Они живут в моем сердце. пьеса

Ирина, 15 лет
Ольга Васильевна, бабушка Ирины, 65 лет
Лидия Михайловна, сотрудник Службы по установлению опеки и попечительства, 50 лет
Федор Федорович, психолог
Степка, парнишка года на три старше Ирины
Старуха (Баба Нюра), бабушка Степки 
Соседка, женщина неопределенного возраста
Светлана, мама Ирины, 40 лет
Игорь, отчим Ирины, лет 40-45

Картина первая
Кабинет Лидии Михайловны. Она сидит за столом, работая с бумагами. Слышится робкий стук в дверь.
Ольга Васильевна (приоткрывая дверь). Лидия Михайловна, можно? Я по поводу опеки…
Лидия Михайловна (откладывая бумаги в сторону, радушно). Входите, пожалуйста. Вот стульчик, присаживайтесь. Вы у нас… (Вопросительно смотрит на посетительницу).
Ольга Васильевна. Ольга Васильевна. Бабушка Ирочки.
Лидия Михайловна (встает, подходит к ней, берет за руки). Ольга Васильевна, я так рада! Как хорошо, что вы так быстро приехали. Девочке сейчас необходимо, чтобы рядом был близкий человек.
Ольга Васильевна (утирая невольно текущие во все время сцены слезы, сбивчиво). Как только мне позвонили – в тот же день собралась. (Всхлипывает, прячет лицо в ладонях). Горе-то, горе-то какое…  Даже проводить не успела…. Без меня хоронили…. И никто мне не сказал! Никто… (Рыдает).
Лидия Михайловна наливает в стакан воды из стоящего на столе графина, достает пузырек с валериановыми каплями, капает их в стакан.
Лидия Михайловна (протягивает стакан, успокаивающе гладит рукой по плечу посетительницы). Вот. Выпейте, пожалуйста…
Ольга Васильевна трясущейся рукой берет стакан, делает несколько глотков.
Лидия Михайловна. Ольга Васильевна, поверьте, мы связались с вами, как только нашли контакты. Пришлось опрашивать соседей, посылать запрос на розыск родственников.  К сожалению, на все это нужно было время.
Ольга Васильевна. Да вы бы у Ирочки спросили. Она бы сказала, что у нее бабушка есть. И телефон бы дала…
Лидия Михайловна (мягко кладя руку на руку Ольги Васильевны). Ольга Васильевна, послушайте. В обычной ситуации мы бы именно так и поступили. Но все дело в том, что… (собирается с духом) девочка перестала говорить…
Ольга Васильевна (хватаясь за сердце). Покалечило?!
Лидия Михайловна (успокаивающе). Нет-нет-нет! Девочка абсолютно цела. Ее слегка контузило взрывной волной, но дело не в контузии. Это, скорее, психологическая проблема. Видите ли, горе на всех влияет по-разному. А подростки – это самая ранимая категория в этом случае. Они переживают потерю особенно остро. После всего, что произошло, девочка замкнулась в себе. Перестала разговаривать с окружающими, потеряла интерес ко всему, что происходит вокруг нее, полностью погрузилась в свои переживания…
Ольга Васильевна (с надеждой). Может, лекарства какие есть?
Лидия Михайловна. К несчастью, медикаментозно эта проблема не решается. Конечно, со временем, это пройдет. А насколько быстро это случится, зависит от терпения, душевной теплоты и понимания тех, кто будет находиться рядом с девочкой. Поэтому я вас и спросила – насколько вы близки с внучкой?
Ольга Васильевна (беспомощно разводя руками). Я теперь и сама не знаю… Раньше-то я с ними вместе жила. Света с мужем разошлась, когда Ирочке и годика не было. Он в Америку уехал на заработки. И не звонил, и деньгами не помогал. Поэтому дочка за двоих вкалывала, чтоб ребенка поднять. Она целыми днями на работе, а я с Ирочкой нянчилась. А потом, Ирочке уж школу скоро пора было, мать у меня заболела. Парализовало после инсульта. Она хоть и в городе жила, но в своем доме, деревянном. А там ни воды не проведено, ни отопления. А ей после инсульта ни ведра принести, ни печь затопить. Ведь не бросишь, правда? Поехала к ней в Старопосадск. Первое время они к мне в отпуск летом ездили. А как началось все это… (Горестно машет рукой). Ведь говорила я им, говорила: «Езжайте ко мне! Места всем хватит». Не послушались… (Плачет). А как-хорошо-то было бы! Три года назад наш дом под снос определили, а нам в пятиэтажке квартиру дали. Две комнаты. И школа рядом хорошая, и поликлиника… (Плачет). Мама прошлой весной преставилась. Я было хотела к ним ехать, да дочка там себе нового мужа нашла. Хороший парень. К Ирочке как отец родной относился. Мальчишечка у них пять месяцев назад родился. Славик. Они мне по телефону его показывали. Щекастый, крепенький… (Плачет). В последние три года мы с внучкой только по телефону и виделись… Раз в неделю, или два, уж обязательно позвонит. Про свои дела рассказывала, про подружек, про Славика. Да все ж это не то, что вживую…
Лидия Михайловна. Я думаю, раз девочка звонила вам так часто, значит контакт у вас есть. Это замечательно. Я бы посоветовала вам в первое время ни о чем не расспрашивать ее, не тормошить. Просто окружите ее ненавязчивой заботой и теплом. Любое горе, к счастью, со временем теряет свою остроту. Просто дайте ей время.  В вашем городе есть Центр психологической помощи. Мы дадим вам туда направление. С помощью специалиста, я уверена, процесс выхода ребенка из острого состояния пойдет быстрее. (Пожав ободряюще руку Ольге Васильевне, садится на свое место за стол). А теперь давайте посмотрим документы.
Ольга Васильевна передает Лидии Михайловне папку с необходимыми документами, и они погружаются в их рассмотрение.
Картина вторая
Светлая комната в квартире бабушки. Ольга Васильевна открывает дверь перед Ириной.
Ольга Васильевна. Заходи, заходи, Ирочка. Вот твоя комната. Кроватку эту помнишь? Еще мамина. Ты в ней всегда спала, когда на лето ко мне приезжала. (Показывает на мартышку – мягкую игрушку в зеленой жилетке с пояском, сидящую на кровати).  А это – Кикешка. мамина любимая игрушка. Ей ее твой дедушка на три года подарил, так она с ней с тех пор не расставалась. До конца школы с ней спала. Я, когда переезжали, все мамины вещи с собой забрала. Вот, и книжки ее тут, и стол со стулом…
Ирина безучастно стоит посреди комнаты.
Ольга Васильевна. А может, в другой комнате хочешь? Так я сейчас устрою…
Ирина все так же безучастно стоит посреди комнаты.
 Ольга Васильевна (вздохнув). Ну, ладно. Ты отдохни пока с дороги. А я пойду обед по быстренькому сготовлю.
Ольга Васильевна выходит. Ирина сначала стоит так же неподвижно, потом, медленно подходит к кровати, садится на нее, берет в руки обезьянку и, крепко прижимав ее к груди, замирает на кровати, вперив взгляд на противоположную стену, где висит фотография смеющейся мамы в примерно таком же, как сейчас у Ирины возрасте.
Картина третья
Кабинет психолога. За столом сидит Федор Федорович, что-то заносит в компьютер. Напротив стола – удобное кресло, стул, у стены – кушетка. За спиной его висит большой календарь с фотографией счастливой семьи – мама, папа, девочка и мальчик. Стук в дверь.
Федор Федорович. Прошу!
Входят Ольга Васильевна с Ириной, крепко прижимающей к груди обезьянку.
Ольга Васильевна. Здравствуйте. Вот. (Протягивает ему бумаги). К вам направили.
Федор Федорович (мельком взглянув на бумаги и тут же профессиональным взглядом уставился на Ирину). Да-да-да. Ждал вас, ждал. Очень хорошо, что пришли. (Ольге Васильевне). Вы, пожалуйста, присядьте в коридоре на стульчик, а мы пока побеседуем с вашей внучкой.
Ольга Васильевна, поколебавшись, выходит, бросив напоследок тревожный взгляд на Ирину.
Федор Федорович (Ирине). Ты не стесняйся. Располагайся, где тебе удобнее. Можно в кресло, можно на стуле. Или на кушетку прилечь, если нравится.
Ирина какое-то время стоит неподвижно, затем нехотя подходит к стулу и садится. Заметив висящей за психологом календарь, она застывает с непроницаемым выражением лица. Федор Федорович, проследив направление ее взгляда, поспешно встает.
Федор Федорович (снимая календарь). Давай-ка мы его отсюда уберем. (Бросает календарь под стол). Ну вот.
Федор Федорович. Ну-с, прекрасно. Сегодня мы с тобой просто познакомился, хорошо? Меня зовут Федор Федорович. Но многие мои пациенты предпочитают называть меня дядя Федор, как в мультике. Видела такой? «Трое из Простоквашино»? (Ирина все также молчит). А кто это с тобой? Обезьянка? Как ее зовут?
Ирина по-прежнему молчит. Психолог тоже замолкает, внимательно глядя на нее.
Федор Федорович (после небольшой паузы). Ну, хорошо. Расскажешь мне как-нибудь потом. Договорились? (Ирина молчит. Федор Федорович начинает доверительным тоном).
Федор Федорович. Послушай, Ирина. Этот мир – не совершенен. И в нем иногда случаются трагедии. Я знаю, что тебе пришлось пережить. И, мне кажется, я знаю, что ты сейчас чувствуешь.  Наверное, ты в тысячный раз задаешь себе вопрос: «Почему это случилось со мной? С моими родными?». К сожалению, ни я, ни кто другой не смогут ответить тебе на него. Да, это ужасно. Это – несправедливо. Этого не должно было произойти. Но это случилось. Часто люди, потерявшие близких, испытывают чувство вины перед погибшими. Но я очень хочу, чтобы ты поняла – твоей вины в этом нет. Ты не должна казнить себя, ни в коем случае. Потеря родных – это всегда горе. И очень жаль, что ты столкнулась с этом в совсем юном возрасте, когда особенно нужны любовь и внимание родных людей. Каждый человек переживает горе по-разному. Кто-то находит в себе силы жить дальше быстрее, а кому-то на это нужно времени больше. Но, так или иначе, нужно помнить, что со временем боль уляжется. Да, останутся скорбь, сожаление, но они не будут так мучительны как то, что ты испытываешь сейчас. Я не прошу тебя сейчас мне что-то ответить. Но я очень хотел бы, чтобы ты немножко подумала о том, что я тебе сейчас сказал. Хорошо? (Ирина продолжает сидеть молча, никак не реагирую на его слова). Я думаю, на сегодня достаточно. Буду ждать тебя на следующей неделе. (Ирина встает, идет к двери). Я бы хотел сказать несколько слов твоей бабушке. Подождешь минутку в коридоре?
Ирина молча выходит из кабинета. Федор Федорович выходит следом за ней и вскоре возвращается вместе с Ольгой Васильевной, которая пытливо вглядывается в его лицо, пытаясь прочесть надежду на скорое избавление внучки от мучающего ее горя.
Федор Федорович. Присаживайтесь, пожалуйста.
Ольга Васильевна. Ну, что она, доктор? Сказала вам что-нибудь?
Федор Федорович (мягко). Ольга Васильевна, я понимаю, что вам хочется, чтобы ваша внучка как можно скорее оправилась от той трагедии, которая случилась в ее жизни. Но, к сожалению, процесс переживания горя может иногда длиться довольно долго. Нужно отнестись к чувствам девочки с уважением, дать ей время на то, чтобы справиться с ним.
Ольга Васильевна (утирая невольные слезы). Да разве ж я не понимаю? Да только б вы знали, как у меня сердце изболелось на нее глядя. Целыми днями сидит в обнимку с этой обезьянкой и молчит, и молчит… А что у нее в голове - бог ведает… И как подойти-то к ней не знаю…Может, хоть вы мне слова какие подскажете?
Федор Федорович. Скажите, эта обезьянка –подарок матери?
Ольга Васильевна. Это еще дочки моей игрушка. Отец ей подарил.
Федор Федорович. Понимаю.
Ольга Васильевна. Ведь ни на минуту с ней не расстается… Может, спрятать ее от греха?
Федор Федорович. Нет-нет. Ни в коем случае. Видите ли, эта обезьянка для нее сейчас как будто посредник между ней и ее матерью. Через игрушку она ощущает незримую связь между ними. Ей сейчас очень не хватает материнской любви. И прижимая к себе обезьянку она хоть в какой-то мере компенсирует эту потребность.
Ольга Васильевна. Вы мне скажите только, сколько она еще так убиваться будет? Уж почти месяц прошёл, как это все случилось, а она ни словечка….
Федор Федорович. Не торопите ее. И сами не тревожьтесь. Почаще просите ее помочь вам с домашними делами. Рассказывайте о всяких мелких событиях, которые происходят вокруг вас. Ну, там, к примеру: «Сережка из сорок пятой квартиры снова мячом окно в школе высадил. Достанется ему от завуча».  Или: «Пионы на дворе расцвели. На весь двор аромат стоит. Только бы мальчишки их не обломали». Самые простые, обычные вещи. Просто мимоходом. Поверьте, рано или поздно она начнет к ним прислушиваться, реагировать. А там жизнь возьмет свое.
Ольга Васильевна. Спасибо, что надоумили. Может, и правда, разговорится потихоньку…
Федор Федорович. Только, прошу вас, очень ненавязчиво, осторожно. Чтобы не навредить девочке.
Ольга Васильевна. Боже упаси! (С надеждой заглядывая ему в глаза). А может, еще что посоветуете?
Федор Федорович. Ольга Васильевна, дорогая, пока это абсолютно достаточно. Я знаю, как вам тяжело видеть вашу внучку в таком состоянии, но надо набраться терпения…
Ольга Васильевна (горько). Да только что и остается. (Встает). Пойду я?
 Федор Федорович. До свидания. Через неделю жду вас снова. 
Ольга Васильевна (выходя). Будем, будем. (Тихо, себе под нос, покачивая головой).  Ох, лишь бы толк был…
Картина четвертая
Двор дома Ольги Васильевны. Перед подъездом – лавочка. Напротив дома – детская площадка, с лазалками и турниками. На одном из турников выделывает разные упражнения парнишка лет семнадцати. Ольга Васильевна и Ирина с прижатой к груди обезьянкой выходят из подъезда.
Ольга Васильевна (вдруг застыв на месте, озабоченно). Кажись, плиту не выключила… (Ирине). Ирочка, ты подожди меня тут, на лавочке. Я одним мигом.
Ольга Васильевна поспешно скрывается в подъезде, а Ирина садится на лавочку. Парнишка на турнике, пару раз бросив в ее сторону взгляд, наконец не выдерживает.
Степка. Эй! Это ты из Донецка приехала?
Ирина никак не реагирует на его окрик, смотрит в сторону.
Степка. Подумаешь! Ну и ничем важничать. У меня, между прочим, брат там оператором дронов. Добровольцем пошел.
Ирина все также игнорирует его присутствие. Степка, картинно сделав подъем переворотом, исподтишка глядя в сторону Ирины.
Степка. А я тебя узнал! Ты к нам на лето раньше приезжала.
Никакой реакции со стороны Ирины. Взгромоздившись на турник верхом, Степка продолжает попытку завязать разговор.
Степка. Что, не узнаешь? А помнишь, как ты меня от ведьмы спасала?
В лице Ирины на секунду что-то меняется. Она вспомнила!
Картина пятая
Деревянный дом боком к зрителям, с крылечком, на котором спит большой черный кот.. Напротив него забор, разделяющий приусадебные участки хозяев дома и Ирининой бабушки. Рядом с забором на участке бабушки растет густая яблоня. Лето. Ирине лет 9-10. Она вышла погулять на участок и вдруг заметила прячущегося на яблони в листве мальчишку лет 12-13. Это Степка. Она подходит к яблоне и задирает голову.
Ирина (строго). Ты зачем на нашу яблоню забрался??
Степка (высунувшись из листвы грозит ей кулаком). Тихо ты! Спугнешь.
Ирина. Кого?
Степка. Ведьму.
Ирина. Какую ведьму?
Степка (машет рукой на дом, из которого только что вышла какая-то старуха).  Да вот эту.
Ирина (пожав плечами). Обыкновенная старушка. А ведем вообще не бывает! Это все сказки.
Степка. Много ты понимаешь! Еще как есть!
Ирина. Врешь ты все!
Степка (кидает ей вниз книжку). А это – видела? На 57 странице?
Ирина (открывает книгу, читает). «Как выявить ведьму. Перво-наперво следует знать, что на носу у ведьмы всегда растут бородавки…»
Ирина поднимает голову, взглядывает на старуху, которая, взяв метлу, принялась подметать перед домом. На носу у старухи – большая бородавка.
Ирина (тихонько). Ой! (Потом, собравшись, упрямо). Подумаешь! Просто совпадение.
Степка. Ты дальше читай!
Ирина. «Непременными атрибутами ведьмы являются черный кот…» (Поднимает глаза и с легким испугом смотрит на кота. Несмотря на поколебленную уверенность пытается возражать Степке). Ну и что! У нас раньше тоже черный кот жил. Я что, по-твоему, тоже – ведьма?
Степка. А жаба у вас жила?
Ирина. Какая жаба?
Степка. Та самая. Читай лучше!
Тем временем, прислонив метлу к крыльцу, старуха уходит за дом.
Ирина (слегка дрожащим голосом). «…являются черный кот и жаба…». (Немного воспрянув духом). Ну и где тут у нее жаба? Что – съел?
Степка (срывает зеленое яблоко, прицеливается). Смотри!
Кидает яблоко за забор в траву. Видимо, яблоко попало удачно. Из травы с громким кваканьем выскакивает жаба и в несколько прыжков скрывается из поля зрения.
Ирина (закрыв от ужаса рот руками, приглушенно). Ой, мамочки!
Степка. Ну, что? Убедилась? Там, кстати, дальше написано, что у ведьмы обязательно должна быть метла. А у нее она видела – какая? На такой хоть до Лысой горы лети.
Ирина (совершенно перепуганная). А зачем ты за ней следишь?
Степка. Хочу узнать - куда она мальчишек девает?
Ирина. Каких еще мальчишек?
Степка. Ты что, нездешняя, что ли? Три пацана в городе пропали. Наверняка это ее рук дело.
Ирина (дрожащим голосом). А зачем они ей?
Степка. Совсем не соображаешь? Слопать, и все дела.
Ирина стоит, окаменев от ужаса. Степка тем временем спустился с яблони и собирается перелезть через забор. Ирина хватает его за штанину.
Ирина. Ой! Ты куда?
Степка (шепотом). Погляжу, что у неё в доме творится.
Ирина (почти плачет). Не ходи! Сожрет…
Степка (шепотом). Я быстро. Только в окошко погляжу – и назад.
Степка перемахивает через забор, крадучись подбирается к окошку и, приложив руки к голове, чтоб не мешал свет, пытается разглядеть что-то внутри избы. В это время из-за угла дома неслышно появляется старуха. Ирина в ужасе закрывает глаза руками. А старуха, тихонько подобравшись к незамечающему ее Степке, хватает его за шиворот.
Старуха (торжествующе). Попался!
Степка (пытается вырваться от нее). Пусти! Пусти!
Старуха. Ну уж нет. Хватит, набегался. Пойдем-ка со мной! Уже час, как обедать пора.
Старуха, крепко держа Степку за шиворот, уходит с ним в дом. Дверь закрывается. Ирина, онемев от страха, какое-то время смотрит на дверь, не зная, на что решиться. Наконец, в порыве отчаяния, перемахивает через забор, подбегает к двери и дергает за ручку. Дверь не открывается. Тогда Ирина начинает бешено стучать по двери кулаками и кричать.
Ирина. Отпустите! Отпустите его! Я бабушку позову!
Дверь открывается, в проеме появляется старуха и грозно смотрит на Ирину.
Старуха (сердито). Ты что шумишь, как оглашенная? Чего тебе тут понадобилось?
Ирина (плача). Пожалуйста, не ешьте его… Я вас очень прошу!
Старуха (потрясенная). Кого не есть?
Ирина. Ну, вот этого мальчика, которого вы сейчас поймали.
Старуха (совсем растерявшись). Да ты что, белены объелась? С чего это тебе примерещилось? Зачем мне его есть?
Ирина (совсем разрыдавшись), Потому что вы… ведьма…
Старуха (опешив). Да кто тебе сказал такое?
В это время Ирина углядела прячущегося за спиной старухи Степку.
Ирина (дрожащей рукой указывая на Степку). Он…
Старуха (поворачивается к Степке, хватается за сердце). Ну, спасибо тебе, внучек. Нечего сказать, уважил старуху.
Степка (бросаясь обнимать ее). Баб, прости. Я же пошутил. Я ж не знал, что она поверит.
Старуха (отвешивает Степке звучный подзатыльник). Бесстыдник! Опозорил бабку на всю округу. (Ирине, мягко). Ты, девочка, ему не верь. Он враль каких поискать. Любому голову заморочит.
Ирина с невысохшими еще слезами, поворачивается к Степке, сжимает кулаки.
Ирина (глядя ему в глаза, яростно). Дурак!!!
Поворачивается и опрометью убегает.
Картина шестая
Та же декорация, как и в четвертой картине. Из подъезда, запыхавшись, выходит бабушка Ирины.
Ольга Васильевна. Еле успела! Чуть все щи не выкипели. Ну, что? Пойдем? А то к Федору Федоровичу опоздаем.
Ольга Васильевна берет внучку за руку, чтоб идти. Ирина, слегка помедлив, поворачивает голову в сторону Степки, смотрит на него с непонятным выражением на лице. Потом отворачивается и они с бабушкой уходят. Степка смотрит им в след.
Картина седьмая
Декорация третьей картины. Федор Федорович сидит за стол. Слышится стук в дверь, после чего та приотворяется и в щель заглядывает Ольга Васильевна.
Ольга Васильевна. Федор Федорович, мы пришли. Можно?
Федор Федорович. Нужно!
Ольга Васильевна пропускает вперед Ирину, сама оставаясь в дверях.
Ольга Васильевна. Мне в коридоре подождать?
Федор Федорович. Да, пожалуйста.
Ольга Васильевна скрывается за дверью, оставив Ирину в кабинете.
Федор Федорович. Проходи, устраивайся, где тебе удобнее.
Ирина молча садится на тот же стул, как и в прошлый раз. В руках у нее все та же обезьянка. Федор Федорович садится напротив Ирины за стол. На протяжении всего их разговора он внимательно вглядывается в ее лицо, улавливая малейшие эмоции.
Федор Федорович. Ну, как ты тут? Привыкаешь? (Ирина молчит). Познакомилась с кем-то из здешних ребят? Или, может, прежние знакомцы встретились. (Ирина молчит, но на лице ее промелькнуло малейшее движение, не оставшееся незамеченным психологом). Очень хорошо. Что ж, давай-ка теперь поговорим о домашнем задании. Ты подумала, над тем, о чем я говорил в прошлый раз? (Ирина молчит, но снова в лице ее происходит мгновенное движение). Не согласна? (Ирина молчит). Ладно, пока оставим это. У меня для тебя есть новое задание. Я хочу попросить тебя письмо. Письмо твоей маме. (Ирина молчит, но снова в лице ее проскальзывает что-то, похожее на удивление). Тебе, наверное, кажется это глупостью? Но, видишь ли, с уходом наших близких наши отношения с ними не прерываются. Мы часто обращаемся к ним в своих мыслях, думаем о том, чтобы они сказали или посоветовали в той или иной трудной ситуации. В каком-то смысле они становятся частью нашей реальности. Понимаешь, о чем я говорю? Вот поэтому я и прошу написать тебя это в письмо. Мне бы хотелось, чтобы ты рассказала ей о своих чувствах, о том, что происходит с тобой сейчас, что ты испытываешь внутри. (По лицу Ирины вновь пробегает едва заметная эмоция, которую психолог мгновенно улавливает). Если ты не хочешь, письмо показывать мне необязательно. Но я очень прошу тебя написать его. Договорились? (Снова уловив едва заметное движение ее лица, облегченно).  Ну вот и отлично!  На сегодня я тебя отпускаю. Встретимся через неделю. (Ирина встает и молча идет к двери). Попроси, пожалуйста, бабушку зайти ко мне на минутку.
Ирина выходит. Через какое-то время в кабинет заходит Ольга Васильевна. Психолог делает ей приглашающий присесть жест рукой. Ольга Васильевна садится, с надеждой вглядывается в лицо Федора Федоровича.
Федор Федорович. Ольга Васильевна, теперь давайте побеседуем с вами. Скажите, как продвигаются дела у вас дома? Вы привлекаете внучку к помощи по хозяйству?
Ольга Васильевна. А как же? Раз вы сказали… То картошку прошу помочь почистить, то за молоком на плите последить, или с посудой помочь…
Федор Федорович. И как? Получается?
Ольга Васильевна.  Все делает. Не отказывается. Только все молчком да молчком.
Федор Федорович. А сама она инициативы с помощью по хозяйству не проявляет?
Ольга Васильевна (разведя руками). Чего нет, того нет.
Федор Федорович. Ага. А как ваши беседы? Есть какая-то реакция?
Ольга Васильевна (задумывается).  Да поначалу-то вроде бы и нет. Говоришь и не знаешь –слышит она тебя, или о своем думает? А сейчас иногда кажется, будто бы прислушиваться начала.
Федор Федорович. Скажите, а вы не заметили, к каким именно новостям был проявлен наибольший интерес?
 Ольга Васильевна (поколебавшись).  У нас в подъезде позавчера случай был. Девчоночка, что из квартиры под нами, домой после занятий в кружке пришла, звонит в дверь, а бабка не открывает. Та ей на телефон звонить – не отвечает никто. Она перепугалась, соседям в дверь позвонила. Толпа целая под дверями собралась. Все думали – ломать дверь, или подождать – может бабка в магазин выскочила, и сама скоро вернется. Хорошо, паренек один додумался – договорился с соседом и через его балкон в ту квартиру перелез. У них, слава Богу, балконная дверь открытая была. Зашел он в комнату, а бабка на полу без сознания лежит. Вот он изнутри дверь отпер да скорую вызвал. В общем, обошлось все, к счастью.
Федор Федорович. А что это за паренек был?
Ольга Васильевна.  Да из нашего подъезда, Степка. Хороший парень, только приврать сильно любит.
Федор Федорович. Скажите, а Ирина этого Степку знает?
Ольга Васильевна (задумывается).  Да в детстве, вроде, часто хороводились. Он вечно что-нибудь эдакое придумывал. Ирочка, бывало, и рассорится с ним, а потом скучно становится. Снова на мировую пойдет.
Федор Федорович (удовлетворенно). Понятно.
Ольга Васильевна (искательно).  Федор Федорович, вы, может, еще что посоветуете? Уж больно хочется поскорей ее прежней видеть.
Федор Федорович. Делайте все, как делали. Единственное, что хочу предложить – почаще выходить с ней куда-нибудь на прогулки. В парк, или на набережную, к примеру. Я думаю, ей это будет на пользу.
Ольга Васильевна (вставая).   Ой, спасибо вам. Спасибо большое.
Федор Федорович. Пока не за что. Но будем стараться. Всего доброго. Жду через неделю.
Ольга Васильевна, слегка приободренная, кивнув на прощание психологу, выходит из кабинета.
Федор Федорович (сам себе, с удовлетворением). Значит, Степка… Любопытно. Ну что ж, посмотрим.
Картина восьмая
Та же декорация, что и в четвертой сцене. Степка, сидя на лесенке на детской площадке, делает вид, что углублен в игру на телефоне. Тем не менее, бдительно поглядывает на дверь подъезда, из которой в скором времени выходят бабушка с Ириной, по прежнему прижимающей к груди обезьянку. Едва лишь они отошли от подъезда, вслед за ними выскакивает соседка.
Соседка (кричит им в след). Ольга Васильевна, вы куда?
Ольга Васильевна (оборачиваясь).  Прогуляться с внучкой решили. Хочу ей нашу набережную показать.
Соседка. Так ведь собрание жильцов через пять минут! Вы же обещали, что будете. А то опять кворум не наберется.
Ольга Васильевна (растерянно смотрит на Ирину). Совсем из головы вон. Придется идти. Мы, Ирочка, тогда завтра на набережную сходим. Хорошо?
Степка (кричит с лесенки). Теть Оль! А давайте я ей набережную покажу?
Ольга Васильевна (отмахнувшись рукой). Да ну тебя!
Степка (спрыгивая с лесенки на землю). А чего? Я могу! Да вы не волнуйтесь. Все нормально будет.
Ольга Васильевна (растерянно переводит взгляд с Ирины на Степку). Ирочка, ты как? Не хочешь со Степой прогуляться?
Ирина молчит, глядя в землю. Но Степка, ничуть этим не смущаясь, хватает ее за руку и тянет за собой.
Степка. Да пойдем, посмотришь. Там такой парапет в прошлом году отгрохали – закачаешься.
Ирина послушно идет за ним. Ольга Васильевна тревожно смотрим им в след. Наконец, не выдерживает.
Ольга Васильевна (кричит). Степа! Гляди у меня! Чтоб не позже, чем через час были!
Степа (обернувшись). Ладно, тетя Оль! Получите свою Ирку в лучшем виде!
Степка и Ирина уходят. Бабушка, постояв немного, глядя им в след, возвращается в подъезд.
Картина девятая
Городская набережная. Степка с Ириной медленно бредут вдоль парапета. Степка что-то увлеченно рассказывает, активно жестикулируя руками. Заметив ларек с воздушными шариками, быстро подбегает к нему, покупает три разноцветных шарика и вручает Ирине. Она невольно поднимает голову вверх, глядя как танцуют на ниточке стремящиеся к небу шары.
Степка. Нравятся? Держи крепче, а то улетят. (Внезапно, осененный новой идеей, останавливается).  А давай их в небо запустим? Надо только сперва желание загадать. (Берет у Ирины один шарик, на мгновение задумывается, потом, бросив на нее взгляд, решительно). Есть! Пошёл! 
Он отпускает нитку и шарик стремительно взмывает в небо. Степка и Ирина смотрят, как он поднимается все выше и выше, пока не исчезает из глаз.
Степка. Твоя очередь. Давай! Придумала желание?
Ирина опускает голову, некоторое время стоит так, потом медленно поднимает ее к шарику.
Степка. Отпускай!
Второй шарик взмывает вверх, Степка и Ирина глядят на него не отрываясь. Наконец и он исчезает из виду.
Степка. Еще один остался. (Секунду подумав). Ну и ладно, пусть остае…
Степка не успевает договорить, как шарик с громким хлопком лопается от налетевшего порыва ветра. Ирина зажимает уши руками, закрывает глаза, садится на карточки и, не помня себя, кричит: «Аааааааааааа!»
Картина десятая
Приусадебный участок дома Ирины в Донецке. Она сама с книжкой лежит в гамаке. Ее мама развешивает на просушку белье на натянутых между столбов веревками на дворе. Рядом с ней стоит детская колясочка. Отчим Ирины вскапывает грядку. Совершенно мирная, уютная сцена.  Вдруг рядом раздается громкий взрыв. Затем снова, громче и ближе.
Игорь (отбросив лопату и схватив на руки коляску). В погреб, живо!
Светлана, кинув белье, бежит к Ирине, хватает ее за руку и тянет за собой к дому.
Светлана. Скорее! Скорее! Бежим!
Добежав до дома, Ирина, поколебавшись мгновение, бросается назад поднять книжку. В этот момент слышится вой снаряда и сразу за ним оглушающий взрыв. Ирина падает на землю, все заволакивает черный дым.
Картина одиннадцатая
Декорации девятой картины. Ирина на корточках продолжает истошно кричать, закрыв глаза и зажав руками уши. Степка, после секундной растерянности, бросается рядом с ней на колени, обхватывает ее руками. Ирина пробует вырываться, но Степка держит крепко.
Степка (пытаясь перекричать ее, громко). Ирка, перестань! Это просто шарик. Шарик, понимаешь? Ну, тихо! Тихо! Все хорошо! Теперь с тобой все будет хорошо, обещаю.
Степка беспрестанно повторяет ей эти слова. Попытки Ирины вырваться из его рук становятся все слабее и слабее. Наконец, она замирает, открывает глаза. Прямо перед ее лицом лицо Степки. Степка очень внимательно вглядывается в ее лицо.
Степка (удовлетворенно кивнув). Все на месте. (Тихонько касается пальцем ее лица). И на носу, и на щеках… (Лукаво усмехнувшись). А помнишь, как мы их с тобой сводили тогда?
Картина двенадцатая
Та же декорация, что и в четвертой картине. Ирина разговаривает по телефону с матерью. В левой руке держит перед собой зеркальце. Степка, прячась за забором, внимательно прислушивается к разговору.
Ирина (плачущим голосом). …вообще не помогает! Только еще хуже стало! Все лицо обсыпало. …И совсем не красиво! Как кукушкино яйцо. …А мне не нравится! Мам, ты мне купи крем, про который тебе тетя Лиза говорила. …Правда купишь? Ой, мамочка, спасибо тебе большое! …Да ничего. А ты когда к нам приедешь? …А пораньше? …Ну, ладно. Только ты про крем не забудь, ладно? …И я тебя! Пока!
Ирина убирает телефон в карман и с расстроенным видом продолжает рассматривать себя в зеркало. В этот момент Степка перепрыгивает через забор и с шумом приземляется рядом с ней. Ирина поспешно прячет зеркало за спину.
Степка (невозмутимо). Привет!
Ирина (возмущенно). Ты зачем опять к нам залез? Я сейчас бабушке скажу…
Степка. Ну и скажи. А я тогда тебе секрет не скажу.
Ирина (с любопытством). Какой?
Степка. Теперь не скажу. (Делает вид, что хочет перелезть обратно к себе). Иди, жалуйся бабке. Ябеда!
Ирина (заинтригованная в высшей степени). Ну скажи! Я бабушке не буду жаловаться. Честное слово!
Степка, для вида поломавшись, слезает обратно с забора, подходит вплотную к Ирине.
Степка. Поклянись.
Ирина. А как?
Степка (на секунду задумавшись). Ну, например: «Пусть мне ни в чем удачи не будет, если совру».
Ирина (послушно повторяет). Пусть мне ни в чем удачи не будет, если совру. (Дергает его в нетерпении за рубашку). Ну, рассказывай!
Степка (оглянувшись по сторонам). Только никому! Поняла?
Ирина (энергично кивает). Никому! Ну, говори!
Степка (таинственным шепотом). Я знаю, как свести веснушки насовсем.
Ирина в досаде отходит от него.
Ирина. Врешь опять!
Степка. А вот и не вру!
Ирина. Врешь! Ты наш с мамой разговор подслушал…
Степка (сделав безразличное лицо, лениво). Да пожалуйста, мне – что…
Он снова делает вид, что сейчас перелезет к себе. Ирина, разрываясь между недоверием к его словам и желанием избавиться от веснушек, бросается к нему.
Ирина. Ну и как?
Степка (оценивающе взглянув на нее). Тебе все равно слабо.
Ирина. А вот и нет!
Степка. А вот и да!
Ирина. А вот и нет!
Степка. Скажи еще, что щекотки не боишься.
Ирина (опешив). А это – зачем?
Степка. Чтоб веснушки вывести.
Ирина. А при чем тут щекотка?
Степка. А при том! Надо встать, зажмуриться, поднять лицо к солнцу и сказать заговор. А как ты его скажешь, кто-то сразу должен тебя начать щекотать и считать. Сколько счетов выдержишь и не засмеёшься, столько веснушек и уйдет.
Ирина. А ты откуда знаешь?
Степка (показывает на свое лицо). Видала? Ни одной не осталось!
Ирина. А у тебя что, тоже веснушки были?
Степка (снисходительно).  Да побольше, чем у тебя. Ладно, я пошел. Мне еще огород поливать.
Ирина (вцепившись ему в руку). Стой! А что говорить надо?
Степка. Да ты все равно не выдержишь. Сразу рассмеешься.
Ирина (со слезами на глазах). А вот и нет! Я терпеть буду. (Умоляюще). Ну, скажи… Пожалуйста….
Степка (смилостившись). Ладно, не реви. Запоминай давай. Готова?
Ирина. Готова!
Степка. А слова такие: «С каждым счетом с щек девчушки, убирайтесь конопушки!»
Ирина (разочарованно). Так и знала, что врешь. Это только для девочек заговор. Ты что – девчонка?
Степка. Сама ты – девчонка. Для мальчишек другие слова.
Ирина. Какие?
Степка. Так я тебе и сказал! Держи карман шире! Все, пока. У меня без тебя дел по горло. А ты сиди и жди своего крема. (Снова собирается уходить).
Ирина (снова вцепившись в его руку). Степка, миленький! Ну, прости! Я верю, верю! Только ты мне поможешь, ладно?
Степка. Это как?
Ирина. Ну сам же говорил, нужно, чтоб кто-то тебя щекотал и считал.
Степка. А… Ну, ладно. Только смотри – заговор один раз работает. Так что если хочешь от веснушек избавиться – держись, не смейся.
Ирина. Я постараюсь. Ну, начали?
Степка. Слова помнишь?
Ирина. Помню.
Степка. Ладно, давай тогда.
Ирина встает лицом к солнцу, крепко зажмуривается и произносит заветные слова.
Степка (начинает ее щекотать). Раз, два…
Ирина, не выдержав, начинает смеяться.
Степка (разочарованно). Ну, что я говорил? Всего до двух досчитать успел.
Ирина (смотрясь в зеркальце, угрюмо). Так и знала, что врешь! Все веснушки на месте!
Степка (тыкнув пальцем ей в нос и в щеку). Да? А эта и эта куда делись?
Ирина (снова внимательно вглядевшись в отражение, с сомнением). Кажется, правда – нет. (Радостно). Ой, Степка! Вот здорово! (Снова помрачнев). Жаль, что заклинание только один раз работает…
Степка. Да и наплевать! Тебе с веснушками лучше.
Ирина (смутившись). Правда?
Степка (небрежно). А когда я врал? Ну, ладно! Пока! Пойду огород поливать.
Степка перемахивает к себе за забор, а Ирина остается рассматривать себя в зеркало, видимо обдумывая, идут ей веснушки или нет.
Картина двенадцатая
Декорации как в девятой картине. Видя, что Ирина успокоилась, Степка встает сам и помогает подняться Ирине.
Степка (взглянув на часы). Ладно, домой пора. А то сейчас твоя бабушка всю милицию в городе на ноги поднимет.
Степка и Ирина уходят.
Картина тринадцатая
Декорация второй картины. Ночь. Ирина лежит в постели. Она не спит, ворочается с боку на бок. Наконец, она встает, тихонько, чтобы не разбудить бабушку, подходит к столу, включает настольную лампу, садится и начинает писать.
Голос Ирины. «Дорогая мама! Федор Федорович сказал, чтобы я написала тебе письмо. Наверное, это глупо, но он очень меня просил. А мне не хочется его расстраивать, потому что он хороший и добрый, и так старается мне помочь. Федор Федорович сказал, чтобы я написала тебе, что я сейчас думаю и чувствую. А я чувствую, как мне не хватает всех вас – тебя, Славика и дяди Игоря. Я думаю, что лучше бы тогда мы погибли все вместе. Если бы я не побежала за этой дурацкой книжкой, то мы сейчас были бы Там вместе. Навсегда. А теперь я тут совсем одна… Нет, конечно, у меня есть бабушка. Я знаю, что она меня любит и сильно переживает. Носится со мной, как с хрустальным яйцом. И мне ее тоже жалко, потому что я ведь тоже ее люблю, и мне не хочется ее огорчать. Но все-таки это не то, что с вами, понимаешь? Они все хотят, чтобы я снова заговорила. И бабушка, и Федор Федорович. А я просто не могу. Зачем? Какой в словах смысл? Разве они могут хоть что-то изменить? Разве они могут выразить то, что я чувствую? Федор Фёдорович еще просил написать тебе, как я сейчас живу. Я уже сказала тебе, что живу с бабушкой. С тех пор, как я в последний раз была у нее летом, город здорово изменился. Ты бы теперь тоже, наверное, не узнала его. Старые деревянные дома на нашей улице снесли и теперь на их месте стоят кирпичные в четыре-пять этажей. А еще в городе теперь есть красивый парк, с фонтанами и клумбами. Бабушка несколько раз ходила со мной туда. А еще она хотела показать мне новую набережную. И мы уже почти пошли, но ей пришлось идти на собрание жильцов, а Степка сказал ей, чтоб она шла и не волновалась, а набережную он мне сам покажет. Ты помнишь Степку? Они с бабушкой раньше жили в соседнем доме. А теперь он живет с нами в одном подъезде. Только мы на четвертом, а он на третьем этаже. Он так вымахал, что я его даже не узнала. А он меня узнал сразу. Он сказал, что по веснушкам. Помнишь, как я в детстве из-за них плакала и просила тебя купить крем? А когда ты мне этот крем привезла, я его потихоньку выкинула. Потому что Степка сказал, что с веснушками я ему нравлюсь гораздо больше. Ну вот, наверное, это пока все. А знаешь, может быть Федор Федорович все-таки был прав. Мне кажется стало немножко легче. Но все равно мне очень, очень, очень вас не хватает. Пока. Твоя Ира».
Ирина бережно складывает письмо, прячет его в ящик стола и, выключив лампу, тихонько ложится обратно. Через мгновение она засыпает.
Картина четырнадцатая
Декорация третьей картины. Ирина сидит на стуле с обезьянкой в руках. Но в ее позе сейчас меньше той прежней напряженности и выражение лица немного мягче. Психолог сидит напротив нее. Чувствуется, что он заметил произошедшие с Ириной перемены и радуется этому.
Федор Федорович. …Значит, набережную нашу ты уже тоже видела? (Заинтересовано). Да? Ну и как? (Считав выражение ее лица, довольно). Мне она тоже очень нравится. (Помолчав и внутренне подобравшись). Послушай, Ирина, в прошлый раз я просил тебя написать маме письмо. Ты… написала его? (Снова считав с ее лица подтверждение, осторожно). А мне можно узнать, что в нем?
Ирина какое-то время колеблется, но затем медленно достает из кармана письмо и протягивает его психологу.
Федор Федорович (с признательностью). Спасибо. (Открывает письмо, читает. Трет переносицу, раздумывая над прочитанным. Потом мягко). Можно я задам тебе вопрос? (Взглянув на Ирину, продолжает так же мягко). Ты написала, что хотела бы погибнуть вместе со своей семьей. Но, послушай, ведь тогда получилось бы, что все, что твоя мама сделала для тебя, вся ее жизнь – все это зря. Потому что самое большое счастье для родителей – видеть, как растут их дети. Как они становятся взрослыми, хорошими людьми. Дети – это продолжение нас самих. И пока они живы, пока думают о нас, с ними вместе продолжаем жить и мы. И если тебе кажется, что любые твои положительные эмоции – это предательство по отношению к твоей семье, то, поверь мне, это не так. Я уверен, что больше всего на свете твоя мама хотела бы, чтоб ты была здорова и счастлива, чтобы жила полной жизнью. За себя и за всех них. (Подходит к Ирине, кладет руку ей на плечо и смотрит в глаза). Ты мне веришь? (Ирина тоже пристально смотрит в его глаза. Чувствуется, что ей очень хочется поверить ему). Ну, вот. Это все, что я хотел сказать тебе сегодня. Увидимся на следующей неделе.
Ирина встает и идет к двери, но психолог окликает ее.
Федор Федорович. Да! Между прочим, Степка совершенно прав – тебе действительно очень идут веснушки.
Ирина, вдруг оборачивается, сначала пристально смотрит психологу в глаза, потом, чуть покраснев, снова идет к двери. На ее губах еле заметная улыбка.
Картина пятнадцатая
Декорация второй картины. Ирина в комнате стоит напротив книжного шкафа, проводит пальцем по корешкам книг, читая про себя их названия. Раздаётся звонок в дверь.  Слышно, как бабушка идет открывать, и дальше мы слышим доносящиеся из коридора голоса бабушки и Степки.
Степка. Тетя Оль! Ирка дома?
Ольга Васильевна. У себя. В комнате. А ты чего это с вещами? Уезжаешь куда?
Степка (не слушая ее, протискивается в комнату Ирины, бросив бабушке в дверь). Я на минутку!
Ирина с удивлением смотрит на Степку. За спиной у него огромный рюкзак. В руках – объемная сумка, которую он, войдя, ставит на пол. Некоторое время Степка неловко мнется. Потом решается.
Степка. Я попрощаться зашел… Уезжаю.
Ирина непроизвольно делает шаг к нему, впиваясь взглядом в его лицо.
Степка. Записался добровольцем. (Махнув рукой в сторону). Туда.  (Помявшись, лезет в карман). Вот, я тебе адрес написал. Может, напишешь когда…
Ирина медленно берет протянутую бумажку. Она ничего не говорит, но на лице у нее отражается сильное волнение.
В дверях появляется бабушка. Услышав Степкины слова, она не выдерживает.
Ольга Васильевна. Степушка, а родители? Они знают?
Степка. Знают, конечно. (Помявшись). Я им сказал, чтоб не провожали. Неудобно (Помедлив еще мгновение, подхватывает с пола сумку). Ну, я пошел…
Бросив на Ирину последний взгляд, Степка скрывается за дверью. Бабушка и Ирина стоя смотрит ему в след. Издалека слышатся Степкины шаги вниз по лестнице. Когда они затихают, Ирина вдруг резко оборачивается, подбегает к окну, распахивает его и, высунувшись наружу, громко кричит.
Ирина. Степка! Я напишу! Я обязательно напишу! Слышишь. Степка?!
Бабушка в изумлении застыв на месте, смотрит на Ирину, которая, перегнувшись через подоконник, машет из окна Степке вслед.
Конец