Рыцарь... - 11

***

До этого вечера Инна не говорила Кире про Васю, потому что сомневалась, что что-то между ними будет и вообще, не знала, в каких словах рассказывать про эти отношения. После решения переехать к Васе она открылась подруге. Кира ее внимательно выслушала и пару раз перебила смехом, когда Инна изображала Васины слова или выражение его лица.
- На дядю Мишу похож! Он тоже все романтическое соплями и слюнями называл, впрочем, как и ты.
Дядя Миша – это Иннин папа. Теперь Инна была согласна, что в Васе есть что-то от ее отца. Папа не понимал, почему женщин полагается баловать. Он считал, что женщина от природы предназначена к хозяйству и деторождению, и должна воспринимать это как само собой разумеющееся, а не ждать, что ее лаской да подарками к этому склонят. Он говорил, что его, например, не нужно дополнительно мотивировать идти на службу или ковыряться в огороде, а маме, мол, зачем подношения, чтобы она обед сварила? У каждого своя обязанность.
Про Васю и их отношения Кира ничего не сказала. Инна и хотела ее спросить, и не хотела. Если она сама назвала их сделкой, то со стороны, наверное, все выглядит совсем дико. Кира поняла ее:
- Хочешь попробовать? Попробуй. Хотя по характеру такие отношения больше разочаровавшимся и уставшим людям подходят. Нам рано. Но то, что он на дядю Мишу похож, - показатель. Тебе будет с ним спокойно и комфортно.
- Уф, Кир! – улыбнулась Инна. - Не переживай, я за ним буду как за каменной стеной.
- Ты ведь ничего не теряешь. Максимум набьешь шишек.
- Ну, да.
Помолчав, Инна добавила:
- Если у нас получится, я вас познакомлю.
- Нескоро это случится. Мы с Родей на год уезжаем, есть возможность поработать в Англии. Языки заодно улучшим.
- Сколько можно учиться? Как я буду без тебя?
- Ничего, скайп всегда рядом и у тебя вон какое приключение наметилось! Надеюсь, когда вернусь, ты нас на свадьбу пригласишь.
Они обнялись.
- Я буду скучать.
- И я буду скучать.

***

Вася оказался прав, жить с ним Инне нравилось. Хоть и не так, как представлялось Инне, но на удивление хорошо, даже как нельзя лучше.
Собирая вещи и переезжая к Васе, Инна все никак не могла понять, как ей вести себя, как поставить. Вася по-прежнему не прогибался под ее волю: игнорировал замашки принцессы, ухмылялся на кокетливые гримаски и милое недовольство. Хоть бы раз спросил: «Что это мое солнышко лобик хмурит? Чем мою конфетку порадовать?» Ага, фиг вам! Наоборот, гадость какую-нибудь скажет, типа: «В туалет, что ли хочешь, скривилась вся?»
Инна пребывала в смятении, вспоминая, как он подавлял ее при знакомстве. Вдруг так и будет? Терпеть подобное она не намерена, еще чего! Но и заявить о себе в каком-то определенном ключе не получалось. Вася не давался.
Обо всем этом Инна думала постоянно, даже сейчас, стоя у Васиного внедорожника, в который он утрамбовывал ее безразмерный багаж.
Инна замерзла и села на переднее сидение, пристегнулась и красиво расправила складки расклешенного пальто. Потом подкрасила губки, пощипала щечки, взбодрила локоны и успокоилась сознанием, что она красавица. Вася открыл ее дверь, Инна как можно изящнее вспорхнула густо накрашенными ресницами и ласково улыбнулась. Она знала, устоять от такого очарования никто не мог. Но увалень Вася смог! Даже внимания не обратил.
- Ну-ка, задери ноги! – неромантично скомандовал он.
- Что?!
Вася бесцеремонно стал засовывать ей под ноги мелкие сумки, заставив принять неудобное положение. И еще на колени поставил парочку пакетов. Красивые складки пальто были скомканы, а Инне пришлось обеими руками держать вещи, чтобы не свалились. Она стала похожа на бабу на чайнике.
- Не помещаются уже никуда, - объяснил Вася.
Инна погрустнела. Мало того, что он сам не соответствовал ее любимому образу коренного москвича-красавца с длинными бровями и дедушкой профессором, так он еще и Инне не давал возможности быть такой, какой она себя видела: соблазнительной воздушной красавицей, которую трудно покорить и страшно потерять. Наглый Вася в упор не видел, что ее трудно покорить и страшно потерять! Инна на полном серьезе надула губы и отвернулась от него.
Пока ехали, ее осенило: все он замечает, просто виду не показывает, чтобы она не зазнавалась! Боится ее! Точно! И боится потерять, не зря же ее так настойчиво окручивал. Инна повеселела, повела плечами и улыбнулась, глянув на Васю. Он ей подмигнул.
Все не так плохо! Инна принялась размышлять дальше: поскольку она бесконечно обворожительна, и угроза потерять такое сокровище не ослабевает ни на минуту, то ее будут постоянно влюблять в себя, очаровывать и осыпать подарками. Надо только сразу показать, что она еще сомневается в своем решении переехать к нему и может в любой момент передумать. Пусть трепещет!
Совершенно успокоившись на этот счет, Инна стала представлять свою новую жизнь. Шикарная квартира и домработница! Мечта! Инна будет порхать с несколько отрешенным видом от дивана к зеркалу, и негромко бросать прислуге: «Можно накрывать на стол!» или «Приготовьте мне ванну!» Надо будет потом Кире похвастаться. И маме. Пусть весь городок узнает, как классно она устроилась.
И, наверное, в прихожей развешены воздушные шарики в ее честь! Ждал же ее!

Воздушных шаров не оказалось. И домработница с подобострастным поклоном Инну не встретила. Ее вообще не было, ни в день приезда, ни после, Вася ее уволил. Царственно войти в квартиру тоже не получилось, потому что Вася навесил мелкие сумки на оба Инниных плеча, еще и в руки дал. А в лифте крикнул, чтобы не ставила ничего на пол, не тащила в дом грязь.
И вообще, ничего из того, о чем мечтала Инна, не осуществилось, даже сложилось с точностью наоборот, и Инна не могла понять, почему же она была счастлива.

Вася с первой минуты сбил ее с толку и снова навязал свою волю.
- Вот тебе тапки, - покопался он в шкафу, - новые, специально купил. Вещи потом разложишь, сейчас надо что-то поесть придумать.
- А… - хотела было заявить Инна про усталость.
- Кушать хочется, - отрезал Василий и подтолкнул ее в сторону кухни, - суетись, хозяйка!
Сказал это просто, как будто они были тридцать лет женаты. Так папа говорил маме.
Вот таким простым способом он окунул Инну в подзабытую атмосферу родного дома и зачеркнул ее мечты о барском житье.

***

Ни разу еще у Инны ни у кого, ни с кем не возникало чувства, что она дома. Даже у любимых Зимовских она была почти как дома, все время вынужденная быть начеку и следить за своими манерами и словами. С Васей – нет. Как ему это удалось? Поведение у него, что ли было какое-то особое? Для Инны это оставалось непонятным.
Ни он ее, ни она его не напрягали и не раздражали, привычки друг друга не действовали им на нервы, наоборот, удачно совпадали. Оба чувствовали себя свободно и комфортно, так сказать, в своей тарелке. С Васей Инна была именно в своей родной тарелке, она даже не подозревала, что очень скучала по этому ощущению. В первое время у нее часто щемило в груди от забытого и счастливого чувства, что она целиком и полностью, со всеми своими вкусами и пристрастиями, умениями и стремлениями, принята другим человеком так же, как ее принимали родители. Такой душевный комфорт рядом с мужчиной она испытывала впервые в жизни.
Поначалу их совместной жизни Инна все же пережила некоторый душевный раздрай: стремилась показать, что она не такая простая, вся из себя девушка из высшего общества и дедушка у нее профессор, и чай она привыкла пить исключительно из фамильного фарфора. Она принимала вид существа, случайно спустившегося с небес, и делала кислое лицо при упоминании о котлетах с чесноком. Вася талантливо не обращал на это внимание, хлопал Инну по попе и толкал ее в сторону кухни. Неземное существо огорчалось, думало, не заплакать ли, но, увидев кусок наполовину оттаявшего мяса, начинало спешить готовить, потому что схваченное морозом мясо легче резать и молоть в мясорубке.
В то же время Инна, не признаваясь себе, радовалась любви Васи к тому, что в душе любила сама. Вася был своим человеком, они жили на одной волне. Со временем Инна даже иногда стала забывать, что мечтала о коренном москвиче с аристократическим воспитанием.
Пометавшись из крайности в крайность в первые дни, Инна не заметила, как под твердым и верным руководством Василия оставила попытки быть изысканной девушкой и с удовольствием занялась тем, чем должна была заниматься ее личная домработница. Волшебным средством, с помощью которого Вася делал из нее все, что хотел, была похвала. Похвала и еще раз похвала.
В первый день, когда Инна еще немного смущалась и не знала, как себя вести, она встала из-за стола и пододвинула стул на место.
- Как приятно видеть аккуратную девушку! – выдал на это Вася.
Инна удивилась, что он сказал это на такой пустяк. Потом удивилась, что он обратил внимание на этот пустяк. Когда же она убрала посуду и повесила сушиться мокрое посудное полотенце, Вася снова заметил:
- Вот, пожалуйста, настоящая хозяюшка!
Инна снова удивилась.
Вечером, перед тем, как идти спать, она прошлась по квартире, везде все поправила, выровняла и убрала, и Вася развел руками в знак восхищения перед ее аккуратностью и любовью к чистоте и порядку.
- Как долго я тебя искал! - вполголоса сказал он.
Инна поняла, что он на все обращает внимание, и это ей было приятно и внове.
В ванной, пока чистила зубы, сообразила, что по всему выходит, она идеальна, и Вася это понимает. В своей образцовости Инна никогда не сомневалась, впервые это заметил мужчина! И впервые мужчине нравится ее дотошность. Надо же, нашелся-таки умный человек!
Инна улыбалась себе в зеркало и пела песенку Мэри Поппинс:
Ах, какое блаженство… Ах, какое блаженство, -
Знать, что я совершенство! Знать, что я идеал!
Вспоминала, что Вася ее хвалил за все, что она делала и как делала. А она, между прочим, не старалась, вела себя естественно. Она действительно любит быт и вещи. В общаге, например, из-за этого страдала: не разрешала небрежности даже к своим ручкам и карандашам, не говоря уже про остальное, за это ее побаивались и называли кулачкой. И Никита все время ворчал, что она вечно убирается и придирается к нему как старая бабка. Причем тут кулачка или бабка? В вещах и в порядке Инна видела вложенный труд, душу, время, может быть, любовь людей, их создавших, поэтому всегда уважала и берегла каждую безделушку. Только Вася ее понял и оценил! Он, между прочим, человек требовательный, с претензиями и запросами, ему всегда все не так и не этак. Несколько лет кандидатуру себе в жены подбирал. И вот, поди ж ты, именно ее выбрал и восхищается непрестанно. Наконец-то нашелся человек, который видит ее идеальность! Наконец-то ее оценили по достоинству!
Облачаясь в ночную сорочку Инна чувствовала себя избранной и неповторимой, гордость и самолюбие ее были обласканы и удовлетворены. Как он говорил, что вокруг женщины сплошь безрукие и неумелые, питаются из кулинарии? Ха! Она ему покажет, что такое домашний стол! Он узнает, что значит хозяйка в доме!
Инна особенно тщательно намазалась кремами, похлопала себя по щекам и расчесалась. Ее распирало от желания и дальше демонстрировать Васе свое совершенство, закрепить за собой прерогативу быть образцовой и непревзойденной и все делать своими руками. Глянула на руки: фиг с ними, пусть крестьянские! Зато она такие чудеса ими умеет творить, что понимающий человек ахнет. Вася понимающий. И вообще, он такой классный!
Инна сладко и заговорщицки улыбалась своему отражению, придумывая, чем бы удивить Василия на завтрак. Наметила целый план.
Вышла из ванной она довольной и благодарной, с особой теплотой и признательностью пристроилась к Васе под теплый бочок и сладко вздохнула. То-то он завтра проснется от чудесного аромата, будет кушать и нахваливать! А Инна такая в искреннем недоумении: «Что тебя удивляет, дорогой? Все обычно, я даже не старалась!» Хорошо!
Перед сном Вася ее так сладко утомил, что, засыпая, Инна чувствовала собачье желание быть преданной и служить ему.