Дом всех стихий

Поток то яростно взвивался огненными искрами, а то приглушённый водой, начинал течь размеренно и безмятежно.
Сейчас Уле уже нравилось это спонтанное чередование энергий. Без малейшего стремления сохранить однородность своих переживаний, она просто принимала и пропускала любой поток сквозь себя.

Природный водопад  неравномерен, как сама жизнь. С её взлетами и падениями, подъёмами и спусками, а порой и выворачивающими наизнанку душу бесцельно ровными участками.
Девушке казалось, что её словно перекраивают. Вот на каком-то из таких участков природный портной взял да и удалил все временные швы. А потом добавив к её натуральной ткани  целую кучу красочных лоскутов, пайеток и розочек,  собрал всё в одно. Аккуратно пришил и снова вывернул на лицевую сторону.
Уля пока привыкала к тому, что получилось. Порой она не узнавала себя в зеркале, и на неё накатывала такая беспросветная тоска, что девушка даже закрывала ладонями глаза.
 Но какая-то глубинная её мудрая часть побуждала смотреть на мир открыто и смело, и Уля снова освобождала лицо.

 Она непроизвольно сделала шаг в сторону, чтобы удержать равновесие. В левый глаз попала вода и пришлось выбираться на берег. Стоял одуряюще жаркий полдень, кожа от долгого нахождения в воде набухла и чуть болела, но девушка, казалось, не замечала этого.
Она снова ощущала под ногами земную твердь, что напоминала ей о доме.
Не только об уютно затерянном в лесах и окружённом тремя стихиями из четырёх, а ещё и доме её души. Уля никогда о нём не забывала с того самого момента, как родилась.
Просто её, как человека, всегда отвлекало множество  несущественных вещей, и она в течение жизни училась сонастраиваться со своим центром.
Что был способен дать не просто поверхностное временное чувство равновесия, а глубинное ощущение близости.
Вот и сейчас, она заметила за собой, что расположилась на самом отшибе, подальше от людей. Ей пока требовалась тишина и пространство.
 На белое полотенце капала с волос вода, но солнце трудилось так старательно, что скоро от влаги не осталось и следа. И теперь чтобы не получить ожог, девушке стоило или вернуться к водопаду или собираться домой.

 «Дом…»

Пропела Уля про себя, и её губ коснулась детская счастливая улыбка. Ощущение дома было связано для неё ещё и с Олегом. Если не считать множества перекраиваний, что им довелось пережить вместе и по отдельности, это чувство сопричастности всегда возвращало девушку к себе.
Оно пробуждало в ней солнечную энергию, радость от того, что этот дом всегда жил внутри, а она даже не подозревала об этом.
Среди тысячи других Уля узнала его по оттенкам. По тем узорам и рисункам, что были нанесены поверх, по большим во всю стену окнам. Словно какой-то пазл моментально сложился в её  сердце, подтвердив:

«Да…это подлинное, родное»

И с этим признанием произошло нечто мистическое, девушка начала себя вспоминать. Порой это происходило мучительно болезненно, а порой сопровождалось такой свободой, что ей хотелось плакать от счастья. И Уля принимая без претензий первое, старалась всё-таки больше настраиваться на второе.

С обретением дома она наконец-то таки начала себя понимать.
Все беды людей от того, что они себя не понимают. И когда сознание только начинает пробуждаться, они или подавляют в себе эту непривычную энергию  или в стремлении обрести ясность начинают бегать по учителям. Те говорят разное, про карму, про предназначение. И человек, попав в водоворот чужой информации и своих сложных переживаний, словно блуждает от дерева к дереву. На какое-то время те , действительно, предоставляют ему спасительную тень. Но затем солнце поднимается выше, защита растворяется и пугливый разум снова ощущает потребность спрятаться в тени какой-нибудь из концепций.
Девушка не была исключением. Она ещё с юных лет честно проходила свой путь по этому лесу,  пока не обрела способность находиться на открытых участках и слышать именно себя.
 Уля не чуралась солнечного жара, потому что знала, что при уравновешивании с другими стихиями, солнце способно отогреть самое замороженное сердце самых древних непреклонных воинов.

 Желая сонастроиться с чувствами, девушка на минуту закрыла глаза, и даже не заметила, как задремала.
Но то был поверхностный сон.
Она по – прежнему слышала гул. Тяжёлые водяные волосы ниспадали вниз, застилая густыми прядями землю. Сквозь дрёму проникало и солнце. Оно горячими  губами притрагивалась к её коже, но вопреки опасениям девушки, ожогов не оставляло, только след от поцелуев, что должен был скоро зажить.
 Поверх всех стихий прорывался воздух, от которого исходила нежность, и девушка ощущала огромную отраду. Он приглушал шум воды и стирал с кожи горячие солнечные отметины. Ветер заворачивал её тело и разум в просторный защитный  саван, предоставляя Ульяне убежище и покой.
Во  сне она виделась себе самой совсем девчонкой. Её ладонь была доверчиво вложена в руку Олега, и Уля чувствовала себя абсолютно счастливой.
Олег обучал её сонастраиваться с энергией Земли, чтобы она не ощущала тут себя такой потерянной, неспособной заземлить в материи свою силу. 
Это походило на то, что разнородные пазлы ровно сложились, и получилось нечто волшебное третье.
Где с её позволения раскрывалось сердце и проявлялась вся её уязвимость. С Олегом не нужно было выстраивать каких-то сложных конструкций, при всей своей разности они понимали друг друга с полуслова. Считывали настроение и позволяли проявиться перед вторым самому сокровенному, самому  озорному или даже чему-то далёкому от эталонов красоты.
 Тому что было свободно от масок и социальных ролей.
И конечно же так было не всегда. Чтобы принять этот дар, они оба прошли долгий очистительный путь. Потому что  стремились сохранить вопреки расхожим мнениям и такой распространённой в эти дни моде на цинизм мечтательность двух душ.

 Мы создаём свой мир сами, своей верой, душевными и материальными вложениями в то, что мы по-настоящему любим и ценим.
 И самая надежная и естественная защита это любовь. Свободная от привязанности к материи и условностей.
 Та, что соединяет нитью родные души напрямую, избегая манипулятивных путей разума. Счастье обживает сначала внутренний дом, а потом уже облагораживает огород и сад вовне.
 Надо просто позволить каждому дому свободно дышать и обустраиваться согласно собственному вкусу.
Уле нравился их дом. Эта земная чудесная обитель ещё проходила множество преобразований, стремясь обрести свои подлинные черты.
Но девушка была уже так благодарна за его уют. Все поверхностные слои или запутанные ведущие  к нему тропы, терялись перед его величием и простотой.
 Уля его любила, соприкасаясь напрямую с самой сердцевиной, где не было месту страху.

А здесь продолжалась своя повседневная стихийная жизнь. Девушка вернулась в сознание настолько резко, что даже вздрогнула. Она снова прикрыла глаза, ожидая пока все её разнородные части вновь соберутся в одно.
Солнце по-прежнему было высоко, казалось, она задремала всего на несколько минут, но прожила опять целую жизнь.
 От длящегося на протяжении веков бытия, как и от самого сна, пока ещё сохранялся горький привкус.
И чтобы погасить эту поднявшуюся из подсознания горечь, она мысленно коснулась губ своего друга. И ощутила марево, сладость летнего дня и чувство своего дома.
Уля собрала в холщовую сумку полотенце и свой нехитрый скарб. Покидая гостеприимный земной уголок, девушка подумала, что скорее всего везде будет чувствовать себя немного иностранкой.
Но даже у неё есть на  Земле свой дом, где какие бы внешние бури не происходили, всегда тепло и по-простому уютно.