Зеркало Анхелики - 20

***

Мама старалась скрыть грусть от прощания с дочерью, но Катерина несколько раз видела, как она утирает набегающие слезы. Маме будет тоскливо одной.
- Ты пока мужайся, мам, займись чем-нибудь, чтобы времени на думы не оставалось. Машину вон продай!
- Да, доченька, дела я себе найду, но с тобой мне всегда тяжело расставаться.
- Ничего, не заметишь, как бабушкой начнешь работать!
- Скорее бы уже!

С приближением свидания с Андреем в Катерине росло беспокойство, в груди томилось, она не находила себе места, какова будет их встреча? Сделают ли они решительный шаг? Или снова удовольствие без обязательств? Не водят ли они за нос друг друга? Не накормят ли вновь себя напрасными надеждами? Почему все через рассуждения да туманные посулы самим себе? Где крылья любви? Где слепая тяга друг к другу? Где согласие на все, лишь бы быть вместе? Сплошной прагматизм: удобно - не удобно, пора - не пора, надо - не надо. Она оживила в памяти его облик,  увидела его лицо перед собой, улыбку, движения. Он хороший, даже исключительный, но не значит же, что всех хороших и исключительных мужчин нужно тянуть на себя! Она вспомнила объятия Андрея, такие родные и необходимые ей! Ах, сомнения от лукавого! Весь прошедший год могла существовать без него только потому, что знала: вернется, он примет ее, и они снова будут вместе. Между ними, их принадлежностью друг другу ничего не изменилось, даже если они расстанутся еще на тысячу лет, даже если у них будут десятки любовников и любовниц. Что такое Хулио? Уже даже тело не помнило его, только мозг, и то, как факт, а не как набор чувств. И у Андрея, скорее всего, так же. Только он ее гавань, ее пристань, ее дом!
В конце концов Катерину отпустило, она улыбнулась и покачала головой, мол, эти ее сомнения призрачны и возникают от того, что они с Андреем слишком себе попустительствуют, носятся со своими персонами.
Однако был в ней другой червячок, точивший ее самолюбие. Подспудно она винила Андрея в том, что отпустил ее, не догнал, не удержал, не приехал, не взял за косу и не приволок к себе. Мужчина не должен быть таким пассивным, обидно же! Но если она даст волю этому чувству, оно отравит ее. Катерина взяла себя в руки, язвительно упрекнула себя: «Неплохо устроилась, дорогая! Все тебе виноваты! А как чемоданы-то собирала и как в самолет бежала, чуть каблуки не сломала! Са-мо-сто-я-тель-на-я! Вот и расхлебывай, другим не предлагай»
Окончательно успокоиться удалось уже непосредственно перед встречей, когда она заканчивала приводить себя в порядок, натянула чулки и выудила из шкафа мягкое струящееся платье на запахе, которое падало с плеч, стоило только развязать пояс. Катерина в последний раз оглядела себя в зеркале и впервые заметила, искренне удивившись: «Надо же, сколько каки во мне, оказывается! Откуда что берется?» Немного поизумлявшись собственной природе, она поблагодарила себя за честность перед собой и внутреннее чутье за подсказки, когда что испытывать и как лучше себя вести. Хорошо, что пережила это сомнение дома, наедине, не выплеснула на Андрея, это ни к чему. Тут же ей стало грустно, что она, видимо, утратила непосредственность восприятия жизни, все теперь через думы, через анализ, через сдерживание того, что она только что назвала какой. Быть приличным человеком взрослому, оказывается, непросто! Потом встряхнула головой и примирительно улыбнулась: все бывает, главное, что выносить из этого, а Андрей - ее мужчина!

Нажимая на кнопку звонка его двери она почувствовала сожаление от прошедшего без него года.
- Зачем мы расставались? – спросила вместо приветствия.
Он втянул ее в квартиру, тесно обнял.
- Чтобы дозреть до полной принадлежности друг другу или до разрыва.
- Я принадлежу тебе.
- Это я принадлежу тебе, а ты еще нет. Судьба зовет тебя отработать другие долги, разве ты не чувствуешь этого? Ты должна пройти еще какой-то путь, чему-то научиться.
Катерина пожала плечами: может и зовет, она не знает и не думает об этом, просто делает, потому что не может не делать.
- А ты? Ты же стареешь!
- Что делать, безжалостная моя? Видимо, так на роду написано. Жду тебя.
- Разве тебе не жаль терять годы?
- Жаль, но рядом с твоей принадлежностью сцене я бы не смог быть. Это как повесить у себя в комнате афишу и считать ее женой.
- Какой ты глупый! Ведешь себя, как будто две жизни себе отмерял. Надо же детей рожать!
- И я хочу их от тебя.
- Их же надо вырастить, а не только родить! Ты же хочешь их растить?
- Очень хочу. Все бы бросил и занимался бы ими, с утра бы кашей кормил, в школу отвозил.
- Ну?
- Ну! Ты бросишь все?
Она обиженно отстранилась.
- А что сразу бросишь?
- Вот когда придет время, тогда и родим.
- Кто будет зарабатывать, если я дома сидеть, а ты кашей кормить?
- Я уже обеспечил и нас, и внуков, не переживай. Есть и рента, и аренда, и три квартиры как страховка.
- Да? А чего молчал? Откуда? Я думала, ты массажем живешь.
- Ты же знаешь, это мое лекарское призвание. А будущее я обеспечил, когда бизнесом занимался.
- Ага! Тебе, значит, надо реализоваться, а мне нет?
- Женщина – то, что она есть, а мужчина – то, что он делает.
- Не умничай!
- Это мой папа так говорил. Не только же твоему говорить!
Она несогласно засопела ему в шею.
- Зачем только ты связался со мной, если я не могу тебе дать того, что ты хочешь?
- Можешь, чувствую, что ты принадлежишь семье, просто, видимо, еще не пришла к этому.
- Подумать только, ты богач! Могли бы давно пожениться. А почему три квартиры? Столько денег было?
Андрей смешливо покачал головой, удивляясь быстрой смене ее мыслей.
- Не могли. Ты не готова отдаться семье. Три, потому что я хочу троих детей. И хочу, чтобы они были обеспечены на крепком уровне.
- Тут, в Питере?
- Да, на Морской, на набережной Мойки и на Невском.
- Ого! Дороговато! Хорошие?
- Плохие я бы не брал.
- Хм! – довольно приластилась к нему Катерина. - Ведь можно и работать, и детей растить, сколько людей так живут!
- Не мой случай! Я жадный. Я считаю, можно чуть-чуть, ради удовольствия чем-то заниматься, но не пропадать на работе от рассвета до заката, еще и уезжать на месяцы.
- А если я умру от скуки дома сидеть?
- С тремя детьми не соскучишься.
- Все решил!
- Да, надо будет одного за другим наклепать.
Она засмеялась и снова обняла его.
- Может быть!
- Что мы в дверях стоим? Пройдем!
- У тебя тут что-нибудь изменилось?
- Вроде бы нет, посмотри сама.
- Стевию выбросил?
- Боже, Катя, да что ты к ней привязалась! Это же для здоровья!
- Бесит она меня! Мед ешь, я тебе куплю, а эту… - Катерина изобразила кудряшки на голове – выкини!
Андрей развел руками, изображая, что сдается.
Катерина прошлась по квартире, опустилась в мягкий диван в гостиной перед камином.
- Прямо больно от этого твоего запаха, уюта, тепла! – призналась она. – У тебя хорошо. Обжитая, красивая квартира. Не хочу отсюда уходить, и раньше тоже всегда это чувствовала, что не хочу уходить. Ты как магнит, и все твое становится магнитом.
- Оставайся.
- Почему я не чувствую здесь других женщин?
- Они бывают только в массажной комнате.
- А эта стевия? Ты говорил, проездом, ночевала.
- Она подруга, не больше.
- Обними меня.
Он сел рядом и заключил ее в объятия.
- Боже, как хорошо в твоих руках! – она теснее и удобнее прижалась к нему. - В твоих руках я дома. Скучала по ним. Я бы забрала их себе, чтобы всегда были со мной.
- Только руки?
Она прижалась еще теснее.
- Мы с тобой такие холодные циники, что даже иногда страшно. У тебя были теплые отношения с кем-либо?
- Не хотел и не смог бы, наверное. Сначала долго вообще никого не было, потом изредка перебивался случаями, в основном с бывшими, кто на прием приходил.
Катерина больно пихнула его локтем, он снисходительно усмехнулся.
- Новые?
- Что-то во мне с годами сломалось. Нет желания ни обнадеживаться, ни обнадеживать. Если с тобой не сложится, боюсь, совсем признаю поражение. Душа устала, выгораю эмоционально. Видимо, долго искал, долго ждал. Еще немного и забью на мечты, уеду в джунгли какие-нибудь.
- Что?! Лучше со мной в Вену поезжай! Ишь какой! В джунгли хочет, а в Вену нет!
Он ткунлся носом ей в ухо и тихо сказал:
- Приди ко мне насовсем, забери меня у моего отчаяния, роди детей, дай жизнь нам всем!
- Приду, не кисни! И рожу, и дам! Скучно никому не будет, это точно. Не знаю вот, где детские делать, у тебя или у меня? Специально две комнаты не обставляю.
Он удивленно отстранился, посмотрел на нее.
- Давай у меня.
- Чего это у тебя, я, может, тоже хочу!
- Какая разница?
- Не знаю еще какая, потом решу. Ты у себя, может, еще, между кашами, массировать разбитые суставы и надорванные связки будешь, а ребенок на горшок захочет! Зачем ему в интимном деле чужие люди? - Андрей ожил, представив голозадого пузана на горшке. - А можно эти квартиры посмотреть?
- Что? Какие?
- Ну эти! На Морской и Невском.
- Господи, Катя! Ты так резко меняешь мысли, что я не успеваю понять. Сдаю, там люди живут.
- Мама дорогая, сколько же у тебя денег?
- С квартир все детям собираю, может, за границей учиться захотят, или начальный капитал будет нужен, или еще им по квартире купим, чтобы у каждого был гарантированный доход. Три счета в банке.
- Даже страшно! Все готово, а вдруг не сбудется, как назло!
- Сбудется, буду теперь к горшкам присматриваться. В рекламе видел музыкальные, с игрушками всякими.
- Зачем? Навык должен быть естественным, - возмутилась Катерина. – Привыкнет на горшок ходить под музыку, потом пойдет обратная реакция: музыку услышал, все, захотел какать!
Андрей рассмеялся.
- Спорить с матерью не буду!
- Да, смысла нет.
Обнадеженный, оживший, благодарный ей он прижал губы к ее темечку, лбу, глазам. В груди их медленно разливалось тепло – сначала это была признательность за то, что они есть у друг друга, за сознаваемое внутреннее единство, общие мечты, потом что-то в них перещелкнуло, и они вновь узнали друг друга, узнали интимно. Нашлись губами и тягучая лава подзабытого пробуждающегося чувства стала заполнять их тела.

Утром Катерина сладко потянулась, села на кровати, посмотрела на безмятежно спящего Андрея, лицо его было абсолютно расслабленным, как у ребенка. Он дышал спокойно и ровно, положив правую руку на сердце, как будто клялся. И эта его детская безгрешность вдруг вызвала в Катерине вспышку агрессии: а не морочит ли он ей голову? Спит себе, в ус не дует, все у него хорошо, ни в чем себе не отказывает, меняет баб, как перчатки, поддерживает в ней огонь надежды неизвестно на что! А не козел ли он? Жесточайшее подозрение, что Андрею не нужна никакая жена с сопливыми детьми, иначе бы он бился за нее, никуда не отпустил, затмила свет в ее глазах. Катерина вмиг как-то вызверилась, остервенилась, захотела вцепиться в его лицо ногтями, даже волосы на голове у нее зашевелились. С усилием подавила в себе это. Испуганная своей реакцией, быстро встала с постели, накинула платье и пошла к себе домой, тихо притворив за собой дверь.
У себя села на банкетку в прихожей, растерянно прижимая руку к груди: что это с ней случилось? Не могла объяснить. Через дверь увидела в гостиной доставленную кадку с пальмой и смягчилась – ее уют, ее гавань, они есть у нее. Почувствовала себя защищенной и уверенной. Снова изумилась, что не знает себя: чего только в ней нет! Откуда эта агрессия? Не доверяет Андрею и сваливает на него вину за них? Поди, разберись!
Под душем, посовещавшись сама с собой, заключила, что все же правильно, что она поет. Первым делом самолеты, парни потом. Помимо рассуждений о высоких материях, это дает ей возможность обеспечить себя, чувствовать ту уверенность, которая пришла к ней сейчас при виде пальмы. Ею заказанной пальмы, в ее квартиру, на ее деньги. Финансовая независимость дорогого стоит. А бросила бы все и выскочила замуж? Зависеть от мужа, который сегодня любит, а через пятнадцать лет разлюбит и уйдет за новым счастьем или в джунгли? Джунгли!!! Не к ней, а в джунгли! Каков?! Вот его предпочтения! Рыцарь, рыцарь, а как скуксился, так сразу в кусты, вернее, на лианы! Нет, спасибо, золотой парашют должен быть!
Она уселась за туалетный столик с десятками дорогих баночек и тюбиков: на все это каждый раз клянчить денег? Нет, не согласна. Уж поработает чуток!
Катерина жарила сырники на завтрак, держала в руках сметану и пачку сгущенного молока, решала, что выбрать. Решила: Андрей прав, что дает ей определиться, со всех сторон прав, хоть и обидно немного(?!), что не атакует ее, не продавливает, не жертвует собой, по-женски обидно. Все-таки ей не совсем и не во всем нравится свобода выбора и это пресловутое равноправие полов, мог бы быть и снисходительнее к ней, потерпеть ее принадлежность сцене. А в целом прав. Она поддержит в нем огонь мечты о семье, пока зарабатывает себе капиталец, ведь она не сын миллионера! Катерина окончательно оттаяла и отправила ему смс с приглашением на сырники. Он тут же ответил, что идет. Вопрос со сметаной и сгущенкой был закрыт: она будет есть то, что не выберет Андрей, чтобы оставшемуся продукту не было обидно. Самодовольно улыбнулась: он примется за сметану!
Андрей пришел приветливый и улыбчивый, ласково обнял ее, посмотрел в глаза, Катерина увидела в них счастье и готовность отдать себя. Ей стало немножко стыдно, ведь она хотела только брать, как говорится, грести под себя.
- Не стала у меня хозяйничать, убежала? Пахнет вкусно!
- Я по своей квартире тоже скучаю. Покрутиться тут хозяйкой хочется. Устраивайся!
Катерина дожимала пачку со сгущенкой, делая вид перед самой собой, что никаких трехсот грамм там не было, и девятьсот калорий только что съела не она, поэтому ничего страшного, смотрела на Андрея, улыбалась ему. Хорошо, что он спал и не видел ее утренний заскок. Все-таки характер странная штука, не знаешь, чего от себя ждать. Вдруг ее пронзила мысль: а у Андрея бывает подобный негатив к ней? Губы ее оскорбленно поджались – разве к такому сокровищу как она можно испытывать негатив? - но она вернула их на место, еще не хватало превращаться в дурную бабу из рубрики «сама придумала, сама обиделась»! Хотя, если взять во внимание его слова про выгорание, должно быть, он пережил немало горьких моментов. С учетом возраста, у него смущающих душу мыслей было на двадцать лет больше, надо пожалеть ветерана!
- Тебе подложить сметанки, ветеран? – подлизалась к нему Катерина, сглаживая тайную вину. Он поперхнулся:
- Почему ветеран?
- Да так, пришло что-то в голову!
- Вечно как скажешь что-нибудь ни с того ни с его!
- Радуйся, что не дед-пердед!
- Ну и словечки у тебя сегодня с утра, Катя! А еще красавица!
Катерина взяла в руки тарелку, оглядела ее:
- Привет, огурцы и кефир! – оправдав себя, облизала остатки сгущенки.
Андрей посмотрел на нее с изумлением: при чем тут огурцы и кефир? Она ему только по-гусарски подмигнула.
Катерина мыла посуду, повернулась к нему:
- А всякие сомнения и кислятина про джунгли тебя обычно по ночам терзают?
- Да, по вечерам и ночам.
- Днем не бывает?
- Не бывает, почти не бывает.
- Ну тогда ничего страшного! Ночь вообще не лучшее время для оптимизма, - удовлетворенно резюмировала Катерина, снова оставив Андрея в недоумении.


Рецензии