, что так долго? – огрызнулась Ильдбега. – Мы тут сейчас друг дружку сами ублажать начнем!

- Что с тобой, дорогой? – встревожилась графиня. – Здоров ли ты?

У Снуппа действительно было лицо, как у помешанного или лихорадочного. Затворив дверь и заперев ее на ключ, он на негнущихся ногах-колодах подошел к постели… Глядя на своих женщин выпученными глазами, он вытащил револьвер и навел на Ильдбегу.

Та даже не поверила в серьезность происходящего, рассмеялась, как дура… Но грянул выстрел, и тело служанки с продырявленным черепом полетело на окровавленные подушки.

Второй выстрел пришелся уже мертвой Ильдбеге в живот. Мариетте окаменела от ужаса, прижимая локти к груди. Она как загипнотизированная, смотрела на черное дуло револьвера, на окаменевшее лицо любимого мужчины, не веря, что все происходит на самом деле.

- Нет, Иддо, нет! – залепетала Мариетте. – Я люблю тебя… Нет…

- Беги, дура! – провыл по-звериному Снупп, взводя курок.

Мариетте вскочила с кровати и бросилась почему-то к широкому окну, закричав от ужаса…

Грянули выстрелы… Одна пуля попала графине в ягодицу, а вторая в левую лопатку. Мариетте, парализованная болью, будто ее ломом пробили, рухнула на пол. Третья пуля угодила ей в поясницу…

Снупп с вытаращенными глазами стоял, как громом пораженный, лицезрея совершенное им злодеяние. Неподвижное тело графини в длинном пеньюаре лежало на полу лицом вниз. На залитой кровью когда-то белоснежной постели лежала Ильдбега с мертвыми, широко распахнутыми глазами и темными входными отверстиями от пули в переносице. В воздухе повисли потревоженные пороховыми выхлопами пылинки... Дуло револьвера дымилось…

Выстрелы услышали слуги… В дверь с той стороны принялись стучаться. Да вот только дверь была заперта на ключ:

- Барин?! Госпожа?! Ваша светлость?! У вас все хорошо? Отворите дверь! Отзовитесь! Никак беда?! Будем дверь ломать!

Снупп смотрел на обломки своей сытой, богатой жизни, которую только что разбил на кусочки. Он устал безуспешно сопротивляться дьявольской воле, смирившись с происходящим, понимая, что избавления не будет. Поэтому он даже расслабился и мужественно принял неизбежное, когда его тело отдало команду рукам взвести курок и револьвера и направить ствол оружия себе в голову…

- Будь ты проклята, Жю Сет! – догадался Снупп. – Проклятая ведьма! Чтобы тебе вечность в аду мучиться!

В дверь стучали все настойчивее... Били уже по замку, стараясь сломать его…

Снупп обнаружил, что дуло револьвера его руки уже направили ему же в висок. Он хотел прочесть молитву, но палец сам по себе начал сгибаться на спусковом крючке.

Грохнул еще один выстрел…


…В ту же ночь без вести пропала графская чета Жю Гнасто, возвращавшаяся после хорошего загула в «Цветочном Лугу» на своем автомобиле в загородное имение. Полиция только через неделю найдет сброшенный в ущелье бензиновый автомобиль. Но тел графа и графини в них не было. Версия, что граф по пьяной лавочке не справился с управлением и улетел в обрыв, не клеилась. Тел-то нет!

По прошествии трех пор граф и графиня Жю Гнасто будут объявлены официально умершими, а их богатства бросятся делить наследники. Что же случилось с графской четой никто и никогда не узнает…

…А в имении Сеттском, фактически превращенном в полевой госпиталь, все обитатели были заняты выхаживанием привезенных из усадьбы Сетт невольников и невольниц. Постели с больными заняли половину комнат в доме. А на корабле в медблоке делали операции почти без перерыва, одну за другой.

Жю Сет едва держалась на ногах, спасаясь только стимуляторами... Она за день сделала три обхода, чисто главный врач, да еще сделала пять операций. Ее сменил прибывший с китайского крейсера «Жемчужина Янцзы» доктор Эдуардо Шэнь со своей санитарной командой. И, конечно же Стелла в срочном порядке прооперировала героя битвы при монастыре Святой Оханны Дуора Лана, от которого теперь ни на шаг не отходила одна очень добрая и заботливая священнослужительница.

Бунтарь и беглец Везер, вытаращив глаза, целый день бродил по всему имению и не мог поверить своим глазам. Его не привязывали и не приковывали, не сажали в клетку, на него просто забили. А Везер, выпучив глаза и кладя на лоб и живот Святой Знамение наблюдал, как господа вытаскивают рабов с того света, со слезами, ругательствами и молитвами борются за каждую жизнь… КАК ЗА СВОИХ! Тратят на них дорогие лекарства, многие из которых привезены с Куали. А надменная, наглая хозяйка, графиня Жю Сет, засыпает на ходу от медицинских операций и работы с больными, как самый настоящий народный доктор. Господа-куалийцы нянчатся с ними, живым товаром, бесправными чернокровками, ровно с благородными людьми. Если кто на Везера и кричал, то именно что служанки и холопы из дома Жю Сет, чтобы не путался под ногами без толку. Поведение господ не укладывалось в голове раба, - это все равно, что здесь бы он увидел, как после зимы опять наступает осень, а потом лето… Иногда Везеру казалось, что он сходит с ума… Иногда, - что он умер и попал в рай, где страдальцев-мучеников приняли под защиту добрые ангелы под командой самого Господа Бога. Вот только выглядят эти ангелы, как люди...

Слышал Везер раньше байки про добрых господ, у которых рабы живут, как сыр в масле, да вот только не верил, что такое возможно! Слышал он и про куалийскую общину, где знатных аристократов за насилие над подчиненным, черным людом бросают в тюрьмы. Но чтобы видеть?!

А к середине ночи граф Жю Клидат и сопровождающая его куалийская невольница Изу-Ми, странная женщина невиданной экзотической внешности привезли его ненаглядную жену и дитя. И вот здесь с Везера слетела вся его твердая непреклонность и воля к сопротивлению, когда он увидел родных, любимых людей, вырванных из своего сердца, которых и не чаял больше увидеть. Что происходит в сердце живого человека, у которого отняли жену и сына, продали, как скотину, а потом неожиданно вернули, хотя ты уже и не надеялся их увидеть и озлобился на весь мир?!

И снова Везер заметил, что рабыня Изу-Ми хоть и выполняет обязанности по дому, но распоряжается, как госпожа, тыкает пальцами то в этот угол, то в другой, и господа, что граф, что графиня ее слушаются, спрашивают ее совета и даже кланяются ей, не говоря уж про других слуг и служанок. Правда, и сама Изу-Ми кланяется перед Черной Ведьмой, называет ее «повелительницей», говорит, что на все воля ее… А Жю Сет в ответ … называет ее «почтенной» и «мудрой», спрашивает у нее совета, а иногда и разрешения, как у начальницы. И тоже кланяется ей в ответ. Что тут вообще происходит-то?! Что это за Изу-Ми такая?

Воссоединившейся семье дали время побыть друг с другом… Но потом пришла строгая Изу-Ми и сказала, что женщине и пятилетнему мальчику пора на процедуры и спать. Сказала без наглости, без ощущения своего всевластия, как делают это барские ублюдки, а скорее, как добрый, но строгий доктор, у которого все больные должны соблюдать режим. Везер повиновался… Они с возлюбленной долго не могли отпустить друг друга. Но тут Изу-Ми еще более строго сказала, что его ждет графиня Жю Сет для разговора. Везер, который плевал господам в лицо, поклонился ей, как слуга хозяйке. А та … тоже ответила ему коротким поклоном, с достоинством и строгим лицом. Но тут же по-свойски сказала ему, что она рада тому, что семья воссоединилась, и что, будь ее воля, она бы прилетела сюда на крейсере и разнесла бы имения и усадьбы всех этих графов, герцогов и князей на атомы. Говорила, как и куалийцы, через «железный голос», но Везер услышал ее голос настойщий – нежный и тонкий, как ручеек, но строгий и немного господский, властный. А еще она поздоровалась с ним куалийским жестом, - пожав друг другу руки. Так, наверное, приветствовали друг друга в старину куалийские рыцари.

Впервые Везер был настолько слаб и покорен судьбе… Он, едва ступая по снегу, со страхом пошел к костру в парке, где на огромном бревне восседала усталая, клевавшая носом хозяйка в черном.

- Госпожа?! – Везер осторожно приблизился к Жю Сет. Та грелась у костра и курила сигарету через длинный мундштук, иногда прихлебывая какой-то напиток из диковинного вида кружки с дырочкой в крышке. – Вы велели явиться?

- САДИТЕСЬ, ВЕЗЕР. – Графиня зевнула, показала ему на соседнее бревно. – Как себя чувствует ваша супруга? У вашего сына был вывих, неправильно срослись мышцы… Будем корректировать…

Везер понял намек… Он впервые упал на колени перед Жю Сет, хотя презирал всех власть имущих и желал им лютой смерти.

- Встаньте, Везер, нет у меня времени на ваши церемонии, - усталым, старческим голосом прокряхтела Жю Сет, временами отпивая из своей закрытой кружки какое-то красное пойло, наверное, подогретое вино. – Я надеюсь, вы поняли, что я не совсем обычная госпожа, и что мне не доставляет удовольствия издеваться над подчиненным сословием? Конечно, я имею и свой интерес, куда без этого… Вы все еще хотите бороться за свободу подневольных людей? По глазам вижу, что да… А у меня есть люди, которым нужен вожак. Не делайте такие страшные глаза, Везер! Если бы я хотела вас подставить, я бы просто замуровала вас в стене, и уж, конечно же, не стала бы заморачиваться с вашей семьей. Итак, я предлагаю вам возглавить повстанческий отряд и вновь заняться своим любимым делом… там, где я вам скажу.

- А зачем … вам это надо, госпожа? – посмел спросить раб-бунтарь.

- Надо! – сказала Жю Сет. – Долг у меня перед моим народом! Очень старый долг… А графиня Жю Сет от долгов не бегает! Я вижу, что вы человек чистый душой, не гнилой, вот только прямой, как шпала... А в перспективе мне рабочий люд нужен в другом мире. И твоя жена уже дала согласие улететь со мной. Ну, в хорошем смысле… В мир, где нет рабства, и где к вам будут относиться, как к равным людям. Более того, как к специалистам в своей отрасли.

- Она мне ничего не говорила! – вскочил ошеломленный Везер. – Неужели на Куали?

- Нет… Но туда, где правят куалийские власти. Спросите ее сами… И за вас она тоже просила… Вы, Везер, здесь раб! Навсегда! И жена, и сын ваш – рабы без вариантов! Я вас даже освободить не имею права, даже если бы я этого хотела. А там, - Жю Сет показала на небо, - вы будете свободными людьми. Кто вы по специальности, Везер? Ну, кроме бунтовщичества, конечно?

- Много где был, госпожа… И на скотобойне, и на плантациях, и в каменоломнях… - угрюмо ответил Везер. – Сдохнуть отправили в забой, а я выжил… Я видел там стариков, которые были тридцатилетними парнями, кашляющими от каменной пыли, в то время, как их жены весь день гнули спину на плантациях, а потом эти бедные женщины при живых мужьях должны были оказывать любезность своим толстомордым животным, этим слюнявым господам! Тогда я поклялся, что я умру, но покончу с рабством!

У Везера дрожал голос от негодования. Он как будто ждал сочувствия, сострадания от этой властной женщины, которая говорила с ним, как с человеком. Он его дождался, … но совсем не так, как предполагал.

- Простите за вопрос… Вашу жену тоже..? – спросила Жю Сет, глядя на Везера усталыми глазами.

- Не смейте так говорить! – рассвирепел Везер. – Расула, - честная женщина! Она не виновата, что родилась рабыней!

- Я поняла… - опустила глаза Жю Сет. – Заткнулась… Ну-ка, пойдемте за мной…

Она встала, отряхнула платье и пошла к дому, к дверце, ведущей в подвал. У Везера похолодело внутри, - вот и допрыгался! Сейчас посадит его в подвале на цепь или правда, замурует!

- Обойдетесь, пока! – прочитала его мысли графиня. – За мной, раб!

Они спустились в запыленное подвальное помещение. Графиня включила тусклое освещение, и у старого камина Везер увидел три деревянных ящика с незнакомыми пометками-закорючками. Неужели в ящик посадит?! А там, в тех ящиках – еще двое непокорных рабов? Или рабынь?!

- Открывайте! – приказала Жю Сет.

Везер в нерешительности открыл ящик. И даже присвистнул от неожиданности. Чего угодно он ожила, но не этого.

В ящике лежало оружие. Очень странные, короткие, будто игрушечные, ружья из дерева и металла, все в машинном масле, с решетчатым раструбом на стволе. К ним прилагались странные металлические коробочки-рожки, набитые сверху донизу маленькими патронами. Были там и несколько длинных, больших ружей с ножками на стволах.

Жю Сет поставила кружку. Тонкими ручками в черных бархатных перчатках она взяла одно из таких коротких ружей, тряпочкой обтерла его от масла, со щелчком вставила рожок в ствольную коробку снизу, взвела ручку затвора, навела оружие на стену и нажала на спуск. В подвале стало светлее от огненной вспышки, а от оглушительного грохота выстрелов у Везера заложило уши. Оружие было очень мощным, несмотря на свой детский вид, и за один раз выпустило сразу десять пуль. На стене, куда стреляла, остались глубокие вмятины.

- Ну как? – с хитрой улыбкой посмотрела Жю Сет на Везера. – Хотите быть, например, командиром разведотряда на новых, неизведанных землях в будущем? Таким вот оружием расчищать для своих же братьев-крестьян дикие земли от чудовищ? Хотите, чтобы ваш сын в школе и в университете учился? Хотите, чтобы и вас, и вашу жену по имени-отчеству называли? Хотите этим толстомордым жабам в рыло плевать? И своих братьев и сестер из беды вызволять?!

- Что нужно делать, госпожа?! – воскликнул Везер.

Стелла вложила ему в руки пистолет-пулемет с далекой планеты.

- Дышать будешь, Везер, как я скажу! – вдруг строго сказала она. – Ни шагу налево, ни капли крови без моего приказа! Цели определяю я! И первая цель, - те самые каменоломни. А молодой хозяин пойдет с вами. И научит вас, как обращаться с этим оружием, и как воевать в строю, а не бегать, как стадо. Но учти! Твои родные останутся у меня, чтобы ты глупостей не наделал. Пальцем их не трону! Тебя если надо – трону! И имей в виду, на людях – ты мой самый покорный раб изо всех! На земле валяться будешь, траву жрать, если я прикажу! Когда мы вдвоем, - можешь называть меня просто по имени. Цель у нас с тобой, так или иначе, одна.

- Хорошо! – насупился Везер. – Только разреши сперва Снуппа убить и его барыню! Очень тебя прошу! Дай этой мрази голову оторвать! Я ему жену не прощу!

- Ой! – смутилась Жю Сет. – Что же ты сразу не сказал?! Я бы его так просто не отпустила бы… Не получится, Везер! Два раза убить нельзя! К сожалению… Можешь ему на тот свет проклятие отправить… и его родовитой дырке-графине тоже!

- Они мертвы?

- Представляете?! – покачала головой графиня. – Вы что газет не читаете?! Вы же читать умеете! Вчера вечером Снупп сошел с ума и застрелил свою любовницу и служанку, а потом застрелился сам! Господи, что же в мире делается?! Так он, говорят, еще и обобрал ее до нитки, украл все деньги с ее банковских счетов и перевел за границу! Ужас какой, да?! Собакам и смерть собачья, да?!

Графиня, приоткрыв ротик, улыбнулась, ехидно глядя на ошеломленного Везера. И блистали в ее черных глазах веселые красные язычки пламени. По ее издевательскому тону чернокожий раб-бунтарь понял, что графиня Жю Сет не только знает о гибели Жю Ракке и ее поганого любовничка, она БОЛЬШЕ ЧЕМ В КУРСЕ. И что эта женщина способна на крайность и по отношению к сильным мира сего.

Последующие события убедили его еще больше… Жю Сет затянулась сигаретным дымом и сделала большой глоток из кружки, но закашлялась, поперхнулась… Часть напитка выплеснулась на пол... Везер чуть не поседел на месте, увидел маленькую лужицу крови, разбавленную, видимо, вином или просто водой. Он успел потрудиться и на скотобойне, и кровь от других жидкостей мог отличить с первого взгляда.

А вдоль стены стояли несколько запыленных винных бутылок, в которых темнела темно-красная маслянистая жидкость. Черная Ведьма взяла одну из бутылок и долила себе в кружку. Везера чуть не вырвало, он почувствовал, как его коротко стриженные волосы встают дыбом:

- Святой Пророк!

- Аристократы … - с фальшивым сожалением сказала Жю Сет, поднимая кружку будто бы в зазадравном тосте. – Упокой Господи их души! Совсем другая кровь, благородная! Я вижу, вы догадались… Я ведь Черная Ведьма, мне триста сорок лет, и мне требуется восполнять свои силы таким способом… Привычка… А последние два года так вообще жажда проснулась какая-то ненасытная… Не волнуйтесь! Я хороших людей не обижаю! Учу иногда уму-разуму, это да… А вот плохих – наказываю, когда могу… Эти двое были конченными гнидами, к тому же очень мешали мне… Везер, вы же хороший человек? Ну, вот и не бойтесь ничего! Ступайте к семье! К тому же к утру вы все забудете. Сейчас не надо людей будоражить, а то неправильно поймут! Времена уже другие…

- Ага… С вашего позволения, госпожа! – закивал головой перепуганный раб и, стараясь не поворачиваться к Ведьме спиной, попятился к двери.

- И утром на процедуры! – расхохоталась Ведьма, прикладываясь к своей страшной кружке. – Вы у меня здоровый, как огурчик, будете! Всех вас вылечу!


ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *


Фороракос - семейство вымерших хищных нелетающих птиц, обитавших на Земле в начале кайнозойской эры.

Миацид – примитивное хищное млекопитающее, обитавшее на Земле 66-33 млн. лет назад.

- «Слышь, служба, что это такое вообще?!» - В Хилликийском королевстве почтовая служба считается видом гражданской службы, наравне с военной.