Иран может сыграть краплеными картами

фото принадлежит Агентству Анонсов России FORSMI/RU

С заместителем директора ИНИОН РАН, директором Центра европейской безопасности Татьяной Глебовной Пархалиной мы беседуем об «иранской проблеме», и о предстоящей встрече министров иностранных дел Европейских стран, РФ, США и  Китая  30 января 2006 года

- Татьяна Глебовна, сегодня в Лондоне начинается встреча министров иностранных дел ведущих Европейских стран, России, США и Китая. Чего можно ждать от этой встречи? Какие вопросы будут обсуждаться?

- Встреча министров иностранных Великобритании, Германии, России, США и Франции в Лондоне , безусловно, знаковое событие не только для Европы. Тот факт, что на эту встречу приглашен Китай, лишний раз подтверждает признание роли Китая со стороны ведущих игроков мировой системы. Это первое.

Второе, проблема Ирана. На этой встрече она будет одной из ключевых, и именно позиция Китая и России очень важна для принятия решения о передаче ядерного досье в Совет Безопасности ООН. Однако сам Иран пока не определился. Последняя неделя вообще прошла под знаком неопределенности.

Сначала Иран принял предложение России по созданию совместного предприятия по обогащению урана на территории России, потом отказался от принятых решений. Эта пинг-понговая дипломатия последние две-три недели стала нормой для иранских политиков.

Многие эксперты упрекают Иран в том, что он тянет время, другие вообще не воспринимают политику Ирана всерьез, третьи считают, что это и есть так называемая политика кнута и пряника. Только вот "пряник", который предлагается в течение последних нескольких месяцев Ирану, изначально был придуман ЕС.

Сейчас его предлагает Ирану Россия, но, с точки зрения иранских властей, он, видимо, является недостаточным. При таком соотношении сил участие китайских представителей в этой встрече представляется очень важным.

- Китай занял в отношении иранской ядерной программы достаточно принципиальную позицию. Китайский представитель четко заявил о том, что не поддержит решение о передаче иранского досье в Совет Безопасности ООН. Чем руководствуется Россия в выборе своей позиции, и какова эта позиция?

- Позиция России сильно зависит, во-первых, от договоренностей лидеров ведущих государств и, во-вторых, от того, какие действия будут предприняты Ираном. Ведь на самом деле Иран просто испытывает терпение мирового сообщества. Достаточно вспомнить, что еще не так давно позиция России по поводу передачи иранского ядерного досье в Совет Безопасности ООН тоже была категорически отрицательной. Однако после вызывающих высказываний иранского руководства позиция России несколько заколебалась.

России далеко небезразлично ее место в большой восьмерке. И хотя сейчас у нас выработался некий иммунитет по поводу критики со стороны Запада, тем не менее, Россия не может себе позволить, как Китай, не принимать во внимание позицию своих западных партнеров. Китай же уже со второй половины 90-х годов не обращает внимание на "подобные мелочи", потому что экономическое развитие страны идет гигантскими темпами.

Но позиция России в вопросе иранской ядерной программы, в значительной степени, наш месседж Вашингтону. Мы никак не можем выйти из этой зависимости, хотя эпоха биполярной конфронтации давно закончилась. В области внешней политики мы не совсем свободны.

Отсюда и наша не совсем четкая позиция в отношении Ирана, отсюда наша политика на постсоветском пространстве, инициативы последних дней по укреплению ЕврАзЭс и прочее. Мы стремимся не допустить усиления американского влияния в тех регионах мира, которые ранее были зоной наших национальных интересов, которые играют важную роль в нашей внутренней и внешней политике. Сегодня позиция России зависит от целого комплекса вопросов, а слабое развитие экономики не позволяет ей быть столь однозначной, как позиция Китая.

- И все-таки, с точки зрения наших национальных интересов, что выгоднее для России: передача иранского досье в Совет безопасности ООН или двустороннее взаимовыгодное сотрудничество в реализации этой ядерной программы?

- Дело в том, что пока никакого сотрудничества нам никто не предлагает. Иран сначала согласился, потом отказался от совместных проектов. Учитывая, что Иран наш сосед, в долгосрочной перспективе, Россия более чем кто-либо заинтересована в нераспространении ядерных технологий.

В то же время, какая-то часть нашего политического истеблишмента рассчитывает, что последовательная и принципиальная поддержка иранского режима зачтется нам в будущем, и тут, как мне кажется, кроется определенная опасность. Нет никаких гарантий, что иранское руководство не будет играть краплеными картами. И, если Иран все-таки получит ядерное оружие, вовсе не факт, что принципиальная и последовательная позиция России по поддержке иранских интересов сыграет в будущем на пользу России.

Именно поэтому, если говорить об экономических интересах, мы, конечно, заинтересованы и в окончании строительства станции в Бушере, и в том, чтобы иранское досье не было передано в Совет Безопасности ООН. Но существуют еще и военно-политические соображения, и тут далеко не все так однозначно. Сейчас все чаще говорят о маркетинговых подходах к современной политике, но даже они зачастую обуславливаются военно-политическими факторами, хотя значение этих военно-политических факторов заметно снизилось по сравнению с периодом холодной войны.

30 января 2006 года
Кремль.орг