Изумрудный город Подмосковья

Изумрудный город Подмосковья

Назар Шохин

Самая середина лета, согласитесь, не самое удачное время для изучения чужих теплиц. Но именно в июле область наконец-то дала разрешение на командировку отца в Москву, и в первопрестольную спешно отправились сам отец, получивший должность генерального директора небольшого по союзным меркам тепличного комбината, и, – уже за собственный, семейный, счет, – его сын, то есть ваш покорный слуга, намеревавшийся через год штурмовать Тимирязевскую академию как раз по специальности «овощеводство».

Прибыв самолетом в столицу и обустроившись в гостинице, мы отправились в существовавший тогда павильон ВДНХ «Теплицестроение», обозревая его с блокнотами почти весь день. Командовавшая здесь высокая дама с красивой прической, как оказалось, была сильна только в теории, она явно устала от наших вопросов и потому, так сказать, «перевела стрелку» познавательного интереса гостей на пригородный совхоз-комбинат «Московский», куда мы по ее совету и письменной рекомендации на следующий же день и отправились.

Ландшафт по обе стороны отличного, видевшего Брежнева и Никсона, шоссе с холмами, полевыми цветами и русскими березами был просто ошеломляющий и мог привести в восторг любого жителя пустынных широт. Немного времени в пути – и мы у заветной проходной комбината.

Здесь, у входа, все было честь по чести: флаги расцвечивания, лозунги на стянутых рейками алых кумачовых тканях, обрамленные массивными рамками пафосные социалистические обязательства, доска почета с фотографиями передовиков социалистического соревнования с медалями и орденами; спрятанная от погоды прозрачным стеклом широкая стенгазета, веселивший бодрой музыкой репродуктор. И, конечно, важные и бдительные вахтеры.

Короткая встреча с секретарем парткома – а директор обещал вернуться из Москвы только к обеду – и к нам приставили шустрого очкарика для экскурсии по цехам.

В открытых настежь кабинетах дирекции, через которые мы шли в цеха, удалось понаблюдать за культурными пристрастиями жителей совхоза. Так, в одном из них, вместо обязательного в советское время портрета вождя мирового пролетариата, гордо висела... прикрепленная кнопками фотография Высоцкого. А афиша местного Дома культуры звала... на курсы гитары, вечера авторской песни и современной поэзии.

Предприятие принимало нас, как объяснил наш гид, после большого марафета: полгода назад, как раз в месяц празднования 70-летия Леонида Брежнева, сюда должен был явиться сам генсек КПСС. В связи с этим объект силами всей Московской области был приведен в идеальное состояние, но… прибыл кто-то из вторых лиц союзной иерархии, а вот шикарного внутреннего оформления хватило еще на долгое время.

Тепличный комбинат оказался настолько огромным, что между его рядами... курсировали авто. От всего этого громадья буквально захватывало дух: за горизонт простирались изумруды зелени – отдельные площади, отданные под цветы и комнатные растения. Повсюду – аккуратно сложенная в столбцы тара. Телефоны на каждом участке. Свои диспетчеры, пожарники, служба защиты растений. Всего же здесь работало несколько тысяч человек.

Дальше нам с гордостью показали грибницу, работники которой называли себя «грибоводами» и постоянно сравнивали свои поля с голландскими. То ли заморские чудеса комбинатовцев удивляли, то ли дефицитные пластинки фирмы «Мелодия» за МКАДом были доступны, но в нескольких местах теплицы из магнитофонов дружно лились песни... очень модной тогда нидерландской рок-группы «Teach-In».

На полях гигантской теплицы я надеялся увидеть прототипы советских колхозниц из своего любимого фильма «Здравствуй и прощай», но между грядок сновали работники и работницы в выглаженных халатах, некоторые, улыбаясь, обнажали золотые зубы, а в ушах женщин поблескивали золотые сережки, что было в советские времена признаками материального достатка. Здешний народ разговаривал на знакомом агрономическом жаргоне и в целом был явно чем-то средним между рабочим классом, точно знающим день получки и требующим в столовой сдачу до копейки, и инженерно-технической интеллигенцией, имеющей духовный досуг. Этакие знающие себе цену трудяги, не пресмыкающиеся перед начальством, говорящие с ним, что называется, с «руками в карманах халатов и брюк».
 
...Провожая нас после полуторачасовой экскурсии, наш спутник подарил книжку-фотоальбом со снимками трехэтажной школы, детского сада, дома быта, стадиона, магазинов, уютных придомовых территорий, детских игровых площадок. Впрочем, уже на улице, за цехами, были видны коробки новых жилых домов. Совсем недалеко красовались столовая, кормившая, как нам объяснили, себя сама – собственноручно выращенными капустой, морковью, свеклой, огурцами, помидорами, луком; мясом и молочными продуктами своего коровника.

Обещанная встреча с директором все-таки состоялась – в ресторане, куда нас пригласили, – кажется, он назывался «Родник». Тепличный вожак был плотного телосложения, темноволосый, явно не классической русской внешности. Мой отец по природе был нетороплив и дотошен до мелочей, особенно когда дело касалось деталей сельского хозяйства, и это, как показалось, явно смущало собеседника в ходе трапезы. Короткая беседа получилась разговором всесильного с человеком из далекой провинции. В конце концов стороны обменялись визитками, и папа, как полагается, пригласил директора в Узбекистан.

...Почти полвека спустя я стал интересоваться личностью подмосковного визави и многое понял в успехах подмосковного растениеводческого комплекса. Комсомольский функционер сталинской школы, весь, как сейчас любят говорить, креативный, он попал в немилость в хрущевские времена и был, что называется, брошен на сельскохозяйственный фронт, сумев однако, опять-таки с помощью молодежи, создать настоящий подмосковный гринхаус – изумрудный город, бесперебойно обеспечивающий в зимнее время овощами Москву.

Из командировки мы возвращались домой, на самый дальний в Союзе юг, с кучей амбициозных планов. За короткое время, до ноября – а тогда праздновали 60-летие Октябрьской революции – удалось добиться открытия магазинов на доходных точках колхозных рынков. До шампиньонов, к сожалению, руки не дошли – узбеки к ним так и не привыкли, а вот овощи защищенного грунта стали для наших горожан более доступными, в массовой продаже появились первые тепличные цветы. Поступать в Тимирязевку мне, сугубо городскому школьнику, после увиденных гигантских тепличных масштабов, признаться, стало боязно, а вот прибыли отцовского тепличного комбината стали стабильно расти.