Рыцарь... - 44

***

К Новому году на работе ей дали билеты на елку в мэрию.
Инна две недели украшала мишурой новогодние костюмы и честно учила стихи и песню. Она уже купила видеокамеру и снимала все утренники в саду, вместе с остальными мамами хохоча и плача от умиления и любви, глядя, как малыши неуклюже танцуют и старательно выкрикивают текст, который не вполне понимают. Крошечные артисты никогда не ходили спокойно, а непременно выбегали в центр зала и скорее убегали, чтобы успеть занять свой стульчик. Опоздавшие начинали драться, и воспитательницам приходилось их разнимать. Родители и смеялись, и переживали за своих.
Наряжая елку, Инна спросила, какого подарка дети ждут от Деда Мороза.
- Синего! – сказал Сёма.
- Оланзевово! – захлопала в ладоши Лида.
- Просто синего и оранжевого? – удивилась Инна неожиданному заказу.
- Да! – оглушили они ее мощью молодых глоток.
Инна честно завернула коробку с железной дорогой в синюю бумагу, а набор посуды в оранжевую. Книжки и наряды упаковала по своему усмотрению. Когда-то, когда родилась Ксенечка, Альбина Петровна сказала, что детям для правильного развития нужно одновременно дарить три категории подарков: игрушку, книжку, одежку. Инна это крепко запомнила.
Она заказала в районной Управе визит Деда Мороза и Снегурочки в новогоднюю ночь и была счастлива забытым новогодним счастьем и вместе с детьми с трепетом ждала чуда. Никакие Мальдивы и Таиланд не сравнятся с нашей елкой и подарками, снегом и мандаринами, не говоря уже о новогодних нарядах!

***

Третьего января в суете, толкотне и гвалте праздника в мэрии Инна, раскрасневшаяся и разлохматившаяся, с сумками и пакетами в руках пробиралась среди толпы взрослых, чтобы не потерять глазами своих малышей. Дед Мороз со Снегурочкой пытались удержать детей в хороводе, но тщетно. Зайчики, медвежата, пираты, ковбои и снежинки по очереди ревели, пугались толпы, убегали в сторону взрослых. Мамы и бабушки шикали, грозили пальцем, подбадривали, улыбались, изображали веселье и подталкивали своих чад назад в круг. Сёма с Лидой, ошалелые от этой кутерьмы, с округлившимися глазами, цепко держались за Снегурочку и растерянно улыбались. Они явно не понимали, что это праздник и не чувствовали никакого веселья. Их было безумно жаль, хотелось схватить за руки и увести, но Инна подбадривающее улыбалась и глазами изображала восторг.
- Привет, Инн! - услышала она у самого уха.
 Рядом стоял Василий. Сто лет его не видела и не думала, что увидит. Совсем не изменился. Такой же буйвол, и смотрит по-прежнему, усмехаясь. А за усмешкой тот же быстрый и цепкий анализ. Инна даже не улыбнулась и спокойно и прямо смотрела ему в глаза. Чего суетиться? Она уже давно не суетится, с прошлой жизни. Вася тоже перестал усмехаться и глядел прямо.
- Привет, - ответила Инна.
- Рад тебя видеть.
- Да?
- Да. А ты не рада?
- Не знаю.
- Все время вспоминаю тебя.
Инна не ответила. Странно было встретить здесь Василия.
- Вон мой, - показал он на малыша в костюме зайчика.
Мальчик был совсем не похож на Васю: хрупкий, с большими карими глазами. Как и другие дети, явно испуган суетой и незнакомым местом, но старается не показать этого и даже вымученно улыбается. Как он смотрел на отца! Он хотел соответствовать ожиданиям Василия и искал одобрения в его глазах. Инне сделалось безумно жаль этого крошечного зайчишку, хотелось прижать его к себе и сказать: «Ну что ты, малыш, не бойся! Это же праздник. И ты никому ничего не должен, это тебе все должны». Ее ладонь ощутила его мягкие детские волосики, теплую беззащитную спинку и колотящееся сердечко в груди. Было в его глазках что-то такое, что вызвало в ней горячее желание защитить его. Недолюбленность, что ли? Она посмотрела на Василия. Глаза Васи светились любовью, он принадлежал своему сыну. Про недолюбленность, наверное, показалось.
- А вон мои.
- Оба твои?
- Оба.
- Похожи. Молодец!
- И ты молодец. Ладно, давай! Пойду я, - закончила разговор Инна.
- А я дом купил. Большой.
Инна кивнула одновременно одобрительно и прощально и ушла. Трудно было с ним общаться, не шло, душа не лежала. Да и не думала, что когда-нибудь встретит Василия, никогда их встречу не представляла. Расстались нехорошо, с обидой. Обиды давно уже не было, но что-то все равно давило. Почему-то Вася оставил в ее душе глубокий след. Боль это или не боль было непонятно. Скорее тоска. Все эти годы, если в ее душе вдруг начинало тянуть и тревожить, Инна знала, что что-то внутри нее хватается Васи. Макса она так часто не вспоминала, как Васю. Как-то она задумалась, почему он частенько всплывает в ее мыслях. Макс был красивым праздником. Отпраздновала и все, осталось удовлетворение, что и у нее все было, что не обделена. А Вася - это будни, поэтому, наверное, в будничной круговерти подсознание постоянно возвращалось к нему. Он был ее поддержкой и давал ей уверенность, чувство защищенности, завершенности и значимости. С Васей она не была одна, он разделял ее мир, это редкое ощущение. И он от нее отказался. Ради мальчика в костюме зайчика. Это того стоило.
- Пока!
Инна судорожно и глубоко вздохнула. Все проходит, дети остаются.
Отыскав взглядом своих малышей, Инна поняла, что они уже устали от впечатлений. Она еще обещала отвезти их в Детский мир на Лубянку смотреть динозавров, потом есть пиццу. Наверное, лучше отложить динозавров, а пиццу заказать на дом.

***

В конце января к ней в кабинет зашел Василий.
- Привет, Инн. Пойдем, пообедаем и поговорим.
Надо же, в последние дни было такое чувство, что они еще увидятся, что он придет. Что-то ему от нее нужно, наверное. Может, извиниться хочет? Пожалуйста, она не в претензии, зла не держит.
Он помог ей надеть дубленку, по-свойски сзади заправил шарф за воротник и одернул плечи. От теплоты и твердости его рук снова, как когда-то, пришло чувство защищенности, стабильности, уверенности, дома. Инна почувствовала душевную слабость: насколько легче было бы ей рядом с ним! Вася из тех, кто берет бремя ответственности на себя.
Она внутренне подобралась и захлопнулась, ей нельзя раскисать, должна быть сильной для своих детей. Инна не смотрела ему в глаза, не хотела вступать в диалог. Пусть скажет, что собирался и все.
Вышли из здания и Инна ослепла от солнца. Какая чудесная погода! Настоящая, зимняя. С белым снегом, лазоревым небом, морозным хрустом под ногами, пощипыванием щек и вкусным воздухом. Инна вдохнула глубоко-глубоко, хорошо! Она зажмурилась и подставила лицо солнцу.
- Пройдемся? – спросил Василий.
Инна кивнула. Как хорошо, что дорожки не расчистили и не посыпали солью, притоптанные, они громко хрустели, жизнеутверждающе и зазывно. В такой день только на санках с горки кататься. Боже, как же здорово! Инна дышала, улыбалась, наполнялась силами, озорством, жаждой жизни. Надо будет вечером детей покатать, то-то им понравится! Какая же она счастливая - мама!
Пока шли, молчали, каждый был в себе. За эти сто метров Инна как живой воды напилась, налилась силами и внутренне подрагивала от их избытка. А все солнце да бодрящий мороз! Придет, блинов напечет целую стопку! Покажет детям, как рожицы из блина выедать. Она в детстве могла блин так покусать, что получалась то улыбка, то обида, то удивление. Мама ее за это ругала, а она не будет ругать: что такого?
В кафе Вася снова сказал:
- Я тебя все время вспоминал.
- Да?
- Да. Мне жаль, что все у нас с тобой так получилось. Запала ты мне в душу. Я по-прежнему считаю, что ты - женщина для меня.
- Я ни о чем не жалею. Я бы тогда не получила того, что получила после нашего с тобой расставания, и всегда хотела бы этого. Это бы отравляло мне жизнь. Теперь все получено. Да и у тебя теперь сын.
- Да.
- Что хотели, то и получили.
- Да. Но ты знаешь, тут не все так просто. Я ведь так и не женился. Один его воспитываю.
Инна удивилась.
- Я что-то после тебя в разнос пошел, спал со всеми подряд. Одна девица забеременела. Истерику устроила, хотела аборт делать, но я не дал. Короче, родила она и слиняла. Я теперь отец-одиночка.
- Надо же, как бывает.
- Ты извини, но я про тебя справки навел. Про развод и про детей знаю.
- Понятно.
Они замолчали.
- Инн, выходи за меня замуж.
Вот уж чего не ожидала, так это предложения! От Васи! От человека, с которым нехорошо рассталась целую жизнь назад! Инна смотрела на Васю, а Вася смотрел на нее. Они ощупывали друг друга глазами, пытаясь почувствовать и понять себя и другого. Инна вспомнила слова гадалки: «Когда тебя позовут замуж – не думай. Этот мужчина тебе по судьбе. Ты его уже знаешь». Вот, оказывается, кого она имела в виду. С Васей она будет счастлива новым счастьем до конца своих дней? Кто бы мог подумать. «Только сначала к тебе придет мудрость». Чтобы обрести обещанное счастье и детей она должна была получить мудрость. Через любовь к Максу, через благородство Андрея, через принятие себя, провинциалки, любящей смалец. Она не внучка профессора Преображенского, она дочь своих родителей и любит мамины патиссоны и тушенку, ходить в трусах и отрыгивать после еды. И у нее не может быть своих детей, поэтому умерла Вера, и Вася нагулял ребенка. Сколько всего случилось, какие горы свернула Инна, чтобы счастье нашло ее!
- Я семью хочу, ты же знаешь, - продолжал Вася. - И тебя буду любить. Без романтики, говорил уже. А как мужчина может любить и уважать свою женщину. Заботиться хочу о тебе и детях. Их у нас трое получается, здорово же!
- А мне романтика уже и не нужна, - сказала Инна. –Заботы и уважения – да, хочу.
- Твоим детям нужен отец, а моему - мать. Он спрашивает все время, где мама. Жалко его так. Ты бы смогла полюбить еще одного мальчика? Он смешной.
- Я всегда была убеждена, что у меня будет трое детей.
- Вот видишь, как хорошо. Я тоже люблю этих карапузов, вредных и крикливых.
- И я.
- Значит, по рукам?
- По рукам.
- Дай лучше я тебя обниму! Жена ты мне или кто, в конце концов?
Он заключил ее в крепкие объятия.
- Я люблю тебя, - услышала Инна.
Неужели ей признаются в любви? Дождалась, когда уже не ждала! Сколько лет она хотела этого! Эти заветные три слова сейчас воспринимались не так, как она ждала когда-то, без бабочек в животе и без крыльев за спиной. Из уст Васи они являлись гарантией ее стабильной и обеспеченной жизни, его верности и намерения прожить с ней всю жизнь, под одним одеялом, как их родители. Теперь она может не беспокоиться ни о чем. Инна признательно и с удовольствием уткнулась носом в его шею. Вася! Его кожа пахла теплом, одеколоном и чем-то кисленьким. Кисленьким. Рот наполнился слюной.
- Патиссонов насажаем? – спросила она Васю.
- Что???