2. Марья. Письмо подруге. Редактура

Мария Шпинель

Автор:     Марья



     Здравствуй, Наташа!
     Сколько же лет и зим мы с тобой не виделись? Однако, больше десяти.
Мне Лена дала твой адрес. Как ты живёшь? Не приедешь ли на встречу
одноклассников? Наши собираются, и здешние, и дальние. Приезжай, так
хочется тебя увидеть. А пока хоть в письмах поговорим.

     Ты, наверно, удивилась, что за фамилия на конверте. Это я, Машка-
Чебурашка, теперь зовусь М.П. Энгельгарт. Побывала замужем и фамилию
оставила после развода из-за дочери. Чтобы не доказывать всем, что мы с ней
родня.

     Да, Натка, такой зигзаг судьбы. Бывает – и найдёшь, и потеряешь. Сама
не поняла, как всё получилось.

     Однажды, давным-давно, перед очередным днём рождения, сидела на
работе, и высказала вслух, что мне уже почти двадцать восемь лет, а ничего
не меняется. «Хоть бы кто-нибудь замуж взял.»

     И тут же открывается дверь, заходит мой начальник в сопровождении
представительного незнакомца-командировочного. Между делом познакомил
нас, похвалил меня. Гость с интересом присмотрелся, разговорились, и он
пригласил на вечер в ресторан. Мне он понравился, не отказалась. Заодно и
день рождения отметили.

     Павел Федорович произвёл на меня сильное впечатление. На него
посмотришь – положительный человек, серьёзный. Не то, чтобы безумно
влюбилась, но зауважала и поверила. Ведь он на двенадцать лет старше,
руководитель предприятия на Крайнем Севере.

     Рассказал о себе, что разведён и одинок. У него была жена. Он о ней
очень хорошо отзывался. Но она встретила свою старую любовь и ушла к
тому возлюбленному. Он говорил, а я представляла себе полярную ночь,
тундру. И как Павел идёт сквозь пургу к заснеженной колонне механизмов.
Ему надо эту колонну заставить работать. А вокруг ни души.

     Наверно, он увидел в моих глазах сочувствие. Мне захотелось его
приласкать, успокоить. И в то же время не уронить свою гордость.

     Результатом наших разговоров стала скромная свадьба, и я отправилась
за ним в Якутию. Декабристка, прошу любить и жаловать.

     На самом деле там оказался поселок городского типа на берегу Лены.
Места красивые, было ещё лето, просторы манили на природу, поначалу мне
там понравилось. Снабжение хорошее. И продукты, и товары – всё завозили.
Я там приоделась. Павел не жадный, могла покупать что хотела.

     К нам приезжала моя мама, они с Павлом нашли общий язык, и она
помогала мне по хозяйству. Но вот она уехала, и я затосковала. Фактически я
осталась одна. Он чуть ли не сутками на работе, а то в командировках. А
куда мне податься?

     С его работы бабы меня невзлюбили. Я же перешла им дорожку, увела
жениха. Подруг не нашлось.

     Плюс ко всему началась тошнота – токсикоз из-за беременности.
Просто караул. Уже ничего мне было не нужно. А муж переменился. Совсем
не тот, что раньше. Не жалел меня, не баловал больше. Сухарём стал.

     Появились новые соседи – из Москвы приехала семья, муж с женой и
двумя дочками. Женщина эта, Римма, стала мне помогать. Она двоих родила,
опытная. Часто забегала просто так. А то и ужин приносила, когда я совсем
лежала без сил. Сочувствие проявляла, расспрашивала о наших отношениях с
Павлом. Я и рада, что меня слушают, всё ей рассказывала, плакалась в
жилетку.

     Потом я попала в больницу, и мне не очень-то помогли. Я уехала к
маме перед декретом. Ты же знаешь, что у меня мама фельдшер-акушер с
огромным стажем. Но рожать я вернулась к мужу.

     Рожала в районном центре, очень тяжко. Кесарить не стали, вся
разорвалась. Трудно досталась мне дочка. Она была неспокойная, моё
состояние во время беременности отразилось на ней. И до сих пор аукается.

     В общем, Павел был рад нашей Женечке, но не моим проблемам.
Начались скандалы. Я возмущалась его равнодушием. Он замкнулся в себе.

     Я опять уезжала к маме, однако, он приехал и забрал нас. Получил на
работе новую квартиру, очень хорошую. Думали, что-то сладится. Заживём
дружно втроём с ребенком. Ей тогда исполнилось два года. Она умница в
папу, но упрямая в меня. И не слушалась меня, доводила до крика. У меня
было ощущение, что я сама по себе, а они – отец и дочь - душа в душу,
отдельно от меня.

     А однажды случилось вот что.
В выходной день, Павел был дома, пришла соседка, Римма. Вся из себя
– нарядилась, причёску уложила. Грудь вперёд, нос кверху, и сказанула:

     «Маша, я и Павел, мы решили пожениться. Подаём оба на развод. Я
уже Косте сказала, он уезжает в Москву. А ты, конечно, поедешь к маме?»

     Я обомлела. Обычно за словом в карман не лезу, а тут словно язык
отнялся. Кое-как выдохнула вопрос: «Павел, это правда?»

     Он, не глядя на меня, ответил: «Да. Извини, ничего уже изменить
нельзя. Слишком далеко всё зашло».

     Риммушка-кума влезла: «Мы поможем тебе собраться и проводим».
Он добавил: «Я не отказываюсь помогать деньгами, не обижу».
Что он говорил, до меня почти не доходило, так стиснуло голову и
сердце, если бы стояла, то упала бы.

     Опять её голос встрял: «Ты сама во всём виновата».

     Они меня предали, и я же виновата. Была хорошая, теперь плохая. Я им
не нужна, мешаю, гонят. Мысли бились в голове однообразные, и как
припев: «Сама виновата, сама виновата, сама…»

     Это был удар, который меня чуть не убил.
     Но я выжила после полного краха. Как же я спаслась? Как утопающий,
который не умел плавать, но не захотел тонуть и, хаотически двигаясь,
хватаясь даже за соломинку, выплыл.

     Во-первых, мне помогла мама. Ребёнка она взяла на себя. И со мной ей
пришлось повозиться.

     Во-вторых, я пошла на работу. Хотелось быть нужной, и всегда на
людях. Одна женщина с работы позвала меня с собой в церковь. Некоторые
знакомые думали, что я «в религию ударилась». Это не так. Не очень-то я
разбираюсь в теории, но простые идеи дошли до меня. Осознала, что грешу
гордыней и унынием. И поняла, в чём была виновата. Батюшка в церкви
призывает к любви и прощению. Я же не любила и не прощала, но требовала,
чтобы меня любили и прощали. И в конце концов моя грубость обернулась
против меня. Теперь замаливаю грехи и благодарю Бога за всё.

     Душа моя болела так, что пришлось лечиться у психотерапевта.
Освоила аутотренинг. Научилась следить за словами, чтобы не
программировать неприятности.

     Попробовала и восточные практики. Ходила на цигун и в группу
Сахаджа-йоги. Да много еще чего пробовала. И всё время у меня появляются
новые друзья. И старые восстанавливаются.

     Сейчас я наладила общение с друзьями брата, многих знаю с детства.
Это туристы, даже ходила с ними в несложные походы – лес, горы. Эх,
хорошо!

     Приезжай, примем тебя в свою компанию.
     А недавно позвонил Павел. Первый раз за столько лет. Попросил
забрать исполнительный лист. Остающиеся до восемнадцати лет дочери
алименты взялся выплатить единовременно.

     Ему надо ехать в Германию на ПМЖ, да так, чтобы не быть
должником. И ты знаешь, у меня ничего не шелохнулось в душе. Ни обиды,
ни ревности, ни остатков надежды. Поговорила спокойно, только по делу.
Даже не стала спрашивать о Римме, живёт ли с ней, едет ли она с ним. Мне
это неинтересно.

     Переболела тогда, и живу дальше своей жизнью.

     Скажу по секрету: возможно, скоро изменится семейное положение.
Есть человек, причём не заезжий молодец, а свой, испытанный временем
друг.

     Ты пока никому не говори.

     А расскажи, подруга, о себе. Где тебя носило столько лет. Наверно,
есть что вспомнить и чем поделиться.

     А лучше приезжай. Знай, что здесь тебя помнят и ждут.

     Надеюсь, мы с тобой больше не потеряемся.

     А пока закругляюсь, отправляю своё толстое письмо и жду ответа.
Будь благословенна, моя дорогая Наташенька!

     Целую, Марья.


© Copyright: Мария Шпинель, 2022
Свидетельство о публикации №222061700941

http://proza.ru/comments.html?2022/06/17/941