Дж. Толкин. Хоббит. Гл. 19 Последнее действие

Глава 19
Последнее действие

И только к самому началу мая вышли  они наконец вдвоем на обрыв над Укромной  долиной, где стоял Последний (или Первый) Дружеский дом.
Как в прошлый раз, было это вечером, пони устали, особенно тот, что нес поклажу, да и сами они  нуждались в отдыхе. Во время спуска по крутой тропе Бильбо слышал, как эльфы поют среди деревьев, словно и не переставали с момента его отъезда. Когда всадники спустились к нижним участкам леса, эльфы запели песню, очень похожую на ту, что пели в прошлый раз:

Дракона убили,
не страшен дракон!
Как куча железа,
рассыпался  он.

А люди не дрогнут,
хоть рухнули троны.
И свежей листвою
оделися кроны!

Трава зашумела
средь ясной погоды,
и эльфы запели
как вешние воды.

Тра-лА-ла-ла-лА-ла!
Тра-лА-ла-ла-лАм!
Скорее, скорее идите же к нам!

А звезды над нами,
как жемчуг, сверкают,
серебряный месяц
по небу гуляет.

Как золото гномов,
сияет очаг.
И вам до приюта
один только шаг.

Друзья  наконец-то
вернулись назад!
И речка струится,
и звезды горят.

В дорогу тяжелую.
нет, не спешите!
Останьтесь же с нами,
у нас отдохните!

Тра-лА-ла-ла-лА-ла!
Тра-лА-ла-ла-лАм!

Затем эльфы вышли к ним навстречу и повели через речку к дому Элронда. Там встретил теплый прием, а также много ушей, желающих выслушать историю их приключений. Рассказывал Гандальф, поскольку сонный Бильбо  молчал. Большую  часть истории он знал, так как  сам принимал в ней участие. Причем  именно он о многом рассказал волшебнику во время их обратного путешествия и в доме Медвана. Тем не менее он то и дело приоткрывал один глаз и вслушивался в рассказ о неизвестных ему событиях.  Так - Гандальф рассказал об этом Элронду - он узнал, куда уезжал волшебник. Оказалось, что Гандальф ездил на Большой совет Белых кудесников, владеющих добрым волшебством. Сообща  им удалось изгнать Некроманса из его логова на юге Мрачного леса.
- Лес теперь, - сказал Гандальф, - станет безопаснее.  Весь Север, надеюсь, надолго избавился от этого ужаса.  Хорошо бы совсем выгнать его из нашего мира.

- И впрямь было бы хорошо, - согласился Элронд. - Но, боюсь,  этого не  случится  ни в этом поколении,  ни через много-много  следующих поколений.

После того, как история их приключений была рассказана, перешли к другим: о старых временах, и о временах новых, и к историям на все времена,  пока голова Бильбо не упала на грудь и он не захрапел   в уголке.

Проснулся он на белых простынях и свет луны лился из растворенного окна. А внизу на берегах речки  громко, так что можно было разобрать каждое слово, пели эльфы.

Споемте, споемте, друзья и подружки!
Средь вереска  ветер и в клена  верхушке.

И звезды - цветками, луна -  лепесток.
На башне у ночи горит огонек.

Давайте закружимся в танце живей!
Как перышки, стопы скользят по траве.

Ты, речка, серебряным светом сияй!
Светла наша встреча, вокруг - месяц май.

Нежней наша песня должна становиться,
чтоб сладкие сны стали путнику сниться.

Давайте оставим  скитальца в покое.
Его убаюкают ива с ольхою.

Пускай до утра  постоит тишина,
и, сев за горою, погаснет луна.

Пусть речка свой говор удержит меж губ,
ведут себя тихо терновник и дуб.


Вот же  веселый народ, - произнес Бильбо, выглядывая из окна. - Интересно, который это час показывает луна?  От вашей колыбельной проснется даже пьяный гоблин! Но все же я вас благодарю!

- А твой храп  разбудит и превращенного в камень дракона, но все же мы  тебя  благодарим! - рассмеявшись, ответили эльфы. - Уже скоро рассвет, а заснул ты в самом начале ночи. Надеемся, к утру ты вылечишься от своей усталости.

-  В доме Элронда хорошо лечит даже короткий сон, -  ответил хоббит. -  Но я приму столько лекарств, сколько смогу. Во второй раз спокойной вам ночи, друзья мои!
Он снова лег в кровать и проснулся только поздним утром.
Усталость его скоро прошла, и он часто плясал и веселился утром и вечером  в доме Элронда вместе с эльфами Укромной долины. Но даже в этом доме не хотел он задерживаться надолго и все время думал о своем родном.  Спустя неделю  Бильбо распрощался с Элрондом, одарив его той толикой сокровищ, которую Элронд согласился принять, и вместе с Гандальфом  продолжил путь. Но стоило им выехать из долины, как небо впереди   на западе потемнело, а  в лицо  ударили ветер и дождь.

- Маетное  -  это майское время!  - сказал Бильбо, чувствуя, как дождь бьет ему в лицо. - Но позади у нас время легенд, а впереди -  дорога к родному дому. Думаю, это первый его привет.
- Дорога еще  дальняя, - ответил Гандальф.
- Зато это последняя дорога, - откликнулся Бильбо.
Они добрались до речки, что служила границей Диких земель, к броду под крутым бережком, который вы, возможно, еще не забыли.
Речка вздулась от тающих в преддверии лета снегов, а также от идущего весь  день дождя, они с трудом преодолели ее уже под вечер. Началось  последнее действие путешествия.

В целом, все было похоже на их прошлый проезд по этим краям, только команда сделалась меньше и тише, да тролли не повстречались. По дороге Бильбо то и дело вспоминал прошлогодние происшествия  и разговоры. Правда, казалось, что с той поры прошел не год, а лет десять, тем не менее он легко узнал место, где пони упал в реку, и они  свернули навстречу малоприятному приключению с Томом, Бертом и Биллом.  Неподалеку от дороги отыскали  место, где закопали золото троллей. Все было в полной сохранности.

- Мне уже хватит на всю жизнь, - сказал Бильбо, когда они отрыли клад. - Возьми это лучше себе, Гандальф. Думаю, ты найдешь золоту применение.

- Да уж найду, - откликнулся волшебник. - Но лучше давай поделим поровну. Может оказаться, что тебя ждут траты большие, чем ты предполагаешь.

Они упаковали золото в сумки и навьючили их на пони, которые  вовсе этому не обрадовались. Теперь продвигались они гораздо медленнее, поскольку большую часть пути приходилось идти пешком. Но  все вокруг было зелено и под ноги стелилась трава, по которой хоббит шагал с большим удовольствием. Лицо он вытирал красным шелковым платком — да нет, не  сохранившимся собственным, а позаимствованным у Элронда — ведь уже стоял июнь и погода была безоблачной и жаркой.

Но все когда-нибудь кончается, даже наша история. Пришел наконец день, когда   увидели они места, в которых Бильбо родился и вырос,  чьи рельеф и растительность были знакомы ему, как собственные руки и пальцы ног. Поднявшись на возвышенность, разглядел он вдалеке свой Горб и тут вдруг остановился и произнес:

А дорога бежит и бежит
по лесам, через горы,
сквозь пещер вечно мрачный гранит,
вдоль ручьев, что не сыщут море.

И по выпавшим зимним снегам,
по тяжелому летнему зною,
по июньским цветам,
по траве и камням под луною.

А дорога бежит и бежит
под высокой и яркой звездой.
Вот знакомый  откроется вид
и вернусь я домой.

Глаза, что видели пламя и блеск мечей,
ужас подземных кладовых,
отдохнут наконец на лужайке  своей
средь холмов и деревьев родных.


Гандальф  глянул на него: - Мой милый Бильбо!  Что-то с тобой случилось. Ты уже не тот, кем был.

Перейдя по мосту речку и миновав водяную мельницу, они  снова оказались у дверей Бильбо.
- Батюшки светы! - воскликнул он. - Что здесь происходит?!
Происходила большая суматоха, у дверей толпилась всевозможная публика — почтенная и не почтенная, все  сновали наружу и внутрь, при этом, как с раздражением  отметил Бильбо, даже не вытирая ноги о дверной коврик.  При виде Бильбо они удивились еще больше, чем он.
Он вернулся в самый разгар распродажи! Большое красно-черное объявление висело на его воротах: «Двадцать второго июня  юридическая контора «Землерой, Землерой и Рыткинс»*  продаст  с молотка имущество покойного господина  Бильбо Торбкинса, владельца,  Торбов Конец, Подгорбом, Хоббитляндия. Начало торгов строго в десять». А сейчас  было время второго завтрака и большинство вещей уже было продано  по ценам в диапазоне от почти даром  до за бесценок  и  ломаный грош* (что нередко случается на аукционах).

Двоюродная родня Бильбо, Саквояж-Торбкинсы*, как раз занималась измерением его комнат, чтобы проверить, подойдет ли к ним их мебель. Короче говоря, Бильбо был объявлен погибшим и без вести пропавшим и совсем не все были рады, что эта пропажа обнаружилась*.

Возвращение господина Бильбо Торбкинса вызвало переполох как под Горбом, так за Горбом и через Водичку. Его поминали и далеко по прошествии девяти дней*. А юридическая тяжба продлилась годы. Миновало много времени, прежде чем Бильбо был снова признан живым. И целое дело было убедить в этом тех, кто совершил на распродаже особенно удачные покупки. В конце концов, для экономии времени Бильбо выкупил значительную часть своей собственной мебели. Загадочным образом исчезли почти все его серебряные ложки и так нигде больше не объявились. Он подозревал Саквояж-Торбкинсов. Те, в свою очередь, так и не признали вернувшегося Бильбо настоящим и навсегда перестали относиться к нему по-дружески. Ведь им так хотелось пожить в его славной норе!
Но потерял Бильбо не только свои ложки — хуже того, он потерял репутацию. Да, он навсегда остался Другом эльфов и был в чести у гномов, волшебников и тому подобного народа, проходившего через  края хоббитов, но он перестал быть глубоко уважаемым. У живущих вокруг Горба  хоббитов он теперь слыл чуднЫм, другого мнения придерживались только его хватовские племянники и племянницы, но даже их дружба с Бильбо старшими не поощрялась.
Должен с прискорбием сообщить: на это он не обращал никакого внимания. Душа его была спокойна; и звук вскипающего чайника теперь казался ему даже более мелодичным, чем в тихие времена до далеко зашедшей вечеринки. Свой меч он повесил над каминной полкой. А свою кольчугу выставил в прихожей на напольной вешалке (а потом одолжил ее музею). Золото и серебро он, в основном, потратил на подарки, одновременно полезные и экстравагантные - в определенной степени отвечавшие ожиданиям племянников и племянниц. О волшебном кольце он никому не рассказывал, надевая его, главным образом, когда появлялись нежеланные посетители. Он пристрастился к писанию стихов и к посещению эльфов, и хотя многие качали головой и стучали пальцем себе по лбу, приговаривая «Бедный старый Торбкинс!», и очень немногие верили его рассказам,  очень счастливо прожил остаток своих дней, и остаток этот оказался чрезвычайно долгим.

Одним осенним вечером, через несколько лет после возвращения, Бильбо сидел в кабинете и писал  воспоминания  — он собирался назвать их «Туда и назад или Хоббит в отпуске» - и тут в дверь позвонили. Это были Гандальф и гном, причем  оказалось, что гном — это Балин.
- Добро пожаловать! - воскликнул Бильбо, и вскоре они уже сидели в креслах у камина. Балин про себя отметил,  что жилетка на Бильбо была теперь большего размера (и с пуговицами из чистого золота), а Бильбо, в свою очередь, заметил, что борода Балина стала на вершок длиннее, а его украшенный самоцветами пояс - просто великолепен.  Они, конечно,  принялись вспоминать свои приключения, и Бильбо спросил, как сейчас дела под  Горой. Все вроде было очень хорошо. Брон отстроил Дол и туда сошлись люди с Озера, а также с Юга и Запада,  они снова распахали долину и  зажили в достатке, прежняя пустошь изобиловала по весне птицами и цветущими растениями, а осенью — плодами и пирами. Озерный город поднялся на новом месте и процвел лучше прежнего, товары сновали взад-вперед по Лесной речке,  а эльфы, гномы и люди  жили в дружбе.  Городской голова кончил плохо: Брон передал ему много золота для помощи Озерянам, но голова оказался подвержен драконьей болезни — сбежал с этим золотом и, брошенный своими подельниками, умер от голода  среди пустоши.
- Новый голова поумней, - сказал Балин, - и пользуется уважением — еще бы, ведь ему принадлежал основной вклад в нынешнее процветание. Уже сложили песни, что при нем реки текут золотом.
- Выходит, предсказания старых песен  так или иначе, а оказались правдой, - откликнулся Бильбо.
- Конечно! - сказал Гандальф. - А почему бы им не оказаться правдой? Ты ведь не станешь не доверять предсказаниям только потому, что сам приложил руку к их исполнению! Надеюсь, ты не думаешь, что все твои приключения окончились благополучно из-за простой удачи и исключительно к твоей собственной выгоде? Ты, господин Торбкинс, отличный парень! И я очень тебя люблю! Но, если уж на то пошло, ты всего лишь маленький персонаж в этом необъятном мире.
- И на том спасибо! - засмеялся Бильбо и протянул Гандальфу банку с табаком.


*Маетное  -  это майское время! -  Merry is May-time!

* Юридическая контора «Землерой, Землерой и Рыткинс» - Messrs. Grubb, Grubb, and Burrowes : Grubb происходит от «копать отверстия в земле», burrow – рыть нору.

* по ценам в диапазоне от почти даром  до за бесценок за ломаный грош - for various prices from next to nothing to old songs.  Толкин соединяет два фразеологических оборота  «next to nothing» и   «nothing to old songs».

*  Саквояж-Торбкинсы - the Sackville-Bagginses

* объявлен без вести пропавшим и совсем не все были рады, что эта пропажа обнаружилась - was "Presumed Dead," and not everybody...  was sorry to find the presumption wrong.

* Его поминали и далеко по прошествии девяти дней -
a great deal more than a nine days' wonder: в современном английском nine days' wonder  означает  краткосрочный интерес, само выражение существует по крайней мере с 17 века, однако происхождение числа девять не известно. Мы увязали его с обычаем поминок на девятый день после смерти.