Рыцарь... - 21

А почему бы и нет?

В антракте Андрей с Инной выпили по три бокала шампанского и заметно расслабились, Инна стала дурашливо смеяться, Андрей отвечал тем же.
- Может, ну его, этот спектакль? – спросила Инна. – Забуримся сейчас в ресторан какой-нибудь, будет веселее.
- Прекрасная идея! – согласился Андрей. Все представление до перерыва он был погружен в себя, за действием не следил, актеров не слышал.
В ресторане сидели до последнего, пока официант, деликатно покашляв, не напомнил, что они закрываются. Андрей с Инной набрались изрядно, такси им вызвал менеджер ресторана, он же усадил их в машину.

Андрей проснулся с головной болью, глаза открыл с трудом, преодолевая тяжесть век и мышечную резь. Обычно он почти не употреблял спиртное, вчерашние коктейли его буквально отравили. Сколько он выпил? Штуки три, все разные. Намешал жестко.
С трудом сев на кровати увидел маленькую женщину в трусах и бюстгальтере, которая склонилась над комодом и рассматривала фотографию в рамке. Андрей не сразу сообразил, кто эта женщина. Инна. С ней пил. Свободно стоит в его спальне в неглиже. Было ли что-то между ними? Не мог вспомнить. Раз она в таком виде и не стесняется, значит, было. Это почти всегда так бывает у барышень.
Инна увидела, что он проснулся, и спросила, показывая на фотографию:
- Это кто?
- Мама.
- Твоя мама балерина?! – Инна была бесконечно удивлена.
Балет для нее существовал только в новостях культуры по пятому каналу. А тут у кого-то мама балерина!
- Офигеть! – присвистнула Инна. – И что, ты ее в этой юбке и этих чешках видел?
- Конечно. Юбка называется пачка, чешки - пуанты.
- Пачка! – усмехнулась Инна. - Ну и название! Да и пуанты не лучше!
Андрей стал натягивать штаны.
- Стесняюсь спросить, а кто у тебя отец? Тоже балерин?
- Всего лишь хирург, - улыбнулся Андрей на это «балерин».
- Пошли чаем отпаиваться, - позвала Инна. – Сушняк замучил. Еле язык от нёба отодрала.
- Ёмко выражаешься, - заметил Андрей.
Постояв под холодным душем, он почувствовал себя значительно лучше, а за чаем совсем прояснился.
- Значит, ты по стопам отца пошел? – вернулась к расспросам Инна.
- И отца, и деда, и прадеда, и прапрадеда. У нас в семье все медиками были.
- Значит, ты москвич?
- Да.
- И родители тоже?
- И родители, и их родители, все.
- Эта квартира родителей?
- Родителей мамы.
- А сами где?
- В квартире папиных родителей.
Вот таким москвичам Инна всегда завидовала и злилась на них. Баловни судьбы, везунчики. Все у них есть от рождения, выгрызать себе место под солнцем не нужно. Они расслаблены, лишены социальной активности и агрессии. Билеты в театр у него в кармане! Конечно, что еще? Не «Из рук в руки» же! Москвичам не надо надрываться, брать кредиты, вкалывать на двух работах, копить на заветное жилье. Они работают в свое удовольствие, тратят зарплаты на путешествия и далеки от тех, кто взялся ниоткуда и должен еще укрепиться в этом мире. Даже то, что эти счастливчики тоже работали подчас не на одной работе, никогда не оправдывало их в глазах Инны. Потому что они работали или по зову души, что Инна считала абсолютной блажью, и с удовольствием бы вообще никогда не напрягалась, или чтобы еще больше улучшить свое положение, например, учить детей в Англии.
Альбина Петровна, к слову, до сих пор репетиторствовала, дважды в неделю к ней приходили ученики. Говорила, что это позволяет ей держать себя в тонусе и не сходить с ума, на заработанные деньги она ездила с подружкой (подружкой!) в санаторий в Карловы Вары и следила за собой. Подумать только, в семьдесят лет она ходила в салон красоты! Именно от Альбины Петровны Инна узнавала о новинках парфюмерии. Раньше Инне в голову не приходило, что каждый сезон появляются новые ароматы и на них существует мода, что обращать внимание надо на базовые и средние ноты в пирамиде композиции (она даже не сразу эту премудрость запомнила).
Если буржуи-москвичи беспокоятся, смогут ли учить детей в Англии и лечиться в Карловых Варах, как ей догнать их, с ее элементарной заботой о жилье? Ненависть к москвичам у Инны была неистребимая.
Только Зимовским она прощала льготное существование, Зимовские были неприкасаемы. А вот друзья Киры, тот же Родион, иногда доводили ее до белого каления. Инну бесило то, о чем они говорили между собой и к чему стремились. Только зажравшиеся москвичи могут объявлять сбор желающих слетать на выходные в Лондон на концерт какого-то саксофониста; ходить в разные театры на один и тот же спектакль, чтобы сравнивать постановку, даже в Тверь для этого ехать; таскаться в Милан на какую-то выставку дизайна интерьеров и прочее в том же духе. А что они дарят друг другу на Дни рождения? Абонемент на курсы английского языка, сертификат на посещение СПА, пластинки, книги, творчество Пушкина на аудио дисках, чтобы слушать в машине. Еще восторженно глаза пучат, что какой-то там актер читает. Как можно радоваться таким подаркам? Инна бы заплакала, если бы ей вручили диски с творчеством Пушкина, какие бы замечательные актеры его не начитывали. Инна недоумевала: «Людям нечем заняться, что ли? Страдают хренью какой-то!» А когда интерес ко всему этому проявляли Альбина Петровна или Елена Аркадьевна, и беседовали со знанием вопроса, даже советы давали, то Инна чувствовала себя совсем чужой. Это был не Иннин мир, и ее охватывало отчаяние, что она так и не вольется в него. Собственно говоря, ей было среди них не так уж интересно, она хотела только их уверенного спокойствия, полученного от обеспеченности родителей, от того, что ты родился в центре мира с золотой ложкой во рту. А по театрам и выставкам сами пусть ходят!
Инна довольно часто ворчала и даже разражалась безудержной руганью в адрес ненавистных москвичей, а Кира недоумевала:
- Чем они тебе виноваты?
- Тем, что квартиры от бабушек получают и все имеют!
- Что-то я не слышала, чтобы ты саратовцев или тюменцев ругала.
- Этих за что?
- Уверена, там тоже получают квартиры от бабушек, и все имеют. И ты получишь от своих.
- Сравнила тоже! Где Москва и где Тюмень! И на черта мне дом в астраханской глуши?
- Поняла, должен быть враг.
- Какой враг?
- Кто-то должен быть виноват в том, что у тебя чего-то нет.
- Конечно. У них все есть и в столице, а у меня - шиш!
- Это зависть, Инн.
- Пусть зависть.
- Получается, москвичи должны хотеть перегрызть горло парижанам или лондонцам, потому что там лучше живут, да?
- Нет. Парижане и лондонцы где-то там хорошо живут, где мы не живем, а москвичи тут, где мы живем. Им среди нас хорошо! А я чем хуже? Я должна горы свернуть, чтобы жить так же!
- Вот станешь москвичкой, и будут тебя ненавидеть.
- Мне пофигу будет. Пусть плюют – не долетит. Пусть от зависти сдохнут, я еще станцую на их могилах.
Кира только разводила руками.
Вот и сейчас, поглядывая на резной буфет позади Андрея с явно старинными чашками, Инна чувствовала прилив ненависти и злобы: почему у нее нет квартиры в Москве, доставшейся от бабушки? Да еще с буфетом с красивыми чашками? Почему она или ее родители могли получить в наследство только огород и возможность посадить больше картошки, а не антиквариат? Почему на праздники они кололи свинью у тетки и делали тушенку, а не гуляли по Амстердаму? Почему по выходным любимая Елена Аркадьевна пишет портреты, а Иннина мама в погребе перебирает овощи? Где справедливость? Почему ее никто не спросил, где и у кого она хочет родиться?
Ну ничего, и у нее все будет! Зубами вырвет, а будет!
Подавив волну неприязни и желание разгромить этот буфет, Инна посмотрела на Андрея.
«А он ничего», - подумала она.
Андрей был в свежей белоснежной футболке-поло и мышцы на его руках вздымались буграми каждый раз, когда он подносил чашку ко рту. «Какой волосатый!» - заметила Инна, разглядывая его. Руки и грудь у него были щедро покрыты растительностью; густые, еще влажные после душа волосы аккуратно зачесаны на бок, небольшая бородка красиво подстрижена и - самое главное! – брови были прямыми и длинными, такие называют соболиными. Андрей чуть дул на чай и ноздри его прямого носа строгой формы подрагивали. Он посмотрел на Инну, и она увидела, что глаза у него необычного синего цвета и абсолютно непрозрачные. Не голубые, а синие и радужка непрозрачная, как у кукол. Действительно, похож на последнего императора. Только черты жестче, решительнее. Елена Аркадьевна сказала бы, что у Андрея породистое лицо благородной лепки. Не то, что у Васи: то ли пельмень, то ли картошка. Елена Аркадьевна такие лица, как у Андрея, любит писать, говорит, что у них черты законченные. В свое время Инна удивилась: как это – законченные?
- Это когда, например, женщине не требуется стрелки на глазах выводить или кончик брови дорисовывать. Или спинку носа высветлять или скулы подчеркивать. Все от природы четко.
- Как у Киры?
- Да, как у Киры.
У Инны «законченными» были только носик и красиво выпуклый гладкий лоб. Ресницы почти отсутствовали, брови тоже, их приходилось густо красить.
Инна задумалась, глядя в свою чашку. Получалось, что перед ней находилась ее мечта в полном воплощении: коренной москвич, к тому же потомственный хирург, что звучит невозможно круто, с квартирой как у профессора Преображенского. Впрочем, мечта была все же не в полном воплощении: хирурги не являются олигархами, да и новое современное жилье стало ей нравиться больше старого, наследственного. Блин, всегда чего-то не хватает! Обязательно какой-нибудь изъян есть. Почти двенадцать миллионов человек в Москве живет, а идеал все никак не встречается! Но… надо же с чего-то начинать.
«А почему бы и нет? – в конце концов решила она. – Тем более само в руки пришло».
Подошла к буфету, будто желая рассмотреть посуду.
- Красиво, - сказала Инна.
- Бабушка фарфор любила, собирала.
Инна одной рукой обняла Андрея за шею. Он покраснел, но руку ее не отвел.
«Не знает, как быть, - поняла Инна, - ну и хорошо».
Проснувшись утром рядом с Андреем, она тоже не смогла вспомнить, было ли у них что-нибудь, но осмотрев себя, свою одежду, постель и вещи вокруг кровати, поняла, что ничего не было. Они были слишком пьяны. Однако ее вполне устраивало, чтобы Андрей думал иначе. Инна уже догадалась, что он совестливый. И квартира с буфетом ей понравилась. Жить в такой лучше, чем в съемной. Да и хозяйка предупредила, что передумала сдавать жилье и просила подыскать другое. И жалко отваливать кровные рублики каждый месяц за аренду, отодвигать покупку недвижимой мечты.
Поразмыслив, Инна окончательно решила вцепиться в Андрея.
- А ты продавцом работаешь? – прервал ее мысли Андрей.
- Почему продавцом? – удивилась Инна. – Бухгалтером в топливной компании.
- Здорово, - смутился Андрей. – А живешь где? Ты ведь приезжая?
- Приезжая, приезжая, - буркнула Инна.
Она не понимала, почему в ней всегда угадывают приезжую, ведь сто лет уже в Москве живет и одевается хорошо.
- Квартиру снимаю, но хочу свою купить.
- Уважаю. Грандиозный план.
Инна уже накопила на минимальный взнос, но втягиваться в ярмо кредита не спешила и копила еще. Если жить у Андрея, то можно каждый месяц экономить кругленькую сумму и класть ее в копилочку. Она здорово отложила, пока жила у Васи, и может продолжать откладывать, потеснив Андрея с его бабушкиным фарфором. Пусть делится!
Инна села Андрею на колени и поцеловала его в висок с такой естественной непринужденностью, как будто у нее было право на это. Она видела, что Андрей снова смутился и не знал, как себя вести. Проникновенно сказала:
- Спасибо тебе. Сама судьба свела нас в кафе. Если бы не ты, не твоя нежность, я бы, наверное, пропала. Ты спас меня, – Инна трогательно, почти со слезами засопела ему в ухо.
Андрей подумал: «Может, все не случайно? Может, нужно быть рациональнее и не всегда слушать сердце? Сколько еще ждать Полину? Может, я все придумал про нее и меня? Эта Инна может быть моим шансом начать новую жизнь? Посланная мне лодка?»
Он положил руку ей на талию и сказал:
- И тебе спасибо. Ты тоже спасла меня вчера и, может быть, вытащишь меня из моих фантазий.
- Вытащу, - деловито заверила Инна, - я очень прагматичная девушка, трезво мыслящая и далеко глядящая.
Андрею стало смешно. Знакомые ему женщины обычно преподносили себя с романтической стороны, а Инна нет.
- Что ты смеешься? Моя подруга говорит, что у меня не бывает фантазий, только фантастические планы. Поживешь со мной, тоже перестанешь витать в облаках.
- Хорошо бы.
Это было ново, интересно и даже увлекало. Он чувствовал, что является для Инны лакомым куском, что она хочет его заполучить, и ему это вдруг очень понравилось. Он так долго хотел заполучить Полину, что теперь ему самому хотелось, чтобы его хотели заполучить, за него дрались, цеплялись зубами. Пусть без любви. Да, он хотел, чтобы его хотели заполучить. Как же это здорово, когда тебя так хотят заполучить, что даже обманывают и хитрят!
Андрей никогда не был лишен женского внимания, но женщины стремились предстать перед ним привлекательными, а он был не способен увидеть их привлекательность, потому что всегда видел только Полину. Инна же не очаровывала его, просто ставила перед фактом, что она уже здесь и намерена спасти его. Андрею вдруг дико понравилось, что ему ничего не надо решать, за него уже все решено. Это - во-первых. А во-вторых, все так неожиданно и нелогично, кто бы мог подумать еще вчера, что сегодня утром будет вот так? Как-то даже авантюрно. В-третьих, он и Инна такие разные, что подобные отношения можно будет воспринять как увлекательное приключение, познание непознанного. Это показалось интересным, заманчивым и много обещающим.
«В конце концов, почему бы и нет? – подумал он. – Как будто мне есть, что терять!»