Этюд с попугаями

Говорят, когда человек умирает, перед ним за одну минуту проносится вся его жизнь. Моя память в минуту не уложится, ей долго придётся крутить это кино. Что касается моих рассказов, то они похожи на погружение в прорубь: нырнула в одном месте, вынырнула в другом. И хорошо, что умею выныривать. Ещё говорят, человек способен идеализировать прошлое, но нет, это не про меня. Хорошее – к хорошему, смешное – к смешному, плохое – уж извините, напишу, как есть. Не все мои поступки можно одобрить, знаю, что могу убить, если придётся, некоторые так этого и ждут. Правда, довести меня до белого каления сложно, однако, если сильно постараться…

Мы второе лето жили в прокате, я каждый день ходила вместе с детьми за молоком на другой берег Катышни. Тётка Таня переиграла и вместо «утрешнего» давала нам «вечерешнее» молоко. Санаторий «Лесные тропы» добавил ей клиентов, и они посещали молочницу, дабы после ужина выпить стакан парного молока. Тётка относилась к ним с лицемерной почтительностью и, если они являлись одновременно со мной и девчонками, отдавала предпочтение им:
- Подождите маленько, вы свои, а они гости, пусть по стакашку выпьют, вам же три литра надо! – говорила она мне, а после их ухода: «Понаехали тут, всю речку засрали!» А мы переминались на дворе вместе с Таниной козой в ожидании молока, куда деваться.

Как-то раз, собравшись в обычный ежевечерний вояж, я заметила, что тучи сгущаются, и решила оставить детей в прокате, закрыв их вместе с Тигрой. Это было разумно только на первый взгляд, правда, откуда посмотреть. Тётка Таня, увидев, что я пришла одна, решила помариновать меня подольше. Она то вошкалась с дачниками, то шла кормить кур, постоянно приговаривая: «Я сейчас, я сейчас!» Наконец, я не выдержала:
- Тётя Таня, имейте совесть, у меня там девочки одни!
- А что с ними сделается, ты же их закрыла! Никто к ним не войдёт.
- У нас керамическая плитка с тазик для варенья, Женя может её включить, она любительница пожарить яичницу. Там спирали открытые, что угодно может случиться!
- Ну, тогда ладно, - тётя Таня с недовольным видом оставила стоять троих курортников и налила мне молока в эмалированный бидон.

Начался дождь, быстро стемнело, я рысью приближалась к реке, и тут меня обогнала чёрная волга.  Она остановилась аккурат посреди моста, и из неё вышли двое мужчин с одной и с другой стороны, оставив открытыми двери машины. Они полностью перегородили мне путь. Я пригляделась, один, с водительской стороны, был повнушительнее и ростом, и телом, а тот, что с пассажирского места, - похилее.

У меня есть одно душеполезное свойство, - я всегда чувствую опасность. Конечно, в пылу беспокойства я могу о нём забыть или наступить себе на горло в попытке оправдания кого-то, но тут было без вариантов, мужчины явно меня поджидали. Вокруг не было ни души. Деревенские загнали скотину и развлекались самогоном, а в нашей зоне отдыха кроме меня, моих детей, да директора - генерала авиации в отставке, никого не было. И то генерал жил в дальнем конце леса на самом мысу, где речка делала крутой поворот, до него, в случае чего, не докричаться.

Надо сказать, что в свои тридцать четыре года я выглядела лет на двадцать с небольшим и, видимо, показалась проезжим корнетам лёгкой добычей.
- Итак, что мы имеем, - пронеслось у меня в голове, - остановиться и переждать не получится, они сядут в машину и, сдав назад, нагонят меня, как нечего делать, останавливаться нельзя. Надо идти в сторону того, что помельче, дать ему по башке бидоном с молоком, чтобы не успел опомниться, и, или сигануть с моста в Катышню, или перепрыгнуть через него, если он упадёт, конечно, добежать до другого берега и по мокрой траве съехать с обрыва в лес. В темноте они меня не найдут. На всякий случай я крикнула: «Саша, ты уже здесь?» и, обращаясь к заезжим: «Меня под ёлкой муж встречает, господа, он у меня ревнивый, как бы с вами беды не приключилось!» На моё счастье, дождь полил, как из ведра, гусары прыгнули в машину и отбыли в темноту, то ли решив не связываться со мной, то ли опасаясь промокнуть.

Я свернула с моста на знакомую тропинку, но вскоре потеряла её под лиственной сенью. Ноги скользили по корням деревьев, я боялась пролить молоко, и, споткнувшись в очередной раз, поняла, что заблудилась окончательно. Больше всего меня мучило то, что я не знаю, чем заняты мои дети. Я уже забыла про чёрную «волгу», меня настигла другая проблема, - как найти прокат. Темно, хоть глаз коли, вода стеной, ни единого проблеска в небе, да и небо ли это. Я вымокла насквозь, дождь струился по лицу сплошным потоком, я потеряла счёт времени. И тут в мозгу сама собой возникла молитва Отче наш. Я мысленно прочла её несколько раз и, о чудо, увидела огонёк на противоположном берегу. Видимо, нервная система устаканилась, и я начала различать, что происходит вокруг. Дальше стало ясно, в каком направлении двигаться. Скоро по дружному рёву, и освещённому окну нашёлся прокат. Я повернула ключ в замке и открыла дверь…
Девочки меня потеряли.

- Мама, мы думали, что ты нас бросила! - ревела Катя.
- Мамочка, я так за тебя боялась! – рыдала Женя.
Напившись молока вприкуску с белым хлебом, дети были умыты, обцелованы и уложены спать, а я ещё долго читала, не разбирая прочитанного, снова и снова возвращаясь на одну и ту же страницу. Собака чутко дремала у моих ног.

2.

Наутро к нам пожаловал гость. Это был деревенский мальчишка, который иногда заглядывал на предмет искупаться и подурачиться с девчонками. Он был немного старше Кати, и она явно ему нравилась. На этот раз мальчик принёс ей в подарок двух пёстрых цыплят. Вот только цыплят нам и не хватало. Надо было куда-то их пристраивать, и я оснастила под ночной курятник квадратное пластиковое ведро, воткнув поперечную жёрдочку между его стенками. Вы когда-нибудь видели квадратные вёдра? А у нас такое было. Днём цыплята ходили у дома и приставали к собаке.

Прошло не так много времени, а цыплята росли, как на дрожжах. Папа мальчика работал на птицефабрике и, видимо, отслюнил нам от щедрот пару бройлеров. Всякая живность требует внимания и заботы, впрочем, что мне ещё делать, как ни жарить-парить, мыть-причёсывать, метаться за пропитанием и кричать «цып-цып-цып»? Кстати, на этот зов бежали не только цыплята, но и собака, и дети, и даже белка с соседней сосны.

Однажды к нам впопыхах пригарцевал генерал и позвал меня к телефону:
- На том конце провода приятный женский голос, - сказал он, улыбаясь и кокетливо посверкивая лысым черепом, - давай скорее!
Приятным женским голосом обладала исключительно моя маман, особенно, если хотела понравиться какому-нибудь генералу.

- Вы там не устали ещё комаров кормить? – голос перешёл на неприятный режим, - привези мне Катю, я по ней соскучилась!
- А по Жене ты не соскучилась?
- Нет, от неё шуму много.
- Как ты себе это представляешь?
- Пусть Саша посадит Катюшу в первый вагон электрички, а я её встречу.
- Мама, ты в своём уме? Ей всего шесть лет!
- Ну и что, просто не разрешайте ей разговаривать с чужими людьми. И вообще, с твоим мужем я уже договорилась.

Ну, да, они всё решили без меня, хорошо ещё, что поставили в известность, добрые люди!
- Мама, у Кати тут два цыплёнка, как с ними быть?
- Пускай берёт с собой.
Определённо, моя мать гуманная женщина, хотя лучше с ней не спорить и сразу соглашаться, в противном случае, всё кончится её пришествием и очередным наведением порядка, когда все предметы в доме сменят дислокацию и выстроятся в параллельные линии.

Итак, несмотря на мои увещевания поехать вместе с дочерью, Иванов-таки отправил Катю со скрипкой в обнимку и курами в ведре, посадив её в первый вагон, и то правда, зачем время терять понапрасну, ездить туда-сюда. Убила бы. Слава Богу, с ребёнком ничего не случилось, а, если бы случилось? Сидеть бы мне, не пересидеть за двойное убийство.
Лето продолжалось, мы с Женькой учились плавать, читать и писать, ходили за грибами и за молоком, а по выходным принимали наплыв туристов. В конце августа мы сдали прокат и вернулись в Москву. Маман не замедлила отчитать меня по телефону:

- Ваши куры – это не куры, а слоны, они загадили мне весь балкон, или забирайте, или я их кому-нибудь отдам! Чтобы Катя не плакала, купи ей попугайчиков и привези сюда!
- А Кате не пора домой?
- Нет, пусть погостит ещё хоть пару недель. Мы каждый день ходим в парк на аттракционы и едим мороженое!
- Ну, если только мороженое…
Если честно, отдохнуть от Катиного вечного нытья я тоже была не против, только сердце болело. Я тогда ещё надеялась, что детскую самонадеянность можно как-то поправить. Женя никогда ничего не просила для себя, с радостью принимала Катину одёжку, из которой та вырастала, хотя я постоянно вязала для девочек что-то новое и необычное. Однако старшая постоянно кривила губы и редко бывала довольна, требуя к себе особого внимания. Вот и бабка испугалась, что, отдав кур, получит гранд скандаль в виде рёва и соплей.

Итак, я пошла на Арбат и сходу купила двух попугаев в большой дубовой клетке, так как других не было, а по отдельности птиц продавать не захотели. Мне показалось, что здоровенный дядька, обречённо стоявший в ожидании покупателей, весь просиял, обменяв попугаев на совершенно небольшие деньги.
- Это мальчик и девочка?
- Ага, - мужчина радостно закивал головой, - так и есть, Вы хорошо разбираетесь в попугаях!

Если бы я хоть чуточку разбиралась в орнитологии, во всех этих «восковицах» и прочих отметинах птичьего пола! Попугаи были, как бы это помягче выразиться, ненатуралами, и постоянно переходили от любовных ласк к отчаянному мордобою. Нашей бабушке вскоре надоели попугайные баталии и ободранные обои, и она позвонила Иванову с требованием избавить её и от внучки, и от попугаев, и от надоевшей скрипки.
- Мы теперь тоже с дедом каждый день ругаемся! То Катя пилит, то попугаи орут, никакого покоя на старости лет! Твоя жена кого купила? Вот же дура непроходимая!
Я же оказалась виновата. То куры балкон засрали, то попугаи квартиру разворотили…

Ну, подумалось мне, теперь бабушка всю зиму будет от нас отдыхать. Иванов привёз Катю, скрипку и попугаев, клетку мы поставили на кухне. Птички вели себя вполне прилично, видимо, смена обстановки подействовала на них благотворно. На следующий день, - это был понедельник,- супружник пришёл с работы, и я поставила перед ним тарелку щей. Он поднёс ложку ко рту, и тут попугай, наверное, главный в стае, сказал человеческим голосом и вполне внятно: «Ну ты, придурок, уходи!» Ложка с брызгами упала в тарелку, Иванов выпучил на меня глаза:
- Это ты его научила?
- Ага, всю ночь тренировалась на птичках.
Ситуацию обезопасила Катерина, сказав, что эту любовную фразу наша бабушка часто запускала в дедушку. Я была спасена.

Попка быстро перенимал слова и вскоре начал транслировать любимые высказывания супружника, например, «развели тут кошек» или «пристроиться негде, ото всюду спицы торчат» и тому подобное. Меня попугаю копировать было трудно, поскольку я редко повторяюсь и не употребляю идиоматических выражений. Однако, в конце концов, с попугаями мы расстались. Вначале подарили говоруна Катиной подружке, которая продолжила его обучение на иностранном языке, а потом второго выпросил мой приятель, у которого был болен ребёнок.  Осталась дубовая клетка, в которой поселился кенарь Тимофей, подаренный мне моим будущим мужем. Но это совсем другая история…