Зеркало Анхелики - 13

***

Все дни до следующего сеанса Катька думала об улыбке Андрея при встречах и прощании. Почему-то становилась все серьезнее, даже напряженность появилась, в груди ухало и томило. Она решила, что специально присмотрится к его улыбке и поймет, что так рассердило Ольгу Ивановну.
Он открыл дверь и, глядя ей прямо в глаза, улыбнулся. Озарился улыбкой. Катька правильно определила Ольге Ивановне, что улыбался он не только губами, его радость шла из груди. Она вдруг сильно смутилась, посерьезнела, порозовела и опустила взгляд.
На кушетке лежала тише воды, ниже травы, так остро чувствовала его руки, что казалось, они оставляют воспаленный след на коже.
- Что это с Вами сегодня? – немного погодя спросил Андрей.
- А что со мной?
- Вы вся такая… обнаженная!
- По-моему, не больше, чем всегда, - огрызнулась Катька.
- Я не про это. Нервы у Вас оголены.
- Да. Я Вас читаю. Вы же меня читали! - сказала она с неоправданным вызовом.
- И что увидели? – насторожился Андрей, удивившийся ее агрессии.
- Так не могу сказать, не вижу Вас и не касаюсь. Не хватает источников.
- Коснитесь, - помолчав, ниже обычного сказал он.
Катерина рывком села, снова не подумав об оставшемся на кушетке бюстгальтере, тяжело уставилась ему в глаза, потом взяла за руки.
- Мало, - произнесла она через некоторое время, встала и положила руки ему на грудь, на сердце.
Под ладонями ощутила бугры мышц, теплые и упругие. Кожей пальцев чувствовала его горячее дыхание. Живой мужчинский мужчина у нее под руками. Биение его сердца отдавало ей в ладони, она словно улавливала ток крови и всех жизненных соков в нем. В глазах ее поплыли темные пятна, тело отяжелело. Он как-то инстинктивно расслабил спину, чуть шире расставил ноги, перенес всю тяжесть на бедра, заметно выдвинув их вперед. Катерине тоже захотелось податься к нему бедрами, она удивленно и растерянно подняла глаза на него. Они смотрели друг на друга, пока Андрей умопомрачительным шепотом не спросил:
- Ну? Что видите?
- Ничего не вижу. Вернее, Вас не вижу, себя только, - тоже шепотом прохрипела Катерина.
- А что в себе видите?
- Обнять Вас хочу.
- Так обнимите, - он положил руки на ее бедра и крепко прижал к себе. Она обвила его шею руками.

Очнулась на диване, который очень кстати оказался расстеленным и покрытым простыней. Разомлевшая Катерина не чувствовала своего тела, не могла полноценно пошевелиться и ткнулась влажным лицом в скомканное белое полотно. Кровь в ней еще пульсировала, она ощутила жар в щеках и налитую плотность в губах. Не прояснившимся еще взглядом увидела лицо Андрея, смотревшего на нее с нежностью. Она улыбнулась ему и провалилась в короткий сон.
Он тепло дышал ей в ухо, водил пальцем по линии лба и носа, касался губами щеки. Она открыла глаза и улыбнулась.
- Моя прекрасная итальянка жива?
Она чуть вскинула бровь, еще не накопив сил спросить, почему итальянка?
- Темперамент жгучий. - Он снова легко коснулся губами ее щеки.
- Темперамент? У меня есть темперамент?
- А то!
- Почему ты так решил?
- Хороший вопрос! – тихонько рассмеялся Андрей. – Наверное, потому что я имею некоторое представление о женщинах.
- А я ничего не помню, - с сожалением сказала она.
- Совсем?
- Ну, состояние только свое. Темнота и… и хорошо. Без деталей.
- Надо повторить, думаю, - деловито предложил довольный Андрей, - разложить все по полочкам.
Катерина прильнула к нему, потом приподнялась:
- Ой, сейчас ведь другой пациент придет!
- Не придет. Я второй раз специально после тебя прием отменяю, - он хитро улыбнулся.
- Второй раз? Ты что, знал?
- Знал.
- Как?
- Не знаю как, знал и все. Чувствовал.
- Поэтому диван разобран и застелен?
Он насмешливо отвел глаза, поддразнивая ее.
- Ах ты, жулик! Я не знала, а он знал! Ты меня соблазнил, да?
- Я?!
Катерина насупилась. Он притянул ее к себе:
- Мы оба этого хотели, моя дорогая итальянка! Я осознанно, а ты неосознанно.
Он перекатился на нее, и Катерина, ощутив его тяжесть, теплую кожу и хороший мужской запах, присмирела. Она чувствовала в себе податливость, пластичность, уступчивость, еще правильность того, что мужское лежало на ней. Это было ново, хорошо, верно, так, как надо. Сейчас с Андреем все было новым, она чувствовала, что открывает для себя новый мир. Глаза ее закрылись, она губами коснулась его кожи, вникая в ощущения, запах. Они долго целовались. Он прерывался, смотрел на нее и снова целовал, и все это дарило ей не только удовольствие, но и наполняло внутренней силой, будто теперь ей все моря по колено, уверенностью в себе и крепким счастьем.
Скоро она стала отвечать ему с такой самоотдачей, что он довольно хмыкнул и потонул в ее жадности. Ее кружило от ощущения, что он берет ее, и она принадлежит ему, поддается, является ведомой и зависимой от его нежности, нежности силача. В Катерине струились ранее неизвестные ей силы, женские силы, она чувствовала себя другой, полноценной, законченной.
Андрей погрузил обе руки в ее волосы, мял их, пропускал сквозь пальцы, касался своего лица.
- Когда массировал тебя, все смотрел на волосы, какие они красивые! Блестящие, тяжелые, шелковые. Все время хотелось потрогать.
- А я беспокоилась за свой огромный зад, - сознание Катерины продралось сквозь истому и некстати выдало все, как есть.
- Отличный зад! Упругий и прекрасной формы, - шепотом заверил ее Андрей, и руки его опустились вниз, чтобы сжать то, что он назвал прекрасным и упругим. На Катерину это подействовало соответствующе, она стала прижиматься к нему и двигаться так бесстыдно, что он поддался и стал восхитительно бесцеремонным. Сквозь исчезающее сознание, она почувствовала силу его колен, раздвигающих ее ноги, потом долгие мощные толчки.

- Я проголодался, а ты?
- Как голодный лев. Я же не ем, когда иду к тебе.
- Тогда пойдем! У меня отличный борщ.
- Да? А кто тебе готовит? – Катерине не понравилось, что здесь может хозяйничать какая-то женщина.
- Сам.
- Сам? Совсем сам?
- Совсем.
- А убирает кто? Продукты и все такое?
- Все такое тоже сам. – Он самодовольно, как-то по-кошачьи, улыбнулся: - Мне нравится, что ты ревнуешь. - Катерина хмыкнула.
В кухне у него тоже был полный порядок, и на стол он накрывал уверенной рукой опытной домохозяйки. К борщу оказался и черный хлеб, и сметана.
- Вкусно, - признала Катерина, - по-настоящему вкусно.
- Во здравие!
- Так и знала, что услышу это твое «во здравие»!
Он только улыбнулся.
- Сколько тебе лет?
- Сорок.
- Что?! Кошмар! Ты старше меня почти на мою жизнь!
- Тебя это пугает?
- Еще совсем недавно испугало бы. Теперь не очень. Никакой ты не старый и не противный.
- Добрая благородная девушка, которая никогда никого не обидит!
- Ты красивый и на тебя хочется смотреть, - с лисьим выражением лица приластилась Катерина. – Чем дольше смотришь, тем больше хочется.
- Ты любуешься мной? – поддразнил ее Андрей.
- Не знаю. Когда я смотрю на тебя, чувствую, что как будто бы становлюсь лучше и хочется еще. А ты?
- Становлюсь ли я лучше, глядя на себя?
Катерина прыснула.
- Даже не знаю, что ответить! – он изобразил растерянность.
- Ну, серьезно!
- Если серьезно, то я чувствую светлую радость, видя тебя, и благодарный восторг равенства в минуты близости.
Катерина какое-то время обдумывала ответ Андрея, лицо ее заметно хмурилось. Она удивила его зрелостью замечания, что уже бывало и ранее:
- Тебе не кажется, что в твоих словах нет ничего лестного для меня?
Он ответил обстоятельно, как того требовал вопрос, хотя изначально был настроен на веселый и непринужденный разговор.
- Не кажется. Напротив, я льщу тебе. Просто ты судишь с точки зрения новичка, а я - человека бывалого. – Она скептически подняла бровь, он пояснил: - Я не помнил уже, что женщина может быть радостью и светом души. Я любил и люблю женщин с опытом, к телу мне нужна душа, понимаешь?
- Ты дьявол, что ли?
Андрей рассмеялся.
- Балда! Молодые все сияют пустотой, они еще ничего не пережили и не знают своих душ, себя. К сожалению, опытные женщины обычно полны горечи, яда, другого негатива. Никто не благодарит жизнь за тяжелые уроки и испытания. Почти никто. Поэтому в душах оседает обида и недоверие. Ты молода и тоже сияешь чистотой пустоты, я говорил тебе это, но ты уже благодарна жизни за все, абсолютно за все, в тебе не будет копиться разрушающий негатив. Это я тоже почувствовал в тебе. Меня потянуло к тебе, ты редкий экземпляр. Пусть в тебе нет знаний и суждений, по которым я так тоскую, пусть ты ничему не научишь меня, а только я тебя, я увидел в тебе ту, какой ты станешь через годы и которая нужна мне. – Андрей остановился перевести дух и удостоверится, что Катерина понимает его.
Они сидели за обеденным столом, напротив друг друга, она удобно и вольготно расположилась на угловом диванчике, он на стуле. Катерина слушала его, глядя в окно. Она была серьезна.
- Кому-то век, кому ночь для зрелости нужны… - неожиданно продекламировала она из своей любимой Эмили Дикинсон.
- Ты поняла меня, - он искренне улыбнулся и сжал ее руку, лежащую на столе. – Уверяю тебя, мы будем в радость друг другу. Тебе от меня ни в чем не грозит подвох, я искренен с начала и буду таковым до конца. В твоей искренности я не сомневаюсь, ты по-другому не можешь.
- Будет конец, да?
- Конечно, будет.
- Неприятно слышать об этом в начале романа, у нас ведь роман?
- У нас больше, чем роман, у нас сокровенные отношения!
Катерина сморщила нос:
- Не знаю даже, хочется ли мне узнать, что ты под этим подразумеваешь или нет. Вдруг мне не понравится. По сути, в романе ты мне отказал.
Андрей повел головой, изображая удивление тем, как быстро сменились в Катерине легкомысленные хохотушки и замечания зрелой оценкой его слов. Он не ожидал от нее подобного так скоро, внутренне был изумлен. Пожалуй, он всегда знал, что женщины глубоки и мудры по своей природе, но чтобы вот так прыгнуть из неопытности восемнадцати в опытные двадцать шесть, такого ему встречать еще не приходилось.
- Сразу, может, и не понравится, если ты ждешь романа. Но я не сомневаюсь, что ты оценишь эту сокровенность. Уверяю тебя, нечасто выпадает мужчине и женщине получать в отношениях то, что будет у нас.
- Что же это?
- Ты когда-нибудь дарила кому-либо что-то и радовалась, видя, что твой подарок осчастливливает?
- Конечно.
- Вот я прошу тебя подарить мне себя. Ты меня осчастливишь собой. А я подарю тебе себя, свою нерастраченную и душащую меня нежность, ласку, страсть. И ты излей на меня себя!
- А в романе это не так?
- Не совсем. В романе люди не подарки, а партнеры, избранники. У них есть надежды, ожидания, претензии и все это неизбежно ведет к обидам и разочарованиям. У нас с тобой не будет общих планов на жизнь, у нас будет только погружение, путешествие друг в друга.
Катерина осмысливала услышанное, смотрела прямо в ласку карих глаз Андрея, понимала, что подвоха в его словах нет.
- У нас будет порнографическая связь? – ей хотелось резким определением разрушить красивый флер его слов.
Андрей отрицательно покачал головой, понимая ее умысел, настоял:
- Сокровенная связь. Будем узнавать друг друга, в том числе через секс. Ты сможешь относиться к сексу как к чему-то прекрасному и не требующему продолжения.
- Ну почему не роман? Как мне говорить о тебе? Мой сокровенный связист? Мой парень - было бы лучше, проще, понятнее!
- Тебе не надо говорить обо мне. Скоро тебе самой не захочется говорить обо мне другим, я буду твоим прекрасным проводником в мир мужского и женского, а это сокровенно. А романа у нас не будет, потому что я четко чувствую, что я не твой супруг, будет другой, и ты не моя супруга.
Катерина насупилась.
- Это все так неожиданно для меня. Я вообще мало думала об отношениях, а уж в таком ключе никогда. Даже не слышала никогда про такие отношения.
- Говорю же, нам с тобой повезло. Я тоже впервые буду иметь такие отношения, не все на них согласны. Уверен, они обогатят нас.
- По-моему, проще было бы сказать, что дальше секса у нас ничего не будет, не питай иллюзий, детка!
- Будет. У нас много чего будет помимо секса.
Катерина откинула голову назад, оперлась ею о стену и снова задумалась.
- Мне как-то не по себе. Такое чувство внутри, что это все глупости и перевирание простого и ясного. Зачем? Вот зачем?
- Это честно. На большее с тобой я не способен, и хочу быть честным с нами обоими.
- Мне хочется сказать себе лихое: «Рискни, Катя!» - но в чем тут риск? Как будто за нос водят – да, но не риск. Дурь какая-то.
- Я тихий человек и не люблю обид с претензиями, поэтому все четко проговорил.
- Ага! Тихий он! Я вижу, какой тихий! Тот еще жук! И вообще, папа говорит, тихая вода берега подмывает.
Андрей пожал плечами:
- Не хочу, чтобы ты шла ко мне как на свидание с женихом.
- Ладно! Сгорел сарай, гори и хата! – она махнула рукой. – Что было, видели; что будет, увидим!
- Пусть для начала так!
- И ты всегда это предлагаешь?
- Впервые.
- Не гони!
- Да, впервые. У меня очень давно не было отношений, я перебиваюсь разовыми контактами.
- Боже, звучит как убого: разовые контакты! Кто же на них идет?
- Много кто. Неудовлетворенных женщин много, а я никому еще не внушал опасений. Я нем и безопасен.
- Ну да, с докторами всегда так. А мне зачем предложил эту связь твою дурацкую?
- Я хочу эту дурацкую связь с тобой.
- Да ты гладишь меня по шерстке! – лицо Катерины стало комично кокетливым.
Андрей прыснул:
- А ты меня!