Зеркало Анхелики - 16

***

Катерина значительно изменилась за прошедшие годы, повзрослела, расцвела, как говорила Ольга Ивановна, вошла в женскую пору. И наконец-то начала радовать последнюю манерами и речью, лоском и вкусом. Катерина стала по-настоящему красивой женщиной, вела себя и выглядела как подобает звезде мирового масштаба вкупе с прекрасным воспитанием, хотя в близком кругу оставалась прежней. Почему-то чем более рафинированной она представала на публике, тем настойчивее придерживалась ужимок и простецких словечек в близком кругу.
- Ты или леди двадцать четыре часа в сутки или нет! Определись уже, - ворчала Ольга Ивановна. – К чему эта твоя простота полевая?
- Не хочу я быть все время леди, я тогда себя потеряю, стану кем-то другим, а это я! – возражала Катерина. – Уж какая есть, извините!
У нее были армии поклонников, пресса пыталась разузнать об ее любовниках, но прима игриво секретничала, прося уважать ее желание не афишировать личную жизнь. Журналы приписывали ей романы с каждым мужчиной, оказавшимся в кадре рядом с ней. Катерина отделывалась улыбкой или корила: «Побойтесь бога! Это ведь устроитель фестиваля! Женатый человек! Давайте беречь семьи!»
Владение голосом у нее достигло исключительного мастерства. Она гипнотизировала слушателей глубоким, сочным и аккуратным звуком, льющимся мягко и чисто. Ее чарующий голос имел неповторимый тёплый тембр, она превосходно контролировала переборы и полутона, владела безупречной филигранной техникой в сложных пассажах и тонким чувством стиля. Своим великолепнейшим, инструментально чистым и исключительно ярким и плотным голосом она передавала эмоции на высочайшем  уровне, что было большой редкостью для певцов.
Аверьянова Катюха стала признанной звездой мировой оперной сцены, неплохо для неполных десяти лет карьеры!

***

Нью-йоркская Метрополитен-опера предложила ей контракт на весь сезон, плюс традиционные гастроли всей труппой на два месяца и летние выступления в парках города. Условия были великолепными, раздумывать было бы глупостью и Катерина не раздумывала. Только мысль о расставании с Андреем причиняла ей боль: как она без него? Был момент, когда в груди радостно шевельнулось предположение: вдруг он скажет, что не сможет без нее? Но он не сказал. Какое-то время он молчал, глядел в пол, потом поднял на нее бархат карих глаз и кивнул:
- Я знал, что когда-нибудь этот момент наступит. Готовился к нему. Мне будет не хватать тебя, но жизнь не стоит на месте, правда? Ты хочешь расти. Возможно, это наш шанс устроить свои судьбы, мы держим друг друга.
Катерина знала, что он так ответит.
- Каким бы разумным и понимающим ты ни был, все-таки тебе больно!
- Больно, - согласился Андрей.
- Ты любишь меня.
- Ты так думаешь?
- Я так чувствую. И любишь, и боишься.
- Чего?
- У тебя есть внутренний страх. Когда-то ты, видимо, обжегся, потом стал бояться  любви. И хочешь любить, и боишься. С одинаковой силой. Боишься, что не вынесешь нового разочарования. Ждешь идеального совпадения, идеального соответствия своим требованиям.
- Ты стала умной женщиной.
- Как ты и предсказывал.
- А ты чего боишься?
- Я? Боюсь остаться без сцены и без тебя.
- Значит, мы оба бояки.
- Ты будешь навещать меня?
- Предлагаю не строить планов. Вдруг мы забудем друг друга?
- Не забудем, не надейся. По скайпу можем же общаться?
- Если будет желание.
- Не кисни! Будет! А то ишь, уже прямо отрекся от меня!
Андрей отвернулся к окну.
- Я идеалист, чертов долбанный идеалист.
- И что тебе надо?
- Чтобы вся моя, чтобы только мной и семьей, ничего третьего не потерплю.
- Ты говорил, что самодостаточных уважаешь.
- Да. И когда она добровольно все оставляет ради семьи.
Катерина помолчала, думая.
- Эгоистично, - заметила она, впрочем, без тени осуждения, скорее, с пониманием. Андрей был добрым человеком, видимо, в свое время его сильно травмировало поведение женщины. Сама она не смогла бы отказаться от своей карьеры, строго говоря, в ее мечтах Андрей прикладывался к ее успеху для комфорта и спокойствия, он провожал и ждал ее. Это тоже эгоистично.
- По-моему, мне сейчас лучше уйти, - встала Катерина. – Увидимся!
Андрей согласился кивком головы, все так же глядя в окно.
Катерина поднялась на два этажа выше, в свою квартиру, села на стул и долго молча сидела, незряче глядя в пустоту под роялем, не столько думая, столько переживая: что правильно? Кажется, Ольга Ивановна права, нет правильного или неправильного, есть наш выбор. Выбирать надо душой. Душа хотела и петь, и Андрея. Петь больше. Андрей, глядишь, соскучится, поймет, что не может без нее и приедет, вот тогда все будет идеально. Она взяла трубку телефона и набрала его номер.
- Знаешь, почему я права, а ты не очень?
- Почему?
- Я моложе. Молодость всегда права, потому что ей принадлежит будущее. Мой папа так говорит. И я не хочу ничего запредельного, у меня хорошие, здоровые желания, а ты уперся. Понял?
- Понял.
- Ну и все, думай теперь!

***

На следующий день в театре она первым делом отправилась в костюмерную к Ольге Ивановне. Обняла ее, усадила на потертый кожаный диванчик, взяла за руки и сказала:
- Ольга Ивановна, поедемте со мной в Нью-Йорк! Я не представляю себя без Вас!
Старушка всплеснула сухими горячими ладошками и, надо отдать ей должное, без лишних слов встала и зашагала по узкому проходу туда-сюда, раздумывая.
Катерина с дочерней любовью смотрела на нее, потом рассмеялась:
- Знаете, на что это похоже? На анекдот: «И чего мне бояться, - подумала Красная Шапочка. – Лес я знаю, секс люблю»
- Именно, моя дорогая! Меня ничто не держит, кроме непривычки.
- Цветы раздадим, кошку пристроим! Документы беру на себя!
- Ладно. Надо же когда-то начинать быть безрассудной!
- Обожаю Вас! – Катерина встала и обняла Ольгу Ивановну. – Берите расчет со следующего месяца, еще пару недель на большие сборы и вперед!
- Да что мне собирать-то?
- Я съезжу к родителям на несколько дней, думаю, и Вы найдете, чем заняться.
- Конечно, если подумать! Врачей пройду, лекарств запасу! А ты знаешь, перед тобой мы с Тамарой Петровной, гардеробщицей, мечтали в деревню перебраться, козу завести, говорили, что в душе нас тянет в деревню, на землю, и вдруг совсем другое – Нью-Йорк!
- Ой, Ольга Ивановна, Вы из тех любителей деревни, кто всегда живет в городе! Вы же горожанка в десятом поколении! Какая коза? Услышите по телеку, что какого-нибудь Вермеера на выставку привезли и будете плакать, что не попали! Коза, тоже мне!
- А что, мы ее хотели грушами кормить, чтобы молоко хорошо пахло, - смущенно пролепетала Ольга Ивановна.
- А говно каждое утро из-под нее не мечтали выносить?
- Катя!
- Вот то-то и оно, что Катя! Все, вопрос решен, едем в Америку, коза с говном подождут!
Ольга Ивановна озабоченно кивнула и направилась к двери:
- Пойду, гляну у Тамары гороскоп! Наверняка у меня там какой-нибудь ветер перемен! С утра то деревня, то Америка, подумать только!