Странный командир Суздальского полка

Вместо предисловия:
               «Однолюбы – вещь в природе чрезвычайно редкая, с ними нужно быть осторожной, как с экзотическими растениями».


 
Суворов, назначенный 6 апреля 1763 года командиром Суздальского пехотного полка, до осени 1764 года жил в Петербурге, где квартировал его полк. В те годы каждую среду при дворе устраивался маскарад «для всего дворянства», а по вторникам и пятницам – театральные представления. Спектакли давали русский театр и французскя придворная опера.
 
Комполка Суворов по случаю своего пребывания в Петербурге в письме от 27 января 1764 года Кульневой Луизе Ивановне  пишет: «... Приезжайте сюда. Три-четыре раза в неделю в маскараде будете да два-три раза в театре. Бываю и я, коли здоровье позволяет: в постели не лежу, в четырёх стенах не сижу, да на горе моё, прекрасная невская вода так мне желудок расстроила, что оный супротив меня беспестанно бунтует, а от здешнего воздуха развелось в нём бездна паразитов, кои меня вконец измучили. Головные  и грудные боли не оставляют.
  У меня остались кожа да кости,
  Я зол, подобен ослу без стойла,
  Всем похож на настоящий скелет
  Либо на тень, скитающуюся в небесах;
  Я точно беспомощный, тонущий в водах корабль.

  Чую приближение смерти. Она меня со свету потихоньку сживает, но я её презираю, позорно умирать не желаю, а желаю встретить её только на поле сражения...»
Луиза Ивановна это та, что родилась в Прусской Померании, урождённая Гребениц. После Семилетней войны 1756-1763 годов, вышла замуж за русского офицера Кульнева – прапорщика Тверского драгунского полка, которым в сентябре-ноябре 1761 года командовал подполковник Суворов.Теперь же в январе 1764 уже комполка приглашал и сестру Луизы Ивановны Пипер Амалию, с которой находился в дружеских отношениях.
 
Вызывает изумление назначение столь больного человека на должность командира полка. Спрашивается, за какие заслуги? Известно из письма Суворова Набокову А.И. то, что Суздальский пехотный полк 13 ноября 1768 года  выступил из Новой Ладоги (места своего постоянного квартирования) в Смоленск. А 22 ноября 1768 Суворов произведён из полковников в бригадиры. Усиление войск на западных границах и в Польше связано с объявлением Турцией войны с Россией (25 сентября 1768 года).  Со свойственной Суворову горячкой, он молит А.И.Набокова  в письме от 9 января 1769 года: «... Сработай, сколько можешь, чтоб меня отсюда поскорее и туда – чтоб уж хотя перепрыгнуть с одного света на другой, да уж не по-пустому.» - и строчит стихи за скорый поход –
  Султана коли б я с его престола сбил
  И девушек его всех вкупе попленил,
  Прислал бы дюжину к тебе на утешенье
  Или с Ефремовым я в Меккую слетал
  И Магометов гроб там быстренько достал:
  Довольно б было мне такое награжденье!

  Во, как раздухарился Ляксандр Василич! Суворов, прекрасно знавший античную исторю, уверовал что сам он походил на Агесилая, который отличался необыкновенной силой воли, доблестью и поистине спартанским образом жизни. И как Агесилай делил с подчинёнными все тяготы походной жизни. Даже внешне Суворов походил на невзрачного, маленького Агесилая, воспитавшего в себе качества неутомимого воина. И будучи командиром Суздальского пехотного полка в письмме от 16 февраля 1771 года писал И.И. Веймарну: «...Милостивый Государь! Я думал с суздальцами победить весь свет»
 
  А как же с болячками? Куда они делись? Да никуда они не делись. Жалуется Суворов на своё здоровье и  Я. И Булгакову в письме из Люблина от 27 января 1770 года:  «... Свидетель Бог! Не дотого – здоровьем поослаб...»
Жалуется и в письме к И.П.Салтыкову от 13 мая 1773 года: «... Грудь и поломанный бок очень у меня болят. Голова будто как пораспухла. Простите мне, что съежу в Букарест на день другой попаритца в бане. ...» А 4 июня 1773 года вновь И. П. Салтыкову: «...Я так слаб, что мне для выздоровления неотменно надобно взять для себя некоторый покой. Ваше Сиятельство, дозвольте мне отъехать в Букарест, где я, может быть, скорее здешнего приду в прежнее здоровье....»
9 июня 1773 из Бухареста пишет вновь И.П. Салтыкову: «...Сегодняшняя лихорадка была, слава Богу, полегче, потел только около 4-х часов...» 
Своими болячками командир Суздальского пехотного полка, как говорится «достал» графа Ивана Петровича Салтыкова. 11 июня 1773 года из Букареста он пишет: «... Сегодня лихорадка была ещё легче, только всё лихорадка. По прошестии её факультет мне советует диэт 15 дней, однако уже  те могут быть в работе, но с бережью себя: простуда, а иного вовсе не знаю есть, называют по –латыне....»

Уже служа в обсервационном корпусе в письме А.И. Бибикову от 21 октября 1772 года из Вильно писал:  «... Правда, не много я знал женщин, но, забавляясь в общесте их, соблюдал всегда почтение. Мне недоставало  времени быть с ними, и я их страшился. Женщины управляют здешней страной, как и везде; я не чувствовал в себе достаточной твёрдости защищаться от их прелестей».
 Как свдетелствует служивший с ним в 1790 годы французский эмигрант маркиз Дюбокаж, «не любил женщин, считая их помехою славы для военного человека, расстраивающих их здоровье, действующих на нравы и отнимающих бодрость».
А вот Луизу Кульневу с Амалией Пипер приглашал на танцульки и прочие развлекалочки. Вот таков «спартанец Суворов-Агесилай»