Где моя планета Пионерия?

Вот смотрю я на мир и думаю, что пора мне уже на покой. Потому как моего обычного мира не стало. Вот так, как-то не особо заметно, ушёл мой привычный мир в небытие. Представляете? Мир ушёл, а я осталась. Это словно ты прилетел на другую планету на космическом корабле и этот корабль, по непонятным причинам, улетел на свою родную планету, а тебя просто забыл. Вот и живи теперь как сможешь на чужой планете. Да ещё и вражеской. Деваться некуда – приходится принимать то, что есть. Ну а что бы почувствовать себя как дома, нужно это не просто принимать, а стать таким же. Вот я и пытаюсь стать. А какой-то вселенский Бог словно смеётся надо мной и с ухмылкой говорит «а фиг тебе! Коней на переправе не меняют и всё тут!»
Не понимаете? Сейчас попробую объяснить.
Родилась я во времена строительства коммунизма. Видимо так этот вселенский Бог захотел, что бы пришла я в этот мир именно в этой стране и в эти времена. Следовательно, ни в каких богов я не верила и вообще ничего о них не знала. Лозунг и девиз был один на всех: религия – враг народа. Бог для меня был один – коммунистическая партия.  Что бы добраться до таких высот следовало пройти определённый путь. И я добросовестно, как меня и учили, шла по этому пути. Не знаю почему, но этот путь у меня ассоциируется с песнями.  Вот как захочу что-то вспомнить, так сначала песня вспоминается, а потом уже всё остальное.

Сначала был детский сад. Наверное что-то и раньше было. Только я не помню. Чаще всего мы пели песню с такими словами «…и бесстрашно отряд поскакал на врага. Завязалась кровавая битва. И боец молодой, вдруг поник головой. Комсомольское сердце пробито».
Никто не требовал от нас какого-то особого исполнения. Главное, что бы было громко и от души. Мы орали изо всех сил. От натуги даже глаза закрывали. Воспитатели нас за это хвалили и говорили, что станем мы настоящими октябрятами и получим на свою грудь звёздочку с маленьким Лениным.
Как же мы все были рады, когда заслужили эту звёздочку! Но это было только началом пути. Нам это не только говорили взрослые дяди и тёти, а даже сами наши песни. Вот; до сих пор помню эти слова:
Мы – весёлые ребята
Мы – ребята октябрята.
Так назвали нас не зря
В честь победы октября.
Каждое лето мои родители отправляли меня в пионерский лагерь. В этом лагере мы везде ходили строем.  На зарядку, на линейку, в столовую, на море или речку, в кино; куда угодно, но обязательно строем и с песней.
Утром все дети просыпались от задорного «Просыпайся, не ленись, на зарядку становись» В трусах и майках вся детвора выбегала на улицу и с энтузиазмом махали руками и ногами под бравое:
Что бы тело и душа были молоды
Были молоды, были молоды.
Ты не бойся ни жары и ни холода
Закаляйся как сталь.
Потом весь лагерь строем шагал на утреннюю линейку. Обязательно в белых рубашках, темными юбками – брюками и с со звёздочкой или галстуком на груди. Шли, конечно, строем и каждый отряд пел свою песнь. Почему-то из всех этих песен я запомнила эти слова:
Орленок, орлёнок взлети выше солнца
И степи с небес огляди
Навеки умолкли весёлые хлопцы
В живых я остался один…
Не хочется думать о смерти, поверь мне,
В 16 мальчишеских лет.
Думаю, что эту песню я запомнила на всю свою жизнь потому, что в то лето меня выбрали командиром отряда. Это была такая «уважуха»! Заслужить такое звание было совсем не легко. Особенно девчонке. Да я, собственно и не старалась. Просто мои вожатые – комсомольцы решили, что я эффектная, вот и назначили. Эта почётное звание так на меня повлияло, что в один прекрасный день я просто сбежала из этого лагеря, куда глаза глядят.  Пришлось меня вместе с милицией искать по всему лесу. Что меня так достало? О, я до сих пор это помню. Возможно, я и была эффектная, да вот только командного голоса у меня, точно, не было.
Так вот, когда все дети играли, меня заставляли командный голос вырабатывать. Я до хрипоты орала «отряд, равняйсь, смирно. Равнение на знамя». Но моим вожатым мои усилия не нравились. Они считали, что с таким голосом нашему отряду первого места не видать, как своих ушей. А именно эту фразу два раза в день (на утренней и вечерней линейке), мне нужно было орать во всю глотку. А затем прошагать к старшему вожатому и чётко сказать: «товарищ старший пионер вожатый! Отряд номер 5 на утреннюю линейку построен! Командир отряда …»
Последней каплей моего терпения было то, что меня закрыли на весь день в пионерской комнате, когда весь отряд пошёл купаться на речку. Разумеется, строем и уже без меня кричали на весь лес «тебя называли в отряде орлёнком. Враги называли орлом». А какой-то другой отряд пытался их перекричать «там, где змея не проползёт, и даже птица не промчится».
Ну а я, в это время, шагала из угла в угол по пионерской комнате в белой рубашке с галстуком и рассматривала весящие на стене портреты детей-героев. Я знала наизусть все их имена и подвиги. Вот только мой голос от этого знания грубей не становился.
Помню, как пришёл старший вожатый и я расплакалась. Сказала, что я не могу оправдать доверие. И что у меня вообще горло болит. Вожатый сказал, что бы я показала язык. Действительно ли болит? Горло должно быть красным. Я и показала. Только зачем он стал щипать мою задницу я по сей день понять не могу.  Мне стало страшно, когда он решил меня поцеловать и я почувствовала, что задыхаюсь, в самом прямом смысле этого слова.

Как правильная девочка, как настоящий пионер, который никогда не врёт, всё это я рассказала взрослым, когда меня нашли. Почему же мне никто не поверил? Даже мои синяки на заднице не помогли мне доказать, что я не вру. Потому что комсомольцы всегда правы! Комсомольцы – пример для пионера. А я просто маленькая лгунья. Возвела весь этот грязный поклёп на честного вожатого только за то, что не хотела оправдать оказанного мне доверия.
 Понятное дело, что галстук с меня сняли перед всем лагерем на утренней линейке. Мои родители, когда приехали в лагерь проведать меня, так же мне не поверили.  Отец хотел меня забрать из лагеря, но моя мачеха была категорически против. Она отвела меня в сторону и сказала «когда же ты перестанешь брехать как дворняга под подворотней? Тебе не стыдно разве»?
 К тому времени я уже знала, что спорить с мачехой себе дороже выйдет. Лучше сразу извиниться даже если и нет за что.
Пришлось остаться в лагере до конца смены. Только, как вы понимаете, не в качестве старшей в отряде или просто как все, а самым что ни на есть изгоем. 

Со временем галстук мне вернули за участие в игре «зарница». Удалось отличиться.  Сохранить от врага флаг нашего отряда. Ну это как-то случайно получилось. Кому придёт в голову искать флаг в спортивных штанах, которые одеты на человека? Тем более, если этот человек лежит на земле. По правилам игры – убит. Признаться, я не столько флаг хотела сохранить, как бегать и прятаться не хотелось. А так, можно лежать на земле и смотреть в небо, пока вся "войнушка" не закончится.
 
А в конце смены был неизменный костёр аж «до неба». Все отряды сидели на большом футбольном поле, вокруг этого костра и дружно пели
Взвейтесь кострами синие ночи
Мы пионеры дети рабочих.
Близится эра светлых годов
Кличь пионера – всегда
Будь готов.
Радостным шагом, с песней весёлой
Мы выступаем за комсомолом…

Вот так я и дошла до почётного звания – комсомолка. Чему я научилась за все эти годы?  Думаю, что главная наука на тот момент - нужно знать где и что говорить. Что если ты видишь чёрное, это не значит, что оно действительно чёрное.
Теперь для тебя пример – коммунисты. Вот у них и нужно учиться, где чёрное, а где белое.
Думаю, я была не очень хорошим учеником. Потому как уж очень часто мои собственные взгляды на чёрное и белое, не совпадали с теми, у кого я должна была учиться. Я не спорила с ними. Но быть ими, всё меньше хотелось.
Иногда меня вызывали на «ковер» в комитет комсомола за неявку на субботник. Или за ношение вражеских вещей. Такие как джинсы, например.
 А последней каплей их терпения было то, что я заявила «БАМ строят зеки». Вот тут из комсомола меня, как говорится, поганой метлой под зад. А ведь я только правду сказала, как учили ещё из детского садика. Я, конечно, на БАМе не была. Но мой блажащий родственник там 3 года отбыл. Он и рассказывал, кто там впереди «паровоза шёл». А остальные за «длинным рублём» и экспортными «жигулями». Вот скажите мне, я кому должна была больше верить, ближнему родственнику или тем, кто на чёрное говорит белое?

Сейчас много чего вспоминается про чёрное, которое белое и наоборот. Но то, что я сейчас вижу и слышу вокруг себя – так это вообще никакому объяснению не подлежит. Это уже не чёрное или белое. Это вообще из другой Галактики. И как с этим жить? Пусть мои воспоминания и показали какой я была несознательной пионеркой – комсомолкой. Видимо потому, так и не ставшей коммунисткой, и всё-таки…
Верните меня на мою планету! Я даже на изгоя согласна. Всё-таки там я научилась жить по их правилам.  А сейчас что? Опять переучиваться? Там хоть чёрное да белое. Сейчас вообще разноцветное. Кто под кого «косит» да кому служит и чего добивается – так не с моими пионерскими мозгами понять это. Вот и получается, что мозги правильные (по их понятиям) они мне, всё же, вставили а применять их нет к чему.