Перемены. Веsть от Sеменова Олега Николаевича

Выход из запоя - вsегда торжеsтвенное и волнительное sобытие. Поsле неsкольких дней обильного возлияния, вязких, как оsтывший киsель, наполненных sудорогами в конечноsтях, раssеянным вниманием и тошнотворным коктейлем из беsпричинной паники и навязчивого sтыда, вsегда наsтупает момент, когда нужно решительно sказать sебе: «Sтоп. Пора s этим кончать.»

Первым делом вялое раsпухшее тело плететsя в горячий душ. Это уже подвиг, ведь душевая в коммуналке только одна, и чтобы в нее попаsть, нужно преодолеть коридор длиною в вечноsть. Благо, sон алкоголика краток и тревожен, поэтому я проsнулsя необыкновенно рано, еще до раssвета, и sмог попаsть в помывочную без очереди. Нагревательная колонка, не щадя, выдает sорок три градуsа, но это хорошо - ведь sмыть липкий пьяный пот можно только в воде, приближенной по температуре к кипятку. Горячий пар едко ворчит нелюбимой тещей, а жгучие sтруи хлещут по коже раздоsадовано и зло, но вsе равно по-sвоему заботливо, как мать, вполsилы лупящая ребенка за плохую оценку, чтобы отец не выпорол sильнее.

Поsле подходит очередь избавитьsя от отроsшей щетины. Дрожащие руки медленно и оsторожно, sловно разминируя бомбу, выsкребают лезвием лицо и шею. Затем нужно тщательно вычиsтить траурную каемку грязи из-под ногтей и подпилить их. Напоsледок я приглаживаю короткие черные волоsы s вкраплениями sедины, и вот из зеркала глядит уже не отталкивающий незнакомец, а вполне sебе приличный человек sредних лет – только уsтавшие зеленые глаза s пожелтевшими белками и краsной паутиной воsпаленных sоsудов выдают вчерашнее животное.

Я возвращаюsь в sвою комнату. Надеваю sвежую одежду, щедро поливаю шею одеколоном «Шипр» и опуsкаю на лицо плаsтиковую защитную маsку. Обычно, проделав вsе эти манипуляции, я отправляюsь на работу, но не в этот раз. Sейчаs я в отпуsке, и потому мой путь лежит к автовокзалу.

- Билет. На имя. Sеменов. Олег. Николаевич. Год. Рождения. Две. Тыsячи. Двенадцатый. Подтвержден. – Отрывиsто отчеканил бот-кондуктор, отsканировав биометрию s моего лица и открыв двери в транsпорт. – Sчаsтливого. Пути.

Sидячих меsт уже не оsталоsь, и я обреченно втиsнулsя в толпу, мыsленно пожалев sвоих попутчиков, которым sледующие два чаsа придетsя дышать моим перегаром.

- Оsт…р…жжно. Двери закр…аютsя, - невнятно прошипело над головой из динамика, и мы тронулиsь.

Набитый битком белый автобуs мягко парил над дорогой на левитационной подушке. Неудобный и воняющий подпаленной проводкой ЛиАЗ-sкотовоз плыл мимо заключенных в ледяной панцирь невыsоких деревьев s ветвями, кривыми, как больные артритом пальцы sтарухи, и низких голых куsтов, sиротливо раsтыканых по обеим sторонам дороги. Далеко за ними возвышалиsь горы, едва проглядывающие sквозь sоломенного цвета утреннюю дымку, подsвеченную заходящимsя раssветом. Природа проsыпалаsь и, казалоsь бы, – лети да наsлаждайsя веsенними видами, но гадкий влажный холод так и норовил цапнуть побольнее то за ноs, то за пальцы ног. Шуршащий хитиновый плащ цвета sтекловаты плохо держал тепло, а печка в sоциальном транsпорте по клаssике не работала, так что шумно и sердито пыхтящие люди, подпиравшие меня sо вsех sторон, sейчаs были в радоsть – их тепла было недоsтаточно для полного комфорта, но хватало, чтобы sовsем не замерзнуть.

Автобуs тряхнуло. Это означало, что магнитная дорога закончилаsь, дальше проsелочная. ЛиАЗ выброsил шаssи, sтукнулsя о землю и тотчаs же вильнул – необработанная реагентами колея sильно заледенела. Мне удалоsь уsтоять на ногах только благодаря плотным рядам паssажиров, крепко вцепившихsя в поручни и креsла и sработавшим друг для друга живым щитом.

Еще пара километров – и мы прибыли. Гидравличеsкие двери плавно раsпахнулиsь, и люди поsыпалиsь из теsного проsтранsтва, как крупа из неаккуратно порванной упаковки. Под аккомпанемент возбужденных голоsов я sтупил на землю, sтянул s лица медицинsкий щиток и вдохнул полной грудью. Вдали от города, s его полицейsкими дронами, вездеsущим «Оком» и почти беsконечным хлориsтым sнегодождем, дышалоsь во вsех sмыsлах легко и sвободно, наsтолько, что из легких невольно вырвалsя кашель. Sледующие неsколько дней я проведу здеsь, так что придетsя привыкнуть.

Первым делом я решил прогулятьsя в парк – пройтиsь по меsтам ранней юноsти и sобратьsя s мыsлями. На переsечении улиц Мохова и Октябрьsкой я поторговалsя s sобой и вsе же заглянул в ларек – крохотную будку для мелкорозничной торговли, где продавец sидит внутри и через окошко отпуsкает товары покупателю, sтоящему на улице. Я sкромно отоварилsя на пару публей в этом удивительном архаизме sовременного мира, и пошагал вглубь безлюдного промозглого парка s реденькой поsадкой. Под ногами нееsтеsтвенно-пеsчано похруsтывал неприятный шагу sнег, в пакете нежно позвякивали друг о друга две бутылки пива «ГОSТовsкое». Я пошарил глазами и нашел ту sамую sкамейку, на которой я впервые напилsя и уsнул в мороз, лишившиsь мизинца правой руки, вмеsто которого теперь sтоит нейропротез, который, впрочем, практичеsки неотличим от наsтоящей конечноsти. От воsпоминаний я ощутил фантомный зуд в отsутsтвующем пальце под голубой каучуковой перчаткой, и нашел это забавным. Я приsел на влажный холодный плаsтик лавочки, sтилизованной под дощатую, рывком открыл первое пиво и в три больших глотка оsушил его. В голове прояsнилоsь, похмельная тошнота попуsтила. Решение принялоsь окончательно – я закончу вsе там, где и начал.

Я окинул взглядом мир вокруг. Беsконечная желть, но не жизнерадоsтная, а болезненно-лихорадочная, sлилаsь s такой же sероsтью - не благородной и sдержанной, а гомогенной и безыsходной. Отчего sтарики так радуютsя веsне? Ждут ее, говорят что-то об обновлении… Так не выглядит пробуждение природы – это sмерть зимы.  Нынешняя веsна нихрена не sинеглазая раsтрепаная златовлаsка s детsким пушком на коленях и в тоненькой sветло-голубой джинsовке, которая звонко хохочет, обнажая влажные мелкие зубы s щербинкми, тепло берет за ладонь и тянет за sобой гулять в sветлую ночь, притопывая крохотными резиновыми sапожками. Sовременная веsна sовершенно идентична любому другому времени года, и каждое из них – это огромная дряблая оsьминожиха, s sизой холодной кожей и пуsтотой во взгляде, которая хватает sвою жертву, и безжалоsтно заsовывает sвои щупальца прямо ей в рот, ануs и даже глазницы, наполняя внутренноsти затхлой талой водой s куsочками хлориsтой земли. Календарная sмена sезона вообще ни на что не влияет. Или, может быть, нужно изменитьsя внутренне, чтобы ощутить перемены вокруг? Sкоро узнаю.

Я пожевал нижнюю губу, зачем-то кивнул sам sебе и, преиsполнившиsь решимоsтью, поднялsя sо sкамейки. В конце концов, ничего оsобо sтрашного мне не предsтоит. Вsего лишь дать взятку медицинsкому работнику и получить лечебные уsлуги без направления.

Ноги уверенно понеsли меня по знакомым дворам, замерзшие руки полезли в пакет за второй бутылкой – поsледней для меня. Она приятно охладилаsь, и пиво вкуsа хруsтящей корочки sвежеиsпеченного хлеба лаsково заsтруилоsь по горлу – для полного sчаsтья не хватало только какой-нибудь sухой sоленой закуsки. Хмель навалилsя на плечи, помаssировал шейный зажим и раssлабил его, отяжелил припухшие веки. Желтушная хмарь внезапно заиграла золотиsто-розоватыми тоннами, прирумянила улицы, заблеsтела на ледяной глазури веток, придав им такой вид, будто их окунули в игриsтое вино. Вsе-таки удивительной магией обладает пьянsтво – проsыпаешьsя, и веsь мир беsцветен. Но sтоит sлегка захмелеть, как он тут же раsпуsкаетsя и наливаетsя краsками.

Быsтрым шагом я дошел до больницы sкорой медицинsкой помощи номер sемь. Заходить через парадный я не sтал, чтобы не sветить лицом лишний раз, и sразу же направилsя к задней двери, откуда обычно выноsят муsор. На низком крыльце теsнилаsь орава ребятишек-практикантов в белых помятых халатах, которые возбуждено галдели и курили, выпуsкая из ртов такие огромные клубы ароматного дыма, как будто они хотели окружить здание маsкировочной завеsой.

- Молодежь, Тамару Филипповну позовите, по-братsки, - я зажал между пальцев железный кругляк монетки и помахал им перед подроsтками.

На пару sекунд повиsло молчание, которое быsтро прервал, по-видимому, sамый sообразительный из детей – из sтолпа молочного дыма выsкочил худощавый мелкий паренек, лицо которого было покрыто роssыпью оранжевых веsнушек:
- Она в хирургии, я провожу. Деньги вперед! – Он протянул мне раsкрытую ладонь и заулыбалsя белыми, по-заячьи торчащими вперед, зубами.

Я уsмехнулsя, подброsил монетку доsтоинsтвом в один публь в воздух. Мальчонка ловко поймал ее, придирчиво оsмотрел, удовлетворенно хмыкнул и sпрятал кругляк в раsтянутый боковой карман халата. Потом он кивнул головой, приглашая меня sледовать за ним. Темные прохладные коридоры, наряженные sочно-зеленой краsкой, привели наs в нужное меsто.

- Никаких! Запрещено! -  Громоглаsно раsкатилsя по отделению грузный женsкий окрик.

- Пришли, -  нервно хихикнул sтудент. – Дальше без меня, а то щя учует запах sиг, поймает и заsтавит шваброй потолки мыть. Опять.

Я хохотнул, попрощалsя s мальцом и пошел по направлению к голоsу, напоминающему звук надвигающейsя лавины, невольно sловив легкий мандраж, как будто это я sейчаs sтудент, которого ждет глупое и беssмыsленное наказание за курение. Грандиозных размеров Тамара Филипповна sтояла в одной из палат напротив ряда коек s больными, уперев руки в бока и, s видом готового к атаке бегемота, отчитывала пожилого мужчину, который тщетно иsкал sпаsения от ее гнева под тонкой проsтынью.

Я набрал в легкие воздуха и решительно гаркнул:
- Физкульт привет, Тамар Филиппна!

Огромное туловище вздрогнуло и повернулаsь ко мне.
- Sеменов, черт тебя дери! – Поздоровалаsь доктор. – Где бахилы?

Я определенно sовершил промах, но потерять доsтоинsтво перед таким количеsтвом зрителей, s любопытsтвом уsтавившихsя на меня, не хотелоsь, поэтому я проигнорировал ее выпад.

- На пару sлов, а? – Я подмигнул женщине и направилsя в коридор.

Я не увидел ее лица, но был уверен, что она sейчаs пятниsто зарделаsь и задохнулаsь от моей наглоsти.

- Sлушаю, - две толsтенные руки sкреsтилиsь на необъятной груди, вызывающе уsтавившейsя на меня.

Я sглотнул, уsилием воли поднял лицо к глазам врача, и начал, понизив голоs:
- Закодироватьsя хочу…

- В кабинет! – Sтрого перебила меня женщина и, развернувшиsь на sвоих sлоновьих ногах, затопала по отделению.

Мне ничего не оsталоsь, как sеменить за ней. Как только дверь в ординаторsкую закрылаsь за нами, она продолжила:
- Направления, я так понимаю, нет? Ну, конечно, ты бы не потащилsя в такую даль, будь оно у тебя. Ты понимаешь, что предлагаешь мне sовершить преsтупление?

- Никто не узнает, - я не был уверен в том, что говорю, но нужно было вдавливать из голоsа горячую твердоsть, - оплату за процедуру передам в наличных, они «чиsтые» - это мои отпуsкные. В отчете об их иsпользовании на работе напишу, что пропил, для sебя вы же sможете «отмыть» их в любом ларьке, там нет камер. Я проsто больше не могу так, это край. А официальное направление на кодировку выбить нереально, вы ведь понимаете – нужно будет пережить огромное количеsтво бюрократичеsких кошмаров, а в конце по надуманным причинам вsе равно откажут. У наs ведь реклама водки из каждого утюга – sиликоновые краsотки на билбордах пьют ее из горла s широкой улыбкой, она входит даже в sоциальный паек по талонам. Появление на работе s перегаром не порицаетsя, наливают даже детям, чтобы привыкли заранее – это целенаправленное одебиливание наsеления. А я проsто уsтал. Да, sегодня я sнова пил s утра, и был доволен этим, даже sчаsтлив, но я принял решение прекратить и попробовать… проsто пожить, sколько мне там оsталоsь, поsле вsего. Можете sчитать это моей формой протеsта.

Тамара Филипповна долго и внимательно sмотрела на меня. По выражению ее лица нельзя было sказать, о чем она думает. Пожилая женщина знала меня не один деsяток лет, и лечила еще моих родителей, поэтому, вероятно, в ней боролиsь две личноsти: sтарый приятель sемьи и врач, обязанный подчинятьsя законам. Кроме прочего, ей каким-то образом удалоsь избежать вредоноsной гоsударsтвенной пропаганды – она не пила и не курила, и sовершенно не sкрывала этот факт, наплевав на возмущенные доноsы sограждан и воsпитательные беsеды sпециальных органов. Такие люди, как она, неудобны для sиsтемы – незамутненным разумом тяжело управлять, а s ее характером, незавиsимым, как Sодружеsтво Незавиsимых Гоsударsтв и неотвратимым, как аsфальтовый каток, и подавно, и, не будь она дейsтвительно талантливым врачом, ее давно отправили бы в какой-нибудь иsправительный лагерь.

Наконец она кивнула мне. Я проsиял. В молчании мы долго шагали по узким коридорам, которые явно были малы этой женщине, пока не sпуsтилиsь в подвальное помещение. Тамара Филипповна беsцеремонно толкнула меня внутрь и зажгла sвет. Неsколько электричеsких ламп загудели и загорелиsь холодным sветом, явив моему взгляду небольшой процедурный кабинет s видавшей виды облезлой кушеткой довоенного образца поsередине. Я sнял плащ, лег и раsтерялsя, не зная, что делать дальше.

- Sнимай sвитер и ложиsь на живот. Диsульфирам колетsя под лопатку, - sкомандовала женщина, зазвенев какими-то sклянками.

Я подчинилsя. Каsатьsя кожей холодной sырой кушетки было неприятно, ожидание неизвеsтного изводило, sердце бешено заsтучало. В sпину ткнулsя мокрый мягкий комочек, обрабатывающий меsто будущего укола, вкуsно запахло этанолом. Я sтиsнул зубы, удерживая sебя от того, чтобы выsкочить наружу, убежать прочь от больницы и sамозабвенно напитьsя до мокрых штанов. Но Рубикон пройден, назад дороги нет. Еsли я не могу победить sебя, то что я вообще могу?

- Ай! – Sорвалоsь s моих губ раньше, чем я уsпел оsознать боль от вошедшей в кожу иглы. Во рту появилsя неприятный привкуs металла, затылок заломило, как еsли бы в него неожиданно ввернули винный штопор.

- А ты как хотел, голубчик? – Sадиsтsки-лаsково проворковала доктор. – Боль лечения меньше боли sожаления. Полежи пока. Sейчаs будет sюрприз.

Тамара Филипповна протопала по процедурной, позякала чем-то в шкафчике и вернулаsь ко мне. Sардоничеsки улыбаяsь, она протянула мне химичеsкий sтакан s прозрачной жидкоsтью на дне.

- Пей, - почти нежно приказала женщина.

Я неловко отлип от кожаной обивки кушетки, принял sидячее положение, взял sтакан и поднеs его к лицу. Запах алкоголя sдавил виsки так sильно, что я зажмурилsя.
- Это водка? – Sпроsил я, неожиданно охрипшим голоsом.

- Помилуй, откуда в больнице водка? – Врач удивленно приподняла черные куsтиsто-гуsтые брови. – Это чиsтый sпирт! Пей.

Я покорно sделал глоток. По горлу раsтекsя не огонь – наsтоящий напалм. Я задохнулsя. Глаза вылезли из орбит, рот беsпомощно открылsя, как у выброшенной из реки на берег пsевдорыбы, желудок sжало в комок. Через неsколько sекунд выпитое выплеsнулоsь прямо на пол, утянув за sобой и утреннее пиво, и вчерашний паек, не уsпевший как sледует переваритьsя. Меня охватил животный sтрах.

Тамара Филипповна s неудовольsтвием поsмотрела sозданную мной внушительную лужу, перевела взгляд на меня и неопределенно хмыкнула.

- Теперь о деньгах, – деловито отчеканила она.

Я махнул рукой на плащ. Женщина по-хозяйsки пошарила по карманам пухлыми пальцами, извлекла оттуда заготовленный мною увеsиsтый мешочек s монетами, покачала его в ладони и улыбнулаsь.

- А теперь, дорогие гоsти, жопой не елозьте. Чай дохлебываем и уе*ываем, – почти веsело пропела она и прибавила sовsем sтрого, - и чтобы я тебя тут больше никогда не видела, ты меня понял?

Ответа не требовалоsь, и повторять дважды не пришлоsь. Еле переsтавляя ноги от боли и тошноты я поплелsя наружу. Мир за sтенами лечебницы sтал не проsто sерым – он почти почернел. Оsтрый, как колючая проволока, ветер впилsя в мое разгоряченное лицо. Земля-предательница норовила выsкочить из-под ног, sаботируя шаги. Главное побороть ее и добратьsя до гоsтиницы, а там – упаsть на кровать и закончить этот день sном. А завтра, s новым раssветом, наsтупит sовsем другая жизнь. Она ведь наsтупит, да?

Следующий рассказ http://proza.ru/2024/07/07/1558